Текст книги "Россия и Япония: стравить!"

Автор книги: Сергей Кремлев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Сергей Кремлев
Россия и Япония: стравить!
Сквозь прорезь узких глаз

Жене Галине с благодарностью за все вечера и выходные, уступленные для работы над этой книгой

От автора

Уважаемый читатель!

Уже достаточно долгое время я отдаю немало усилий исследованию отношений России и Германии на протяжении длительного исторического периода. Результатом стали, в частности, четыре книги по темам «Россия и Германия: стравить!», «Россия и Германия: вместе или порознь?», «Россия и Германия: путь к пакту» и «Кремлевский визит фюрера (Визит судьбы)»... В планах еще две – в рамках проекта «Кремлевский визит фюрера»...

И моя работа все более убеждает меня в том, что, как в прошлом, так и во вполне возможном будущем, наш наиболее конструктивный партнер во внешнем мире – это Германия. Стратегический союз двух народов делает невозможной мировую гегемонию англосаксонского Запада. Отсутствие этого союза способствует росту наглых притязаний мировой Империи Зла – Соединенных Штатов.

Сегодня становится все более понятным, что наша простодушная и, увы, нередко измаранная в социальном идиотизме Россия – извечная носительница идеи Мирового Добра, Держава Добра.

Германия же – при всех своих далеко не во всем оправданных былых амбициях – носительница деятельного духа, сумевшего создать великую национальную державу не на костях колониальных рабов, не при финансовой и политической поддержке наднациональных сил масонского толка, а за счет огромной повседневной интеллектуальной и производственной деятельности самих немцев...

Соединение русских начал Добра и немецких начал Активного Трудолюбия по сей день имеет огромный потенциал глобального значения. Побывавший во время войны в России немец говорил в 40-е годы отцу моей жены: «Если бы соединить немецкого мужчину и русскую женщину, то это был бы коммунизм»... Мысль глубокая и перспективная, если иметь в виду соединение лучших качеств двух народов во имя как их общего процветания, так и всеобщего процветания народов планеты.

Однако в возможном международном уравнении, описывающем условия стабильного и справедливого мира, есть и еще один член – Япония. Япония тоже добилась феноменальных успехов уже в своем стартовом развитии с конца 60-х годов позапрошлого века и тоже, как и немцы, за счет усилий собственного народа.

При этом Россия как могла в прошлом, так и способна в будущем стать соединительным звеном между потенциальным лидером Европы – Германией и потенциальным лидером Азии – Японией. (Замечу в скобках, что Китай и Индия, при верно понятой ими своей системной роли, будут важнейшими дополняющими компонентами такого альянса.)

Вот почему злые силы в мире срывали и старательно стараются сорвать возможные союзы России с ее естественными стратегическими партнерами, первое место среди которых на Дальнем Востоке занимает Япония.

Именно Япония – после ее насильственного «вскрытия» Соединенными Штатами во второй половине XIX века – объективно могла бы дополнить Россию на Востоке так же, как это могло бы произойти с Германией на Западе.

Чтобы этого не произошло, Россию и Японию стравливали по примерно той же схеме, как это было проделано с Россией и Германией, причем те же силы и при помощи тех же фигур в России (особенно тут надо отметить Витте).

Еще более перспективным и благодетельным для всего мира стал бы, повторяю, прочный союз России, Германии и Японии, потенциал которого, по моему убеждению, все еще не утрачен!

Мы плохо знаем Японию – это интереснейшее и самобытное явление мировой истории и мировой цивилизации. А ведь события, ее формировавшие, история родственных ей Кореи и Китая – это не обочина мирового развития человечества, а один из его магистральных путей, пролагавшихся параллельно европейскому и кое в чем уведший его строителей дальше, чем их бледнолицых собратьев по разуму...

И автору очень хотелось бы, чтобы после прочтения этой книги читатель начал лучше понимать и прошлое наших восточных соседей, и их самих, и...

...И нашу великую, все еще не нашедшую себя окончательно Россию... Россию от балтийских островов Эзель и Даго до островов Курильских, от заполярных ледяных равнин до снеговых высокогорий Памира...

Предисловие

Как автор уже сообщил читателю, он немало усилий отдал прояснению того весьма очевидного, но десятилетиями старательно затушевываемого факта, что оба кровавых русско-германских конфликта в XX веке не были обусловлены некими объективными историческими, геополитическими, политическими или идеологическими факторами, а стали результатом большой работы разнородных сил по стравливанию вначале Российской и Германской империй, а затем – националистического Третьего рейха и преодолевшего троцкизм Советского Союза...

Механизм этого стравливания в системном отношении оказался до удивления схожим.

Однако я был просто-таки обескуражен, когда, исследуя «дальневосточную» историю России, понял, что не только с Германией нас, русских, стравили на ровном, что называется, месте, но и с японцами нам устроили «развод» по той же, собственно, схеме, что и с немцами.

И сделано было это в тех же целях, что и в Европе, и в интересах тех же самых сил и даже, во многом, теми же фигурами.

Прежде всего тут надо указать – наконец-то – на графа «Полусахалинского» Витте... Мне уже приходилось писать, что этот прощелыга с тонким голосом, который ссорил нас с немцами, сохранив у историков репутацию германофила, взрезал «саблей» Китайско-Восточной железной дороги долгосрочные российско-японские отношения.

При этом сонм (или вернее сказать – свора?) историков и тут выставляет его в глазах потомства «миротворцем», обеспечившим России мир с Японией.

Профессор Анатолий Аркадьевич Кошкин дал своей интересной книге «Японский фронт маршала Сталина» подзаголовок «Тень Цусимы длиной в век»... Однако не Цусима, не Мукден, не Русско-японская война стали причинами векового отчуждения русских и японцев. Цусима оказалась лишь логичным итогом той русской дальневосточной политики, которую с конца XIX века покатили по рельсам (в прямом смысле этого слова) железнодорожных линий в Северную и Южную Маньчжурию.

А прокладывал туда рельсы – и стальные, и политические – Витте. И прокладывал в интересах той Золотой Элиты мира, штаб-квартирой которой прочно становились Соединенные Штаты.

Что же касается Японии...

По-новому глядя на старые факты и обстоятельства, я был поражен абсолютным своеобычаем ее исторического пути. И, лишь всмотревшись в него, понял, какое это серьезное, уникальное и поучительное явление – японский фактор в жизни человечества.

На многое я посмотрел по-новому и в истории Китая, Кореи, да и – России...

Новый мой «дальневосточный» интерес – все разрастаясь и разрастаясь – постепенно превращался в отдельную книгу.

В ту, которую ты, уважаемый читатель, и держишь сейчас в руках.

Книгу о русских, о китайцах и японцах, о напоре янки и о русской судьбе...

Здесь, в предисловии, я не могу не отметить два интересных и нестандартных исследования проблемы, принадлежащих перу профессионального (и потомственного) япониста, доктора исторических наук Василия Элинарховича Молодякова... Молодость и задор присутствуют не только в его фамилии, но и в его работах, да и сам он весьма молод – ему нет и сорока.

Ранее мне уже попадались его интересные статьи о принце Коноэ, и я с интересом и удовольствием познакомился с его новыми книгами. Одна из них издана в 2004 году под названием «Несостоявшаяся ось Берлин – Москва – Токио». Вторая, вышедшая в 2005 году, называется «Россия и Япония: поверх барьеров».

Оба этих труда ценны как своей концепцией, так и фактическим материалом. Не со всем там можно согласиться, однако основная мысль полностью разделяется и мной... Да, Россия могла бы стать стержнем прочного, естественного тройственного союза трех держав. Япония при этом играла бы роль одной из глобальных точек опоры нового, справедливого мирового порядка.

ВЫХОД России на Амур и в Приморье создавал России проблемы в ее отношениях не с Японией, а с китайской Небесной, Поднебесной, империей. Однако и до Нерчинского мирного трактата, заключенного Россией с Китаем еще в допетровские времена – в 1689 году – и значительно позднее этого периода конфликт никогда не приобретал масштабности, а после 1689 года никогда не окрашивался кровью...

Впрочем, и до Нерчинского договора стычки сибирских казаков с маньчжурскими отрядами характера полноценной войны не носили... И все расширения русских земель до Амура и Тихого океана проходили хотя и при противодействии Китая, однако мирно.

Так же мирно – хотя так же не без проблем – могли бы развиваться и русско-японские отношения, прочное начало которым русские патриоты пытались заложить уже в екатерининские времена!

Подробно о давнем «японском» проекте профессора Лаксмана я рассказал в книге «Русская Америка: открыть и продать!», а здесь остановлюсь на нем, а также и на посольстве камергера Резанова, в предисловии... Очень уж подходят эти давние истории на роль своего рода эпиграфа ко всей ситуации вокруг России и Японии... Ситуации, на которую еще до ее формирования оказывали негативное воздействие антирусские и антияпонские силы...

Не первая, зато наиболее известная у нас попытка установления прямых и дружественных отношений с Японией приходится на период первой русской кругосветной экспедиции капитанов Крузенштерна и Лисянского... Чрезвычайным послом был назначен камергер Николай Петрович Резанов...

Однако японское посольство Резанова не удалось. Страна восходящего солнца тогда очень жестко ограничивала любые контакты с внешним миром – о чем далее будет рассказано подробно.

Еще до отправления экспедиции Крузенштерна министр коммерции Румянцев подал царю 20 февраля 1803 года докладную записку «О торге с Японией», где писал:

«Известно, что со времен бывшего в Японии страшного христианам гонения и изгнания из оной португальцев одни только батавцы (голландцы.– C.K.) имеют близ двухсот лет в руках своих толико выгодный для них торг сей. Сама природа, поставя Россию сопредельною Японии и сближая обе империи морями, дает нам пред всеми торговыми державами преимущество и удобность к торговле, к которой купечество наше, как кажется, ожидает токмо единого от правительства одобрения».

Изложив все выгоды торговли с Японией, Румянцев предлагал:

«На сей предмет не благоугодно ли будет Вашему императорскому величеству с отправляющимися ныне в Америку судами назначить род некоторого к японскому двору посольства и, употребя к исполнению сего важного предприятия человека с способностями... поручить ему сделать японскому двору приличным образом правильное о достоинстве Российской империи внушение... и постановить на предбудущее время дружественные отношения между обеими империями...»

В августе «Надежда» Крузенштерна с Резановым на борту и «Нева» Лисянского ушли в плавание. У Сандвичевых (Гавайских) островов они временно расстались, и 26 сентября (русского стиля) 1804 года «Надежда» прибыла в Нагасаки, где ее встретили с чрезвычайными предосторожностями. Вместе с японцами были и голландцы – внешне к русским лояльные, но их появлением обрадованные вряд ли...

И, скорее всего, как раз ими и было инспирировано последующее развитие событий. Могли тут напакостить, впрочем, и тайные английские агенты.

На следующий день губернатор Нагасаки прислал в подарок домашнюю птицу, рис и свежую рыбу. В целом же установился режим плена. Лишь 17 декабря Резанова поселили в местечке Мегесаки в доме, похожем на тюрьму.

Через два месяца, 19 февраля русского стиля 1805 года, посла известили о том, что японский император направляет к нему своего «комиссара». Еще через месяц стало известно, что император Резанова аудиенции не удостоит, а утром 20 марта из столицы наконец прибыл его посланец. Переговоры начались 23 марта (3 апреля) 1805 года и закончились быстро и плачевно. Русскому послу были вручены грамоты, запрещавшие русским кораблям когда-либо приставать к берегам Японии.

18 апреля «Надежда» покинула эти берега и вышла в море...

Затем Резанов посетил Русскую Америку, в Калифорнии влюбился в дочь коменданта испанской крепости Сан-Франциско Марию де ла Консепсьон д'Аргуэльо, был с ней помолвлен, а вскоре, вынужденный срочно уехать в Петербург, на обратном пути в русскую столицу заболел и 1 марта 1807 года в Красноярске умер. Смерть его была неожиданной и... очень уж выгодной врагам России.

Случайность?

Возможно...

Однако в истории начальных русско-японских контактов есть и еще две более чем интересные судьбы, закончившиеся тоже странными смертями...

Речь – об отце и сыне Лаксманах.

Уроженец Финляндии Эрик (Кирилл) Лаксман-отец после учебы в университете в Або в 25 лет переселился в Петербург. В 1770 году был избран академиком «по экономии и химии», в 1780 году навсегда переселился в Сибирь, бывая в столице наездами и пользуясь в столичном научном мире заслуженным уважением.

В 1791 году у русских берегов потерпел крушение японец Кодаи и вместе со своим спутником был привезен в Иркутск, откуда их отправили ко двору.

Японцев сопровождает в столицу Лаксман, а там он предлагает Екатерине воспользоваться удобным случаем отправки потерпевших на родину и завязать с Японией отношения. Предложение было принято, и его автору поручили выработку наставления экспедиции. А ехать с японцами в эту беспрецедентную командировку было велено второму сыну Эрика – капитану Адаму Эриковичу Лаксману.

13 сентября (старого стиля) 1792 года, в годовщину подписания Екатериной указа о «японской» экспедиции, на галиоте «Святая Екатерина» Адам вышел в море. Фактически посольство было актом политическим, но формально Адам Лаксман вез в Японию письма всего-то от иркутского генерал-губернатора, подарки от его же имени и подарки отца трем японским ученым.

9 октября 1792 года «Екатерина» вошла в гавань Немуро на северном берегу острова Хоккайдо, но только 29 апреля 1793 года в Немуро прибыло японское посольство из двухсот (!) человек с ответом от императора. Лаксману предлагалось доставить двух своих подопечных в самый южный порт Хоккайдо – Мацумаэ на японском судне.

Лаксман, тем не менее, отправился на «Екатерине» в Хакодате, порт в сотне километров к северо-западу от Мацумаэ. В Хакодате власти приняли его исключительно любезно, но абсолютно изолировали от каких-либо контактов с жителями.

В результате более чем непростых переговоров Лаксман добился разрешения для одного русского корабля раз в год приставать в порту Нагасаки. Когда читатель позднее ознакомится с историей Японии получше, он поймет, что успеха Адам добился фактически невероятного.

По возвращении Лаксман был вызван с отцом в Петербург, получил чин капитана и предназначался в новую экспедицию, которую предполагалось снарядить в 1795 году. Ученая часть поручалась Эрику Лаксману, а торговая – знаменитому основателю Русской Америки Григорию Шелихову...

Но экспедиция не состоялась. Шелихов внезапно умер в Иркутске 20 июля 1795 года, Лаксман – 5 января 1796 года на обратном пути в Сибирь. И тоже внезапно, в одночасье... Причем оба были отменного здоровья, да и лета имели не то чтобы преклонные.

Вскоре после смерти отца скончался и молодой Адам Лаксман.

И вот уж в трех последних смертях есть все основания предполагать руку вездесущей и вечно гадящей России «англичанки»... Так что неудивительно, что через двадцать лет после успеха (увы, незакрепленного) Адама Лаксмана – человека без серьезного положения и высших полномочий, камергера – и Чрезвычайного посла Резанова ожидал уже полный крах его миссии.

Почему? Ведь Резанов представлял Россию на высшем официальном уровне! Был сановником, чрезвычайным министром! Чтобы не раздражать японцев, не терпящих христиан, Резанов даже распорядился временно снять нательные кресты – особенно матросам, ходившим с открытой грудью. И тем не менее не добился даже подтверждения того, чего до него добился от японцев скромный армейский поручик...

Почему?

Не потому ли, что в случае успеха Резанова Россия могла бы первой из мировых держав мирно прервать ту самоизоляцию Японии, которую только через полвека грубо прервут США?

Неудачи первых русских посольств в Японию стали как бы прологом к постоянным провалам нашей «японской» политики вначале в XIX, а затем и в XX веке. В то время как США и страны Запада активно наращивали свое влияние в Японии, Россия позволяла Западу и внутренней его агентуре в России вести себя к активному противостоянию с Японией. Системным пиком ситуации стала Русско-японская война...

Не более умной была и «китайская» политика царского правительства... И – «корейская»...

Однако и сегодня российско-китайская граница проходит по Амуру... И на правом его берегу начинается огромный Китай. А в Приморье часовые Родины все еще охраняют узкую полоску нашей границы с Народной Кореей...

В отношениях с этими двумя нашими континентальными дальневосточными соседями, как и в отношениях с Японией, Россия на рубеже позапрошлого и прошлого веков упустила весьма заманчивые возможности... Обо всем этом и о многом другом читателю предстоит вскоре узнать самому.

И я надеюсь, что новые знания дадут толчок новому пониманию старых, однако все еще нерешенных проблем.

И еще одно предуведомление...

В конце 1919 года Василий Алексеевич Маклаков, помещик, член ЦК партии кадетов и посол Временного правительства в Париже (к тому времени представлявший в «столице мира» уже белую Россию), сообщал генералу Антону Ивановичу Деникину: «Со слов Черчилля я могу вас заверить – о чем он обещал вам лично телеграфировать, что они (то есть англичане. – С.К.) продолжают и будут продолжать посылать вам вооружение. Они просят вас не смущаться тем, что блокада с России снимается. Это вообще очень сложный вопрос...»

«Сложный вопрос» для белых был в том, что в Англии начинали потихоньку приходить к мысли о бесперспективности ориентации на деникинщину и белых вообще. А кое-кто из английской элиты – и тут уж усы у Антона Ивановича обвисали напрочь – даже подумывал о признании большевиков.

Имелись, впрочем, в Англии и настроения прямо противоположные, о чем Деникину сообщал знаменитый профессор-кадет Павел Николаевич Милюков. Суть этих англосаксонских настроений формулировалась им без околичностей: позволить Германии, только что потерпевшей поражение в Первой мировой войне, частично восстановить свою военную мощь и «допустить Германию и Японию покончить с большевизмом, предоставив им за это серьезные экономические выгоды в России».

Вот как рассчитывали «объединить» судьбы трех мировых держав на берегах Темзы. Этого же, вне сомнения, хотели и на берегах вашингтонского Потомака. И тут интересен не только факт существования подобных настроений, но и то обстоятельство, что уже тогда в мире были силы, видевшие возможную взаимозависимость отношений русских, немцев и японцев и опасавшиеся того, что эта взаимная зависимость будет развиваться на путях мира, а не войны.

Итак, англосаксы предполагали, что судьбы русских и немцев могут вновь пересечься. При этом, как сообщал позднее сам Антон Иванович: «Эти предположения находили весьма сочувственный отклик на берегах Шпрее, далекий, однако, от оптимистических чаяний англичан. Весьма показательно в этом отношении появление в 1918 году популярной книги немецкого профессора В. Дайа, проповедовавшего «новый тройственный союз XX века – Германии, России и Японии».

Уважаемый мой читатель! Умный немец-профессор смотрел на проблему очень здраво! И, оказывается, в тогдашней Германии имелось немало его не менее дальновидных единомышленников, которые хорошо понимали, что для немцев жизненно важно обеспечить такое положение вещей, когда интересы Германии, России и Японии будет объединять в нечто взаимосвязанное не распря, а союз!

Так что в 1919 году по Европе бродил не только призрак коммунизма, но и другой, хотя и более эфемерный, однако тоже страшный для англосаксов и французов призрак... Призрак российско-германского союза.

Вот как об этом написал еще один европейский корреспондент генерала Деникина – граф Владимир Николаевич Коковцов – в своем письме от 17 сентября 1919 года: «Здесь начинает пробиваться болезненная мысль, как бы не зародилась в один прекрасный день страшная перспектива взаимного сближения Германии, России, Японии и Италии...»

Воистину – русскую выгоду наши враги видят зачастую лучше, чем видим ее мы сами. А увидев, прикладывают максимум усилий для того, чтобы эта выгода не стала очевидной и для нас...

А тут есть ведь над чем подумать! Ведь сами антироссийские силы в начале XX века объединяли в своих политических кошмарах в дружественный союз те три страны, которые в XX веке два раза оказывались друг с другом в попарном военном конфликте.

О значении возможного стратегического партнерства России и Германии мной сказано уже немало в трех книгах, охватывающих период с конца XIX века до начала германо-польской войны 1939 года, в считанные дни переросшей в войну уже европейскую.

Такое партнерство было бы для врагов России действительно страшной реальностью, потому что разрушало бы все их планы по установлению мирового господства Америки – новой резиденции Золотого Капитала.

С Германией все становится ясным достаточно быстро – надо лишь всмотреться в нашу общую с ней историю тщательно и внимательно.

Ну, а как там с Японией? Да и, кстати, с Китаем? Тоже ведь проблема не из малых!

Да и давнюю тихоокеанскую историю русско-американских отношений не мешает почаще вытаскивать за ушко да на солнышко. Тем более что его на Дальнем Востоке хватает...

В ЭТОЙ книге нам, уважаемый читатель, предстоит узнать многое и во многом же разобраться... Что-то тут объясню я сам, что-то, надеюсь, станет информацией к собственным размышлениям и выводам читателя.

«Японский» аспект тут будет лишь одним из нескольких, но хочется кое-что сказать о нем дополнительно и отдельно. Ведь даже в те времена, когда Япония была для внешнего мира совершенно закрытой страной (рассказ об этом нам еще предстоит), – в 1851 году лорд Пальмерстон уже опасался возможной «связки» «Центральная Европа (по сути – Германия. – С.К.)– Россия – Восточная Азия (где через два десятка лет начала бурно прогрессировать Япония. – С.К.)».

То есть наши враги уже издавна боялись союза не только Германии и России, но и союза России и Японии.

И это понимал знаменитый немец-геополитик Карл Хаусхофер.

В 1940 (!) году он написал книгу «Континентальный блок (Центральная Европа, Евразия, Япония)». Издана она была в Мюнхене в 1941 (!!)году!

Далеко не со всем в этой книге можно согласиться, но там есть много интересных, по сей день перспективных идей. Однако даже не собственно Хаусхофера мне хочется сейчас процитировать, а то место его книги, где говорится об оценке возможного союза трех держав явным врагом этих держав.

«Из эпохи расцвета викторианской мировой империи,– сообщал Хаусхофер, – доносится предостерегающий голос другого империалиста, Гомера Ли, автора знаменитой книги о мировых делах англосаксов. В этой книге относительно мнимого расцвета Британской мировой империи можно прочитать, что тот день, когда Германия, Россия и Япония объединятся, будет днем, определяющим судьбу англоязычной мировой державы, гибелью богов».

Итак, умные англосаксы понимали опасность для себя такого тройственного союза еще тогда, когда Япония была весьма и весьма слабой.

Но есть, напомню еще раз, на Дальнем Востоке и Китай, и Корея, а через Тихий океан – Америка... И есть Европа, к проблемам Дальнего Востока далеко не равнодушная...

И все это существовало и существует не раздельно, а переплетаясь и взаимодействуя. Так что нам, уважаемый читатель, не помешает присмотреться к нашим давним дальневосточным и тихоокеанским делам повнимательнее.

Эта часть общероссийской жизни проходила и проходит «далеко от Москвы», но это – тоже часть нашей жизни.

Дальний Восток – хотя он и дальний, однако – «нашенский».

Не так ли?