Текст книги "Преступление без смысла (СИ)"

Автор книги: Сергей Потёмкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Ошарашенный, он секунду сидел неподвижно, а потом выхватил из кармана телефон.

Глава 5

Госпожа Сайто

– Так куда же мы едем? – спросил Глеб.

Законодержцы прибыли на «Фабрику», едва он связался со штабом. Вид у них был растерянный – наверное, они не ждали, что задумка Азарина удастся. Видению Глеба все удивились не меньше, чем он сам.

– К вдове японского посла, – ответил с места водителя Вадим Сергеевич.

– В городах магов, – уточнил сидевший рядом Монгол, – есть послы из других аномалок. Политика – она везде политика… Даже у нас.

Они миновали железнодорожный переезд, и Дея сказала:

– Вдову зовут Тереза Сайто – она англичанка, но замужем была за японцем. Хотя говорят, среди японских чиновников смешанные браки редкость.

Глебу стало любопытно:

– А с чего вы взяли, что сад принадлежит этой Сайто – разве в Близборе всего один японский сад?

– Два, – доложил Монгол. – Второй в музее японского искусства, но там ремонт, – уловив взгляды остальных, он почему-то смутился. – Да, я там был – чего вы удивляетесь?

– Да никто и не удивляется, – обронила Дея, пряча улыбку.

– А я вообще молчу… – Вадим Сергеевич старательно смотрел на дорогу. Потом он добавил уже для Глеба: – Мы не думаем, что Сайто виновна в похищениях, но она могла быть связана с Бальдом: вдова посла помогает духам, попавшим в беду.

Наверное, брови Глеба слишком уж взметнулись, потому что Дея стала объяснять:

– Как и мы, духи должны соблюдать законы, но многие нарушают их по незнанию или потому, что их заставили это сделать. Такими случаями и занимается Тереза Сайто.

Глеб понимающе кивнул, хотя плохо представлял упыря с волколаком законопослушными гражданами.

Мимо потянулась изгородь, за ней зеленел луг, а на нём паслись коровы… в общем, обычная сельская местность. Машины попадались всё реже, зато дорогу перешло ещё одно стадо коров – причём перешло организованно: отстающие коровы остановились и подождали, пока минивэн проедет. Пастух пристально смотрел на них, и Глеб смекнул, что тот шлёт животным мысленные сигналы. Удивляться такому он уже перестал.

Дея извлекла из кармана зерфон, похожий на смартфоны неволшебки, и вошла в чаросеть. Глеб наблюдал за ней с завистью: он-то зеркальной магией не владел.

– Тут есть кое-что про Терезу Сайто, – сказала Дея. – Судя по сплетням в соцсетях, эта дама не в себе.

Вадим Сергеевич насторожился:

– В каком смысле?

– Уже год как она не выходит из дома – её даже в соседних магазинах не видят. Прозябает как затворница в окружении ёкаев.

– Кого? – не понял Глеб.

– Японцы так называют спиритусов, – пояснила Дея. – Вероятно, ёкаи Сайто служили её мужу.

– Духи-телохранители, – угрюмо проворчал Монгол.

– Это плохо? – уточнил Глеб.

– Ну как тебе сказать… – Дея хмыкнула. – Представь десяток-другой спиритусов, привыкших к активной работе, но сидящих взаперти. Добавь тот факт, что хозяйка их со странностями и в любой момент может приказать что угодно.

– И сам реши, плохо ли это, – подытожил Монгол.

Глеб кивнул: картина явно невесёлая…

Они подъехали к ограде, за которой – метрах в двадцати от ворот – вырастали колонны, подпиравшие крышу японского дома. Вадим Сергеевич открыл дверцу, чтобы позвонить в ворота, но те разъехались сами.

Из домофона донёсся сварливый голос:

– Машину оставьте снаружи – терпеть не могу шум мотора… И воздержитесь от резких движений, когда пойдёте через сад!

Они припарковались, и Глеб выехал первым. Баюн, став вороном, взмыл над оградой – видимо, полетел изучать окрестности.

А те явно стоили того, чтобы их изучить.

К дому вела аллея, вокруг которой зеленел сад: были тут и деревья, постриженные причудливым образом, и искусственные холмы высотой метра полтора, и много камней – замшелых, с пробивавшейся травой. Вдалеке изгибался мост – красный, выделявшийся на фоне зелени, под которым блестел пруд. В нём плавали кувшинки, а вход на мост охраняли статуи драконов на массивных подставках. Справа звенел водопад, перетекавший в ручей. Ещё Глеб заметил беседку: к ней вели несколько дорожек, на разветвлении которых стоял каменный фонарь.

Воздух впереди вдруг всколыхнулся, и кто-то пробасил:

– Гармонии и благоденствия!

Фигура ростом метра три возникла из ниоткуда. Глеб перестал дышать: лицо гиганта было красным, за спиной торчали крылья, длинный нос вполне мог пробить стену. Великан носил кимоно – оранжевое, с чёрным узором, а к его поясу крепился меч.

– Это тэнгу, – шепнула Дея. – В японской мифологии весьма известен… Лучше его не злить.

– Остальных тоже, – сказал Монгол.

Он имел в виду духов, появлявшихся вокруг. Глеб сглотнул.

Первым показался удав с головой старика, потом волки с белой шерстью и огромный паук. Ёкай в кимоно с тонкой, но очень длинной шеей, которая извивалась и заканчивалась головой женщины, замер рядом с пауком. Были тут и старуха с двумя ртами, и карлик без лица (зато на икрах, торчавших из кимоно, моргало множество глаз), и ребёнок лет пяти-шести… Глеб решил бы, что это и правда ребёнок, но малыш с аппетитом ел тапок, чего дети обычно не делают.

Однако главный сюрприз ждал впереди.

Раздался шелест, будто что-то волокли по траве. От лица Глеба отлила кровь: из-за камней выполз дракон – но не западный, а восточный! Его длинное тело блестело чешуёй, а рога на голове ветвились, как у оленя. Огромные когти походили на птичьи – такие и камень раскрошат.

«Интересно, – подумал Глеб, – а летать-то он может? Крыльев нет, но на картинках их рисуют летающими…»

Монгол опомнился первым: вскинул руку и зажёг в воздухе букву «З» – знак законодержцев:

– Мы пришли к госпоже Сайто.

Тэнгу в ответ поклонился – наверное, он был тут главным:

– Прошу следовать за мной.

Их провели к дому, стены которого были раздвижными. Взойдя на крыльцо, тэнгу стал ниже: рост его теперь не превышал и двух метров.

Пандуса не было, и Монгол помог Глебу въехать по ступенькам. Перед коридором законодержцы разулись. Стены были из бумаги, с потолочных балок свисали фонарики. Глеб ждал, что их приведут в комнату с низким столиком, за которым принято сидеть на полу – даже представил чашки чая на этом столике…

Но всё оказалось прозаичнее.

Тэнгу привёл их в гостиную – европейскую, будто перенесённую из другого дома. И царил тут… нет, не беспорядок – слово «беспорядок» было бы комплиментом: в гостиной царил Настоящий Бардак.

Картины висели косо, круглый столик запылился. На кресле с диваном валялись газеты, на ковре – ваза (рядом с обёрткой шоколада). По серевшей в камине паутине полз паук.

Монгол присвистнул. Это было невежливо, но Глеб его понимал.

– Не свисти, – донеслось непонятно откуда, – примета плохая.

Из-за кресла поднялась женская фигура. Глеб поморгал – не часто увидишь, как кто-то за креслом ползает… Монгол с Деей переглянулись, Вадим Сергеевич кашлянул.

Терезе Сайто было под шестьдесят – скрыть возраст она и не пыталась. Седеющие волосы были подстрижены в стиле каре, тёмно-карие глаза смотрели цепко, но как-то неестественно. Через пару секунд Глеб понял, в чём дело: женщина была пьяна.

Икнув, она сказала:

– Никак зерфон не найду… ну да и чёрт с ним – всё равно не зазвонит…

– Мы из службы законодержцев… – начал Вадим Сергеевич, но госпожа Сайто перебила:

– Не утруждайтесь, я видела ваш знак из окна, – она села на диван. – Кстати, гармонии, б-благоденствия, хорошего пищеварения и вообще всех благ…

По-русски вдова посла говорила отлично, что при её опьянении почти восхищало. Вадим Сергеевич слегка поклонился – наверное, на него повлиял антураж сада.

– И вам того же. Надеюсь, мы можем побеседовать?

– Вообще-то я предпочла бы продолжить ревизию моего бара, – фразу прервал долгий зевок. – Но вы же всё равно не уйдёте?

Глеб вдруг на что-то наехал и, опустив взгляд, увидел бутылку: похоже, «ревизия» была в самом разгаре.

– Извините… – он дал задний ход.

– Законодержцы и ребёнок? – хозяйка присмотрелась к Глебу, словно только что его заметила. – Да ещё и… – она осеклась, но слово «калека» повисло в воздухе. Будто извиняясь, госпожа Сайто добавила: – Вот уж не думала, что в стражи порядка берут с двенадцати…

– Мне почти четырнадцать, – возразил Глеб.

– Существенная разница…

В разговор вмешалась Дея:

– Мы здесь, чтобы спросить об одном спиритусе – имя «Бальд» вам о чём-нибудь говорит?

– Знаю такого… – отвернувшись от Глеба, госпожа Сайто помедлила. – Или лучше сказать «знала»?

Глеб заметил, как напряглись законодержцы.

– Так вам известно, что он мёртв? – спросил Монгол.

– Да я просто догадалась! – хохотнула вдова посла. – Никому нет дела до духов, пока они живы… Кстати, бренди не желаете?

– Не желаем, – отозвалась Дея. – Откуда вы…

– Дорогуша, – перебила её хозяйка, – ваши вопросы предсказуемы, как мартовский кот! Откуда я знала Бальда? Раньше я помогала духам, вот он и пришёл ко мне за защитой – говорил, что его хотят убить. Но раз вы здесь, то, видимо, и правда хотели…

– Он не называл тех, кого боялся? – сразу спросил Вадим Сергеевич.

– Да он боялся каждой тени! – госпожа Сайто встала, дошла до комода и выдвинула ящик. – А ещё жаловался, что тот, кому он служит, даёт ему странные поручения. Возможно, они были связаны с этим.

Она достала склянку с насекомым – вроде мёртвым. Глеб присмотрелся: что-то чёрное, длиной с палец. Не жук, не муравей, не таракан, но при этом похожее на всех троих.

– Эта дрянь была у Бальда, когда он пришёл, – вдова посла тряхнула склянкой и едва её не выронила. – Дух должен был отнести это какому-то магу, но пробыл здесь меньше суток и исчез. А склянку, видимо, забыл.

Вадим Сергеевич прищурился:

– Не возражаете, если мы возьмём её?

– Как будто я могу вам возражать…

Сосуд перекочевал к Монголу. Дея отчего-то нахмурилась:

– Почему же вы не помогли ему?

– Кому – Бальду? – госпожа Сайто вновь икнула. – Если честно, не помню – наверное, много выпила…

Вадим Сергеевич поправил очки и выразил общую мысль:

– Пожалуй, нам лучше вернуться, когда вы будете трезвой.

– Молодой человек, – рассмеялась вдова посла, – а с чего вы взяли, что я вообще протрезвею?

Но Вадим Сергеевич уже шёл к двери, бросив дежурное «спасибо за содействие». Монгол шагнул следом, и только Дея не сдвинулась с места:

– Спиритуса убили после того, как он ушёл от вас. Когда-то вы занимались полезными вещами… Жаль, что перестали.

– Да вы и сами хороши, – скривилась госпожа Сайто, – втянули в свои игры ребёнка!.. Вот тебе, – она взглянула на Глеба, – я с радостью помогла бы, хоть ты и не спиритус… Будет нужно – приходи… ну то есть приезжай.

Бормотнув «спасибо», Глеб выехал за остальными. Тэнгу вывел их в сад, где из ёкаев остался лишь дракон; обвив беседку, тот взирал на деревья. Это казалось удивительным – ведь ни один куст не сломал; и сумел же так улечься!..

Не удержавшись, Глеб остановился. Чешуя дракона сверкала рубиновым огнём и изумрудным блеском, глаза излучали силу – в них будто пламя пылало. Под взглядом дракона Глеб не дрогнул: любопытство пересилило страх. Они глядели друг на друга секунд пять, а потом Глеб поехал дальше – вот только чувство у него было странным: будто они с драконом ещё встретятся.

Сев за руль, Вадим Сергеевич достал зерфон и вошёл в чаросеть. Минуту он молчал, потом оглянулся:

– Кажется, я знаю, почему она пьяна.

– Просвети, – буркнул Монгол.

– Вчера была годовщина смерти её мужа.

– Ну да, – признала Дея, – японский посол умер год назад, от старости… Всем бы так.

В глазах её что-то мелькнуло, и Глеб мог поклясться: смотрясь в зеркало, он замечал это и в своём собственном взгляде. А Дея отвернулась и минут на десять умолкла.

Когда они уехали от Терезы Сайто, Глеб уснул. В машинах он часто спал – во сне ведь не замечаешь дороги. Но то было раньше, до аварии.

После неё Глеб боялся засыпать – особенно поначалу: слишком часто он видел во сне тот день… Впрочем, это был уже вечер. Они с мамой ехали в кино – на «Мир Юрского периода-2».

Кино они так и не посмотрели.

Глеб помнил, как навстречу выехал грузовик. На следствии водитель клялся, что не знает, как это случилось. «Не представляю, как я уснул… Двадцать лет за рулём, но такого не было…»

Суд дал ему три года, но Глебу было всё равно – маму этим не вернуть. И способность ходить – тоже.

После страшного удара всё было как в тумане. Боль пришла позже, когда его тащили из машины. Глеб закричал… А потом очнулся уже в больнице.

Когда Глебу это снилось, включалась фантазия: он даже говорил с мамой в покорёженном салоне. Иногда всё кончалось хорошо – мама была жива, а он мог ходить. Но в каждом из этих снов Глеб знал, что спит и скоро проснётся, – апроснувшись, перелезет в коляску.

Два месяца назад кошмары отступили; Глеб думал, они ушли навсегда. Увы, он ошибся.

Фары грузовика, мамин крик… Удар… Скрежет: их «Тойоту» тащит по асфальту. И голос Деи, ворвавшийся в сон:

– Глеб! Глеб, проснись… Всё хорошо, слышишь?

Он открыл глаза и понял, что плачет.

Оказалось, они приехали: минивэн стоял у штаба. В салоне была только Дея.

Страшно смутившись, Глеб отвернулся и вытер слёзы.

– Тебе снился кошмар, – мягко сказала Дея. – Не бойся, тут больше никого: Вадим с Монголом у Азарина, докладывают о визите к Сайто, Баюн где-то бродит…

Минуту она молчала, потом заметила:

– Наверное, к Близбору нелегко привыкнуть – неудивительно, если тебе снятся ёкаи или волколак…

Глеб мотнул головой:

– Мне снились не ёкаи. И не волколак.

Дея всмотрелась в его лицо:

– Авария?..

Глеб кивнул.

В груди стало пусто: «Фабрика», законодержцы – ничего будто не было… На самом деле он один.

Уже почти год один.

И тут Дея призналась:

– Я ведь закончила школу экстерном, в пятнадцать… Через год после гибели родителей.

Глеб изумился, а она спокойно продолжила:

– Они были законодержцами, но погибли по-глупому: ночью случился пожар из-за розетки. А я в лагере была.

Глеб потрясённо молчал.

– У многих есть свои призраки, которые о себе напоминают, – сказала Дея. – Главное, не забывать идти вперёд.

Для Глеба вдруг многое прояснилось: и как она стала сержантом в девятнадцать (чему удивляться, раз школу в пятнадцать закончила?), и почему так вела себя в доме Сайто. Пожалуй, есть две Деи: одна – взбалмошная, а вторая – целеустремлённая и по-военному собранная.

Уже другим тоном она спросила:

– Я банальности говорю, да?

Глеб замялся – разговаривать ему не хотелось. Но Дея не отставала:

– Ты не знаешь, что такое банальность?

– Знаю… – бормотнул Глеб.

Однако Дея не поверила и зачем-то потребовала:

– Раз знаешь, докажи!

– Это что-то обычное и всем известное… Кажется.

– Не так плохо, как я уже было подумала, – изрекла Дея. – Банальность – это избитая фраза, заурядность… А что такое заурядность, знаешь?

Глеб разозлился:

– Ты чего ко мне пристала?

– Да не пристала я… Ты не смущайся, я и совсем неграмотных видела…

– Я не неграмотный!

– Ой, да не злись ты, – в Дею будто чёртик вселился. – Кстати, всё хотела спросить – может, мне перекраситься в чёрный? Чёрный цвет придаёт женщине загадочность, и говорят, мужчины чаще женятся на брюнетках… А ты кого бы предпочёл?

Глеб открыл дверцу и выдвинул пандус:

– Я пока снаружи побуду…

– О да, здесь так жарко… – томно вздохнув, Дея расстегнула пуговицу.

Глеб выехал на стоянку, но остановился, не проехав и метра: пустота из груди исчезла – её прогнали. А от чувства одиночества не осталось и следа.

Наверное, надо быть совсем глупым, чтобы не замечать очевидного.

– Спасибо, – сказал Глеб, обернувшись.

Дея вмиг посерьёзнела:

– За что?

Глеб улыбнулся:

– За банальность.

Глава 6

Коротов

Насекомое, оставленное Бальдом у вдовы посла, отдали Глебу: ведь нашёл же он дом Сайто по обрывку одежды спиритуса. Но в этот раз поисковая магия не сработала: сколько Глеб ни держал склянку, он так ничего и не увидел.

Однако этого и не потребовалось.

Следующим утром, когда Монгол тренировал Глеба в зале (магией земли они разрушали глиняные игрушки), на пороге возник Вадим Сергеевич:

– Есть новости – поехали!

Новостями он делился уже в машине:

– В той склянке был древесный омар – одно из редчайших насекомых. В лаборатории говорят, этот вид считался вымершим, но потом был обнаружен на Болс-Пирамид – вулканическом острове в Тихом океане.

– Так Бальд жил на том острове? – удивился Глеб.

Дея хмыкнула:

– Ага, на потухшем вулкане вместе с крачками.

– Всё куда проще, – бросил Вадим Сергеевич, – или, наоборот, сложнее… В Близборе есть коллекционер редких насекомых, – почему-то помедлив, он выразительно закончил: – Аркадий Коротов.

Монгол присвистнул, Дея ойкнула, а встрепенувшийся Баюн вильнул хвостом. И лишь Глебу это имя ничего не сказало:

– А кто это?

– Один из богатейших магов, – сообщила Дея, – добывает железную руду. Его дед скупил все её месторождения в Близборе, а внук почует на лаврах. Короче, магнат-металлург в третьем поколении.

– Вообще-то, – уточнил Вадим Сергеевич, – сфера его интересов шире: автокареты, гостиницы, новые виды зеркал, позволяющие ускорить чаросеть… – минивэн свернул на аллею, ведущую к богатым кварталам. – А ещё он дипломированный энтомолог.

– Кто?.. – не понял Глеб.

Монгол охотно пояснил:

– Специалист по букашкам. Один из тех чудиков, что считают лапы у тараканов.

– Энтомология для Коротова – скорее хобби, – терпеливо заметил Вадим Сергеевич. – В двадцать два он закончил горный институт, в двадцать семь – академию финансов. А в тридцать свалил половину дел на помощников и стал энтомологом. Думаю, именно этим он и хотел заниматься.

Глеб представил себе этого Коротова – миллиардер, стремящийся к знаниям… Видимо, интересная личность.

– И Бальд был его фамильяром?

– Одним из фамильяров – у него их много.

Вспомнив вдову посла, Глеб проронил:

– Госпожа Сайто говорила, что Бальду поручали странные вещи… Может, он ловил для Коротова насекомых?

– Или людей, – ввернул Монгол.

– А вот это уже домыслы, – возразил Вадим Сергеевич. – Репутация Коротова безупречна, и оснований обвинять его у нас нет.

– Кроме одного, – не сдавался Монгол. – Коротов – слабый маг… об этом все знают. А слабые маги всегда ходят с оружием. Смекаете, к чему я?

Глеб удивился – ну и что с того? Подумаешь, богач с оружием ходит… Как говорила их соседка, чем больше нулей на банковском счёте, тем больше врагов (судя по тому, что соседка регулярно брала у них с мамой в долг, врагов у неё не было совсем).

Но ответ Деи всё прояснил:

– Когда погиб Далебор, засаду вам устроили двое, – её голос внезапно дрогнул, – и один из них стрелял в вас… Именно он Далебора и убил…

– Вот-вот, – подытожил Монгол. – А ещё тот стрелок не применял магию. Совсем.

На этой пасмурной ноте Глеб и увидел замаячивший впереди особняк: фасад с лепниной, белоснежные колонны, фонтаны… Да это и не особняк даже, а целый дворец!

Они остановились у лестницы, к облегчению Глеба, снабжённой пандусом: то ли среди знакомых миллиардера были колясочники, то ли это сделали на всякий случай. Двое лакеев распахнули дверцы.

– Дамы и господа, – к ним вышел дворецкий (камзол с позументом в виде оловянной тесьмы, лакированные туфли, белые перчатки), – добро пожаловать в поместье господина Коротова! Прошу всех следовать за мной – Аркадий Борисович ожидает вас.

– Надо же, – буркнула Дея, – сколько любезностей… А я ожидаю, что мне повысят зарплату.

Дворецкий повёл их в дом. Баюн, семенивший за Глебом, заметил:

– Тут кругом амулеты – если что, я не смогу принять боевую форму.

Глеб удивлённо обернулся:

– У тебя есть боевая форма?

– У меня много чего есть! – спиритус обрёл гордый вид. – Но в боевом обличье ты увидишь меня в одном случае – если мы будем в опасности.

За входом обнаружился зал с лестницей: ступени и балюстрада из белого мрамора, статуи в нишах, позолота на стенах. Неприметно и скромно сверкал паркет – будто свыкшись с тем, что надо лишь подчеркнуть окружающую роскошь.

– Гармонии и благоденствия! – разнеслось над залом. – Аристарх Евгеньевич, благодарю вас – я лично займусь гостями.

Дворецкий ретировался – уйти так незаметно могут лишь карманники, киллеры и слуги.

Глеб увидел мужчину в белом костюме; тот походил на аристократа – какого-нибудь князя времён царской России: зачёсанные назад волосы, густая борода, гордый стан. Незнакомец был грузным, но не толстым (благодаря выправке и мощным, как у штангиста, плечам). А взгляд его гипнотизировал: живой, умный, но безжалостный…Такой взгляд и восхищает, и вводит в трепет.

– Разрешите представиться, – мужчина шагнул вперёд, – Аркадий Борисович Коротов, хозяин этого скромного жилища.

Голос его был выразительным, под стать внешности. Монгол хмыкнул:

– Если ваше жилище скромное, то моё – собачья конура.

Коротов засмеялся:

– Приятно встретить людей с чувством юмора! Как сказал кто-то из великих, в серьёзности проявляется тупость нашего общества, не умеющего смеяться над собой.

– Так сказал Честертон, – уточнил Вадим Сергеевич.

Он смотрел на Коротова, словно оценивая его реакцию. Но тот, если и ощутил раздражение, ничем не выдал его:

– А ещё он считал, что интеллектуалы делятся на две группы: одни поклоняются интеллекту, другие им пользуются, – Коротов протянул руку. – Я рад принять у себя тех, кто может пользоваться головой.

Последовало знакомство; рукопожатие Коротова было приятным – он явно знал, как обаять окружающих.

Когда их вели в коридор, Глеб нарочно отстал и спросил у Баюна:

– Ты знаешь, кто такой Честертон?

– Английский писатель и мыслитель, – сообщил дух. – Когда не писал, мыслил, а когда не мыслил, писал.

Коридор растянулся метров на двадцать: в одной стене окна, на другой картины. Шагая впереди, Коротов не прекращал говорить:

– Дом построен почти три века назад. Тут смешались разные стили – есть даже Фарфоровый зал, как в Королевском дворце в Мадриде! Хотя Карл Третий вряд ли подозревал, что фарфоровые панели для его резиденции копируются спиритусами и доставляются в Близбор.

Они вошли в гостиную с мраморным камином и шпалерами, изображавшими пейзажи. На ковре лежали медвежьи шкуры: морды скалились, как живые. При виде шкур половина симпатии, испытанной Глебом к Коротову, улетучилась.

– Папа, это платье дурацкое! – к ним выбежала девочка лет десяти, одетая как Барби: розовое платье с кружевами, диадема в волосах, сияющие туфельки и тонкие перчатки. – Я не появлюсь в нём в свой день рожденья… ой!

Девочка застыла при виде гостей. Коротов пожурил её:

– Анжела, ты ведёшь себя невежливо.

– Извините… – бормотнула девочка и вновь покосилась на отца: – Я хочу другое платье!

Тот вымученно вздохнул:

– Это уже третье по счёту.

– Ну и что? Оно мне не идёт… И цвет идиотский!

– Ты сама хотела розовый.

– А это не розовый – это платье выглядит, как протухший кисель! Я его не надену!

– Ты уже его надела, – заметил миллиардер и, к удивлению Глеба, тут же сдался: – Ну хорошо – пусть Клавдия Петровна закажет новое. Только учти – не успеют в срок, будешь виновата сама.

– Всё они успеют! – фыркнула девочка. – Ты столько им платишь, что можно коллекцию сшить!

Она умчалась в коридор, а Коротов обернулся:

– Знаю, о чём вы думаете: с таким воспитанием моя дочь вырастит высокомерной дурой. Честно говоря, я на это надеюсь.

– То есть как?.. – вырвалось у Деи.

С хозяина дома будто слетела маска: харизма сменилась усталостью, в глазах мелькнула апатия – словно ему наскучило всё, в том числе и он сам.

– Хоть я и уважаю людей с мозгами, они редко бывают счастливы, – бросил Коротов. – Счастлив в этом мире может быть только дурак.

Повисла тишина – такого никто не ждал. Дея опомнилась первой:

– Извините, конечно, но по-моему, это глупость: счастливыми бывают те, кто живёт в гармонии с собой.

Коротов взглянул на неё с интересом:

– И что, по-вашему, есть гармония?

Дея не растерялась:

– Делать, что нравится, не искать врагов и не мешать жить другим… до тех пор, пока они не мешают тебе. А ещё поступать по совести и не давать собой манипулировать.

– И вы не даёте начальству собой манипулировать – или все приказы господина Азарина вам по душе?

Дея смешалась, и Коротов усмехнулся:

– Вот видите – истинная гармония доступна единицам: даже я со своими деньгами могу о ней лишь мечтать. А глупцы о таком и не думают – живут себе и живут… Так не проще ли быть глупцом?

Дея хотела возразить, но Вадим Сергеевич не дал:

– Тема, бесспорно, интересная, но мы здесь не за этим.

– Да, ваше расследование… – Коротов стал прежним: хозяином жизни, не ведавшим сомнений. – Когда мне сообщили о вашем визите, я всё понял: вы здесь из-за моего фамильяра, так?

– Откуда вы знаете? – спросил Монгол.

– У меня много фамильяров, но это не значит, что убийство одного я не замечу. Со случившемся я не связан – Бальд лишь выполнял мои поручения.

– Искал насекомых для коллекции? – уточнила Дея.

– Зачем спрашивать, если знаете?

Монгол заметил без особой учтивости:

– Мы сами решим, что спросить.

– Само собой, – Коротов выдержал его взгляд. – А я в таком случае свяжусь с адвокатом, и говорить вы будете с ним. И вообще – на меня работают сотни спиритусов… Мне что – следить за каждым?

– Сколько?! – выпалил Глеб.

Он и сам не понял, как это вырвалось. Коротов понимающе улыбнулся:

– Значит, это тебе Далебор передал ингениум?

Вадим Сергеевич переглянулся с Монголом: похоже, миллиардер знал обо всём, что творится в штабе.

– Можешь не отвечать, – разрешил Коротов. – Насчёт твоего вопроса: число духов, которые работают на меня, приближается к тысячи… Точной цифры я не уточнял.

Глеб был изумлён: тысяча спиритусов – такое в мозгу не укладывалось!

– И что они делают?

– Работают на заводах… – Коротов вдруг оживился. – Кстати, я как раз туда собираюсь – не хочешь посмотреть? Разумеется, приглашаются все.

Глеб захотел бы поехать, даже если бы остальные отказались: не каждый день увидишь, как духи на заводе работают!

Но отказываться никто не стал.

Процессия разместилась в двух машинах: в одной ехали законодержцы и Глеб с Баюном, в другой – Коротов с водителем. За лимузином миллиардера летели спиритусы, очень похожие на орлов, но уж очень больших… Глеб насчитал семерых «птиц» и решил, что это охрана.

По пути Монгол рассуждал:

– Хорошо бы добраться до прислуги этого недоделанного аристократа, – под «недоделанным аристократом» явно имелся в виду Коротов. – Допросить их по отдельности… а заодно и духов, которых мы встретим на заводе.

– Ага, размечтался… – буркнула Дея.

Глеб удивлённо уточнил:

– А какой смысл допрашивать фамильяров? Разве они станут доносить на того, кому служат?

– Станут, – проворчал Монгол, – если не догадаются, чем ему это грозит.

Вадим Сергеевич пояснил:

– Только пять процентов спиритусов могут врать – по крайней мере, в корыстных целях. Остальные лгут лишь во благо. Но и вредить тому, с кем заключён договор, дух не вправе. То есть с вопросами надо быть разборчивей… ставить их так, чтобы фамильяр Коротова дал нам зацепку и даже не понял, что подставляет хозяина.

Глеб чуть глаза не закатил – как же всё сложно!..

– Юридические тонкости… – хмыкнула Дея. – Ты ещё не слышал о принципах социальной свободы спиритусов!

– И о спиритуальном судопроизводстве, – ввернул Монгол. – Я как-то в суде был – свидетельствовал со стороны обвинения. Все нервы вымотал, пока подсудимой русалке воду в ванне меняли!

Он стрельнул огнём из пальца в оставшуюся от леденца палочку, и Дея вспылила:

– Монгол, можно не здесь!..

– Извини, привычка, – маг стряхнул пепел в окно. Вздохнув, Дея сменила тему:

– Я вот не пойму: зачем Коротов пригласил нас? Чтобы мы думали, будто он не связан с похищениями?

– Вряд ли, – бросил Вадим Сергеевич. – Он же знает, что нас это не убедит.

Монгол с ухмылкой предположил:

– Может, он нам взятку предложить хочет?

«Или ему просто скучно…» – подумал Глеб.

Миллиардер привёз их на возвышенность, откуда просматривались его владения – и владения эти впечатляли: зияли котлованы, возвышались холмы. Тут добывали руду, и гору в этом месте почти срыли. Дальше был индустриальный пейзаж – смог в небе, десятки труб смотрят вверх.

Но настоящее потрясение Глеб испытал в цехах.

В проходной всем дали куртки, защищающие от жара, очки как у танкистов и суконные шляпы (без полей те вполне сошли бы за каски). Пока Глеб поправлял шляпу, Коротов пояснил:

– Рабочая одежда металлурга! Хотя здешним рабочим одежда не нужна.

У доменной печи стало ясно, что он имел в виду.

Там трудились саламандры – духи огня… и из него же они и состояли! Огненные ящерицы ростом с человека парили над полом. За спиной каждой были крылья – две пары, как у насекомых – и тоже огненные… А «капюшоны» вокруг шей полыхали так ярко, что Глеб зажмурился.

Одна из саламандр вдруг зависла над жёлобом, где тёк расплавленный чугун, и опустилась прямо в него; взметнулись искры, Баюн зашипел.

– Это горновые, – пояснил Коротов. – Для горна лучших рабочих не найти: они любят жару и готовы торчать здесь сутками.

– Очень удобно, – буркнул Монгол, – нанимать тех, кому не нужна зарплата.

– Бросьте, – фыркнул миллиардер, – я ведь плачу налог на использование спиритусов в штате предприятия… Кстати, можете осмотреться.

Монгол свернул налево, Вадим Сергеевич с Деей – направо. Глеб замешкался: за кем ехать? Хотел ехать за Монголом, и тут Коротов сказал:

– Ты не задавался вопросом, зачем они таскают тебя с собой?

– О чём вы? – удивился Глеб.

Коротов буднично пояснил:

– В моём доме есть амулеты – уверен, твой фамильяр их почувствовал, – он глянул на сидевшего рядом Баюна. – Среди тех амулетов есть особенный, выявляющий силу мага; проще говоря, едва ты вошёл… прости, въехал в мой дом, я понял, что ты – искатель. Послав тебя ко мне, Азарин дал понять: вот человек, который по кожуре банана найдёт того, кто этот банан съел. И возникает вопрос: зачем же ваш начальник так поступил?

Глебу всё это не понравилось:

– Хотите сказать, что я приманка?

– Наверняка знать не могу, – Коротов отошёл, пропустив к печи саламандру. – Но доказательств моей причастности к преступлению, которое вы расследуете, у вас нет. Однако, если допустить, что я преступник, то как я поступлю, узнав о тебе? О мальчишке-искателе, напавшем на мой след?

Глеб уже не раздумывал – ответ напросился сам:

– Вы захотите убить меня.

Он вдруг почувствовал испускаемый саламандрами жар. А ещё вспомнилось, что на заводах бывают несчастные случаи.

Коротов рассмеялся:

– Это всего лишь моя болтовня – забудь…

Миллиардер улыбнулся, но как-то холодно – одними губами… Прямо как Азарин, подумал Глеб.

Минут двадцать они осматривали цех: Коротов рассказывал о сталеварении, про которое, похоже, знал всё. Глеб рассудил, что сейчас он не опасен: во-первых, неизвестно, преступник ли он, во-вторых, даже если и преступник – кто нападёт в присутствии законодержцев?!

А вот сомнение у Глеба возникло: используют ли его как приманку? Думать так не хотелось, но в детективах лучший способ изобличить злодея – заставить того нервничать. А когда рядом искатель, занервничаешь точно – конечно, если ты в чём-то замешан.