Текст книги "Дозор. Пенталогия"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

Соавторы: Владимир Васильев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 104 (всего у книги 108 страниц)

Глава третья

Есть такой простой способ понять, что чувствует в жизни слепой человек, – закрыть глаза и попробовать что-нибудь сделать. Что-нибудь привычное и нетрудное. То, что обычно и так делаешь «не глядя», – достать ложку из ящика стола, закурить сигарету, вставить диск в проигрыватель.

Больше пяти минут для того, чтобы все и навсегда понять, не требуется.

Можно провести и более гуманный эксперимент. Привязать на живот груз килограммов в десять, окружив его большой мягкой подушкой. Только груз обязательно должен быть хрупкий и такой, чтобы разбить его было безумно жалко. И походить так хотя бы сутки. И поспать с этим грузом…

Полной аналогии даже так не получить, но почему-то испытавшие подобный тренинг мужчины начинают вскакивать в транспорте как ошпаренные, едва завидев беременную женщину.

Магия, конечно, не дана нам от рождения (если исключить мою дочь) и не так бесценна, как ребенок. Магия – всего лишь дополнительное удобство в жизни. Как эта самая чертова мигалка на дорогой машине… или депутатское удостоверение-«непроверяйка», при виде которого гаишники идут пятнами и с ненавистью козыряют нарушителю. Ну неужели я не обойдусь без магии всего одни сутки?

Хотя, конечно, Сферу Невнимания хорошо было бы оставить. Как магический аналог мигалки… сдалась же она мне!

Впрочем, я понимал, почему мысли непрерывно возвращаются к пластиковой синей херне, которая с крякающим звуком сверкает на крыше «мерседесов» и «БМВ». Меня угораздило возвращаться домой хоть и днем, но уже в час пик (впрочем, после того как новый мэр Москвы выделил на каждом проспекте по широченной полосе «для общественного транспорта», час пик в Москве растянулся на весь день и большую часть ночи), и обгоняющие меня по встречной полосе чиновничьи машины начали вызывать одновременно и отчаянную зависть, и жгучую ненависть. Я попытался вспомнить, видел ли хоть в одной другой стране машины со спецсигналами – ну, за исключением полицейских и «скорой помощи». Вспомнилось несколько случаев – один в Лондоне, один то ли в Испании, то ли в Италии.

А справа была пустая полоса, отделенная сплошной линией. Почему-то машины с мигалками туда не лезли, хотя, казалось бы, уж им-то чего стесняться? За те полчаса, что я провел в медленно ползущей пробке, по выделенной полосе проехало два автобуса и парочка машин с начерно затонированными стеклами и без номерных знаков. В одной машине – громоздком внедорожнике «лексус», стекло со стороны водителя было опущено, за рулем сидел смуглый юноша с мобильным телефоном в руке. На дорогу он практически не смотрел. Раньше таких в милицейских сводках называли «лицами кавказской национальности», последнее время стали использовать политкорректное выражение «уроженец Северного Кавказа», в обиходе быстро трансформировавшееся просто в «уроженца».

Ну хоть бы автобусы и такси шли по выделенной полосе сплошным потоком, как это происходит во всем мире! Ведь было бы не так обидно. Было бы понятно, что ты платишь своим временем за комфорт поездки в машине, в то время как пользующиеся общественным транспортом люди получают право проехать без пробок…

Но автобусов не наблюдалось. Впрочем, и водители, кроме нескольких особо уверенных в себе «уроженцев», на выделенку не лезли.

Я закурил. Потом смял в пепельнице сигарету и стал выворачивать вправо. Пропускали меня не то чтобы радостно, но спокойно – пробка сплотила водителей, но пока еще не успела довести до озверения. Миновав четыре ряда машин, ползущих в трех полосах, я мрачно вывернул на выделенку и дал газ.

Что там у нас, кажется, повсюду камеры наставили? Ну и пусть придет по почте штраф, плюну и оплачу… Я бодро двинулся вперед, все-таки поглядывая на спидометр, чтобы не превысить шестидесяти километров в час. Далеко впереди маячил «лексус». По обочине неспешно ковыряли асфальт и твердую осеннюю землю «уроженцы Средней Азии». На каждого ковыряющего приходилось трое-четверо бесцельно стоящих в сторонке или с любопытством наблюдающих за медленной рекой из сверкающих машин. Гастарбайтеры заканчивали снимать с тротуара асфальт, чтобы по новой моде заменить его тротуарной плиткой. Среди них лавировали редкие прохожие, перепрыгивая с островков уцелевшего асфальта на клочки земли поровнее. Молодая мамаша сосредоточенно и непреклонно толкала вперед детскую коляску, будто не замечая окружающего ее кошмара. Мне вдруг представилось, как где-то примерно здесь, только семьдесят лет назад, такая же молодая женщина толкала тачку, вывозя землю со строительства противотанковых рвов – к Москве подступали фашисты. Но если тогда ее мучительный труд был осмысленным подвигом, то теперь подвиг стал бессмысленной и трудной мукой.

Гастарбайтеры кончились, начался просто перекопанный тротуар, вдоль которого были складированы надолбы серой, мрачной бетонной плитки. Интересно, а что мешало вначале уложить плитку на этом участке тротуара, а уже потом начинать курочить новый?

Ответа на этот вопрос не было. Зато в конце искореженного тротуара, там где почище, была припаркована машина ГИБДД и двое ребят в мышиных шинелях радостно махали мне полосатыми жезлами.

Я прижался к обочине, затормозил и опустил стекло.

– Старший сержант Роман Тарасов! – бодро сообщил подошедший полицейский, молодой и румяный.

– Рядовой водитель Городецкий! – почему-то столь же бодро и даже дурашливо ответил я, протягивая документы на машину и права.

– Нарушаем! – сказал сержант с улыбкой.

– Точно, – не стал отпираться я. – Сил нет уже никаких стоять в пробке.

– Эта полоса – для общественного транспорта полоса! – объяснил мне как ребенку полицейский. – Не видите, что ли?

– Вижу, – признался я. – Но еще я вижу «лексус», который мимо вас проехал. И не вижу ни одного автобуса за последние четверть часа.

Сержант поскучнел, но все-таки продолжал улыбаться.

– «Лексус»… он большой, почти как автобус, – похоже, он попытался пошутить. – А что автобусов нет – так это не повод нарушать!

– Согласен, не повод, – кивнул я. – Но все-таки почему вы «лексус» не остановили?

Сержант посмотрел на меня как на идиота.

– Вы что, номера его не видели?

– Не видел, – сказал я. – Да их не было вовсе! Кстати, тоже нарушение… и стекла затонированы сверх нормативов. Целый букет нарушений.

– Букет… – Сержант сморщился, как от зубной боли. – Остановили ребята как-то такой букетик… вылетели с работы, хорошо хоть, под суд не пошли! А мне эта работа знаешь как досталась?

– Как? – еще больше удивился я.

Полицейский осекся. В его взгляде появилась та смесь осторожности и брезгливости, с которой нормальные люди смотрят на неадекватного человека.

– Выезд на полосу для движения общественного транспорта, – сухо сказал он. – Штраф три тысячи рублей.

– Признаю, – снова согласился я. – Выписывайте квитанцию.

Теперь уже он смотрел на меня совсем опасливо.

– Вы же вроде как спешили, водитель Городецкий…

– Спешил.

– И машинка у вас… не «лексус», – блеснул он мудрым замечанием.

– Верно подмечено! – воскликнул я. – «Форд».

– Можно попробовать решить ситуацию… за половину… – совсем негромко сказал полицейский. – И выписывать квитанцию – дело долгое…

Меня стал разбирать смех. Какой-то он был… совсем голодный. Я, конечно, последние семнадцать лет жил не так, как все люди. Но все-таки кое-что помню.

Со времен моей встречи с Пастуховым на ВДНХ они ничуть не изменились…

– Знаешь, Роман, выписывай мне штраф, – сказал я. – Мне, конечно, хотелось бы деньги сэкономить и время не терять. Но только противно. Понимаешь?

У него что-то дрогнуло в лице.

– А мне, думаешь, не противно? – негромко сказал он. – Что одних остановить не смей… другие корочками машут… что у родителей в городе все заводы закрыли, а пенсии ни на что не хватает… что все вокруг… а я… – Он сбился, махнул рукой и мрачно посмотрел на меня. Протянул документы. – Езжай…

– А как же штраф? – спросил я.

– А никак! – Он развернулся и пошел к напарнику.

Я посмотрел ему вслед. Иногда для реморализации не нужна магия. Жалко только, что и действует такое волшебство недолго… не на всех… и не всегда…

Медленно выруливая обратно в правую полосу, я услышал реплику напарника сержанта:

– Ты чё?

– Да это… актер он, популярный, театра и кино… – неуклюже соврал Тарасов. – Пускай едет…

Я опустил стекло, втиснулся между пыльным «ниссаном» и битой старой «Волгой», мигнул аварийкой, благодаря, что пропустили. И посмотрел на часы.

Ничего, через полчаса буду дома.

Тут пешком-то хода двадцать минут, если напрямик, через дворы…

На самом деле я подъехал к дому через четверть часа – что-то в загадочном механизме московских пробок переключилось и машины задвигались более-менее живо. Я остановился возле дома, на привычном месте, и сообразил, что на этом удобном пятачке асфальта мной давным-давно было наложено заклятие, мешающее парковаться другим людям. Быть принципиальным до конца и переставлять машину? Глупо, ведь на это место все равно никто не встанет.

Так что я решил не считать ранее наложенную магию нарушением, вылез и закрыл машину. Сейчас пойду домой, там мне способности Иного точно не понадобятся…

Звякнул телефон. Я посмотрел на экран.

«Дорогой, купи хлеб черный и белый, масло растительное, десяток яиц, сосиски. И туалетная бумага кончается».

Светлана всегда пишет СМС с большими буквами и знаками препинания. Некоторых это смешит, а некоторых почему-то даже злит. Мне – нравится.

Я пожал плечами и отправился в ближайший супермаркет – «Перекресток». Как известно, с древних времен перекрестки считались местом встречи злых сил, вампиров и темных колдунов, недаром их предпочитали там и хоронить, для надежности вколотив в грудь осиновый кол с прицепленными к нему текстами из священных книг. Так, наверное, возникли первые дорожные указатели…

Нынешние супермаркеты, неосторожно взявшие себе это название, особым уважением в Москве не пользовались – в силу невысокой пафосности и разнокалиберности публики. Но мне там всегда было уютнее, чем в немноголюдных «Азбуках вкуса», «Глобусах Гурмэ» или «Седьмых континентах».

Идти было недалеко, минут пять. Но по пути я успел с горьким сарказмом подумать, что именно сегодня, отказавшись от использования магии, я непременно попаду в переделку. Меня обсчитает и обхамит молоденькая кассирша. У кассы будет считать в ладошке мелочь и горько рыдать, складывая с ленты обратно в корзинку куриные окорочка и пшено старушка-пенсионерка. Безусый юнец станет покупать дешевую водку или крепленое пиво, а кассирша (та самая, что меня обсчитает) сделает вид, что не замечает его возраста.

В общем – непременно случится какая-нибудь гадость, на которую в обычной ситуации я мог бы потратить доступные мне по рангу слабенькие заклинания реморализации – «укор», «стыдоба» или даже «позор», восстановив справедливость и покарав порок.

Но и сейчас я сдаваться не собирался. Я докажу всем, и в первую очередь самому себе, что способен жить как обычный человек, сохраняя достоинство и делая жизнь вокруг лучше. Пристыжу кассиршу (блин, да с чего мне сдалась эта неведомая девушка?), заплачу за старушку, которая будет благословлять меня вслед, а юноше, обдумывающему питьё, сурово укажу на вред употребления алкоголя в отрочестве. В общем – сделаю все так же, как всегда, только без магии.

С дорожной полицией ведь получилось!

Так что, взяв корзинку и отправившись в путешествие по магазину (так… масло – вот оно… яйца рядом…), я был готов ко всему. Сосиски… хлеб… туалетная бумага уже на выходе, там возьму…

Стоя в очереди на кассу, я рефлекторно прихватил со стойки круглый леденец и шоколадное яйцо с сюрпризом. Подумал о том, что последние месяцы эти традиционные подарки уже не вызывают у Нади прежнего бурного восторга.

Что поделать. Дети растут быстрее, чем мы успеваем это осмыслить.

Старушка в очереди и впрямь была. И юнец с какой-то бутылкой. И кассирша оказалась молодой, нагловатого вида, да еще и с пирсингом в носу.

Я внутренне собрался.

Старушка выложила на ленту курицу, пакет крупы (что же это, выходит, способности к предвидению у меня работают даже при заблокированной магии?) и, несколько неожиданно, бутылку массандровского «Кагора». Далее из старенького кошелька появилась на свет пластиковая карта.

– У меня терминал не работает, только наличные… – начала кассирша.

– А я обязана знать, что терминал не работает? – мгновенно кинулась в бой старушка.

– Я же табличку поставила… – Кассирша замолчала, ловко сгребла бабкины покупки, встала и перенесла их на соседнюю ленту. – Лейла, пропусти бабушку без очереди…

Что-то возмущенно бормоча, старушка перешла к соседней кассе, буркнув все ж таки «спасибо» кассирше с пирсингом. Очереди терпеливо ждали. Юнец нервничал, смотрел на часы, но стоял. Я изучал табличку «Извините, пластиковые карты временно не обслуживаются».

Мужчина с наружностью строительного рабочего приобрел два пакета лапши быстрого приготовления и банку крепкого пива, после чего уверенным шагом двинулся к аптечному лотку. Я не сомневался, что он собирается приобретать – либо «жидкость антисептическую, содержание спирта 96 %», либо настойку боярышника, которая ко всему еще и обладает приятным запахом. А вот следующий за ним юнец приобрел вовсе не алкоголь, а какой-то витаминизированный лимонад «на натуральных компонентах». Может быть, и он, конечно, собирался замешать этот лимонад на настойке боярышника, но я решил не думать о людях плохо. Иначе и сам стану считать их неполноценными.

Девушка быстро пробила мои покупки и даже выдала дежурную усталую улыбку, после чего принялась за следующего клиента. Я задумчиво пошел на выход.

С одной стороны – Лас не прав. Могу я прожить без магии, не проблема… А с другой – выходит, что я и впрямь от этого отвык, если простой поход в магазин превратился для меня в ожидание подвига…

Да, кстати, а что там Лас говорил про наши зарплатные карты?

Я двинулся к банкоматам. Достал карточку, повертел в руках. Выпущена она была каким-то неизвестным мне «Commonwealth Bank of Australia», что в общем-то было странно. Мало, что ли, в России собственных банков или филиалов известных зарубежных? Я всунул карточку в щель банкомата, ввел пин-код. Так… попробуем… «запрос баланса». Информации нет. Разумеется, банкомат принадлежал «Райффайзену», а банкоматов от австралийского банка Содружества я в России не видел никогда. Наверное, их стоило искать в Австралии. И на Тайване, кажется, я видел их логотип… но в голову не пришло проверить баланс.

Интересно, какой смысл Ночному Дозору выдавать своим сотрудникам карты банка, который не ведет в России никакой деятельности и не имеет представительств?

Ну… к примеру, чтобы сотрудники не могли проверить баланс. А зачем это вообще нужно?

Я выбрал в меню «выдача наличных». Потом «иная сумма». Усмехнулся каламбуру. Иная сумма для Иного… Обычное ограничение на разовую выдачу денег – тридцать тысяч рублей.

Набрав «30 500», я нажал ввод.

Банкомат подумал секунду и зашелестел купюрами.

Я ввел пин-код повторно. Вошел в выдачу наличных. Выбрал в меню доллары. Помедлил, прежде чем ввести сумму.

Нет, ну это же бред…

«25 000». Ввод.

Да банкомат просто не сможет выдать мне двести пятьдесят купюр!

Внутри машины застрекотало. Выдвинулась стопка стодолларовых бумажек. Как во сне я вынул ее, сунул в карман. Банкомат не стал запрашивать пароль повторно – он принялся вновь отсчитывать купюры. Я стоял, пытаясь прикрыть щель с деньгами от любопытных взглядов – европейская деликатность в этом вопросе в России пока не прижилась.

Еще одна стопка денег.

Шелест купюр – отсчитывается новая порция…

Да что я буду делать с двадцатью пятью тысячами зеленых? Это можно новую машину купить, но зачем она мне…

Вот, собственно говоря, и ответ.

Светлые Иные – не аскеты и не бессребреники. Мы любим красиво одеться и вкусно поесть. И от нового телевизора не откажемся. И от новой машины.

Но в отличие от Темных нам это… неудобно, что ли. Мы словно стараемся жить по утопическому коммунистическому лозунгу: «С каждого по способностям, каждому по потребностям». Только свои способности оцениваем сами… и порой достаточно критично. И в результате занижаем и свои потребности.

Что сделать, чтобы убежденные альтруисты могли ни в чем себе не отказывать? Ответ прост – отучить их считать. Вот вам банковские карты, ребята. Ваша зарплата (и поверьте, начальство знает, на сколько вы наработали) перечисляется вам на счет… пользуйтесь.

Наверное, мы единственная в мире организация, не важно, человеческая или Иная, где начальство пытается обманывать рядовых сотрудников, завышая им ставки.

А точнее – ничем их не ограничивая.

Смешно…

– Не самый разумный поступок для Иного, заблокировавшего свои способности, – тихо сказали мне со спины. – Я имею в виду – прогуливаться по вечерней Москве с карманами, полными баксов.

– Я думаю, по вечернему Лондону или Нью-Йорку гулять с такой суммой тоже не слишком разумно, – ответил я не оборачиваясь. – Я знал, что ты за мной следишь, Арина.

Ведьма тихо рассмеялась. Я закончил прятать в карманы деньги и повернулся к ней.

Выглядела она превосходно. Как всегда.

– Ты специально заблокировал свою магию? – спросила она. – Чтобы меня выманить?

– Нет, – признался я честно. – Поспорил… с одним товарищем.

– Можешь ли прожить без магии? Ну и как? – В голосе Арины был неподдельный интерес.

– Масса неприятных мелочей, но жить можно.

– А я не могу, – вздохнула Арина. – Превращусь в дряхлую развалину… Кстати, и ты не до конца честен. Ты заблокировал свою магию, но при тебе осталось здоровье Иного, у тебя видна магическая аура – и на тебя не рискнет напасть никакой вампир или оборотень…

– Заблокировал что мог, – мрачно сказал я. – Лучше скажи, что ты собираешься делать?

– Я? – искренне удивилась Арина. – Провожу тебя до дома, чтобы никто не обидел. Поболтаем по пути… Клянусь не причинять зла! А ты не нападешь?

Разумеется, я мог снять установленный собой же магический блок. Но это заняло бы несколько минут и Арина бы это почувствовала.

– Пока не вернусь домой – нет, не нападу.

– Здорово, – обрадовалась ведьма. – Пойдем потихоньку, а то уже темнеет и силы зла выходят на охоту.

Я подумал, что при виде Арины любая сила зла, хоть чуть-чуть разбирающаяся в магии, наложит себе в штаны, но озвучивать эту банальную мысль не стал. Улыбаясь друг другу, мы вышли из супермаркета и направились к моему дому.

То, что Арина прекрасно знает, где я живу, меня ничуть не удивило.

– Как тебе пророчество? – небрежно спросила Арина, едва мы отошли от магазина пару шагов.

– Никак. Ты же украла флэшку.

– Ой, прости, забыла извиниться за то хулиганство, – ничуть не смутившись, ответила Арина. – Но я не поверю, что компьютерщик не сохранил копию.

– Вот и Гесер не верил, – вздохнул я. – Весь дом перерыли, компьютер и ноутбук проверили… игрушку отобрали…

– Только не надо лицемерить, – фыркнула Арина. – Чтобы ты и не сохранил копии, да так, чтобы ее не нашли? Послал на какой-нибудь емейл, к примеру…

– Я думал об этом, – кивнул я. – Но это тоже элементарно отслеживается.

– Все равно у тебя есть этот файл, – убежденно сказала Арина. – Впрочем… хочешь я просто верну тебе ту флэшку? Мне она уже не нужна.

– Я ее уничтожу, Арина. Можешь отнести Гесеру, он интересовался.

– Вот горе-то горькое, я к Гесеру идти не хочу… – развела руками Арина. – Мне ты интересен. Что делать-то будем?

– Повторяю – я не слышал пророчества! – раздраженно ответил я. – Не слышал! И не хочу слышать!

Арина замолчала. Некоторое время шла, раздумывая о чем-то своем. Потом сказала:

– Тебе придется его послушать. Это важно, Антон. Поверь.

– А потом за мной придет Тигр? И мне придется решать – раскрывать пророчество людям или умирать? Благодарю покорно! Оставлю этот выбор тебе!

– Антон, все сложнее, чем ты думаешь.

– Жизнь всегда сложнее, чем мы ее себе представляем. Хватит! Мне надоело, понимаешь? Надоело решать за других! Надоело защищать Ночной Дозор! Надоело сражаться за добро! Все надоело!

Я не сразу понял, что стою и кричу, а редкие прохожие обходят нас стороной. Арина тоже остановилась, мрачно посмотрела на меня. Потом сказала:

– Антон, я тебя понимаю. Я и сама не в восторге от происходящего. Но это пророчество ты должен услышать. И ты его услышишь.

– И как ты этого добьешься? – спросил я. – Принудишь? Опять нарушишь свои клятвы?

– Опять? – удивилась Арина. – Я ничего не нарушала. Я не клялась, что не сопру у тебя штаны и флэшку. – Она хихикнула, потом посерьезнела. – Нет, Антон, я не собираюсь пользоваться твоей временной беспомощностью и принуждать тебя слушать пророчество.

Ты сам это сделаешь.

Я рассмеялся и ускорил шаг. Арина торопливо пошла следом.

– Антон! Ты помнишь анекдот про то, как заставить кошку вылизывать себе под хвостом?

– Нет.

– А зря, он хоть и детский, но демонстрирует разные подходы к решению проблемы… Там как водится, представители трех народов действуют. Американец кошку загипнотизировал. Француз долго и тщательно дрессировал…

– По-моему, дрессировал китаец… – ответил я не останавливаясь.

– Не важно. А русский намазал кошку горчицей, после чего она стала вылизываться добровольно и с песней. Вот так и ты, Антон, пророчество послушаешь сам – и с песней!

– И что будет горчицей? – спросил я.

– Твоя дочь. Пророчество мальчишки касается Нади.

– Что? – Я обернулся.

Арина развела руками.

– Что слышал. И не надо так на меня смотреть, я не виновата… Пока, Антон! Когда захочешь со мной поговорить о пророчестве – позови. Просто позови через Сумрак. Я услышу.

Она взмахнула рукой, демонстрируя мне Минойскую Сферу, и исчезла.

– Старая дрянная ведьма! – крикнул я. – Интриганка! Сумасшедшая!

Ответом мне была тишина.

Дрянная, старая, сумасшедшая интриганка…

Да, конечно.

Но горчицей она меня намазала хорошо. Чувствовался профессионал.

О том, что я забыл купить туалетную бумагу, я вспомнил, только выходя из лифта.