Текст книги "Игра в голос по-курайски"

Автор книги: Сергей Лексутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

– Портвейн тоже разный бывает… – проворчал Димыч. – Вот это как раз он и есть…

Подполковник ошеломленно поглядел на этикетку, потрясенно прошептал:

– Точно, портвейн… А стоит больше виски "Гордон"…

– Ты этого «Гордона» мне до гроба поминать будешь?

– Конечно. Мог бы и подешевле убедить меня, что наша водка лучше любой виски…

Димыч отобрал у него бутылку, легко пропихнул пробку внутрь указательным пальцем.

– Супермен, бля… – бросил саркастически подполковник.

– Не то, что некоторые… – и Димыч принялся наливать вино девушкам.

Подполковник тем временем разливал водку. Пластмассовых стаканчиков хватало на всех.

– Димыч поднял свой стаканчик, сказал:

– Ну, за знакомство. Это вот Люся, – он кивнул на полненькую блондинку, весьма похоже, что естественную, очень уж она была мягкая и нежная, – вот это Галя, – он намекающе прикоснулся своим стаканом к ее. Галей оказалась высокая, стройная шатенка, которая сразу приглянулась Павлу. Ну что ж, не судьба… – А вот это Оксана…

Оксаной оказалась та самая длинноногая брюнетка, которая трепалась с подполковником у машины, когда они только подъехали.

Павел улыбнулся ей, сказал, прикоснувшись стаканом к ее стакану:

– За знакомство… – выпив водку, он принялся закусывать.

Начал скромненько, с селедки, потом перешел на деликатесы. Под вторую, намазал икрой огромный ломоть хлеба, проговорил:

– Представляете, никогда не закусывал водку икрой…

Приготовляя себе такой же ломоть, Димыч очень серьезно проговорил:

– Представляешь, мы тоже впервые будем закусывать водку икрой…

Разлили по второй, выпили, закусили. Постепенно разогревались. Разговор поддерживали пока только подполковник с Димычем. Димыч травил анекдоты, а подполковник рассказывал истории из ментовской жизни, похожие на анекдоты. А может, и анекдоты, только действовали в них исключительно менты. Потом заплыли. Девчонки немножко пожеманились, но все же раскрутили полотенца и голенькими попрыгали в бассейн. Люся и правда, оказалась естественной блондинкой. Наплававшись, разлили еще по одной, закусили. Потом подполковник с майором утащили своих пленниц куда-то в душевые, а может, и дальше. Оксана поглядела на Павла беспросветно черными глазами, спросила:

– А ты, правда, ученый?

– Был когда-то…

– И людей убивал?

– Конечно. Они ж первыми меня хотели убить…

– Да я ничего… Просто, как себя потом чувствуешь?..

– Я, понимаешь, ничего особенного не чувствовал… Может, потому, что кровь из меня хлестала струей…

Она вдруг сказала:

– Ну, ты так и будешь сидеть? Или тебе и самый важный орган отстрелили?..

– Нет, не отстрелили… – он поднялся, подошел к ней, подхватил на руки и вдруг прыгнул в бассейн.

На мелком месте было по пояс, и он принялся вальсировать с ней на руках. Оксана прикрыла глаза, закинула ему руки за шею, он осторожно поцеловал ее. Она тихо сказал:

– Люблю нормальных мужиков, а не крутых богачей. Те трахают так, будто паровоз вагоны везет, самому бы поскорее довезти, и получить удовольствие…

Она опустила руку, зашарила внизу, попыталась стянуть с него плавки. Он помог ей. Она с готовностью опустилась вниз, обхватила его ногами, шепнула:

– Никогда не трахалась в воде, только в кино видела…

Павел пристроил Оксану к бортику и вдумчиво принялся за дело. Она несколько раз и стонала, и даже кричала, а он после всех излишеств и приключений последних дней, никак не мог кончить. Скрипнула дверь душевой, оттуда появились Димыч с Галей. Димыч было, попятился, потом махнул рукой, проговорил:

– Продолжайте, продолжайте… Мы не смотрим…

Галя тоненьким голоском спросила:

– Ксаночка, а чего вы там делаете?

Оксана прерывающимся голосом, зло бросила:

– Не видишь, купаемся…

– А чего так близко друг к другу?

– А у нас синхронное плаванье…

Димыч решительно развернул ее спиной к бассейну, налил в стакан чего-то. Павел постарался сосредоточиться на одном, и, наконец, разрядился. Оксана протяжно застонала. Павел нашарил в полумраке свои плавки на бортике, натянул. Несмотря на выпитую водку, чувствовал жуткую неловкость. Но только подсел к импровизированному столу, Димыч налил ему водки, налил себе. Галя завистливо проговорила, при виде подходящей и на ходу обворачивающейся полотенцем, Оксаны:

– Везет же некоторым… А тут за десять минут управились…

Димыч ухмыльнулся, обронил:

– Зато два раза по десять… Главное – качество, а не продолжительность… Давай, Паша…

Когда закусывали, Димыч вдруг спросил:

– Ты кого-то боишься, Паша?

– С чего ты взял?..

– В три часа ночи, полностью одет и нож на поясе… Витька обычно безмятежно дрыхнет, конечно, когда мы ему не мешаем… И к нашему оружию ты проявил слишком уж пристальное внимание…

Павел пожал плечами:

– Вообще-то, я уже не боюсь, пообвык как-то…

Поскольку он уже все это рассказывал в милиции, ничего плохого не случится, если и новым друзьям расскажет. И он рассказал Димычу все, что с ним происходило в последнее время. Примерно на середине рассказа явился подполковник, было, заорал что-то от входа, но Димыч на него шикнул и он притих. Присел на бортик, пристроил симпатичную Люсю к себе на колени, налил ей вина, себе – водки.

Когда Павел закончил, Димыч протянул:

– Да-а… Ну и положенице…

– Самое паршивое, что я действительно нигде ничего особенного не видел, и ни в одном особенном месте не бывал…

– Ну, положим, темные дела обделываются вовсе даже в самых обычных местах… Это ты ничего не видел, а тебя кто-то очень даже хорошо видел, и думает, что ты много чего знаешь… Есть один способ вычислить… Давай попробуем методом исключения.

– Давай… Чего еще делать? Не языка же брать?..

– А что, неплохая мысль… Но это на тот случай, если метод исключения ничего не даст. Говоришь, три недели назад началось?

– Ну, может, следить начали дней на пять раньше. Я почувствовал слежку…

– Перво-наперво, что на ум приходит, это твое давнее дело, связанное с алмазами. Ты тогда ничего не натемнил с алмазами-то, все рассказал?

– Если чего и натемнил, то исключительно из-за амнезии. Я рассказал все, что помнил, да и сейчас помню только то, что рассказал.

– Вполне возможно, что где-то в тайге имеется тайный прииск, и хозяин его думает, будто ты что-то знаешь.

– Я над этим уже думал. Если бы те ребята были курьерами, они бы тащили целый мешок алмазов, а то их было всего шесть, и те в воротник бушлата зашиты.

– И то верно… А тот, четвертый, не мог передумать?..

– Не мог. Понимаешь, я его оглушил и повязал. Троих-то я сразу положил, а этого зачем-то повязал. Сижу, кровью истекаю, вот-вот сознание потеряю, умом понимаю, что кончать надо и этого, а не могу. Аж палец на курке судорогой свело. Так и оставил его связанного, поковылял прочь. Через овраг по поваленному дереву перебираться стал, оступился и вниз грохнулся, да головой о корягу приложился. Так бы там и остался, но этот мужик вслед за мной пошел. Я не думаю, что вдогонку. Просто, это была единственная тропа к жилью. Он меня полсотни километров на себе волок…

– М-да… Видать, правильный мужик нечаянно в компанию бандюг затесался… Ладно, оставим дела давно минувших дней… Начнем, пожалуй. Ограбление обменного пункта на Карла Маркса?

– И близко не был к этому ограблению, даже не слыхал.

– Убийство и ограбление бизнесмена в собственной квартире по Красному Проспекту?

– Тоже самое, даже не слыхал…

– Перестрелка на Центральном рынке?

– Только слышал краем уха, но и близко меня там не было.

Вдруг встрял подполковник:

– Труп в «жигуленке» возле военной базы? – Гена кивнул Димычу. – Ваш отдел мог и не знать, наши ребята выезжали. Военные потребовали, чтобы поменьше шуму было, их контрразведка этим делом занимается…

Павла вдруг, будто током ударило:

– Какого числа это было?

Димыч опередил подполковника:

– Как раз двадцать седьмого августа…

– А ты откуда знаешь? – изумился подполковник.

– А мне по должности положено все знать.

– Точно!.. – Павел аж подскочил. – Как раз в этот день я туда за грибами ездил! – но тут же он жалобно протянул: – Но я же ничего не видел…

Димыч покачал головой:

– Дело дохлое… Никаких следов, никаких левых отпечатков. Идеальный жмурик с ножевым ранением, и с документами на какого-то, то ли Кразмагомаева, то ли Зилмагомаева…

– Газмагомаева… – проворчал Павел.

– Чего?..

– Газмагомаев – одна из самых распространенных чеченских фамилий…

– Ну, значит, дело еще дохлее, чем я думал… Военные определенно что-то знают, но ни следов, ни улик, так что молчать будут железно, ни на чем не расколешь… Паша, ну что-нибудь ты ведь видел?

– Видел… Три машины на дороге стояло, один – военный «уазик». За стеклом одной из машин мелькнул полковничий погон.

– Номера?..

– Да какие номера?!. У меня всегда память на цифры плохой была, а тут, чего бы мне взбрело в голову номера запоминать?.. Да, еще меня «Камаз» обогнал, со здоровенной фурой. Я еще удивился, чего это он в лес свернул? Я еще внимание обратил, что дорога сухая, а у него номера грязью заляпаны…

– Ну вот, это уже кое-что… Хотя, все равно мало. Ты подойди завтра, или послезавтра в горотдел, я пока узнаю, кто этим делом занимается…

– Никто не занимается, – опять встрял подполковник. – Эта территория считается территорией военной базы, так что они нас туда даже не подпускают… Ведомства сцепились. Военная прокуратура пока дело не отдает, ну а наша не шибко требует. Кому охота заведомый висяк взваливать на хилые плечи?

Майор присвистнул:

– Ну и дела-а… Угораздило же тебя, Паша, вписаться… Какое-то темное дельце там проворачивалось, а ты засветился поблизости. Но, насколько мне известно, с базы, из складов, ничего не пропало. Нынче военные могут что угодно толкнуть по сходной цене. А полковник, начальник базы, в нашей глуши царь и бог…

Павел проговорил:

– Похоже, я все же потерся боком о роковую тайну, и сам не заметил. Но вот почему ко мне сюда приходила братва?

– Точно, братва?

– Типичные братки! Я этих морд насмотрелся…

– Тогда не знаю! Вообще, загадка… Но пока нам дело не отдадут, мы и соваться не имеем права. А ты Витьке рассказал?

– Рассказал…

– То-то, когда мы подъезжали, я в аллее ПМГ капитана Смертина засек. Смертин этот кореш Витькин, еще по школе милиции. Только, мало поможет это. Надо первому удар нанести, или выманить их на себя. Иначе, рано или поздно они тебя все равно подловят.

– Думал я над этим, но ведь сначала надо главного найти; кто заказал музыку, кто дирижирует? Что толку шестерок мочить?

– Правильно думаешь, как настоящий опер! – похвалил Димыч. – Ладно, парни и дамы, в темпе допиваем, в темпе доедаем. Сейчас спортсмены придут, не будем смущать порнографией подрастающее поколение.

В темпе допили, доели, прибрались, сполоснулись под душем. Когда шли к двери, Павла основательно покачивало, а у ментов ни в одном глазу. Подполковник спросил:

– Кто за руль сядет?

– Садись уж ты. А то я в цивильном, какой-нибудь ретивый сержант тормознет, еще оштрафует…

Оксана вдруг сунулась к Павлу, легонько поцеловала, шепнула:

– Запомни телефон… – и скороговоркой продиктовала номер. – Захочешь, позвони… – и она упорхнула вслед за компанией.

Павел усмехнулся. Чудно как-то, непривычно. С самой юности у него почему-то любовь с надрывом. Вспомнить хотя бы одноклассницу из Урмана, Нину Князеву, его первую любовь, до сих пор незаживающая рана. Не хуже Люськи его несколько раз бросала, потом возвращалась, а бросала так, что мордой об асфальт приятнее… А с Оксаной все получилось и не так, как с Ольгой, и уж тем более, не так, как с Ритой и Люськой, легко как-то… Да что тут голову ломать! Она знала, чего хотела; немножко ласки, немножко удовольствия. Наверное, про таких женщин мужики говорят с неподдельной теплотой в голосе – безотказная… А Люська удовольствие получает, лишь когда из кого-нибудь нервы мотает. Господи ты, боже мой! Как ему только раньше в голову не приходило?! Да если бы Люськин психический сдвиг, да какому-нибудь мужику – готовый Чикатило!

Когда пришли спортсмены, Павел не выдержал, пошел в спортзал, лег на кипу матов и отключился. Проснулся, уже было светло. Над ним стоял Бережков, и, видимо, собирался будить.

– А я думал, сегодня Витька дежурит… – Проговорил Бережков. – Чего дрыхнешь? Гости, что ли, всю ночь спать не давали?..

Павел ничего не сказал, поднялся и пошел в машинное отделение. Механик был уже там. Увидев Павла, спросил:

– Что, калымишь по ночам?

– Какое там… Домой сварил, жена одна ночевать боится, когда я на дежурстве…

– А, да… Времена нынче крутые… Я на втором этаже живу, и то подумываю, надо бы лоджию зарешетить…

– Давай, зарешети… Я тебе решетки сварю.

– Решетки-то и я смогу… Это ж не трубы под давление…

Павел вышел из бассейна, обошел здание. Дверь гаража была открыта, шофер уже пришел. Павел вошел в гараж, обошел кругом небольшой автобус, принадлежавший бассейну, но шофера не обнаружил. Тогда заглянул в автобус. Шофер лежал на переднем сиденье. Приоткрыв один глаз, он проворчал недовольно:

– Дай поспать маленько…

– Хватит спать, работать пора!

– Пашка! Ну, тебе-то какого х… от меня нужно?

– Решетки надо домой увезти, а то жена меня на дежурство не пустит.

– А рассчитываться чем будешь, натурой?

– Зарплату получу, и сразу же рассчитаемся.

Он сел на сидении, потер лицо ладонями:

– Ладно, черт с тобой… Иди пока на улицу вытаскивай.

Разгрузив решетки возле своего дома, Павел еще раз клятвенно заверил шофера, что с зарплаты непременно с ним рассчитается, и принялся таскать решетки в прихожую. Он, было, собрался тут же взяться за установку, но силы иссякли. Притащив последнюю решетку, он пошел в спальню, и растянулся на постели. Кровать под ним приятно покачивалась, и он незаметно отплыл в крепчайший сон.

Когда проснулся в четыре часа, Ольга уже была дома, возилась на кухне. Павел сумрачно поглядел на часы, проговорил:

– Я опять на дежурство иду…

Она кивнул, сказала спокойно:

– Я знаю, ты же говорил… А решетки когда устанавливать будешь?

– Завтра… Черт, с этими козлами нервное истощение недолго получить. Всю ночь не спал… Да, Оля, ты ведь заведомо интеллектуальнее меня, ты сама говорила… Погляди, что тут написано? – и он протянул ей баллончик.

Она вгляделась, пожала плечами:

– Похоже на иврит, но перевести я, естественно, не могу. Да и не знаю никого, кто ивритом владеет. Кто владел, давно уже уехали…

– Понятно. Возьми, отличная штука. Только я не знаю, можно ли в помещении без противогаза применять? С ног сшибает молниеносно.

Ольга повертела баллончик, спросила с любопытством:

– Где взял?

– Трофейный, – гордо выговорил Павел.

– Все-таки подрался… – она осуждающе покачала головой.

– А ты представь, как бы со стороны выглядело: здоровенный, пожилой дядя улепетывает от четверки хилых пацанов?

– Ах, их еще и четверо было!..

– Ну, чего ты испугалась? Не убил я никого из них, хоть и следовало…

– Паша, я была в милиции… Знаешь, и правда, сказали, что когда убьют, тогда и приходите. Пацан молодой, морда наглая… Звездочек на погонах много, маленьких…

– Сколько звездочек? – спросил Павел деловито.

– Ольга наморщила лоб, прикрыла глаза:

– Пять… Нет, четыре! Две вдоль, и две поперек…

– Капита-ан… Капитаны, они самые наглые в милиции, – проговорил Павел серьезно. – Наглее только сержанты бывают.

Чтобы сбить с толку мочил, Павел применил весь комплекс приемов матерого подпольщика: прошел оба ложных маршрута, прошел через все сквозные подъезды, какие на пути попались, три раза из автобуса в автобус пересаживался. Наконец прокрался в бассейн. Тут же запер служебный вход и пошел в спортзал. Тренажеры уже были собраны, и Павел вволю потренировался. Подумал, что неплохо все склеивается, можно будет не ходить в «качалку», коли на работе такая роскошь… Потом принял душ, а поскольку народ должен был купаться аж до одиннадцати часов, сказал вахтерше, что пошел хлорировать, и чтобы она, когда пойдет домой, спустилась в машинное отделение и постучала железякой по любой трубе, что он и железяку для нее приготовил, на парапете лежит.

Собрав все тряпье, Павел постелил его под ванной и лег, попытался уснуть, но сон не шел, видимо отлично и днем выспался. Тогда вылез из-под ванны, пошарил по машинному отделению. Вскоре нашел, что искал; жестяную детскую ванну, в которой тренеры замешивали цемент, когда делали косметический ремонт ванны бассейна. Потом Павел сходил в фойе, в углу под лестницей нашел швабру, вернулся в машинное отделение. Ванну, в весьма неустойчивом равновесии, он пристроил на парапет напротив дверей склада, швабру одним концом упер в ванну, другим – в дверь склада. Тревожная сигнализация, что надо!

До одиннадцати осталось еще прорва времени, и он поднялся в фойе.

– Прохлорировал? – спросила баба Вера.

– Прохлорировал, – безмятежно ответил Павел, сел на лавочку, прислонился спиной к теплой батарее и задумался.

Интересно, менты свяжут убийство возле базы, со всем тем непонятным, что вокруг Павла творится? Как нынче говорят: а это им надо? Единственное, чем они могут заинтересоваться, это ловлей на живца, чтобы поглядеть, кто клюнет. Но тут возникает вопрос: а мне это надо? Ведь крупная рыба частенько живца проглатывает, а сама с крючка срывается.

Павлу опять до боли захотелось в Сыпчугур. Он заметил, всегда, когда опасность приближается, ему тут же зверски хочется в Сыпчугур…

Тонкое удилище. Леска с одним крючком, без грузила и поплавка. А наживка сама вокруг летает, кругами, то и дело садится на голые плечи и бока, знай, хлопай. Убитого слепня тут же на крючок. Скачет, прыгает он на мелкой ряби прозрачной воды Сыпчугурки. И вдруг, будто взрыв! Вылетает из воды сильная, быстрая рыбина… Удилище гнется дугой, рыбина мечется от одного берега к другому… А у рыбака аж поджилки трясутся от нервной встряски. Хариус. Сибирская форель… Сколько их переловил Павел в водах Сыпчугурки! В Оленгуе они почему-то не попадались… А вот самому ему в роли мухи на крючке, ну никак не хочется побывать! Какую бы муху найти, чтобы неведомый босс братков вынырнул из омута?

Тут он подумал, что посетители могут прийти пораньше, и затаиться под ванной, пока он тут прохлаждается. Он спустился в машинное отделение, проверил свою систему сигнализации. Все в порядке. Подошел к столу, достал из сумки свою рукопись, вытащил из нее свернутый пополам листок бумаги со "схемой происшествия". Достал авторучку, задумался. Итак, военные… Какое темное дельце могут провернуть военные на базе со складами под крышу забитыми списанным оружием, да и новым тоже? Правильно, торгануть оружием. Павел написал посередине листа – «оружие». "Военных" и «оружие» соединил тонкой линией. Потом все остальные происшествия соединил с «Коляном». Снова задумался. «Военные» и «Колян» никак не соединялись. Выяснить бы, каким образом военные с базы могут торгануть оружием? Вряд ли из-за десятка старых автоматов там будет замешиваться полковник. Скорее всего, очень крупное дело. Однако ж, будь начальник этой базы хоть царь и бог, но и ему не под силу стырить достаточно большую партию стволов. Слишком много окажется замешано нижних чинов. А впрочем, нижние чины могут использоваться и в темную. Приказ – и баста! Все равно сомнительно…

Ну, хорошо, в двух эпизодах был замешан «Камаз» с фурой, и оба раза у него были заляпаны грязью номера до полного непрочтения. Интересно, сколько в «Камаз» может вместиться АК – 47? Не меньше двух – трех тысяч. Это получается… Какие там цены на черном рынке? Да черт их знает! Ну, тысяч на триста?.. За такие деньги ни один генерал даже не почешется. А полковник?.. Полковник может и подсуетиться. Особенно если он всю службу прозябал в глуши и буквально завтра ему на мизерную пенсию без всяких перспектив. А жизнь еще не кончилась, еще нет и пятидесяти, и жена еще не старая… А может, уже и молодая… Да и в такую фуру может гораздо больше пяти тысяч стволов влезть, если в ящики их набивать россыпью, навалом. Шибко уж здоровая фура…

– Ну что ж, логично… – проговорил Павел.

Теперь, кто такой «Колян»? Покупатель? Весьма сомнительно. Тот, кто связан с торговлей оружием, должен иметь команду профессионалов. Исключительно в целях соблюдения техники безопасности, чтобы остаться в живых.

Короче говоря, "схема происшествия" есть, но по-прежнему ничего не понятно. Павел сложил лист пополам, вложил его в рукопись, рукопись спрятал в сумку, поглядел на часы. Господи, как медленно время тащится… Как ни крути, а сыграть в «голос» по – курайски все же придется. Хорошо хоть, наконец, все определилось, так сказать, локализовались координаты угрозы… Но он тут же одернул себя; ничего еще не определилось, и не локализовалось! Это всего лишь одно из предположений. Вполне возможно, что военные и братки «Коляна» совершенно случайно пресеклись вблизи Павла. Может, братки как раз и ловят его за прошлый "бизнес"?

Их «фирма» могла существовать лишь тогда, когда директора книжных магазинов сидели среди пустых полок, и чего-то ждали. Но потом ждать они перестали и воспользовались своими площадями. Оптовых книготорговых фирм возникло ведь сразу очень много, книжные магазины сразу за товар не платили, вот и накрутили себе довольно быстро оборотные капиталы. К тому же, многие заключили напрямую договора с московскими оптовыми фирмами и издательствами. Так что вскоре с реализацией товара стали возникать проблемы. Реализация шла все медленнее и медленнее, а издательства уже сами не торговали, появились посредники с деньгами. Они то и брали товар в издательствах оптом, накручивали свою цену, а уж со своими должниками потом разговаривали весьма жестко. Павел, было, предложил на некоторое время отказаться от зарплаты, и поднакопить оборотные средства, но этим предложением лишь окончательно испортил отношения с "деловыми партнерами". Все страстно желали получать зарплату, да побольше, побольше! Так что, весь «навар» только на зарплату и уходил.

Однако, идея, что-нибудь издать, все же завладела умами. Как-то сидели в «офисе» и Григорий первым завел разговор:

– А что, господа, может, и правда, что-нибудь издадим? Если даже оптом скинем тираж, и то навар будет больше ста процентов. Я в типографии интересовался.

Сашка, по своему обыкновению, мотаясь по комнате и нервно затягиваясь сигаретой, воскликнул:

– Кого? Кого издать?!

– А хотя бы детектив. Кого-нибудь из известных авторов. Чейза или Гарднера… Да мало ли кого?!

Алексей по своему обыкновению молчал, и что-то черкал на бумаге.

Павел проговорил:

– Ребята, ну зачем издавать какого-нибудь известного? Если московские и питерские издательства гонят их сюда вагонами… По Сибири полно живет хороших писателей. И фантасты есть, и детективщики… Я могу хоть завтра написать им письма… Издавать не стотысячными тиражами, а максимум – десяти. Те же сто процентов прибыли, зато быстрее можно распродать.

Григорий спросил с подначкой:

– Может, ты еще предложишь и свое что-нибудь издать?..

– А почему бы и нет?! – с вызовом спросил Павел. – Вы же читали мои рукописи…

Слава примирительно заговорил:

– Паша, ну, понятное дело; лично я считаю, что фантастику и авнтюрно-приключенческие вещи ты пишешь на вполне среднемировом уровне. Но ты сам посуди, тебя же раскручивать надо, рекламировать. Кто купит какого-то Лоскутова, если рядом будет лежать Пратер?

– Слава, – терпеливо заговорил Павел, – ты же книгами торгуешь, сам видишь, что постоянно появляются новые имена, и нигде, никакой рекламы на них. Ни по телевизору, ни в газетах, нигде! Я уверен, и моя книга прекрасно разойдется и принесет прибыль…

– Да почему ты так уверен?! – Вскричал Сашка. – Кому интересен провинциальный литератор?.. Нет, риск большой. Я не хочу рисковать своими деньгами. Ты своими рискуй сколько хочешь…

Павел поглядел по сторонам, все смотрели на него с нескрываемой враждебностью. Даже те работники «фирмы», которые к литературе не имели ни малейшего отношения. Всем хотелось получать зарплату, и никто не верил, что книгу Павла народ будет покупать с удовольствием. Поистине, нет пророка в своем отечестве.

Павел повернулся к Алексею:

– Алексей, да точно говорю, надо сибирских писателей издавать… Западные скоро кончатся, да и народ ими наестся, своих захочется…

Тот резко махнул рукой, проговорил:

– Я тоже считаю, что ни ты, ни твои друзья сибирские никому не интересны. А западные писатели никогда не кончатся…

Павел замер с открытым ртом. Вот это старый друг называется…

После этого разговора на Павла начал косо поглядывать даже добряк Слава, а издавать решили романы Пратера, как наиболее крутые. Для начала стотысячным тиражом. Гафт согласился выступить гарантом на получение кредита. Алексей с Сашкой пошли в банк. И самое удивительное, кредит банк выдал, но только на три месяца. В тот же день все кредитные деньги были вложены в покупку вагона бумаги – пятьдесят тонн. Именно столько ее требовалось на стотысячный тираж.

Павел никак не мог прийти в себя от изумления: издать его книгу десятитысячным тиражом – гигантский риск, а брать кредит на три месяца и издавать книгу стотысячным тиражом – дело надежное? Подобной беспросветной глупости Павел просто не мог ожидать от своих бывших друзей, а ныне деловых партнеров.

Алексей с Сашкой пошли в типографию, насчет печатания тиража. Павел бы на их месте сначала с типографией договорился, а потом брал кредит. Но его никто не слушал. Потом Алексей образно рассказал, что происходило в типографии. Иногда, особенно в экстремальных ситуациях, у него проявлялись недюжинные способности к художественному слову. Как и следовало ожидать, директор типографии пришел в восторг от такого заказа. И пригласив своего юриста для составления договора, весело воскликнул:

– Всего за два года мы отпечатаем вам тираж!..

Сашака вытаращил глаза и изумленно спросил:

– Как, за два года?! У нас кредит всего на три месяца…

Директор равнодушно пожал плечами:

– Ничем не могу помочь… У меня заказы расписаны на два года.

Когда Павел пришел в «офис», там уже густой пеленой висело уныние. Он сел в продавленное кресло, обвел взглядом компанию, и ни о чем не стал спрашивать, все и так было ясно.

Алексей вдруг сказал:

– И как же нам сразу в голову не пришло?! Он же намекал, что хочет получить на лапу!

– А ты хоть раз давал таким большим начальникам на лапу? – ядовито осведомился Сашка.

– Нет, не давал, но все бывает в первый раз.

– А где деньги взять? Мы же все в бумагу вбухали…

Павел подпустил шпильку:

– Скинуться…

На него все поглядели, как на досадную помеху, один Григорий проворчал:

– Это не серьезно…

По лицу Алексея было не понять, серьезно он отнесся к предложению Павла, или нет.

Сашка вдруг подскочил, забегал по комнате, бормоча:

– Надо срочно продавать бумагу… Срочно… Быстро закупить книг, может, удастся обернуть кредит… И навар получим, и с банком рассчитаемся… Все равно мы не успеем продать стотысячный тираж за три месяца…

Последующие недели превратились в сущий кошмар. Во-первых, в городе никому не нужно было столько бумаги, а во-вторых, появление на городском рынке такой большой партии и неприкрытое желание продавцов поскорее скинуть товар, резко понизили розничную цену. К тому же, сами продавцы создали стойкое ощущение у потенциальных покупателей, что появившаяся в городе партия бумаги, раз в десять больше. А что прикажете думать умному бизнесмену, если тебе раз пять на дню либо позвонят, либо придут с предложением купить тонн десять-двадцать бумаги? Так что, если удавалось накинуть пять процентов, это считалось большой удачей.

Со склада бумагу развозили покупателям на «Газике» Николая. Грузить приходилось в основном Павлу. Опять он работал задаром. Тем, кто находил покупателя, причиталось пять процентов, а Павлу не причиталось ничего. Потому как, наломавшись на погрузке, он уже не мог бегать по городу в поисках покупателей, а до ближайшего телефона-автомата от его дома было не ближе, чем до «офиса». На его здоровье все сильнее и сильнее сказывались постоянный стресс и тяжелая работа без выходных.

Как-то он обратился к Алексею:

– Послушайте, оставьте мне хотя бы три тонны бумаги. Я издам свою книгу, а потом со всеми расплачусь. В типографии мне сказали, что напечатают без предоплаты, подождут, пока я не реализую часть тиража. Мы же вполне укладываемся в сроки погашения кредита. Последние несколько тонн бумаги были уже проданы с двадцатипроцентной наценкой… Видишь, и цены на бумагу немножко поднялись.

Алексей жестко выговорил:

– Если твою книгу не будут покупать, ты сам заплатишь типографии за тираж, и за бумагу тоже заплатишь «фирме», а с тиражом можешь делать все, что тебе заблагорассудится, хоть вместо туалетной бумаги использовать…

– Ладно, будь по-твоему… – Павел внимательно поглядел на Алексея, ему показалось, что сентенция насчет сортира выскочила у него непроизвольно, будто разрядилось давно копившееся.

За последнее время Алексей стал другим человеком, и напрочь исчезли всякие проявления дружеских чувств к Павлу. Отношение его к Павлу так похолодало, что уже исчезли куда-то десятилетия дружбы.

– Ты вот что, – продолжал Алексей, – ты когда-то предлагал взять кредит… Вот и возьми. Вложишь в закупку книг, возьмешь книгами, накрутишь сто процентов, а потом деньги вложишь в железные двери. А это десятикратный навар. Вот и будешь свои книги потом издавать за свой счет, хоть каждый месяц по две…

Павел в тот же день зашел в сбербанк. Оказалось, можно без проблем взять ссуду на неотложные нужды сроком аж на три года. За два дня он подготовил нужные документы, нашел двух поручителей: Ольгу и племянника. Получив деньги, Павел в тот же день вручил их Витьке Рыбкину, отъезжавшему в Москву за очередной партией книг. Когда книги были привезены, Павел забрал со склада их ровно на вложенную сумму по оптовой цене. Сашку это почему-то страшно возмутило, он потребовал, чтобы Павел заплатил за книги наценку, с которой их сдавали в магазины. Короче говоря, на свой кредит Павел почти ничего не зарабатывал. Неожиданно за него вступился Алексей. Очень спокойно растолковал Сашке, что это известная практика бизнеса: на вложенные личные средства любой работник фирмы вправе получить товар по себестоимости, или по оптовым ценам. Остальные промолчали, но видно было, что они очень недовольны.

Алексей пожал плечами:

– В чем дело, ребята? Возьмите ссуды, и тоже прокручивайте их…

Только черт поймет души новоявленных доморощенных бизнесменов!

Через две недели Павел получил свои деньги с реализации, но теперь их стало в два раза больше. Вот тут его и достал предпринимательский азарт. Еще и Алексей незамедлительно подкатился:

– Паша, а не пора ли и тебе что-нибудь вложить в нашу фирму?

Павел пожал плечами:

– Вы же с Николаем ничего не вкладываете, и даже кредит не желаете брать…