Текст книги "Зеркало богов [СИ]"

Автор книги: Сергей Радин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Пролог

– Почему вы до сих пор не удосужились прилепить к нему хоть одну камеру? – резко сказала молодая женщина и сузила глаза – так, будто ждала, что собеседник немедленно бросится выполнять замаскированный приказ.

Полутёмное помещение, освещённое лишь работающими мониторами и лампами над клавиатурой, выглядело безграничным. В углу сидели двое.

– У него звериная чувствительность – даже в таком состоянии, – ответил широкоплечий мужчина, продолжая холодно и не мигая смотреть на экран. – В последний раз, когда мы это сделали, он выдрал из рубахи лоскут с датчиком и укрепил его в унитазе. Изнутри... Не побрезговал... Мы и сейчас можем позволить себе следить за ним лишь потому, что в этом баре навалом отслеживающей аппаратуры. Среди всей техники частный «глаз» ему не учуять.

– Имплантировать микроскопический чип через кожу или подсунуть в еду...

Мужчина всё-таки развернулся к ней лицом, но смотрел не скептически – снисходительно. Эту снисходительность он налепил поверх жестковато-равнодушной профессиональности и постарался, чтобы новая маска выглядела как можно больше наигранней. Снисходительным он уж точно никогда не был.

– Вы человек новый в нашем деле (чувств она ещё скрывать не умела: её передёрнуло от его откровенно прямой констатации факта), поэтому, забыв о прошлом нашего героя, вы исходите лишь из его сегодняшнего вида. На экране вы видите заплывший жиром, грязный, опустившийся на самое дно обломок рода человеческого, который пьёт, жрёт, чавкая и рыгая при этом, а заодно время от времени провозглашает хвалу жизни и Вселенной. Он плюнул на себя и на свою жизнь в роскошных апартаментах. Он наслаждается жизнью, похрюкивая в самой грязной луже, которую нашёл. Но! Как поэтически выразился один из моих сотрудников: оборванный электрический провод вдвойне опасен, чем нормально функционирующий, поскольку прячется за ширмой никчемности.

– Но он пьёт второй год по земному времяисчислению, – стояла на своём женщина. – Он не просто оброс жиром – он распух от слоёв жира!

– Мадам, как вы полагаете, почему наш хозяин настаивает, чтобы именно Мангуст выполнил его задание?

Женщина отвернулась от собеседника, но её бормотание прозвучало отчётливо: «Потому что наш хозяин – осёл. Был, есть и будет...» Мужчина усмехнулся.

– Вам недостаёт лояльности к своему... – Вот уже дня три они исподтишка дразнили друг друга, не договаривая вслух то, что раздражало и доводило до ярости, но, как ни странно, и сближало. И сейчас он намеренно якобы спохватился. Отсчитал секунды к той паузе, вместо которой должно было прозвучать слово «любовник», и закончил: – ... к нашему хозяину. Если он говорит, что только Мангуст в состоянии достать ему некий предмет – значит, хозяин в этом уверен. Ваше же сомнение в объекте говорит лишь о том, что вы недостаточно внимательно прочитали его досье.

На экране объект слежки попытался встать со стула и грохнулся бесформенной тушей на пол. Из-под обмякшего тела брызнула лужа – смесь вина и блевотины на грязной воде, которой руководство бара пыталось освежить помещение. Собутыльники, сидевшие по обе стороны от щедрого выпивохи, сползли со своих стульев и начали тянуть дружка на место. Женщина даже не рассмеялась, а брезгливо скривилась, когда уже все трое дружно шлёпнулись в кучу малу. Подбежал официант, углядевший беспорядок. Ворча, взгромоздил вокруг стола каждого из упавших и снова убежал на зов от соседнего столика. Толстяк, которого начальник разведки назвал Мангустом, сидел, привалившись к стене, и бессмысленно хихикал – или ухмылялся? Его нестриженая, кажется, чёрная борода торчала космами и смешивалась с сальными прядями волос примерно той же длины, что и борода. «Мангуст! – неприязненно подумала женщина. – Какой он мангуст – пьяный разжиревший кролик... Красноглазый...»

– Если вы уберёте со своего очаровательного личика неприятное выражение брезгливости, – сказал начальник разведки, – и взглянете на другие экраны, то я познакомлю вас с нашими конкурентами. Они, подобно мне и нашему хозяину, не верят в полную деградацию Мангуста. Итак, экран слева. Двое господ в сером. Это киллеры барона Ди Гранда. Сидят здесь с момента появления Мангуста в данном местечке. То есть третий месяц... Экран наверху. Этот прибыл сегодня. В его задачу тоже входит физическое уничтожение Мангуста. Боюсь, эти господа скоро образуют своего рода коалицию. Их хозяева до сих пор не смирились с потерей драгоценных раритетов, украденных Мангустом. Однако киллеры, и те, и другие, боятся подступиться к своей будущей жертве. Может, вскоре осмелеют – конечно, объединившись?.. Экран справа. Банда белых воротничков. Всё надеются уговорить нашего героя принять заказ от своего хозяина. Раньше Мангуст любил дела, связанные с промышленным шпионажем. Теперь ему всё до лампочки... Красотка под правым экраном – агентесса с Вельда. Её цель – завербовать, но чего ради – выяснить пока не удалось. Итого, на сегодня ситуация такова: две стороны рассчитывают убить Мангуста, две – нанять. Раньше претендующих на его внимание было больше.

– Три – нанять, – рассеянно сказала женщина, постукивая сенсорным карандашом по костяшкам своего кулачка. – Мы тоже наниматели, и на наше предложение он согласится.

– Оттуда такая уверенность?

– Большинство дел, за которые он брался в недавнем прошлом, имеют некий отпечаток мистики: это может быть легенда вокруг объекта, определённый миф. Наше поручение стопроцентно мифично, как в старой доброй сказке: пойди туда – не знаю куда; принеси то – неизвестно что. И потом. Если он повсюду прославляет жизнь, искомый предмет уже одним своим названием не может не заинтриговать такого авантюриста, как он. Если в нём этот авантюризм не остыл.

– А поскольку вы лично берётесь уговорить его...

Начальник разведки крупной корпорации, вообще-то, не привык, чтобы его перебивали. Но женщина всё так же задумчиво – она, видимо, уже составила план и прикидывала с чего начать, – перебила его, кажется, даже не заметив:

– Он наливается спиртом и наркотиками здесь. Ходит в два клуба посмотреть на бои. Ездит на мотодром в дни так называемых смертельных гонок. Хлеба и зрелищ? А если и зрелище, то оно должно быть с мясом и кровью... Гимн жизни... Странно. В досье нет ничего, что бы указало на причину его ухода из активной деятельности. Почему же он ушёл из своего бизнеса? Ведь раньше ему нравилось играть с огнём. Что произошло два года назад?

– Что бы ни произошло, вокруг него до сих пор умирают, – мягко сказал мужчина. Человек, задающий правильные вопросы, всегда вызывал у него симпатию. Он мог даже забыть, что этот человек попал в его отдел, пройдя через постель непосредственного хозяина. В конце концов, карьерные убеждения он тоже уважал. Единственное слегка беспокоило его: в кадровых списках отдела женщина не значилась: она пришла с рекомендацией, больше похожей на скрытый приказ. А начальник разведки не любил неопределённости. За своё место он не боялся: новичку, его смене, пришлось бы потратить не менее года, чтобы только вникнуть во все дела и структуры ведомства.

Между тем объект слежки продолжал ухмыляться с экрана. Но ухмылялся он как-то странно: будто нацепил на губы подобие улыбки, да и забыл об этом, и лицевые мускулы уже не держали заданную мимику... Мужчина машинально увеличил изображение на экране.

Глаза Мангуста и в самом деле налились кровью, но сейчас, когда он, кажется, задумался или впал в прострацию, они влажно мерцали искусственными огнями ночного бара...

Женщина вдруг поймала себя на том, что она всё ближе и ближе наклоняется к экрану. Глаза распухшего от бесконечного пьянства человека, глаза, которые казались чужеродными на одутловатом, болезненно-жёлтом лице, притягивали даже на расстоянии. В них чувствовалась страшная сила бездонной пропасти. Эти глаза могли принадлежать скорбящему Иисусу или убийце, глубоко уверенному, что он имеет право.

Чтобы что-то сделать, надо убедить себя: есть определённая необходимость в действии. Глаза Мангуста напрочь отрицали даже возможность договориться с ним. Но, взглянув в эти глаза, женщина уже не могла удержаться от соблазна поговорить с ним. Что-то теперь её беспокоило. И она знала: пока не встретится с Мангустом, тревоги своей ей не заглушить.

Начальник разведки искоса взглянул на женщину, и уголок его рта приподнялся в почти незаметной ухмылке.

... По бару сновали полуголые официантки. На маленькой сцене певице, чьё тело полностью просвечивало сквозь драные тряпки, называемые концертным платьем, помогали бэк-вокалом и танцами девчонки в бикини. «Весёлые» девушки только номинально прикрылись лоскутами, подчёркивающими похотливые изгибы тела. Редкие женщины из низшего состава космических экипажей болтались по залу в полурасстёгнутой до пупка форме.

Шедшая по залу цыганка подметала длинными юбками пол и оставляла за собой шлейф ошарашенного молчания. Одежда закрывала её полностью, но при этом плотно облепляла тело, создавая впечатление струйного движения. Она шла впереди целой группы людей, одетых в традиционные для космических бродяг одежды. Шла впереди – и отдельно от них. Чёрные косы позвякивающими от металлических украшений змеями спускались – одна по груди, другая за спиной – ниже бёдер, стянутых шёлковой шалью. Шла она молча, предоставляя остальным представительницам своего племени грубо хохотать и визгливо щебетать, отщипывая толику внимания от того почтения, которое кружило вокруг неё с момента появления в баре.

Табор сдвинул три столика и шумно устроился за единым столом – с явным намерением оставаться в баре долго и со всеми мыслимыми удобствами. Пока мужчины обсуждали меню, цыганки разлетелись по бару, ловя ищущим взглядом желающих пообщаться с прорицательницами.

Толстяк, как всегда, сидел с двумя собутыльниками.

Цыганка повела бровью, и официант добавил к столику четвёртый стул. Она села, закинув ногу на ногу, и ткань обтекла её, наметив контуры скульптурного совершенства. За соседним столиком застонали, а собутыльники Мангуста хрюкнули.

Через полчаса цыганка вела толстяка к выходу. На руках тонко звенели браслеты, которые казались слишком тяжёлыми для неё. Женщина, опустив глаза, еле сдерживала пренебрежительно-победную улыбку, а Мангуст покорно плёлся за нею, ведомый за руку, словно заблудившийся ребёнок.

В лифте до него будто дошло, что предлагает женщина, и он навалился на неё всем телом, притиснув к стене. Она почувствовала, как его горячий влажный живот плющится вокруг неё, точно подушка, и с трудом подавила стон брезгливости. Она считала себя высокой, но мужчина оказался выше. Он навис над нею, и его мокрые волосы и борода, вонючие и грязные, уткнулись в её чувствительную кожу, вызывая невольную дрожь.

– Миленький, не сейчас... Не здесь...

Мокрые горячие пальцы погладили её шею – она упёрлась ладонью ему в грудь, сумела чуть отодвинуть его... Внезапно влажные мягкие слизняки на её шее отвердели и превратились в твёрдые змеиные кольца. Она конвульсивно напряглась – и змея ужалила.

Из лифта теперь уже цыганка покорно брела за толстяком. Он втолкнул её в номер – лучший в этом портовом отеле, но загаженный донельзя. Администрация отеля молчала: клиент платил за номер втрое больше обычного.

Он усадил женщину в кресло, сам сел напротив.

– Как тебя зовут? – неожиданно жёстко спросил он.

– Клер, – монотонно сказала цыганка, не открывая глаз. Она явно находилась в каком-то ступоре, отчего говорила заторможенно и отвечала не сразу.

– На кого ты работаешь?

– На себя.

Толстяк неопределённо хмыкнул и дотянулся до столика с бутылками. Чавкнула пробка. Толстяк высосал остатки жидкости, пустил бутылку под ноги, по голому полу, задумчиво прислушиваясь к мерному, затихающему звону стекла (дорогое пойло продавалось только в стекле)... Подумал немного.

– У кого ты работаешь?

– У Лина Стаффа.

– Линкольн Стафф? Этот баловень судьбы нуждается во мне? Какой предмет привлёк его внимание, что ему понадобился я?

– Зеркало богов.

– Зеркало – миф.

– Зеркало богов не миф, а неправильное определение полуразумного кристалла.

– Вот это я слышу впервые, – прошептал толстяк. – Расскажи мне о полуразумном кристалле. Как он действует? И каковы его координаты?

– Эликсир стирает информацию из физических клеток организма и омолаживает его за счёт забвения. Координаты... – охотно было заговорившая, женщина вдруг замолчала. Кажется, собеседник этого не заметил.

– Стафф – хочет бессмертия? Глупец... – явно про себя пробормотал толстяк. И словно очнулся. – Что же ты замолчала, Клер? Координаты! Где и у кого засекли Зеркало богов?

– Зеркало богов – три! – внезапно звонко сказала женщина, до сих пор говорившая бесцветно.

Толстяк только недоумённо поднял брови. Он ещё поднимал их, когда вдруг взорвались браслеты на руках женщины – и одновременно с ними вспыхнули дымными взрывами все металлические безделушки на косах. Лёгкий дым мгновенно разлетелся вокруг женщины. Не успевший отпрянуть, толстяк вдохнул вброшенную в воздух газовую смесь и повалился с кресла без сознания. Женщина в своём кресле просто обмякла в глубоком обмороке.

Входная дверь, после небольшой возни за нею, отъехала в пазы. Комнату при входе быстро пробежали два человека, в полувоенной форме охраны и с масками на пол-лица. С собой – оружие наготове и шланги, тянущиеся от каких-то агрегатов, похожих на небольшие пылесосы. Неизвестные сунулись в комнату с двумя телами, быстро распылили что-то ещё – выждав, сняли маски и сообщили в передатчики:

– Всё в порядке, Рейнмар. Концентрат подействовал. Теперь чисто. Заходите.

В номер вошли ещё два человека в полувоенной безликой форме. За ними – Рейнмар, начальник разведки Стаффа. На ходу он чуть оглянулся: на входе, у двери в номер, встали двое в штатском, но с явной военной выправкой. Дверь закрылась – изнутри, по её сторонам, застыли ещё двое. Рейнмар не хотел рисковать, работая с таким опасным человеком, как Мангуст. Толстяк не эта романтичная девчонка, которая оказалась такой падкой на лесть, что он легко получил доступ к её украшениям и ещё более легко начинил эти безделушки небольшим концентратом «сонного» газа, чьи распылители запрограммированы реагировать на сказанную три раза подряд фразу «Зеркало богов». Теперь у Рейнмара полчаса действия этого газа, чтобы порасспросить Мангуста кое о чём и выдрать из него согласие работать на Стаффа.

Начальник разведки ещё проходил первую комнату, как из второй послышались невнятно тревожные голоса, а потом, когда он рефлекторно из-за невыясненной опасности остановился, позвали:

– Рейнмар, быстрей! Здесь какая-то чертовщина!

Заключив, что опасность лично ему не грозит, Рейнмар ускорил шаги.

Его люди сгрудились вокруг кресла, рядом с которым недвижно лежал Мангуст. Когда они расступились, Рейнмар почувствовал очень сильное желание присвистнуть, чего не делал со времён несдержанной молодости.

В неожиданно свободных, обмякших, будто на стаявшем теле, одеждах у кресельных ножек лежал довольно молодой темноволосый человек. Никаких сальных волос. Никакой бороды. Жирные слои вокруг тела продолжали на глазах пропадать. Лицо слегка туманилось под дымкой наведённой иллюзии, но вскоре стало ясно, что перед Рейнмаром худощавый человек, не старше тридцати лет, но никак не за сорок, каковым был – теперь уже точно оставшись в прошедшем времени, – Мангуст.

Заинтригованный и весьма довольный (ах, какое намечается поле для шантажа или вербовки!) начальник разведки кивнул своим людям:

– А ну-ка, вытряхните его из этого шмотья! – и, не обращая внимания на женщину, сел в кресло, где недавно сидел Мангуст.

Выполнить приказ Рейнмара оказалось просто: с похудевшего тела тряпки, на несколько размеров больше, стащили легко. Некоторое время Рейнмар бесстрастно (его подчинённые не могли скрыть изумления) разглядывал смуглое мускулистое тело в странных белёсых пятнах.

– Так. Не понял. Мангуст оказался не Мангустом или таковым никогда и не был? – вслух поразмышлял Рейнмар, уже озадаченно разглядывая неизвестного.

Один из подчинённых быстро пощёлкал триди-визором, особенно приблизив его для снимков к белёсым пятнам.

– Пять минут – и будет готово заключение. Лучше не рисковать. Мало ли чем он болен.

– Ладно, – решился Рейнмар. – Время идёт. Посадите-ка его сюда вместо этой...

Женщину под мышки оттащили к стене, чтобы не мешала (ей повезло больше), в её кресло бросили тяжёлое тело неизвестного.

– Итак, приступим, – сказал Рейнмар и, ссутулившись, подался к человеку, называвшему себя Мангустом, чтобы вкрадчиво спросить: – Любезнейший, не будете ли вы так добры сказать нам, где сейчас находится Мангуст? Тот, чьё имя вы присвоили?

– Шеф, вы так уверены, что это не он? – тихо спросил один из подчинённых в затянувшуюся паузу, недоверчиво глядя на странного пленника.

– Для меня он уже в любом случае не Мангуст, а кобра. После того, как скинул не нужную ему шкурку.

– Мангуста застрелили два года назад по земному исчислению, во время попытки ограбить музей, – глухо, не открывая глаз, сказал неизвестный. – Теперь Мангуст я.

– Вот как? И кто же вы, молодой человек, позвольте поинтересоваться? – спросил Рейнмар, который всегда переходил на светский тон, если его что-то озадачивало.

Неизвестный медленно, с трудом поднял голову. Начальник разведки подспудно забеспокоился: концентрат газа, рассчитанный на полчаса, не мог позволить человеку совершать в это время каких-либо самостоятельных действий – только говорить, правдиво отвечая на вопросы. Внутренне Рейнмар, кажется, уже начинал понимать, что происходит. Но поверить глазам и логике не мог.

– Я – Мангуст, – прошептал неизвестный.

И открыл глаза – большие, огромные от полыхавшей в них огненно-чёрной тьмы. Сухощавые руки, до сих пор безвольно лежавшие по бокам вялого тела, мягко, невесомо приподнялись и опустились на кресельные подлокотники, неожиданно и жутко вспухая острыми углами, будто внутри ломались кости.

В комнате-прихожей между тем раздался треск выламываемой двери, болезненные вскрики, потрескивание и шипение оружия.

Через секунду в номере уже кипела кровавая бойня.

1

Я сидел на цоколе здания, неподалёку от двери бара, и философствовал, стараясь заглушить сосущее чувство голода. Последний, самый низкий уровень города, да ещё города почти незнакомой мне планеты – здорово я опустился даже в своих собственных глазах, а уж в глазах моих будущих нанимателей...

С работой не везёт в последнее время. И не оттого, что я плохой пилот. Скорее, в этом невезенье виновато моё желание оставаться собой и неумение пресмыкаться перед вышестоящим начальством.

Вздохнув, я смог усмехнуться. Какие слова – высокопарные и красивые. И это в то время как причина всех моих несчастий обжирается у моих ног, поймав крысоподобное существо. Глядя, как кошак раздирает на части тушку грызуна-мусорщика и чавкает, хрумкая косточками, я сглотнул и пригорюнился.

Кошак стал моим в последнем полноценном полёте с некоей экспедицией на недавно открытую планету. Планета готовилась прославиться тем, что на ней были найдены поразительной красоты города – абсолютно заброшенные по неведомой причине. Моя экспедиция, впрочем, не принадлежала к археологической. У меня были биологи. Это их я привёз на планету и возил по лесам и по горам, пока они охотились на представителей богатейшей фауны. И однажды, пока я ждал их возле вездехода, стал свидетелем страшной драки: нечто похожее на одичавшую собаку накинулось на нечто лохматое, вдвое меньшее, и сцепилось с ним. В общем, пока я добежал, лохматик уже хромал и еле шевелился, но отступать не собирался. «Собаку» я пнул ногой, обутой в сапог (влажное место, близко к болоту, вот и обувались как надо), чем ничего не добился, и тогда кошака выдрал из драки за шкирку. На меня «собака»... э-э... постеснялась кидаться. Мои биологи из жалости (была там одна девчушка, неровно ко мне дышала) привели зверя в порядок. Ну, не совсем в порядок. Зверь оказался, в придачу к лохматости, ещё и крылатым. Одно крыло «собака» перебила ему до такой степени, что пришлось его ампутировать. После ампутации, конечно, уже и речи не было оставлять зверюшку в лесу. Когда экспедиция закончилась, почти все заработанные кредиты я отдал на операцию, в результате которой у меня появился зверь-киборг – из двух крыльев кошака Тисса одно стало пластиково-металлическим.

Жили мы со зверем душа в душу, но... Очень уж Тисс энергичным был. А поскольку не потел, как люди, всей кожей, а потел только через пасть, то очень часто зевал. И это первое и главное, отчего меня больше не брали на работу. Пасть-то у него... Сидит вот такое на плече, свесив крылья, и зевает клыкасто на кого ни попадя. Я-то привычный, а люди... Особенно наниматели... Эх... Ну а поскольку работы более-менее привычной больше не намечалось, я уже готов взяться за любую. Есть-то хочется.

... Компания подвыпивших парней, вывалившаяся из бара, остановилась было передо мной – новым лицом в этом квартале, заухмылялась было, но секунды спустя поспешно ретировалась. Переулок здесь круто вниз: ровная площадка, небольшая лестница – и так чередуется на протяжении всего места. Всё вниз, и вниз. Как моя несчастная дорожка... Удалились, а Тисс вернулся к своему ужину, вдоволь назевавшись на незнакомых ему людей. Иногда мне кажется, что эта зверюга, лишь едва уловимыми очертаниями похожая на обычного кота, гораздо умней, чем иное животное. Ну вот кто ему сказал, что достаточно позевать на запоздавших гуляк, чтобы они немедленно удалились, больше абсолютно не заинтересованные моей личностью?

Любопытно, а для человеческого желудка эти крысы не окажутся тяжёлой пищей? Отобрать одну у кошака и попробовать поджарить?.. Дожил...

Слева послышались быстрые шаги двух человек. Вот они показались наверху ближайшей ко мне лестницы. Освещение здесь, у бара, и вечером достаточно сильное, чтобы разглядеть их хорошенько. Ого, какие люди...

Впереди шёл высоченный тип в длинном плаще, прихваченном на поясе ремнём, в отсвечивающих металлом сапогах, которые, кажется, должны бы грохотать, но шаги еле слышались. И только по длинным, почти до пояса, светлым – точнее седым, волосам я узнал ведуна – представителя самой надменной расы, с которой когда-либо сталкивались земляне. Впрочем, удивляться их высокомерию не стоило. Ведуны знали примерное будущее всех, с кем бы ни встречались. А такое знание наверняка накладывает на расу свой отпечаток. Правда, этот конкретный ведун был какой-то странный. Что-то в нём не укладывалось в привычный портрет расы предсказателей. И вообще. Откуда здесь, в самом бандитском квартале космопортовского города, взяться ведуну?

Второй тип, чуть поотставший, выглядел не менее колоритно: чёрные лохматые волосы; одежда, правда, более привычная для таких районов – короткая кожаная куртка, джинсы, армейские бутсы. Колорит создавал даже не меч у бедра. Такой же (догадывался я) скрывался у ведуна под плащом, отчего сразу понятно было, что ребята принадлежат к высшим слоям собственного планетарного общества. Нет, колорит второму создавали тёмные очки – своеобразная хохма или фишка, ведь сейчас поздний вечер. И только когда этот тип оказался почти напротив, я понял – никакой фишки: мимо меня шёл самый настоящий тёмный драко, чью полумаску рисовала чешуйчатая кожа вокруг глаз – атавизм расы, умеющей создавать личный огонь. Тёмные драко – военная элита планеты Драко. И её представителей часто берут на службу в качестве телохранителей. Как, наверное, происходит и в этом конкретном случае.

Мой кошак нырнул в дыру подвала. Оттуда раздался тонкий визг, мгновенно оборвавшийся. Зверюга вылетела с новой порцией жратвы и принялась снова деловито драть добычу в клочья. Попросить, что ли, у хозяев бара, плату за дератизацию их подвальных помещений? Хотя бы натурой – обедом, например?

Уже было прошедший мимо, ведун внезапно остановился и повернулся ко мне. Я насторожился. Учёный я – пусть и теоретически. Знаю, что самое страшное у ведунов не меч – он чаще всего ритуальный. А вот боевого посоха, вылетающего с бешеной скоростью из рукава, бояться надо безо всяких. Я-то – безоружный. Почти. Моё единственное оружие – Тисс.

Кстати, зверь, как ни странно, поднял окровавленную морду от добычи, чтобы посмотреть, кто к нам идёт. Пока проходили мимо, даже не дрогнул.

Ведун остановился передо мной. Драко – за его спиной.

Пока суд да дело, я понял, что смущает меня в облике ведуна. Волосы неровные. Впереди – несколько прядей подрезано до челюсти. Странно. Ничего такого о ведунах не слышал. Или это тоже какая-то своеобразная ритуальная метка?

Чтобы не быть невежливым (и вообще – на всякий случай), я тоже встал с цоколя. Ледяные глаза, казавшиеся мертвенными из-под белых ресниц, окинули меня пронизывающим взглядом.

– Неплохо, – заявил ведун. – Значит, возьмёшься за любую работу? Нам нужен пилот яхты. Справишься?

Лихорадочно соображая, я припомнил все типы известных мне яхт и закивал. Ладно, если что – в полёте разберусь. От такого предложения отказываться грех. Управление у яхт обычно достаточно примитивное.

– Иди за нами, – велел ведун и сразу развернулся.

Я привычно прихватил Тисса за шкирку – тяжёлый, с не выпущенной-то из зубищ крысой, – сунул в отделение вещмешка, предназначенное именно для такого груза, и, взвалив лямку мешка на плечо, поспешил следом за странным нанимателем. На инопланетян я ещё не работал... Неужели полоса неудач закончилась?

Почти незаметно повернув ко мне подбородок, тёмный драко поинтересовался:

– Как тебя зовут?

– Андрей.

– Давно без работы?

– ... Несколько месяцев, – признался я и затаил дыхание: а вдруг откажутся брать?

– Зайдём вон в тот бар, – не оборачиваясь, сказал ведун. – Он голоден.

Вход в бар на нижних уровнях такой компании, как наша, – это всегда вызов завсегдатаям. Или было бы вызовом, остановись мы на пороге. Но мой наниматель быстро и уверенно прошёл к кабинке напротив входа. Так что никто не успел среагировать на неожиданное появление необычных посетителей.

Тёмный драко пропустил меня вперёд и закрыл дверь. Через минуту она открылась, являя официанта. Видимо, очень опытного. Он только скользнул взглядом по светлым волосам ведуна, по полумаске драко, по кошаку, высунувшему башку из поставленного рядом со мной вещмешка, и коротко осведомился, что мы будем заказывать.

– Нам – пиво, этому две порции мясо и фруктовый коктейль, – распорядился ведун.

Официант исчез.

Ледяные глаза ведуна остановились на мне. Большой рот слегка изогнулся в усмешке. Но заговорил он мирно.

– Моё общефедеративное прозвище – Ледяной Джин, – представился он. – Моего спутника зовут Люциус.

Он оглянулся на вошедшего официанта, быстро расставившего с подноса на стол тарелку с мясом и три бокала. Официант собрался было уходить, но Ледяной Джин остановил его:

– Нас могут вызвать в любой момент. Расчёт сразу, пожалуйста.

Тот пожал плечами и вынул расчётную машинку.

Пока они рассчитывались, я, глотая слюну, твёрдо решил продержаться до ухода официанта. Хотя тарелка с горой мяса стояла прямо передо мной и благоухала таким крепким, убийственно сытным ароматом!.. Поэтому некоторое время пытался размышлять, почему у ведуна такое прозвище. Ну, Ледяной – понятно. А что значит – Джин? Неужели можжевеловая водка? Наверное, распробовал у кого-то из землян, понравилась... Мда, размышлять на голодный желудок получалось не очень, особенно, когда жратва – только руку протяни.

С трудом отведя глаза от тарелки, в зеркальной стене напротив я увидел себя: встрёпанный короткий русый волос, впавшие с голодухи щёки, небольшие глаза под напряжённо, до морщины сведёнными бровями, прямой нос с небольшой горбинкой. Завершал портрет тридцатишестилетнего, потрёпанного жизнью неудачника пожизненно насмешливый рот: подрался по молодости, лицевой нерв здорово подпортил.

Заметив движение у локтя, глянул вниз: Тисс вылез из вещмешка, передними лапами опёрся о край стола и критически внюхивался, морща плоский нос, в крепкие мясные запахи с моей тарелки.

Официант ушёл, а мои наниматели уставились на Тисса. Тот поднял пушистую башку, обвёл их немигающим взглядом, задерживаясь на каждом на пару секунд, а потом нырнул обратно – в вещмешок, откуда почти сразу донёсся сочный хруст недоеденной крысиной черепушки.

– Интересное животное, – заметил Ледяной Джин, взяв бокал.

– Животное со мной! – строптиво сказал я, торопливо уминая мясо за обе щёки: можете отказаться от моих услуг прямо сейчас, но полпорции я сожрать успею!

– Знаю.

Наниматели негромко заговорили между собой, явно чтобы не смущать мою голодную персону – на неизвестном мне языке. Разговор шёл неторопливый, но тема, видимо, очень их интересовала. Я, отяжелев от наспех проглоченного, начал наконец нормально жевать. И исподтишка приглядываться. Если судить по земному времени, им обоим по двадцать с небольшим. Но – опытные товарищи, судя по количеству шрамов на руках ведуна и неровной коже драко на скуле и на челюсти. И, когда мясо кончилось и я неясно подумывал наплевать на все правила приличия и выпить соус с края тарелки, как-то внезапно сообразилось, что отношения между этими двумя не походят на отношения нанимателя и охранника. Скорее – они соратники. Тут же кстати припомнилось, что ведун, называя имя драко, выразился «мой спутник». Что предполагает равноправие.

Я вздохнул, и Ледяной Джин выбрал именно этот момент, чтобы, подтверждая моё предположение, проинформировать меня:

– Мы оба сопровождаем одну личность. Сопровождение будет достаточно долгим. Согласен ли ты на неопределённо долгий срок работы? Или, если хочешь, можешь довезти нас до того места, куда в следующий раз направится эта личность, а там найти себе работу получше.

Получше? Это намёк на что? На то, что работа, которую мне сейчас предложили, имеет оттенок незаконности? Ну нет... Если мне сейчас предложили работу, это не значит, что так же легко я найду её в следующий раз. Тисс высунулся из сумки и взглянул на меня золотисто-зелёными глазами. «И всё из-за тебя, дружище!» – вздохнул я.

– Я буду работать с вами столько, сколько понадобится.

– Из-за Тисса? – спросил Ледяной Джин.

Откуда он?.. Ах да. Ведун же.

– Нет. Из-за того что накормили.

– Учти. Кроме обязанностей пилота, от тебя будут иногда требоваться несколько иные услуги. Хорошо ли ты владеешь оружием?

– Смотря каким.

– Не торопи события, Джин, – лениво сказал драко. – Посмотрим, что у нас есть на яхте, – там и разберёмся. Пока пусть освоится с судном.

Оружие. Серьёзные люди... Я только хотел спросить, а что именно будет от меня требоваться, как ведун вдруг застыл: взгляд ушёл, словно рассеялся в пространстве. Секунда, другая... Из рукава Ледяного Джина вылетел посох. Драко вскочил. В глаза ведуна вернулось осмысленное выражение – и с этого момента события полетели!