Текст книги "Морской охотник"

Автор книги: Сергей Зверев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Чем же мы все-таки отравились?

– Точно нельзя сказать, – пожала плечами медсестра. – Может быть всякое. Скорее всего, дело в том, что вы не привыкли к японской кухне.

– Ну не знаю. Мы, может, и не привыкли. Но уж кок-то их точно привык.

– Какой кок?

– Тот японец, которого к вам привезли. Он же кок у них на корабле. Все, что мы ели, готовил именно он.

– Всякое бывает, – повторила медсестра. – Может, он тоже на живот слабый. Вот я помню, в детстве однажды отравилась, хотя ела все то же, что и другие. А ночью проснулась от боли в животе, пришлось даже «Скорую» вызывать. А больше ни у кого ничего не было.

– Да, бывает, – кивнул Полундра, вспомнив, что и с ним в детстве как-то был похожий случай.

Они еще некоторое время разговаривали, Даша даже немного кокетничала, но эти поползновения Полундра быстро пресек, как бы невзначай, между делом, показав ей фотографию своей жены и сына. После этого Даша быстро потеряла интерес к продолжению разговора и начала клевать носом.

– Сережа, – к тому времени они уже были на «ты», – слушай, можешь для меня одно доброе дело сделать? – попросила она, очередной раз зевнув.

– Какое?

– Подежурить вместо меня. Я очень спать хочу, а оставлять больных совсем без присмотра нельзя.

– А что делать нужно?

– Да ничего особенного. Где-то раз в полчаса заглядывать к ним, смотреть, как дела. Если что-то случится – сразу буди меня. Но я думаю, что все будет в порядке.

– Ладно, – кивнул Полундра.

Девушка встала из-за стола, вышла из ординаторской, добрела до одной из освободившихся палат, опустилась на койку и, кажется, заснула раньше, чем ее голова коснулась подушки.

Оставшись один, Полундра какое-то время пил кофе. Потом сходил посмотреть, как там больные.

Изменений не было. Спецназовцу стало скучно, и он вспомнил, что здесь же в третьей палате лежит американец, с которым он хотел поговорить.

«Интересно, – подумал Полундра. – Селезнев упоминал, что этот старик в бреду говорил слова „провокэйшн“ и „джэпс“. Не связано ли это с тем, что у нас произошло? Если да, то от американца наверняка можно узнать много интересного».

Но войдя в третью палату, Полундра наткнулся на Гаранина. Тот уже был здорово навеселе, но все еще мужественно боролся со сном и был готов воспрепятствовать любым попыткам побега больного восьмидесятилетнего старика.

– Чего надо? – рявкнул чекист, едва увидев Полундру. – Сюда нельзя!

– Мне врач разрешил, – сказал спецназовец, слегка погрешив против истины.

– Здесь я решаю! Не мешай мне работать!

Гаранин хотел добавить еще пару слов, но вовремя сдержался. Несмотря на выпитую водку, чекист прекрасно помнил о том, что было днем, и хамить впрямую опасался.

Полундра хотел было ответить, но заметил стоящую рядом со стулом Гаранина ополовиненную бутылку водки. Даже не попытавшись спорить, он развернулся и вышел из палаты.

Разумеется, можно было еще раз начистить наглому оперу морду, но, во-первых, на сей раз особо не за что, а во-вторых, какой в этом смысл? Все равно с пьяным связываться без толку, если он вбил себе что-то в голову, то уже не отступится. Да и с конторой его серьезно ссориться не стоит. В конце концов, они тоже должны делать свое дело. А если у них служат такие кадры… Так где ж ангелов на такую работу взять? И среди моряков разные люди попадаются.

Полундра вернулся в ординаторскую и налил себе еще кофе.

Глава 13

Савада Яманиси проснулся в пять утра. Спал он всего три часа, но этого было ему вполне достаточно.

Проснувшись, он тут же по внутрикорабельной линии вызвал своего первого помощника – Яманиси знал, что тот уже тоже не спит. Всей команде, кроме тех, кто только что сменился с дежурства, полагалось просыпаться раньше его. Такова одна из немногих древних японских традиций, доживших до наших дней и обогативших американо-английские правила поведения делового человека – каждый должен начать работу раньше своего начальника. Если бы подчиненные Яманиси работали в каком-нибудь токийском офисе, они бы приезжали на работу раньше шефа, а на корабле оставалось только раньше просыпаться.

Когда помощник постучал в дверь каюты Яманиси, тот был уже одет и готов начать трудовой день.

– Войди, Като, – говорил Яманиси, естественно, по-японски.

Помощник вошел и коротко поклонился капитану.

– Здравствуйте, Яманиси-сан.

– Здравствуй, Като, – Яманиси вернул поклон. – Като, прикажи техникам, пусть осмотрят корабль. Нужно проверить, нет ли подслушивающих устройств.

Лицо Като осталось непроницаемым, но Савада почувствовал, что тот удивлен.

– Русские могли поставить, – пояснил он. – Особенно внимательно надо кают-компанию осмотреть, где мы ели. Но и весь остальной корабль тоже. На всякий случай. Ты возьмешь одного из техников, осмотришь палубу и бак. Имей в виду, сейчас появились такие «жучки», которые можно не устанавливать, а просто уронить или даже бросить. Поэтому не пренебрегай ни одним помещением, которое было в пределах прямой видимости русских. А второго техника пришли ко мне. Самое подходящее место – это кают-компания, ею я займусь сам. Потом пойдем по каютам. Их тоже надо проверить.

– Яманиси-сан, зачем по каютам? Туда русские точно не могли ничего поставить.

– Могли, – ответил Яманиси. – Но не сами. Ты абсолютно уверен во всех наших людях? «Жучок» мог поставить кто-то из них.

– Но они не общались с русскими! Только за столом, а там ни о чем важном договориться было нельзя.

– Ты думаешь, в Японии русских нет? Предатель мог быть на корабле с самого начала экспедиции.

Като, я мог бы просто приказать тебе, – спокойно сказал Яманиси. – Но я хочу, чтобы ты понимал, что и зачем делаешь. Я и сам знаю – вероятность того, что русские завербовали кого-то еще у нас, – одна на миллион. А может, и на миллиард. Но я-то хочу, чтобы и этого не было! Мы можем отобрать у них этот шанс и должны это сделать. Не так уж трудно корабль обыскать.

Като кивнул. Он все равно считал, что Яманиси охотится за тенью, но его доводы звучали разумно.

К тому же Савада Яманиси – начальник экспедиции.

Через десять минут один из техников и Като уже осматривали палубу, а второй вместе с Яманиси спускался в кают-компанию. В руках у этого техника был детектор – компактный приборчик с кучей верньеров, кнопок и переключателей. Японская техника недаром славится во всем мире качеством и надежностью, а этот аппарат, один из новейших, мог обнаружить все известные виды подслушивающих устройств. Немного повозившись со своим агрегатом, техник поднял глаза на Яманиси и сказал:

– Ничего нет, Яманиси-сан.

Савада кивнул. Техник не знал, что его начальник и сам неплохо разбирается в том, что он делает, и пока он проверяет комнату, Яманиси проверяет его самого.

– Ты даешь полную гарантию того, что подслушивающих устройств здесь нет? – спросил Савада, немного помолчав.

Техник на секунду задумался.

– Яманиси-сан, я знаю, сейчас есть «жучки», которые находятся в «спящем» состоянии. До того момента, как их включат радиосигналом, обнаружить эти «жучки» невозможно.

Яманиси и сам знал об этом. Техник прошел вторую проверку. Кому-нибудь показалось бы, что Яманиси и в самом деле заболевает паранойей. Но это было не так. Просто верность техников была для него важна в первую очередь. Поэтому он не жалел времени и сил на их проверку.

– Что предлагаешь? – спросил Савада.

– Осмотреть комнату просто так, глазами. У русских не было возможности спрятать «жучок» по-настоящему. Если он есть, мы можем его обнаружить.

И еще – нужно проверять здесь каждый раз, когда вы собираетесь обсуждать что-нибудь важное. И не только перед разговором, но и во время его. Еще я могу поставить глушилки.

– Что поставить? – вот этого Яманиси в самом деле не знал.

– Специальные устройства, которые будут давить любую запись или передачу из этой комнаты, если они все-таки будут вестись.

– Ясно. Делай все, – приказал Савада. – Что ж, пожалуй, в этом человеке он мог быть уверен на девяносто девять процентов. На сто процентов Яманиси был уверен только в одном человеке из всех населяющих Землю пяти миллиардов – в себе самом.

Японцы – нация терпеливая и трудолюбивая.

А кроме того – добросовестная. Техник послушно сделал все, что велел Яманиси, обшарил каюту и поставил принесенные с собой маленькие черные коробочки по углам. Сам Савада внимательно за ним наблюдал и помогал, чем мог. Они закончили через полтора часа.

– Теперь найди Като и выполняй его приказания, – наконец сказал технику Яманиси, посмотрев на часы. Техник поклонился и вышел.

Савада вернулся к себе в каюту, достал из стенного сейфа несколько морских карт и пачку спутниковых фотографий. Сначала японец долго рассматривал подробную карту акватории острова Медный. Потом стал сравнивать ее со спутниковыми фотографиями, вычерчивая на карте какие-то странные линии. Потом он принялся отмечать перемещение судов – красными пунктирными линиями. В целом все это заняло около получаса. Закончив, Яманиси аккуратно убрал все бумаги в шкаф и снова вызвал помощника.

– На палубе все чисто? – для проформы спросил Савада.

– Да, – кивнул Като. – Мы проверили все возможные места.

– А каюты?

– Техники продолжают работать.

– Вместе?

– Да. Я решил, что так будет надежнее.

Яманиси довольно кивнул. Хоть Като явно и не верит в возможность того, что среди них затесался предатель, но действует он правильно. Хороший, добросовестный подчиненный.

– Начинайте выгрузку временной базы. Как только выгрузим все, высаживаем тех, кто остается, и немедленно выходим в море.

Като кивнул. Этот приказ был ему по душе – реальное дело, а не поиски несуществующих шпионов.

– Руководить выгрузкой будешь ты, – продолжал Яманиси. – Мне нужно еще раз навестить русских.

– Хорошо, Яманиси-сан, – снова кивнул Като и, не дождавшись больше никаких распоряжений, вышел из каюты.

Разгрузка была делом долгим. На Медном должна была остаться временная база экспедиции, на которой по плану оставались одиннадцать человек. Для устройства базы японцы привезли с собой сборный модульный домик. Его элементы и стали выгружать с корабля в первую очередь. За ними последовали припасы, кое-какое научное оборудование, походная мебель и личные вещи остающихся на берегу.

В слаженной работе японцев только один раз произошла досадная накладка. Один из двух матросов, тащивших тяжелый деревянный ящик, споткнулся о камень и упал, не удержав и своей ноши. Ящик стукнулся о камень, одна из его стенок отлетела, и оттуда вывалились два автомата Калашникова, Японцы мгновенно убрали оружие обратно, поставили стенку ящика на место и потащили его дальше, к куче вещей, сложенных на берегу.

Случайно видевшие этот инцидент двое русских рыбаков, идущих на свой траулер, недоуменно переглянулись.

– Смотри-ка, Колян, у япошек-то в ящиках автоматы! – сказал один из них.

– Точно, – подтвердил второй. – Странно. Если бы охотничьи карабины, это я бы еще понял – в их-то положении и котиков не пострелять! Но трещотки им зачем?

– Может, они с ними охотиться собираются?

– Так карабин же удобнее! И прицельность у него лучше, и дальность, и кучность попадания! – Рыбак знал, о чем говорил. Несмотря на строгий запрет, многие местные браконьерствовали и охотились на морского зверя.

– Мало ли. Может, им из автоматов стрелять больше нравится? – пожал плечами первый рыбак. – Что с них взять – дикари!

На этом разговор и закончился. Рыбаки благополучно вышли в море и об увиденном больше не вспоминали.

Глава 14

Полундра скучал. Как и всякий спецназовец, он прекрасно умел ждать, но это умение относилось к тем случаям, когда впереди работа, когда от твоего ожидания что-то зависит. А сейчас ему приходилось просто бездарно убивать время. От скуки он принялся читать справочник фельдшера – других книг в ординаторской попросту не было.

В тот момент, когда Полундра окончательно уяснил для себя разницу между бродильным и гнилостным колитом, в коридоре послышались шаги. Спецназовец радостно улыбнулся. Он был уверен, что это возвращается медсестра, и можно будет хоть разговором с ней немного развлечься. Но шаги миновали ординаторскую, не задерживаясь.

Сначала Полундра просто удивился, а потом и насторожился. Конечно, девушка могла пройти и в туалет. Но… Звук шагов был другим. Сначала Полундра на это не обратил внимания, но теперь понял совершенно отчетливо: Даша шагала быстро, и звук от ее шага был звонкий. Даже когда она с трудом брела в палату спать, ее шаги звучали раза в полтора громче.

А эти он бы и не услышал, если бы пол слегка не поскрипывал.

Полундра встал с места и крадучись пошел к двери. Эти странные шаги показались ему очень подозрительными. В самом деле – в госпитале он, Даша, да тяжелые больные, которых он каждые двадцать минут навещает, так что успел бы заметить, если бы кто-нибудь из них пришел в сознание. Так кто тогда крадется по коридору? И что ему нужно? Это его насторожило.

Полундра осторожно, чтобы не скрипнула, приоткрыл дверь ординаторской и выглянул в коридор. Там было пусто, но наметанный глаз спецназовца заметил одну странность – дверь палаты, в которой лежал американец, была приоткрыта. А ведь он точно помнил, что закрывал ее за собой. И тут Полундра понял, чьи были шаги.

«Тьфу ты! – подумал он. – Это же Гаранин! Я про него совсем забыл. И не крался он, а просто еле ноги переставлял, по пьяни. Все ясно. В туалет ходил, не иначе».

Однако в следующую секунду Полундре уже было не все ясно. Он осознал две вещи – во-первых, туалет в другую сторону от палаты американца, а во-вторых, он не слышал, как чекист шел мимо ординаторской первый раз. А должен был услышать, ведь не мог же Гаранин пройти только обратно, перед этим нужно было идти туда. Получается… Получается, что это не он.

Каким-то шестым чувством Полундра почувствовал – нужно действовать. Иначе будет поздно. Больше ни секунды не раздумывая, он метнулся по коридору и ворвался в палату американца.

Рядом с койкой старика стояла склонившаяся темная фигура, в позе ее было что-то зловещее. В первую секунду Полундре показалось, что это все же Гаранин. Но мгновением позже он зафиксировал глазами чекиста – тот сидел, откинувшись на спинку стула, рядом с его безвольно висящей рукой стояла пустая бутылка из-под водки.

– Эй, ты, стоять! – негромко, но решительно прикрикнул Полундра. Темная фигура тут же послушно застыла, а потом начала плавно разворачиваться. Полундра щелкнул выключателем. Рядом с койкой старика, щурясь от яркого света, стоял кок с японского корабля. Судя по всему, прекрасно себя чувствующий. Вот уж кого Полундра ожидал здесь увидеть в самую последнюю очередь.

– Что ты тут делаешь? – недоуменно спросил спецназовец.

Кок, жмурясь от яркого света, что-то забормотал по-японски.

– Тьфу ты! Ты же не понимаешь! – с досадой помотал головой Полундра. – Что ты тут делаешь? – на этот раз он задал вопрос по-английски.

– Я… Мне плохо было… И я… – забормотал кок, скрючиваясь и хватаясь руками за живот. – Живот болит.

Полундра смотрел на японца с возрастающим подозрением. Конечно, он не врач, но то, что смирно лежавший в кровати еще двадцать минут назад японец неожиданно стал разгуливать по госпиталю, а когда его застукали, у него вдруг снова живот заболел, казалось Полундре весьма подозрительным.

– А сюда-то ты зачем пришел? – спросил он.

– Живот болит… Я в туалет хотел…

– Туалет дальше по коридору.

– Я не знал…

– А почему медсестру не позвал? – Полундра совершенно резонно полагал, что для человека, очнувшегося ночью в больничной койке, да еще с болью в животе, самая нормальная и естественная реакция – это лежать смирно или позвать кого-нибудь, а не вставать и идти на поиски туалета самостоятельно.

Тем более что он прошел мимо ординаторской и не мог не заметить, что там горел свет.

– Живот болит. Нужно лечь, – пробормотал японец, двигаясь к двери.

– А в туалет ты что, расхотел?

– Потом… Сейчас лечь надо. Сильно больно…

Полундре очень хотелось схватить его за рукав, удержать и расспросить как следует. Но все же спецназовец сдержался. Мало ли, вдруг человек и в самом деле не разобрался, не туда попал, а сейчас от боли мучается. В конце концов, с виду его поведение похоже на симуляцию, но ведь, с другой стороны, все остальные больные симулянтами не были, а ели все одно и то же. Значит, и кока подозревать особенно не в чем.

– Помочь тебе до палаты дойти? – спросил Полундра.

– Нет, я сам, – отозвался японец, проскальзывая в дверь.

«Странно, – удивился Полундра. – Если ему так плохо, то почему он от помощи отказывается?»

Он секунду колебался, а потом хотел было все же нагнать кока в коридоре и задать пару вопросов, как за спиной у него послышался какой-то шум. Полундра оглянулся. Источником шума оказался Гаранин. Он проснулся и сейчас пытался встать со стула. Получалось у него это плохо – стоять на ногах он мог, только опираясь на спинку.

«Эх ты, – промелькнуло в голове Полундры. – С одной бутылки так нажрался!»

– Т-ты чего здесь делаешь? – Гаранин громко икнул. – Я же тебе ясно сказал: с-сюда нельзя. Ты, контра, похоже, шпионишь за мной. Ну, ничего, сейчас я тебе устрою, – рука чекиста неуверенно потянулась к висящей у него на поясе кобуре.

– Здесь был японец, – коротко сказал Полундра, посчитав, что сейчас ему с Гараниным лучше сотрудничать. В конце концов, он все же профессиональный контрразведчик, а здесь явно что-то нечисто и, скорее всего, по его профилю.

– К-какой японец? – движение руки остановилось, видимо, чекист мог сейчас сосредоточиться только на одном действии – или разговор, или пистолет.

– В госпиталь привезли людей, которые отравились вчера на ужине, в гостях у японцев. На их корабле. Среди отравившихся был один японец. Их кок, – Полундра старался говорить короткими доходчивыми фразами. – Он только что был здесь. Говорит, что случайно, но, по-моему, врет.

– Что ты мне мозги пудришь?! – с пьяной злобой в голосе выкрикнул Гаранин. – Какой на фиг японец?!

Какие на фиг отравившиеся?!

Только теперь Полундра понял, что опер попросту не в курсе событий, происшедших в госпитале за последние несколько часов. Он безвылазно сидел при американце, поэтому так ничего и не знает.

– Еще раз повторяю… – терпеливо сказал Полундра.

– На фиг! Повторялка, тоже мне! Пошел вон отсюда, урод!

– Слушай, ты, – раздражение в Полундре взяло верх, и он шагнул вперед.

Чекист тут же вытащил пистолет из кобуры и направил на спецназовца:

– Ну?! А теперь что?! Герой долбаный! Давай, вали отсюда, пока я добрый!

В этот момент дверь палаты распахнулась, и на пороге появилась медсестра. Ее поднял с кровати шум, и она явилась посмотреть, что происходит на вверенной территории.

– Что это значит?! Уберите пистолет!

– Пошла вон!

– Убери пистолет, идиот! – Полундра прекрасно представлял себе, какую опасность представляет собой боевое оружие в руках пьяного дурака, особенно если в помещении находятся посторонние гражданские люди.

– Сейчас! Только ты, козел, сначала встанешь на колени и так выползешь из палаты! Понял?! – на Гаранина напал пьяный кураж, он почувствовал, что сейчас может отыграться за то, что было днем.

Полундра скрипнул зубами. Он мог практически без риска для себя и для Даши обезвредить Гаранина. Но для этого пришлось бы применять убойные приемы. А этого он себе позволить не мог – от ответственности за убийство и родная контора тогда не отмажет, ведь за спиной противника тоже контора. И не из слабых.

– Ну? Что застыл?! На колени, урод! Считаю до трех, а потом стреляю! Для начала – в ногу!

– Что происходит? – послышался слабый голос за спиной у Гаранина. – Вопрос был задан по-английски. Это очнулся Джейк Меллинг.

Раздавшийся у него за спиной голос на мгновение отвлек Гаранина. Но этого мгновения Полундре было вполне достаточно – спецназ есть спецназ. Он с места прыгнул вперед, ударом ноги подбивая руку чекиста, в которой тот сжимал пистолет. Грохнул выстрел.

Пуля с мерзким вжиканьем ушла в потолок, и на головы Полундры с Гараниным посыпалась побелка.

Впрочем, прежде чем первые белые крупинки успели достичь головы чекиста, он уже летел в угол – второй удар Полундры пришелся ему в основание шеи. Теперь как минимум часа полтора бессознательного состояния Гаранину были обеспечены.

Все произошло настолько быстро, что Даша даже ахнуть не успела. Увидев, что сбитый с ног Гаранин не встает, она кинулась к нему.

– Что вы… – начала девушка.

– Не волнуйся, – перебил ее Полундра. – Жить будет. Я его просто вырубил на часок-другой.

– Ой, что же теперь будет?!

– Да ничего особенного. Протрезвеет за это время маленько, будет на человека похож.

– А вы как сюда попали?

– Ногами пришел, – попытался отшутиться Полундра, не решив еще, стоит ли говорить девушке про японца.

– А зачем?

– Даша, давай я тебе это попозже расскажу. В общем, случайно получилось. А тут этот дурак проснулся и начал оружием размахивать. Ну да ты это уже сама видела.

– Что произошло? – снова подал голос Меллинг, не понявший из разговора по-русски ни слова.

– Сейчас объясню, – ответил ему Полундра. – Подожди секунду.

Спецназовец подошел к лежавшему на полу Гаранину, пощупал пульс. Все было в порядке, пульс был ровный.

– Ему, наверное, нужно помощь оказать? – нерешительно, так, словно это не она здесь была медиком, спросила Даша.

– Не нужно, – отрицательно покачал головой тот. – Сам оклемается, удар, в принципе, безопасный. Мы, было дело, его даже вместо наркоза использовали в полевых условиях.

– А что нам теперь делать? – Даша была совершенно растеряна.

– Осмотри старика, видишь, он в себя пришел, – сказал Полундра. Девушка кивнула и подошла к койке американца. А Полундра отступил к двери. Теперь у него были несколько минут на размышление, и их надо было использовать с максимальной пользой.

В зависимости от того, до чего он додумается, нужно будет строить свои дальнейшие планы.

С каждой секундой поведение японца казалось Полундре все более подозрительным. Азиат явно симулировал боль в животе, а значит, и в палату американца он попал не по ошибке. Полундра уже жалел, что отпустил его. Хотя, с другой стороны, никуда он не денется. Но прежде чем к нему соваться, нужно все как следует продумать.

Итак, факт первый – японец, судя по всему, вполне здоров. Его отравление было искусной симуляцией. Факт второй – он зачем-то пытался подобраться к американцу. Факт третий – американец попал в шторм по пути на Медный, а в бреду говорил что-то про японцев и провокацию.

Связать все эти факты несложно – американец явно что-то знает о японцах и их намерениях. А они, в свою очередь, знают, что он знает. И, видимо, не хотят, чтобы он сообщил эту информацию русским. Тогда версия получается такая – болезнь кок симулировал именно для того, чтобы подобраться к американцу. Хотя… Может быть, и не только для этого. Что-то уж больно подозрительной, особенно в свете всех остальных фактов, выглядит история с отравлением русской делегации.

У Полундры с самого начала были сомнения в том, что это произошло случайно, а теперь эти сомнения превратились в уверенность. Да, русских, скорее всего, отравили. И у появления в госпитале кока была вторая цель – убедить любого в том, что это не так.

Как же, ведь не только русские пострадали! Один из японцев тоже, да еще кок – не стал бы ведь он сам себя травить! Да, ход весьма тонкий. Но недостаточно тонкий, чтобы обмануть Полундру. Что ж, теперь, пожалуй, он разобрался со всем, кроме одного: что же такого известно американцу. Из-за чего японцы проявили к нему такой интерес? Это можно узнать только у него самого.

Медсестра как раз закончила осмотр.

– Как вас зовут? – спросил Полундра, подходя к койке старика.

– Джейк Меллинг. А вас?

– Сергей Павлов. Рад познакомиться. Джейк, вам наверняка хочется узнать, что здесь произошло. У меня, признаюсь честно, тоже есть к вам пара вопросов. Вы уже можете ходить?

– Думаю, что да, – ответил американец.

– Тогда давайте сделаем так. Сейчас мы вместе пойдем в другую комнату, где не будет никого постороннего, и спокойно поговорим. Как вам такая идея?

Меллинг ненадолго задумался, а потом с усмешкой произнес:

– Я согласен, но с одним условием.

– С каким?

– Вы дадите мне сигареты и убедите эту милую девушку в том, что курить мне уже можно.

– Нет проблем, – тут же ответил Полундра. – Вам помочь встать?

– Попробую сам. – Меллинг попытался приподняться. Тело слушалось его уже вполне хорошо, но как только он опустил ноги на пол, у него сильно закружилась голова.

– Помогите, – попросил он Полундру.

Спецназовец помог старику подняться с кровати и, поддерживая под локоть, повел к двери.

– Сережа! – окликнула его Даша, не понявшая разговора по-английски. – Вы куда? Да еще и с больным?

– В ординаторской посидим, покурим и поговорим немного, – сказал Полундра, приостановившись. – А ты иди, досыпай.

– Ему нельзя курить!

– Даша, пусть покурит. Такому старику уже не столько курение вредно, сколько остаться без курева. Ведь организм уже к никотину привык! В палате, ясное дело, нельзя, непорядок, но в ординаторской пусть уж подымит немного.

Даша осуждающе покачала головой, но внутренне признала весомость доводов Сергея. В самом деле, когда человеку за шестьдесят, врачи уже сами ему бросать курить не рекомендуют, поскольку вреда от этого может получиться больше, чем пользы. Привыкший к табачному дыму организм, оставшись без очередной дозы наркотика, может разладиться, притом совершенно непредсказуемым образом.

– Ладно, пусть курит, – все-таки не без внутреннего сопротивления сказала Даша. – Только немного.

– Хорошо, – Полундра повел старика к двери.

– Подожди, Сережа А его, – Даша кивнула на Гаранина, – мы что, так и оставим на полу валяться?

Полундра нахмурился. Возиться с чекистом не хотелось, но оставлять его в углу, как сломанную куклу, и правда было нехорошо.

– Не упадешь? – спросил он Меллинга.

Старик покачал головой. Полундра отошел от американца, поднял с пола Гаранина и, немного поколебавшись, положил на ближайшую койку – ту, с которой только что встал Меллинг.

– Пусть здесь полежит, пока в себя не придет. Хорошо?

Медсестра кивнула. Происходящее ей не нравилось, но она почему-то совершенно не могла возражать этому парню. Была в нем какая-то скрытая мощь, подчиняющая сила. Поэтому она послушно отправилась в соседнюю палату.

А Полундра с американцем пошли в ординаторскую, уселись за стол.

– Держи, – Полундра протянул янки обнаруженную в ящике стола пачку «Примы». Своих сигарет у него не было – подводному пловцу любая лишняя нагрузка на легкие в один прекрасный день может стоить жизни.

– Спасибо, – кивнул американец. Он сунул сигарету в рот, прикурил, жадно затянулся… И закашлялся, да так, что чуть со стула не слетел.

– Что с тобой? – Полундра придержал его за руку.

– Кхе, кхе, кхе… И что, вы это курите? – голос у американца был сиплый.

– Ну, я, как видишь, не курю. А вообще, да, курят люди.

– Русские – загадочная нация, – с трудом выговорил Меллинг. – У нас того, кто попытался бы выпускать такие сигареты, посадили бы лет на пять. А то и больше.

– Ну, извини, других не нашел. Тут не магазин все-таки.

Курить Меллингу хотелось очень сильно, и он с превеликим трудом все же добил сигарету. После этого, кстати, он пришел к выводу, что все не так страшно, как ему показалось сначала. Более того, у русских сигарет есть и кое-какие преимущества.

Вкус, конечно, подкачал, но зато по мозгам бьют быстрее и сильнее, чем штатовские.

Пока янки курил, Полундра внимательно рассматривал его из-под ресниц. Старик ему нравился – совершенно седой, с острым морщинистым лицом, явно очень старый, но все еще сохранивший прямую осанку и твердость во взгляде.

«Да, хотелось бы, если до его возраста доживу, выглядеть не хуже», – неожиданно для себя подумал спецназовец.

– О чем вы хотели со мной поговорить? – спросил Меллинг, поднимая на Полундру глаза. – И кто вы такой, кстати? Я имею в виду не имя, а должность, так сказать. Место в обществе.

Пару секунд Полундра колебался. С одной стороны, играть в открытую было не слишком-то осмотрительно, но с другой… С другой, интуиция подсказывала ему, что с этим стариком лучше быть откровенным. В результате он выбрал золотую середину.

О деле – откровенно, а о себе нет. В конце концов, раскрываться перед посторонним он просто не имел права.

– Я океанолог, – сказал Полундра. – К нам на Медный прибыла японская экспедиция, они ищут стеллерову корову, а я должен их сопровождать.

А поговорить с вами я хотел как раз об этой экспедиции. У меня сложилось впечатление, что вы что-то о ней знаете. Не поделитесь информацией?

Меллинг на несколько секунд задумался. Он не был уверен, что стоит откровенничать с этим русским. Океанолог он, как же. Это с каких, интересно, пор океанологи боевой рукопашной так владеют, что двумя ударами вырубают контрразведчика с пистолетом? Пусть кому другому расскажет. Опять-таки, русскому стало известно про то, что он знает о японцах нечто важное. Откуда ему это стало известно, хотелось бы знать? Уж не от самих ли японцев? Желтые вполне могли догадаться, что он их раскусил, подкупить этого парня и подослать к нему. Чтобы он разузнал, до чего именно старик Меллинг додумался и, в случае нужды, сделал так, чтобы эта информация больше никому не досталась. Опять-таки, допрашивавший его в палате тип был очень неприятен, но хотя бы представлял официальные инстанции. А этот? Зачем он, интересно, вообще напал на фээсбэшника?

В России ведь, как и в любой другой стране, за такие подвиги по головке не гладят. Нет, определенно – его подослали японцы. А значит, нужно сделать вид, что он ничего не знает.

– Информацией? – Меллинг попытался изобразить на лице удивление. – О японцах? Кто вам сказал такую чушь? Я о них ровным счетом ничего не знаю, кроме того, что на Атту каждой собаке известно. Я, правда, был переводчиком на их встрече с нашим мэром, но кроме официальных глупостей они там ни о чем не говорили.

Полундра нахмурился. Этого он и боялся. Янки ему не доверяет. Что ж, неудивительно – после целого дня общения с Гараниным.

– А как вы тогда объясните тот факт, что японцы подослали сюда своего человека? И что он подбирался к вам? Кстати, остановил его именно я, так что вы мне кое-чем обязаны.

– Молодой человек, а вы ничего не перепутали?

С чего вы взяли, что этот японец, даже если я поверю в его существование, подбирался именно ко мне?

– Потому что он пришел ночью в вашу палату и над вами наклонился!

– А вы что ночью в моей палате делали?

Полундра чертыхнулся по-русски. Не рассказывать же американцу обо всех событиях последних суток. Нет, рассказать-то можно, но ведь на это куча времени уйдет. А уже светает. К тому же нет никакой гарантии, что янки ему поверит.