Текст книги "Игра в голос по-курайски"

Автор книги: Сергей Лексутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Крепко?

– Только трактором можно вырвать, вместе с куском стены… – с гордостью сообщил Павел.

Не поленился, скруглил напильником грани головок шурупов. Теперь только с помощью кувалды и зубила можно проникнуть в квартиру, и то попотеть придется.

Когда пришел с работы Вадя, бывший зэк, Павел пошел к нему, прихватив купленную по дороге домой бутылку водки. Увидев его с бутылкой, Вадим несказанно удивился, спросил:

– Чего случилось-то? Инопланетяне прилетели?..

– Разговор есть…

– Ну, тогда разливай… – он выставил на стол стаканы.

Жил он с матерью, в квартирке имела место идеальная чистота, но обстановка была более чем спартанской.

Павел разлил водку, поднял стакан:

– Ну, за нас с вами и за хрен с ними…

Вадим молча выпил, закусил огурцом. На закуску он выставил лишь одно блюдце с двумя огурцами.

Сказал веско:

– Разливай по второй и рассказывай.

Павел разлил и заговорил медленно:

– Понимаешь, Вадим, на меня крепко наехали, убить хотят, а за что – я даже представления не имею.

Вадим выпил водку, закусил, сказал медленно:

– Та-ак…

– Короче, я на время исчезну, буду этих гадов вычислять, а ты пригляди тут за Ольгой, ладно? – Павел тут же добавил поспешно: – Но если тебе это сильный напряг, ты скажи?..

– Да нет, Паша… Ольга твоя, баба правильная, уважаю… Когда у нее деньги были, никогда не отказывала, когда поправиться требовалось… А кто наехал-то? Из авторитетов?..

– Да нет, какие там авторитеты… Шпана всякая, из молодых… Крутыми себя возомнили…

– А-а… Ну, этих-то – как паршивых щенков, за хвост и об угол… Паша, а ты ну никак не замазался? Ты вспомни?..

– Я свою жизнь до пяти лет уже вспомнил. Никому, даже рубля не задолжал… Вообще не понимаю, что происходит! Я одного боюсь, как бы они Ольгу с Денисом не схватили. Я-то как-нибудь отмахаюсь… Мне бы до главного погонялы добраться…

– Ничего, Паша, справимся. Ты мужик хороший. Уважаю. Вроде и интеллигент, и писатель, а по роже можешь заехать так, что мало не покажется. Прорвемся!

Вернувшись домой, он зашел в кладовку, порылся на вешалке со старыми пальто, пиджаками, чем-то еще, давно забытым. Наконец, нашел, что искал; новенький офицерский бушлат. Когда-то, в весну, перед своей последней экспедицией, Павел купил этот бушлат по дешевке у какого-то ханыги, одежонка показалась подходящей для лесных странствий, да так и не довелось обновить. Надел бушлат, кепочку-афганку, подошел к зеркалу. А ничего… Вполне сойдет за отставного прапорщика.

Ольга ходила по квартире бесшумно и, похоже, бесцельно.

Наконец спросила:

– Узнал хоть что-нибудь?

– Пока ничего, но скоро все прояснится. Похоже, удастся парой слов перекинуться с главным погонялой.

– С ке-ем?!.

– Братки так своих боссов называют…

– А это не опасно?

– Все опасно… – вздохнул Павел с притворным сожалением. – Вот сейчас пойду в туалет, а там доски провалятся… Там глубина в яме два с половиной метра, без водолаза не найдете ведь…

– Шутки у тебя дурацкие!

– Дак я и сам такой… Ладно Оля, я на несколько дней исчезну, если кто спросит, говори, что в Урман уехал, к родителям. Сюда они за мной не придут, если меня тут не будет. Я несколько ночей у знакомых переночую, у разных, чтобы выследить не смогли, а там, глядишь, все и кончится.

– Как кончится?

– Ну, возьму я этого погонялу долбанного за жабры, спрошу, за что наехали, а потом в милицию сдам. Всего и делов…

Смеркалось, когда Павел с большой сумкой на плече, в которой лежал свернутый бушлат и кепка-афганка, вышел из калитки на улицу. Демонстративно потоптался на месте, после чего медленно пошел к остановке. Он прошел оба своих ложных маршрута, но теперь в обратном порядке, потом два сквозных подъезда, и уже в темноте пешком добрался до Люськиного дома, не забыв по дороге купить бутылку водки. Слава богу! Люська была дома, к тому же одна.

– Паша, ты так долго пропадал, что я уже собралась к тебе в бассейн, но забыла по каким дням ты дежуришь.

– В бассейн ко мне нельзя пока, – проговорил Павел. – На меня какие-то бандюги наехали, убить хотят.

– Что-о?.. – она вытаращила глазищи, потом рассмеялась. – Ты врешь, Паша. Ну, за что на тебя наезжать?

– Вот и мне жутко хочется узнать, за что на меня наехали… – и Павел рассказал ей все, что с ним случалось за последние недели, а в заключение добавил: – Так что, за моим домом следят, в бассейне ловят, но отоспаться-то мне, где нибудь надо?

– Конечно, конечно! Я даже рада, что ты поживешь у меня некоторое время… А лучше насовсем, а, Паша?

– Ты мне столько изменяла… А теперь в жены напрашиваешься… – грустно проговорил Павел.

– Я тебе изменяла потому, что ты такая скотина, в жены меня взять не хочешь…

Павла вдруг черт за язык дернул:

– Ладно, так уж и быть – насовсем я к тебе…

Она кинулась к нему и принялась срывать одежду.

Только через два часа они сели за стол. Он разлил водку, себе, как обычно, грамм пятьдесят, ей – полстакана. Павлу говорить ни о чем не хотелось, он напряженно размышлял о том, как бы провести разведку у военных? Люська тоже помалкивала, о чем-то размышляя, будто что-то разглядывала внутри себя. Павел ел неизменный бифштекс из кулинарии с картошкой, заедал крупно нарезанным луком. Подумал, откуда у Люськи берутся деньги на бифштекс? Но мысль додумать не успел: она смотрела куда-то поверх его плеча, и в глазах ее был непомерный, нечеловеческий ужас. Рефлексы сработали молниеносно, Павел кувыркнулся под стол, заслоняясь от окна креслом. Осторожно выглянул из-за кресла, но в окне ничего не было; обыкновенный черный квадрат, как у Малевича. Ничего страшного. Он повернулся к Люське, спросил:

– Ты чего?..

– Там только что крест был… Серебряный… Светился…

Павел поднялся и от души отвесил ей пощечину. Да такую, что треск, наверное, в соседних квартирах слышали. Проговорил, еле сдерживая ярость:

– Я только что тебе рассказал, что за мной идет не шуточная охота, а ты такие шуточки шутишь… Я уж думал, ты снайпера в окне увидела…

Держась за щеку, она жалобно проныла:

– Но ведь, правда, крест в окне был…

– Верю – был, но мне это не интересно. Скажешь, когда снайпера в окне увидишь, или еще что, более-менее реальное…

Он пододвинул кресло к столу и опять принялся за бифштекс. Разлил водку, поднял стакан, поглядел на нее. Она все еще потирала щеку. Взяв стакан, сказала:

– Рученка, как у балерины, а врезал так, что в голове звенит…

– У некоторых от моего удара головы вообще отлетали… – проворчал он хмуро. – Не надо больше такой ужас на лице изображать, не те обстоятельства…

Он опрокинул стакан, доел бифштекс и пошел в ванну. В дверях уже остановился, повернулся и медленно, с нажимом, сказал:

– Не открывай никому. Поняла? Ни-ко-му.

– А если придут ОНИ?

– ОНИ не придут. Я хвост обрубил не хуже подпольщика. А о твоей хате они не знают.

Основательно прогревшись в ванной, он уже собрался вылезать, как явилась совершенно голая Люська и залезла в ванну. Ей почему-то пришло в голову потрахаться в ванной. Она долго изводила его, прилаживаясь и так и эдак, но ничего не получалось. В конце концов, она потащила его на диван, а у Павла уже слипались глаза. Но безопасный ночлег надо было отрабатывать, и он худо-бедно справился с задачей, хоть Люська в этот раз была как-то по-особому ненасытной и неистовой. Уже засыпая, Павел подумал: – "Господи, боже мой, вот угораздило влипнуть, она еще и мазохистка…"

С утра делать было нечего, а потому Павел поспал подольше, когда проснулся, пожалел, что оставил дома свою рукопись. Приподнявшись осторожно, поглядел на Люську. Он думал, что она спит, не тут-то было, она смотрела на него своим фирменным обреченным взглядом. Вот черт! – выругался он про себя. А под рукой ни единого историческо-сексуального анекдота, чтобы отвлечь ее от мыслей об "уходе навсегда". "Придется трахнуть…" – подумал он еще обреченнее. После вчерашнего, задача была практически невыполнима. Впрочем, было еще одно довольно надежное средство, на столе стояла еще не пустая бутылка. Павел дотянулся до стола, налил с полстакана, себе – чуть на донышке, слегка звякнул стаканом об ее стакан:

– Ну, за нашу совместную жизнь…

Она выпила, выражение обреченности исчезло, но готовить завтрак она не проявила никакого желания. Пришлось Павлу заняться самому. В холодильнике было полно готовых бифштексов, картошки Павел начистил мгновенно, поставил варить, положил на сковородку бифштексы. Поскольку они были заморожены, сковородку накрыл крышкой и включил самый слабый огонь. Через час завтрак и обед за одно, были готовы.

Люська мечтательно проговорила:

– Я водки бы с удовольствием выпила…

– Пить много вредно, тем более, каждый день, – назидательно выговорил Павел.

Основательно подкрепившись, Павел бесцельно прошелся по комнате. Черт! Без привычной обстановки и тетради чувствуешь себя, будто голый на банкете… До четырех часов он еле-еле дотянул. «Умных» бесед с Люськой он уже давно не пытался вести, да ей они и не были нужны никогда, у нее на все имелось собственное мнение, и знала она почти все, но помаленьку. Лежали на диване, болтали, краем глаза поглядывали на телевизор, когда там показывали очередную катастрофу, или убийство.

В четыре часа Павел встал, надел бушлат, афганку, подошел к зеркалу. Совсем даже неплохо, особенно трехдневная щетина. Рожа зверская, будто только что из окружения. Сунув в карман полиэтиленовый пакет, чтобы лишний раз не тратиться, вышел из квартиры. По заведенной привычке мягко и почти бесшумно сбежал вниз по лестнице. В подъезде никого. Славненько… Из ближайшей телефонной будки позвонил Ольге на работу. Трубку там сняли сразу, сказали, что Лоскутова на работе была, но уже ушла. Что ж, неплохо пока. Впрочем, вряд ли что случится до встречи Павла с погонялой. Скорее всего, они наживку заглотили.

Закупив в ближайшем магазине бутылку водки и четыре пива. Павел поехал в военный городок. Собственно говоря, это не был военный городок в чистом виде, с КПП и прочими причиндалами. Просто, в пригородном поселке в нескольких домах жили офицеры и прапорщики воинской части, и все знали, в каких именно. На весь поселок имелся только один дом, в котором мог занимать квартиру командир воинской части в чине полковника. Все остальные дома – тесные, грязные, обшарпанные "хрущобы".

Павел с деловым видом прошел вдоль фасада пятиэтажки, недавней постройки, зашел в крайний подъезд, поднялся не торопясь до пятого этажа, тут же спустился, ненадолго задерживаясь на каждой лестничной площадке, вышел из подъезда, постоял с минуту, как бы в глубокой задумчивости, после чего медленно направился к столику с двумя лавочками, стоящему метрах в пятидесяти на краю детской площадки. Сел на лавочку, закинул ногу на ногу, и как бы рассеянно обвел взглядом окружающее пространство.

Округа медленно оживала. Вот вышла из подъезда женщина с ребенком, отпустила его гулять, а сама уселась на край песочницы с книжкой. На аллее встретились три женщины и принялись оживленно обсуждать свои важные женские дела. Павел достал из сумки бутылку пива, сковырнул пробку и принялся задумчиво отхлебывать из горлышка, со скоростью, один глоток в минуту. По аллее шли двое парней в камуфляже. Заметив Павла, остановились, перекинулись несколькими словами, и целеустремленно направились к нему. Подойдя, оглядели. Один спросил:

– За что пьем?

Павел неспешно отхлебнул пива, медленно оглядел обоих. На помятых погонах у них чуть виднелись зеленые звездочки, по две вдоль.

– Да вот, за упокой тех, кто не вернулся из-за бугра, а заодно и за упокой Советской армии… – он достал из сумки две бутылки, выставил на столик: – Давайте, ребята, за знакомство… Юра…

– Толик, – представился один и с готовностью протянул руку.

– Саша, – добавил другой.

Пожав Павлу руку, он откупорил бутылку, и с наслаждением присосался к горлышку. Видно было, что об этой минуте он мечтал весь долгий день.

– Юрик, что-то мы тебя раньше не видели? – спросил Толя, тоже откупоривая бутылку. – Перевели откуда?..

– Да нет, дембель… – Павел осушил бутылку, раздумчиво повертел ее за горлышко в пальцах, поставил на столик. – Сократили меня… Здоровье, понимаешь, подкачало… – сняв афганку, он продемонстрировал свой шрам.

Парни понимающе переглянулись, Сашка спросил:

– А здесь-то что делаешь?

– Да вот, к другу приехал… Вроде адрес точно помню, позвонил – а там какая-то дама, говорит, что нет такого, и никогда не было… Может, перепутал я чего?.. Здорово у меня тогда в голове звенело, будто сам Царь-колокол…

– Ага… А кого ищешь? Я тут всех знаю, пятнадцатый год, со срочной тут кантуюсь…

– Виктора Астахова…

– Ну да, знаю Витьку!

У Павла екнуло сердце, но он с неподдельным интересом уставился на Сашку:

– Ну-ну, где его найти?

– Только не в этом доме, тут у нас ниже майора никто не живет. А Витька всего лишь старлей…

– Не он… – погрустнел Павел. – Видать однофамилец…

– Ну, как не тот?! Тоже в Афгане был…

– Мало ли… В наше время даже афганцы из прапоров в лейтенанты не прыгают.

– Эт точно… А ты когда там был?

– В восемьдесят шестом…

– Да, не тот… Витька в то время еще в школе учился…

Парни допили пиво, переглянулись. Толя сказал:

– А что, раз такое дело?..

Парням, видимо, только повода и не хватало.

– Ладно, сбегаю… – ухмыльнулся Саша. – Сегодня моя очередь…

– Посуду прихвати, – напомнил Толя.

Саша исчез за домом, а на алее появились еще двое в камуфляже. После короткого совещания они направились к столику.

– Здорово, хомуты! – весело воскликнул капитан, лет, этак сорока, в изрядно засаленном обмундировании.

Второй, лейтенант в капитанском возрасте, оглядел компанию, задержав взгляд на Павле, задал сакраментальный вопрос:

– За что пьем, хомуты?

– Да вот, за Юркин дембель, и за тех, кто из-за бугра не вернулся…

– Ты откуда, Юрик? – обратился капитан к Павлу.

– Сократили из роты ПВО… Слыхали? Село такое – Напас?

– Ого! Это ж где-то на севере Новосибирской области…

– Ага. Только я там недолго прослужил… – Когда-то давно Павел был проездом в этом селе и видел характерные антенны локаторов, торчащих над вершинами деревьев.

– А за бугром давно бы?

– В восемьдесят шестом…

– И где? – с интересом спросил капитан.

– А черт его знает? – улыбнулся Павел. – Выгрузились ночью из самолета, проехали в темноте по городу, и в горы. Полтора месяца – горы, пустыня, кишлаки какие-то… Я на высотомере работал. Может, видели? Такая штуковина на «Кразе», вот так антенной машет… – и Павел показал для наглядности ладонью, как машет антенной высотомер.

– Ага, доводилось… Ну и?.. Всего полтора месяца?

– Мне хватило… – Павел насупился.

– Ну, ладно, ладно… Я – ничего… Я одного парня знавал, ему двух часов хватило на всю жизнь. Из аэропорта ехал на броне, и прилетело… Ладно, раз такое дело… – капитан извлек из кармана бутылку водки, пару белых пластмассовых стаканчиков.

Толя сказал:

– Погоди, капитан, вон Сашка бежит…

– Ну, вы тут окопались, я гляжу, для долгой обороны… Не боитесь, командир вас засечет?

– Мы ж не на службе… К тому же, ему давно все до лампочки и по барабану – полгода до пенсии…

Весело поздоровавшись с вновь прибывшими, Саша поставил звякнувший стеклом пакет под столик, достал оттуда три пластмассовых стаканчика. Капитан ловко отмерил в стаканчики водку, кивнул Павлу:

– Давай, дембель…

Павел взял стаканчик оглядел компанию, проговорил мрачно:

– За упокой души Советской армии… – и опрокинул в рот водку.

Капитан подержал стакан, задумчиво глядя на Павла, опрокинул его в рот, запил пивом, сказал:

– Брось, не бери в голову… Я вот двадцать лет плац топчу, а дослужился только до капитана…

– Да я и не хотел ни до чего дослуживаться! – зло бросил Павел. – Только до пенсии… Куда мне теперь, а? – он обвел взглядом компанию.

Вроде, нормально, не переигрывает. Все сумрачно смотрели в стол, сосредоточенно прислушиваясь к ощущениям, вызванным водкой.

– Ладно, Юрка. Мы в таком же положении. Только, тебя уже сократили, а нас еще нет. Давай, по второй, и пустую тару в пакет заховайте. В случае чего, сидим, пиво пьем…

После второй бутылки компания расслабилась, все заговорили наперебой, кто-то рассказал очередной анекдот про прапорщика, и все весело захохотали. Павел достал из сумки бутылку, ее встретили веселым гомоном. Павел уже прикидывал, как бы навести разговор на недавний случай возле расположения со смертоубийством, как вдруг на аллее перед командирским домом появился «уазик», резко затормозил. Из него упруго выскочил верзила в камуфляже с автоматом, цепким взглядом окинул окрестности, задержав его чуть дольше на веселой компании, хищно напрягся, вглядываясь, но тут же успокоился, видимо узнал своих. Что-то сказал. Из «уазика» неторопливо вылез полковник пенсионного возраста, лет пятидесяти, даже не поглядев в сторону веселой компании, проследовал в подъезд. Вслед за ним протопал еще один парень, увешанный подсумками с запасными рожками.

– Видали? – капитан весело ухмыльнулся. – Ноль внимания!

"Уазик" развернулся и укатил. Оставшийся верзила, небрежно держа автомат под мышкой, и сунув руки в карманы, направился к компании. Павел незаметно надвинул афганку до самого носа.

Верзила подошел, помедлил, сказал:

– Дайте закурить, господа офицеры?..

– На, закури, господин адъютант его превосходительства… – хохотнул капитан.

– А чего вы балдеете? – не шибко убедительно обиделся верзила. – Наше дело маленькое, прикажут – будем караул в спальне нести.

– Ага… Похоже, в спальне гораздо интереснее караул нести… Жена у командира в аккурат в два раза младше него…

Павел постарался его разглядеть, как следует, насколько позволял козырек афганки. Сухощавый, сразу видно, тренированный и не раз битый боевой пес. Откуда он только взялся в этой заштатной воинской части? Он потоптался немного, но выпить ему не предложили, и тогда он зашагал прочь, попыхивая сигаретой.

– Видал, Юрик? Тоже за бугром был. Говорят, три срока в разведке. Эт тебе не антенной махать…

– Не скажи… – заплетающимся языком, будто совсем опьянел, проговорил Павел. – Разведка что? Нырнул в кусты, и никто тебя не достанет. А у нас, знаешь ли, с сотни километров пустят какой-нибудь шрайк, он тебя по лучу найдет без промаха…

– Нет Юрик, что ни говори, а ты рад был из-за бугра свалить. А этот сам туда лез; нравилось ему, видать, духов резать…

– Не пойму я чего-то, господа офицеры? – пьяно хихикнул Павел. – За бугром только генералов охрана до дому провожала, а у вас тут что, диверсанты шалят?..

– Какое там!.. – капитан сковырнул пробку с очередной пивной бутылки. – Тут недавно какие-то мафиози разборку учинили, в аккурат возле самой проволоки. Грохнули одного, зарезали, понимаешь… Мою роту охраны подняли. Сам полковник инструктировал. Говорил, что наше дело маленькое, пусть менты сами лес прочесывают. Так и намекнул, что, мол, нечего уродоваться. Ну, мы три дня в лесу отдыхали, ничего не нашли, естественно…

– А чего искать-то нужно было? С интересом спросил Павел. – Моя бабка говорит, будто у вас тут целую машину оружия свистнули…

– Ну да, свистнешь тут… – капитан помрачнел, видно он и сам был бы не прочь свистнуть с полмашины стволов и толкнуть их по сходной цене. – Тут сразу комиссия из округа налетела, все склады обшарила. Наша прокуратура тоже первым делом подумала, что убийство связано с хищениями оружия на базе. Комиссия не то что пропажи не обнаружила, наоборот, аж два лишних пулемета «Максим» нашла… Нас теперь каждый день трясут, чтобы мы докладывали о всяких подозрительных личностях кавказской национальности…

– "Максимы"?! – изумился Павел. – Что, правда, что ли?..

– А то! У нас тут даже «Катюши» есть. Раньше с киностудий приезжали за оружием, а теперь давно не ездят. Но все равно, приказ – беречь, как музейные ценности. Только старые калаши и эскаэсы на переплавку списывают.

– Да-а… Служба у вас…

– Ну, что, господа офицеры? По последней, и по домам?.. Ты, Юрик, где остановился?

– У бабки буду жить, у двоюродной… У нее в городе домишко, места хватит. Куда вот только податься?.. Пойду в охранники, на автостоянку…

– И то дело… – капитан разлил водку, добавил, поднимая стакан: – Если что, приходи…

Допили пиво и разбрелись в разные стороны. Павел шел к остановке, его слегка пошатывало, в голове шумело. Узнал он много, но, если подумать, опять ничего толком не прояснилось. Одно, разве что; полковник явно чего-то боится. Для царя и бога такой захолустной воинской части ничего не стоит не то, что охрану себе заиметь, но и небольшую личную гвардию. А что, запросто… Троих, четверых волкодавов он запросто мог оформить каким-нибудь особым антитеррористическим подразделением. А то, что он намекнул капитану шибко не напрягаться в прочесывании леса, говорит о многом; либо он уже нашел, то, что там должно было быть, – но тогда ему и намекать не надо было, наоборот, проявить следовало рвение, – либо ему, ох, как не хотелось, чтобы там чего-то нашли…

У Люськи Павла ждал сюрприз. В кресле величественно восседал Григорий. Весело поздоровавшись, Павел обрадованно затараторил:

– Как давно не виделись! По этому поводу стоит выпить, я щас сбегаю… – и он заторопился вниз.

Купив бутылку водки, он оглядел ряды бутылей, бутылок, бутылочек и тетрапаков с безалкогольными напитками. Ага, вот, то, что надо. Лимонный сироп, все, что угодно перешибет своим ароматом и вкусом…

Вернувшись в квартиру, Павел начал деятельно собирать на стол, потому как Люська даже не пошевелилась, величественно сидела на диване, но на сей раз не в халатике, а в своем демоническом черном платье, и вела «умную» беседу о поэзии с Григорием. На Павла они подчеркнуто не обращали внимания.

Павел оживленно сообщил:

– Будем, как белые люди пить коктейль с лимоном. Помнишь, Григорий, после митинга мы сидели у Риты, и пили водку с лимонным сиропом? – Павел намеренно помянул Риту, так как Григорий, как и все, был к ней неравнодушен, и намеренно приплел его к той компании, хотя его и не было, но тут же «вспомнил»: – Ах, да, тебя же не было… Был я, Краснов, ее бывший муж, и Слава… Точно!

Павел себе налил почти одного сиропа, зато Григорию и Люське набулькал от души. У Люськи оживленно блестели глаза. Павел знал, как ей жутко хотелось совратить еще и Григория, но он подчеркнуто не замечал ее. И вот, на тебе, и этот не выдержал, пришел отметиться… Как не вовремя… Завтра будет бессонная ночь… А эту где прикажете ночевать?!

Павел поднял стакан, сказал:

– За прекрасных дам!

Григорий с Люськой чокнулись, не обращая внимания на его стакан. Но Павел дотянулся, звякнул своим стаканом об их, выпил ликер, посмотрел на Люську: – "Вот ведь сучка! Ясно объяснили, что ночевать негде, что ловят с явной целью убить… Тоже, видать, интеллигентка…"

Павел попытался встрять в разговор, но Люська величественно изрекла:

– Твои представления о литературе, заканчиваются пятым классом общеобразовательной школы. Чего ты лезешь со своими суждениями? А лучше всего, Паша, шел бы ты отсюда?..

Павел больше не стал нарываться, откинулся на спинку кресла и стал ждать подходящего момента. Наконец, дождался, Люська пошла на кухню, заваривать кофе. Он пошел за ней, спросил:

– Люся, ты не забыла, я ведь к тебе насовсем?..

– Да на что ты мне нужен?! Графоман и ничтожество…

– Ну, эт понятно; графоман и ничтожество… Но мне же пойти некуда, за мной идет охота, меня ж убить хотят…

– Это твои проблемы…

И она величественно удалилась из кухни. Павел постоял, тупо глядя на печку, проговорил в полголоса:

– Н-да… Положенице…

Достал из кармана пузырьки с таблетками, вытряхнул по одной из каждого, подумал, добавил еще по одной. Вернувшись на свое место, полюбовался двумя творческими личностями, увлеченно беседующими о достоинствах стиха Бродского, и недостатках стиха Евтушенко. Когда Григорий начал декламировать что-то свое, сосредоточенно глядя в потолок, Павел принялся разливать водку. При некоторой сноровке, к тому же, если у тебя сильные, жесткие пальцы, совсем не трудно истереть пальцами четыре таблеточки одна об одну. Григорию он налил побольше водки, сиропу лишь на треть стакана, остальную водку вылил Люське, добавил до полного стакана сиропом, себе налил одного сиропа. Подняв стакан, восторженно вскричал:

– Великолепно, Гриша! Ты здорово подрос за последнее время. Давай, выпьем за наши успехи…

Григорий не удостоил его даже взглядом. Поднял стакан, Люська с готовностью протянула свой. Они чокнулись, выпили. Павел внимательно глядел на Григория. Нет, похоже, ничего не почувствовал… Павел вылез из кресла, сказал Люське, даже не стараясь скрыть ярость в голосе:

– За бушлатом завтра приду… Посмей только не открыть мне дверь, вышибу вместе с косяками…

Конечно, можно было начистить Григорию физиономию, за все прошлое и выкинуть из квартиры, но это не исправило бы положения, получился бы шум, наверняка кто-нибудь из жильцов вызвал бы милицию, квартира оказалсь бы безнадежно засвеченной.

Надев куртку, Павел вышел на улицу. Поглядел на светящиеся окна седьмого этажа, медленно выговорил:

– Тварь сумасшедшая…

Было прохладно. Застегнув молнию до шеи, прикинул, куда бы пойти переночевать? Конечно, можно бы и домой, но это разрушило бы легенду, будто он уехал в Урман, а время следовало тянуть как можно больше, как можно дольше отводить угрозу от Ольги и Дениса… Он дошел до ближайшей телефонной будки, и позвонил по номеру, который ему нашептала Оксана. Судя по голосу трубку, подняла женщина в годах, Павел вежливо попросил:

– Будьте добры, позовите к телефону Оксану.

В ответ прозвучало не менее вежливое:

– А Ксаночки нет, она сегодня в ночь…

– А где она работает?

– О-о! Очень просто найти. Возле площади Ленина знаете большой магазин? Вернее, там несколько магазинов. Так вот, в продовольственном она и работает. Он круглосуточный…

– Спасибо большое, – сказал Павел и повесил трубку.

Час от часу не легче… Может, на вокзал? Так ведь туда теперь просто так не пускают. Ну что ж, на вокзал все равно удобнее с площади Ленина отъезжать, вот и загляну к Оксане. Может, чем-нибудь поможет…

Магазинный комплекс светился так, как будто тут снимали кино про райскую забугорную жизнь. Павел нашел вход в продовольственный магазин, вошел. Да-а… Давно он в таких не бывал. Он прошел мимо длинной стеклянной витрины, заглядывая туда; рыба красная, рыба белая, икра черная, икра красная, колбасы… Те самые пресловутые пятьдесят сортов, про которые ходили анекдоты в начале перестройки. А это что? Ба, лягушачьи окорочка! Трепанги! Омар! Вот только денег у Павла… Вся зарплата уйдет на то, чтобы четыре раза в месяц купить, ну, хотя бы грамм по двести вот этой, самой дешевой.

– Паша, ты?..

Он поднял голову, перед ним стояла Оксана и радостно улыбалась.

– Как видишь… Свиделись даже раньше, чем предполагалось. Понимаешь… – он замялся. – Мне идти некуда. Домой нельзя, там меня эти караулят. В бассейн – тоже. Мне отоспаться надо. А то на дежурстве завтра я не выдержу, засну…

– Паша! Да нет проблем! Пойдем…

Она провела его в подсобку. В крошечной комнатке сидел рослый парень и пил кофе.

Оксана сказала строгим голосом:

– Послушай, Алик, это Паша, он друг Гены и Димыча. Сегодня он будет ночевать тут. Если ночью что случится, ты его разбудишь, если нет, он утром уйдет, и все.

– Понял… – протянул Алик, оглядывая Павла профессиональным взглядом профессионального охранника. Указав пальцем на шрам, спросил: – Где метку получил? В Афгане?

– Да нет, на фронте борьбы с преступностью, – сказал Павел.

– Есть хочешь?

– Да не мешало бы…

Охранник вытащил из холодильника огромный кус ветчины, шмякнул на стол, подумал, достал еще пару крупных луковиц, сказал:

– Давай, не стесняйся. У нас по-простому… Хлеб в шкафу. Поешь, и иди в комнату отдыха, следующая дверь. Там тебе никто не помешает.

У Люськи Павлу не удалось подкрепиться, так что он наверстал упущенное здесь. Оксана с охранником сразу же ушли в зал, а Павел постарался подкрепиться с запасом, здраво рассудив, что неликвидной ветчины в этом магазине навалом, так что он, нисколько не мучаясь угрызениями совести, слопал весь кусок.

В соседней комнате стоял прозаический диван. Павел с блаженным стоном растянулся на нем и уснул. Впервые за много дней спал без кошмаров и даже сновидений. Утром его разбудила Оксана, уже одетая в свою модную курточку, в сапожках на высоком каблучке. Она выглядела усталой. Павел спросил, натягивая куртку:

– Что такая усталая?

– Народ всю ночь толкался, как сдурели; кто за выпивкой, кто за закуской…

Они вышли из магазина, Оксана взяла его под руку, спросила:

– Так и будешь скрываться по чужим хатам?

– Нет, конечно… Вычислю погонялу, а там погляжу, что к чему и что по чем…

Она вздохнула:

– Жуть какая… Убить хотят, и неизвестно за что… Паша, я к тебе как-нибудь наведаюсь в бассейн?..

Она будто и не спрашивала, но в конце фразы чуть заметно прозвучал вопрос.

– Опасно сейчас… Они ж приходят, сразу, как последний купальщик уйдет. И я с ними целыми ночами в прятки играю. Захватывающе – жуть!.. В прошлый раз в милицию сдал, так у них при себе ни ножей, ни стволов не имелось, одна бутылка водки. У них идея фикс: влить в меня водки и утопить в бассейне.

– Ладно, Паша, у тебя, наверное, дела, так что ты меня не провожай. Пока…

Она вспорхнула в подъехавший автобус, и исчезла.

Павел проворчал под нос:

– Ну, есть же нормальные женщины… Почему мне-то достаются одни стервы, да ледышки?.. – вспомнив Ольгу, он вздохнул с раскаянием, подумал, что несмотря ни на что, ни за что не расстанется с ней.

Поглядев на часы, подумал, что Ольга как раз должна прийти на работу. Нашел телефонную будку с живым телефоном, набрал номер. Ольга была уже в учительской.

– Алло! Алло! Паша!? Почему ты так долго не звонил? Я уже испугалась, что с тобой что-то случилось…

– Как видишь, ничего не случилось…Ну, как вы там без меня?

– Ох, Паша… Еще спрашиваешь?.. Страшно…

– Ничего, я закинул живца, сегодня, или, в крайнем случае, на следующее дежурство должно клюнуть… А домой никто не приходил?

– Приходил какой-то военный. Сказал, что по его сведениям в нашем доме скрывается дезертир… То есть, он сказал – уклоняющийся от призыва… Расспрашивал обо всех мужчинах в нашем доме.

– Ты хоть документы догадалась у него посмотреть?

– Конечно. Я первым делом об этом подумала…

– Ну и?..

– Ничего особенного. Сибирский военный округ. В ч… Номер не запомнила. Паша, но если военные, то, наверное, тебе лучше с ними переговорить?..

– Оля, эти военные, хуже бандитов… Защищаясь от бандитов, я их хотя бы убивать могу, и мне за это ничего не будет, возможно… А от этих никак защититься невозможно, потом сам же виноват окажешься… Ладно, Оля, одна из заповедей подпольщика, поменьше болтать по телефону. Возле телефонов, знаешь, сколько террористов и подпольщиков повязали?..