Текст книги "Наследие Разрушителя (СИ)"

Автор книги: Сергей Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

На самом деле, я планировал схватить в охапку Юлю и драпать из этого мира с максимально возможной скоростью, но барону об этом знать не надо.

– А теперь о делах насущных, – я решительно повернул разговор в нужном мне направлении, – как нам перебраться через Черный бор с минимальными потерями, и чем вы, как лицо, заинтересованное в том, чтобы мы с Романом выжили и победили, сможете мне помочь в путешествии?

9. Ташшары

Контраст между «здесь» и «там» был разительный. Там, за границами Черного бора, мир пестрел красками в лучах полуденного солнца, здесь же царили сумерки – серые и блеклые, наполненные влагой и запахами прелой листвы. Откуда-то я знал, что здесь так всегда: кроны деревьев переплетаются настолько плотно, что у солнца просто нет шансов пробиться через этот барьер.

Гаджам в лесу не нравилось, они недовольно ворчали и всё пытались повернуть обратно. Пришлось спешиться и вести зверей в поводу. Впрочем, три километра по прямой, если карта не врет, мы и пешком пройдем максимум за час – это если без неожиданностей.

Ромка, который всю дорогу от замка барона заваливал меня множеством вопросов о моем прошлом и, в частности, отношениях с семейкой, как только мы вошли в лес притих, и теперь сосредоточенно молчал, внимательно глядя по сторонам. Я же смотрел вперед и периодически под ноги, доверив контроль за окружающим пространством магии.

Если верить барону – а в данном вопросе я был склонен ему верить, если пересекать бор строго по дороге и в дневное время, за собственную безопасность можно не беспокоиться. Мол, существует договор, подписанный после отмена сезона охоты, и ташшары его соблюдают. Главное тут – никуда не сворачивать, потому что с нарушителями границ хозяева бора не церемонятся. Что именно с ними происходит, барон не рассказывал, а я предпочел не расспрашивать. И дело даже не в «меньше знаешь – крепче спишь», просто нельзя быть объективным по отношению к тем, кого ненавидишь. Донести бы ещё это до Ромки. Похоже, он принял россказни барона за чистую монету. Хотя… очень может быть, что он-таки прав.

Мы прошли примерно половину пути, когда сигнализация дала знать, что за деревьями кто-то есть. Я предупредил сына и продолжил идти, в глубине души надеясь, что это просто наблюдатели. Было бы неплохо, только я сам в это не верил.

Он выступил из леса и встал посреди дороги метрах в трёх впереди, преграждая нам путь. Высокий, худой, одетый в кожаные штаны и кожаную же рубашку без рукавов и с разрезами по бокам. Белые прямые волосы подхвачены обручем из темного металла, черные глаза на узком, бескровном лице. Руки незнакомец сложил на груди, а вот оружия я не рассмотрел, впрочем, как и крыльев.

Я остановился, не дойдя до него пары шагов, Рома встал рядом.

– Приветствую вас во владениях ташшаров, Хайверги из другого мира, – приятным, ровным голосом произнес незнакомец, – я – Скаарг, летописец и секретарь ее величества королевы Алвы. Моя повелительница просит вас уделить ей час для беседы и исполнения назначенного.

– Извините, вы сейчас о чём? – переспросил я, невольно подстраиваясь под манеру речи собеседника.

– Бой на холодном железе, навязанный дочерью проклятого, – пояснил он, не меняя тона, – думаю, вы понимаете, о чём речь.

Я медленно кивнул: Моргана предупреждала, хотя драться я по-прежнему не хотел, о чем и сказал Скааргу.

– К сожалению, никто из нас не может отказаться, – вздохнул он, – таковы условия. Только не пытайтесь как-то меня обойти: со мной отряд, и они не дадут вам покинуть Черный бор.

– Вот как, – обронил я понимающее. – Наверное, всё же придётся принять приглашение вашей правительницы.

– Кстати, – вмешался в разговор Ромка, – где гарантия, что нас не съедят по дороге?

Скаарг вежливо улыбнулся.

– На время пребывания в Черном бору вы под защитой Ее величества, – с достоинством отозвался Скаарг и широким жестом указал направо, – пойдемте.

Вариантов не было, и мы пошли. Стоило отойти от тропы – пардон, дороги – на пару метров, как нас со всех сторон обступил тот самый отряд. Восемь человек, такие же высокие и тонкокостные, как и летописец, волосы у всех длинные, заплетены в косы, растительность на лицах полностью отсутствует. У каждого в руке по короткой кривой сабле, напоминавшей турецкий ятаган. Они скользили возле нас как тени, передвигаясь совершенно бесшумно и не произнося ни слова. А я, вместо того чтобы думать о том, как разрулить ситуацию, ломал голову над дурацким вопросом: где они прячут крылья? Там, в воспоминаниях отца, крылья были у всех, даже у детенышей. Впрочем, в уме эту задачу решить не получалось, а спрашивать не хотелось: вряд ли я смогу объяснить, откуда вообще знаю о крыльях. Впрочем, посторонние мысли не мешали мне следить за дорогой, хотя с ориентирами было туго: дерево, снова дерево, еще дерево. Одна надежда на магию и заклинание путеводной нити: на Земле я привязывал его к навигатору в машине, так что эффективность проверена.

Вообще, магия, которой я пользовался, по большому счёту имела мало отношения к отцовской. Конечно, он передал мне свою силу, но принципы работы с ней все еще хранились где-то в глубинах его памяти, куда я не лез совершенно сознательно. Зато шесть лет в библиотеке Зазеркалья, проведенных за изучением магических трактатов, даром не прошли, так что всё, что я знаю о волшебстве и его практическом применении почерпнуто именно оттуда. Жаль, конечно, что я так мало практиковался, теперь придется наверстывать.

Мы шли и шли, и в какой-то момент мне стало казаться, что я узнаю местность. Вроде как в отцовских воспоминаниях были эти черные столбы, и это дерево с раздваивающимся стволом. За ним, кажется, должен быть поворот…

Мы действительно свернули за деревом, а ещё через несколько метров впереди показались невысокие дома, сложенные из бревен. Едва дойдя до поселка, наши сопровождающие исчезли, прихватив заодно и гаджей, и лишь Скаарг продолжал идти вперед, показывая дорогу.

Сейчас, когда мое восприятие не было искажено отцовской ненавистью, я мог оценить красоту места: дома, хоть и бревенчатые, выглядели удивительно легкими и как будто парили над землей, между домами – дорожки из белого камня, начищенные до блеска, нет клумб, зато есть декоративные водоемы, в которых плещутся серебристые рыбки.

Дорожка вывела нас к площади, выложенной таким же белым камнем. В центре ее возвышался трон – его я тоже видел в отцовских видениях. Правда, тогда это было живое дерево, сейчас же, после пожара от него осталось основание с переплетенными, уходящими на пару метров вверх сухими ветвями. Само основание укрывала кроваво-красная ткань, придавая сооружению нотку гротеска.

Кстати, площадь была довольно большой, метров пятнадцать в диаметре, но на нее все еще не падал ни один солнечный лучик, хотя ближайшие деревья остались за линией домов. Странно… Я поднял голову и увидел черный купол, полностью закрывавший небо. Было интересно, из чего он сделан и на чем держится, однако вопрос точно не относился к первостепенным.

Скаарг провел нас вперед и оставил в нескольких шагах от трона, после чего удалился. Нам оставалось стоять на месте и ждать. Ромка пытался задавать какие-то вопросы, но я только плечами пожимал, потому что понимал в ситуации не намного больше его самого. Впрочем, уже очень скоро пространство вокруг нас стало заполняться людьми. Мужчины и женщины, все такие же худые и высокие, одетые в штаны и рубашки. Волосы либо совсем белые, либо черные как смоль, у мужчин собраны в косы, у женщин распущены по плечам и украшены разноцветными бусинами. Такие же бусы в один или несколько рядов висели на шеях у дам, не добавляя им, впрочем, особой привлекательности. В этом вопросе папаша был прав: красавиц среди ташшаров не водилось, ну, по крайней мере, на мой придирчивый вкус.

Приближаться к нам никто и не пытался. Ташшары старались держаться подальше от таких странных гостей, расположившись полукругом по краю площади. Они о чем-то переговаривались, но до нас доносился только неясный тревожный гул. Потом на сцене появились четверо, которые принесли огромные, в человеческий рост факелы и расставили их по периметру площади – стало светлее, но как-то тревожнее. Наконец в круг вышел все тот же Скаарг, успевший дополнить наряд изумрудной подвеской на длинной золотой цепи и мощным посохом с набалдашником в форме птичьей головы, обвел всех строгим взглядом – разговоры мгновенно стихли – трижды ударил посохом оземь.

– Ее Величество королева Алва и наследный принц Лукас! – объявил Скаарг и, сделав шаг в сторону, почтительно склонился.

Его примеру последовали все присутствующие, за исключением нас с сыном. Мы её подданными не являемся, так что всё верно. Проявить уважение можно и как-нибудь по-другому.

Ещё минута, и пред наши очи предстала королева Алва в сопровождении принца. Лукас выглядел не намного старше Ромки, его черные, вьющиеся волосы мягкими волнами спадали на плечи и грудь, контрастируя со снежно-белой рубашкой, заколотой у шеи рубиновой булавкой. Мальчишка был бы даже хорошеньким, если б не излишне крупный нос на узком лице. Зато его мать, наряженная в черное платье с открытыми плечами, с рубиновой диадемой в волосах была прекрасна. В ней все еще угадывалась та девчонка, которую… (я решительно отогнал не ко времени вставшую перед глазами картину), но сейчас это была зрелая, уверенная в себе женщина, прекрасная и опасная, обладательница той самой демонической красоты, которой когда-то пленила меня ее дочь. Впрочем, несмотря на поразительное семейное сходство, с Морганой они были совершенно разные. Не знаю, как объяснить, это просто чувствовалось.

Алва подняла руку, приветствуя присутствующих и грациозно опустилась на трон – как есть королева. Лукас тут же занял место за ее правым плечом, Скаарг – за левым.

– Приветствую вас, наследники Хайвергов, в обители ташшаров, – низким, хрипловатым голосом произнесла королева.

– Приветствуем тебя, правительница, – отозвался я и вот сейчас уже поклонился, краем глаза заметил, что Ромка последовал моему примеру. – Итак, о чем Ваше Величество хочет с нами поговорить?

– Вы зря вернулись в Амешт, Артур, – произнесла она. – Я понимаю, что вас не оставили выбора, но все же зря. Моргана сделает все, чтоб заполучить то, что хочет и не оставить вам путей к отступлению.

– Разве в этом вопросе вы не на её стороне? В конце концов, если меня не станет, власть в Амеште достанется одной из вас.

– Дочь врага никогда не будет одной из нас! – отрезала королева.

Я вовремя прикусил язык и не дал словам о том, что Моргана и ее дочь тоже, сорваться с губ. Вместо этого спросил:

– Так зачем вы нас позвали?

– Бой на холодном железе, – пояснила она, недовольно поморщившись. – Мне не хотелось в этом участвовать, но Моргана умеет быть убедительной.

– Что же она пообещала за наши головы? – с горечью поинтересовался я.

В ответе королевы горечи было не меньше, чем в моем вопросе:

– Что не станет возобновлять сезон охоты. Нас осталось слишком мало, так что хватит одного раза, чтоб покончить с ташшарами как с видом. Вы понимаете, что я не могла отказаться.

– Понимаю, – подтвердил я. Действительно, не понять Алву было сложно. Но что не так с Морганой? Она сознательно решила настроить против себя весь Амешт, или что?

– Тогда вы поймете и следующее. Моргана настаивает, чтобы бойцом от ташшаров был мой сын Лукас. Против вас, опытного бойца, у него практически нет шансов. Но согласно все тем же правилам, вместо вас может сразиться ваш сын.

– Нет, – вырвалось у меня. – Он не обладает тем, что ей нужно!

– Но вы же не дадите ему погибнуть, – заметила она с легкой усмешкой. – Моргана считает, что сила за жизнь сына не такая большая плата.

– Моргана просчиталась, – вдруг подал голос Ромка и вышел вперед. – Я готов, огласите условия поединка.

Я смотрел на сына и чувствовал, как в животе ворочается противный комок страха. Я учил его фехтованию весь последний год, в принципе, не слишком сомневался в его способностях, но это не отменяло того факта, что он ни разу не участвовал в реальном бою, а значит гарантий, что сохранит хладнокровие, не запаникует, никто не даст. Глупо, как глупо было бы, спасая мать, потерять сына. Моргана права, если вопрос будет он или сила, я не колебаясь выберу его.

«Да что ты раскудахтался, как курица, – напомнил о себе Голос, – Ты маг или не маг? Кто тебе не дает применить ту же силу против ташшаров? Чистоплюйство?»

Хм, а ведь действительно! Честно или нет, но никто не помешает мне при необходимости вмешаться в бой при помощи магии. Конечно, Ромка, если узнает, обидится, но с этим мы как-нибудь разберемся.

– Огласите правила поединка! – повелела Алва.

Вперед вышел Скаарг, принял торжественную позу, развернул длинный свиток и хорошо поставленным голосом принялся читать. Слушал я внимательно, но ничего нового не узнал: холодное оружие, никакой магии и т. д. и т. п. Ну, так Ромка и не маг, а я не в счет.

– Время благословения, – объявил в конце летописец и отступил в сторону.

Лукас встал на колени напротив Алвы, я же повернулся к сыну, положил руку ему на плечо.

– Ничего не бойся, – сказал я, глядя в бледное, но решительное лицо парня, – и помни, чему я тебя учил.

– Смотреть в глаза, не поддаваться на уловки, – криво усмехнулся Ромка, – все будет хорошо, бать. Прорвемся.

От этого «бать» у меня перехватило горло, я порывисто обнял сына и подтолкнул к месту боя.

– Иди, – сказал враз охрипшим голосом, – иди.

И он пошел. Возле меня тут же объявился Скаарг, откашлялся.

– Ваше место возле повелительницы.

Я кивнул и направился к трону. Алва указала мне на место по правую руку.

– Отсюда ты сможешь следить за боем, а я за тобой, – сказала она. – И не вздумай колдовать. Я не волшебница, но всплеск силы почувствую.

Я не нашел что ответить и просто поклонился. Похоже, очередной гениальный план накрылся медным тазом. А чтоб мне было совсем неповадно, в ту же секунду за моей спиной появилось двое ташшаров, вооруженных пиками. Ну, так, значит, так.

Ташшары, до этого стоявшие по краям площади, сдвинулись вперед, образовав плотный круг метра три в диаметре. В центре круга друг напротив друга стояли Ромка и Лукас. У моего сына в руках была катана с говорящим именем Камикадзе, Лукас же был вооружен такой же, как у других ташшаров, кривой саблей.

– Начинайте! – скомандовал Скаарг и взмахнул рукой.

Все. Бой начался. Я замер и прикипел взглядом к арене.

Человек и ташшар синхронно поклонились и начали неторопливо сходиться. Ни тот ни другой не спешили сделать первый ход, присматриваясь и принюхиваясь. Наконец Лукас сделал выпад – Ромка отбил, провел контратаку, так же не увенчавшуюся успехом, и они снова разошлись. Потом атаковал Ромка – стремительно и напористо, но Лукас неплохо отбивался, хотя и вынужден был отступить.

И так далее…

Вопреки прогнозам, сынок Алвы оказался вполне приличным фехтовальщиком. Против меня он, конечно, не потянул бы, но с Ромкой был примерно на равных. Если учесть, что мой сын дрался непривычным для себя оружием.

А бой продолжался. Я смотрел, переживал и бесился от собственной беспомощности, невозможности вмешаться. Сражаться самому куда как легче. Нет времени на страх, есть только ярость боя Танец Смерти, в котором сходятся фехтовальщики. Теперь же я застыл, не в силах оторваться от разворачивающегося действа.

Алва глухо вскрикнула – на груди ее сына появилось кровавое пятно.

Рома тут же отступил, опустив острие клинка.

– Может, хватит? – спросил он.

– Нет. Продолжайте! – властно сказала Алва, хотя ее когти прорезали на подлокотниках глубокие борозды – она этого не замечала.

И они продолжили. В напряженной тишине слышался лишь звон клинков да свист рассекаемого воздуха. Ромка достал своего противника еще дважды, а тот его – один раз. Потом Рома сделал глубокий выпад, и будь его противник менее проворным, бой можно было бы считать законченным.

Но Лукас все же успел отскочить, хотя Ромкин меч и оставил на его груди очередную царапину. Антрацитово-черные глаза ташшара сверкнули, и вдруг… Лукас подпрыгнул вверх. Метра на четыре. Потом как-то странно взмахнул руками и завис в воздухе, раскрыв крылья – тонкие кожаные перепонки, натянутые от кистей рук до пояса, как у белки-летяги. И совершенно незаметные в сложенном состоянии. Теперь стало понятно, что за мода у них на боковые разрезы в одежде.

Ромка отступил, нервно сжимая рукоять меча и следя за полетом противника. Ташшар кружил над ним по спирали, то набирая высоту, то снижаясь.

Я весь напрягся, готовый в любую секунду, наплевав на правила, броситься на выручку своему сыну. Только бы парень не оплошал, только бы…

Лукас вытянул перед собой клинок и, вытянувшись в струну, спикировал на противника. Ромка не двигался, не сводил глаз с несущейся на него смерти. В момент, когда, казалось, ничто уже не спасет м

оего сына и странный клинок рассечет незащищенную шею, он сделал почти неуловимый шаг навстречу и отклонился. Сверкнуло что-то светлое, металлическое…

10. Побратим

Напряженную тишину разорвал пронзительный, вибрирующий визг. Кричал Лукас. Перепонки крыльев вибрировали с бешеной скоростью, удерживая летуна в воздухе, а острие его меча по-прежнему оставалось у шеи моего сына, и я не сразу сообразил, что происходит. Но Лукас орал, как в агонии, а по его клинку бежали серебристые сполохи, и он пытался, но не мог отвести меч в сторону. Ромкина серебряная цепочка, которую Лукас нечаянно зацепил острием меча, словно прикипела к оружию врага.

Ромка схватился за лезвие и вырвал оружие из рук ташшара. Лукас сразу же обмяк, упал и покатился по прелой листве, но орать не перестал. Его кожа на глазах покрывалась серыми волдырями, лицо исказила гримаса боли.

– Лукас! Сын мой! – закричала Алва, бросаясь к нему.

Я ринулся за ней и успел поймать до того, как она прикоснулась к сыну.

– Замри! – рыкнул я. – Не смей его трогать!

Она не поняла или не расслышала и продолжала тянуться к Лукасу. Я сгреб ее в охапку и передал Ромке.

– Держи крепко! – Потом обвел взглядом обступающих ташшаров, возвысил голос и крикнул: – Все назад! Назад, я сказал! Это «серебрянка»!

Кто б еще мне сказал, откуда я про эту самую серебрянку знаю…

Они замерли, а потом как по команде бросились прочь. Остались всего несколько – то ли родственники, то ли самые преданные.

Серебряная болезнь, или «серебрянка», для местных – что бубонная чума для людей. Заразно, смертельно и без вариантов. Но я вознамерился поспорить с Костлявой.

Я совсем не был уверен, что Слезы Леса, чудодейственный эликсир Вечно Юной Леа, богини Лесов, помогут этому порождению ночи. С другой стороны, хуже ему уже не будет. Так что я вынул из кармана заветный флакончик и, ухватив за волосы орущего, извивающегося Лукаса, вылил содержимое ему в рот. Он тут же вцепился мне в запястье, когти прочертили на запястье глубокие борозды.

Вой оборвался на высшей ноте, тело в моих руках обмякло. Я осторожно уложил несчастного на землю и присел рядом. Он дышал. Что до остального… Нужно было ждать. Ждать и надеяться. Слезы Леса действовали быстро, но – на людях. Что до Лукаса с его непонятной биохимией, прогнозировать я не брался.

Серые пятна вроде как начинали бледнеть, черные змейки, стремительно разбегавшиеся от почерневших когтей по правой, пораженной «серебрянкой» руке Лукаса, остановили рост. Теперь смертоносные узоры смотрелись вычурным татуажем, не более.

Вот уж никогда не думал, что буду так переживать из-за вампира!

Кто-то положил мне руку на плечо. Я поднял голову. Рядом стоял Ромка.

– У тебя кровь…

Я кивнул, и капнул Слезами Леса на проколотое запястье. Пошел легкий дымок, раны защипало, но на этом и все.

Алва обошла сына с другой стороны, тоже села на землю – как была, в роскошном платье и драгоценностях, – протянула руку, нерешительно глянула на меня.

– Уже можно, – кивнул я, – эликсир сделал свое дело, Лукас не заразен.

Она кивнула и стала гладить лицо сына, уже принявшее нормальный, то есть мертвенно-бледный оттенок.

– Ты спас его, – тихо сказала Алва, не глядя на меня, – зачем?

– Я с самого начала не желал ему зла. Никому из вас.

Она подняла голову и испытующе посмотрела мне в глаза.

– Даже после всего, что сделала моя дочь? – спросила она.

Я пожал плечами:

– Твоя дочь, моя сестра… У нас с Марой общий отец и давняя вражда. Слишком давняя, чтобы пытаться найти примирение. Но твой народ не причинил мне никакого зла, так что не вижу смысла враждовать еще и с вами.

Она прищурила глаза и долго-долго смотрела на меня.

– Я не забуду твоих слов, Арчи. Теперь мы все у тебя в долгу.

Лукас зашевелился и открыл глаза, обвел всех туманным взглядом, заметил мать.

– Я что, проиграл? – спросил он.

Алва улыбнулась и погладила его по щеке.

– Ты почти выиграл.

***

Рома

Случайности…

Я сидел на земле, прислонившись спиной к шершавому стволу дерева незнакомой разновидности, наблюдал за отцом и вампирской королевой, хлопотавшими над моим недавним противником, и почти бессознательно пропускал через пальцы серебряную цепочку с крестиком. Бабуля подарила мне этот набор на шестнадцатилетие, и на тот момент я подарку не обрадовался: мечтал о новом телефоне, мотоцикле или мощной видеокарте, а тут – крестик, пусть хоть и трижды освященный. Но обижать бабушку не хотелось, поэтому я позволил нацепить на себя украшение, собираясь снять при первой же возможности. Почему не снял? Девчонка, с которой тогда встречался, сказала, что это сексуально. До секса, правда, так и не дошло, но крестик остался.

А сегодня он спас мне жизнь: совершенно неожиданным способом. То есть, от того удара Лукаса я бы уклонился, но сколько бы ещё выстоял против крылатого противника? Кстати, а в том своде правил, что зачитывал местный летописец, ничего по этому поводу не было сказано? Как ни старался, вспомнить не получалось. Перед глазами мелькали картины боя, я снова видел пикирующего на меня противника, его горящие глаза, острие меча, нацеленное мне в грудь.

Как всегда, реакция догнала с хорошим запозданием: только сейчас до меня начало доходить, что разминулся со смертью буквально на миллиметр. А воображение услужливо дорисовало картину: я лежу с перерезанным горлом в луже собственной крови, вокруг летают вампиры… В животе заворочался противный ком, меня начало потряхивать. Я вдруг с кристальной ясностью осознал, что всё это ни разу не игра, где у твоего героя сколько-то жизней, и даже если они закончатся, их всегда можно докупить. А здесь всё по-настоящему, и если я умру, то умру насовсем, как говорит Арчи, окончательно и без вариантов. Впрочем, мысль о собственной возможной смерти в голове укладываться не хотела: такое может случиться с кем угодно, только не со мной. В конце концов, жизнь только начинается, и у меня на неё грандиозные планы.

Я торопливо повесил цепочку обратно на шею, словно и вправду верил, что украшение сможет защитить меня от беды.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем обо мне кто-то вспомнил. Был это, правда, не Арчи, а вампир Лукас. То есть, ташшар, но в земной мифологии ташшары не водятся, зато вампиров – ну просто завались.

Я нашарил на земле катану и дернулся, намереваясь встать, но Лукас показал мне пустые руки и сел на землю напротив, по-турецки подогнув ноги.

– Я пришел не затем, чтоб драться, – сообщил он.

– Угу, мне тоже не понравилось, – криво усмехнулся я.

Лукас промолчал, провел рукой по волосам: от запястья до самого плеча руку покрывала причудливая паутинка из черных линий – прям как стильная татуировка. Если бы не её происхождение…

– Больно? – спросил я.

Он отрицательно качнул головой.

– Уже нет. А паутина эта останется. Твой отец сказал, что если сразу не исчезло, значит, на всю жизнь память, – он аккуратно провел пальцами по пораженному участку кожи, – а так не чувствуется. Странно…

– Смотрится как крутая татуха, – приободрил я его, поймал непонимающим взгляд и принялся объяснять, что за фигня и зачем её делают.

– Странные у твоего народа обычаи, – заметил Лукас, когда я закончил с объяснениями. – Я специально изучал историю Хайвергов, много читал про колдунов, но ни о чем подобном ни разу не слышал.

– А я и не колдун, – признался я, – да и Хайверги мы с Ар… с отцом неправильные.

– Да, правильный Хайверг ни за что не стал бы лечить ташшара от серебрянки, – усмехнулся он. – А вот нацепить на шею ожерелье из проклятого металла перед боем с ташшаром – это вполне по-Хайверговски.

Я почувствовал себя крайне неуютно: в такой интерпретации выходило, что я заранее готовился к предстоящему бою и подстраховался. Конечно, можно бы начать объяснять, что в моем мире слыхом не слыхивали ни о каких ташшарах и их отношениях с серебром, но зачем?

– Тогда, значит, взлететь во время боя – это по-ташшарски? – поддел я в ответ.

– Правилами не запрещено, – пожал он плечами.

– Насчёт серебра в правилах тоже не сказано, – заметил я, – ладно, проехали.

Помолчали. Лукас время от времени проводил ладонью по пораженной руке, как будто пытался избавиться от черноты, я периодически поглядывал на часы: старые, механические, которые Артур выдал мне перед походом: мол, фиг его знает, как там будет себя вести электроника, а эти точно не подведут. Когда на рассвете мы покидали замок барона, я, по совету всё того же приключенца со стажем, выставил хронометр на шесть утра – просто чтоб хоть как-то ориентироваться по времени. Сейчас часы показывали без четверти три, а значит с завтрака прошло почти десять часов, а обеда пока не предвидится. Странно, конечно, что в такой ситуации я вообще в состоянии думать о еде, но тем не менее. Стоило немного успокоиться, как желудок начал жалобно урчать, требуя пищи. А в сумке бутерброды, но сумка гуляет где-то вместе с гаджами…

– Это правда, что твой отец пришел бороться за трон Амешта?

Я хотел сказать, что врут всё, но прикусил язык, боясь поломать Арчи игру: мало ли, может он и этим, как барону, будет заливать о своих притязаниях. Поэтому только плечами пожал и ответил:

– Лично я здесь, чтобы спасти мать. А вот для отца это может быть задачей-минимум, – я выдержал многозначительную паузу и задумчивым тоном добавил, – понимаешь, Моргана сама виновата. Не трогала бы мать – он бы тоже к ней не лез. А так, насколько я его знаю, отец скорее всего пойдет до конца.

Лукас понимающе покивал и неожиданно признался:

– Знаешь, мне сейчас кажется, что Хайверг у власти – это не так и страшно. То есть, я говорю именно о твоем отце. На данный момент он выглядит гораздо меньшим злом, чем Моргана. Понимаешь?

Я кивнул – в этом вопросе я был с ним полностью солидарен.

– Но она всё же твоя сестра.

Лукас отвел глаза, задумчиво почесал бровь. Я заметил, что его вполне человеческие пальцы заканчиваются короткими, но острыми когтями. Вот и еще одно отличие ташшара от человека.

– По крови – да, во всём остальном… Как-то так получилось, что о её существовании я узнал случайно от совершенно постороннего ташшара. Мать никогда не вспоминала о ней, и была крайне недовольна, когда я всё же пристал с расспросами.

– Иногда лучше не ворошить прошлое.

– Да, теперь я понимаю, но тогда… У ташшаров дети рождаются очень редко, и чем дальше, тем реже. И я никак не мог взять в толк, почему мать так поступила. Если ей так тяжело было видеть собственную дочь, могла отдать ее в другую семью: у ташшаров не бывает чужих детей.

– Зато бывают дети врагов, – вспомнил я слова Алвы.

– Дело не в этом, – покачал головой Лукас. – Просто Моргана – полукровка, и это видно невооруженным глазом. У нее нет крыльев, нет когтей. Она слишком отличается от нас, так что мать отдала дочь тем, среди кого она не чувствовала бы себя ущербной. Наверное, она не ожидала, что Моргана вырастет настоящей Хайверг.

– А кем еще она могла вырасти, воспитываясь в той семье? – заметил я рассудительно. – Все логично.

– Логично, – вздохнул Лукас и поднялся на ноги. – Не знаю, чем все закончится: Моргана осталась без приза, и теперь попытается согнать на нас злость. Но сегодня у нас праздник, так что прошу к столу.

Он махнул куда-то вдаль, а потом протянул мне руку, за которую я и ухватился без малейших раздумий. Лукас помог мне подняться, а потом, все так же не разжимая ладони, сказал, глядя мне прямо в глаза.

– Я рад, что узнал тебя, Роман из рода Хайвергов. Пусть вражда закончится на нас.

– Я только за.

Он широко улыбнулся, продемонстрировав внушительные клыки, и предложил:

– Как насчет кровного братства? Проведем ритуал, и ни один из нас не сможет причинить вреда другому.

Наверное, надо было посоветоваться с отцом, или предложить повременить, но в тот момент я просто не смог сказать «нет».

Ритуал оказался простым донельзя: надрезать ладонь, смешать кровь, проговорить слова клятвы. Вот так я и обзавелся братом, которого у меня никогда не было. Мечты сбываются, хотя и совсем не так, как ожидаешь.

На площади, где совсем недавно я сражался с моим новоявленным братцем, развели костер, над которым на вертеле жарили тушу какой-то животины, по размерам тянувшей на хорошо откормленного кабанчика. Вокруг костра сидели люди… ташшары… да без разницы! Из рук в руки передавались низкие чаши с каким-то напитком, где-то играла музыка… Арчи был тут же, сидел между Алвой и Скааргом и что-то увлеченно рассказывал, довольно экспрессивно жестикулируя. Увидев меня, он помахал рукой, но к себе не позвал, так что мы с Лукасом устроились с другой стороны от костра. Мне тут же сунули в руки чашу с ярко-зеленым напитком. Я вопросительно взглянул на побратима – тот ободряюще кивнул и объяснил, что сок дерева рунькааз – это напиток радости, и абсолютно безвреден для существа любого вида.

На вкус «напиток радости» напоминал сладковатую бормотуху, и по мозгам давал с первого же глотка – а может, все дело в том, что пил я его на голодный желудок. Как бы там ни было, в теле образовалась восхитительная легкость, а в голове звенящая пустота. И, наверное, только этим объясняется то, что я задал следующий вопрос:

– А вот скажи, брат, – обратился я к Лукасу, указывая на жарившееся на огне мясо, – вы действительно это едите?

– Конечно, – удивился тот.

Тут мне бы заткнуться, но сок дерева рунькааз действовал безотказно.

– А как же кровь? Разве вы не ей питаетесь?

Лукас поперхнулся тем же самым соком, посмотрел на меня, как на идиота, и принялся ржать. За ним рассмеялись сидевшие рядом ташшары, стали передавать мой вопрос соседям, и вскоре уже веселились все присутствующие. Я понял, что сморозил глупость, но вопрос казался мне важным, так что я его повторил, правда, с извинениями и в более мягкой форме.

– А еще мы едим младенцев, – все еще посмеиваясь отозвался Лукас. – Да все в порядке, мы не обиделись. Обычные человеческие предрассудки, байки, которыми детей пугают. Ладно, объясню. Кровь мы пьем – это необходимость, без нее не выжить. Но она нам нужна не так и часто: раз в два-три дня, пара глотков. Понятно?