Текст книги "Драго. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 26 страниц)

Глава 24

Темнота. И пришедшее постфактум осознание того, что очнулся.

В голове небольшая спутанность мыслей, но это не мутная тяжесть неушедшего сна; ясность сознания полная. Сумбур как раз из-за этого, что все мысли, чувства, ощущения и эмоции навалились сразу и без раскачки.

Но самое главное в том, что я чувствовал – я жив. Это осознание наполняло меня самым настоящим восторгом. Я сейчас словно плавал в океане чистого, незамутненного счастья. Причем в буквальном смысле – меня как будто мягко покачивало, словно в колыбели. Может быть это такое ощущение после воскрешения? Хотя я не первый раз на эшафоте и раньше таких ощущений не было…

Но все же легкое недоумение от легкой качки многократно перекрывал восторг от вернувшихся тактильных ощущений. Как прекрасно чувствовать тяжесть собственного тела, ощущение простыни по голой коже, прикосновения доверчиво прижавшихся к тебе горячих женских…

Так, стоп.

Перед взором стоит красная пелена – так бывает, когда смотришь на яркое солнце. Или солнце смотрит на тебя. Так и есть – когда я открыл глаза, в глаза ударило яркое утреннее солнце. Лучи которого светили через небольшое открытое окно, на котором даже плотные шторки есть, вот только не опущенные.

От прямых солнечных лучей я сморщился и глаза сразу закрыл. Но перед памятью взора остались не только ярко-красные световые пятна, но и замеченный на краткий миг антураж места, где нахожусь. Антураж, осознание которого помогло сформировать образ окружающей меня сейчас реальности. И это явно не Место Силы, в котором проведен ритуал воскрешения.

Я сейчас в каюте яхты. Вот отчего присутствуют ощущение парения. Сейчас раннее утро, самый рассвет – сильного волнения нет, но все равно чувствуется, что мы не на твердой земле, яхта едва-едва покачивается.

Лежу я на спине, на широкой кровати. Даже на широком ложе – занимающим почти всю носовую каюту. Причем судя по размеру каюты, по угадываемым обводам корпуса, яхта размеров весьма приличных – минимум сорокафутовый круизер.

Но самое главное ощущение – я лежу в обнимку с двумя девушками. Нагими девушками. Да и сам я в наряде Адама, а накрывающая нас простынь сбита в сторону, к ногам.

В картинке памяти на миг открытых глаз я видел, что слева у меня на плече темные волосы, справа волосы светлые. Две головы на моих плечах, руки девушек переплелись, обе равномерно сонно посапывают.

Сейчас правда, судя по изменившемуся дыханию и ощущаемому мною короткому шевелению, яркое поднимающееся солнце, видимо только-только заглянувшее в иллюминатор, разбудило и девушек.

Кто-то вечером жалюзи забыл закрыть? Или это сделано специально, потому что привычка вставать с первыми солнечными лучами – это хорошая привычка?

На несколько секунд я даже задумался над этим вопросом. Просто потому, что думать над таким простым вопросом легче, чем над сонмом вопросов остальных, на которые у меня ответа нет.

Кали, Валера, темный мир отражения, клубящаяся пелена смерти… Николетта. Чем все закончилось? И самый главный сейчас вопрос: что, собственно, вообще здесь и сейчас со мной происходит?

Где я?

Девушка, которая лежала слева (которая с темными волосами, как подсказала картинка памяти), и которая меня обнимала (и которую я обнимал) вдруг пошевелилась.

– Свети-и-ик, – протянула она.

– Мм? – сонно ответила вторая, та которая справа и та которая со светлыми волосами. Потянувшись, она отлипла от меня и перекатилась на другой бок, завозившись в поисках простыни.

– Светик, сегодня твоя очередь завтрак готовить, – а вот эта девушка, когда проснулась, наоборот прижалась ко мне крепче.

– Мм, – снова не очень определенно и сонно ответила Света.

– Свети-и-ик. Ну вставай… Утро, завтрак, взять-взять! – я почувствовал, как та девушка, которая слева, перегнувшись через меня пихнула Светика в плечо.

Света. Светленькая.

Я ее помню. Юный и на вид наивный ангел, но с жесткой деловой хваткой – именно такой я ее запомнил за все то время, пока мы вместе работали.

А вот та, которая слева, которая сейчас лежит на мне и пихает Светика – это Вика. Роковая женщина. Ангел… ну, если не темный, то очень близкий к этому идеалу. Именно такой я ее запомнил за то время, пока мы вместе работали.

И давным-давно, в другом времени и пространстве, мы втроем – Света, Вика и я, возвращались с небольшого мероприятия на работе, посвященному моему неожиданному увольнению.

Возвращались со смехом, шутками и прибаутками. А еще – также все трое, с некоторым возбуждением предвкушения продолжения банкета, который планировали совместно организовать уже у меня дома. Инициатором тогда выступила Вика, и она же уговорами не дала сбежать явно засмущавшийся перспективами Свете.

«Светик, если ты сейчас поедешь домой, ты будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь!» – хорошо помню, как перегнувшись через стол в ресторане, заговорщицки громко шептала Вика.

Веселье нам, вернее лично мне (Олег, который оказался в моем теле, как понимаю тогда не потерялся), испортила в тот вечер Ангелина Владимировна. Финансовый директор компании из которой я увольнялся, и по совместительству демонесса, которая вынула мою душу из тела и отправила в далекое-предалекое путешествие, в котором меня перехватил Астерот.

Это что же получается, смерть в темном мире отражения вернула меня обратно в старый мир, в первое собственное тело?

По спине пополз холодок. Я не хотел сюда возвращаться… вернее, я хотел, очень хотел – мне все эти разборки, смерти и кровь порядком настоутомили. Но не сейчас – у меня еще куча незавершенных дел! И Николетта… И Саманта… И Анастасия и Ольга – ни с одной еще не договорил, не все обещания выполнил.

Да и судьба мира, если уж на то пошло, тоже не решена…

– Свети-и-к, – между тем протянула Вика. – Света… Светлана! – снова перегнувшись через меня, осыпав рассыпавшимся водопадом волос, грозно пихнула она ее в плечо.

Вздохнув, Света перекатилась обратно, прижимаясь ко мне. Глаз я по-прежнему не открывал, и почувствовал, как легкие поцелуи прошлись мне по плечу, по шее; ощутил, как Света мягко захватила губами, чуть покусывая, мочку моего уха; ощутил тяжесть груди девушки, которая, потеснив Вику, практически на меня взобралась.

А может быть… может быть все, вся та гиря воспоминаний о перерождении Артура Волкова – это бред воспаленного сознания?

И вечер все же слишком удался?

Но яхта?

Как я сюда попал?

Как-как. Все просто: взяли напрокат, и сейчас где-нибудь в Финском заливе неподалеку от Питера…

У меня не было такого ни разу – чтобы вот так погулять, и несколько дней из памяти в минус. Но я неоднократно о таком слышал, а как говорила одна моя подруга – все когда-нибудь бывает в первый раз…

– Арту-ур, – между тем промурлыкала Света мне прямо в ухо. – А ты помнишь… ты помнишь, как недавно было двадцать третье февраля?

Хм. Из своей «прошлой» жизни, с момента падения на грязный кафель в туалете гипермаркета, я не помнил вообще ничего. И это было в августе. Воспоминаний о совместно проведенном с Викой и Светой двадцать третьим февраля даже близко не было.

Отвечать я не стал. Показывать что проснулся тоже.

Возникла долгая пауза.

– Артуу-ур… мур-мур-мур, – чуть громче зашептала Света и сильнее прикусила мочку моего уха зубами.

– П-п… помню, – не сразу справился я с хриплым со сна голосом.

– А помнишь, когда мы, в двадцать третье февраля, сидели в ресторане вечером, ты помнишь, что ты мне тогда сказал? – продолжила томно шептать мне на ухо Света.

Первоначальный ужас потери от того, что все привидевшееся мне о жизни в другом мире – бред, начал понемногу отступать. Ладно день-два потерять, но полгода?

Впрочем, остальные вопросы как были, так и никуда не ушли.

– Арту-ур! – требовательно прошептала Света, и еще раз сильно прикусила мне мочку уха, напоминая о себе.

– Наверное я сказал, что ты прекрасна как богиня? – предположил я беспроигрышный вариант.

– Не-е-ет! – одновременно возмущенно и довольно проворковала Света. – Ты сказал мне, цитирую: «Молчи женщина, твой день восьмое марта!»

– Да я не мог такого сказать.

– Было-было, я свидетель, – сонным голосом подтвердила Вика с другой стороны.

– Меня подставили.

– Артур, а ты знаешь, какой сегодня день на календаре? – снова заворковала Света.

– Эм… Двадцать первый год, но я не очень уверен.

– Две тысячи двадцать первый год, если быть точным. Месяц – март. Число – восьмое.

– Эм…

– Будь джентльменом, встань и иди приготовь своим девушкам завтрак.

Спорить я не стал. Зевнув, и нещадно щурясь от яркого солнца, я приподнялся.

– Стой, – перехватила меня за руку Света, щурясь от солнца.

– Что?

– Артур, скажи что-нибудь, пожалуйста…

– Эм… что-нибудь, пожалуйста.

– Молчи мужчина, твой день двадцать третье февраля! – с победным видом ткнула мне пальцем в грудь Света. И, довольная, приземлилась на кровать, пряча лицо в подушке.

Детский сад – вздохнул я, и слез с широкого ложа.

– Арту-у-ур, – почти в один голос протянули девушки, когда я выходил из каюты.

– Что?

– Шторки закрой! – уже в унисон сказали они.

Прикрывая шторки, выглянул в иллюминатор. Нет, не Финский залив – таких высоких зеленых гор, с желтыми, выжженными солнцем обрывистыми склонами, вокруг него нет. Но даже без гор понятно, что не окрестности Петербурга – море южное. В Балтийском, даже летом большую часть времени похожем на расплавленный свинец, такой лазури не было и нет. И не будет.

Шторы отсекли солнечные лучи, в спальне воцарился комфортный полумрак, и я вышел из носовой каюты. И сразу уткнулся в душевую кабину. Даже две – справа, и слева. То, что нужно. Мне бы мысли в порядок привести, а во время утреннего душа это получается лучше всего.

Прежде чем зайти в душ, осмотрелся. Яхта, на которой я оказался, пусть и немаленькая, но не огромная океанская лайба – все довольно компактно. И от душевой кабины, которая сразу за выходом из каюты, хорошо видна кают-компания. Где на столе стоит две пустые бутылки из-под вина, высокие пузатые бокалы, тарелки с остатками закусок.

Да, вчерашний вечер явно не переставал быть томным, подумал я, откатывая в сторону створку душевой кабины и шагнув внутрь.

«Все возвращается на круги своя?» – поинтересовался в ледяном спокойствии внутренний голос.

Очень своевременный вопрос – подумал я, глядя в зеркало. Потому что из зеркала на меня, неожиданно – но, впрочем, ожидаемо, смотрел хорошо сохранившийся, свежий и бодрый старый я. Ну ладно, не совсем свежий – помятый чуть-чуть, да и небритость уже почти недельная. Но все же пусть и не агент «007» в полном лоске, но далеко и не агент «7:00», придавленный тяжелым утром рабочего понедельника.

Опершись рукой на раковину, я внимательно себя старого рассматривал.

Да, тот самый «я», которым я был до того момента, как началась все эта история с переселением душ и путешествием между мирами.

Может это действительно глюк был? Сон плохой? А вчера просто выпили немного больше положенного? Попался некачественный винный продукт, и привет-пока память за последние полгода…

Ладно, надо что-то делать – постоять с открытым в удивлении ртом я еще успею, подобная опция всегда открыта.

– Я тебя не знаю, но я тебя побрею, – сообщил я собственному отражению, и открыл ящик в поисках триммера. Бритвами я не пользовался последние лет десять – слишком раздражительная кожа на шее. Триммер, кстати, сразу брать не стал. Рука застыла на полпути к полочке шкафчика.

Нет, ну а вдруг.

«Разбежался», – прокомментировал внутренний голос.

Я и сам в подобную возможность не верил. Но все равно, не в силах сдержаться и не проверить, поднял правую руку и попытался сформировать простенький знак Огня.

…! – позвал я падшую женщину.

И еще позвал ее раз неколько, глядя как на кончиках пальцев затухает небольшой язычок пламени.

– Ах-худивительное дело, – пробормотал я себе под нос ошарашенно.

Все еще не в силах поверить в происходящее, сформировал еще один небольшой отсвет истинного Огня. Сил в этот раз вложил побольше, поэтому ждать, пока Огонь рассосется сам, пришлось значительно дольше.

Бриться я не стал. И так играясь с Огнем прилично времени потратил – так что быстро принял душ и освежившись, направился на кухню. По пути осмотрелся в поисках одежды, и нашел валяющиеся за диваном мужские пляжные шорты и футболку.

На кухне, едва открыв холодильник, громко хмыкнул.

– Если к вам пришли гости, а у вас ничего нет, пошлите человека в погреб, пусть принесет два фунта ветчины, дюжину яиц, фунт икры, красной или черной, и после приготовьте легкие закуски по следующему рецепту… – пока доставал продукты из наличия, цитировал я одну небезызвестную кулинарную книгу.

Подумав и прикинув план действий, приступил к приготовлению завтрака. Вскрыв упаковку бекона, бросил шесть ломтиков на сковородку, закинул с десяток порезанных напополам помидоров черри, залил все это дело яйцами, после чего закрыл крышкой, оставив доходить до кондиции. Порезал два огромных спелых авокадо, не выкидывая вычищенные половинки, заполнил их порезанными кубиками мякотью и нашинкованными креветками. Достал мюсли, залил йогуртом, почистил приличных размеров желтый и сладкий даже на вид манго, помыл и порезал несколько золотых киви.

Когда выжимал лимон в мохито, послышался шум воды – кто-то из девушек встал и уже принимал душ. Это была Света. Потому что Вика тоже поднялась с кровати, но первым делом отправилась не в душ, а подошла ко мне. Я этого не видел – почувствовал, когда она обняла меня со спины.

– Вау, да ты просто полон скрытых талантов – прокомментировала Вика, тесно прижавшись ко мне грудью. – Может у нас теперь постоянно восьмое марта будет?

Я обернулся чтобы ответить, но вместо этого получил приятный поцелуй.

– Я купаться, – почти сразу отпрянула Вика, отходя к лесенке наверх и поднимаясь на палубу.

Одеждой она, кстати, так и не озаботилась. И судя по услышанному всплеску, Вика нырнула в море сразу, едва оказалась на палубе. Плавала она больше десяти минут – Света уже успела принять душ и прийти ко мне на кухню, восхитившись завтраком.

– У-ух ты! Может у нас постоянно теперь восьмое марта будет? – поинтересовалась девушка.

– Све-ет! – послышался голос Вики с палубы.

– А?

– Иди сюда!

– Зачем?

– Свет, ну скорее!

В проеме выхода я видел, как Вика, высоко подняв сцепленные руки, стоя на палубе с наслаждением потягивается, щурясь на солнце как довольная кошка.

– Свет, ну скорее же! – замахала она рукой.

– Да иду, иду! – протянула Света, выходя.

Через несколько секунд раздался ее короткий взвизг, и Света – с румянцем на щеках, залетела обратно вниз.

– Там катер с рыбаками неподалеку! – пояснила она причину своего смущения. – Пялятся на Вику, лопочут на своем!

Света еще возмущалась, а громко смеющаяся Вика зашла следом. Я как раз уже накрыл на стол и торопливо приводил кухню в порядок после приготовления завтрака. Убрав вымытую сковородку в нижний ящик стола, резко встал. Не очень удачно – место незнакомое, так что вошел я прямо темечком в угол одного из навесных шкафов.

– Артур! – услышал я слитный, одинаково испуганный возглас девушек.

Перед глазами на миг вспыхнули радужные звезды, и тут же потемнело. И одновременно с этим время вокруг неожиданно, но уже привычно остановилось.

– Артур, – эхом к выкрику девушек произнес кто-то за моей спиной. Только совершенно спокойно, без экспрессии взволнованного крика.

Обернувшись, я увидел Астерота.

– Давно не виделись, – вместо приветствия произнес я.

– Скучать начал? – усмехнулся архидемон, проходя в кают-компанию и занимая один из диванов. И едва сев, показывав мне на место напротив.

– Чай, кофе? Может быть что покрепче?

– Может сразу к делу?

– Как угодно. Проходи присаживайся, – еще раз показал мне на место напротив Астерот.

Я прошел к столу. При этом я вышел из своего тела – мой двойник так и остался стоять на месте. Когда я садился напротив архидемона, невольно скосил взгляд на примечательную картину в другом конце салона яхты – «я», сморщившись от удара головой о шкаф, и две устремившиеся ко «мне» нимфы.

– Для начала поздравляю. Ты можешь считать наш контракт исполненным, – отвлек меня от созерцания Астерот.

Осознание услышанного – как и возможные последствия и следствия, дошло до меня не сразу.

– На справку-подтверждение могу рассчитывать? – поинтересовался я внешне невозмутимо, но при этом просто теряясь в смешанных чувствах.

– Да без проблем, – рассмеялся архидемон.

Прямо передо мной в воздухе соткалось изображение листа контракта. Того самого, в котором говорилось, что Князь Астерот обязуется обеспечить перемещение моего духа в иное тело, избавляя от участи мученичества в геенне огненной, куда я был отправлен демонессой из нижнего плана бытия, а Артур Волков в свою очередь обязуется прожить жизнь во вверенном ему теле, соблюдая законы божьи и человеческие так, как понимает их. И снизу – моя подпись.

Буквы на созданном листе вдруг поплыли – переписываемый текст начал видоизменяться. Прочитав, я усмехнулся – теперь документ говорил о том, что является справкой, которая дана Артуру Волкову в том, что он полностью выполнил обязательства по контракту с Князем Астеротом, и стороны взаимных претензий и обязательств друг к другу более не имеют.

– Можешь оставить себе. Ты ведь уже знаешь, как открывать пространственные карманы, – усмехнулся архидемон.

Прочитав еще раз текст документа, я действительно попробовал. Лист, когда я его коснулся, обрел материальность и вскоре исчез, спрятанный мною в пространственный карман.

– И что дальше? Конец истории? – несколько растерянно спросил я.

– Что-то кончится, что-то начнется. Все пути открыты перед тобой, – пожал плечами Астерот.

– В смысле…

– В смысле живи как хочешь, – кивнул архидемон на замершего «меня», Вику и Свету.

– А Олег?

– А что Олег?

– Где он?

– В этом теле, – вновь кивнул Астерот на упавшего и замершего «меня».

– И… что с ним будет?

– Ничего.

– Что значит ничего?

– То и значит. Понимай буквально – совсем ничего.

– Его душа…

– Она исчезнет. Твой дух сильнее, и в привычном теле он вытеснит ее.

– Куда?

– В никуда.

– То есть получается, что я лишаю его жизни?

– Он этого даже не заметит. Уснул вчера, и больше не проснулся.

– То есть, если я вернусь в свое тело, его душа перестанет существовать.

– Да.

– А другие варианты есть?

Спросил я, держа в уме слепок своего оцифрованного разума. Потому что там, в темном отражении другого мира, где я своей смертью открыл дорогу Валере на светлую сторону, остался блок сохранения моей личности.

Если бы я был одержимым, эта смерть – на темной стороне, стала бы для меня окончательной. Но установленный с помощью Маши блок сохранения личности, если ей верить, безо всякой магии. Поэтому то, что одержимому смерть, бионическому человеку – ехало-болело.

– Конечно, другие варианты есть, – улыбнулся Астерот. – Иначе зачем бы я здесь появился?

– Так может меня по-быстрому обратно, блок сохранения личности же остался… Он же остался? – с замиранием сердца спросил я.

– Да, блок остался. Но, видишь ли, в чем дело: есть мироздание. И в нем нет правил. Но в то же время есть правила, которые нельзя нарушать.

– И какое правило нельзя нарушать?

– Это не то, чтобы правило. Но в одном мире не может возродиться две ипостаси одной души. Для возвращения к жизни всегда вакантно лишь одно место, – еще шире, словно Чеширский кот, улыбнулся Астерот.

– То есть, сейчас Саманта в том мире воскресит меня, того меня, первого, использовав для этого кукри…

– Да.

– И после этого воскресить этого «меня», – коснулся я ладонью груди, – станет невозможным?

– Ты прав.

– Так а… тогда какие варианты для меня? Для меня, – вновь уточняюще похлопал я рукой в грудь.

– Разнообразные. Правда, всего два. Первый, – кивнул Астерот на компанию в другом конце салона, я уже озвучил: – Ты можешь остаться здесь, в своем прежнем мире в своем прежнем теле, вернувшись в свою прежнюю жизнь, которая никогда не станет прежней…

Астерот сделал паузу специально.

– И заплачу за это душой Олега, – произнес я то, что архидемон хотел от меня услышать.

– Exactly, как ты любишь выражаться на англосаксонском языке. Именно так.

– Или?

– Или ждать, – улыбнулся архидемон, даже не скрывающий наслаждения от беседы.

– Ждать чего?

– Того, что тебе, тому тебе, которого вернет к жизни Саманта, станет тесно в отдельно взятом мире, и ты его покинешь.

– То есть, если…

– Нет, – покачал головой Астерот, не дав мне договорить. – Игдрассиль, как ты его представляешь в виде Терры, ее отражений и связанных миров – таких, как уже известные людям Инферно или Лимб, это единый мир. Имеет место неточность в формулировках – Инферно, Лимб, Изнанка, темное отражение – это не отдельные миры. Это все планы и отражения одного, истинного мира. И пересечение «тобой» границы между Террой и Инферно не даст возможность тебе, своему дублю, возродиться.

– На что же мне тогда надеяться?

– Помнишь, что именно ты мне как-то пересказывал о Колесе миров, как его представляют великие умы твоего нового мира?

– Конечно помню.

– От этого представления правда невероятно далека, вселенная намного сложнее. Но для простоты понимания, давай назовем это Сферой. Сфера миров, в которой таких колес пересекается тысячи. Представил?

– So so, – кивнул я, сделав неопределенное движение рукой. – Я простой сержант запаса, но все же не совсем безнадежен.

Астерот в ответ с удовольствием рассмеялся.

– Ах, как давно я не мог говорить со смертными как с равными, – даже покачал он головой, но сразу посерьезнел.

– Итак, Сфера миров. Она отнюдь не статична: движение – это жизнь, как ты знаешь, и миры тысячами колес двигаются по отношению друг к другу. И так получилось, что заканчивая тысячелетний цикл, еще ближайшие пятнадцать лет рядом с твоим новым миром, с миром где ты провел последний этап твоей жизни, находится мир соседний.

Для того, чтобы в него попасть, не обязательно преодолевать все непроходимые защитные верхние или нижние планы отражения истинного мира, все места обитания Светлых и Темных Альвов. Последние тысячу и еще пятнадцать лет эти два мира находились и будут находиться настолько рядом, что можно просто пересечь границу между ними. И более того, это уже однажды было сделано. Люди из твоего нового мира попали в этот соседний мир. В мир, который не является отражением или иным планом их истинного мира. Они попали в соседний мир, который – более того, не является даже двойником планеты-колыбели человечества.

Я вдруг догадался, о чем речь.

– Обнаружив туда путь, они назвали этот мир Альбион?

– Я в тебе не сомневался, – хлопнул в ладоши Астерот. – Именно так, его назвали Альбион. И в этот соседний мир отправилась экспедиция во главе с герцогом Родезийским.

– С отцом Саманты, – уточнил я.

– Это вопрос? – взметнул брови Астерот.

– Да. С этими путями Происхождения не всегда можно быть уверенным где отец, где мать, где брат с сестрой, а где муж с женой.

– Да, экспедиция с отцом Саманты во главе. И чтобы ты, именно ты, – показал даже в меня пальцем Астерот, – получил возможность вернуться к жизни в своем новом мире через блок сохранения личности, надеяться ты можешь только на то, что воскрешенный Самантой «ты» все же выберешь ее себе в жены и отправишься в Альбион на поиски пропавшей экспедиции. Ну, или что ты умрешь истинной смертью, чего я бы тоже не исключал.

– Но…

– Но?

– Но если в мире может быть только одна душа, то…

– То что?

– Если я, тот я, смогу вдруг вернуться из Альбиона обратно…

– Нет. Не сможешь. Дорога в тот мир – так уж получилась, это дорога в один конец, как прыжок со скалы. Или, как ты недавно говорил, система ниппель – туда дуй, а обратно потока воздуха нет. Ретроградный Меркурий, Марс в Деве, Луна в оппозиции, это все сложные материи, знаешь ли, – Астерот явно забавлялся.

– Ясно, – кивнул я.

– Подумать надо?

Что тут думать? Как будто я самого себя не знаю.

– Нет, не надо.

– Выпить?

– Нет.

– Точно?

– Точно.

– Ты так в себе уверен?

– Конечно. Если обещал жениться, значит не отступлюсь от своего слова.

– А ты уверен, что Саманта откажется от перспективы власти над миром для… для чего? Для путешествия в неизвестность?

– Не откажется.

Я помню, как и о чем мы говорили с Самантой. И помнил ее жгучее желание подготовиться, и отправиться по следам потерянной экспедиции своего отца.

– То есть ты веришь, что «ты» легко сможешь поменять власть над известным миром на возможность увидеть новые миры? – продолжил отговаривать меня архидемон.

Пфф, странный вопрос.

– Да. Если есть место, где еще не все острова давным-давно открыты, я не удержусь чтобы его навестить.

– Хорошо, – покладисто согласился Астерот. – Готов?

Обернувшись, я последний раз осмотрел «себя», замершего с гримасой боли после удара головой, Свету и Вику, которые с искренней заботой кинулись ко мне; посмотрел и на приготовленный завтрак – который, как это несправедливо, мне даже не попробовать.

Уже в который раз оказываюсь в роли остановленного перед самым призовым местом участника событий, оставляя вместо себя снимать сливки Олега.

– Конечно готов. К чему только? – вздохнул я.

– Ты готов к ожиданию в забвении? – улыбнулся Князь Тьмы.

– Да мне то все равно, промелькнет ведь как один миг.

– Я восхищен, – покачал головой архидемон.

– Да я сам… удивляюсь. Поехали, чего тянуть?

– Поехали, – эхом повторил Астерот. Кивнув мне на прощание, он артистичным жестом щелкнул пальцами.

И вокруг вдруг стало темно.