Текст книги "Тепла хватит на всех 5 (СИ)"

Автор книги: Сергей Котов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)

«Отлично», – подумал я.

– Ну что, ребят, тогда надо стартовать, – сказала Диана. – Наше время здесь истекает. И мне не нравится, что говорит Кодекс насчёт того, что будет, если мы задержимся.

– О чём будем говорить? – улыбнулся Макс.

– Только не о серьёзном! – напомнила Диана.

Сразу после этого на экране возникли цифры обратного отсчёта.

По дороге обратно мы играли в «правду или ложь» – в сложный вариант, где нужно было не просто перечислять факты, а выстраивать целые истории. Диане приходилось отдуваться за двоих, ведь мы с Максом не могли играть друг с другом по понятным причинам. Мы угадывали, где ложь, где правда, не имея права намекать – это делало игру особенно азартной.

Когда пришла моя очередь, я рассказал про пса, который якобы был у меня в детстве – золотистого ретривера по кличке Лаки. Как я нашёл его на свалке, вытащил из-под обломков старого забора, как он первое время дрожал, не веря, что его не обидят. Как мы потом вместе бегали на рассвете по набережной, ловили снежинки ртом и учились понимать друг друга без слов. Я даже вспомнил, как он спас мне жизнь – бросился под колёса мопеда, сбивая хулигана, что гнался за мной с цепью.

Наверное, я и правда когда-то мечтал о собаке. И эта выдуманная память вдруг стала такой живой, что запах мокрой шерсти и тёплое дыхание Лаки казались настоящими. Диана слушала, не перебивая, а потом тихо сказала:

– Это была правда, да?

Я только улыбнулся.

– Нет, Дэ, – ответил я. – Это ложь. Но, наверно, я когда-то очень хотел, чтобы это было правдой.

– А ты хорош! – в её голосе прозвучало искреннее уважение. – Я начинаю верить, что из тебя получился бы хороший дипломат.

– Нам всем придётся как следует постараться, – ответил я.

– Язык у них не самый простой… вам его тоже имплантировали, да? – поинтересовалась она.

– Конечно, – подтвердил Макс. – Как иначе-то? А вообще хорошо, что он у них унифицирован. Вон, Женька на Нарайе имел дело с несколькими языковыми системами. Даже представлять не хочу.

– Справимся, ребят, – уверенно сказал я. – Главное, чтобы у самих груажанцев было достаточно воли к жизни. И к сопротивлению. Они всё-таки очень странные, судя по их сериалам.

– Мне вот тоже кажется, что у них там что-то не чисто… – добавила Диана. – Мы что-то не понимаем. Там есть какая-то загадка.

– Вот на месте и выясним, – подмигнул ей Макс.

Первый контакт

Груажанцы смогли построить собственную орбитальную космическую станцию. Размером она была не больше МКС, вот только её относительная стоимость была значительно выше. Планете хронически не хватало ресурсов, даже самых элементарных, вроде железа. Окисленные руды добывались на океанском дне, как и большинство других необходимых вещей для развитого технологического общества.

Благодаря непрерывной работе зондов «Севера» нам было известно, что по плану станция должна быть существенно расширена для того, чтобы стать будущей базой для пилотируемых межпланетных перелётов. Их программа была принята не так давно, меньше десяти лет назад. После того, как поступили первые данные от автоматических аппаратов с поверхности планетарных соседей Груажан.

По сути дела, с того самого момента космос стал приоритетом экономического развития планеты. Огромная часть планетарного валового продукта тратилась на исследования, испытания, накопление необходимых материалов и так далее.

Нельзя сказать, что такое положение дел всех устраивало. Уровень жизни простых людей стагнировал, а кое-где на дальних архипелагах даже откатывался обратно. Это вело к росту давних противоречий, появлению уже вроде бы забытых сепаратистских настроений, которые жёстко подавлялись.

Государственная пропаганда активно продвигала тему освоения соседних планет как единственный достойный путь дальнейшего развития цивилизации. Космонавты пользовались огромным почётом; каждый ребёнок на планете мечтал стать будущим колонистом или, на худой конец, конструктором ракет и жилых модулей.

Разумеется, местное руководство прекрасно понимало, что для реальной колонизации необходимо преодолеть ещё множество трудностей, разработать новые технологии, перестроить экономику так, чтобы она выдержала все нагрузки, без того, чтобы население начало голодать. Но вектор развития выдерживался твёрдо и чётко.

Проглядывая справочные строчки с новейшими обновлениями информации, я вдруг понял, что этот мир мне нравится. Возможно, такая твёрдая нацеленность на экспансию – единственная достойная альтернатива войны как стимула общественного развития. Хотя ведь колонизация другого мира – это ведь тоже своего рода война…

– Женя, они отвечают, – сказал Вася через динамики поста управления. Его изображение было выведено на центральный экран.

– Формат сигнала? – уточнил Макс.

– Видео. Та же кодировка, которую они используют для связи с ЦУПом.

– Все готовы? – спросил я, поглядев на Макса и Диану. Они синхронно кивнули. – Выводи.

На экране появились внутренности космической станции Груажан. Они до жути напоминали старые интерьеры МКС. Впрочем, это было легко объяснимо: схожие задачи требовали схожих технологических решений. В конце концов, несмотря на всю разницу в менталитетах и общественном устройстве, на Груажан жили такие же люди, как и на Земле. По крайней мере генетически.

В центре поля зрения камеры висел мужчина в сером комбинезоне. Слева на его груди была вышивка – цветок элрайна, символ Императорского рода. Справа слоговой вязью было написано его имя и должность: командир Айрэн Варинд. Фонетика имени не отзывалась никакими смыслами на общем языке Груажан, значит, он был выходцем из какого-то отдалённого архипелага, где всё ещё активно использовались традиционные местные имена.

Я встал. И в этот момент понял, что все пафосные слова, которые я заранее заготовил для первого контакта, куда-то улетучились. «Это ведь исторический момент, ты чего?» – увещевал я себя.

«Дать суфлёр?» – тут же предложил Вася мысленно.

А я так и представил себе, как бы это выглядело в учебниках истории.

«Командир корабля „Север – 2“, полковник Евгений Алданов приветствовал представителей иной человеческой цивилизации, пользуясь суфлёром, который ему предоставил его электронно-квантовый компаньон по имени Вася».

Я подавил судорожный вдох и беспомощно уставился на товарищей. Макс посмотрел на меня с недоумением.

– Э-э-э… здравствуйте? – вдруг услышали мы.

Командир чужой станции глядел на нас с экрана. Он выглядел до странного обычно: простой мужик, европеоид. Тёмно-серые, широко посаженные глаза, каштановые волосы с небольшими залысинами. Густые брови, тонкие губы и короткая щетина, чуть тронутая сединой.

Было видно, что командир нервничает, но изо всех сил старается держать себя в руках.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался я, вдруг избавившись от немоты. – Меня зовут Тейдан. А это мои коллеги – Максим и Диана.

Конечно, мне пришлось немного перековеркать земные имена, чтобы они вписались в слоговый фонетический строй общего языка Груажан. Только Тейдан произносился, практически, без искажений. В языке были соответствующие слоги: Тей и Дан. Причем, согласно местным правилам, при нормативной записи это имя можно перевести как «Несущий Благо для Рода».

– Мы представители мира, который называется Земля. Мы пришли с миром.

Айрэн посмотрел куда-то в сторону. Видимо, получал текстовые инструкции из ЦУПа. При желании Вася наверняка мог бы перехватить передачу – но я не стал его об этом просить. Доверие иногда важнее дополнительных сведений. А такие вещи, как неожиданная излишняя осведомлённость визави опытные переговорщики чувствуют.

– Меня зовут Айрэн Варинд, – ответил командир. – Я руковожу этой станцией, которая называется «Утренняя Заря». От имени и по поручению Совета Мудрейших Империи Груажан я приветствую вас.

Он приложил обе ладони к сердцу – церемониально-вежливый жест, означающий глубокое уважение.

Я повторил этот жест. Макс и Диана последовали моему примеру.

Командир станции едва заметно улыбнулся, но эта деталь не ускользнула от моего внимания.

– Позволено ли мне будет поинтересоваться у досточтимых Тейдана, Максима и Дианы о цели визита? – произнёс он, используя предельно вежливые и церемониальные языковые формы. Из-за этого его голос звучал немного искусственно.

– Наша цель – обсудить возможности налаживания взаимовыгодного сотрудничества между нашими мирами, – ответил я. – Наладить обмен информацией. Установить постоянные дипломатические отношения.

Командир снова скосил взгляд в сторону. Прочитал порученные инструкции. После этого ответил:

– Совет Мудрейших имеет намерения провести личную встречу, как это принято у людей Груажан для обсуждения важнейших вопросов. Однако Совет Мудрейших испытывает определённые опасения, связанные с биологической безопасностью подобного рода контактов, – сказал Айрэн, подчёркнуто нейтрально артикулируя каждое слово. – Подготовка встречи потребует углубленных исследований и взаимного карантина для того, чтобы гарантировать отсутствие неприемлемых отрицательных последствий нашего исторического контакта. От имени Совета Мудрейших позвольте предложить структурировать наше дальнейшее общение следующим образом: первое – определить и согласовать протокол биологической безопасности для дальнейших личных контактов. Второе – определить круг вопросов для первоочередного обсуждения посредством технических устройств, составить график опосредованных сеансов связи на время прохождения карантина. Третье – согласовать дипломатический протокол и правила организации первой личной встречи, во избежание недоразумений, связанных с очевидно имеющимися культурными различиями наших миров.

«Нужна подсказка, как ответить?» – мысленно спросил Вася.

«Справлюсь, – ответил я. – Но спасибо».

– Всецело понимаем озабоченность Совета Мудрейших, – ответил я, невольно копируя стиль речи. – Тем не менее, спешим развеять опасения досточтимых мужей – членов Совета Мудрейших и досточтимого командира станции. Учёные моего мира во время планирования и подготовки межзвёздных перелётов предполагали подобные затруднительные ситуации, связанные с возможной обоюдной биологической опасностью в обитаемых мирах. Поэтому наша экспедиция была соответствующим образом подготовлена. Организмы космонавтов нашего мира подвергаются особого рода модификациям. Мы обладаем искусственной иммунной системой, позволяющей полностью контролировать микробиом наших собственных организмов, равно как и противостоять любой биологической опасности, которая могла бы быть своевременно не распознана и нейтрализована естественным иммунитетом.

Я выдержал паузу, наблюдая за выражением лица командира. Оно, мягко говоря, было крайне удивлённым. У него едва глаза на лоб не вылазили. Потом он снова посмотрел куда-то мимо камеры, уже не таясь считывая текст очередного сообщения, которое ему прислали.

– Однако, учитывая разумные опасения груажанской стороны, предлагаем следующую схему первого непосредственного контакта, – продолжил я, не дожидаясь, пока командир заговорит. – Один из членов нашего экипажа спускается в указанное место на планете, с соблюдением всех возможных карантинных мер. После чего биологи Груажан проводят серию тестов для того, чтобы убедиться, что микробиом космонавта и его собственный организм не представляют опасности для биосферы планеты. Разумеется, предполагаемые тесты не должны быть опасными для самого космонавта.

Командир продолжал внимательно читать получаемые инструкции. Потом он вздохнул и снова позволил себе едва заметную улыбку.

– Досточтимый Совет Мудрейших с чувством благодарности принимает предложение по организации первого контакта с учётом высказанных опасений биологической опасности, – ответил он.

– Более того, – продолжал я, – учитывая полную биологическую и генетическую совместимость народов наших планет, мы желаем предложить вашим учёным отобрать рекомендованные штаммы на замещение микробиома. В конце тестирования биологи Груажан будут иметь возможность убедиться, что замещённый микробиом космонавтов соответствует рекомендованным штаммам. Данные штаммы могут быть переданы на борт нашего корабля в любое удобное принимающей стороне время, как на орбите, так и после спуска.

Снова пауза, пока командир читал получаемые инструкции.

– Благодарим и приветствуем разумный подход представителей мира Земли, – наконец ответил он. – Указанные рекомендованные штаммы будут предоставлены в ближайшее время. Предлагаем доставку на борт корабля земной стороны с помощью биологической орбитальной капсулы, которая может быть подготовлена к отправке в ближайшее время. Сразу после доставки биологических образцов нами будут предоставлены координаты согласованного места посадки для прохождения карантина одним из членов экипажа земного корабля.

– Благодарим за содержательную и конструктивную беседу, – кивнул я.

И снова чуть не поймал словесный «затык». Первый разговор прошёл на удивление гладко, но его надо было как-то достойно завершить. Хотя бы попрощаться перед тем, как выключить связь.

Однако командир орбитальной станции меня обогнал, тем самым выручив из затруднительной ситуации.

– Позвольте ещё один вопрос? – произнёс он.

Я тут же заметил, что тон его голоса изменился. Он перешёл от крайне церемониального варианта местного языка к обычным вежливым формам.

– Приложу все возможные усилия, чтобы ответить на него, – сказал я.

– Я родился на архипелаге Зворайл, это крайний юг, – продолжал командир, ещё на одну ступень снизив официальный тон. – В глубине основного острова всё ещё есть деревни, где сначала изучают эйл-зво, древний язык, которым пользовались наши предки. На нём говорят в семьях. А уже в школах дети вынуждены осваивать Общий Язык с нуля. И это непростое дело, могу вам сказать, – он снова улыбнулся, в это раз уже в открытую. – Как вам удалось так хорошо выучить Общий Язык? Много ли это заняло времени?

«Женя, десять раз подумай! – вмешался Вася. – Тебе самому бы понравилось то, что ты сказать собираешься?»

Я не удостоил его ответом.

Макс посмотрел на меня и одобрительно кивнул. Видимо, тоже пообщавшись со своим Васей.

– Мы изучали ваш мир несколько лет с помощью автоматических зондов, – ответил я. – Таким образом, чтобы у нас было минимум препятствий для первого контакта.

После этого заявления последовала долгая пауза. Командир сначала побледнел, стиснув желваки. Однако потом, глядя на невидимый экран с текстом суфлёра, чуть расслабился. А затем снова улыбнулся.

– Мы благодарим досточтимых гостей с далёкой планеты под названием Земля за откровенность и готовность к дальнейшему сотрудничеству, – сказал он, снова переходя на высший церемониальный тон. – Наши учёные несколько лет назад зафиксировали присутствие ваших зондов и были заняты их изучением вплоть до последнего времени. Осознав внешнее происхождение этих устройств, мы пришли к выводу, что их создатели близки нам биологически. Таким образом, ваш визит не является для нас глубокой неожиданностью. Как и ваша сторона, мы готовились к первому контакту, однако, к нашему глубокому сожалению, не имели практической возможности изучить язык вашей планеты. И были бы благодарны за возможность восполнить этот пробел.

– На нашей планете нет единого общемирового языка, – ответил я. – Однако в целях облегчения дальнейшего общения и налаживания дипломатических связей, мы готовы предоставить всю необходимую информацию по грамматическому строю и лексической составляющей, равно как и учебники по шести самым популярным языкам нашей планеты.

– Благодарны земной стороне за готовность активно и конструктивно сотрудничать, – ответил командир. После чего безо всякого перехода добавил: – считаем, что на настоящий момент самые необходимые вопросы нашими сторонами обговорены и приняты необходимые решения. Предлагаем прервать сеанс связи.

– До встречи, командир Айренд Варинд, – ответил я. – Был рад познакомиться.

– До встречи, командир Тейдан. Радость была взаимной.

Экран погас. А через секунду на нём снова появился Вася. Он был в белом костюме, на фоне океанского пейзажа. По специфическому окрасу неба я понял, что он имитирует условия на Груажан.

– Поздравляю всех! – сказал он торжественно. – Мы вроде справились.

– Они ждали контакта, – сказала Диана. – Готова спорить, что готовились. А готовятся в таких случаях всегда к худшему. Даже в таком благостном мире, как Груажан.

– Поясни, – вмешался Макс.

– Они предполагали, что будет вторжение! Не могли не предполагать. Значит, должны были как минимум начать возрождение военного потенциала. Разрабатывать оружие. Готовить планы планетарной обороны.

Лётчик посмотрел на меня, подняв левую бровь.

– Диана права, – кивнул я. – Они просто не могли не готовиться. И это облегчает нашу реальную задачу. Вторжение действительно будет – только не с той стороны, с которой они ждали.

– Но зонды… они должны были зафиксировать хотя бы что-то! Подготовка к войне – это ведь не шутки! – сказал Макс.

– Ты ведь слышал – они засекли зонды, – сказал я. – Значит, приняли меры для того, чтобы в их поле зрения не попалось что-то ненужное.

– Получается, не так эти ребята просты, как кажутся на первый взгляд, – заметила Диана.

– Совсем не просты, – кивнул я. – Всё-таки это реальная меритократия. Уверен, если бы у них было бы столько же ресурсов, сколько на Земле, они бы давно нас обогнали.

– Может быть… – сказал Макс, но тут же добавил: – А, может, и нет! Всё-таки ещё две богатые планеты в системе. А они копаются с первым полётом до сих пор… можно было и поднатужиться.

– Ну, не нам их судить, – пожала плечами Диана. – Так когда мы им сказать собираемся?

– Как только встретимся лично, – ответил я.

– Хотелось, бы, конечно, посмотреть, как они готовились… – сказал Макс, – если, конечно, на самом деле готовились.

– Готовились, не сомневайтесь, – вмешался Вася. – Я тут на всякий случай начал сканировать поверхность. И обнаружил массу всего интересного!

Прием

Даже у такого крупного проекта как «Север» ресурсы были ограничены. Те планеты, которые шли первыми в запланированном порядке посещения, изучались более тщательно. Для них выделялось больше зондов, более продвинутых серий и с лучшими характеристиками.

На первом этапе изучения, после открытия путей к планетам Пентакля, для изучения Груажан был направлен всего лишь один автоматический корабль-матка с микрозондами. Учёные, которые планировали миссию, посчитали, что этого будет достаточно для изучения относительно небольшой поверхности суши в архипелагах.

Однако они совершенно упустили из виду, что в самих океанах может происходить масса всего интересного.

Как выяснилось вскоре после нашего прибытия, значительная часть промышленности планеты была перенесена на воду и под воду. Логичное решение, если учесть, что почти все ресурсы добывались именно там.

Груажанцы разработали особую модульную конструкцию заводов, унифицировали её для максимального удешевления, а потом распространили эту модель на все технологические задачи, которые стояли перед Империей.

Кроме предприятий, в море нашлись и другие конструкции. Вася предположил, что это могут быть части системы планетарной обороны – пусковые установки орбитальных ракет и, возможно, мощное лазерное оружие. Ему требовалось больше данных для анализа, однако мы, играя в открытую, не имели возможности задействовать новые зонды. Это могло быть воспринято груажанцами как недружественный знак, так что приходилось довольствоваться наблюдениями с борта «Севера-2».

Рекомендованные штаммы микробиома для адаптации к местным условиям прислали удивительно быстро. Всего через несколько часов. Сначала я подумал, что это косвенное подтверждение гипотезы, что к возможному контакту с представителями другой человеческой цивилизации местные власти готовились. Однако Вася предложил другое объяснение: на борту станции могли храниться запасы пробиотиков в лазарете. Разумная мера предосторожности, ведь в космосе могло случиться всякое.

Микробы доставил небольшой зонд, который стартовал с борта станции «Утренняя заря». Они, как и предположил Вася, действительно оказались упакованы в кишечнорастворимые капсулы. То есть, были предназначены для самих обитателей станции.

Конечно же, Вася с помощью медицинского оборудования и микроскопов тщательно проверил содержимое капсул. Дал полный расклад по штаммам, проанализировал их геномы. Попутно выяснилось, что разница с земными образцами у местных микроорганизмов не такая уж и существенная – эволюционное расхождение в районе десяти-пятнадцати тысяч лет. На Земле разные народы в разные периоды истории имели больше отличий.

«Без искусственного иммунитета ты бы поболел, конечно, – прокомментировал Вася результат своих исследований, – но в конечном итоге выжил бы, научившись эффективно перерабатывать местную пищу».

Ещё через несколько часов мы получили предложение по месту прохождения карантина для первого контактёра. Нас не спешили приглашать на поверхность Груажан – карантин принимающая сторона была готова организовать непосредственно на станции «Утренняя заря». К предложению был приложен временной график, схема стыковки со станцией, техническое описание шлюза. А ещё расписание и порядок прохождения карантина, протоколы забора биологических проб, внутренние правила и распорядок. Всё-всё, что только можно было предусмотреть, включая меню, составленное, как мы поняли, из рациона станции.

В предложении также было указано, что, в целях минимизации риска для космической программы Груажан, все обитатели станции, за исключением командира, подлежат немедленной эвакуации на планету. Чтобы, значит, контактёру освободить место.

Я дал время Максу и Диане изучить все полученные сведения, после чего предложил собраться на посту управления, чтобы обсудить ситуацию.

Макс пришёл первым – за пару минут до назначенного времени. Выглядел он уставшим и озабоченным. Увидев меня, он кивнул и поздоровался за руку – технически, по корабельному времени, мы не виделись со вчерашнего дня. Пускай никто из нас прошедшей «ночью» толком не спал.

– Жень, думаю, должен идти я, – сходу заявил лётчик, не дожидаясь появления Дианы.

– Аргументируй?

– Я чую какой-то подвох. Они всё-таки считают нас за врагов, которые пытаются их перехитрить. Поэтому и ставят такие условия.

– Вполне может быть, – согласился я. – Ну так наша задача как раз и заключается в том, чтобы их переубедить.

– Так давай переубеждать, – Макс пожал плечами. – С меньшим риском. Жень, ты – командир. Твоя потеря будет более ощутима.

– Спорный вопрос, на самом деле, – ответил я. – И тут ещё важен дипломатический статус. Помнишь об этом?

– Мальчики, о чём спорим? – спросила Диана, скользнув на пост лёгкой походкой.

Она, в отличие от нас, выглядела свежей и отдохнувшей.

– Мы не спорим, – ответил я. – Так, обсуждаем варианты. Макс считает, что идти на первый карантин должен он.

Диана с удивлением посмотрела на лётчика. Потом улыбнулась и заняла кресло напротив.

– Ну так пускай идёт, в чём проблема? – спросила она. – Думаешь, не справится?

Я задумался.

– Технически, согласно полученному заданию, идти должен я. У меня дипломатический статус, бумаги официальные, все дела…

– Ну а я должна была скрытно внедриться в местное общество для проведения разведки, – улыбнулась Диана, положив подбородок на ладошку и поставив локоть на стол.

– И это верно, – вздохнул я. – Но вот какая ситуация: Макс, без обид – но, если идёшь ты, а командир остаётся на корабле, это снижает статус первого контактёра. Понимаешь, о чём я?

Макс сначала нахмурился. Потом улыбнулся.

– В конце концов, решать тебе, – сказал он. – Но вообще ты прав – мне кажется, они чувствительны к таким вещам. Они наверняка уже поняли, кто на корабле старший. Это ведь было видно во время первого сеанса. Но предложить я всё равно должен был. Сам понимаешь…

– Спасибо, Макс, – кивнул я.

– Но адаптацию мы начнём вместе, – продолжала Диана. – И этот вопрос надо согласовать с местными.

– Согласен, – ответил я. – Это разумно. Чтобы в любой момент иметь возможность расширить делегацию.

– Они наверняка попросят подтверждающие тесты, – вмешался Макс. – Значит, нужны будут опять протоколы биологических исследований. Продумать, как и где делать. Если ты сможешь вызвать у них доверие – возможно, они согласятся подняться на борт. Так, конечно, будет проще.

– Вообще-то, они сами должны быть в этом заинтересованы, – сказал я. – Хотя бы в разведывательных целях. Чтобы точно знать, что мы именно те, за кого себя выдаём. Эта информация будет стоить риска.

– Я займусь тогда со своим Васей… – сказала Диана. – С учётом всего, что я знаю насчёт Кодекса. Тут нельзя ошибаться, – она чуть нахмурилась – видимо, прислушиваясь к своему невидимому помощнику – после чего добавила: – Странно, мой Вася говорит, что для меня карантин и адаптация будут на целых трое суток дольше! Это что, какой-то сбой?

– Нет, всё нормально, – ответил я. – Твой Вася прав. У меня и Макса модифицированные варианты искусственной иммунки. Более мощные.

– А… вот как… я думала, только Васей модернизировали. Кстати, мой по этому поводу немного комплексует.

«Ничего, пусть утешается тем, что он старше!» – вмешался мой Вася.

Я улыбнулся.

– Твой что-то ответил? – спросила Диана.

– Ага, – кивнул я. – Пусть утешается тем, что он старше.

Диана снова чуть нахмурилась. А потом рассмеялась. Я не стал уточнять, что же именно ответил её Вася.

– Ну что ж, тогда на этом и решим. Получается, идти мне.

На борту «Севера-2» не было специального челнока, который бы перенёс меня на груажанскую станцию. Конструктивно не предусматривался. Теоретически для этих целей можно было бы использовать корабль Дианы, но и его требовалось бы перестроить и оснастить модифицированным по груажанским стандартам шлюзом. Необходимое оборудование, чтобы сделать всё это, в наличии имелось. Однако сроки выходили несуразными – не меньше недели.

Так что мы решили поступить проще: воспользоваться скафандром. Тем более, что «Полярная Сова» вполне себе обладала необходимыми возможностями для кратких путешествий в вакууме. Включая автономное передвижение. Правда, для этого требовалось брать с собой пропеллент – любой газ или жидкость, которой можно закачать в специально формируемым на спине баллон.

Создание необходимого давления, формирование форсунок и их динамическую ориентацию обеспечивало наноструктуры скафандра.

Управление обеспечивал Вася через соответствующий интерфейс. Был вариант и ручного контроля – на случай, если бы мне вдруг захотелось попрактиковаться в ориентировании и умении «считывать» ускорение.

Но мне не хотелось. Я больше думал о предстоящем времени на чужой станции, в компании её командира.

Пожалуй, сложившееся обстоятельства – это один из самых странных сценариев развития первого контакта двух цивилизаций.

Да, возможно, груажанцы подозревали, что где-то есть другие люди. Именно люди – а не неведомые мешки высокоорганизованной материи с чуждым разумом. Мы, экипаж «Севера-2», знали об этом точно. Но всё равно первый контакт есть первый контакт.

Перед стартом мы по согласованному каналу вышли на связь с чужой станцией. Говорил лично командир – единственный, кто остался на борту.

После стандартного приветствия, соответствующего груажанскому этикету радиообмена, командир сказал:

– Земной звездолёт, прошу сообщить спецификации стыковочного аппарата для подготовки шлюза. Необходимые параметры отправил по каналу телеметрии.

Голос звучал у меня внутри шлема, через сформированные скафандром микродинамики. Хотя можно было его синтезировать прямо у меня в голове, с помощью Васи. Но я специально выбрал первый вариант – для лучшего восприятия реальности.

– «Север-2» «Утренней заре», – ответил я. – Переход будет осуществлён посредством индивидуального скафандра.

Последовала долгая пауза, во время которой автоматика откачала воздух из шлюза и открылись внешние створки.

Ремонтный шлюз для выхода в открытый космос находился в нижней части центрального «веретена» «Севера-2», на центральной оси. Вращение корабля я останавливать не стал. Только с помощью Васи скорректировал его положение на орбите – так, чтобы центральная ось оказалась нацелена на «Утреннюю зарю».

Во время подготовки на «Севере» инструктора нам говорили, что даже опытные лётчики в невесомости норовят сориентироваться так, чтобы лететь на цель головой или, на худой конец, ногами вперёд. Но, конечно, это неудобно: приходится напрягать шею.

Сподручнее всего лететь прямо. Представляя, будто идёшь. Так и голова не напрягается, и глазомер работает как надо.

Именно так я вылетел из шлюза, оттолкнувшись от поручней.

Вася погасил момент вращения. Потом чуть откорректировал центровку так, чтобы шлюз станции находился точно по центру, прямо по курсу. И придал мне ускорения.

Между кораблём и станцией было километра три. Минимально безопасное расстояние. И то – судя по обмену техническими параметрами, который был налажен вскоре после контакта, местных это здорово нервировало. Так что по плану, после моей высадки на станции, «Север-2» должен был дать тормозной импульс и «отстать» километров на тридцать.

Через пару минут наушники в скафандре снова ожили. Вызывала станция.

– Космонавт планеты Земля, наблюдаю вас визуально. При необходимости готовы дать данные для корректировки курса, – произнёс командир. Как там его зовут? Айрэн. Точно. Имя похоже на земное. На севере Европы оно бы, наверно, даже удивления не вызвало. Точно так же, как имя Тейдан вполне привычно на Груажане. И на Нарайе…

– «Утренняя заря», благодарим за содействие, – ответил я. – В случае необходимости параметры запросим.

Долгая пауза. Потом ещё одна реплика:

– Меня зовут Айрэн.

«Женя, он же говорил на повседневном, – с укоризной проговорил Вася. – А ты его снова на официальный уровень отфутболил. Зачем?»

А, ну да. Местные правила радиообмена и этикет общения. Я покопался в наведённой памяти. Лучше бы мне, конечно, ответить на повседневном уровне. Наверняка они предполагают, что, раз уж мы изучили их язык – то должны владеть и такими нюансами.

– Принял тебя, Айрэн, – ответил я, переходя не просто на повседневный, а на повседневный-дружеский. – Я Тейдан.

– Спасибо, Тейдан, – ответил командир. Его голос заметно изменился, повеселел.

Понятно, почему: он ведь не знал до последнего момента, кто именно из членов нашего экипажа будет выбран для первого карантина. И моё представление ещё до прибытия имело большое символическое значение.

Таким образом я выказал не только доверие, но и личную симпатию.

Вблизи станция выглядела удивительно по-земному. Крутой светлый бок центрального отсека, шлюзовой узел, солнечные батареи, манипуляторы – всё такое же, как на наших станциях, времён до «Севера». Непривычные детали проступали только если приглядеться: надписи на груажанском, чужая символика, необычная конструкция шлюза с овальными захватами.