Текст книги "Дозор. Пенталогия"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Владимир Васильев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 72 (всего у книги 108 страниц)

– Да. Так получилось. Он ничего не знает.

– Не оправдывайся. – Лермонт отпил пива. – Очень удачно вышло. Самолюбие заставит его смолчать, а информацию мы получили… Хорошо, что ты увидел в «Подземельях Шотландии»?

– Страшилка для детей. Аттракцион закрыт, но мне удалось поговорить с одним из актеров. И осмотреть место происшествия.

– Ну? – оживился Лермонт. – И что ты выяснил, Антон?

Годы общения с Гесером не прошли даром. Теперь я сразу чуял, когда властная начальственная рука собирается макнуть в грязь зарвавшегося молодого мага.

– Эта «Кровавая река», где зарезали Виктора… – Я посмотрел на невозмутимого Лермонта. Поправился: – Где убили Виктора. В воде – кровь. Много человеческой крови. Похоже, что никакой вампир не высасывал из парня кровь. Ему вспороли артерии и держали, пока кровь выливалась в канаву. Но надо сделать анализ воды. Можно привлечь полицию, пусть проведут анализ ДНК…

– Ох уж ваша вера в технологию. – Фома поморщился. – В канаве кровь Виктора. Мы проверили в первый же день. Простейшая магия подобия, достаточно пятого уровня Силы.

Но сдаваться я не собирался. Искусству выкручиваться меня тоже научило общение с Гесером.

– Нам это ни к чему, а вот полиции подсказать идею надо. Пусть тоже узнают, что кровь вылили в канаву. Это им поможет в расследовании, а заодно пресечет все слухи о вампирах.

– У нас хорошая полиция, – спокойно сказал Фома. – Они тоже все проверили и ведут расследование. А пресекать глупые слухи – не в их компетенции. Кому интересны глупые «желтые» газетенки…

Я приободрился. Как бы там ни было, но я быстро и четко произвел правильное дознание.

– Полагаю, что дальше наше вмешательство не требуется, – сказал я. – Убийство – зло, но пусть люди сами борются со своим злом. Парня, конечно, жалко…

Фома покивал и отпил еще пива. Потом сказал:

– Жалко парня, да… Антон, а что же нам делать с укусом?

– Каким еще укусом?

Фома слегка перегнулся через стол и шепотом произнес:

– На шее Виктора не рана, Антон. Без всяких сомнений это следы от клыков вампира. Вот незадача, верно?

Я почувствовал, как у меня вспыхнули уши. Глупо спросил:

– Точно?

– Точно-точно. Ну откуда киллеру знать строение и функции вампирского клыка с такой точностью? Латеральные желобки, крючок-метчик, борозда Дракулы, винтовой разворот при прокалывании…

Теперь у меня полыхало все лицо. Я словно наяву увидел класс, в котором когда-то учился, Полину Васильевну с указкой и здоровенный резиновый муляж на столе: что-то острое, вывернутое, закрученное штопором, с белой табличкой из оргстекла, на которой черными буквами написано: «Правый глазной (рабочий) зуб вампира. Муляж. 25/1 нат. вел.». Когда-то муляж был движущимся, при нажатии на кнопку он удлинялся и начинал вращаться. Но моторчик давным-давно перегорел, починить его никто не удосужился, и клык навсегда застыл в положении, среднем между маскировочным и рабочим.

– Я поспешил с выводами, – признался я. – Моя вина, господин Лермонт.

– Вины никакой нет, тебе просто хотелось, чтобы Иные были ни при чем, – великодушно сказал Фома. – Стал бы знакомиться с результатами вскрытия – понял бы, что версия ошибочна. Ну так что скажешь?

– Если вампир был очень голоден и высосал человека досуха, – я поморщился, – то он мог потом и сблевать. Но не всю же кровь… Следы анестезирующей сыворотки в воде были?

– Не было. – Фома одобрительно кивнул. – Впрочем, это ни о чем не говорит, вампир мог спешить и обойтись без обезболивания.

– Мог, – согласился я. – Значит, либо его стошнило, либо укусил и держал, пока парень истекал кровью. Но зачем?

– Чтобы ввести всех в заблуждение и запутать дознание.

– Никакого смысла в этом нет. – Я помотал головой. – Зачем запутывать? Зачем одновременно оставлять следы вампирьего укуса и выливать кровь? Они к ней относятся бережно, попусту не льют. У наших вампиров даже присказка такая есть, для новичков: «Кровь на землю пролил – мать ударил».

– Смысл всегда можно найти, – наставительно произнес Фома. – К примеру – убийце-вампиру нужно было навести подозрения на молодого и голодного вампира. Поэтому он укусил парня, но пить не стал, вылил кровь, понадеявшись, что ее не обнаружат. Или же вампир был голоден, укусил, но тут же опомнился и предпочел вылить кровь, чтобы создать видимость фальсификации данных…

Я замахал руками, совершенно увлекшись и чувствуя себя так, будто разговаривал с Гесером:

– Да бросьте, Бо… Фома! Версий можно много придумать, но я еще не встречал голодного вампира, который, вонзив клыки, отказался бы от крови. Это непродуктивный спор. Куда важнее – почему убили парня. Случайная жертва? Тогда и впрямь надо искать гастролера или неофита. Или кому-то было важно убить именно Виктора?

– Вампир может убить человека одним ударом, – сказал Фома. – И даже без прикосновения. Зачем ему оставлять следы? Виктор мог умереть от разрыва сердца – никто не заподозрил бы неладного.

– Согласен. – Я кивнул. – Тогда… тогда ваш Мастер прав. Это какой-то гастролер, а парень попался ему случайно. Укусил, выпил, перепугался, вытошнил кровь…

– Похоже на то, – согласился Фома. – Но что-то меня тревожит, Антон.

В молчании мы допили пиво.

– Вы не пробовали снять следы с тела? – спросил я.

Уточнять, что имелся в виду отпечаток ауры, не было нужды.

– С мертвого – мертвечину? – Фома скептически покачал головой. – Никогда это не удавалось толком. Но мы пробовали, да. Следов не нашли… Скажи, дозорный, а что еще необычного ты увидел в «Подземельях»?

– Там работают Иные, – сказал я. – Синего мха нет совсем, а место-то эмоциями накачано. Кто-то регулярно чистит.

– Иные там не работают, – буркнул Фома. – Не растет там синий мох.

Я недоверчиво посмотрел на Фому.

– Ради интереса пытались со стороны принести. Сохнет и распадается в течение часа. Вот такая природная аномалия.

– Ну… бывает, вероятно, – сказал я, мысленно отметив, что надо порыться в архивах.

– Бывает, – признал Фома. – Антон, я бы попросил тебя не устраняться пока от расследования. Что-то меня тревожит. Попробуй поговорить с подругой Виктора.

– Девушка еще тут?

– Конечно. Полиция попросила ее пока не покидать город. Отель «Апекс-Сити», здесь неподалеку. Полагаю, тебе будет проще установить с ней контакт.

– Вы ее в чем-то подозреваете?

Фома покачал головой:

– Обычный человек… Нет, дело в другом. Она тяжело переживает гибель любовника, охотно сотрудничает с полицией. Мой сотрудник тоже с ней пообщался… под видом следователя. Но, возможно, соотечественнику будет проще наладить с ней контакт. Вдруг она еще что-то вспомнит? Жест, взгляд, слово – любую мелочь. Мне очень не хочется закрывать это дело и оставлять все на усмотрение полиции, Антон.

– Хорошо бы еще встретиться с хозяином «Подземелий Шотландии», – сказал я.

– Это тебе ничего не даст, – отмахнулся Фома.

– Почему же?

– Да потому что эти дурацкие «Подземелья» принадлежат мне! – с отвращением сказал Фома.

– А… – Я осекся. – Ну… но тогда…

– Что тогда? У меня небольшой холдинг, «Scottish colours», занимающийся туристическим бизнесом. Наш Ночной Дозор – акционер холдинга, прибыль идет на финансирование оперативной деятельности. Организуем музыкальные и цирковые выступления, есть доля в нескольких гостиницах, четыре паба, «Подземелья Шотландии», три экскурсионных автобуса и агентство, которое возит туристов на озера. А на чем еще прикажешь зарабатывать деньги? – Он усмехнулся. – Весь Эдинбург живет за счет туристов. Если тебя занесет в Глазго и ты окажешься на окраине – не пугайся. Ты увидишь разваливающиеся здания, заколоченные гостиницы, стоящие заводы. Промышленность умирает. В Европе невыгодно производить товары, в Европе выгодно производить услуги. Что еще оставалось делать старому барду, кроме как организовывать концерты и аттракционы?

– Я понимаю, просто это неожиданно…

– Не работают там Иные, – повторил Фома. – Место странное… синий мох не растет… потому и купил когда-то землю. Но ничего необычного не оказалось.

– Тогда возможно, что убийство – удар, направленный на вас? – спросил я. – На вас лично и на Ночной Дозор Эдинбурга? Кто-то хочет скомпрометировать Светлых?

Фома улыбнулся и поднялся со стула.

– Вот для этого ты мне и нужен, Антон. Чтобы в расследовании участвовал сильный маг со стороны. Поговори с Валерией, хорошо? И не откладывая.

Но встречу с Валерией все-таки пришлось отложить.

Уже подходя к отелю, я увидел очередную толпу туристов, сомкнувшихся кольцом вокруг выступающего артиста. Над головами людей радугой взлетали вверх крошечные цветные шарики – и я почему-то сразу понял, кого увижу. Хоть Егор и назвался иллюзионистом, а не жонглером.

На самом деле артистов там оказалось пятеро. Трое молодых парней в ярких «цирковых» одеждах сейчас отдыхали. Молодая девушка в развевающемся полупрозрачном платье обходила зрителей с подносом – монетки и купюры клали довольно охотно.

Сейчас выступал один Егор. Он был в черном костюме, белой рубашке, с галстуком-бабочкой – подтянутый и подчеркнуто отстраненный от яркой, по-летнему одетой толпы.

Егор жонглировал цветными шариками. Нет, не просто жонглировал… Его правая кисть будто выстреливала в воздух красные, синие, зеленые мячики размером не больше вишни. Открытая кисть разворачивалась нарочито медленно, демонстрируя, что в ладони ничего нет. Потом пальцы смыкались, кисть делала резкий взмах – и вверх взмывал очередной шарик. Левая рука подхватывала падающие шарики, комкала, прятала в кулак, обрывала радугу и тут же раскрывалась – пустая.

Мячики брались ниоткуда и исчезали в никуда. Их становилось все больше – будто Егор не успевал вынуть из воздуха все, что подбрасывал. Цветная парабола становилась все ярче, плотнее, превращалась в сверкающий переливчатый жгут. В глазах рябило. Движения пальцев ускорились настолько, что уже вышли за пределы доступного самому ловкому престидижитатору. Зрители затаили дыхание. Уличный шум подкатывался к замершей кольцом толпе – и стихал, будто рокот далекого моря. Цветной шнур бился в руках Егора.

Напряжение нарастало. Девушка прекратила сбор денег – на нее все равно уже никто не смотрел, развернулась к Егору – и уставилась на него влюбленными восторженными глазами.

Егор резко рванул руками – и в его руках оказалась трепещущая разноцветная лента.

Зрители зааплодировали, будто очнувшись ото сна.

Мне вспомнился старый-престарый анекдот о фокуснике, который пришел наниматься в цирк: «Я выхожу на сцену и жонглирую разноцветными рыбками, представляете? А потом они взлетают к самому куполу – и исчезают. Вот только, как это сделать, я еще не придумал…»

Бедный глупый фокусник. Чтобы это сделать, надо быть Иным. Пусть даже неинициированным.

На самом деле даже без инициации, без первого входа в Сумрак, Иной способен куда на большее, чем простой человек. А с Егором все еще сложнее. В детстве он входил в Сумрак. Он даже прорвался на второй слой – пускай и на подпитке чужой Силой, его собственные способности минимальны.

Но окончательной инициации он избежал. И остался тем, кем он есть, – неопределившимся Иным, не умеющим сознательно контролировать свои способности, не обратившимся ни к Свету, ни к Тьме. Его Книгу Судьбы переписали, вернули к исходному состоянию, дали возможность снова выбирать – но он отказался от выбора.

И решил, что он обычный человек.

Егор ведь и сам не понимает, как делает свой номер. Он уверен, что очень ловко жонглирует шариками, незаметно перекидывая их из руки в руку, прежде чем вновь запустить вверх. А потом очень ловко подменяет шарики какой-то специальной лентой, видимо, утяжеленной в нескольких местах для удобства.

На самом деле такой фокус невозможен.

Но Егор уверен, что делает номер без всякой магии. Как обычный ловкий человек.

Зрители рукоплескали. На лицах был живой, неподдельный восторг, какой в цирке случается видеть разве что у детей. Мир для них на мгновение стал волшебным и удивительным.

Они не знают, что он такой и есть – наш мир…

Егор раскланялся и быстро пошел по кругу – не собирая деньги, хотя ему и протягивали купюры, а просто вглядываясь в лица зрителей.

Он же подпитывается! Не понимая того – подпитывается эмоциями зрителей!

Я начал торопливо выбираться из толпы. Но сзади подпирали зрители, у ног подпрыгивали дети, в ухо жарко дышала полуголая девица с проколотыми пирсингом губами. Я не успел – Егор меня заметил. И остановился.

Мне ничего не оставалось, кроме как развести руками.

Егор секунду помедлил, потом что-то шепнул идущей следом девушке с подносом. И ввинтился в толпу. Люди расступались, но при этом одобрительно похлопывали его по плечам, что-то восхищенно говорили на разных языках.

– Извини, я здесь случайно, – виновато сказал я. – Никак не ожидал тебя увидеть.

Он секунду смотрел на меня, потом кивнул:

– Верю.

Ну да, он же сейчас на пике Силы. Интуитивно чувствует ложь.

– Пойду, – сказал я. – Ты здорово выступал, я засмотрелся.

– Погоди, мне надо горло промочить. – Егор двинулся рядом. – С меня семь потов сошло…

Какой-то любопытный мальчишка требовательно схватил его за рукав. Егор вежливо остановился, расстегнул манжеты рубашки, продемонстрировал, что там ничего нет. Потом достал из воздуха легкий серебристый шарик и вручил недоверчивому зрителю. Пацан взвизгнул от восторга и бросился к стоящим неподалеку родителям.

– Очень здорово, – похвалил я. – Ты в Москве выступаешь? Я бы дочку сводил в цирк.

– В Москве – нет. – Егор поморщился. – Знаешь, как у нас в цирке трудно молодежи пробиться?

– Догадываюсь.

– Если ты не из цирковой семьи, если не прыгал с пяти лет по манежу и связями не обзавелся… А если предлагают выступать за рубежом… – Егор поморщился. – Ну их! Я в следующем году буду выступать во французском цирке, сейчас договариваюсь о контракте, пусть потом локти кусают…

Мы присели за открытый столик у ближайшего кафе. Егор заказал стакан сока, я – двойной эспрессо. Меня опять клонило в сон.

– Так ты из-за меня здесь или нет? – резко спросил Егор.

– Да я и не предполагал, что ты летишь в Эдинбург! У меня командировка совсем по другому делу!

Егор подозрительно смотрел на меня. Потом вздохнул и расслабился:

– Тогда извини. Я в самолете чего-то вспылил. Не люблю я твою контору… не за что мне ее любить.

– Все нормально. – Я протестующе выставил вперед ладони. – Никаких обид. Нашу контору любить не надо, она этого не заслуживает.

– Угу. – Егор задумчиво смотрел в стакан с апельсиновым соком. – Как там у вас? По-прежнему Гесер, да?

– Конечно. Был, есть и будет.

– А как Тигренок с Медведем? – Егор улыбнулся, будто вспомнив что-то хорошее. – Они поженились?

– Тигренок погибла, Егор [5]5
  Эта история описана во второй части книги «Дневной Дозор».


[Закрыть]. – Я даже вздрогнул, сообразив, что он про это не знает. – У нас была очень нехорошая история… всем досталось.

– Погибла, – задумчиво сказал Егор. – Жалко. Она мне очень нравилась. Она такая сильная была, оборотень…

– Маг-перевертыш, – поправил я. – Да, сильная, но очень эмоциональная. Кинулась на Зеркало.

– На зеркало?

– Ну… это такой тип мага. Очень необычный. Иногда, если какой-то Дозор начинает побеждать, другому на помощь приходит маг-Зеркало. Говорят, что его порождает сам Сумрак, но точно никто не знает. Зеркального мага нельзя победить в обычном бою, он принимает Силу противника и отражает любой удар. Нам тогда досталось… и Тигренок погибла.

– А Зеркало? Вы его убили?

– Виталий Рогоза, так его звали… Он развоплотился. Сам собой, это их судьба. Зеркалом становится слабый неопределившийся маг, который теряет память, приезжает в то место, где одна Сила получает резкое преимущество над другой, и встает на сторону проигрывающего. А потом Зеркало исчезает, растворяется в Сумраке.

Я говорил уже совершенно автоматически. Думая о другом.

В груди рос болезненный холодный ком.

Значит, слабый неопределившийся маг?

– Туда ему и дорога, – мстительно сказал Егор. – Жаль Тигренка… Я ее вспоминал часто. Еще тебя иногда.

– Правда? – спросил я. – Надеюсь, не злился?

Честно говоря, мне было сейчас все равно, кого и как вспоминал Егор.

Слабый неопределившийся маг.

Приезжает в то место, где…

Растворяется в Сумраке…

– Злился немного, – признался Егор. – Но не сильно. Ты в общем-то не виноват. У тебя работа такая… гнусная. Но я обижался, конечно. Мне даже приснилось однажды, что ты на самом деле – мой отец. И что я назло тебе становлюсь Темным магом и работаю в Дневном Дозоре [6]6
  Эта история рассказана в кинофильмах «Ночной Дозор» и «Дневной Дозор».


[Закрыть].

Но ведь он же не потерял память! Нельзя так однозначно проводить параллели между Рогозой и Егором.

– Смешной сон, – сказал я. – Говорят, некоторые сны – это другие реальности, прорывающиеся в наше сознание. Может быть, где-то когда-то так и было. Зря, конечно, к Темным пошел…

Егор помолчал, потом фыркнул:

– Нет уж. Чума на оба ваших дома. Не люблю Темных, не люблю Светлых. А ты заходи, Антон! Я тут рядом остановился. В «Апекс-Сити». С нашими познакомлю, вот такие ребята!

Он положил на стол несколько монеток и встал.

– Пойду работать. Мой номер – гвоздь программы, без меня ребята мало что заработают.

К соку он едва притронулся.

– Егор! – окликнул я его. – А ты как в Эдинбург приехал? Сам по себе?

Юноша с удивлением посмотрел на меня.

– Нет, не сам. Фирма пригласила, «Scottish colour». Шотландский колорит. Ну, мы ее зовем «Скотские краски». Тебе-то зачем?

– Думал помочь, если что, – без колебаний соврал я. – Найти антрепренера.

– Спасибо, – сказал Егор с такой теплотой в голосе, что я готов был провалиться сквозь землю от стыда. – Не надо, но все равно спасибо, Антон.

Я сидел, глядя в осадок на дне чашки. Мне все еще мало совпадений? Погадаем по кофейной гуще?

– Скотские краски, – пробормотал я.

В груди было так холодно, что больше уже не болело.

Глава четвертая

Нет ничего более нелепого, чем, приехав в незнакомый город, сидеть в гостиничном номере. Ладно бы – в раскаленное пекло испанской сиесты. Ладно бы – новобрачным в свадебном путешествии, когда размер кровати волнует куда больше вида за окном…

Впрочем, Валерия попала в безвыходное положение. Покинуть город ей не разрешала полиция. А выходить – в веселящуюся толпу, в круговерть туристов – ей было совсем невмоготу.

Дверь она открыла сразу, будто ждала у порога. Хотя, конечно, никто ее предупредить не мог – мимо портье я прошел в Круге Невнимания.

На девушке были только шорты и лифчик. Да… жарковато, конечно. Кондиционеров здесь нет даже в хороших отелях, не тот климат. Жарковато – особенно когда выпьешь.

– Да? – с пьяным вызовом произнесла Лера.

Черные волосы уложены в каре, симпатичная, худенькая, довольно высокая.

Одной рукой она держалась за приоткрытую дверь в ванную комнату. Мой визит застал ее на пути в туалет.

– Здравствуйте, Лера, – вежливо произнес я. Вид у меня был не слишком представительный, шорты да футболка, но я все-таки избрал тон «представитель органов». – Вы позволите войти?

– Почему нет? – удивилась Лера. – Про… – она икнула, – проходите. Только я… сейчас.

Она скрылась в дверях ванной, не потрудившись даже запереть за собой дверь. Покачав головой, я прошел мимо разобранной постели, сел в кресло у окна. Номер небольшой, по-казенному уютный. На журнальном столике обнаружилась бутылка виски «Гленливет» – больше чем наполовину опустошенная. Посмотрев на дверь ванной, я послал в сторону Леры несложное заклинание.

Из ванной комнаты послышались кашляющие звуки.

– Вам помочь, Лера? – наливая себе на два пальца виски, спросил я.

Лера не отвечала. Ее тошнило.

В мини-баре нашлась холодная минералка. Я сполоснул стакан Леры – от него пахло вискарем. Налил туда чуть-чуть воды и выплеснул прямо на ковер. Налил еще воды.

– Извините… – Из ванной комнаты девушка вышла полусогнутая, но ощутимо более живая. – Я… извините.

– Выпейте воды, Лера. – Я протянул ей стакан.

Симпатичная девчонка. Молодая совсем. И с очень несчастными глазами.

– Вы кто? – Она жадно осушила стакан. – Блин… затылок раскалывается.

Усевшись в свободное кресло, она тяжело обхватила голову руками.

Да, так у нас разговора не выйдет…

– Помочь?

– У вас найдется аспирин? Что-нибудь от головы…

– Древний китайский массаж, – сказал я, вставая и подходя к ней сзади. – Сейчас боль пройдет.

– Ой, да не верю я в массаж, мужики все втирают, будто массажом владеют, лишь бы полапать… – начала Лера. И замолчала, едва прикосновение моих рук стало убирать боль.

Конечно, массажом я не владею. Зато могу замаскировать под него лечебную магию.

– Как хорошо… вы волшебник… – пробормотала Лера.

– Волшебник, – согласился я. – Дипломированный Светлый маг.

Так… снять спазм сосудов… вывести алкоголь из крови… куда бы его… ладно, пропустим через почки… нейтрализовать метаболиты… серотонин и адреналин к норме… кислотный баланс крови… ладно, заодно и в желудке уменьшим выработку соляной кислоты…

Конечно, мне далеко до Светланы. Она все это проделала бы одним прикосновением. Я честно пыхтел минуты три – Сила есть, а мастерства не хватает.

– Таких чудес не бывает, – нервно сказала Валерия. Повернулась, посмотрела на меня.

– Бывает-бывает, – сказал я. – Вам сейчас захочется в туалет. Не смущайтесь и не терпите, писать будете каждые четверть часа. Пока не выведете из организма всю гадость… Стоп. Подождите немного…

Я всмотрелся внимательнее. Да, и впрямь…

– Больше не пейте, – велел я. – Совсем.

И прошел в ванную – вымыть руки. Бегущая вода унесла из пальцев усталость и слепок искаженной страданием ауры. Можно было почиститься и Силой, но народные средства – они самые надежные.

– Что это вы мне указываете? – мрачно сказала Лера, когда я вернулся. – Спасибо, массаж у вас хороший… я сейчас!

Я дождался, пока она вернулась из туалета, явно ошарашенная быстротой и результативностью начавшегося очищения организма. И когда она уже села, пояснил:

– Вы беременны. Не стоит вам сейчас пить.

– У меня месячные завтра должны начаться, – выпалила Лера так яростно, что я понял – она чувствовала. Женской интуицией, без всякой задержки, поняла, что беременна. Поняла, отвергла саму мысль – и ушла в запой.

– Не начнутся.

Она не спорила. Даже не интересовалась, как я это узнал. Наверное, списала на чудеса восточной медицины. Спросила:

– Зачем мне ребенок без мужа?

– Это вы сами должны решить, – сказал я. – Я не собираюсь вас в чем-то убеждать.

– Кто вы? – спросила Лера наконец-то.

– Городецкий. Антон Городецкий. Я из Москвы. Мне… мне поручено выяснить обстоятельства гибели Виктора.

Лера вздохнула. Горько произнесла:

– Тряхнул Витькин папа связями… А смысл… теперь-то…

– Узнать правду.

– Правду… – Девушка налила себе воды, осушила стакан. Ее организм сейчас в бешеном темпе гонял кровь через почки, убирая алкоголь и продукты обмена. – Виктора убил вампир.

– Вампиров нет, Лера.

– Знаю. Но если парень говорит: «Кто-то пьет мою кровь», а потом его находят с прокушенной шеей и обескровленного?

В ее голосе зазвенели тонкие истерические нотки.

– Канаву, по которой плыла лодка, проверили, – сказал я. – Там кровь. Много крови. Успокойтесь, Лера. Никаких вампиров не существует. Кто-то убил вашего друга. Он истек кровью. Это страшно, это жестоко, но вампиров не существует.

Она с минуту молчала. Потом спросила:

– Почему полиция мне этого не сказала?

– У них свои резоны. Они боятся утечки информации. Возможно, даже подозревают в чем-то вас.

Это ее ничуть не испугало, скорее – разозлило.

– Сволочи. Я уснуть не могу, виски накачиваюсь к вечеру, вчера чуть не затащила в постель какого-то парня… Мне страшно одной, понимаете? Страшно. А они молчат… Извините, я на минуту.

Я дождался, пока она вернулась из туалета. Сказал:

– Наверное, я немного переусердствовал с массажом. Но я не профессионал, так… нахватался приемов.

– Чему только вас не учат, – сказала Лера, и я понял, что в моей работе на КГБ она не сомневается точно так же, как молодой француз из «Подземелий». Все мы дети массовой культуры. Все мы верим в ее штампы. Даже документов не требуется, если ты ведешь себя будто секретный агент в боевике.

– Лера, я попрошу вас напрячься и вспомнить все обстоятельства гибели Виктора, – сказал я. – Понимаю, вы все рассказывали уже много раз. Но все-таки постарайтесь.

– Мы сели в эту дурацкую лодку, – начала Лера. – Я еще чуть не упала, там очень неудобно спускаться, дно глубоко, и в темноте этого не видно.

– Расскажите все с самого начала. Вот как встали утром – с этого момента и рассказывайте. И подробно.

В глазах Леры появился хулиганский огонек.

– Ну… мы проснулись в десять, на завтрак уже опоздали. Поэтому занялись сексом. Потом пошли в душ. Ну а в душе расшалились…

Я с доброжелательной улыбкой кивал, выслушивая ее рассказ – действительно подробный. И когда девушка разрыдалась, молча ждал несколько минут. Слезы стихли, Лера тряхнула головой. Посмотрела мне в глаза:

– Мы зашли в паб… «Дуб и ленточка»… поели. Выпили по кружке пива. Было жарко, а тут мы увидели вывеску этого проклятого аттракциона. Виктор решил, что это интересно. Ну… в любом случае там будет прохладно. И мы туда пошли.

Ничего. Никаких зацепок. Я понимал, что и до меня Леру расспрашивали профессионалы, выматывали, заставляли вспоминать, по десять раз переспрашивали и задавали вопросы. Что она может вспомнить неожиданного?

Она начала снова описывать лодку, неудобный спуск в нее, когда я поднял руку.

– Стоп, Лера. А вот зеркальный лабиринт… вы сказали, что это было самым интересным. Там тоже ничего любопытного не произошло?

Не знаю, почему я это спросил. Может быть, потому что думал о Егоре. Может быть, вновь вспомнив старую и лживую байку о вампирах, которые не отражаются в зеркалах.

– В зеркальном зале… – Лера нахмурилась. – А! Было. Витя начал кому-то махать рукой. Вроде как увидел знакомого. Потом сказал, что ему почудилось.

– А вы, Лера? Увидели кого-нибудь знакомого?

Она покачала головой.

– Нет. Там же все вокруг зеркальное. В лицах, в людях на самом деле теряешься. И это раздражает немного… я старалась не всматриваться.

– Хотя бы предположить… кого он увидел?

– Это может быть важно? – серьезно спросила Лера.

– Да, – ответил я без колебаний.

Это было очень важно. Это был отчетливый след. Если в «Подземельях» присутствовал вампир, отводящий окружающим глаза, в зеркальной комнате его можно было увидеть. И Виктор мало того что увидел – узнал.

Что было опасного в этом узнавании? Ну, зашел человек в «Подземелья», что с того? Почему вампир запаниковал и убил не заподозрившего дурного студента?

Не знаю. Пока не знаю.

– Думаю, Виктору показалось, что он увидел своего знакомого… и не местного, – сказала Лера, подумав. – Потому что он удивился довольно сильно. Если бы заметил кого-то из университета, то помахал бы ему, крикнул бы «привет». А тут он махал рукой, но не звал. Знаете, так бывает, когда не уверен до конца, знакомого ты встретил или обознался. И потом, когда он никого не нашел, то как-то даже растерялся. И сказал, что это все ерунда. Ну… как бы убедил себя, что этого не может быть. Антон, Витя увидел убийцу?

– Боюсь, что да. – Я кивнул. – Возможно, что поэтому его и убили. Спасибо. Вы очень помогли.

– Мне рассказать это полиции? – спросила Лера.

Я подумал и пожал плечами:

– Почему бы и нет? Если можно, не упоминайте про мой визит, хорошо? А вот то, что вспомнили, можно и рассказать.

– Вы мне расскажете, если найдете убийцу?

– Обязательно.

– Врете. – Лера покачала головой. – Врете вы… ничего не расскажете.

– Я пришлю вам открытку, – сказал я, помолчав. – С видом Эдинбурга. Если вы получите открытку, значит, Виктор отомщен.

Она кивнула. И ее вопрос застал меня уже у дверей:

– Антон, если я… что мне делать с ребенком?

– Это решать вам. Поймите, что никто никогда ничего не решит за вас. Ни президент, ни начальник, ни добрый волшебник.

– Мне девятнадцать, – тихо сказала Лера. – Я Витьку любила. Но его уже нет. В двадцать лет с ребенком и без мужа…

– Решать вам. Но вы все равно не пейте, – попросил я.

И закрыл за собой дверь.

Наступил вечер, а позади уже была бессонная ночь, поделенная между аэропортами и самолетами. Я опять выпил кофе, с сожалением поглядывая на пивные краны: мне сейчас хватит пинты, чтобы совсем осоловеть. Позвонив Гесеру, коротко пересказал все, что узнал за день.

– Искать вампира среди московского окружения Виктора, – задумчиво произнес Гесер. – Спасибо, Антон, но его московские контакты уже проверяли… Хорошо, поищем тщательнее. Будем копать, начиная с детского сада. Что собираешься делать?

– Пойду отсыпаться, – сказал я.

– Какие-то предварительные выводы?

– Тут что-то затевается, Гесер. Не знаю, что именно, но что-то крупное.

– Тебе нужна помощь?

Я хотел было отказаться – и вспомнил Семена.

– Борис Игнатьевич, если Семен не слишком занят…

– Соскучился по Шотландии? – хмыкнул Гесер. – Хорошо, я пришлю. Если не будет копаться – утром встретитесь. Отдыхай.

Про Егора я ничего говорить не стал. Спрятал мобильник, мельком глянув на индикатор зарядки. Ну надо же, батарея совсем полная. В Москве у меня телефон садится за сутки, хоть и не слишком много говорю. За рубежом – неделю спокойно работает. Вышки чаще натыканы, что ли?

Теперь еще одно дело. Неприятное.

Я достал фигурку волка, водрузил на стол.

Связь, совет, защита?

Сжав фигурку в руках, я прикрыл глаза. Мысленно позвал: «Завулон!»

Тишина. Никакого отклика. Может быть, не так работает?

«Завулон!»

Мне показалось, или я почувствовал на себе чей-то взгляд?

Как мне помнится, Завулон никогда не откликался сразу. Даже когда его звала любовница.

«Завулон!»

«Чего орешь, Городецкий?»

Я открыл глаза. Рядом никого не было, конечно.

«Мне нужен совет, Темный».

«Спрашивай».

Хорошо, что в таком разговоре почти не передаются эмоции. Завулон наверняка ухмыляется. Светлый обратился за помощью!

«Завулон, когда к вам пришел зеркальный маг – вы его звали?»

Он явно не ждал такого вопроса.

«Зеркало? Виталий Рогоза?»

«Да».

Пауза. Нет, он знает, что ответить. Он решает, сказать правду или соврать.

«Зеркало нельзя призвать, Светлый. Их порождает Сумрак».

«Тогда что должно произойти, чтобы появился зеркальный маг?»

«Значительный перевес одной Силы над другой. И при этом – перевес резкий, полученный слишком быстро. Зеркало пришло, потому что Гесер слишком быстро поднимал уровень Светланы, вновь ввел в противостояние Ольгу и… и переписал судьбу твоей будущей дочери, сделав ее Величайшей из Великих».

«Можно предвидеть, кто станет следующим зеркальным магом?»

«Можно. Это Иной, чья изначальная Сила минимальна. Он не должен быть инициирован. Он должен питать нелюбовь как к Свету, так и к Тьме. Или, наоборот, любить и Свет, и Тьму. И человек, и Иной, стоящий на распутье, не делающий разницы между силами Света и Тьмы. Такие встречаются, пускай и редко. В Москве их двое – отец Виктора и… твой маленький друг Егор. Впрочем, он уже вырос, верно?»