Текст книги "Преступление без смысла (СИ)"

Автор книги: Сергей Потёмкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Глеб убеждал себя, что Дея, Монгол и Вадим Сергеевич так не поступили бы – скорее, это затея Азарина, а они могут о ней и не знать.

«А могут и знать», – шепнул внутренний голос; как же хотелось, чтобы он сейчас замолчал!..

Сдав спецодежду на проходной, Глеб выехал из цеха. Законодержцы выходить не спешили, но ему стало вдруг всё равно – пусть хоть весь день там торчат…

Приводя мысли в порядок, он поехал вперёд.

Слева и справа тянулись заводские корпуса вперемешку с трубами, балками и вентилями. Воздух был тяжёлым, с запахом угля и железа. По рельсам гнали вагонетки – Глеб видел такие на экскурсии по металлургическому заводу. Тогда ещё он мог ходить, и не надо было гадать, кто из друзей действительно друг.

– Что-то ты хмурый, – донеслось сверху.

Глеб вздрогнул – он и не заметил, как появился Баюн: тот был вороном и махал над ним крыльями.

– Не мельтеши, – буркнул Глеб, – перьями забросаешь…

– И отвлеку тебя от важных мыслей.

– Именно так, – подтвердил Глеб.

Он проехал уже метров сто. Всюду гремело, скрежетало, стучало… И выло, будто включилась сирена.

Глеб остановился.

– Баюн, ты это слы…

Он не договорил, увидев молнии: те вспыхивали вокруг стоящего впереди здания! В нём-то сирена и выла – правда, она смолкла через пару секунд… в тот миг, когда кто-то выскочил из проулка.

Врезавшись в Глеба, этот «кто-то» перелетел через кресло, упал и вскочил.

– Смотри, куда едешь!!! – раздался возмущённый девчоночий голос.

Глеб оторопел, но тут же вспылил в ответ:

– Да ты сама на меня налетела!

– Идиот!

– Сама дура!

«Дура» ответила сердитым взглядом. На вид ей было столько же, сколько и Глебу; лицо чуть округлое, но не полное, большие глаза, светлые волосы… Глеб вдруг понял, что держит в руке её заколку.

– Ты видел, что я бегу! – возмутилась девочка. – Думаешь, раз ты в этом кресле, другие должны лизать тебе ботинки?

А вот это был удар ниже пояса. Глеб нахмурился и жёстко сказал:

– Свои ботинки я чищу сам. А если кто-то захочет облизать их, пусть купит мороженое – оно вкуснее.

Глаза «дуры» расширились – ответ её явно поразил. И тут откуда-то донеслось:

– Она туда побежала! Все за мной, быстро!

Девочка с ужасом взглянула на Глеба:

– Помоги мне!

– Чего?..

То есть он, конечно, всё понял: за ней гонятся, и её надо спрятать… Но где спрятать – не под кресло же запихнуть?!

– Протолкни меня!

До Глеба так и не дошло, чего она хочет, а девочка вдруг стала исчезать. Такое проделывала Дея, но быстро: она пропадала за долю секунды. У девчонки так не вышло: нижняя её часть исчезла, а верхняя – начиная от пояса – висела перед Глебом.

Так вот что означало её «протолкни»!..

Проехав вперёд, Глеб схватил её за плечи и стал толкать. Баюн прокомментировал эту сцену:

– Знаешь, было бы удобней, если бы ты взялся за…

– Умолкни!.. – зашипел на него Глеб.

«Дура» провалилась в пустоту и исчезла. Из проулка выскочили трое – судя по форме, охранники завода. Подобрав выскользнувшую из пальцев заколку, Глеб сунул её в карман и с невинным видом доложил:

– Она портал открыла – вы опоздали…

Охранники разразились бранью, а Глеб развернул кресло: пора вернуться к законодержцам и сообщить, что увидел он больше, чем Коротов хотел показать.

Глава 7

Зеркальник

Говорить при Коротове о молниях и странной девочке Глеб не стал – сказал обо всём законодержцам уже в машине.

Было время обеда, и Дея предложила заехать в кафе. Ели на террасе, под открытым небом: в вазонах желтели бегонии, над столиками голубели зонтики. Настоящий рай после душных цехов.

Разрезая сосиску, Монгол заметил:

– Молнии у здания означают, что там система охраны: амулеты, сильфы-оповещатели…

– Сильфы? – переспросил Глеб.

– Духи-элементали, – пояснил Вадим Сергеевич. – Как саламандры, только те из огня, а сильфы – элементали воздуха. Молнии – наверняка их рук дело.

– Но завод – это же не банк… – проронила Дея. – Что там охранять?..

– Доменную печь, – хмыкнул Монгол и в ответ получил хмурые взгляды: мол, не до шуток сейчас.

– Кстати, – Дея взглянула на Глеба, – а как ты у того здания оказался?

На Глеба покосился Баюн – дух ел в стороне, вернувшись в облик кота.

– Ты ведь был в цехе, – вспомнил Вадим Сергеевич. – А когда уехал, Коротов сказал, что тебе надо свежим воздухом подышать. Ты что, плохо себя чувствуешь?

– Нормально я себя чувствую, – Глеб стал поспешно допивать сок.

– Если что-то не так, говори, – велела Дея. – Даже если голова закружилась, ты должен сказать: способности Далебора в тебе только проявились, а на этом этапе возможны осложнения…

– Я сказал, со мной всё в порядке, – перебил её Глеб.

Прозвучало это резко; Дея растерялась, – а может, и обиделась. Глеб открыл было рот, чтобы извиниться…

Но промолчал.

Он не забыл слова Коротова – хоть и знал, что тот сделал всё специально: заставил его сомневаться в законодержцах. Глеб был бы рад отбросить сомнения, но не мог.

Дея отвернулась, и стало ясно, что она всё-таки обиделась. Монгол пробормотал:

– Чертовщина какая-то: пропавшие нейтралы, спиритус, зачем-то их похитивший, а теперь ещё и здание, охраняемое, как Резервный банк Близбора…

– И не забудь про девочку, – напомнила Дея, – ту, которую наш юный коллега благородно спас.

Глебу её тон не понравился:

– Не спас, а подтолкнул – а не подтолкнул бы, её бы поймали.

– Очень умно… – буркнул Монгол.

– А что я сделал не так?

– Да всё! – вспылила Дея. – Во-первых, ты не должен был уезжать из цеха – мало ли что могло случиться! Во-вторых, нельзя было той девчонке помогать!

– Это ещё почему?

Монгол снисходительно пояснил:

– Да потому, что если бы её схватили при тебе, Коротову ничего не осталось бы, как передать её властям – то есть нам. А мы бы выяснили, кто она и что забыла на заводе.

Глеб упрямо отвернулся. Монгол, конечно, прав – взрослый законодержец так бы и сделал… Но признавать это не хотелось.

Он вдруг понял, что не сказал о заколке: используя поисковую магию, по ней можно найти её обладательницу. Но что-то удерживало Глеба – он и сам не знал, что: может, интуиция, а может, и глупость.

– Странно всё это, – заключил Вадим Сергеевич. – Сгоняю-ка я к Азарину – надо обо всём доложить…

Он встал и исчез – приместился в штаб. Дея воткнула вилку в пюре:

– Раз так, то я в дамскую комнату…

– Мелочь кончилась, – Монгол хлопнул себя по карманам, – пойду разменяю…

Он тоже поднялся, а на его место прыгнул Баюн:

– Ты не против, если и я отлучусь? В подвале того дома полно мышей, и…

Глеб поморщился:

– Иди, только от подробностей избавь.

Оставшись в одиночестве, он допил наконец сок – и тут в кармане загудел телефон.

Глеб замер: этот мобильник не звонил ни разу, а номер знают лишь на «Фабрике» – ну и законодержцы, конечно… Предчувствуя беду, он прижал сотовый к уху:

– Алло?

– Глеб, не надо, не ходи сюда! Не слушай его… Ай!!! Больно, гад!!!

Глебу показалось, что сердце сделало кульбит: звонившего он узнал.

– Артём?!..

Из сотового донеслась возня, а потом чей-то голос сообщил:

– Мальчишка у меня. Если хочешь, чтобы он дожил до завтра, делай, что я скажу.

Глеб оцепенел.

Надо срочно сказать законодержцам! Он обернулся к стойке, где Монгол уже флиртовал с какой-то брюнеткой, и услышал:

– Даже не думай: одно слово твоим новым друзьям – и пацан труп. Ты понял?

– Да… – пролепетал Глеб. Это «да» вышло таким сиплым, что он едва узнал свой голос.

– Повтори.

– Да, – Глеб взял себя в руки и стал говорить чётко. – Да, я всё понял.

– Вот и славно. Выезжай с террасы, но не через парадный вход – следуй к западному крыльцу.

Глеб замешкался:

– Я там не съеду…

– Съедешь, – пообещали с усмешкой. – Мобильник не убирай – с коляской ты и одной рукой управишься.

Глеб развернул кресло и поехал, куда велели. Пальцы не слушались, рука едва справлялась с джойстиком; он даже мысли свои не успевал осознать.

Вот и крыльцо – кто-то положил на него фанерный лист… И похоже, этот «кто-то» очень хочет с ним встретиться.

– Молодец, – похвалил собеседник, когда Глеб съехал по фанере. – Езжай к забору.

Глеб огляделся – к какому забору? Потом заметил ограду, почти скрытую акацией, и поехал по выложенной плитами дорожке.

– Стоп, – прозвучало в телефоне. – Чуть левее… Хорошо. В ограде есть дыра.

Глеба обдало холодом – незнакомец знал каждый его шаг! Он глянул по сторонам: никого – лишь бабочка вьётся над кустом… Может, эта бабочка – спиритус? Правда, в небе мелькнуло что-то тёмное, но времени присматриваться не было.

– Не туда смотришь! – сказали из мобильника. – Дыра перед тобой – стрелка на одиннадцать часов.

Глеб повернулся в указанном направлении и увидел, что кустов там нет: верх ограды отсутствует, на земле кирпичи. Кусок забора разобрали – в высоту он не достигал и метра. Перешагнуть-то легко, а как проехать?

Но собеседник и это предусмотрел:

– Уж прости – времени было в обрез… Остальное разберёшь сам.

Глеб стал расшатывать кирпичи. Связка от старости превратилась в песок, но он всё же вспотел, пока развалил преграду и отбросил обломки.

– Ты делаешь успехи! – донеслось из телефона. – Езжай по дороге.

– Кто вы? – спросил Глеб. – Что вам нужно?

Опять усмешка:

– Я тот, кто говорит с тобой, а что мне нужно, ты скоро узнаешь.

Коляска тряслась на колдобинах – нормальной дороги не было. Показалась развилка, у которой прозвучало:

– Направо.

Глеб свернул; а вот и дорога – ухабистая и круто уходящая вниз. Слева обрыв, под ним море… Глубина точно приличная, а высота полсотни метров: в воду упадёшь – утонешь, а не в воду… Лучше об этом не думать.

И объехать нельзя – справа каменистая насыпь. Если ходишь, это не проблема, а ему что – крылья отрастить?

И вдруг Глеб заметил в конце дороги сарай, а рядом – поваленное дерево, на котором сидел Артём. Не раздумывая, Глеб поехал вниз.

Артём тут же вскочил:

– Нет!!! Не спускайся, он убьёт тебя!!!

Но коляска уже тряслась на камнях – Глеб даже не заметил, как выронил мобильник. Он стал тормозить, не разбирая дороги… И преградившую путь корягу увидел лишь в последний момент.

Обрыв метнулся навстречу голубой бездной. Выпав из кресла, Глеб так заорал, что дал петуха. Мелькнуло небо, потом вода с белым пятном далёкой яхты, а дальше был удар – такой сильный, что мозг будто взорвался.

Вслед за Глебом в воду плюхнулась коляска. Мальчик пытался выплыть, но не мог; если бы работали ноги!.. В его глазах потемнело, грудь распирало от желания вдохнуть… Вода была в ушах, в носу, давила отовсюду – вода, вода, вода…

Вода!.. Магия воды!!!

Под ним вырос водяной столб, сотворённый Глебом на чистых инстинктах. Подлетев, он упал – и хорошо, что на песок. Наверное, это выглядело так, будто из катапульты пустили снаряд… Вот только снаряды боли не чувствуют.

Он отплёвывался и глотал воздух, а подбежавший Артём дёргал его за куртку:

– Он ещё здесь, он близко… Он хочет убить тебя!

– Что?.. – Глеб хотел оглядеться – и вдруг услышал:

– Поздравляю: я-то думал, ты утонешь.

Это был говоривший по телефону – голос Глеб узнал сразу. Перевернувшись, он сел. И тут же увидел блики над сараем – наверное, у него галлюцинации… Ещё бы – после таких-то полётов!..

Но галлюцинаций у него не было.

К ним с Артёмом летел человек: скрестил руки на груди и парил метрах в пяти над землёй. Солнце отражалось от его одежды – Глеб даже зажмурился: одежда мага была зеркальной! В ней расплылись песок с небом, одно отражение перетекало в другое… Полностью – с головы до пят – мага скрыла зеркальная ткань: сколько Глеб ни всматривался, не увидел ни сантиметра открытой кожи. На руках – зеркальные перчатки, на лице – зеркальная маска (сплошная, без прорезей для глаз); зеркальный плащ с капюшоном дрожал на ветру, и силуэт казался призраком.

Зеркальник, завороженно подумал Глеб.

Артёма он оттолкнул себе за спину, и очень вовремя, потому что рядом просвистел шар огня. Зеркальник пустил им небрежно, даже не целясь. В песке задымилась воронка. Глеб застыл бы в ужасе, если бы не Артём: тот застыл за него. И это заставило действовать.

Поймав ветер, Глеб усилил его и «выстрелил» в Артёма, отбросив мальчишку метров на десять – подальше от врага. Конечно, он ударился, но это было наименьшим из зол.

– Благородно, – оценил зеркальник. – Но бессмысленно – на него мне плевать.

Просвистел второй шар – Глеб едва уклонился. Правый рукав обожгло.

Зеркальник навис над ним, и Глеб пытался ползти на спине. Локти рыхлили песок, глаза распахнулись в ужасе… Таким уязвимым он себя ещё не чувствовал.

Но враг ошибся – снизился метра на три. Глеб поднял волну, окатившую их обоих, и ошеломлённый зеркальник упал на песок. Вновь поймав ветер, Глеб послал его в противника. Отлетев, тот проломил стену сарая и вылетел с другой стороны, а следом полетели обломки – Глеб сам испугался того, что творил.

Но силы быстро иссякли, и он опустил руки; в тот же миг сарай взорвался, но без огня: просто разлетелся в щепки… а на его месте возник смерч, посреди которого стоял зеркальник.

– Тебе ещё учиться и учиться, – услышал Глеб. – Жаль, что не на этом свете.

Маг пошёл вперёд – медленно, как злодей из ужастика. Смерч двигался вместе с ним. Обломки кружились всё быстрее и вдруг стали загораться: с рук зеркальника срывались огненные змейки.

У Глеба перехватило горло – он понял, что сейчас произойдёт. Зеркальник остановился, голосом перекрыв свист:

– В знак уважения к Далебору, с которым мы сражались трижды, я дам тебе шанс: сумеешь защититься – будешь жить. Я стану пускать по три снаряда – думаю, это щедрое предложение.

– Отстань от него!.. – крикнул Артём.

– Не подходи!!! – заорал Глеб.

В ту же секунду зеркальник атаковал.

Горящие щепки полетели в Глеба – три, как и было обещано. Две он отбил ветром, зато третья вонзилась в плечо. Глеб закричал – он и представить не мог, что существует такая боль!

– Неплохая реакция, – оценил зеркальник. – Но не достаточно быстро… Попробуем ещё раз.

Из глаз Глеба лились слёзы – плечо будто прожгли насквозь… Он даже за рану не мог схватиться – деревяшка обжигала пальцы.

Ещё две щепки он отбил (опять ветром), зато третья задела голень. Впервые Глеб порадовался тому, что не чувствует ног.

Боль затмила всё, сопротивляться не было сил. И тут в зеркальника устремился столб пламени; огонь чуть не поразил мага, но в последний миг тот взлетел.

– Бей на десять часов! – проорал Монгол.

– Сама вижу! – крикнула Дея.

Глеб не понял, откуда они взялись: Дея возникла у воды, но вдруг исчезла и появилась правее. То же с Монголом и Вадимом Сергеевичем: они исчезали и появлялись в разных местах. Примещаясь, маги сбили зеркальника с толку: тот повис в воздухе и вертел головой, не зная, куда бить.

А под ним, словно гигантский рукав, росла воронка из песка – казалось, ещё чуть-чуть, и его туда затянет. Но берег под «рукавом» провалился, песок осыпался. Монгол метнул пламя, однако и оно не причинило врагу вреда: струйками растеклось по зеркальнику и устремилось обратно огненным удавом, от которого Монгол едва отскочил.

Глеб вдруг заметил вокруг себя блеск, протянул руку и понял, что окружён сферой – прозрачной и мягкой. Но откуда она взялась?! И кто дышит за его левым плечом… которое почему-то перестало болеть?..

Медленно обернувшись, Глеб увидел леопарда – большого и чёрного… Таких ещё называют пантерами.

Само собой, Глеб завопил.

– Не дёргайся, это я.

Голос принадлежал пантере и был очень знакомым, но от шока Глеб не сразу его узнал, – а как только узнал, перестал орать.

– Баюн?!

– Нет, Дед Мороз! Кто, по-твоему, мог создать эту защиту?

Глеб выдохнул: теперь ясно, какое у духа боевое обличье… Он заозирался:

– А где Артём?

– Уже на «Фабрике» – я открыл туда портал: нельзя было оставлять его здесь перед камнепадом.

– Камнепадом?.. – повторил Глеб… и заметил вдруг две странности: воздетые руки Вадима Сергеевича и тени, ползущие по песку.

Эти тени заставили Глеба посмотреть вверх.

Оказалось, над ними летели камни – сотни мелких камней и десятки булыжников… Вадим Сергеевич не поскупился, подняв все камни в округе. На миг зависнув, те понеслись вниз со страшной скоростью. Глеб зажмурился и закрыл голову руками, но камни отскакивали от сферы, как от резины, хотя песок вокруг них взрывался, будто от пуль.

Дея, Монгол и Вадим Сергеевич приместились к сфере; каждый из них защитил себя воздушным вихрем – таким мощным, что камни сдувало прочь. Однако и зеркальник сумел спастись: перестав жмуриться, Глеб увидел в его руках огненные плети, кружившиеся, словно вертолётные лопасти. Попавшие под них камни рассыпались пеплом, и через несколько мгновений его было уже столько, что всё вокруг заволокло дымчатой пеленой.

Удары, свист, взрывы – казалось, этому не будет конца…

Но вдруг всё стихло.

Перед законодержцами выросли горки камней, а зеркальник стоял на ковре из пепла. Он опустил руки, и плети обвили их, словно дрессированные змеи.

– Спасибо, что пришли, – сказал маг. – Всё вышло веселее, чем я ожидал!

Глеб уловил взгляды законодержцев. Увидев щепку в его плече, Дея задохнулась от ярости. Монгол тоже заметил ранения Глеба и, повернувшись к зеркальнику, ледяным тоном изрёк:

– Обещаю, что об этом дне ты будешь жалеть остаток жизни. Но не унывай, потому что он будет коротким.

– Не делай глупостей, – предостерёг Вадим Сергеевич. – Нам его не одолеть.

– Можно попытаться, – возразила Дея. – Если ударим разом…

– Я не про него, – Вадим Сергеевич поднял руку к глазам. – Я про его фамильяра.

Лишь теперь Глеб заметил, что воздух за зеркальником странно рябит. А в следующий миг за спиной мага появилось какое-то существо, разверзлись перепончатые крылья… Глеб вытаращил глаза: эти крылья накрыли бы треть стадиона за его бывшей школой!

И принадлежали они дракону с тремя огромными змеиными головами!

– Змиулан!.. – выдохнула Дея.

Дракон наклонился, его шеи вытянулись; их кожа была тёмно-зелёной и стёршейся, как старые покрышки. Из складок сыпалась земля с песком: зрелище напоминало распрямление шлангов.

Три головы замерли, разглядывая законодержцев, Глеба и Баюна. На каждой из голов темнели наросты, похожие на рога: загибаясь назад, они росли параллельно шеям. В желтизне глаз чернели щёлки зрачков – вертикальных и словно бездонных, а сами глаза излучали жестокость. Смотрели они с холодным любопытством: наверное, примерно так студент-медик взирает на лягушку перед тем, как её препарировать.

Глеб оцепенел. Стало ясно, что (а точнее, кого) он видел в небе, говоря с зеркальником по телефону.

– Надеюсь, ещё встретимся! – крикнул тот, зачем-то вытянув руку. – А это мой прощальный подарок!

Он прыгнул на дракона, выпустив что-то из рукава. В воздухе повис блестящий шар размером с теннисный мячик.

Вот только мячики не взрываются.

Шар разнесло на осколки, едва дракон взлетел. Тучи пепла, поднятые крыльями, почти скрыли вспышку… Закрыв голову руками, Глеб слышал, как о сферу что-то бьётся.

Потом понял, что: из шара вылетели иглы и острые пластинки.

Чтобы защититься, законодержцы вновь призвали ветер. А когда свист стих, змиулан с уносимым им зеркальником стали точкой над морем. Несколько мгновений – и они исчезли совсем.

– Глеб, ты как?! – крикнула Дея.

– Нормально… – соврал он через силу.

На самом деле кружилась голова, хотя плечо не болело – благодаря магии Баюна. Глеб хотел поблагодарить его, но сил не осталось даже на это.

Вадим Сергеевич поддел ботинком иглу: после взрыва они усеяли весь берег.

– Похоже, кто-то нами недоволен…

– Насчёт недовольных не знаю… – Монгол глянул на обломки сарая, на груды камней и с чувством добавил: – Но я дам ползарплаты тому, кто напишет за меня рапорт.

Глава 8

Ребёнком я был вчера

Через час после битвы законодержцев с зеркальником Аркадий Коротов спускался в лифте.

Лифт был стеклянным, но это стекло не разбила бы и пуля – впрочем, его и тротил бы не взорвал. Если бы кто-то призвал пламя и обжёг лифт огнём, на стекле не осталось бы и следа. А уж бить чем-то тяжёлым (да хоть кувалдой!) по нему могли год – и без всякого эффекта.

В кабине лифта висели амулеты: серебряная подвеска в форме щита (она мешала применить холодное оружие – любой, поднявший на Коротова нож, упал бы без чувств), сплетённые в узлы бечёвки (подарок китайских магов: узлы не давали призвать ветер в радиусе ста метров), кусок янтаря с «застывшими» в нём песчинками (песок затруднял призыв огня) – и ещё дюжина предметов. По мнению Коротова, те были лишними: место, куда он спускался, и без того набили амулетами под завязку.

А спускался он в лабораторию.

Из лифта Коротов вышел в зал: белый кафель, нержавеющая сталь. Люди в белых халатах не отрывались от зеркал-мониторов – идя мимо них, Коротов видел столбцы цифр.

Позвал бы он законодержцев сюда, вмиг оказался бы в наручниках.

Вдоль стен – медицинские койки, и на каждой кто-то лежит… точнее, полусидит, потому что изголовье коек поднято. Мужчины, женщины, дети… Безжизненные взгляды, серые робы. И металлические обручи на головах – блестящие, с зеркальными «бусинами». Из обручей торчат провода – тянутся, вьются… и исчезают в контейнере, установленном в центре зала.

Контейнер был размером с сундук; стенки блестели никелем, но одна была прозрачной, а за ней сверкали диски, цилиндры, переплетались шланги и трубки. Там же сверкал зеркальный шар – главная деталь «сундука».

Трое учёных о чём-то спорили. Один – тощий и низкорослый – подскочил к Коротову:

– Аркадий Борисович, «Ключ» настроен идеально! Их ауры связаны с прибором – уже можно отсоединять провода…

– Не сейчас, – отрезал Коротов.

– Но мы можем…

Коротышка осёкся: Коротов посмотрел на него долгим и острым взглядом.

– Я всё понял… не сейчас… извините…

Учёный ещё что-то бормотал, но миллиардер уже скрылся в смежном помещении. Оно было тесным – простой кабинет. Не включая свет, Коротов сел в кресло и прошептал:

– Включись.

Шёпот был адресован зеркалу, встроенному в стену и занявшему её целиком. Обычный маг послал бы зеркалу свои мысли, но Коротов был слабым волшебником. Когда-то он этим удручался – обидно, если во всей школе призвать огонь не можешь лишь ты один…

Но сейчас Коротов не считал это слабостью – могущества можно достичь и без магии.

В зеркале вспыхнула картина; об изображённом на ней месте слагали легенды. Лесовье, обитель Перуна… Духа, прозванного громовержцем.

Коротов смотрел на картину.

О Лесовье он знал с детства: аномалка, где живёт спиритус, когда-то исполнявший желания, а теперь отгородившийся от мира – даже магам туда не попасть.

На картине был лес. Коротов смотрел пристально, будто погружаясь в увиденное… Смотрел, пока в кармане не пискнул зерфон.

Миллиардер достал его, глянул на звонившего и усмехнулся:

– Надо же – Служба безопасности аномальной зоны! Те, кто стоит над законодержцами. Наверное, я должен быть польщён.

– Перестаньте паясничать, – собеседник был раздражён. – Зачем вы привели их на завод?

– А зачем вы позволили им ко мне прийти?

Последовала пауза.

– Согласен, это наша недоработка… Больше не повторится.

– Прекрасно – в таком случае я могу спать спокойно.

– Вы ведёте себя как ребёнок…

– Я всю жизнь веду себя как ребёнок, потому что могу себе это позволить.

– Вы хоть знаете, что на ваш завод проник посторонний?

– Вы о той девочке? Как видите, знаю… И даже знаю, кто она: мои люди это выяснили. Признаюсь, меня удивил её возраст, но когда всплыла её фамилия, всё встало на свои места.

– И что вы намерены делать?

– С девочкой? – Коротов пожал плечами. – Ничего. Оставляю это на ваше усмотрение… Впрочем, мы выясним, где она.

– Приятно слышать… – собеседник помедлил. – Есть ещё кое-что: наш общий знакомый сорвался.

– А вот это уже ваша забота, – отрезал Коротов. – Он должен устранять проблемы, а не создавать их!

– Он знает, что у мальчишки ингениум Мельникова. Это не даёт ему покоя.

– Так успокойте его – а лучше заприте там, где ему самое место!

– Запрём, когда перестанет быть полезен.

– Полагаю, это всё?

– Нет: остальные вами недовольны. Они требуют конференции через чаросеть.

– Передайте, что я согласен.

– Вы не понимаете? Всё очень серьёзно! Эти люди ставят под сомнение ваш авторитет!

Коротов вновь глянул на картину: лес – загадочный и недосягаемый – будто звал его.

Пока недосягаемый.

Он окажется там. Он попадёт в Лесовье, потому что у него есть цель, и ради неё он не пощадит никого – даже себя.

– Вы слышали, что я сказал? – донеслось из зерфона. – Почему вы так в себе уверены?

Мысленно прощаясь с картиной, Коротов встал и сказал прежде, чем оборвать связь:

– Потому что никто не сможет мне помешать.

***

По прибытии в штаб Глеб познакомился с помещением, где ещё не был и предпочёл бы не бывать никогда. Ну а точнее – с лазаретом.

– Мазь исцелит рану, – врач завязала на его плече бинт. – К утру будешь как новенький – не останется даже шрамов. И не чеши плечо, а то привяжу руки к кровати!

– Она может, – Монгол сел на стул рядом с Деей. Вадим Сергеевич садиться не стал – после схватки с зеркальником он был на нервах.

Врача звали Ольга Павловна. В то, что она «может», верилось сразу – при ней даже Баюн притих; Глеб еле упросил её впустить духа, и тот молчал, чтобы его не выгнали.

– Тоже мне, стражи порядка… – Ольга Павловна зыркнула на Дею. – Ребёнка толком не защитили!.. Да я бы вам и щенка не доверила!

«Стражи порядка» молчали, пряча глаза.

Врач поставила склянки на поднос:

– Вернусь через час, – у двери она обернулась на Глеба: – Надо проколоть тебе витамины, да и жгучая гарсалия не помешает.

Глеб проводил её кислым взглядом: слово «гарсалия» ему не понравилось, но слова «жгучая» и «проколоть» понравились ещё меньше.

Теперь он стыдился мыслей о том, что из него сделали приманку: покушаться-то на него покушались, но законодержцы рисковали жизнями, чтобы его спасти. Причём зеркальник сам указал им дорогу: шум битвы разнесло на километр.

Когда за врачом закрылась дверь, Дея сказала:

– Артёма похитили неподалёку от «Фабрики». Это место становится опасным!

– С тех пор, как я там живу, – буркнул Глеб.

– Ты ни при чём, и Наталья Марковна это знает. А вот на нас она злится – за то, что подвергли тебя риску. Особенно на Азарина.

Услышав о последнем, голос подал Монгол:

– Кстати, кто-нибудь в курсе, зачем его вызвали в СБАЗ?

– В СБАЗ?.. – не понял Глеб, и Вадим Сергеевич «перевёл»:

– Служба безопасности аномальной зоны.

– Представь, что мы – полиция, – бросила Дея. – А СБАЗ – это как ФСБ или ФБР.

Кивнув, Глеб всё-таки потёр плечо. Интересно, от упомянутой гарсалии тоже чесотка начнётся?.. Если так, то лечения с него хватит…

– И чем эта СБАЗ занимается?

– Интригует и секретничает, – Дея явно была о СБАЗе невысокого мнения. – А если серьёзно, делами государственной важности… И раз Азарина к ним вызвали, то у нас большие проблемы.

Вадим Сергеевич всё-таки сел, а потом достал зерфон и положил у его на тумбочку рядом с Глебом:

– Ты должен кое-что знать о похитителе Артёма: это один из опаснейших чернотворцев.

– Черно… кого?.. – переспросил Глеб.

Дея тихо пояснила:

– Чернотворство – это запрещённый вид магии: для тех, кто его практикует, источником силы служат чужие страдания. За такое дают пожизненное, но некоторых это не останавливает.

– И все обряды они совершают в неволшебке, – ввернул Монгол.

– Так ведь есть башня, – Глеб глянул в окно: белую башню, восхитившую его, когда он только попал в Близбор, было видно и отсюда. – Если в неволшебке применят магию, она пошлёт сигнал в штаб, так?

Монгол с Деей переглянулись. Вадим Сергеевич вздохнул и ответил за них:

– Башня не всегда шлёт сигнал – с помощью некоторых амулетов её можно обмануть. Это значит, что проникших в неволшебку чернотворцев задержать невозможно.

Глеб размышлял над услышанным – и чем дольше размышлял, тем сильнее холодело в груди.

Что может сделать волшебник в неволшебке? Да что угодно! А если он преступник – и не вор-домушник, а маньяк-убийца?

Уже подозревая, каким будет ответ, Глеб тихо спросил:

– И чем именно занимаются чернотворцы?

Дея смотрела в пол, Монгол – на дверь. Вадим Сергеевич нехотя произнёс:

– Приносят жертвы. Человеческие жертвы.

Глеба передёрнуло. Не поднимая глаз, Дея сказала:

– Чем больше боли причинит чернотворец, тем он дольше живёт. И тем сильнее его магия.

До Глеба стало доходить, как мало он ещё знает о волшебниках – и как мало ему о них говорят.

– Чернотворцы что, теракты совершают?.. – прошептал Глеб.

– Нет, – Вадим Сергеевич мотнул головой, – массовые убийства им ни к чему. Пять-шесть преступлений в год, в разных местах… Жертв обычно от двух до семи человек.

Глеб отвернулся: будто этого мало!..

– Их очень трудно поймать, – это сказал уже Монгол, причём виновато… словно стыдясь всего, что Глеб услышал. – Даже у искателей на арест чернотворца уходят годы.

– И каждый из них, – добавила Дея, – сильнее любого из нас.

– Поэтому вы не могли победить зеркальника? – догадался Глеб.

– Не только поэтому, – Дея встала и прошлась вдоль стены. – Тот, кого ты зовёшь зеркальником, не простой чернотворец, а один из самых опасных. Мы не знаем, кто он: известно лишь имя – Лаэндо. Тот же ник он использует в чаросети.

Монгол зло пояснил:

– Этот гад любит дразнить нас, выкладывая записи своих преступлений. Действует всегда с фамильяром: тот кружит в небе, но если Лаэндо нужна помощь, дух сразу появляется рядом с ним.

– Вы про дракона?.. – проронил Глеб.

– Про змиулана, – уточнила Дея. – Впрочем, это разновидность драконов.

Глеб вдруг вспомнил нечто важное:

– Зеркальник говорил, что трижды дрался с Далебором…

– Так и есть, – сказал Монгол, – Далебор был единственным, кто мог драться с Лаэндо в одиночку. А в день его смерти именно Лаэндо помогал стрелку… ну тому типу, что стрелял в нас.

Вадим Сергеевич кивнул и уточнил:

– В тот вечер Далебор и Лаэндо сражались в последний раз. Наверное, Лаэндо злит, что Далебора убил не он – ведь бой их не был закончен… А ингениум получил ты, – маг смотрел на Глеба.

– Думаете, он искал достойного противника? – Глеб мрачно усмехнулся. – Тогда я его разочаровал.

– Любой бы разочаровал, – бросила Дея. – Мало кто победит чернотворца, тем более такого!

– Ну пара слабых мест у Лаэндо всё-таки есть… – заметил Монгол.

Секунду подумав, Глеб вспомнил:

– Он не применял магию воды. И во время боя вы открывали порталы, а он – нет… Возможно, он не умеет примещаться.

– Молодец, – Вадим Сергеевич похвалил Глеба за смекалку. – Правда, мы думаем, что примещаться он может, но тратит на это столько сил, что предпочитает обходиться без порталов. А ещё Лаэндо болен – он не выносит света… даже того, что проникает сквозь ткань. Вероятно, это следствие одного из обрядов, в котором что-то пошло не так.

– И поэтому его одежда зеркальная? – понял Глеб. – Но как же он видит сквозь маску?

– Никак: у Лаэндо нет глаз.