Текст книги "Драго. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Глава 18

Нарушая все наши с Васей договоренности, вернее нарушая мои же, данные ему указания, я первым двинулся внутрь клуба. Вообще, по первоначальному плану, вперед должен был идти Василий. Как глава уличной группировки Полигона. Но он не только неубедительно выступил на входе, но и сейчас немного удивился моей беседе с охранниками, а потому подтормаживал.

Мда, ну не получилось у меня сегодня стать частью большой компании и вести себя незаметно.

Вот ведь незадача какая.

В темном, скупо освещенном коридоре звучало глухое эхо музыки. Сопровождающие меня Чумба и Патрик шли следом, не отставая. У меня в этот момент, стоило едва-едва расслабиться и отпустить вожжи концентрации после беседы с охранниками, накатил очередной приступ головной боли. В таком состоянии я и вышел в синий неоновый свет.

Эхо отката и так давило на брови изнутри, а после входа в клуб боль усилилась многократно. В тот самый момент, когда, пройдя по коридору черного хода, мы вышли на площадку верхнего зала, окунувшись в неоновое царство клубной ночи. Здесь нас буквально обволокла плотная громкая музыка, которая сразу придала моей спутнице-боли ритм, начавший долбить изнутри в черепную коробку.

Надо сказать, что открывшаяся панорама огромного, раскинувшегося сразу на три уровня клуба, расположенного в перестроенном пятиэтажном здании бывшего молла, впечатляла. Весь клуб, оправдывая название, был царством синего неона; и коридор черного хода привел нас на самый верх, на самый высокий уровень. С галереи которого можно было осмотреть почти весь огромный клуб, потому что перекрытия этажей после перестройки в большинстве отсутствовали.

На цокольном и первом этажах собиралась самая конченая шушера, доступ которой наверх, к нормальным людям, был закрыт. Туда, в самый низ, насколько я слышал не только приглашения не нужны были, но даже и вход бесплатный, только приходи. Зато посетители клуба, с нескольких галерей, могли на обитателей городского дна с интересом поглазеть. Как на специфический антураж.

Обычные посетители клуба тусовались в многочисленных помещениях и залах второго и третьего этажей бывшего молла. Нам же приглашение и черный ход открыли путь на самый верх, куда могли зайти только избранные. Мы сейчас оказались на огромной, словно парящей в воздухе конструкции в виде широкой площадки. В ее центре располагался большой, не менее двадцати метров в диаметре круглый бассейн. И вокруг него, на разных уровнях – поднимающимися кольцами, и создающих словно амфитеатр, были расставлены столы. Между кольцами уровней были проемы, огражденные перилами – и практически не отходя от столов, при желании можно было наблюдать все то, что происходит на нижних этажах.

Оглядывая бассейн и окружающие его уровни со столами, я подумал, что амфитеатром парящая под крышей клуба конструкция и является. Уверен, что именно бассейн предназначен для боев мутантов, и когда вечерняя шоу-программа заканчивается, его просто осушают.

Наш столик, согласно схеме приложенной к приглашению, располагался далеко от входа, на противоположной стороне бассейна. Черт, как далеко идти.

Мне это все больше и больше не нравится.

По глазам били светящиеся в ультрафиолете белые элементы одежды, мелькающие вокруг; двигались тела, мелькали в танце руки-ноги, дефилировали по залу официантки – неся на себе только светящееся белым нижнее… а, нет, не белье. Официантки одежды вообще не носили, а грудь и «зона бикини» и них были измазаны белой краской, в большинстве в виде отпечатков ладоней.

Мужчины, вернее юноши-официанты, из одежды носили на себе только белые манишки с белыми же галстуками-бабочками. Впрочем, наряды гостей клуба своей фривольностью от внешнего вида официанток отличались несильно. Особенно внизу, на нижних этажах, видных мне сейчас с галереи амфитеатра.

Но и здесь, наверху, было на что посмотреть. Над большой чашей бассейна поверху шли несколько висящих мостов-переходов, висели клетки, в которых танцевали и занимались сексом разного пола люди. В подсвеченной голубым воде бассейна плескалось не меньше трех десятков человек. В том числе компания парней на желтых надувных уточках. На отдельном круге у них был закреплен большой кальян, к которому купающиеся по очереди прикладывались.

На краю бассейна валялись ярко светящиеся в ультрафиолете белые банные халаты, рядом раскинутые ошметки от лопнувшей резиновой утки. Видно, вся компания молодежи с уточек пришла в банных халатах, как в согласованной униформе – сделал я выводы из увиденного. И почему-то сразу понял, что это британцы – один из них как раз сейчас, голый, мочился с галереи вниз. Для того, чтобы у него получилось это сделать, преодолев высоту стеклянного ограждения парапета, два его хохочущих друга, оба в банных халатах, приподняли его за ноги и держали на весу.

«Чарльз Спенсер младший» – подсказала мне дополненная реальность идентификацией как раз этого персонажа, только что закончившего мочиться вниз с галереи. Очень важная персона, которую я, как сотрудник оперативного департамента корпорации Некромикон, должен узнавать. И оповещение о личности данной персоны проходит мне даже поверху отключенного интерфейса дополненной реальности.

– Запомните, друзья: ссать в воду – признак дурного вкуса и отвратительного воспитания! – между тем закричал молодой представитель британской элиты, и с разбегу прыгнул в бассейн, причем в прыжке сделав сальто назад.

Мда.

Думаю, представители высшего света могут по изобретательности некультурного досуга дать фору собравшимся в самой низу представителям криминального городского дна. А нормальные обычные люди – глянул я вниз, на суету в зале, куда помочился Чарльз Спенсер младший, как всегда вынуждены терпеть рядом и тех, и других, очень часто одинаково конченых.

Сосредоточившись вниманием на плескавшейся компании, я запустил общую идентификацию. И среди списка имен увидел одно интересное.

«Винсент Уэлч».

Вот же тесен мир. Винни Уэлч, сын Эдгара Уэлча, начальника отдела кадров патрульной полиции Высокого Града. Винни Уэлч, который ввязался в мутную историю с наркотиками в частной школе, в результате которой Войцехом Ковальским и Анжелой Шиманской по приказу Эдгара Уэлча был убит сириец Башар, одноклассник Винни.

Винни Уэлч совсем недавно скрывался в Новой Шотландии, а вот гляди ж ты, куда занесло. На Занзибар, в компанию к Чарли Спенсеру младшему, сыну главы британской администрации отдельного автономного дистрикта Занзибар в составе протектората Танганьика.

Ладно, запомним на всякий случай – осмотрелся я в поисках пути к предназначенному нам столику. Работа мозга, направленная на воспоминания и сопоставления событий прошлого, понемногу закончилась, в синей пелене больше ничего интересного и захватывающего внимания я не видел, и вновь вернулось ощущение давящей из-под бровей на глаза боли. Все густое окружение, неоновый свет и мельтешение кривляющихся гостей накрыло меня, будто я отправился в путешествие за границы сознания после приема психоактивных веществ.

Пока мы шли по клубу, по широкой дуге обходя бассейн, на нас постепенно начинали обращать внимание. Не оттого, что компания яркая – здесь таких и без нас хватало. Уверенно догадываюсь, что обращали на нас внимание вследствие разлета информации об устроенном мною на входе перфомансу.

На два уровня выше нашего места находилась отдельная ложа, в которой среди большой компании я заметил Илону Маевскую. Хозяйка арт-галереи и творческого центра собственного имени общалась, экспрессивно размахивая руками. На ней было белое, весьма смелое платье, которое из-за ее активной жестикуляции то и дело открывало взгляду намного больше, чем позволено открывать приличиями.

И как-то меня вдруг при виде Илоны злость взяла. Не она ли решила позабавиться на входе? Раздражение, вызванное неуходящей фантомной головной болью, словно собралось в кучу и заклокотало в груди негасимым огнем. До такой степени, что хотелось кого-нибудь убить.

«Параноидальный шизофреник заходит в бар…» – подходяще к случаю подсказал мне внутренний голос начало одного анекдота.

Ближе к столу я уже замедлил шаг, пропуская вперед Василия и его спутницу. Возвращаясь, так сказать, к первоначальному плану. И едва мы оказались за чертой, ограничивающей наше место, как – о счастье великое, долбежка музыки сошла на нет. Над нашим столом висел шумопоглащающий купол, не впускающий в ограниченное пространство громкие звуки. Если бы не мелькание белого сияния в плотной синей пелене вокруг, вообще прекрасно было бы.

К нашему столу, едва мы все расселись, подошли сразу четверо. Одним, возглавлявшим группу, был высокий чернокожий администратор клуба, в классическом костюме с белой бабочкой, остальные трое – Томми, белые наемники из ТРТР, Транспортной полиции протектората Танганьика, ЧВК корпорации Ганза.

Я впервые видел Томми, так сказать, вживую.

Все трое как на подбор высокие, подтянутые, голубоглазые – почти истинные арийцы. А, нет, арийцы на первом плане – два красавца из ларца, одинаковы с лица. Явно с отметками об изменениях внешности в генетическом паспорте. Третий не такой молодой, не такой лощеный. Держался он как будто в тени своих широкоплечих спутников – и это был седой и сухопарый мужик с красной, выдубленной кожей.

На техасского реднека похож, причем на классического. Или даже не на реднека, а на героя вестерна. Шляпу-стетсон с загнутыми полями ему на голову, и вылитый Клинт Иствуд в зрелой молодости. А еще у него, как и у меня сейчас, и плечи широковаты, и под темно-синим корпоративным костюмом виден высокий, облегающий шею воротник легкого бронекомбинезона.

«Вольфганг Вернер» – подсказала мне дополненная реальность.

Вольфганг также был из тех, о ком у меня появлялись оповещения даже при отключенном интерфейсе. И как гласила пояснительная плашка, Вольфганг Вернер был специальным оперативником TPTP. Да, очень серьезный дядька.

Администратор между тем, поправив бабочку, начал что-то мне говорить.

– Здорово, парни! – перебивая администратора, поприветствовал я троицу парней Томми. – Присядете? Место есть.

Наемники только переглянулись между собой, но ответом меня никто не удостоил. Их присутствие здесь и сейчас как предупреждение – чтобы я не вздумал повторить то, что исполнил на входе.

Клуб Неон – одна из локаций, обеспечение безопасности которой перешло от полиции Занзибара к Томми из ТРТР. И я уже почти уверен, что не Илона, а именно держащийся за спинами румяных амбалов Вольфганг Вернер – инициатор «недоразумения» на входе.

Вот только интересно, это его личная инициатива, или согласованная с начальством в Ганзе акция, чтобы унизить меня как члена уличной банды Полигона, и заставить выступить как оперативника Некромикона или даже как варлорда?

Сильных неприятностей из-за порченных охранников я, кстати, не опасался – все же первым не я начал, так что в своем праве. Но то, что начатые на входе качели продолжаются – факт.

Ладно, по ходу разберемся.

– Ну нет так нет, – вновь оборвал я снова попытавшегося заговорить администратора. И только сейчас наконец обратил на него внимание: – И что вы нам готовы преподнести в качестве извинений?

«Извинений?» – шибануло моей фразой по восприятию администратора, вновь, уже в третий раз, оборвав начало его спича.

Он, кстати, я это чувствовал, всерьез боялся.

– Ты чего моргаешь, чучело? – еще больше ошарашил я опешившего администратора. – Твои долбоящеры на воротах не хотели нас пропускать, даже не пожелали посмотреть приглашение. Кучу времени отняли! Кучу времени у меня отняли!!! – повысил я голос до крика.

– Извините, сэр, ваше поведение на входе…

– Рот закрой! – сделал я ладонь уточкой. – И сюда слушай, гамадрил. Я себя не на помойке нашел, чтобы как последняя шушера топтаться на входе оттого, что кто-то не может наладить работу контрольно-пропускной службы. Проваливай отсюда, и без владельца клуба или без полагающихся извинений не возвращайся. Или я свяжусь с госпожой Маевской и сообщу ей о том, что вы плевать хотели на нее, плевать хотели на ее приглашение, плевать хотели на ее репутацию, плевать хотели на сэра Джона Холдена и на правила поведения в приличном обществе! Ясно тебе?! Давай, давай, вали отсюда! – прикрикнул на него я, после чего администратор попятился.

Пока пятился, он с горячей надеждой косился на ребят из Томми, но они вмешиваться пока не собирались. Очень сильно расстроившись данным фактом, администратор в бабочке торопливо покидая границу круга тишины.

Седой и краснолицый Вольфганг Вернер громко хмыкнул. Видимо, он рассчитывал что я начну козырять статусом корпората, но так глупо подставляться я не собирался. Но никаких неудобств главный из троицы Томми не испытывал. Более того – происходящее, судя по смешинке в глазах, его ничуть не смущало, а даже доставляло удовольствие. Есть такой тип людей, которые в чужих неурядицах, когда остальные испытывают смущение или даже испанский стыд, видят повод для собственного искреннего веселья.

– Так что, парни? Компанию составите? – поинтересовался я еще раз.

– Угощаешь? – поинтересовался Вернер.

– Да за счет заведения, – махнул я с барского плеча.

– Ну если за счет заведения, то тогда мы не против, – широко улыбнулся он. – А заведение в курсе, что за его счет?

– Это абсолютно маловолнующий меня фактор. Пива?

– Пива, – кивнул Вернер.

Говорил он, кстати, несмотря на немецкие имя-фамилию, с гнусавым акцентом техасского реднека. И единственный из торицы Томми демонстрировал человеческие эмоции – двое румяных из ларца сохраняли полную невозмутимость.

Заказал я пару десятков бокалов, которые почти сразу принесли трое официанток. У одной из них была таких внушительных размеров грудь, которая, когда она расставляла бокалы рядом со мной, так интересно качалась налитыми перевернутыми куполами, что я невольно засмотрелся. Девушка, едва заметив мое внимание, начала действовать показательно и специально медленно.

Еще, рассматривая ее, думал о том, что для того, чтобы прикрыть грудь краской, создавая видимость светящегося бюстгальтера, большинству официанток было достаточно одного отпечатка обычной ладони. Для того, чтобы сделать это для груди этой дивы, краски и отпечатков требовалось мно-ого больше.

Василий, кстати, на грудь обслуживающей меня красавицы тоже смотрел. Даже пялился, как заметил я краем глаза. А вот на Василия, хорошо видя направление его взгляда, в свою очередь очень внимательно смотрела Лиззи Джей.

Кстати, явно умная девушка. Она, как я раньше замечал, в естественной среде обитания никогда не сдерживалась от того, чтобы открыть рот и высказать собственное мнение по любому поводу. Причем делала это с громкостью, которая способна заглушить сирену пожарной машины. А вот сейчас молчала. По глазам и эху эмоций я прекрасно видел и чувствовал, что Лиззи готова устроить выяснение отношений прямо сейчас. Но, чтобы не подвергать сомнению авторитет Василия перед свитой уважаемых людей, сдерживала свою горячую натуру всеми силами.

Да, кого-то сегодня вечером ждет очень тяжелый разговор. Причем тяжелым он может быть в буквальном смысле – мне почему-то кажется, что Лиззи Джей Василию и перемкнуть может так, что мало не покажется.

– Господин желает что-нибудь еще? – положив одну грудь мне на плечо, в самое ухо прошептала обслуживающая мой край стола дива.

– Господин желает мир во всем мире, счастья для всех даром, и чтобы никто не ушел обиженным.

Смысл фразы дива не поняла, но вариант действий выбрала беспроигрышный: томно вздохнув, чуть наклонившись, она аккуратно прильнула ко мне, так что я сильнее ощутил тяжесть ее груди. При этом, опять же краем глаза, я заметил, как дернулся кадык сглотнувшего Василия, и как одновременно с этим полыхнули сдерживаемой яростью сощурившиеся глаза Лиззи Джей.

Продолжать беседу с официанткой я не стал, просто поднял руку и едва шевельнул пальцами. Она поняла моментально – тяжесть груди с плеча исчезла, и томная дива направилась прочь. Коротко проводив ее взглядом, я вернулся в реальность происходящего.

– Зачем ты прострелил ноги охране? – поинтересовался у меня Вернер, задумчиво покручивая бокал пива на полированной столешнице.

«Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде», – подсказал мне внутренний голос.

В этот момент со стороны бассейна, преодолевая даже шумовую завесу, раздался громкий крик Чарльза Спенсера младшего. Что он кричал, я не расслышал, но крик Спенсера, на фоне его недавних действий с парапета, навел меня на определенный лад поведения.

Не отвечая Вернеру сразу, я взял бокал с пивом и выпил его в несколько глотков. Объем детский, 0,33, так что получилось вполне легко, хотя газы ощутимо в нос ударили. Было бы 0,5, оказалось бы много сложнее.

Грохнув бокалом об стол, я посмотрел на сидящего напротив Вернера.

– Хочешь анекдот расскажу? – вопросом на вопрос, причем невпопад, ответил я. – Смотри. В баре, перед стойкой появляется парень и привлекает внимание бармена.

Тут я поймал взгляд Вернера и пощелкал пальцами, нативно показывая, как именно привлекает внимание парень.

– Бармен на него оборачивается, а тот парень такой говорит: Бармен, я хочу с тобой поспорить. Давай забьемся на триста фунтов, что я…

Мы с Вернером сидели через стол, и я резким жестом отправил свой опустошенный только что стакан по столешнице. Вернер его легко поймал, остановив прямо перед собой.

– …нассу в тот стакан, вон туда, и не пролью при этом не капли мимо, – закончил фразу я, и вытянув вверх руку, словно бросая баскетбольный мяч, показал сверху вниз через стол на пустой бокал перед Вернером.

Тот, явно не дурак, чувствуя, что стал не субъектом в рамках ситуации, а объектом моего бенефиса, едва-едва сощурил глаза. Но прерывать мой спич не стал.

Молчал, в ожидании.

Да, похоже он гораздо опаснее, чем я думал. Ну да ладно, не прерываться же на полуслове.

– Бармен озадаченно смотрит, а до стакана на столе метра три, не меньше. И бармен такой говорит: Значит, ты собираешься нассать в тот стакан, – еще раз показал я жестом-дугой на стакан около Вернера, – стоя здесь? И говоришь, что не прольешь при этом ни капли? И ставишь на это триста фунтов? Я тебя правильно понял? – добавив мимики к рассказу, сделал я круглые глаза.

– Именно так, отвечает парень. Бармен довольно улыбается, переглядывается со своими двумя вышибалами, – быстрым жестом показал я на голубоглазых братьев из ларца. – Те, конечно, что-то помычали невнятно в предвкушении, и бармен такой говорит: молодой человек, считай что мы забились. Окей, тогда начнем, говорит парень и поднимается.

Вслед за словами я тоже поднялся и продолжил. Штаны расстегивать я не стал, просто показывал, оставляя остальным додумывать в меру собственного воображения.

– Парень вынимает болт из штанов, смотрит на стакан, думает про стакан, думает про болт, смотрит на стакан, думает про стакан, думает про болт…

Во время этих слов я постоянно то прикасался пальцем себе к виску, то показывал на стакан рядом с Вернером.

– …смотрит на стакан, думает про болт, стакан, болт, стакан, болт, стакан болт… и п-пуф!!! Н-начинает ссать! Он ссыт, причем ссыт на все что вокруг, ссыт на стол, ссыт на стойку бара, ссыт на стулья, ссыт на пол, брызгает даже на бармена, – показывал я, куда ссыт этот парень.

– Он ссыт вообще на все вокруг, кроме этого сраного стакана. А бармен, наблюдая за этим, крайне довольный смеется просто до посинения, ведь он стал на триста фунтов богаче! Он смеется, а у него моча по стойке течет.

Сделав небольшую паузу, я пальцем круговым движением показал, что именно и как обоссал парень. Показывал еще в основном на часть стола, которую они занимали. И ни одному из трех парней из Томми, кстати, мой жест не понравился. По эмоциям почувствовал.

А вот «уважаемые люди» слушали меня с живым интересом. Парень с попугайским золотым воротником, которого на входе Патрик тычком заткнул, даже рот приоткрыл.

Ну, таких благодарных слушателей грех разочаровывать, так что я продолжил.

– Ты идиот! – говорит бармен парню. Ты вообще конченый тупица, ты обоссал вообще все, кроме стакана! Ты мне должен три сотни фунтов, придурок! Три сотни! – даже для убедительности показал я три пальца. – Без проблем, дружище, одну секунду, – говорит парень. Он отходит вглубь бара, к бильярдным столам. О чем-то с ними шепчется, а после возвращается и с хлопком, с улыбкой, кладет на стойку триста фунтов.

– Какого хера ты лыбишься, говорит ему бармен. Ты только что проссал триста фунтов, идиот! А парень оборачивается и показывает на биллиардные столы. Видишь вон тех парней? Я поспорил с ними на триста фунтов с каждым, что обоссу здесь все вокруг, а ты этому будешь только радоваться!

Несколько секунд после того, как я закончил стояла тишина, после кто-то из уважаемых людей хрюкнул. Раз, другой, раздался первый неуверенный смешок, а после грянул дружный смех.

– Обоссал всю стойку…

– А-ха-ха, моча по стойке течет…

– А он будет только радоваться…

– Триста фунтов с каждого… – гоготали сопровождающие Василия уважаемые люди, не знакомые с творчеством Тарантино.

Сам Василий, кстати, тоже смеялся. Грохотала хохотом и его внушительная подруга, так что аж платье вибрировало. Ну, вернее не платье, а то, что у нее под платьем.

Так.

Этот анекдот не должен был быть таким сильно смешным – я вообще на это не рассчитывал. Но не принял в расчет то, что «уважаемые люди» в некотором роде как дети, настолько их смешно рассмешить.

Как раз к тому моменту, как смеялись уже все мои спутники (кроме, конечно, Чумбы и Патрика), к нашему столу вернулся администратор. Едва он зашел за границу, как я сделал ему жест молчать и заговорил сам. Обращаясь при этом, правда, только к Вернеру. Который, как и двое его спутников сидели с каменными лицами.

– Видишь, друг мой, у нас у всех есть чувство юмора. Только вот никто из нас не понял шутки на входе в клуб, когда два организма почему-то не хотели нас пропускать, и не хотели даже посмотреть приглашение. Если это, конечно, была шутка… – посмотрел я на администратора. – Потому что шутку, даже не поняв, я могу принять. Если же это была ошибка, и о нашем прибытии просто забыли сообщить, тогда дело хуже. Для репутации владельца заведения. Ну а если кто-то решил просто помурыжить нас на входе, чтобы полюбоваться нашим поведением в неудобной ситуации… Но нет, я не думаю что тот кто это придумал настолько туп, чтобы подставить госпожу Илону, – обернулся я к столу, за которым сидела компания с Маевской.

Лучезарно улыбнувшись, со всем обаянием на которое был способен, я взмахом руки привлек внимание Илоны, и изобразил максимально куртуазный поклон, выказывая ей свое почтение. Илона, отвлекшись от одного из своих собеседников, реагируя на мой жест, прижала ладони ко рту и послала мне скромный воздушный поцелуй.

– Нет, я не верю, что этот кто-то был настолько туп, – обернулся я вновь к администратору. – Не верю, но недооценивать предсказуемость тупизны я давно отучился.

Отведя взгляд от внимательно смотрящего на меня Вернера, я обернулся к администратору.

– И если представление с двумя гамадрилами было устроено, чтобы посмотреть на мое унижение, тогда я немного разозлюсь. И всю богадельню тут разнесу в хлам, сожгу и обоссу! Ты понял, пес?! – перешел я на крик, заставив администратора отшатнуться. – Ну так что, ты принес нам извинения? – после небольшой паузы очень тихим и ласковым голосом произнес я.

Видимо, администратор принес совсем не извинения. Судя по густой, осязаемой ауре страха принес он весть о том, что наше поведение неподобающее и нам стоит покинуть клуб. И пару раз он попытался о этом сказать – открывая рот, но при этом не в силах произнести ни слова.

Вернер вдруг резко поднялся – так, что его стул с грохотом опрокинулся. Кивнув администратору, Вернер даже не глянув на меня отошел от стола. Следом за ним поднялись румяные братья из ларца, уходя и даже не прощаясь.

Пиво их, кстати, все три бокала, осталось нетронутым.

Администратор, едва Томми покинули круг тишины, с облегчением рассыпался в извинениях, и в качестве комплимента от заведения предложил нам всем оплату всего счета. Ну, в этом я почти и не сомневался.

– Очень рад, что сеть заведений Неон согласна в течении полугода предоставлять бесплатное премиальное обслуживание всем ребятам с Полигона, – улыбнулся я администратору.

Тот едва заметно дернулся, замер на несколько секунд, после чего кивнул и фальшиво улыбаясь, еще раз рассыпался в извинениях. «Уважаемые люди», когда поняли, что теперь они могут гулять без денег сколько угодно в сети клубов, громко загомонили. Глядя при этом на меня восхищенно: прийти в клуб, прострелить ноги охранникам, рассказать анекдот и получить полгода бесплатного обслуживания – я прямо чувствовал волны обожания.

Которые меня раздражали до невозможности, вкупе с вернувшейся, вымораживающей до самых костей головной болью. Едва я сел за стол, взял в руки бокал с пивом – просто взяв, я не собирался его пить. Просто чтобы что-то подержать холодное – и очень хотелось бокал сейчас прислонить ко лбу.

Из-за пульсирующей головной боли меня все вокруг раздражало так, что я уже начал всерьез размышлять о том, что прибить кого-нибудь из уважаемых людей. На самом деле думал всерьез, при этом понимая, что это не в полной мере мои мысли; словно темная сторона разума захватывает мое сознание.

Эта мысль немного отрезвила. Но только лишь немного – потому что клокочущая раздраженная в груди злость никуда не делась. И крикливо общающиеся «уважаемые люди», размахивающие руками и активно обсуждающие происходящее, меня сильно напрягали. Я уже десять раз пожалел о том, что решил выдвинуться сюда с делегацией уличной банды, а не отряда варлорда. На последнее, впрочем, мне практически наложила запрет Доминика. Намекнув, что отряд варлорда – это подразделение, законтрактованное корпорацией, и, если я прибуду сюда в группе отряда, это может принести лишних проблем.

Боль все сильнее давила на виски и брови с обратной стороны; казалось, что сейчас или череп треснет, или глаза лопнут. Очень мне не хватало Николетты, но вариант привести ее с собой я даже не рассматривал. Нечего ей здесь сегодня смотреть. Не для нее и место, и зрелище.

Причем неподходящее для нее зрелище даже без поединков. Которое даже без главного гвоздя программы сегодняшней ночи уже взгляд не радовало. Пусть и приглушенное неоновой пеленой, происходящее выглядело неприятно даже в сглаживающих грязь реальности красках синего.

Очень многие гости уже или полностью отъехали в иные планы реальности, или были готовы к этому – а сверкающие белым всполохи в густой синей пелене лишь добавляли сказочности происходящему. Вокруг, на всем пространстве парящего над клубом амфитеатра, царила форменная вакханалия. В которой островками спокойствия высились лишь некоторые столы – такие, как наш, накрытые куполами безмолвия.

Столы, за которыми сидели в основном одетые, причем в большинстве вполне цивильно одетые, гости. Но даже под куполами спокойствия хватало зрелищ: на столе Илоны разлеглась официантка, заваленная роллами и суши, которыми закусывали гости. И развлекались как могли, с помощью еды, напитков, в частности шампанского, и доступного к экспериментам обнаженного тела.

За столом неподалеку от нас расположилась компания Чарльза Спенсера младшего. Компания, в которой был и мой заочный знакомый Винни Уэлч. Больше десятка молодых парней, без сопровождающих девушек кстати, уже накупались в бассейне. Надев, в большинстве, банные халаты, они вернулись за стол. И совсем недавно часть из них бросками еды и тарелок сбила с каната проходящую над ними одну из воздушных акробаток. И сейчас двое занималось с ней сексом прямо на столе. Девушка, впрочем, сильно против не была, а удивительные способности управления собственным телом демонстрировала и в этой ситуации.

И это было только началом. Сразу после полуночи, после боя часов, вечеринка окончательно подошла к пику пьяного и наркотического угара. По сторонам я старался не смотреть особо – и неприятно, и ничего интересного. Потому что ничего особо удивительного для меня, бывавшего еще в трахтенберговском «Хали-Гали» в Питере, в общем-то не происходит.

Ничего сильно удивительного не происходит, но так и хочется закричать что есть силы: «Жги, Господи, здесь уже ничего не исправить!»

И если Господь не откликнется, сжечь все вокруг самому. Нахер.

Кстати, собравшаяся неподалеку компания Спенсера и Уэлча все же смогла удивить – сексом на столе занимались уже трое. Вот только акробатка компанию покинула – девушка снова была наверху, периодически показывая чудеса эквилибристики на канате.

Нет, я, конечно, в курсе о бисексуальности британской элиты, но вот не был прямо так к этому готов, чтобы это происходило практически на расстоянии вытянутой руки. И еще ведь парни втроем слаженно так двигаются, как будто практики тренировок у них было достаточно – то и дело косился я на компанию англоязычной молодежи.

Часть компании Спенсера, кстати, к мужеложству относилась явно отрицательно – сплетенные тела, когда заметили отсутствие девушки-акробатки в общем процессе, вскоре растащили под возмущенные крики общественного порицания. Одному участнику даже бутылкой шампанского в голову досталось в ходе разборки.

«Ну, не все с этим поколением потеряно», – с сарказмом подсказал внутренний голос.

Все когда-нибудь заканчивается, начало заканчиваться и мое мучение ожиданием. Не сразу, но постепенно, сразу после полуночного пика, вакханалия постепенно сходила на нет. Я отметил, что и синяя пелена уже не такая густая, и белый ультрафиолетовый отсвет не так сильно по глазам бьет. Освещение на площадке менялось, лишние люди из ночного клуба понемногу удалялись. Я видел, как одного за другим с площадки вежливо выводит охрана – в залы нижних этажей, где танцы, песни и пляски продолжались в полный рост.

В приглашении было предупреждение и об этом. Так что большая часть сопровождающих нас уважаемых людей отправилась на нижний этаж. За столом остался только Чумба, Патрик, я, Вася и Лиззи Джей, а также пара их особо доверенных спутников.

Одна за другой закрывались двери, отделяя главный зал от помещений остального клуба, и оставляя здесь лишь группы избранных приглашенных зрителей, собравшихся сохранившими адекватность компаниями. И когда закрылись последние двери, глухо загудело – из колец уровней выдвинулись щиты, закрывая пространство проемов, через которые с галерей было видно нижние помещения. Все, парящий амфитеатр полностью зарыт, в том числе от взглядов, от остальных помещений клуба Неон.