Текст книги "Наследие Разрушителя (СИ)"

Автор книги: Сергей Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Ага, – кивнул я и собрался задать следующий вопрос, но Лукас меня опередил.

– В большинстве случаев мы не нападаем на людей, есть другие способы получить нужное. Но есть… э-э… отступники, скажем так. У них что-то происходит с мозгами, вот они нападают на людей, плодят вторичных вампиров. Нам потом приходится этих вторичных отстреливать, своих тоже…

– На алкоголизм похоже, – заметил я и снова вынужден был объяснять что за болезнь такая. А потом еще про человеческих маньяков вспомнил, которым в кайф убивать и мучить. В процессе еще несколько раз приложился к «напитку радости», и под конец рассказа язык уже неплохо так заплетался.

Потом принесли мясо, и оно было восхитительным: сочным, в меру жирным, приправленным какими-то незнакомыми специями. К мясу прилагались тонкие лепешки из темной муки и мягкий сыр, показавшийся мне, впрочем, совершенно безвкусным. Потом мы танцевали, и снова пили, и даже пели – да, я тоже подпевал, точнее подвывал, совершенно не понимая, о чем песня.

А потом меня вырубило – вдруг и резко, и последней мыслью ускользающего сознания было: надеюсь, никто не захочет мной полакомиться.

11. Внутренний голос

Арчи

На закате мы прощались с ташшарами. Королева самолично сопроводила нас до края леса, и теперь мы стояли возле мостика, перекинутого через тонкий ручей, за которым почти сразу начинались заборы ближайшей деревни. Длинные тени от верхушек деревьев накрывали хлипкие на вид домишки, создавая поразительный контраст освещения с дальним краем поселка, все еще купавшегося в последних солнечных лучах.

Ромка, растолкать которого мне удалось с огромным трудом, выглядел хорошо помятым и то и дело массировал виски, болезненно при этом морщась. Вполне понятное состояние, и сам я его избежал только потому, что не пил вообще. Сейчас бы ему горлодера, но лучший во всей Паутине антипохмелин остался у Доро на Кардваше, и сбегать за ним не получится.

– Вы вполне могли остаться на ночь у нас, – заметила Алва нейтральным тоном. Это не было приглашением, скорее, констатация факта.

– Мы и так задержались, – отозвался я, – да и от маршрута отклонились довольно сильно.

– Возможно, избежали очередной ловушки, – заметила она рассудительно.

– Избежали одной – найдем следующую, – хмыкнул я. – Мы же здесь именно за этим, чтобы попадать из одной ловушки в другую.

Алва положила пальцы мне на локоть, посмотрела в глаза:

– Думаю, ваша миссия заключается немного в другом, Артур. Есть пророчество… – она на секунду задумалась, словно решая, стоит ли рассказывать, – его не знает Моргана, и Хайверги предали его текст забвению, но мы помним…

– И в чем его суть? – поинтересовался я.

– Тебе не нужно его знать, знание может повлиять на твой выбор. Но если ты тот, о ком идет речь, история Амешта пойдет совсем другим путем.

– Это к лучшему, или к худшему?

– Посмотрим, – загадочно улыбнулась она. – А сейчас идите. И поторопитесь – вам нужно успеть до полнолуния.

– Сколько до него? – по-деловому поинтересовался я, – и что тогда произойдет?

– Соника – кровавая владычица. Ни мы, ни народ Эрг’Воллы не в состоянии противиться ее зову. Я не хочу твоей крови на руках кого-нибудь из ташшаров. У вас шесть дней. Не успеете – уходите. Вернетесь, когда минует опасность.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я.

Она сжала мою и руку и сделав знак своим, со всей компанией растворилась в лесу.

Мы с сыном перевели гаджей через ручей, и только потом сели верхом и поехали через деревню.

– Может, заночуем здесь? – с надеждой спросил Ромка.

– С тем же успехом могли отдыхать у ташшаров, – хмыкнул я. – Тем более, что ты уже вздремнул.

Сын сердито засопел, но промолчал, хотя весь текст отлично читался у него на лице.

– Ты же слышал Алву: шесть дней. Придется наизнанку вывернуться, чтоб успеть.

– И что теперь, вообще не спать? – ворчливо отозвался он.

– Вообще не спать не получится. Но сократить этот процесс до минимума нужно постараться.

Ромка наградил меня скептическим взглядом, но спорить не стал.

Мы ехали по единственной улице деревни – широкой, утоптанной до каменного состояния грунтовке, пролегающей между двух рядов крепких деревянных заборов, за которыми прятались аккуратные беленые домики под двускатными крышами. Пасшиеся под заборами гуси – почему-то желто-фиолетовой окраски – при виде гаджей спешно улепетывали, оглашая округу громким гоготом. Гаджи, к их чести, на птицу внимания не обращали, продолжая неспешно трусить вдоль дороги.

Привлеченные шумом, из-за заборов начали высовываться крестьяне. Они настороженно смотрели на не пойми откуда взявшихся путников, но здороваться не торопились, предпочитая разглядывать чужаков с некоторого расстояния. Логично всё: кто знает, чего ждать от вооруженных людей? Некоторые даже какие-то охраняющие знаки в воздухе рисовали.

– А ты говорил – заночевать, – хмыкнул я, указав на это Ромке.

– Дикие люди, – картинно вздохнул он.

В одном из дворов раздался шум, сердитые крики, потом калитка распахнулась и к нам навстречу, потрясая топором, бросилась какая-то женщина, одетая в белую, развевающуюся на ветру рубаху. За ней, с криками и причитаниями, несся бородатый мужчина.

Я соскочил с гаджа и, выдернув меч из ножен, сделал шаг навстречу. Ромка было сунулся следом, но я, не оборачиваясь, прикрикнул:

– Не вмешивайся!

Ладно, с женщиной я погорячился. Девчонка, совсем молоденькая, определенно не старше Ромки. Маленькая, худенькая, растрепанные косы отливают золотом в лучах заходящего солнца. Раскраснелась, глаза полыхают ненавистью…

– Убийцы! – выкрикнула она, замахнувшись топором.

Я отбил грозное оружие Гелиствортом и, использовав всего капельку магии, вырвал опасную игрушку из ее рук и зашвырнул подальше.

– Убийцы! – снова закричала она и бросилась на меня уже с голыми руками.

Я резко вогнал меч обратно в ножны и крепко ухватил девчонку за запястья. Она пыталась вырваться, пару раз ударила меня ногой по лодыжке – неприятно, но не травматично. На заднем фоне заламывал руки и причитал бородатый мужик, судя по виду – ее же отец.

– Убийцы! – вновь и вновь повторяла девушка, – убийцы…

Я подождал, пока ее запал немного иссякнет, потом спросил:

– Слушай, малышка, ты нас ни с кем не перепутала?

– Убийцы! – снова выкрикнула она, – Вы убили Лукаса!

– Ты имеешь в виду ташшара Лукаса? – переспросил я, порядком офигев от такой постановки вопроса.

– Да! Его! – выкрикнула она мне в лицо, – Моего возлюбленного! Если вы, Хайверги, вышли из леса, значит, он мертв!

– Ну логично же, – хмыкнул за моим плечом Ромка.

– А главное, логично то, что из этого следует: мы не должны были выйти оттуда живыми, – отозвался я, и снова к девушке, – Все в порядке с твоим Лукасом! Слышишь? Он жив и здоров.

– Ты врешь! – не унималась она, – вопрос стоял: или ты, или он!

Вокруг нас постепенно собирался народ: мужчины, женщины, даже детвора под ногами крутилась. Люди останавливались на безопасном расстоянии, о чем-то тихонько переговаривались и смотрели на нас со смесью страха и враждебности. Наряды у всех простейшие: женщины в таких же рубахах, как бесноватая девчонка, только у большинства поверх еще передники надеты. Мужчины в широких темных штанах и разноцветных жилетках на голое тело. И была во всех этих людях еще какая-то странность, только я сходу не мог уловить, что именно не так. Впрочем, сначала девчонка, потом головоломки.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Нана… – она яростно сверкнула глазами, – проклятый Хайверг, ты издеваешься надо мной!

– Послушай, Нана. Я, Артур Корни, охотник из Паутины, потомок Хайвергов, клянусь мечом и магией, что не причинил Лукасу, принцу ташшаров ни малейшего вреда, и в тот момент, когда мы расстались, он был жив и здоров!

Она продолжала смотреть на меня с враждебным прищуром, но, кажется, услышала.

– Почему я должна верить тебе, Хайверг? – спросила она наконец.

– Потому что у меня нет причин тебе врать, – ответил я и отпустил ее руки.

Нана какое-то время стояла неподвижно, а потом вдруг разрыдалась и уткнулась носом мне в плечо. Женщины…

Совсем стемнело, когда мы наконец-то вышли обратно к дороге, указанной на нашей карте. Может, Алва права, и опасности нас ждут именно здесь, но переть навпростець через горы реки и долины у меня не было ни малейшего желания.

Впрочем, к тому времени мы уже так вымотались, что и по дороге ехать сил особо не было. Задним числом подумалось, что не надо было поддаваться паранойе, а стоило остаться на ночь у ташшаров, но назад поворачивать поздно. Так что пришлось разбивать лагерь посреди чистого поля, лишь немного отойдя от дороги.

Гаджей, как и советовал барон, привязывать не стали. Сгрузили с них поклажу и отпустили охотиться. Эрг’Волла сказал, вернутся по первому свисту. Ну, посмотрим. На всякий случай поставил на них магический маячок: так-то оно надежнее. Поручив сыну распаковывать пожитки, я занялся охранным контуром. Решив, что сигнализации будет маловато, взялся устанавливать полноценную защиту. Делал я это третий раз в жизни, и впервые – совершенно самостоятельно. Прошлые разы процессом руководила Джемма. Три года назад, в Заповедных горах Иррата… Как давно это было! Я тряхнул головой, отгоняя неуместное воспоминание, и сосредоточился на процессе. Подтянуть силу, наложить вектор, опустил Гелисворт к земле и пошел вокруг лагеря, чертя контур острием меча. Когда круг замкнулся, линии засветились бледно-зеленым. Вроде, все правильно. Потом, при помощи все той же магии, я развел костер, и наконец-то уселся на заботливо расстеленный сыном каремат. Не то, чтоб огонь был нужен: ночи теплые, бутербродов хватает, но с костром как-то уютнее.

– Дежурить будем по очереди? – поинтересовался Ромка, умащивая под голову рюкзак.

– Обязательно, – заверил я. – Ты спишь первым.

Сын проворчал что-то по поводу вселенской несправедливости, после чего завернулся в одеяло и практически сразу же уснул. Эх, молодость… Раньше я точно так же проваливался в сон, стоило глаза закрыть. Но чем старше, тем ближе знакомишься с бессонницей. Се ля ви.

Вообще, я бы тоже мог поспать: защита такая, что сходу не прошибет даже опытный маг, что уж говорить о ташшарах с оборотнями. По крайней мере, именно так говорила Джемма, а она в этом разбиралась куда лучше, чем я. Но не спалось: после трех лет мирной жизни поймал себя на том, что стал гораздо осторожнее. Поумнел наконец-то, или это на меня присутствие сына так действует? Как бы там ни было, я знал, что не усну. И это, на самом деле, было проблемой: времени в обрез, и если каждому спать хотя бы часа по четыре, плюс час-полтора на раскачку… слишком долго! Хотя… знаю я один способ. Секретные техники координаторов – штука для здоровья совсем не безобидная, но иногда просто необходимая. Прожить две недели вообще без сна вполне реально. А потом еще столько же проваляться в состоянии полной беспомощности, когда и до горшка самостоятельно не доберешься. На себе я эту конкретную технику не испытывал, но коллег разведчиков на стадии «после» видеть доводилось: тот самый «мертвый сон», когда ни добудиться, ни докричаться. Но коллегам хорошо, они в медцентре отлеживались. А за мной кто ухаживать будет? Ромка? Юля? Что-то не хочется. А если не рассчитаю время, и свалюсь раньше, тогда что? Мара, конечно, будет счастлива… Да, ситуация.

«Вот и не пори горячку, – ворчливо заметил Голос, молчавший уже довольно долго. – И вообще, парень, гляжу, ты на своей Земле последние мозги растерял.»

«И в чем это выражается?”– хмыкнул я. Не то, чтоб я был с ним в корне не согласен: сам ловил себя на том, что туплю в простейших вещах, но все же было интересно, с чего он так решил.

«Во всем, – припечатал он. – Барону наобещал с три короба, а толком разузнать что и как не удосужился.»

«Я его расспросил.»

«А надо было еще отцовскую память поднять! Ему, наверное, и о Флавии, и о скрижали известно больше, чем Кендару!»

«Спасибо, не хочется, ” открестился я, вспомнив, что именно увидел в той памяти.

«Дурак и чистоплюй! – разозлилися Голос, – Как только выжил среди охотников с такими заморочками!»

«Как-то выжил, ” пожал я плечами. Объяснять Голосу, что одно дело – жить свою жизнь, и творить черт знает что по собственной инициативе, а проваливаться в чужие воспоминания, проживать чужую жизнь и не быть в состоянии хоть на что-то повлиять – это совсем другое. Да и моя охота за артефактами – это детские шалости на фоне того, что творил родной отец.

«А вот чтоб не проваливаться и не проживать, надо не прятаться, а лезть туда самому и искать ответы. Глядишь, и не придется идти по Мерлиновой карте, которая ведет от ловушки к ловушке.»

Я вздохнул – логика в словах Голоса определенно присутствовала.

«Кстати, вам с Ромой просто фантастически повезло выйти от ташшаров живыми.»

«Да не такие они и страшные, – отмахнулся я вяло. – Люди как люди, только с клыками. Вполне вменяемые. Вон, деревенские те их совсем не боятся.»

«Это ты про тех деревенских, которые тебе странными показались?»

«Не странными, а немного бледными. Разгар лета, работы в поле валом, а они белые все… Ну, кроме малышни да нескольких женщин. Погоди, но это же тогда получается…»

«Кормушка это, – устало пояснил Голос. – Таких деревень несколько раньше было, а сейчас не знаю: ташшаров с некоторых пор стало гораздо меньше. Так вот, у этих деревенских с кровопийцами договоренность: эти обеспечивают тех кровью, а ташшары в свою очередь защищают деревенских от оборотней да русалок. Не знаю только, как они полнолуние переживают, может, по подвалам прячутся. Когда светит Соника, что ташшары, что эррхарги полностью теряют разум. Помнится, Вальтер посылал к деревенским переговорщиков, пытался объяснить, что добром это их донорство не кончится, но нас никто и слушать не стал. Еле ноги унесли, да…» Голос вздохнул и замолчал.

Я тоже молчал, обдумывая полученную информацию. Деревня-кормушка… Не слишком приятно, наверное, быть чьим-то кормом, но, если отрешиться от предрассудков, то вполне себе приемлемый натуральный обмен. Тем более, что ташшары поступают куда порядочнее, чем та же Мара, любительница свежей крови прямо из шеи. Да, но… Когда ты успел поднабраться земных предрассудков, Арчи? Вопрос… Кстати!

«Голос! А ведь ты лично знал моего отца!»

«А разве я когда-то утверждал обратное?» хмыкнул он.

«Значит, ты был человеком, и сам родом с Амешта.»

«Ну просто чудеса дедукции. И что?»

«Так почему ты сам не хочешь рассказать мне что тут и к чему? И мне не придется рыться в отцовских воспоминаниях.»

«Вот мы и обнаружили самый большой страх Арчи Бесстрашного! – издевательски рассмеялся Голос. „Послушай, умник, я, конечно, могу рассказать тебе про Амешт, но это никак не решит твоей проблемы. Во-первых, Вальтер был магом, а я – нет, во-вторых, были вещи, в которые он меня просто не посвящал, так что я о них просто не могу знать, и в третьих, тебе действительно нужно разобраться с этой самой Силой, и здесь я тебе точно не помощник.“

«Ты, как всегда, железно прав, – вздохнул я и добавив, выстрелив практически наугад, – дядя Влад.»

Он сухо рассмеялся, «Догадался таки.»

«Да ты практически проговорился, – признался я. – Но как?»

«Это я тебе потом расскажу, когда с папашиной памятью разберешься, – пообещал он. – И даже не обращайся ко мне, пока этого не сделаешь! Что за наказание, в самом деле: пока жил, с тобой возился, помер – опять от тебя покоя нет.»

«Я не знал, что ты умер.»

«Ну, узнал. Легче тебе от этого?»

Я не нашел, что ответить, а он еще раз напомнил о необходимости исследовать отцовскую память и замолчал. И теперь, пока не выполню задание, обращаться к нему бессмысленно – проверено.

И я понимал, отлично понимал, что разобраться с таким наследием нужно, и чем раньше, тем лучше. Но вместо этого я думал о дяде, который довольно долго был всей моей семьей.

Последний раз мы виделись там, на Гард-Анча, в ночь великого полнолуния Каиноса. И потом, когда после моего неудавшегося самоубийства ко мне на Землю заявился Ник Цесс, принеся чистые документы и земные карточки, на которых был мой гонорар за операцию «коллекционер», я был свято уверен, что за всем этим стоит дядя. И пусть мне было обидно, что он так и не нашел времени прийти ко мне лично и объяснить что к чему, но я понимал, что Верховному Координатору не о чем разговаривать с разрушителем. Но в тот момент, когда Цесс появился в первый раз, Голос уже прочно обосновался у меня в голове. А в первый раз он появился, когда я только очнулся после падения с башни. Значит, дядя умер практически сразу же. Но как? Почему? Что могло случиться? Предположения можно было строить до бесконечности, но зачем, если можно спросить его самого? Правда, для начала нужно заняться одним крайне неприятным делом.

Я посмотрел на часы, решил, что Ромку еще пару часов можно не будить, вынул из ножен Гелистворт и воткнул в землю перед собой, ухватившись за рукоять как утопающий за соломинку.

Поехали.

12. Боец Морганы

Когда-то давно, когда я учился в разведшколе, профессор психотехники Стент-Айк признал меня полным бездарем в плане ментальных воздействий. Как я ни тужился, как ни пыжился, как ни зубрил теорию – заглянуть в чужой разум не вышло ни разу. Максимум, чего я достиг – это научился чувствовать попытки постороннего вмешательства. И то хлеб, как говорится, но некоторые сферы деятельности элитной разведки остались для меня закрыты. Впрочем, парился я по этому поводу недолго, тем более, что таких, как я, в группе было чуть больше половины.

Тем не менее, теорию я учил, сдал ее на отлично, и сейчас старательно вспоминал, собираясь использовать при исследовании отцовской памяти. Во-первых, конечно, защита – не хватало ещё самому кукухой поехать, а дальше осторожно, медленно…

Не знаю, в защите дело, или нет, но на этот раз я не проваливался в отцовскую память как в свою, а смотрел немного со стороны, имея возможность что-то приблизить, что-то отодвинуть, что-то пролистнуть… даже не знаю с чем сравнить, на самом деле. Хотя навигатора не хватает, конечно. И возможности отфильтровывать ненужное. Это примерно как с собственной памятью: нужно, скажем, вспомнить, что там за музыка в «Терминаторе» была в определенном моменте. Вспомнил, но тут за это цепляется целый ряд ассоциаций: и с Джоном Коннором и его мотоциклом, и с самой песней, и вот уже мысли блуждают вокруг пьяной вечеринки, когда утопили в море мотоцикл Серегиного папаши, оттуда перескакивают к ещё одной пьянке, но уже в компании флибов, потом… И спрашивается: на фиг мне была нужна та песня?!

Но тех флибов я хотя бы знал. А с отцовским наследием вообще беда. Хочешь узнать, что там за скрижаль такая – приходится наблюдать, как два малолетних балбеса разводят костер посреди классной комнаты, потом лазят по каким-то подземельям, потом… До скрижали по итогу, конечно, добрались, но сколько же времени это заняло! И так со всем. Одно радует: время в воспоминаниях с реальным не соотносится, и весь процесс оказался не таким уж и долгим. Ну, как: к тому моменту, когда сработал будильник и настало время расталкивать Ромку, чтобы и самому вздремнуть хотя бы пару часов, я узнал довольно много как о мире и его секретах, так и об отце. И если отрешиться от его, с моей точки зрения, абсолютно иррациональной ненависти к ташшарам, можно признать, что был он отнюдь не чудовищем, хотя и изрядным засранцем – что есть, то есть. Каким образом он превратился в маньяка, одержимого разрушением, узнать мне еще предстояло. И скрижаль… это то, что требовало серьезного осмысления, но не сейчас, не сейчас.

Ромка проснулся довольно легко, посмотрел на часы, заметил, что разбудить его я был должен еще часа два назад, и пошел гулять вдоль барьера, а я с чистой совестью завалился на его место. Глядишь, пока посплю, из каши отцовских воспоминаний выстроится хоть какая-то система.

Отключился я довольно быстро, и сразу же провалился в мешанину образов, производных от смешения отцовской памяти и собственного опыта. Я то стоял на вершине Гард-Анча, наблюдая за катящейся к закату луной, а над головой нарезал круги белый дракон. То я, но уже не Артур, а Вальтер, меряю шагами приемную Верховного Координатора, ожидая аудиенции. Зачем меня сюда позвали? Почему Альдмир, одетый в черную форму офицера Патруля, загадочно улыбается и заверяет, что мне собираются сделать невероятное предложение… Что за предложение я так и не узнал, потому что в следующий момент обнаружил себя, снова Артура, сидящим в компании Алекса у костра в насквозь промороженных Заповедных горах, и я понимал, что вот-вот должен объявиться дракон, и мне – хочешь или нет – придется с ним сражаться. Но когда гигантский ящер все же приходит, на его спине восседает Пожиратель Снов и сообщает, что готов обменять знание на сны. И стоило мне только поинтересоваться, о каком знании речь, как меня разбудили.

– Арчи! Артур! – взывал ко мне Ромка, тряся за плечо, – Проснись!

– Что? – спросил я и открыл глаза. Всё так же горел костер, небо над головой светлеть и не собиралось, да и по ощущениям спать мне оставалось не меньше часа. – Что там?

– Волк, – ответил он и ткнул пальцем в сторону барьера, – там.

– Какой волк? – не понял я.

– Обыкновенный. Пришел от дороги, улегся у самого барьера и лежит.

Я недоверчиво хмыкнул, но все же встал и пошел смотреть. Волк – огромный, матерый – действительно лежал у барьера, положив морду на лапы и, казалось, смотрел прямо на костер. Я остановился напротив него, потом присел на корточки – зверь и не пошевелился. То есть, ни меня, ни костра он не видит – защита работает исправно. Хм…

– Давно он так? – спросил я у Ромки.

– Да, с полчаса, наверное, – отозвался сын. – Бать, что делать будем, если до утра не уйдет? И что он вообще здесь делает?

Я пожал плечами.

– Ждет. Это оборотень, Ром. Как-то он нас вычислил, и теперь ждет, когда мы себя проявим. А так как до утра мы себя проявлять не собираемся, то и переживать не о чем.

– Угу, – недоверчиво хмыкнул сын. – А утром что?

– Посмотрим, – я снова поднялся на ноги и вернулся к костру, зевнул. – Где-то у меня кофе был…

– Ты уверен, что это – оборотень? – не унимался сын.

– Абсолютно, – подтвердил я и, подтянув поближе рюкзак, принялся в нем рыться. – Во-первых, размер. Очень уж здоровый для лесного разбойника. Во-вторых, обычному волку мы нафиг не сдались, сейчас лето, вокруг дичи полно. И заметь, он пришел один! Волки – звери стайные, на человека если нападают, то в голодное время и скопом. Одиночка так никогда не поступит. Идти следом, не показываясь, за больным или раненым может. А припереться вот так, под дверь – это вряд ли.

– Но ведь… – Ромка указал на небо, – там тучи! Да и вообще, до полнолуния полно времени!

– А он неграмотный, – хмыкнул я, – не читал умных книжек, предписывающих оборотням перевоплощаться исключительно в полнолуние.

– Очень смешно… – обиделся Ромка.

– А если без шуток, Соника, как и ее близнец Каинос, дает достаточное количество необходимого излучения в любой своей фазе. И тучи здесь совсем не помеха.

– Во как! – Ромка сделал умный вид. – А чего они тогда все с полнолунием носятся?

– Полнолуние для всей этой нечисти, что валерьянка для кота – крышу рвет напрочь!

– Ага, теперь понятно. – Он вздохнул. – А с волком что делать?

– Да пусть лежит, – отмахнулся я, – он же тебе не мешает? Через защиту не проберется, так что и беспокоиться не о чем. А вот солнышко взойдет, назад в человека превратится – тогда и побеседуем. – Я снова принялся рыться в рюкзаке, – Да куда он подевался?

– Кто?

– Чайник. Кофе хочу заварить, – я выкинул на траву пачку растворимого Якобза, – не арабика, конечно, но на безрыбье… Во! Нашел!

Вслед за кофе из рюкзака показался двухлитровый чайник и сооружение из стальной проволоки, на которую я этот самый чайник над костром и подвесил.

– У тебя не рюкзак, а склад, – заметил Ромка, – на вид вроде небольшой. Как туда все помещается – магия, да?

– А здесь как раз никакой магии. И рюкзак, и содержимое у меня еще со времен службы в Патруле сохранились. Сверхсекретная разработка, что-то связанное с вытеснением массы и другими измерениями. У меня там еще казан хранится. Татарский, на двадцать литров! Чугунный. – Я поглядел на вытягивающееся лицо сына и рассмеялся, – да ладно, шучу.

– А я уже поверил, – вздохнул он и снова перевел взгляд на костер. – А как ты из поллитровой бутылки умудрился полный чайник набрать, тоже секретная разработка?

– А это как раз магия, один эльф научил – множительное заклинание. Мы тогда хорошо так встряли, и если б не эта его способность, точно бы с голоду померли. Правда, я тогда магией вообще не владел, так что даже не понял, зачем он мне это показывает. Ну вот, а потом, когда сила появилась, я это заклинание первым делом освоил. Полезная штука!

– Ещё бы! – восхищенно протянул сын, – А ты с этим эльфом когда познакомился, когда Ключи Мастера искал?

– Намного раньше, – отозвался я и внимательно посмотрел на Ромку, – Ты про Ключи где услышал?

– У барона, – признался он. – Сосед по столу спрашивал, тот ли ты Арчи, который собрал Ключи Мастера и спас Паутину. А я даже не знал, что ответить…

– У твоего соседа по столу неверная информация, – буркнул я, – я эту самую Паутину тогда чуть не угробил.

– Но Ключи все же были, – недоверчиво хмыкнул сын.

Я кивнул и, неожиданно для самого себя, принялся рассказывать. А начав, уже не мог остановиться. События тех дней вставали передо мной с пугающей ясностью.

Охота за древним клинком Мастера, неожиданно признавшим во мне достойного владельца. Знакомство с Александром Са-Масте, нападение Безликого на Иррат. Рассказанная принцем легенда о Великом Полнолунии, Ключах Мастера, Разрушении… Два самонадеянных идиота, решивших поспорить с могущественным колдуном и помешать его планам. Пройденный путь – история, далекая от того, о чем поют менестрели.

Ночь Великого Полнолуния Каиноса, когда девять безумцев – защитников мироздания, выступили против Безликого.

И ведь именно моя рука сразила Разрушителя, и можно было праздновать победу, если бы не одно «но»…

В последний момент выяснилось, что я – его сын. Родной сын Вальтера Хайверга, Безликого Разрушителя! Плоть от плоти того, с кем вел непримиримую войну, чья кровь капала с моего клинка…

Для него наше родство так же стало откровением, и, умирая, сумасшедший родитель передал мне колдовскую силу, память и часть собственного безумия.

И, повинуясь его воле, а также свету окольцованного Каиноса, я принялся претворять в жизнь план Великого Разрушения. Я сделал все, как требовал ритуал, прошел все его этапы, и никто не смог мне помешать.

И лишь последний, фатальный, ведущий к апокалипсису шаг я так и не совершил. Всей отцовской воли и магии не хватило, чтобы принудить меня к тому, что абсолютно противоречило устремлениям моей души.

Я оказался сильнее, и Паутина все-таки выстояла. Но мне больше не было в ней места, потому что само мое существование являлось угрозой творению Мастера.

Я попытался покончить со всем одним махом, вот только моя преждевременная кончина не входила в планы Высших.

К тому моменту, как я закончил говорить, наступил хмурый рассвет: набежавшие ночью тучи основательно затянули весь небосвод, в воздухе пахло влагой. Похоже, вымокнуть всё же придется: не смертельно, но неприятно.

Как ни странно, но после моего рассказа вопросов Ромка задавать не стал, высказался в плане «что такое не везет» и принялся собирать пожитки.

Я же подошёл к барьеру, волк за которым уже должен был успеть превратиться в человека, однако ночного гостя и след простыл. О том, что он нам не приснился, напоминал только островок примятой травы. Впрочем, я был уверен, что мы с ним еще встретимся.

Когда со сборами было покончено, я снял барьер. Гаджей в поле зрения не наблюдалось, но маячок сигнализировал, что звери где-то рядом. Как и советовал барон, я свистнул – ничего не произошло. Свистнул еще раз – с тем же результатом. Странно, с учетом того, что, если верить маяку, с места звери не двигались.

– Цыгане коней угнали? – нервно пошутил Ромка, когда стало понятно, что никто к нам не торопится.

– Вроде того, – хмыкнул я и закинул рюкзак за плечо. – Что ж, пойдем посмотрим, кто тут промышляет.

Проскочила мысль, что неплохо бы накинуть Вуаль Ветра, но я тут же ее отбросил, как неконструктивную, и попер напрямик, крепко надеясь, что в кустах не засела парочка лучников. Впрочем, если бы гаджей действительно угнали, они были бы уже далеко, ну или хотя бы двигались прочь. А раз стоят на месте, значит, снова Моргана и компания, а ее бойцы ограничены их же собственными правилами. Тем не менее, я набросил на сына пару слоев защиты и вынул из ножен Гелистворт – доли секунды тоже имеют значение.

Как я и предполагал, злоумышленник прятался за густым кустарником, росшим с другой стороны дороги. Крепко связанные гаджи лежали на земле, отчаянно выкручиваясь, но не в состоянии разорвать путы.

Человек сидел на расстеленном плаще, не обращая ни малейшего внимания на похищенных зверей, и показательно чистил клинок – примерно на треть короче Гелистворта и прямой, как палка. При нашем приближении он слегка кивнул и продолжил свое занятие. Кажется, я видел его на застолье у барона, но это, собственно, и всё. Довольно молод, волосы светлые, аккуратная рыжеватая бородка, одет в кожаные штаны да черную рубашку – ничего особенного.

– Дерра! – удивленно воскликнул Ромка. – Ты что здесь делаешь?

– То, что должен, – отозвался тот и поднялся на ноги. – Я пришел сразиться с тобой, Артур Хайверг, – сказал он и слегка поклонился.

– Как боец Морганы? – зачем-то уточнил я, хотя и так всё ясно.

– Но почему? – чуть ли не выкрикнул Ромка. – Она же… она… Ей нельзя доверять!

Дерра цинично усмехнулся:

– Моргана всяко лучше спятившего барона, который погряз в борьбе с ташшарами и не видит дальше собственного носа! Да и то… Старый беззубый волк давно не в силах драться. Эррхаргам нужен сильный лидер!

– Так почему же ты не бросишь вызов самому Эрг Волле? – поинтересовался я.

– Победить немощного старика – не велика честь, – заметил Дерра, – Тем более, что он – мой двоюродный дядя, и после его смерти обязательно активизируются другие претенденты на место вожака. А если я одолею самого наследника Хайвергов – тут уже ни у кого не возникнет сомнений в моей силе.

– Логично, – кивнул я и сбросил рюкзак на землю. – Так что, приступим?

– Приступим, – Дерра двинулся мне навстречу.

– Ром, развяжи гаджей и будь наготове, – не оборачиваясь, бросил я сыну. Если битвы не избежать, не вижу ни малейшего смысла её откладывать.

Что удивительно, Ромка послушался и действительно пошел освобождать наших скакунов. Это, конечно, можно было бы сделать и позже, но я просто решил вывести парня за пределы досягаемости клинка: меньше всего хотелось во время боя следить за его местоположением.