Текст книги "Голод. Дилогия"

Автор книги: Сергей Малицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 61 (всего у книги 67 страниц)

Глава 4
Борка

Ролла Рейду распирало от гордости. Именно ему, главе одного из богатейших скирских домов, и тысяче его лучших воинов предстояло дать первое сражение самонадеянным хеннам. Точнее, не дать сражение, а высокомерно наблюдать, как степняки будут грызть неприступные камни Борки. Ну и прореживать их число стрелами, камнями и кипящей смолой, если у серых хватит умения и решимости перебросить через глубокий ров мостки и приставить к неприступными стенам лестницы.

Тан Рейду никогда не блистал умом, но то, что он знал, он знал твердо. И самым главным его знанием было одно – никто и никогда не брал борских укреплений. Случалось, докатывались до них в прошлые столетия степные разбойники, но всякий раз уходили ни с чем. Да и что говорить, до первых бойниц стены было больше сотни локтей гладкого камня в высоту, и это если считать от среза рва, так ведь стена и уступа по рву не имела: так и опускалась в пропасть на две сотни локтей вглубь. А уж сама ширина рва в те же полсотни локтей вовсе казалась непреодолимой, тем более что подъемный мост тан приказал утянуть в крепостной двор целиком, дабы и соблазна не возникало у кочевников на него забраться. Больше того: сами ворота, выкованные лучшими кузнецами, Ролл решил не только укрепить изнутри, но так и вовсе заложить камнем на всю глубину прохода. Правда, когда в Борку прибыл конг, он долго стоял у свежей кладки, раздумывая о чем-то, наконец подозвал тана и сухо спросил:

– Выходит, только отбиваться собираешься? А ну как вылазку сделать за стену понадобится?

– Убивать со стены буду, – твердо сказал Ролл. – Камней, смолы и стрел хватит. Все равно вылазки за стену против мерзости степной не помогут. У меня тысяча на стене да прислуги и ополченцев столько же, а серых, по сведениям лазутчиков, за сотню тысяч. Да вот только нет другой дороги в Скир. Все вершины и скалы за Дажем и горы правого плеча – наши. У меня там в каждом ущелье ловушки, лучники в каждом гнезде, да и что нам будет от единиц-скалолазов? Сюда они придут. В Борку упрутся. Нет здесь другой дороги. А здесь – не пройдут. Может, и не стоило нам столько сил тратить на восстановление крепостей и поднятие стены Скира? Неужели думаешь, что понадобятся все силы?

– Могут, – процедил сквозь зубы Седд. – Хотя если проявишь доблесть…

Заморгал Ролл, да и сказал умную вещь, что редко за ним водилось:

– Доблесть-то я проявлю, да вот только несколько королевств Оветты пали вместе с доблестью. На камни Борки я надеюсь, а не на доблесть. И на то, что жены и дети наши в самом деле загодя уйдут из Скира к холодным берегам Гобенгена. Слышал я, что уже пятый год лето добирается до холодных камней, и не только трава, но и кустарник успевает ягоду выпустить, да надолго ли? Или лучше стужу перетерпеть, чем смерть от степняков принять?

– А знаешь, – с интересом посмотрел на тана конг, – некоторые считают, что зря мы вывозим женщин, детей и стариков за море. Когда родные за спиной, воин сражается лучше.

– Но и оглядывается чаще, – снова сказал умную вещь Ролл Рейду. – Особенно когда стрелы не в его грудь ударяют, а над головой летят.

Ничего не сказал на это конг, молча развернулся и пошел к коню, чтобы умчаться на север, где шла непонятная Роллу подготовка к тому, что серые все-таки возьмут Борку. Ролл смотрел ему вслед и мучился над вопросом – правильно ли он сделал, что не сказал ни слова конгу о странной вести, переданной Ирунгом: что якобы его сын Лебб, который был отдан в подчинение магу, нашел в пределах Суйки с месяц назад собственную жену, да еще и удостоверился в ее девственности? С одной стороны, вроде бы девку дочерью конга и сгинувшей настоятельницы храма Сето – Тини числят, с другой стороны, не до того теперь Седду Креча, тем более что он и раньше поисками пропавшей дочери не озабочивался. Нет, правильно сделал, что промолчал. Не стоит спешить с подобными новостями, тем более что и Ирунг не советовал болтать, не время теперь для празднеств и свадебных церемоний – вот когда кончится война, тогда и поговорить в лад станется. В любом случае нет у Седда наследников, кроме дочери, а уж славы за его родом столько, что ни один дом с ним тягаться не сможет. Неужели дому Рейду суждено стать главным домом Скира?

Словно молодой воин взлетел Седд в седло могучего коня. Зацокали копытами кони свиты и охраны. Поклонился Ролл Рейду вслед конгу Скира и остался приглядывать за Боркой – за крепостной стеной, выше которой не было во всей Оветте, за двумя несравненными башнями, которые мощью могли поспорить с черными скалами Молочных пиков, за надвратным бастионом, который хоть и уступал соседкам высотой, но сам выглядел как неприступный замок. Жителей в городишке за стеной не осталось, часть домов была разобрана по камешку, которые около сотни коротких катапульт готовы были сбрасывать со стены на подошедших к стене ближе, чем на две сотни локтей, хеннов, а в остальных хранились запасы смолы и дров – запас к той смоле и растопке, которой были забиты свободные помещения на всех ярусах башен и стены. Тысяча воинов, подчиненных тану Рейду, на сей раз несла службу аккуратно, словно ждала чего-то страшного и неминуемого. Ролл ежедневно проверял посты, осматривал оружие, приказывал передвинуть катапульты между зубцами верхнего яруса стены, но страдал от ожидания и мысленно подгонял осаду, поэтому, когда в узкой долине показалось войско хеннов, он даже обрадовался. С тех самых пор почти все время тан проводил на верхнем ярусе бастиона.

Первые дни Ролл с интересом и некоторой тревогой наблюдал за тем, что серые, против обыкновения, не ринулись на штурм противостоящего им укрепления сразу, а затем повеселел. Степняки начали возводить напротив борской стены собственное укрепление. Поднялись три ряда деревянной стены, начали расти сооружения, похожие на осадные башни. Правда, толку от них осаждающим случиться не могло, потому как уж больно неровной была узкая долина перед борской стеной, а дорога так узка, что и два быка, запряженные в сайдские повозки, разойтись не могли. Однако Ролл позвал тысячника, сотников и приказал лучшим лучникам прореживать копошащихся у странных сооружений строителей. И здесь сайды не преуспели – хоть и было до первого ряда хлипкой стены едва ли с четверть лиги, но в долине гулял сильный ветер, сносил стрелы, а те, что и долетали до укреплений, не могли нанести противнику, сплошь прикрывающему тело неказистым, но надежным доспехом, серьезного урона. Заряженные же толстыми стрелами четыре имеющиеся баллисты только добавили копошащимся строителям осторожности. Поджечь странные конструкции тоже не удалось: смоленые, попыхивающие пламенем дротики шустро заливались водой.

Ничего, сам себя успокаивал Ролл, однако, когда понял, что хенны строят что угодно, но не осадные башни, когда долина заполнилась несметным количеством войска, а штурм так и не начался, когда поднялись бесчисленные шатры, а самые старательные дозорные высмотрели среди хеннских мастеров магов Суррары, послал гонца к конгу. Однако прибыл не конг, а постаревший и изрядно погрузневший Ирунг. За ним неотступно следовала его охранница Мэйла, вместе с ними прибыл и кутающийся, несмотря на летнюю жару, в плащ Арух. Маги долго стояли у широкой бойницы бастиона, рассматривая войско степняков и покачивая головами.

– Уже месяц здесь? – спросил наконец Ирунг, когда разглядел и стены, и сооружения, и шатры, и повозки крючниц, и даже балахоны магов из Суррары.

– Почти, – откликнулся Ролл. – Я же сразу сообщал конгу, как первые шатры встали! Я думаю, что они измором хотят Скир взять. И точно! Другой-то дороги в Оветту нет…

– Измором? – фыркнул Арух. – Что-то я никогда не слышал, чтобы хенны кого-то брали измором! Да и о каком «изморе» ты говоришь, почтенный Ролл Рейду? Море все еще за сайдами, так что, пока скирская гавань не захвачена хеннами…

– Она никогда не будет захвачена! – зарычал Ролл.

– Возможно, – кивнул Ирунг и обернулся к Роллу. – А если и будет захвачена, то цена будет непосильна для любого захватчика! Это осада, Ролл, осада! И штурм будет серьезным – думаю, что рисские маги приложат к нему руку!

– Лазутчики уже давно докладывали, что Суррара обещала помощь хеннскому тану во взятии Борки и укрощении Суйки, – прошипел Арух.

– За кинжал из копья Сади? – прищурился Ирунг.

– За кинжал Сурры! – выпрямился Арух и тут же смахнул с лица торжественность и захихикал: – Однако сначала нужно взять Борку, а я что-то не чувствую никакой хеннской магии! И рисской магии тоже не чувствую! Как они собираются брать Борку? Войска нагнано много, но даже такого количества недостаточно, чтобы не только засыпать трупами ров, но и поднять гору трупов хотя бы до нижних бойниц!

– Видишь вон тот сарай с блестящей крышей? – ткнул перед собой посохом Ирунг. – Готов поклясться, что в нем скрывается таран. Прямо напротив дороги стоит! Взгляни! И за бревенчатой стеной скрыто не менее сотни баллист и катапульт, и каждая из них больше любой, что установлены на башнях Скира, раза в четыре! Уверен, что они смогут добить и до бойниц Борки!

– Ну и что же? – ухмыльнулся Ролл. – Просто мои воины будут реже высовываться в бойницы, но они найдут способ, как попотчевать серокожих разогретой смолой и камушками! Ты лучше скажи, почтенный Ирунг Стейча, что за воротца расставили хенны во втором ряду?

– Воротца? – Ирунг прищурился.

То, что Ролл назвал воротцами, можно было бы принять за каркас для действительно величественной стены, если бы кому-то вздумалось строить ее из дерева, как иногда делали только баль, но воротцами указанные сооружения все-таки не являлись. Скорее, они напоминали подъемники, которые на равнине устраивали у колодцев корепты. Рамка, шест, на коротком конце – противовес, на длинном – бадья. Вот только размером хеннский подъемник превосходил корептский в сотню раз. Одно то, что шест заменял огромный, тщательно очищенный от коры и сучьев дубовый ствол, уже наводило на тревожные размышления, так ведь и рама была такого размера, что на ней можно было повесить в два ряда не меньше десятка разбойников. А противовес? Не для его ли подъема в отдалении сведены в общие упряжи лошади?

– Это пороки, – облизал губы Арух.

– Что-то вроде катапульт? – нахмурился Ирунг.

– Что-то вроде, – нервно дернул головой маг. – Впрочем, в действии я их не видел, но вспомни, Ирунг, слова договора, который так и не успел скрепить собственной рукой прошлый конг? Что обещали риссы? Отдайте нам алтарь Исс, и мы будем служить вам, как своим братьям. Верните в Суррару кинжал Сурры, и магия риссов, наши воины и наши умения соединятся с воинами и умениями сайдов в любой войне, а тараны, баллисты, катапульты и пороки риссов разрушат любую крепость, поднявшуюся против нашего союза!

– Ага! – хмыкнул Ролл. – Похоже на разговор путника с волком. Дай мне откусить твою руку, путник, и я буду верно служить тебе. Если наемся!

– Тем не менее риссы с хеннами, – мрачно заметил Ирунг. – Судя по размерам, эти самые пороки способны метать камни гораздо дальше, чем обычные катапульты.

– Или значительно более тяжелые камни, – добавил Арух.

– Но ведь это не магия? – уточнил Ролл и, дождавшись кивка, расплылся в усмешке. – Так отчего нам боятся камней? Мы сами камни! Скалы! Мы – Борка, демон меня задери, а не какая-нибудь корептская крепостишка! Борка!

– Конечно, дорогой Ролл, конечно! – похлопал дрожащей рукой тана по плечу Ирунг. – Так ты уж постарайся, чтобы и хенны поняли это!

– Не сомневайся! – потряс кулаком Ролл.

Долго еще что-то высматривали в бойницах маги, чертили на полу коридоров какие-то схемы или выводили заклинания, потом перекусили мясом, запеченным на углях, и попрощались с Роллом. Тан Рейду еще успел вполголоса осведомиться у Ирунга насчет дочери Седда Креча, но маг, к облегчению Ролла, только скривил губы в усмешке:

– Забудь пока и о сыне своем, и о невестке. Пусть жена твоя о них думает, для этого у Ворлы есть и голова, и деньги, и время. Твоя забота, Ролл, Борка. Много хенны войск нагнали, много. Готовься к худшему. И я готовиться буду. И Седд готовится к худшему, поэтому не до дочери ему. Кто его знает, может, и удастся разгрызть хеннам вместе с риссами борскую преграду, так постарайся, чтобы переломали они здесь большую часть зубов.

– Постараюсь, – расправил плечи Ролл Рейду. – Если они решатся на осаду, а не уйдут обратно в степь.

Осада началась на следующий день. Ранним утром Ролл проснулся в крохотной комнате, выходящей окнами на север, от грохота. Сначала ему показалось, что где-то недалеко случился камнепад, затем тан открыл глаза и увидел повисшую в воздухе пыль, а следом за этим в дверь ворвался тысячник.

– Началось, твое благородство, началось! – захрипел седоусый воин, но Ролл уже выскочил в коридор и побежал к верхним ярусам бастиона, на ходу прилаживая перевязь с мечом, словно стальной клинок мог помочь ему оборонить от врага неприступную твердыню.

Осадные орудия хеннов работали. Со скрипом и уханьем взмывали гигантские жала пороков и отправляли в полет к борской стене камни. На глазах увеличиваясь в размерах, валуны по дуге летели к стене, и Ролл с ужасом понял, что каждый из них превосходил величиной человека!

Снова раздался тяжелый удар, затем еще один, с верхних ярусов донеслись истошные крики, и Ролл побежал еще выше по лестнице. Тысячник торопился за ним. На верхнем ярусе творилось ужасное. Один из камней попал между бойницами и вышиб перемычку в проход, едва не обвалив оголовок стены. Тут же лежал лучник с размозженной головой и хрипел сотник, пронзенный толстой, в руку, стрелой.

– Сначала по бойницам из баллист и катапульт пристрелялись, – задыхаясь, доложил тысячник, – а потом штуковины эти валуны метать принялись.

Ролл шагнул к разнесенной бойнице. Катапульты и баллисты хеннов молчали, а жала пороков медленно двигались к земле. Ни один из серых воинов не двинулся с места. Недвижимо отсвечивал утренними лучами Аилле узнанный Ирунгом таран, сверкали золочеными оголовками шатры.

– Нарг! – яростно окликнул тысячника Ролл. – Людей отвести от бойниц в северные коридоры! Оставить только дозорных! Да разбирать обвалы! Верхние ярусы могут пострадать, но ниже стену и такими валунами не взять! Баллисты на башни! Как хочешь, но спокойной осады хеннам дать нельзя! Лошадей, обслугу, сами пороки надо разить! И лучников, лучших лучников на скалы правого плеча – пусть подберутся как можно ближе! Понял?

– Понял, господин! – щелкнул каблуками тысячник и побежал в сторону, выкликивая сотников и помощников.

Ролл зло вдвинул меч в ножны и поймал испуганный взгляд юного сайда, который стоял у присыпанного пылью котла со смолой и растерянно моргал.

– Имя? – окликнул его тан.

– Хин, сын Орига, – выпрямился воин.

– Бегом вниз, найдешь тысячника ополченцев – ко мне его! Да прикажи ему, чтобы гонца отправлял к конгу: началась осада, началась!

Помчался юный сайд вниз по лестнице, а Ролл заторопился назад, в надвратный бастион: его-то стены толще всех прочих укреплений строились.

Началась осада, началась, вот только штурма все не было. На второй день уже и баллисты с катапультами хеннские совсем замолчали – видно, пристрелялись к бойницам или уразумели степняки, что мало от них ущерба противнику, а гигантские сооружения продолжали отправлять в сторону Борки смертоносные валуны. До полусотни камней от рассвета до рассвета успевала обрушить на укрепление каждая из диковинных метательных машин. И никак не удавалось их остановить – ни стрелами, ни тем более мелкими камнями. Посланные же в скалы лучники попали в магические ловушки, расставленные риссами, и мало кто из них вернулся назад. На пятый день в крепость заявился Ирунг, затем и Седд поднялся по занесенным пылью и каменным щебнем лестницам, чтобы присмотреться к разрушительным устройствам. Долго смотрел конг на размеренную неторопливую работу машин, потом обернулся к Ирунгу, словно и не было рядом Ролла, спросил:

– Зачем столько настойчивости? Отчего не штурмуют? Неужели хотят не только стену порушить, но и обломками ров завалить?

– Долго заваливать придется, – ответил после раздумий маг. – И до конца лета не управятся, если только не думают хенны или риссы, что удастся саму стену в ров обрушить. Но это вряд ли выйдет: стена-то поддается валунам на верхнюю четверть, а ниже камень крошится, конечно, но полгода такой осады выдержит. Теперь главное – людей сберечь, потому как сам видишь: ущерб хеннам легче в открытом бою нанести, чем со стен их обстреливая, да и не оставляет меня мысль, что не все еще хенны предъявили – есть у них в рукаве что-то еще.

– Что бы ни было, мы должны быть готовы, – отрезал Седд. – И вот еще что, Ирунг. Приглядись-ка к этому устройству. Не знаю, доберутся ли хенны до Скира, но подобные катапульты, или пороки, или как бы они ни назывались, очень пригодились бы. Думаю, что такие камешки не только стены способны разрушать, но и войско в поле прореживать!

– Сколько у меня есть времени? – нахмурился Ирунг.

– Совсем нет времени, – коротко бросил Седд Креча и ушел из бастиона, и почти сразу после его ухода тяжелый удар потряс укрепление.

Ирунг прокашлялся в поднявшейся пыли и, протянув руку, похлопал Ролла по плечу:

– Не держи воинов на стенах, сбереги их. Пусть ополченцы разбирают разрушения, но воины должны ждать штурма.

– А что, если они будут метать глыбы до того дня, пока не сровняют Борку с землей? – хмуро спросил Ролл.

– Нет, – покачал головой Ирунг. – Это действо может затянуться на год, а хеннское воинство ждать не любит. Да и кормить такую прорву людей чем-то надо, хотя лазутчики и говорят, что умерил жестокость хеннский тан, перестал убивать крестьян. Они пойдут на штурм. Через неделю-две, но пойдут. Вот как решат, что устрашили сайдов, так и пойдут.

– Ты считаешь, маг, что хенны способны устрашить сайдов? – расправил плечи Ролл.

– Способны, – усмехнулся маг. – Правда, устрашить – не значит победить, не так ли? Я пришлю тут пару жрецов: пусть приглядятся к диковинным устройствам. Найди им место, где их не убьет сразу. Хорошо?

Ничего не ответил Ролл, побежал на верхние ярусы, откуда опять доносились крики. Там, в клубах пыли, стонали раненые бойцы. Порядок удалось навести к полудню. Воины были уведены вниз, лучники перешли на верхние ярусы башен, которые почти не пострадали от обстрела, а их места заняли ополченцы. У полуразрушенных бойниц встали дозорные, готовые предупредить о каждом последующем смертоносном камне, а привыкшие больше к крестьянскому или рыбацкому труду сайды разгребали завалы, пытались чинить кладку там, где она не успевала рухнуть сразу, переносили в дальние помещения смолу, дрова, перетаскивали тяжелые котлы. Осада все еще не перерастала в штурм, но сотни людей трудились безостановочно – и на стене, и в отдалении от нее. Дни проходили за днями, и в какой-то момент Роллу начало казаться, что осада продлится вечно, – правда, стоило ему подняться на какую-либо из башен или на верхнюю площадку бастиона, как он все больше и больше убеждался, что пусть и медленно, но осаждающие превращали неприступную стену в обгрызенный ломоть гранитного хлеба. Верхние ярусы стены были разрушены почти полностью, и пусть основная ее часть оставалась, но и в ней, и даже в башнях и бастионе зияли прорехи. Не осталось ни одного целого помещения, окна которого выходили бы на юг.

Обстрел прекратился ровно через месяц. Ролл, который забыл, что такое спокойный сон, снова прицепил к поясу меч. Ждавший тана у дверей тысячник подтвердил, что хеннские пороки замерли. Ролл взбежал на верхнюю площадку бастиона и вгляделся в лагерь осаждающих.

– Лестницы, лестницы! – засопел у его плеча тысячник.

– Вижу, – оборвал седого воина тан Рейду. – Гонца к конгу, быстро! Передать Седду Креча, что штурм начался! Всех воинов на стену! Разогревать смолу! Готовиться к отражению штурма! Лучников! Ополченцев! Всех! Чтобы никого не осталось в городе! Лично проверю!

Тысячник бросился вниз по лестнице, а Ролл остался на площадке, возбужденно теребя рукоять меча. Наступало его время. Лагерь хеннов шевелился. Снимались шатры, ложились на скаты деревянных стен лестницы, массы воинов переходили с места на место, готовясь к штурму. К полудню начнут – не позже, решил Ролл и, кликнув слугу, приказал поднять ему завтрак на смотровую площадку. Тан не хотел пропустить ни мгновения собственного триумфа. Пусть у него на стене всего две тысячи человек, из которых воинами могут назвать себя не больше половины, – очень скоро многое переменится. Безумные степняки подойдут на расстояние полета стрелы, сунут головы под кипящую смолу и камни.

– Почтеннейший тан? – окликнул Ролла тысячник незадолго до полудня.

– Чего тебе, Нарг? – отозвался тан, который давно уже стоял, замерев, между зубцами бастиона.

– Все воины на стенах, смола уже почти разогрета, дров достаточно, мы готовы…

– Тебя что-то беспокоит? – яростно раздувая ноздри, оглянулся Ролл.

– Лестницы коротки, – замялся тысячник. – Коротки лестницы у хеннов, да и всего-то их меньше десятка. Локтей по двадцать каждая – они же не самоубийцы, чтобы к стене их приставлять?

– Зачем же тогда хенны их мастерили? – раздраженно усмехнулся Ролл и в это мгновение услышал шелестящий звук и уже ставший привычным скрип. Рычаги пороков взметнулись вверх, и темные камни опять полетели к стене. Правда, в этот раз они были явно меньше размером, чем те глыбы, что месяц крушили укрепления Борки. А вслед за ними подобные, странно округлые каменные ядра выплюнули и катапульты хеннов, и замерцали едва различимыми в дневном свете языками пламени стрелы на хеннских баллистах.

– Что они задумали, раздери их на части демоны? – заорал Ролл, но в это мгновение один из камней ударился о зубец бастиона, возле которого стоял тан. Тысячник невольно пригнулся, но зубец устоял. Вдребезги разлетелся снаряд. Тан Рейду недоуменно уставился на собственные руки, на грудь, которые смочила какая-то странная дурнопахнущая жидкость, и обернулся было к тысячнику, чтобы спросить его: к чему это хенны начали обстреливать Борку глиняными горшками, да еще заполненными какой-то дрянью, но откуда-то снизу вынырнули языки пламени и мгновенно охватили и площадку бастиона, и самого тана. Ролл Рейду умер мгновенно и не увидел, как ревущее пламя накрыло всю стену от западной до восточной башни, включая неприступный бастион. Он не успел удивиться тому, что даже камень, смоченный странной жидкостью, начинает гореть, пока не почернеет и не выгонит из себя последнюю каплю зелья. Он не увидел сотен живых факелов на заполненных дровами и смолой крепостных ярусах. И уж тем более не увидел, как приблизился к стене крытый железом длинный передвижной сарай. К вечеру он достиг рва, пересек его и уперся в кованые ворота. Ролл Рейду не услышал, как огромный невидимый таран разбил и ворота, и кладку, и не увидел главного: как тысячи хеннов начали вливаться в пределы Скира, не потеряв при этом ни одного воина против двух тысяч сайдов, сгоревших заживо на стене Борки.