Текст книги "Травник 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Мусаниф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

Чисто для форсу.

Магистр повел рукой в воздухе и вытащил из рукава (на самом деле, из инвентаря) Демонический Клинок Истредда. Изогнутое лезвие было покрыто тускло светящимися зловещим зеленым светом письменами Нижнего мира и от него шел пар. Магистр ухмыльнулся и воткнул нож в столешницу.

– Только хочу сразу предупредить, – сказал он. – Я – писатель не местный, попишу и уеду.

Жиган схватился за нож.

Он не успел даже вытащить его из-за пояса, как Магистр одним быстрым неуловимым глазу движением вытянул Демонический Клинок Истредда из стола и погрузил его Жигану в брюхо.

И умудрился проделать это, даже не вставая со стула.

Присутствующие, кроме Глыбы, дернулись, но в левой руке Магистра уже был здоровенный револьвер, направленный лидеру группировки прямо в лоб. Глыба заглянул в бездну дула, и бездна посмотрела на него в ответ.

Жиган захрипел и повалился назад, срываясь с клинка Магистра. Края его раны дымились.

Присутствующие практически не обратили на происходящее внимания, многие даже головы в сторону их стола не повернули. Поножовщина была здесь в порядке вещей.

– Убедительно, – сказал Глыба. – Кстати, этот парень никогда мне не нравился.

– Может быть, тебе тут еще кто-нибудь не нравится? – поинтересовался Магистр, стряхивая с Демонического Клинка Истредда капли крови.

– Нет, остальные вроде мужчины ровные, – сказал Глыба. – Продолжаем разговор.

– Базара нет, – Магистр снова воткнул клинок в дерево стола, а револьвер положил в карман пиджака, чтобы два раза в инвентарь не тянуться. – Пойми, вы ничем не рискуете. Если завтра в семь на площади ничего не произойдет, и полиция все еще будет в городе, вы можете просто не начинать.

– Как говорил покойный, – Глыба брезгливо посмотрел на мертвого Жигана и тут же перевел взгляд обратно на Магистра. – Ты складно чешешь. Но не дает мне покоя один вопрос. Ты говоришь, что отдаешь нам город, но я не могу понять, твой прибыток-то в этом какой? Или попросишь долю малую со всего, что мы к утру добудем?

– Нет, у меня свой интерес, – сказал Магистр. – Хочу под шумок британское посольство высадить.

– Рисковый ты мужик, Никола, – констатировал Глыба. – А что за интерес у тебя в посольстве? Золотишко или артефакт какой ценный?

– Есть у меня знакомый хороший, которому очень хочется почту дипломатическую почитать да карты британские посмотреть, – сказал Магистр. – И большие деньги он готов за это заплатить.

– Насколько большие?

– А ты с какой целью интересуешься?

– Да просто сдается мне, что ты нашими руками хочешь весь жар загрести, а каштаны жареные себе оставить, – сказал Глыба. – Наша-то добыча, как ни крути, от фарта зависит, может, у купца пустой сезон и сундуки пусты, или мануфактурщик все распродал, да деньги успел в товар вложить, который ему еще только привезти должны, а ты, получается, свой заработок себе уже гарантировал. Справедливо ли это, Никола?

– В жизни воровской многое от фарта зависит, – напомнил Магистр. – Без фарта и кошелек на базаре не подрежешь, а чтоб в британское посольство вломиться еще и подготовка неслабая нужна, да и знакомый тот – мой…

– Я, может быть, тоже хочу на те карты посмотреть, – сказал Глыба. – Очень я до карт любопытный.

– Базара нет, – согласился Магистр. – Дашь мне пяток своих людей, чтобы вместе со мной пошли, что они найдут, то тебе и принесут. Так справедливо?

– Но учти, Никола, если они подставу какую-то почуют, то сразу на ножи тебя поставят, – предупредил Глыба. – Я вижу, что ты мужик резкий, да и нрав у тебя крутой, но супротив воровского мира в одиночку тебе не выстоять.

– На том и покалим сростень, – сказал Магистр, желая эффектно закончить разговор.

Не получилось.

– Что покалим? – не понял Глыба.

– Скрепим наш деловой договор рукопожатием, – пояснил Магистр, убирая ладонь с Демонического Клинка Истредда и протягивая ее Глыбе.

– Скрепим, – сказал Глыба, вытирая свою руку о кафтан.

Пауки договорились.

Глава 18

Революционеры.

Профессиональные борцы с режимом, пламенные оппозиционеры, террористы, бомбисты.

На их поиски Магистр потратил больше всего времени. Три дня он шатался по кабакам, трактирам и прочим заведениям, переговорил с кучей людей, подбил на протест несколько студенческих сообществ, договорился с местным криминалитетом, и лишь на исходе четвертого дня его свели с руководителем подпольной ячейки Яковом Ломакиным.

Яков был невысокого роста, носил военный мундир без знаков различия и курил трубку, набитую дешевым табаком. Скорее всего, самосадом.

Они встретились глубокой ночью на кухне трактира, куда Магистра провел доверенный человек Ломакина. Яков сидел за столом и ел вареную в мундирах картошку с салом и луком, запивая все это дело чистейшим, как слеза младенца, самогоном.

Магистр взялся объяснять свою идею, для наглядности выставляя на стол вареные картофелины.

– Почта, – сказал он, припечатывая картофелину к столу. – Телеграф. Телефон. Если мы отрежем средства сообщения, то сможем погрузить город в хаос.

– Когда? – деловито спросил Яков.

– Сегодня в восемь вечера. Только не говори мне, что у вас нет готовых бомб, товарищ.

– Бомбы-то они есть, – сказал Яков. – Но не уверен, что в достаточном количестве. Знаешь, сколько в городе почтовых отделений?

– Для начала надо выбить основные, – сказал Магистр.

– Может быть, лучше городскую управу подорвать?

– Управу тоже можно, но это опционально, – сказал Магистр. – Если динамита не хватает, я подсоблю. Но метателей у меня нет.

– А ты вообще откуда, товарищ?

– Из Берлинского подполья, – сказал Магистр. – Там сегодня тоже начнется, и для большего эффекта надо бы это дело синхронизировать.

– А динамит как через границу провез?

– Есть способы, – сказал Магистр, извлекая из кармана динамитную шашку. Наощупь проводя ревизию инвентаря, он наткнулся на целые залежи этого добра и экспериментальным образом успел убедиться, что динамит и в этом мире работает, как должен.

То есть, взрывается.

– Ты не обижайся, товарищ, но все это похоже на полицейскую разводку, – сказал Ломакин. – С целью выявления нашей подпольной сети. Дай мне пару дней, я наведу о тебе справки, свяжусь с Берлином и тогда уже отвечу.

– Нет у нас пары дней, товарищ, – сказал Магистр. – Подумай сам, если бы я был жандармом, тебя бы уже винтили, нет? И на первом же допросе ты сдал бы всю вашу подпольную сеть, как миленький.

– Я бы молчал.

– Ты бы пел, как соловей, – сказал Магистр. – Тебе ногти когда-нибудь выдирали? А зубы? А кости во всем теле ломали, медленно, по одной, начиная с пальцев ног?

– Я, конечно, много ужасов слышал про нашу охранку, но чтоб такое… – немного побледнел Яков.

– Я слышал и не такое, – сказал Магистр. – И не только слышал, но и видел. Невиновных людей нет, есть плоходопрошенные.

– Сурово у вас в Берлине.

– Если ничего не предпринимать, у вас скоро будет так же, – пообещал Магистр.

– Ну, а что мы можем? – спросил Ломакин. – У нас горстка борцов, у них – армия и аристократы с их силами.

– Народ на вашей стороне, – сказал Магистр.

– Народ безмолвствует.

– Но в нем потихоньку копится гнев, – сказал Магистр. – Нам нужно только взять этот гнев и правильно его направить. Вот взять, к примеру, армию. Армия, по-твоему, из кого состоит? Из того же народа, и держится она исключительно на страхе перед офицерами. Убери этот страх, и люди пойдут за тобой, и волну их ярости будет уже не остановить.

– А как его убрать-то?

– Нужно показать людям, что им противостоят другие люди, только с силами, – сказал Магистр. – И что их тоже можно победить.

– Но как? Почта, телеграф, телефон? Даже если мы городскую управу подорвем в тот момент, когда там внутри глава будет, это все равно, что комариный укус.

– Ты видел, как распространяются лесные пожары? – поинтересовался Магистр.

– Нет, я в городе вырос.

– Все начинается с малого, – сказал Магистр. – Одна бутылка, брошенная в лесу… даже не обязательно, чтобы она разбилась. Солнечный луч преломляется через стекло, как через призму, и вспыхивает сухой мох. Площадь распространения огня невелика, но она постепенно расширяется, начинает гореть опавшая листва, трава, кустарники, а потом очередь доходит и до деревьев. И уже через несколько часов там бушует пламя, в котором могут сгореть целые города.

– Но нужно, чтобы лес был сухим, – сказал Яков.

– Лет уже достаточно высох, – сказал Магистр. – И мы можем стать той искрой, из которой возгорится пламя.

– Будут жертвы.

– Революций без жертв не бывает, – сказал Магистр. – Вы бомбисты или где? До этого от ваших взрывов никто не умирал, что ли?

– А ты уверен, что… э… лес высох?

– На все сто, – сказал Магистр. – Ты слышал, что случилось в имении князя Грозового?

– Что-то говорили о крестьянском бунте.

– Князя и его наследников вырезали, имение сожгли, – сообщил Магистр. – Помогли этим дворянам их молнии?

– Также говорили, что на стороне восставших выступал какой-то колдун почище Грозовых, и он использовал оружие с Изнанки.

Магистр встал из-за стола, отвесил Ломакину куртуазный поклон и уселся обратно.

– К твоим услугам.

Глаза революционера округлились от изумления, и он глотнул еще самогона.

– Хочешь сказать, это был ты?

– Это был пробный камень, чтобы проверить готовность народа, – сказал Магистр. – Народ готов. Осталось только его поднять и направить.

– Все это, конечно, хорошо, – сказал Яков. – Но на то, что ты предлагаешь, нам придется потратить годовой запас бомб. А я сомневаюсь, что даже ты смог протащить через границу достаточно немецкого динамита.

– Какой смысл в бомбах, если они не бахают? – спросил Магистр риторически. – Что же касается динамита, то для начала могу выдать тебе килограмм сто.

– А шнур?

– Со шнуром проблема, – сказал Магистр. – Шнура метров десять, не больше.

– На первое время этого хватит. Но любопытно мне, на каком складе ты все это добро хранишь.

– Место надежное, не сомневайся.

– И неужто у тебя никто ничего не спрашивал?

– Люди, задающие мне вопросы, которые мне не нравятся, как правило, живут недолго и умирают страшной смертью, – сказал Магистр. – Послушай, Яков, я не собираюсь тебе врать и не буду рассказывать, что революция случится уже завтра, но разве не наш истинный долг приближать ее каждый миг? Нам всем предстоит огромная работа, которая потребует от всех нас множество сил, отваги, предприимчивости и финансов. Силой и отвагой я с вами поделиться не могу, это должно быть ваше. Но что касается финансов, то берлинское подполье поручило мне передать вам это.

Магистр выложил на стол еще один золотой слиток. Системное золото было куда чище местного, и любой ювелир быстро бы почуял подвох, но Магистр рассчитывал, что до химического анализа дело не дойдет.

Просто не успеет.

– Неплохое подспорье, – согласился Яков.

– Сработайте завтра, как нужно, и это будет только началом нашего сотрудничества, – сказал Магистр. – Теперь давай обсудим детали.

– Давай, – сказал Яков. – Только сначала надо попросить кого-нибудь сварить нам кофе, да покрепче. Такие вещи лучше обсуждать на трезвую голову.

– Отличная идея, – сказал Магистр.

* * *

Магистр вернулся в свою гостиницу уже засветло.

Налил себе стаканчик местного хереса, оказавшегося вовсе недурным, закурил сигарету и прямо в одежде завалился на кровать. Последние дни, сплошь занятые переговорами, оказались очень утомительными, но в целом Магистр был доволен.

Все шло в правильном направлении.

Вопреки расхожему в Системе мнению, Магистр не любил сложные виртуозные планы с огромным количеством деталей, хотя в свое время он приложил немало усилий, чтобы обзавестись подобной репутацией.

Детали важны, но погружаться в них не стоит, потому что в деталях все и вязнет. Стоит какой-то мелочи пойти не так, и вся твоя с таким трудом выстроенная машина развалится, не проехав и половины пути.

Магистр ставил перед собой цель, набрасывал стартовые условия, бросал первый камушек, а потом позволял событиям лавиной катиться с горы, подстраиваясь под них, чтобы добраться до желаемого.

Магистр делал ставку на импровизацию, а не на тотальный контроль.

В конце концов, если лавина даже не достигала цели, всегда можно было заявить, что так и должно быть, что именно на это ты и рассчитывал, и запустить вторую лавину.

Правда, в текущей ситуации Магистра поджимало время. Сферы могли начать сопрягаться уже на следующей неделе, так что второй попытки могло и не быть.

Магистра не страшило сыграть с теми же игроками и по системным правилам, но для начала ему нужно было убедиться, что он все правильно понял. А убедиться в этом можно было только экспериментальным путем.

Жахнет, подумал Магистр. Не может оно не жахнуть. Просто должно.

Даже если студенты выведут на площадь вдвое меньше людей, чем обещали. Даже если бандиты вынесут всего несколько контор, впрочем, насчет бандитов Магистр почти не сомневался. Люди, работающие за выгоду, своего не упустят.

Даже если бомбисты не смогут накрыть и половину намеченных целей…

Напряжение и так витает в воздухе, так что уже принятых мер должно хватить.

Магистр допил херес, докурил сигарету, откинулся на подушку и закрыл глаза.

Он заснул сразу же.

Он спал спокойно и глубоко, но ровно через двадцать минут он проснется. Это тоже одна из привычек, выработанных годами.

События, которые он организовывал все эти последние дни, должны были начаться только в шесть часов вечера, но до этого у него была запланирована еще пара дел, и он собирался довести их до конца.

Эксперимент должен быть поставлен.

* * *

Я посмотрел в окно.

За окном уже третий день шел дождь, серой пеленой скрывая от моего взора здания, находящиеся на противоположной стороне улицы. Рота красноармейцев за окном не шла.

Имперских штурмовиков, впрочем, тоже не наблюдалось. Редкие прохожие прикрывались зонтами, и только мальчишки посыльные бегали просто так, наверняка промокнув до нитки.

Мне было скучно и одновременно тревожно. Впрочем, когда я работаю с Виталиком, или с Гарри, или еще каким-нибудь представителем этой компании, сие есть мое естественное состояние.

До города мы добрались вместе. Вместе нашли ломбард и заложили горстку золотых изделий (выкупать обратно которые никто, конечно же, не собирался), получив взамен увесистую котлету местных денег.

Изделия, хоть и драгоценные, были без статов, а такие в Системе не ценились. Редкий игрок мог позволить себе носить украшения, которые не делали его сильнее. А те, кто могли, физрук, например, и вовсе никаких украшений не носили.

Дело касалось и мирных профессий. Бухгалтеры носили брошки с бонусом к интеллекту, продажники – к красноречию, а ремесленники, как и воины, не отказывались от лишней ловкости или выносливости…

После ломбарда мы разделились.

Виталик отправился на вокзал покупать себе билет до столицы, а мы сняли номер в небольшой гостинице неподалеку от центра города. Нам всего-то и надо было где-то переждать несколько дней до открытия портала. Тихо и не высовываясь, прямо как я люблю. Задача, вроде бы, несложная. Что могло пойти не так?

Шикла, вот что.

Виталик оставил меня за старшего, но то ли забыл сказать об этом Шикле, а то ли сказал, а она слушала не слишком внимательно. В первый же наш вечер в гостинице она заявила, что собирается в город.

– Зачем? – спросил я.

– Затем, что я женщина и у меня есть потребности.

– Магазины уже закрыты, – сказал я.

Ладно, это шовинистический выпад, признаю, мне за него даже немного стыдно.

– Ладно, тогда так. Я – суккуб, и у меня есть потребности.

– А ты не можешь на какое-то время их… э… поумерить?

– Я и так воздерживалась несколько дней, – сказала Шикла. – В чертовом лесу никого особо не найдешь, а Оберон отказался, ссылаясь на то, что при сестре его облика это было бы неэтично. Как по мне, то это просто отмазка.

– Э… – сказал я.

– Но всегда есть варианты, – сказала она, делая шаг в мою сторону. Потом еще один, и еще, и вот она уже стоит вплотную, прижимаясь ко мне своими выпуклостями. – Я никуда не пойду, если мои потребности согласишься удовлетворить ты, разрушитель миров.

Она была очень привлекательной женщиной. Говоря по правде, даже более, чем просто очень привлекательной, и некоторые части моего тела… ну, вы понимаете, о чем я.

Но она была суккубом. В любой другой ситуации, думаю, я не упустил бы такой возможности. Правда, не уверен, что в любой другой ситуации такая женщина посмотрела бы в мою сторону, но это вообще дело десятое.

Она была суккубом, и я не собирался с ней связываться.

Это было бы слишком… безрассудно.

– Весьма польщен этим предложением, но нет, – сказал я.

– Уверен?

– Да.

Она подняла руку, и ее ноготки пробежались по моей шее. Что бы понимали, это было самым эротическим моим ощущением за… ну, скажем, за последние полгода.

– И все равно нет, – сказал я.

– Ты не понимаешь, от чего отказываешься.

– Боюсь, что очень хорошо понимаю.

– Ну и ладно, – сказала она. – Тогда просто уйди у меня с дороги.

– Вообще-то, дверь прямо за твоей спиной.

– А, точно, – она развернулась и направилась на выход, виляя бедрами.

– Когда ты вернешься? – спросил я.

– Если получится, то через пару дней, – сказала она. – Если что, отправляйтесь к порталу без меня.

И с тех пор я ее больше не видел.

Вообще, круто у них получается. Магистр пообещал Андрею спасти и вернуть его сестру, спас, но возвращать не стал, а сбагрил это дело Шикле. А она при первой же возможности перевалила его на меня. Груз сдал, груз принял. А кто крайний?

Как обычно, Артур.

С другой стороны, не знаю, какие у Шиклы отношения с Магистром, но нам-то она ничего не должна. Да, она тоже из Системы, но Система огромна, и до этой встречи здесь, в другом мире, я о существовании Шиклы даже не подозревал.

Хотя о суккубах слышал, конечно. У нас в компании по этим вопросам есть знатный специалист.*

В дверь постучали.

– Да, входи.

Катерина занимала соседний номер (по первоначальному плану, они должны были делить его с Шиклой, но см. выше), но частенько заглядывала ко мне, потому что ей было страшно и одиноко.

Я мог ее понять. Она была одна, она была в бегах, она готовилась отправиться в путешествие, и не просто в другую страну, а в другую вселенную, и прекрасно понимала, что обратной дороги уже не будет.

Кто бы в такой ситуации не переживал?

– Расскажи мне о вашем мире, – сказала она, присаживаясь на стул.

Я отошел от окна.

– Система огромна и многообразна, – сказал я. – Каждый может отыскать в ней что-нибудь себе по душе.

– Ты отыскал?

– Ну, большую часть времени я на жизнь не жалуюсь.

– А меньшую?

– А меньшую я здесь, – сказал я.

– Значит, там мне придется играть в какую-то игру?

– Необязательно, – сказал я. – Кто не хочет, может и не играть. Можно просто игнорировать чужие правила, а можно отправиться в то место, где они не действуют.

– И что же это за место?

– Земля, – сказал я. – У нас в мире тоже есть Земля, и я на ней вырос. Она похожа на вашу, только на пару веков позже и без аристократов… ну, то есть, какие-то аристократы там были, но не такие, как здесь. Я там вырос.

– А потом?

– А потом Земля вляпалась в Систему и какое-то время жила по ее правилам, а потом перестала, – сказал я.

– Как же это получилось?

– Ну, вон тот тип, который уехал в Москву, в компании с еще одним типом, который преподавал атлетику, переписали правила Вселенной таким образом, что в Солнечной системе они действовать перестали**. Так что люди, которые хотят жить обычной жизнью, вполне могут ею жить на Земле. Вы с братом можете отправиться туда. Если захотите.

– То, что является обычной жизнью для вас…

– О, там нет ничего сложного, – заверил я. – Вы быстро научитесь.

* * *

* Я сделаю вид, что не заметил этого намека. Тем более, что слухи о моих чисто научных экспериментах с суккубами сильно преувеличивают. (Примечание АФС)

** Мне почему-то кажется, что с ними тогда еще кто-то был. (Примечание АФС)

Глава 19

Поезд остановился на маленьком полустанке, у которого и собственного названия-то не было. Ну, остановился и остановился, обычное дело, может, кому из пассажиров там надо было сойти и он заранее договорился с машинистами, или еще какая оказия приключилась, подумали пассажиры. По крайней мере те, кто еще не спал.

Но прошло пять минут, а поезд так и не тронулся. Потом десять. Двадцать.

Виталик вышел из купе в общий коридор и сразу же наткнулся на проводника.

– Почему стоим?

– Не могу знать, – сказал проводник. – Может, авария какая на путях. Обычно мы никогда здесь не останавливались.

Будучи умудренным жизнью человеком, любое отклонение от нормы Виталик рассматривал в призме потенциальных происков Магистра. Он добрался до тамбура, открыл дверь и сошел на перрон.

На перроне уже собирались люди, вышедшие из других вагонов, и все их взоры были обращены в одну сторону.

Небо на горизонте по курсу движения поезда окрасилось в багровые цвета, словно там открылся портал в ад.

– Что горит? – спросил кто-то позади Виталика.

– Москва горит, – ответил ему другой голос. – Столица нашей родины.

Виталик огляделся. Перед их составом стоял другой поезд. Видимо, его пассажиры уже насладились зрелищем и успели вернуться на свои места согласно купленным билетам. Возможно, перед тем поездом был еще и третий, но рассмотреть это было уже невозможно – все терялось в темноте ночи.

Ну, либо здесь случилось нашествие Наполеона, либо очередное явление Магистра, подумал Виталик. В то, что город загорелся сам по себе, он почему-то не верил.

В каморке станционного смотрителя горел свет, и Виталик направил свои стопы туда. На его стук вышел согбенный старичок в драном зипуне и фуражке железнодорожника.

– Поезда не ходют до особого распоряжения, – доложил он, хотя Виталик еще и не успел его ни о чем спросить.

– И давно они не ходют?

– Ваш уже пятый, – сказал старичок. – Думаю, до утра тут простоите, а может и дольше.

– Мне в Москву нужно, – сказал Виталик.

– Всем в Москву нужно. Иначе люди бы билеты не покупали.

– Логично, – согласился Виталик. – Слышь, отец, а здесь лошадь где-нибудь раздобыть можно?

– В деревне разве что, – ответил старичок и махнул рукой куда-то во тьму. – Там за лесочком деревня есть.

– А можно какие-то более точные указания получить?

– Да куда уж точнее. Там, за станцией, тропинка, иди по ней, никуда не сворачивая, так в деревню и попадешь.

– Спасибо, отец.

– Только поторопись, – сказал старичок. – Ты уже не первый, кто про кобыл спрашивает, а их в деревне не так, чтобы много, и крестьяне их за просто так не отдадут.

– Понял, принял, – сказал Виталик.

Кроме дробовика в специальном креплении под плащом, багажа у него не было, равно как и нужды возвращаться в купе, так что он сразу отправился на поиски тропинки, а найдя, припустил по лесу бодрой рысцой.

Лесок оказался не слишком большим, и Виталик пробежал через него за полчаса. Несколько запыхавшись, поскольку он уже отвык бегать без системных бонусов, Виталик оказался в деревне.

Десяток бревенчатых домов разной степени обветшалости стояли по разные стороны разбитого тракта. Свет горел только на одном дворе, и оттуда же доносилось недовольное ржание.

Решив, что ему повезло, Виталик открыл калитку.

Источником света оказалась масляная лампа, которую держал в руках дородный мужчина, судя по всему, хозяин дома. Источником ржания была молодая кобылка, на спину которой пытались приладить изношенное за долгие годы использования седло. А потенциальным источником неприятностей был молодой мужчина в военном мундире, который это самое седло и прилаживал.

– Добрый вечер, – поздоровался Виталик. – Не подскажете, где я могу раздобыть лошадь?

– Боюсь, что вам не повезло, сударь, – сказал молодой военный. – Насколько мне известно, это последняя свободная лошадь в данном селении, и я уже заплатил за нее пятьдесят полновесных имперских рублей.

Виталик понятия не имел о текущей рыночной стоимости лошадей, но по тону военного можно было понять, что крестьянин содрал с него три шкуры. С другой стороны, подумал Виталик, мужчине повезло вдвойне – ему заплатили вместо того, чтобы рубануть висящей на поясе военного шашкой.

Видать, не все прогнило в здешнем королевстве.

– Мне нужно в Москву, – сказал Виталик.

– Я туда и направляюсь, – сказал военный. – Если у вас дело срочное, то я могу передать весточку, кому вы скажете.

– Вы очень любезны, сударь, – сказал Виталик, подстраиваясь под его тон. – Но, к сожалению, мое дело весточкой не решить.

– Мне очень жаль, сударь.

– Тем не менее, я хотел бы попросить вас об услуге, – сказал Виталик. – Уступите мне этого скакуна, сударь.

– Увы, но боюсь, что не смогу этого сделать. Я прибыл первым и не пойду вторым.

– Я прибыл вторым, но пройду первым, – сказал Виталик.

– Да вы, никак, ищете ссоры?

– Изначально я искал лошадь, – сказал Виталик. – Но если вы настаиваете…

Военный затянул последнюю подпругу, или как она там называется, Виталик не слишком хорошо разбирался во всей этой упряжи, поправил мундир и посмотрел на Виталика. При свете крестьянской лампы стало видно, что у него мужественное волевое лицо, квадратный подбородок и залихватски закрученные усы.

– Господа, не надо ссориться, – подал голос доселе молчавший хозяин лошади, с сомнением оглядывая массивную фигуру Виталика. – Вы можете поехать вдвоем. Плотва – кобылка молодая, выносливая. Немного в скорости потеряете, но к утру будете в городе…

– Поистине Соломоново решение, – восхитился мудростью крестьянина Виталик. – Но боюсь, что Боливар не выдержит двоих.

– Я катаюсь на одной лошади вдвоем только с прелестными барышнями, – заявил военный. – Отступитесь, сударь

– Боюсь, я не могу.

Военный положил руку на эфес сабли.

– Я не хотел бы вас убивать, – сказал он.

– Я тоже, – сказал Виталик. – Вы, видимо, бретер и дуэлянт, но кажетесь мне хорошим малым.

Крестьянин, которому уже заплатили, подкрутил лампу так, чтобы она давала больше света. Он хотел насладиться грядущим зрелищем.

– У вас при себе есть оружие, сударь? – осведомился военный.

– Да, – сказал Виталик, вытаскивая из-под плаща здоровенный тесак.

– Отлично, – просиял военный, обнажая саблю. – Никто не посмеет заявить, что поручик Оболенский убивает безоружных.

– А ножик-то у него покороче, – заметил крестьянин.

– Это ничего, – сказал Виталик. – Зато у меня рука длиннее.

– Защищайтесь, сударь!

Поручик атаковал бодро, но Виталика учили драться лучшие инструкторы СВР, а потом он отшлифовал свои умения за долгие годы пребывания в Системе, так что шансов у военного не было. Виталик парировал первый выпад сабли своим тесаком, пнул поручика в опорную ногу, а потом, когда тот уже падал, врезал ему кулаком в ухо.

Поручик свалился без чувств.

Виталик быстро обыскал его, нашел кошель с деньгами и проездные документы, выданные на имя поручика Преображенского полка Дениса Оболенского. Кошель трогать не стал, а документы прибрал в карман. Конечно, он не был похож на поручика, но лучше иметь при себе хоть какие-то бумаги, чем вообще никаких.

Отсчитав десять рублей из своих денег, Виталик протянул их крестьянину.

– Это тебе за беспокойство, – сказал он.

Крестьянин принял деньги и неторопливо убрал их в карман.

– Может, тебе стоит переночевать где-нибудь еще? – спросил Виталик. – Вернешься домой после того, как этот уйдет.

– Староват я уже по чужим дворам шастать, – сказал крестьянин. – Да и деревня у нас небольшая, занедолго обойти можно. Не в лесу же мне прятаться?

– Как знаешь, – сказал Виталик. Он подошел к лошади, благо, она уже была оседлана, за что Виталик мысленно поблагодарил поручика. – Он, вроде, парень приличный. Может, и пронесет.

Крестьянин равнодушно пожал плечами. Виталик не без труда забрался в седло и взялся за поводья.

– Москва-то в какую сторону? – уточнил он на всякий случай.

– Зюйд-зюйд-вест, – сказал крестьянин и для верности махнул рукой.

* * *

Магистр сидел на скамейке под фонарем и делал вид, что читает Ведомости, а на самом деле наблюдал за людьми.

Студенты начали собираться на площади часов в пять.

Приходили по одному, по двое, небольшими группами. В основном, парни, но Магистр видел и несколько девушек.

У некоторых были термосы.

Константин уселся рядом. У него тоже был термос. И еще – раскладная трость, которую при желании можно использовать как дубинку.

– Я же говорил, оружие не брать, – сказал Магистр. – Мирный протест, все такое.

– Так это и не оружие, – сказал Константин. – Это модный аксессуар.

– Горбатого не лепи. Ты чего вдруг такой смелый-то?

– Я тут подумал обо всем, что ты сказал, и решил, что ты прав, – сказал Константин. – Мы должны сделать так, чтобы нас наконец-то заметили.

– Лучше поздно, чем никогда, – согласился Магистр.

– Что ты имеешь в виду?

– Да это я так, не обращай внимания, – сказал Магистр. – Плакаты где?

– Плакаты к шести должны принести, – сказал Константин. – Я узнавал, их только-только рисовать закончили, краска сохнет.

– Какую посещаемость прогнозируешь?

– Да шут его знает, – сказал Константин. – Мы листовки распространили.

– Ой, дурак, – сказал Магистр. – Думаешь, никто их до охранки не донесет?

– А как еще людей охватывать? Тем более, там ничего крамольного не было.

– Дай посмотреть, – сказал Магистр, не сомневаясь, что у Константина есть с собой хоть одна.

– Вот.

Магистр взял листок бумаги, вырванный из амбарной книги. На листке было выведено каллиграфическим почерком:

«Встречаемся в восемнадцать ноль-ноль на Думской площади. Одевайтесь тепло, берите зонтики, чай, кофе, хорошее настроение и друзей. Распространение информации всячески приветствуется».

– Действительно, ничего крамольного, – согласился Магистр. – Всю ночь, поди, писали?

– Только под утро закончили, – подтвердил Константин.

– И как люди должны понять, зачем именно их пригласили? – поинтересовался Магистр.

– Из контекста же, – объяснил Константин. – В университете настроения витают…

– Ясно, – сказал Магистр. – А ты почему сам без зонтика?

– Так у меня нету, – сказал Константин. – У меня это.

Он потряс модным аксессуаром.

– О, а вот и жандармы, – сказал Магистр. – Видать, кто-то им вашу листовочку вместе с контекстом притащил.

Небольшая группа полицейских, человек двадцать, появилась у противоположного края площади. Разбившись на группы по несколько сотрудников, они занялись патрулированием, внимательно прислушиваясь к разговорам в попытке понять, что за настроения тут витают.

– Это было ожидаемо, – заметил Константин.

– На самом деле, они должны были появиться чуть позже, – заметил Магистр. – Но что уж теперь.

Студентов становилось все больше. Полицейских тоже. Прибыло еще несколько отрядов.

К шести часам появилась большая толпа студентов с плакатами. Они были нарисованы от руки и закреплены на наскоро сооруженных деревянных конструкциях, подозрительно напоминающих дворницкие снеговые лопаты.