355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Малицкий » Голод. Дилогия » Текст книги (страница 43)
Голод. Дилогия
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 01:32

Текст книги "Голод. Дилогия"


Автор книги: Сергей Малицкий



сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 67 страниц)

Глава 5
Большая и малая кровь

Лек вновь обратился к Айре только через неделю. Отряд отмеривал лигу за лигой: шел узкими распадками и обветренными гребнями, перебирался через опасные осыпи, пересекал почти непролазные языки горных лесов. После очередной холодной ночевки горстка вооруженных людей, представляющих самую страшную силу Оветты, перевалила через последний высокий хребет, преодолела еще несколько лиг по краю пропасти, затем отмерила десяток по тропе, петляющей по лесистому склону горной долины, и остановилась на привал. К колдунье подошла Зерта и молча забрала лошадь, словно решила освободить ее от ставших привычными забот. В то же мгновение Лек коснулся плеча Айры.

– Еще три дня, – сказал он, растягивая губы в холодной улыбке. – Через три дня переберемся через Лемегу и выйдем на равнину – там нас встретит одна из моих тысяч. Потом двинемся к Дуиссу. В городе наш путь завершится. Пока завершится. Но сначала нужно добраться до моей тысячи. Это непросто. Три дня придется потерпеть.

– Разве я жалуюсь на трудности?

Айра прикусила губу, чтобы не расплыться в счастливой улыбке.

– Три дня опасности, – добавил Лек, спрятав усмешку в глазах. – Я чувствую. Корептов нет с этой стороны хребта: они откочевали на юг, деревни брошены, стада коз угнаны за южные перевалы. Да корепты и не нападут на меня. Моя мать – корептка. Я почти ничего не знаю о ней, но чем-то она меня наградила – я чувствую многое. Например, почувствовал тебя, когда ты вырывалась из Золотого храма. Чувствую нападение, которое произойдет завтра или послезавтра. И еще одно – в третий день. Но его – смутно. Что ты скажешь о колдовстве Даеса неделю назад?

– Ты не слишком любопытен и не ладишь с шаманами, – заметила Айра.

Лек промолчал. Он стоял и ждал ответа на вопрос. Усмешка вновь играла на его губах.

– Колдовства было три. – Айра потерла ладонью изгиб посоха. – Первое действительно ударило вдоль ущелья. Я не могу сказать точно, но если там и были какие-то ловушки, их не осталось. Если они были…

– Их не было? – Лек сузил глаза.

– Я их не заметила. – Айра пожала плечами. – Или кое в чем Даес прав. Я недоучка с клюкой.

– Еще? – потребовал Лек.

– Еще был зов. – Айра поморщилась. – Я не знаю, к кому он был обращен, о чем он, но он улетел далеко. Очень далеко. Но и это не все. Третья звезда была выстроена мощнее прочих. Она должна была поймать откат первых двух, вывести из-под удара шамана и выжечь строенной силой окрестности.

– Когда мы проходили ущелье с той стороны и Даес чертил похожие фигуры, я едва не потерял сознание. – Лек вдохнул полной грудью и спрятал смешок в ладонь. – Это моя беда. Всякое колдовство причиняет мне мучения. Как свет Аилле – выбравшемуся из подземелья. Как тепло очага – отморозившему руки в степи. Как соль, высыпанная на тело с содранной кожей. Даес объяснял мне, что это неизбежно. И главный шаман говорил о том же. Но в этот раз я встал у тебя за спиной и отделался лишь головной болью. Ты поможешь мне?

– Ты хочешь, чтобы Даес умер? – Голос Айры дрогнул. – Только скажи – я убью его!

– Нет, – проговорил Лек, но сказал это не сразу, потому что тень пробежала по его лицу и улыбка исчезла, чтобы вернуться через мгновение. – Нет, пока. Значит, говоришь, недоучка? Не спеши с этим. Я не хочу его убивать. Пока не хочу. Просто помоги мне. А я помогу тебе.

– Я уже вновь нуждаюсь в помощи?

Айра смотрела на воина твердо, хотя все ее тело обмякло!

– Ты не переставала в ней нуждаться ни на мгновение! – Он явно наслаждался ее румянцем.

– Что я должна сделать? – затаила дыхание Айра.

– Избавь меня от этой боли. – Лек ожесточенно потер ладонями виски и развел руками. – И слушай. Смотри. То, что я предчувствую опасность, не устраняет ее.

– Я сделаю все, что смогу, – только и произнела Айра.

– Дух Степи наградит тебя, – подмигнул колдунье Лек, делая шаг в сторону. – Но сначала он должен наградить меня.

– Кто это – Дух Степи? – спросила Айра Зерту, принимая у нее лошадь.

– Корепты называют его Хозяином Гор, – вздохнула девушка. – Сайды и баль чтят под именем Единого. Дучь и репты числят тем, кто властвовал над миром перед последними богами Оветты – Суррой, Сади и Сето. Правда, по их верованиям, Единый, в отличие от последних богов, не умирал и не исчезал. Может быть, отошел в сторону. Или поднялся повыше, чтобы лучше видеть, чем мы тут все занимаемся. Он был, есть и будет. Его дыхание позволяет нам ощущать силу жизни в самих себе. Если Единый перестанет дышать, люди обратятся в мертвые фигурки, которые замрут подобно бальским тотемным столбам. Дыхание Единого над Великой Степью обращается пыльными бурями, но именно оно позволило хеннам стать самым сильным народом. Поэтому они называют Единого Духом Степи.

– А что же тогда награда Духа Степи? – не поняла Айра.

– Жизнь. – Зерта закрыла на мгновение глаза, затем вновь вздохнула и добавила: – Или смерть.

Следующие два дня Айра думала. О странном совпадении: что сразу двое повстречавшихся ей в последние дни людей – Лек и Ора – связывают свои способности к предчувствию или к ощущению других людей с чем-то переданным им матерями. О том, что и она сама, еще будучи чумазой девчонкой, чувствовала гораздо больше сверстников, но не понимала этого и искренне удивлялась, когда частенько была вынуждена втолковывать им очевидные, на ее взгляд, вещи. Когда же ее непохожесть на других вскрылась и ей самой, а она оказалась несомненной даже в башне колдунов, где каждый имел отличия от обычных соплеменников, не отмеченных, как говорил Синг, печатью силы, Айра даже начинала думать о себе как о ненормальной. Или об уродине, уродство которой по счастливому стечению обстоятельств не видно глазу. Что же позволило ей остаться такой, какая она есть? Что помешало превратиться в нечто подобное Даесу? Или даже подобное ее бывшему соученику Смиголю, который убивал выделенного ему для укрепления магических навыков преступника с явным наслаждением и изощренной выдумкой? Что ее уберегло? Ведь не слова же Синга, что талант колдуна ничем не отличается от таланта физической силы, быстроты, ловкости, которым могут похвастаться не все – только некоторые молодцы из воинов Скира? Но Синга-то можно было понять: он хотел держать в узде столь непослушное племя, как свора юных магов, но что помешало обратиться в безжалостную мерзость самой Айре? Ведь она почти не помнила собственной матери. Что у нее было, кроме прогулок по скирским порту и рынку? Долгие разговоры с Яригом, когда она приходила за причитающимися ей монетами? Так ведь вечерами высиживала возле деревянной стойки в его трактире. О чем он говорил с ней? Вот бы вспомнить! А ведь слушала, слушала, слушала! Отец…

Лошадь мерно цокала копытами, Айра привычно оглядывала скальные уступы, заросшие черноствольными елями склоны и продолжала пересыпать в голове и давние события, и произошедшие только что, с пугающей ясностью понимая, что перевернулась ее жизнь не тогда, когда она щелкнула пальцами и зажгла рубаху на шнырявшем между рыночными рядами Синге. И не тогда, когда Яриг сказал ей, что он и есть ее отец. И даже не в бальских лесах сразу после ужасного колдовства у храма Сето, когда на мгновение окрасилось в цвет крови небо от горизонта до горизонта и магия разлилась над Оветтой такой силы, что и ее едва не сшибло с ног, а уж Яриг, стуча зубами или от возбуждения, или от страха, начал подпрыгивать на месте и орать: «Все! Все! Свершилось! Нет больше алтаря Исс! Грядет!»

Нет. Ее жизнь перевернулась в тот миг, когда она услышала спокойный и властный голос: «Подними волосы». Именно в тот миг, потому что ничто до того дня не было в состоянии изменить ее самое, а теперь она уже и не она в полной мере. Айра задумалась об этом и вдруг с ужасом поняла, что совсем недавно была готова умертвить по слову Лека любого из его отряда, вовсе не размышляя о справедливости подобного исхода, и что готова сделать это и теперь, даже не испытывая странного воздействия на нее его голоса и взгляда. И чтобы отвлечься от страшных мыслей, погрузилась в раздумья о том, как избавить его от страданий. Ей было что вспомнить! Развороты свитков и книг вставали перед ее глазами столь явно, словно она держала их в руках. Оставалось только переворачивать страницы и искать нужное. Что-то связанное с амулетами и охранными заклятиями? Или с лечением? Конечно, самым простым решением задачи было бы оставаться рядом с Леком, но…

– Привал! – скомандовал Зеес, а мгновением позже Лек, правя коня к ровной площадке, окруженной собранной из валунов изгородью, бросил коротко в ее сторону:

– Сегодня!

Вновь началась обычная бивачная суета. Когда шатры встали квадратом вокруг костра, на котором уже закипала вода в котле, Айра поднялась вверх по склону. Тропа, с которой свернул отряд, рассекала редкий лес на части и ныряла в темную падь. Сразу за ней начинались новые горы, но их вершины уже не казались чрезмерно высокими: все говорило, что дучская равнина близка. И справа, и слева, откуда отряд выбрался только что, торчали серые скалы, сверху они обращались отвесной стеной, но камнепад оттуда не грозил. Во всяком случае, не много нашлось бы умельцев, способных вскарабкаться на эдакую высоту. Значит, враг мог напасть только в пади либо атаковать лагерь оттуда же. «Враг», – перекатила на языке слово Айра и вдруг подумала, что, кто бы ни напал на отряд, называть его врагом сколь правильно, столь и неразумно. Правильно – потому что, без всякого сомнения, жизни Айры, как и жизни любого из свиты Лека, угрожала опасность. Неправильно же потому, что волею судьбы Айра могла оказаться и среди тех, кто хотел бы посчитаться с хеннами, залившими кровью больше половины Оветты, и вероятность оказаться среди мстителей была куда как более велика, чем та, что случилась.

– Айра!

Со стороны лагеря прозвучал голос Зии, но не собственное имя удивило колдунью. К ней впервые обратились в отряде по имени.

– Нужно собирать мелкие прутья и траву. Чем больше – тем лучше. Охапки хватит. Только не неси все, что соберешь, в руках. Складывай на землю, потом перетянешь веревкой и притащишь в лагерь волоком. Там и ужин будет готов. Держи.

Зия бросила моток веревки и тот самый нож, что забрала у нее еще в Риссусе. Колдунья вытащила из деревянного чехла серое с черным отливом лезвие и прижала его к щеке. Так или иначе, но у нее ничего не осталось на память о Яриге, кроме этого ножа. Правда, если не считать трактира в Деште, да и скирский трактир она легко бы прибрала к рукам, если бы смогла туда попасть.

Когда колдунья приволокла в лагерь сноп мелких прутьев и подвядшей травы, мгла уже превратила фигуры ее спутников в неясные тени. Зия сунула в руки Айре глиняную миску с тягучим хеннским варевом и повела прочь от костра, который почему-то почти потух и теперь чадил дымом и поблескивал искрами углей. Впрочем, рядом уже суетился кто-то из воинов, ломая сухие ветви и натужно кашляя. Айра оглянулась: лошади всхрапывали в ельнике чуть дальше от бивака, чем обычно.

– Поешь – иди в шатер, – прошептала Зия. – Выберешься наружу под полотнищем с южной стороны и отползешь до ограды из валунов. Не поднимайся на ноги! Перевалишься на эту сторону. И не рассчитывай на сон: поспать не удастся!

Холодок пробежал по спине колдуньи. Она оглянулась, заметила Айдару, тянущую тетиву к рогу лука, изогнувшемуся в ее руках. Зерту, поглаживающую короткое, не длиннее двух локтей, отсвечивающее матовой поверхностью то ли древко, то ли узкую трубку. Сразу пятеро воинов шуршали травой возле ограды. Мимо прошел Даес, окатив колдунью ощутимым презрением, отчего ей еще острее захотелось закутаться в теплое войлочное одеяло. Один из воинов присел у разгорающегося костра и затренькал на струнном инструменте, напоминающем бубен с прилаженной к нему широкой доской. Что-то слишком много теней показалось ей у костра. Неужели почти все воины улеглись спать в такую ночь? Но многие – здесь, у изгороди, рядом! Так сколько же их всего?..

– Иди. – Зия отобрала у Айры миску, которую та опустошила незаметно для самой себя, и повторила: – Иди.

Айра провела в шатре ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы зажечь лампу, укрепить на поясе так неожиданно вернувшийся к ней нож и опустить в поясную сумку серебряный футляр с холодившим ладонь осколком. Она уже встала на колени, чтобы нырнуть под полотнище, когда вспомнила о посохе. Ладонь привычно пробежала по становящейся с каждым днем все более гладкой поверхности, но что-то вдруг заставило ее замереть. Ну точно. Незатейливую ворожбу плел Даес, однако было еще что-то. Легкая, едва заметная магия сплеталась невидимыми кружевами в лиге от отряда, почти за его спиной. Вряд ли кто-нибудь, кроме Айры, из всей колдовской башни заметил бы эту магию – даже Синг бы ее не углядел, – потому как никуда она не отправлялась: висела над наблюдателем, словно настороженное ухо. И Айра бы ее не заметила, вот только не учел неизвестный того, что колдовская Суррара осталась у него за спиной. Лиги пути и высокие горы заслонили ее от Айры, а все одно: как закатное зарево представала она для колдуньи, стоило только глаза закрыть. А уж на фоне такого заката не разглядеть кружевной тени – очень надо было бы постараться! Значит, подействовал быстрый плевок, поселил в риссах сомнение в недогляде, вынудил отправить в путь рисского соглядатая? Что ж теперь выходит – сиди, девочка, тише твари лесной и ниже твари болотной?

Ей пришлось просидеть за оградой, подтянув колени к груди, долго. Селенга, красящая горные склоны в серое, укрылась в облаках далеко за полночь. Сон накатывался сладкой волной, глаза слипались, но всякий раз, когда Айра готовилась рухнуть в блаженную негу, усевшаяся рядом Чая пихала ее локтем. Да и тот же Даес, согнувшийся в десятке локтей от Айры, посматривал на нее не только с ненавистью, но и с презрением. Вытянув перед собой ладони, он растирал в них пук серой степной травы и время от времени раздувал головешку, тлеющую у его ног. Воин, до полуночи теребивший струны у костра, сонно склонил голову, вздувшись на фоне угасающего костра фигурой толстяка. «Когда он успел так поправиться?» – задумалась было Айра, но со стороны пади с сухим шелестом просвистела стрела и вонзилась музыканту в спину. Никто не шелохнулся. Музыкант выдохнул со слабым стоном и ткнулся носом в землю. Короткая пауза показалась Айре тягучей и длинной, как летний закат. Но в следующее мгновение не меньше десятка стрел пронзили силуэты лежащих у костра воинов и распороли ткань шатров.

За опустошительным залпом последовал еще один: вскрикнула Чая, хотя ни одна стрела не попала в нее, точно так же закричал один из воинов, согнувшийся за плечом Даеса, истошно завопил сидящий сразу за ним. Айра в недоумении оглянулась, начиная понимать замысел представления, когда в темноте раздался топот и через каменную ограду за лагерем перемахнули не меньше трех десятков воинов с обнаженными мечами. Серые стеганые доспехи, лица, заросшие бородами по линии скул, показались Айре незнакомыми, но разглядывать врага времени не было. Даес запалил траву о головню в то самое мгновение, когда первый же из неизвестных воинов вогнал меч в ближайший к нему силуэт. Мигом позже лагерь осветился языками пламени, пожирающего сделанные из травы и прутьев чучела. Айра еще успела испугаться за пронзенного стрелой музыканта: он-то уж явно не был чучелом, – когда стрелы полетели и со стороны хеннов, пробивая стеганые доспехи насквозь, а затем с леденящим нутро воем воины Лека ударили напавшим на лагерь в спину.

Бой закончился так быстро, что огонь, вспыхнувший на пучке серой травы в руках Даеса, не успел обжечь тому пальцы. От пламени занялись и шатры, и внутри ограды стало светло. Тушить матерчатые жилища никто не стал. Воины, разгоряченные короткой схваткой, принялись сваливать трупы в костер. «Очнувшийся» музыкант причитал над раздавленным инструментом.

Зеес что-то рявкнул на него по-хеннски, и воин тут же забыл о музыке и поторопился стянуть со спины обложенный связками прутьев доспех, в котором торчала короткая, но с длинным оперением стрела. Край толстого халата уже начал тлеть.

– А твои стрелы пробивали врага почти насквозь, – с интересом обернулась Айра к Чае, которая снимала тетиву с короткого, склеенного из кости лука.

– Это кемь. – Лучница говорила по-сайдски с непривычным акцентом, смягчая все звуки без разбора. – Их селения высоко в горах на северо-западе, между истоками Етки и Етики. Видно, решили поживиться в корептских землях, пока хозяева прячутся от хеннов, хотя от хеннов не спрячешься. – Чая оскалила в улыбке щербатый рот. – Но я плохой стрелок. У кемь дрянь доспехи. Два слоя войлока, между ними кость, грубая кожа, иногда даже обрывки какой-нибудь кольчуги, проржавевшей от времени. Хочешь научиться стрелять из лука – проси Айдару. Она способна пробить и такую кольчугу, что подарил тебе молодой тан. Собирайся, мы не будем здесь ночевать.

Айра поморщилась: запах обожженной плоти и в самом деле становился нестерпимым, вот только кружево со стороны Суррары по-прежнему висело над горизонтом. Чего добивается соглядатай? Уж не пропажу ли ищет?

Айра потрогала сумку на поясе и услышала голос Зии:

– Подойди к Зеесу, он с той стороны лагеря. Оружие у алчных горцев не лучше их же доспехов, но что-нибудь он тебе подберет. С нашей стороны потерь нет, одного воина царапнули клинком по щеке. Так что отделались малой кровью. Если не считать Олы, – добавила Зия, холодно глядя Айре прямо в глаза. – Поспеши, скоро выходим. Ночного привала не будет.

– Кто это – Ола? – спросила Айра у Чаи. – Я слышу это имя второй раз.

– Она осталась в Риссусе, – снова ухмыльнулась лучница и сунула лук в чехол. – Пойду, нужно разжиться стрелами да расспросить Даеса о чудесах.

– О каких чудесах? – не поняла Айра.

– Посмотри! – Чая повела вокруг себя рукой. – Ни один труп не поднялся и не отправился в Скир. А я уже стала привыкать к тому, что мертвые сами заботятся о себе!

Все-таки хеннские лошади, которые были явно ниже ростом статных сайдских коней, вряд ли уступали им хотя бы в чем-то. Короткого привала утром при первых лучах поднимающегося на востоке Аилле хватило им, чтобы теперь бодро спускаться с укутанной туманом седловины последней гряды гор под кроны соснового леса. Айра такой выносливостью похвастаться не могла, поэтому то и дело прятала зевок в кулак да проклинала не только тяжелую кольчугу, давящую ей на плечи, но и узкий и прямой меч, выбранный ею же из кучи оружия, собранного с тел бородатых кемь.

– Гивв! – пощелкал языком Зеес еще ночью и что-то добавил по-хеннски, обернувшись к смельчаку, изображавшему музыканта у костра.

– Он говорит, что похожие мечи висели на поясах магов Суррары, – перевела Зия, помогая прикрепить оружие к поясу Айры. – Правда, у тебя он будет волочиться по земле. Ничего, на первой же настоящей стоянке приладим его тебе за спину. Но уж тогда придется постараться не отрезать самой себе ухо. А сталь неплохая. Гиввская сталь. Много хеннов остались лежать в гиввских лесах. Зеес сказал, что себе взял бы этот меч, если бы его клинок был изогнут: прямым размахивать ему непривычно. Видно, повезло горцу или удачно поживиться на поле сражения, или убить кого-то из беженцев. Но на этом его везение и кончилось.

Айра тогда еще раз внимательно осмотрела простую рукоять, оканчивающуюся заостренным противовесом из белого металла, рассмотрела гарду, защищающую кулак едва ли не до запястья, пригляделась к клинку. В отличие от шпаги Ярига он оказался четырехгранным, пусть даже средние грани были едва заметны. К тому же клинок становился темнее от середины к лезвию. Вот только ножны были столь затертыми, что кое-где из-под лопнувшей кожи виднелось потрескавшееся дерево. «Не вытащу я его и из-за плеча, – усомнилась Айра. – Или не только ухо себе отрежу, но и шею до гортани рассеку».

Несмотря на то что день только начинался, меч успел намять на ее боку приличный синяк. Айра уже подумывала, не стоит ли для равновесия прицепить с другого бока посох, когда отряд встал. Густой лес начинался в полулиге ниже по склону, дорога оставалась ровной, пусть даже в последние годы корепты и позволили приняться на ее полотне подорожным травам. Зеес что-то прокричал, приподнявшись на стременах, и после короткой заминки отряд двинулся дальше.

– Через пять лиг перекат, – обернулась Зия. – В лесу врагов нет: птицы не кружатся над кронами. Зеес сказал, чтобы следовали за ним и Леком. На том берегу хеннский дозор, но, что бы он ни предпринял, не останавливаться. Собираемся вместе и идем боевым строем. Если дозор преступит дорогу – прорубаться вслед за Леком. Стрел можешь не опасаться: хенны не убивают друг друга из луков. Смерть от стрелы позорна.

– Мечами они, значит, могут рубить друг друга сколько угодно? – спросила Айра.

– Пока не останется один, – усмехнулась Зия.

– Один хенн? – не поняла Айра, но Зия не ответила. Лес приблизился, и всадник за всадником уже скрывались под раскидистыми кронами горных сосен. От запаха смолы и высокой сухой травы куда-то улетучился сон, тем более что ветер был по-осеннему холоден и даже слегка обжигал лицо. Дорога катила под гору, кроны мелькали над головой, и Айре понемногу начало казаться, что это продолжается ее дорога в Риссус, лес вокруг – бальский, а отец где-то скрывается среди укутанных в плащи грозных попутчиков.

– Ос! – выкрикнул впереди хеннский боевой клич Зеес, и отряд выкатил из-под сени холодного леса. Впереди открылась холмистая равнина, перемежаемая рощицами деревьев, одетых в желтую и ярко-алую листву, но еще ближе заискрилась холодными всполохами река. Она скатывалась с поросших можжевельником скал в лиге слева и уходила, ревя на камнях, в долину, где, вероятно, успокаивалась и постепенно, собирая дучские и бальские речушки, становилась полноводной Лемегой. А тут, превращая собственное русло в мелкое, но опасное ущелье, ревела во весь голос. Отряд, следуя дороге, забрал вправо, и вскоре Айра увидела перекат. Видно, прорывая себе путь, вода попала на пласт скальной породы и, не в силах размолотить его, разбежалась на две сотни локтей быстрым, но ровным потоком. В крутом береге был вырублен спуск, а на противоположном, более пологом, близ разрушенной, почти сровнявшейся с землей башни стояли шатры, украшенные черными лоскутами на оголовках.

– Хас! – обернулась с округлившимися глазами к Айре Зия.

Ничего это слово не сказало Айре – так же, как ничего не сказал и выкрик Зееса. Колдунья видела, что лошади Лека и Зееса уже ступили на гладкий камень и, преодолевая напор воды, медленно двинулись к противоположному берегу, но она видела и то, что возле шатров забегали фигурки хеннов: воины садились на лошадей. Сколько их там было? Никак не меньше полусотни! И это против двух десятков свиты Лека, среди которых шесть женщин? А не потеряли ли степные воины разум? Что-то не могла припомнить Айра, чтобы скирские таны устраивали бойню между своими дружинами. Или нет над хеннами единого правителя?

Когда Лек и Зеес выбрались на противоположный берег, Айра еще была на середине потока. Она вовсе отпустила поводья – но не потому, что лошади не требовалось указаний, а чтобы вцепиться мертвой хваткой в гриву животного. Лошадь двигалась медленно, всякий раз выбирая надежную опору. Быстрый поток разбивался упругими бурунами о серые ноги и ревел и пенился жгутами и брызгами на острых камнях сотней локтей ниже по течению. Когда лошадь выбралась на берег, у Айры от напряжения взмокла спина. Ей даже показалось, что это она, а не лошадь шла, осторожно переступая по гладким камням. Но вот последние всадники преодолели поток, и отряд скучился в сырой низине. Путь был закрыт. Хенны, стерегущие перекат, выстроились в ряд и отсекли отряд молодого тана от равнины. Лек оглядел своих воинов с ухмылкой, которая, как показалось Айре, приросла к его лицу навечно, вытащил из ножен меч и поднял его над головой. Мгновенно сверкнули клинки его свиты, Зеес хрипло выкрикнул команду, и четверо воинов подали коней, чтобы прикрыть спины тана и командира. За ними встали шестеро. Последний ряд составился почти лишь одними женщинами. Только один из воинов занял место в строю справа, а слева, скрестив перед грудью два изогнутых меча – короткий и длинный, – хмурила брови Чая. Даес, скорчив гримасу, направил коня в центр строя. Айра с трудом вытянула из ножен новый меч и встала рядом с крайним воином. Вроде и неплохо у нее получалось обходиться с Яриговой шпагой, но одно дело – упражняться в умении в просторном, теплом сарае во дворе дештского трактира, и совсем другое – сидя на лошади, да еще в тяжелой кольчуге! Нет, если будет суждено выкарабкаться из этой переделки, не один месяц потратит она, чтобы воспитать в себе умение, выносливость и сноровку. Или в самом деле нужно было не идти в Золотой храм, а бежать на край Оветты и забиваться в глубокую нору?

– Ос! – громко выкрикнул Зеес, но воины, вставшие напротив, не дрогнули. Ничем они не отличались от спутников Лека. Такие же серые кольчуги сидели на широких плечах. Такие же поножи отсвечивали серым осенним небом. Такие же изогнутые мечи поблескивали в их руках. Вот только шлемы их были украшены или отмечены черными лоскутами против скупых на украшения таких же доспехов у подчиненных Зееса. «Хас», – сказала Зия. Что это значит? И не прижать ли к седлу посох левой ногой, а то ведь не колдовством сейчас заниматься придется, не колдовством!

– Ос! – повторил Зеес, но воины напротив остались недвижимы.

И тогда какие-то слова выкрикнул Лек и послал коня вперед.

Строй отряда Зееса пронзил ряд дозорных, словно это был деревенский плетень. Лязгнуло железо о железо, захрипели кони, и первые крики возвестили о первых смертях. Четверка воинов, вставшая перед Леком и Зеесом, полегла мгновенно. Но хенны с черными лоскутами сомкнулись и обрушились на отряд с флангов, и вот уже один из воинов повалился с коня, другой, Чая засверкала клинками, изворачиваясь как змея, почти ложась на круп своей лошади, которая тем не менее уверенно держала строй, подчиняясь коленям наездницы. Но тут захрипел воин, прикрывающий Айру справа, и, не отдавая себе отчета, колдунья ткнула гиввским клинком прямо над плечом осевшего в седле хенна куда-то в сторону блеснувшего злобным взглядом лица, когда вдруг раздался свирепый рев:

– Лек!

И бой прекратился.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю