Текст книги "Драго. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Извольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

«Как у распятого на кресте»

Одновременно с лязгом железа волна страха захлестнула Николетту, и она попыталась вырваться. Но ее рывок тут же был пресечен конвоирами – Николетта получила сильный удар в бок и рухнула на камень, больно ударившись затылком. Это вызвало еще один взрыв ругательств Доминики.

«Подите прочь!» – после того, как запястья и щиколотки Николетты оказались зафиксированы, прогнала Доминика неасапиантов. Сама она, поднявшись со скамьи, уже подошла к жертвенному камню ближе и посмотрела на Николетту.

«Массимо… где же Массимо…»

Доминика словно мысли ее прочитала.

– Твой обожаемый друг Массимо как-то однажды сказал: «Давным-давно, высокоградские улицы научили меня одному правилу: если драка неизбежна, нужно бить первым». Он научил тебя многому, а вот бить первым – к сожалению нет. Что? – отреагировала на попытку Николетты Доминика.

– Что происходит? – повторила вопрос Николетта, пытаясь поднять голову.

Она, справившись с паникой и оглушающей болью, сейчас пыталась хоть сколько-нибудь потянуть время. И задав вопрос, попробовала сфокусироваться на Доминике – взгляд после удара затылком о камень расплывался.

– Тебе лучше этого не знать, моя дорогая девочка, – улыбнулась Доминика. – Меньше знаешь, крепче спишь. Не нервничай и не переживай, свой шанс на жизнь ты уже упустила.

Николетта, услышав и осознав, что говорит ей Доминика, невольно всхлипнула.

«Где же Массимо?» – только эта мысль удерживала Николетту от последнего шага в объятия страха, зовущего в пучины панического безумия.

– Впрочем, у меня есть к тебе деловое предложение, – улыбнулась Доминика. – Ты мне расскажешь сейчас, каким именно образом Массимо спас тебя после уничтожения инклюза, а я попробую сохранить тебе полноценную жизнь.

Доминика врала. Николетта это прекрасно чувствовала.

– Когда он спас мне жизнь? – попробовала еще чуть потянуть время Николетта. Демонстрируя недоумение, она прекрасно понимала, что речь идет о случае, когда Массимо вытащил ее с того света, позвав на помощь богиню Кали.

Доминика не была эмпатом. Но опыта ей было не занимать, эмоции она могла считывать и по мимике. По лицу Николетты Доминика легко прочитала, что девушка ей не поверила и просто тянет время.

– Ну, нет так нет. Мне еще, в твоем теле, нужно многое успеть, – пожала плечами Доминика, потеряв к распятой дочери всякий интерес. – Монсеньор, можем приступать, – обернулась Доминика к ожидающему в темном углу инквизитору.

– Зер гут. Начинайте приготовления, дочь моя.

Голос инквизитора был еще более отвратительным, чем внешность – хриплый, шипящий. Это было последнее более-менее сознательное осознание – Николетта, утратив над собой контроль, забилась в кандалах и завизжала. Ее захлестнула волна панического страха, оставив лишь волю к жизни. Девушка выгибалась и билась в кандалах – на ссадины от металлических оков она даже не обращала внимания.

Доминика нетерпеливо выругалась, позвала неасапиантов – и очень быстро через камень оказалось перехлестнуто несколько ремней. Теперь и голову по лбу, и живот, и бедра Николетты плотно прижимало к черной поверхности камня. Сама девушка больше не кричала и не дергалась – у нее кончились силы. Николетта даже дышала с трудом – ремни прижимали к камню ее сильно, безо всякой жалости.

После того как Николетта оказалась практически полностью обездвижена, Доминика прогнала неасапиантов и легко запрыгнула на широкий стол жертвенного алтаря. Возвышаясь над Николеттой, она разделась до пояса, после чего опустилась перед дочерью на колени и расстегнула ей комбинезон, отводя в стороны отвороты ткани. Довольно небрежно – так, чтобы оголить только область сердца, поняла Николетта. При этом Доминика сорвала с ее шеи портальный амулет.

Артефакт удостоился лишь короткого взгляда.

– Занятная вещица, – произнесла Доминика, после чего отбросила амулет далеко от алтаря. После этого Доминика села на ноги Николетты, на бедра, и начала примеряться. Николетта сначала не поняла смысла, а потом, ощущая очередную волну паники, поняла – Доминика примеряется так, чтобы когда она ляжет на девушку, их сердца оказались на одной линии друг с другом.

Пока Доминика устраивалась на Николетте, инквизитор, даже при отдаленном взгляде со спины вызывающий чувства вплоть до омерзения, поднялся и приблизился к алтарю. И едва он подошел, Николетта ужаснулась – у епископа теперь были полностью черные, заполненные настоящей Тьмой глаза. На его бледной коже, по вискам, бугрились черные змейки вен. От страха Николетта едва не потеряла сознание – ее вдруг замутило предательской слабостью.

– Вы готовы к переходу, дочь моя? – своим заставляющим стынуть кровь в жилах голосом поинтересовался темный инквизитор.

– Да, монсеньор, – ответила Доминика.

– Приступим, – хрипло прошипел инквизитор, вплотную подходя к столу алтаря со стороны головы Николетты – так, что девушка теперь смотрела на него сверху вниз. Она видела, что кожа инквизитора стала совсем белой, как мел, а крупные черные вены бугрились на лице все сильнее.

Инквизитор, глядя сверху вниз ей в глаза, обхватил ее лицо своими ладонями – холодными и неприятными, по ощущению как сухая кожа змеи. От прикосновения инквизитора Николетту передернуло.

– Сейчас монсеньор убьет в тебе душу. А после… впрочем, после тебя уже не будет ничего интересовать, – на прощание сказала Доминика дочери.

Осознание сказанного погрузило Николетту в новую пучину страха, но именно это ей и помогло. По всему телу прокатилась горячая волна, девушка громко и пронзительно закричала. Вокруг дохнуло жаром – несмотря на блокираторы магии, Николетта смогла позвать стихийную силу. Блокираторы продолжали работать, но Огонь загудел совсем рядом; стягивающие ее ремни полопались, и Николетта снова забилась в металлических кандалах.

Инквизитор со злым возгласом отшатнулся. Пахнуло паленым – это вспыхнули волосы Доминики. Она от неожиданности сначала отшатнулась, но мгновенно пришла в себя – не обращая внимания на треск горящих и плавящихся волос, коротким ударом в висок сорвала Николетте концентрацию. Огонь вокруг сразу спал и уходящие языки пламени взвились под потолок в снопах искр.

– Bastarda! – в ярости заорала Доминика, щурясь и сбивая языки пламени с волос. Она морщилась от боли – на ее груди краснели яркие пятна ожогов. Николетта, которую мутило от удара, а перед взором все расплывалось, вновь рванулась, пытаясь вернуть контроль над Огнем. Но отшатнувшийся было инквизитор крепко, впиваясь ногтями в щеки, обхватил ее голову, заставляя девушку посмотреть себе в глаза.

Николетта сопротивлялась из последних сил, отводя взгляд, но черная бездна оказалась совсем рядом, затягивая ее в водоворот подчинения. Николетта почувствовала, как от накатывающей слабости отнимаются руки и ноги.

– Не отвлекайтесь, дочь моя, – шипяще произнес инквизитор.

Обращался он к ругающейся от боли Доминики, которая моментально замолчала. Николетта же, обездвиженная волей палача, едва слышно заскулила. Она, не в силах противиться притяжению залитых мраком глаз, почувствовала, как инквизитор вытягивает из нее душу; чувство было сродни тому, какое она испытывала, когда у нее удаляли зубы мудрости. Вот только сейчас чувство вытягиваемой из тела части организма было во много раз сильнее и объемнее.

Николетта забилась в последней агонии, увидела себя – словно со стороны, распятую на жертвенном камне. Наблюдаемая картинка понемногу серела и гасла, как вдруг вокруг что-то неуловимо изменилось.

Инквизитор вздрогнул, и настороженно, словно хищник, вскинулся. Черты лица его исказились, верхняя губа поднялась – словно в оскале, обнажая неожиданно острые клыки; из глаз потянулись черные лоскуты Тьмы, а лицо потемнела.

Подняв голову, разорвав связь с глазами Николетты – с зеркалом души, Инквизитор прервал ритуал. Ее еще не рассеянную душу, ее вытесненное сознание, моментально вернуло в тело словно обратно отщёлкнувшей резинкой. Николетта рухнула обратно резко и безжалостно, словно с высоты в пару метров брошенная спиной на татами.

Несмотря на ошеломление, возвращением в тело она мгновенно воспользовалась – пронзительно закричав, вновь потянулась к силе Огня. Попытка, из-за блокираторов магии, получилась не лучшая из ее арсенала. Но небесполезная – полыхнуло даже сильнее, чем в первый раз.

Раздался взрыв, полыхнуло жаром. Беснующимся, не могущим воссоединиться с Николеттой Огнем попало даже по инквизитору, который отшатнулся в дыму горящей мантии и опаленных седых волос. Доминику же раздавшийся рядом с Николеттой взрыв с девушки просто снес: взметнулись паленые волосы, раздался испуганный вскрик, и сидящая на Николетте Доминика спиной вперед улетела с алтаря. Ее крик, впрочем, почти сразу же оборвался – она впечаталась в стену спиной.

В том месте, где она только что пролетела, рядом с алтарем вдруг появился темный портал. Из которого в зал влетело ужасающее существо – это был огромный, объятый лоскутами Тьмы хищник, глаза которой горели красным огнем. Стоявшие рядом три неасапианта, приведшие Николетту на жертвоприношение, тут же оказались порваны в клочья.

Инквизитор, больше не обращая внимания на тлеющую и горящую мантию, шагнул к Николетте. Она почувствовала его эмоции, пробивающиеся сквозь ментальные щиты, и с ужасом поняла – сейчас он просто хочет ее убить. Но в этот самый момент портал, из которого только что выпрыгнул черный хищник, видоизменился. Проход через границу миров прекратился в сформированное из Тьмы женское лицо. Страшное и пугающее – лицо молодой женщины, под красивым ликом которой постепенно проступали уродующие очертания черепа.

Во время искажения прекрасного лица в устрашающую гримасу раздался инфернальный крик – ударивший в инквизитора не хуже, чем конструкт магии воздуха. Брызнула кровь, и инквизитора отшвырнуло в сторону. Как раз к черному чудовищу, которое только что прикончило еще нескольких неасапиантов.

Отброшенный криком богини инквизитор невероятно быстро вернул равновесие и остановился. Он попытался атаковать хищника – в его руке появились два темных клинка. Оба кинжала полетели в сторону черного монстра, на лету обрастая Тьмой и превращаясь в два оскалившихся черепа.

Заскрежетали когти, выбивая из пола каменную крошку. Как и кинжалы инквизитора, сотканный словно из самой Тьмы хищник ушел от первой темной стрелы резко затормозив, пропуская ее перед мордой, а от второй – тут же высоко подпрыгнув, на лету извернувшись. Словно поменяв для себя верх с низом, он приземлился лапами в потолок галереи, от которого и оттолкнулся, прыгая на инквизитора. Тот лишь вскинул в защитном жесте руки, по которым полоснуло когтями.

Обрубок руки упал на Николетту, девушку обдало горячей кровь. Получивший удар когтями инквизитор отлетел к стене – лицо его превратилось в кровавую маску. Когти хищника не только перерубили ему руки – от виска до челюсти у инквизитора тянулось несколько глубоких ран, в которых виднелась обнаженные кости. И прямо в ранах клубилась самая настоящая Тьма.

В оставшемся целым глазу инквизитора вдруг непроглядный мрак сменился белым Светом. Полыхнуло так, что озарило весь алтарный зал. Бросившемуся на инквизитора хищнику не хватило совсем чуть-чуть – он уже летел в прыжке, выпростав когти-кинжалы, но прямо перед инквизитором словно натолкнулся на невидимую стену.

Отлетев от удара прочь, черный хищник, проскрежетав когтями по полу – оставляя в кладке покатых булыжников глубокие борозды, остановился. Удар словно сдул с него клочья Тьмы – Николетта теперь видела, что это черный ягуар. Глаза которого еще ярче засияли красным отблеском Магии Крови, а мощные лапы почти сразу вновь окутались черными лоскутьями.

Инквизитор же в этот момент взмахнул оставшейся искалеченной рукой, словно закутываясь в плащ. Сразу после этого он исчез в коконе света, который вдруг ярко вспыхнул. Стены затряслись, с потолка посыпалась пыль, вздрогнул даже сам фундамент здания – кокон с инквизитором исчез сразу после вспышки.

Оборотень громко зарычал, лязгнув зубами в бессильной ярости, и вдруг поднялся на задние лапы. Его фигура подернулась маревом пелены, и буквально через несколько мгновений вместо хищника стоял Валера – друг Артура.

«Ты его еще без грима не видела», – вспомнила Николетта слова Массимо.

Вспомнила к месту: вид Валеры ужасал. Лицо его приобрело пугающие черты хищника, приподнятые в ощерившейся гримасе губы обнажали длинные клыки. Глаза Валеры пусть и утратили алое сияние, но ярко светились желтым, а зрачки были звериными, вертикальными.

Превратившийся из хищного в человекоподобного зверя Валера вдруг бросил несколько заклинаний. Судя по звукам – а у рвущейся человеческой плоти и одновременно сминаемого железа своеобразный звук, предназначены заклинания были подбегающим с другой стороны зала оставшимся в живых неасапиантам.

– Падла! Мразь! Тварина!.. – через несколько секунд до Николетты, словно сквозь вату, донеслись ругательства Валеры.

– …у-у-у-ска, с-с-собака бешеная! С-скотина конченая, чтобы тебя при кашле наизнанку в кровавую кашу вывернуло, мразина! – в голосе оборотня чувствовалось настоящее бешенство, всепоглощающая клокочущая ярость схватки, которая для него еще не закончилась.

Валера ругался, не забывая действовать – он уже был рядом с Николеттой, и несколькими резкими ударами разрушил сначала блокирующие магию браслеты, а после легко сбил кандалы. Подав девушке руку, он помог Николетте подняться.

– Ты в порядке, в адеквате? – посмотрел он в глаза девушки. И невольно отшатнулся – взгляд девушки полыхнул Огнем.

– Относительно, – произнесла Николетта. Чувствуя, как у нее самой сейчас, как будто в оскале, приподнимается верхняя губа. Произошло это при взгляде на Доминику, которая уже понемногу приходила в себя и шевелила руками, пытаясь подняться.

Николетта краем отметила, что видит сейчас все в оттенках оранжевого – что означало, что глаза ее горят пламенеющим сиянием стихийной силы. Огонь, который был так рядом, сейчас заполнял ее, даря чувство могущества и облегчения. И усиливая ярость, вызванную недавним беспомощным состоянием.

В несколько шагов Николетта оказалась рядом с Доминикой и схватила ее за волосы. Резким рывком подняв, так и держа женщину за волосы, Николетта со всей своей силы ударила ее лицом в стену.

– Ну привет, – поздоровалась Николетта с матерью. И перехватив ее за руку, за запястье, потянулась к Огню. Ладонь Николетты оказалась объята пламенем, а Доминика пронзительно закричала.

Мелькнуло тенью, Доминика рухнула на пол, а Николетта почувствовала, как ее руку отбросило. Рядом оказались по-прежнему мерцавшие желтым глаза Валеры. В груди девушки полыхнула ярость, она ощерилась, но Валера не испугался.

– Ты сейчас в таком состоянии, когда не стоит делать некоторых вещей. Таких, о которых потом можно пожалеть, – спокойно сказал он.

Николетта вновь почувствовала, как ее верхняя губа снова поднимается в неконтролируем оскале по настоящему звериной ярости.

– Спокойно… спокойно… вечно вы все сначала жжете к чертям, а потом думаете… – продолжал успокаивать ее Валера, черты лица которого теперь больше напоминали человека, а не хищника.

– Вы это кто? – резко спросила Николетта. Заметив, что воздух вокруг нее плавится в жарком мареве.

– Адепты огненной стихии, – спокойно пояснил Валера, не обращая внимания на клубящиеся вокруг девушки языки пламени.

Николетта прикрыла глаза, ментальным упражнением приводя себя в порядок. И вдруг увидела себя словно со стороны – в распахнутом комбинезоне, который открывает залитое кровью нижнее белье, с расцвеченными ярким пламенем глазами и горящими за спиной огненными крыльями.

Сделав несколько глубоких вдохов, она вновь открыла глаза. Мир по-прежнему виделся ей в оранжевых оттенках, но не так ярко, как только что. И клубящиеся вокруг языки пламени опали – вместе с исчезнувшими огненными крыльями.

– Спасибо, – негромко произнесла Николетта, обращаясь к Валере.

Тот лишь кивнул машинально, даже, наверное, не восприняв благодарность Николетты. Он сейчас осматривался по сторонам, пытаясь понять, где вообще оказался.

– Мы в подвале моей виллы, – пояснила Николетта.

– Подвал твоей виллы в Инферно? – хмыкнул Валера, глядя в видное через окно багряное небо. Вдруг он хищно вскинулся – а лицо его моментально вновь приобрело звериные черты. Но лишь на пару мгновений.

– Свои, – коротко произнес Валера, успокаивая Николетту.

Она же только сейчас почувствовала чужое присутствие. И обернувшись, увидела у дальнего входа несколько фигур в черно-красной броне – охрана виллы из отряда варлорда. Валера пошел к ним, но Николетта не особо обратила на это внимание, сконцентрировавшись на Доминике. Которая, лежа у стены, негромко постанывала, даже поскуливала от боли. Она баюкала обожженную руку – кожа и плоть на запястье после короткого касания Николетты были сожжены практически до кости.

– Ты можешь не стараться, – жестко произнесла Николетта, глядя на мать сверху вниз. – Я серьезно улучшила свои способности эмпатии, и сейчас прекрасно чувствую твои эмоции. И если будет надо, смогу прочитать и мысли.

Доминика, которая до этого момента действительно играла, прекратила жалостливо подвывать. Приняв ровное положение, она выпрямилась, прислонившись спиной к стене. Сухо сглотнув, она блеснула глазами, прямо глядя на Николетту.

– Не смотрела бы ты так, – отреагировала на прямой взгляд девушка.

Доминика, послушно опустила глаза. Но Николетта села рядом, и грубо взяла ее за подбородок, снова заставляя посмотреть не себя.

– Мы немного поменяли позиции. Теперь я сверху, так что или веди себя подобающе, или будет немного больно.

Доминика попыталась отстраниться. Медленно отстраниться, хотя на ее подбородке под пальцами Николетты появились красные пятна ожогов.

Николетта, тоже заметив это, убрала руку, заставляя себя вернуть самообладание. Внимательно глядя на Доминику, она краем глаза наблюдала за Валерой, который уже давал какие-то указания появившимся в зале бойцам отряда варлорда. Особой нервозности в его действиях не было, тем более что Валера, отдав несколько указаний, вернулся ближе к Николетте.

– Ты мне кое-что не договорила, – произнесла девушка, обращаясь к Доминике. – И лучше бы тебе отвечать честно и подробно. Иначе ты увидишь, как я научилась причинять боль.

Доминика, глядя в горящие огнем глаза Николетты, поверила.

– Ты не все мне рассказала перед тем, как начать жертвоприношение. Давай продолжим разговор.

– Как пожелаешь, – негромко произнесла Доминика.

– Что это был за ритуал?

– Сама еще не догадалась?

Рядом проскрежетало – коротко обернувшись, Николетта увидела спутника Массимо, мутанта Чумбу. Он сейчас, расправив костяные гребни, запрыгнул на одно из окон и смотрел вдаль.

– Рассказывай, – повернулась Николетта к матери.

– Я хотела юное тело, – усмехнулась и пожала плечами Доминика. – Это же очевидно.

Николетта сжала кулаки и глаза ее полыхнули пламенем. Некоторого усилия ей стоило сохранить самообладание – все же ужас, испытанный на алтаре, ее все еще не отпускал.

«И никогда не отпустит», – мягко прошептал Николетте внутренний голос.

– Кто был этот… – видя замешательство Николетты, спросил Валера. При этом он не сразу нашел цензурные слова, чтобы охарактеризовать пытавшегося убить Николетту одержимого инквизитора, который умеет обращаться и к Свету.

– Кто был этот г-господин? – после некоторой паузы все же сформулировал вопрос Валера.

– Этот господин – епископ граф Бергер, – усмехнулась Доминика. – И вам, молодой человек, предстоит горько пожалеть о том, что вы позволили ему сбежать.

– Бергер… Бергер… – пробормотал негромко Валера, явно что-то вспоминая. – Бергер очень плохая компания, – вдруг выдал он неожиданно для Николетты фразу с такими эмоциями, которые она не смогла понять.

– Смысл тебе вселяться в мое тело? И что бы ты сделала со своим? – спросила Доминику Николетта.

– Мое тело превратилось бы в прах, прямо здесь. Заканчивая жизнь и карьеру Доминики Романо – я, вполне официально, погибла сегодня в результате покушения, совершенной диверсионной группой корпорации СМТ.

– Но… что бы ты делала в моем теле?

– В твое теле мне достаточно было бы просто подождать.

– Чего?

– Как ты знаешь, твой друг Массимо в ближайшее время должен посетить замок сэра Джона Холдена. И, по нашей с ним договоренности, он должен убить там некоторых человек, в том числе людей из правления корпорации.

– Как это связано со мной?

– Непосредственно. В ближайшее время будет происходить африканская реконкиста Некромикона, которая начнется здесь, на Занзибаре. В ходе корпоративной войны, по моему плану, погибнут самые влиятельные люди из правления. Ты же, моей волей, сейчас пятый человек в иерархии оперативного департамента. Уже четвертый, с моей официальной смертью, о которой по официальным каналам не объявят. Остальные три тоже должны умереть, а я, в твоем теле, получить неоценимый опыт оперативного реагирования, рычаги давления и самые широкие перспективы.

– Как все хорошо у тебя распланировано.

– Да, мне тоже нравилось.

– План только у тебя в голове, или есть на физическом носителе?

– Конечно нет, – покачала головой Доминика.

Она, наверное, могла бы обмануть любой полиграф. Но не сильного эмпата, в которого после жертвоприношения богине Кали превратилась Николетта.

– Ты хочешь проверить, действительно ли я теперь умею делать по-настоящему больно? – устало поинтересовалась Николетта.

Доминика внимательно посмотрела на Николетту, словно увидев впервые.

– Давай так, это было два раз: первый и последний, – повторила Николетта фразу, которую часто использовал Массимо. – Сейчас прощаю, но следующая ложь обернется для тебя очень неприятными последствиями.

– Все детали у меня дома, на вилле Романо, в тактическом анализаторе. Данные зашифрованы, и никто кроме меня не может их достать.

Николетта только хмыкнула – она видела в деле японца, который с Валерой прилетел на Занзибар. И не думала, что шифры и защита тактического анализатора Доминики способны его остановить.

– Да, у меня есть подробный план того, что я собиралась сделать. Но, Ники, я советую тебе не пороть пока горячку. Подобные знания без опыта их применения – ничто. Я могу быть тебе полезной. Ты можешь отвезти меня тайно на мою виллу, закрыть в клетке и поставить стражу. Поверь, я смогу быть тебе полезной, и я помогу тебе пройти тот самый путь, который приготовила для себя…

Доминика не врала – Николетта это чувствовала. Она действительно готова была помочь Николетте сделать все то, что планировала сделать сама в ее теле. Доминика говорила полностью откровенно.

– …грядет большой конфликт. Сама ты не сможешь справиться со всем тем, что собиралась сделать я в своем теле. Ничего личного, это просто…

– Знаешь, что…

– Что?

– Помнишь, как-то в разговоре ты сказала мне, что когда я окажусь наверху, когда передо мной откроются все пути и невероятные возможности обладания властью, я обязательно скажу тебе: «Мама, спасибо тебе, за то, что была такой сукой».

– Прекрасно помню, – кивнула Доминика.

– Так вот что я хочу тебе сказать…

Николетта вдруг замялась. Ладони ее уже налились пламенем, глаза полыхнули ярче. Она даже открыла была рот, но осеклась на полуслове.

– Скажи-ка мне пожалуйста… а ты на самом деле моя мать? – спросила вдруг Николетта.

– Я тебя не рожала. Но если брать вопросы крови, то да, ты моя дочь.

– Твой муж… Альфредо. Мой отец?

– Нет.

– Кто мой настоящий отец?

– Не думаю, что тебе стоит это знать.

– Не проверяй на прочность крепость моего терпения.

– Твой настоящий отец – герцог Франческо Бальтазар Сфорца.

Николетта застыла, кусая губы и осмысливая услышанное.

«Как?» – только и бился у нее вопрос в мыслях.

– Никто и не говорил, что это было просто, – усмехнулась Доминика. – Ники, еще раз – ничего личного. Ты уже на пути самой вершине, и с этого подъема тебе не свернуть. Сотни самых влиятельных людей мира захотят тебя столкнуть. И даже если ты решишь развернуться и уйти с этого пути, тебя просто уберут навсегда. Ники, поверь, я могу быть тебе полезной. И…

Николетта при этих словах матери вздрогнула, словно ее коснулось нечто отвратное. Мысль о том, чтобы продолжить с Доминикой общение, холодила отвращением сильнее, чем прикосновения ощущаемых как змеиная кожа рук инквизитора.

– Можешь. Но мне не нужна твоя помощь: дорогу молодым, и все такое. К тому же у меня есть Массимо.

– Он тебя бросил, – покачала головой Доминика. – Где сейчас твой Массимо?

– Знаешь, что?

– Что?

– Ты была права. Я действительно хочу сказать тебе: спасибо, что ты была такой сукой, – резко завершила разговор Николетта. С ее руки сорвался плотный и небольшой огненный шар, который влетел в грудь Доминики. Прожигая плоть, шар взорвался, превращая верхнюю половину тела в черную головешку.

– Мразь, – только и вымолвила эпитафией Николетта. Вздрогнув и передернув плечами, все еще чувствуя отвращение, она шагнула назад. Ноги ее подвели – от переживаний, запаха горелого мяса и паленых полос девушку замутило и она, словно пьяная, облокотилась на алтарь.

– Мне нужно поскорее увидеть Массимо, – сообщила она Валере. Но едва увидела, как он отвел взгляд, забыла обо всем.

– Где он?

– Понимаешь…

– Где. Он.

– Видишь ли, с Артуром никогда нельзя быть полностью в чем-то уверенным… но дело в том, что для того, чтобы дать мне возможность тебя спасти и преодолеть защитный барьер, которым этот… Бергер накрыл твой, дом, ему пришлось…

– Ему пришлось что?!

– В общем, Артур чуть-чуть умер.