Текст книги "Майская Гроза"

Автор книги: Сергей Чекоданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Пока что майор, это вы "умудряетесь держаться против" меня, а не я против вас. – Со злой усмешкой поставил он британца на место. – А что касается "каких-то русских", то я уверен, что и вам скоро придeтся проверить на своей шкуре силу их ударов.

– Но Британия не собирается воевать с ними. – Заявил майор.

– Вы, как всегда, собираетесь отсидеться за чужой спиной? – Поинтересовался Роммель. – Не надейтесь. Если всe, что вы тут мне рассказали, является правдой, то и вашей Англии придeтся вступить в войну с нашим общим врагом. И чем быстрее вы это поймeте, тем больше шансов у вашей Британии уцелеть. – Видя, что майор пытается ещe что-то сказать, Роммель махнул рукой. – Уведите этого болвана.

Был этот разговор вчера днeм. А вечером его предупредили, что в расположение Африканского корпуса вылетает его давний друг Паулюс, который не так давно и устроил ему командование им. И вот тогда Роммель понял, что всe рассказанное британцем – правда. Только большая беда могла в самый разгар компании отвлечь одного из высших офицеров генерального штаба на второстепенный участок фронта. Роммель был умным человеком и прекрасно понимал значение Африканской компании в общих задачах вермахта.

Даже когда его танки только ворвались в Бенгази, он уже понял, что удар его корпуса всего лишь отвлекающий манeвр, главное предназначение которого испугать английское командование. Но Роммель не стал бы "лисом пустыни" если бы не использовал до конца самый завалящий шанс. Стремительно обтекая укрепления англичан, которые они пока не собирались сдавать, он устремился на восток.

Жара, пыль, скрипящий на зубах песок, взметаемый сотнями гусениц танков и бронемашин, пытающихся обойти друг друга в этой необозримой дали. Кипящее масло на раскалeнных двигателях. Мгновенно исчезающий бензин из повреждeнных емкостей. Кипящая вода в радиаторах. Раскалeнные пушки на только что захваченных английских позициях. Жаркое пламя сгорающих танков. Растрескавшиеся губы и жуткая постоянная жажда. Далeкие миражи оазисов и дворцов, исчезающие стоило только подойти поближе. И невозмутимые верблюды, наблюдающие за его бронированными колоннами. Душные дни сменялись холодными ночами, когда без шинели можно было замeрзнуть. А на смену холоду ночи опять приходила удушающая жара полдня. И так день за днeм, пока его войска рвались на восток, через эти проклятые пески.

Через неделю, обойдя блокированный Тобрук, Африканский корпус выполнил поставленную перед ним первоначальную задачу. На этом его возможности и заканчивались. Но тут на Роммеля пролились дары фюрера. К новой, полностью укомплектованной, панцер-дивизии фюрер добавил поддержку ещe одного воздушного корпуса, затем были переброшены ещe две пехотные дивизии, а самое главное, итальянцы всe-таки притащили танкеры с горючим. Всe это свалилось на его голову настолько вовремя, что впору было поверить в свою счастливую звезду.

И он ударил! Ударил так, что британцы, бросая танки и пушки, выбрасывая из перегруженных автомобилей оружие и боеприпасы, побежали во всю мощь моторов. Сталкивая с шоссе брошенные англичанами автомобили, его танки рвались к Каиру. Панические вопли эфира сопровождали каждый оазис занятый его войсками, каждый бархан, оставленный позади его мотопехотой. Почти не встречая сопротивления он к середине мая вышел на рубеж Эль-Аламейна и... остановился.

Не потому, что британцы сумели организовать оборону. И не потому, что Черчилль перебросил в Египет всe, что сумел найти в пределах пары тысяч километров.

Просто у его танков закончилось горючее!

И взять его было негде!

Фюреру было уже не до африканских чудес. Роммель выполнил свою задачу, оттянув на себя все английские войска Средиземноморья. Да, его действия позволили сократить сроки югославской и греческой операции. Стремительно убегающие англичане не способствовали поднятию боевого духа союзников. Греческие генералы предпочли быстрый мир позорной капитуляции. Через неделю после начала операции вермахт парадным строем прошeл через Афины.

Столь же быстро была разгромлена и Югославия. И хотя войска ещe могли сражаться, генералы предпочли сдаться на милость победителя. Просидев в министерских креслах всего две недели, поспешили удрать вслед за убегающими англичанами и их ставленники.

Победоносный вермахт растекался по Балканам.

А Роммель остановился в шести десятках миль от желанной, но пока недосягаемой, Александрии.

Нет, фюрер не забыл его лично. Не забыл и его солдат. Награды на его корпус посыпались как из рога изобилия. Дождь Железных крестов всех степеней пролился на солдат и офицеров Африканского корпуса. Вот только бензинового дождя, который ему был так нужен, Роммель не дождался. Рейху было не до никчемных пирамид. Фюрер посоветовал попросить горючее у итальянцев. Но дуче сам сидел на голодном пайке и того, что он сумел наскрести, с трудом хватало для парирования контрударов англичан, которые они наносили с периодичностью, говорящей о том, что делали они это не из стремления отбросить его назад. Просто это была реакция британских генералов на назойливые понукания Черчилля.

Наступило тягостное равновесие. У Роммеля не было сил отбросить англичан, а британские генералы не испытывали большого желания отбросить его. Больше трeх недель продолжались взаимные прощупывания противника, которые пока не привели ни к какому результату. Ставя себя на место англичан, Роммель находил десятки способов нанести поражение если не его дивизиям, то хотя бы итальянцам, старательно готовился к предполагаемому удару, но всe заканчивалось ложной тревогой. В конце концов и у него возникло ощущение несерьeзности сложившегося положения. Его солдаты плескались на пляжах Аравийского залива, по другую сторону которого шумела пока недоступная Александрия. В нескольких километрах от него принимали солнечные ванны англичане. Иногда над немецкими позициями пролетали английские Харикейны, его зенитчики отвечали ленивым огнeм, которым всe и заканчивалось. Почти все самолeты прикрытия его корпуса были перебазированы на будущий Восточный фронт, а те, которые остались, были ограничены жестким лимитом горючего.

А с началом компании на востоке поведение британских генералов стало настолько вызывающим и беспечным, что возникало сильное желание наказать их за самонадеянность. Вот только сил на это не было.

Визит Паулюса давал надежду, что возникшая неопределeнность должна разрешиться каким-либо образом. Или он должен окончательно разгромить англичан, но вероятность такого решения проблемы всe-таки была очень маленькой. Или же, что более ожидаемо, его заставят отойти на более выгодные для обороны рубежи, для консервации сложившейся ситуации. Что неприемлемо для него лично, но выгодно для Германии, которой ещe один активный фронт в данной ситуации попросту не нужен.

Наконец томительная дорога закончилась. В сомнительном уюте штабной палатки, к которому командующий Африканским корпусом привык за эти месяцы, но который вызывал у, привыкшего к уюту генерального штаба, Паулюса брезгливое выражение лица, наступило время серьeзного разговора. Оставшись вдвоeм, генералы посмотрели друг на друга, после чего Паулюс извлeк из своeго портфеля несколько листков бумаги и подал Роммелю.

– Тебе надо ознакомиться с этим, Эрвин.

Гриф в левом углу документа "Совершенно секретно. Только для командования" сообщал о серьeзности данной бумаги, а уточнение, сообщавшее, что это всего лишь пятнадцатый экземпляр документа, говорило о значимости его, командира Африканского корпуса, в нынешней иерархии вермахта. А вот само содержание вызывало столько вопросов, что Роммель пытался несколько раз оторваться от него, но каждый раз Паулюс, останавливал его, требуя дочитать до конца.

Документ был очень занятным. Ибо обобщал первые впечатления от столкновений с русскими войсками. И, хотя в нeм было очень много фраз "предположительно" и "возможно", вызывал удивление названными в нeм цифрами.

– Фридди, надеюсь это преувеличение предназначенное для того, чтобы пугать фюрера. – Роммель попытался сохранить критическое суждение о ситуации, но Паулюс охладил его.

– К сожалению, Эрвин, это не преувеличение, а преуменьшение, чтобы не пугать фюрера.

– Что ситуация настолько плохая? – Продолжил прощупывание Роммель.

– Ситуация просто катастрофическая! – Ответил ему Паулюс. – Со времeн Фридриха Великого, которого так любит наш фюрер, рейх не был в столь сложном положении. То, что посчитали нужным сообщить тебе в этом документе эти бюрократы Кейтель и Йодль, не отражает и наполовину реальной ситуации.

– Так что нас ожидает? – Спросил Роммель.

– Нас ожидает крах! – Ответил ему, обычно спокойный и уравновешенный, Паулюс. – Все эти новинки военной техники, о которых ты сейчас прочитал, сводят все преимущества вермахта даже не на ноль, а на какую-то отрицательную величину, которую я назвать не решусь.

– Фридрих, мне кажется ты драматизируешь ситуацию. – Сказал Роммель.

– Эрвин, я сам видел атаку русского танкового корпуса день назад под Краковом. Наша артиллерия потратила, наверное, весь запас снарядов, чтобы остановить всего лишь несколько танков. А остальные спокойно въехали на позиции противотанковых батарей и втоптали в землю пушки вместе с расчeтами. Эрвин, снаряды противотанковых пушек отлетали от брони этих монстров, не причиняя им никакого вреда! А эти, с позволения сказать, танки пробивали броню наших панцеров за километр!

– Но ведь у русских не было танковых корпусов?

– На Восточном фронте зафиксированы действия, по крайней мере, восьми русских танковых корпусов. – Охладил своего товарища Паулюс. – Правда у них другая организация, они состоят всего лишь из бригад, а не дивизий как у нас, но по три сотни танков в них есть. Причем большая часть из них – новейшие тридцатитонные тяжeлые танки, не имеющие аналогов в остальном мире. Хотя сами русские называют их средними.

– Почему? – Удивился Роммель.

– Потому что у них есть ещe более тяжeлые – пятидесятитонные! – Усмехнулся Паулюс. – Причeм вооружены эти монстры пушками в сто пятьдесят миллиметров.

– Фридди, у меня возникают сомнения в правдивости этой информации? – Удивился командующий Африканским корпусом. – Зачем вооружать танки таким калибром, если все задачи, стоящие перед ними, можно решить пушками намного меньшими по калибру?

– Этот вопрос, Эрвин, ты задашь Сталину, когда он окажется у нас в плену. – Сказал Паулюс. – Или, когда мы окажемся в плену у русских. Что, как мне кажется, в нынешней ситуации намного более вероятно. Ты прочитал про самоходные орудия?

– Да, и опять у меня возникают сомнения. Зачем они нужны, если есть такие танки?

– При той же массе они вооружены более мощным орудием. Самоходная установка на шасси русского среднего танка вооружена пушкой калибром 85 миллиметров. Пробивает наши панцеры насквозь с любой дистанции. Я сам видел Т-4 после такого попадания. Он был пригоден только в переплавку. Но это не всe. У русских несколько типов новых самолeтов, в том числе бронированный штурмовик.

– Как бронированный? – Оторопел Роммель.

– Двигатель и кабина пилота прикрыты бронeй, которая легко выдерживает попадания крупнокалиберных пуль, а под большими углами даже снарядов авиационных пушек.

Командующий Африканским корпусом только покачал головой.

– У пехоты очень много автоматического оружия. – Продолжил Паулюс. – Причeм как винтовки, так и пистолеты-пулемeты. Много крупнокалиберных пулемeтов, которые пробивают броню наших бронетранспортeров. Много противотанковых ружей большого калибра, попадания пуль которых выдерживает только лобовая броня Pz-3 и Pz-4. А c расстояния меньше ста метров они пробивают броню любых наших танков. В пехотных подразделениях много снайперов, очень эффективно применяемых, в некоторых случаях за первые минуты боя наши атакующие цепи оставались без офицеров. Есть ещe какое-то новое оружие, про которое можно сказать только то, что после него остаeтся выжженная земля. Что это – огнемeт, пушка или миномeт новой конструкции – мы ничего определeнного сказать не можем. Тот кто видел работу этого оружия или в раю, или в плену у русских, если, конечно, они их не расстреливают на месте.

– Фридди, как же можно воевать при таком превосходстве противника? – После непродолжительного молчания спросил Роммель.

– Не знаю, Эрвин. Пока что мы только пятимся всe дальше и дальше, и скоро упрeмся в границы рейха. Если русские до этого времени не перебьют всех наших солдат.

– И что же мы будем делать?

– Нам нужно заключить мир с англичанами, чтобы хотя бы развязать руки на западе и юге. В идеале возможно совместное выступление вместе с ними и французами против русских. – Начал излагать причины своего прилeта Паулюс. – Твоей задачей будет передать английским генералам копию этого документа. Каким образом это сделать, решишь сам. Самое главное, чтобы они испугались и прислушались к нашим словам.

– Я сомневаюсь, что это возможно. – Сказал Роммель, в последних боях поражeнной британской армией, в которой прекрасные солдаты сочетались с бездарными генералами. – Самоуверенность английских генералов превосходит их же собственное тупоумие. Они мне попросту не поверят. Они искренне верят, что их армия лучшая в мире. А наши поражения на востоке отнесут на счeт слабости наших войск, а не силы русских.

– Значит нужно их убедить, что русские действительно сильны. – Паулюс брезгливо стряхнул с рукава влетевшего в палатку пустынного мотылька.

– Они всe равно в это не поверят, пока русские танки не пройдут через их позиции.

– Вот и пусть не верят, лишь бы они оказались на пути русских танков. Неважно каким способом мы их туда заманим. Но если они окажутся на Восточном фронте, мы с тобой свою задачу выполним.

– Боюсь, что пока мы сумеем это сделать, Восточный фронт будет проходить западнее Берлина, а то и всей Германии. – Проворчал Роммель, не испытывавший никаких иллюзий по поводу сообразительности британских генералов.

– Эрвин, ты стал излишне пессимистичен. – Сделал вывод Паулюс.

– Я просто стал более информированным. – Уточнил Роммель выводы своего товарища. – Кстати, Фридрих, а фюрер знает о дополнительной цели твоего визита?

– Тебя стало беспокоить мнение Гитлера о твоих действиях? – Съязвил Паулюс.

– Я немного благодарен ему за то, что из командира полка стал командующим корпусом, пусть и на второстепенном направлении. – С не меньшей язвительностью ответил Роммель.

– Интересы Германии не всегда совпадают с интересами фюрера. – Сказал Паулюс, пытаясь смягчить высказанные ранее мысли.

– Фридди, я не хотел обидеть тебя! – Пошeл на попятную командующий Африканским корпусом. – Мне просто хотелось уточнить – является ли твоя просьба официальным приказом ОКВ, или же это пожелание некоторых генералов?

Паулюс улыбнулся и достал из своего портфеля ещe одну бумагу.

– Знаешь Эрвин, но Гальдер предвидел твою реакцию и просил передать тебе один образчик большевистской пропаганды.

Роммель быстро пробежал текст листовки. Стандартный пропагандистский листок. Он сам может накропать таких сколько угодно. Но всe же что-то в нeм было. Просмотрев второй раз, он понял что это. Фраза, слегка выделенная из основного текста, говорила: "Гитлеры приходят и уходят, а Германия остаeтся".

– Вообще-то это перефразированная фраза Мольтке о кайзерах, но впечатляет. – Уточнил Паулюс насладившись впечатлением, оказанным на своего товарища данной цитатой. – Тебе не кажется, что в данной ситуации, она как нельзя лучше отражает сложившиеся положение?

– Хорошо, Фридди, я выполню пожелание Гальдера, или кто там стоит за этим заговором. – Видя, что Паулюс пытается возмутиться, Роммель остановил его. – Не нужно возмущений. Я люблю Германию не меньше тебя. И если для еe блага нужно не считаться с мнением Гитлера, я это приму.

Генералы замолчали, вслушиваясь в шум пустынного ветра за тонким полотном палатки, перегоняющего глупые песчинки с одного места на другое. Паулюс невольно прислушался к его шуму, возникли неизвестно откуда пришедшие мысли о том, что эти же самые пески видели непобедимые римские легионы. Теперь вот их топчут дивизии вермахта вместе с бесталанными наследниками некогда могущественных римлян. История идeт по кругу, всe возвращается на прежние места. Вот только, нужно признать, что его далeкие предки могли попасть в эти обжигающие пески только в качестве рабов и гладиаторов. Но это не умаляет заслуг их потомков.

Роммель же задумался о практической стороне вопроса. Передать справку ОКВ о действиях на Восточном фронте британским генералам недолго. Главная проблема – как заставить этих идиотов принять еe к сведению и сделать правильные выводы. Возникали намeтки плана будущих действий, о котором он пока не собирался говорить никому, пока представитель генштаба, каким бы другом он не был, не покинет территорию подвластную его войскам. Желая отвлечь Паулюса от мыслей о его возможных действиях, он спросил:

– Что мне делать, если англичане не сделают правильных выводов из наших сведений?

– Командование считает, что тебе нужно оттянуться к ближайшему порту, который позволит эвакуировать твой корпус в Италию. При неблагоприятном варианте развития событий, а он не исключeн, твои дивизии более нужны в Европе. Если в Италии связаться с тобой для получения указаний Генштаба будет невозможно, то ты должен прорываться в Австрию. Ну а если тебе не удастся эвакуироваться, то ты должен отойти хотя бы в Триполи, а ещe лучше в Тунис, чтобы контролировать эти ключевые позиции. Если ничего этого сделать будет невозможно, то и все указания ничего не стоят. Поступай тогда сам, как посчитаешь нужным в сложившейся ситуации.

Роммель согласно кивнул и глянул на часы. Был уже первый час ночи. Из-за полога палатки ощутимо тянуло прохладой, которая к утру превратится в самый настоящий холод, заставляющий часовых на постах кутаться в шинели и ругать эту чeртову пустыню, которая зачeм-то понадобилась рейху. Пришло время отдыха. Он вызвал адъютанта, который показал Паулюсу его место в штабном фургоне. Сам же командующий Африканским корпусом предпочeл остаться в палатке, чтобы без помех ещe раз обдумать возникшие у него мысли.

Подпрыгивая на неровностях плохо засыпанных воронок, Юнкерс Паулюса оторвался от земли и, набирая высоту, потянул к северу. Вслед нему заспешила четвeрка истребителей прикрытия. Под брюхом самолeта колебался мираж несуществующего озера, сдобренный пальмами далeкого оазиса. Набирающая силу жара уже прокалила броню бронетранспортeра так, что к ней опасно прикасаться – можно получить ожог. Внутри железной коробки ненамного прохладнее, но стены, хотя бы, защищают от обжигающих солнечных лучей.

Кавалькада из двух бронетранспортeров повернула в пустыню, срезая петлю приморского шоссе. Взрывая носом небольшие барханы они устремились в песчаную даль. Роммель не хотел рисковать, если английская разведка узнала о его поездке, то сейчас вдоль всего шоссе английские истребители откроют охоту на всe, что движется. Хорошо изучив режим работы британской авиации командир Африканского корпуса использовал для отправки Паулюса относительно безопасные утренние часы, когда выгнать чопорных англичан на войну можно было только самым жeстким приказом. Конечно, вылет они всe равно совершат позднее и, не обнаружив желанной цели, сбросят бомбы на безответный аэродром, который ежедневно приходится приводить в порядок, засыпая песком многочисленные воронки. Да истребители проутюжат на дороге неудачников, занесeнных на неe отвернувшейся от них фортуной.

Мотаясь на жeсткой лавке в такт броскам машины, Роммель шлифовал свой замысел, над которым просидел практически всю ночь. В нeм нашлось место и трезвому расчeту, и банальному безрассудству, и переменчивой удаче. Но если он удастся, то у него будет шанс взлететь на самую вершину в сложной иерархии вермахта. Хотя у него были сомнения – стоит ли туда стремиться в данной обстановке.

Второй задачей этого плана было заставить англичан считаться с его мнением. Он прекрасно понимал, что со слабым противником британские генералы разговаривать не будут. Сколько бы не покрикивал на них Черчилль из далeкой метрополии, сколько бы не понукал их, реальной власти над этим аристократическим клубом у него не было. Он не мог, как Сталин расстрелять провинившегося генерала, или как Гитлер отправить того в отставку. Всe, что он мог сделать – переместить бесталанного полководца на другое, не менее тeплое, место, чаще всего подальше от войны. А такое решение вопроса большинство этих "джентльменов войны" вполне устраивало.

Чтобы заставить их поступить так, как нужно ему, Роммелю, нужно загнать их в самый дальний угол ринга, из которого они не смогут вырваться, и вот только тогда начинать договариваться.

На этот раз в штабной палатке он собрал всех, кто нужен был ему в решении этой проблемы. Первым делом он раздал офицерам и генералам, размноженный к этому времени документ ОКВ, доставленный Паулюсом. Какой смысл скрывать от своих подчинeнных то, что скоро будет напечатано во всех английских газетах и комментироваться на всех радиостанциях от Дели до Каира. Если бы данную информацию удалось вручить лично самому Черчиллю, то, может быть, еe сохранили бы в тайне. Но в этом вселенском борделе под названием Каир, самое большее, через сутки не будет иметь копию этого документа только самый ленивый или самый жадный.

Офицеры, ознакомившись с содержимым, мрачнели, тихо переговаривались между собой, ждали его указаний.

– Итак господа, я должен сообщить вам неприятнейшее известие – всe, что мы с вами здесь до сегодняшнего дня делали не имеет никакого смысла.

Офицеры мрачно молчали, они и сами сделали такой же вывод. Кто-то тихо выругался.

– Командование поставило нам задачу приготовиться к эвакуации. Но, как вы понимаете, удачная эвакуация возможна только при непротиводействии противника. Предоставит ли он нам в данной ситуации такой шанс?

Роммель высказал общие мысли и теперь внимательно всматривался в лица подчинeнных. В них он выискивал недовольство, мрачную решимость, но не видел обречeнности. Это ему и было нужно. Пока его корпус не утратил боевого духа, он ещe покажет всем на что именно способен генерал Роммель.

– Второй задачей является ознакомление британских генералов с данным документом. – На лицах некоторых мелькнуло удивление, но вскоре сменилось пониманием. Роммель продолжил. – Вот только сумеют ли они сделать из него правильные выводы?

Генералы с сомнением покачали головами. Кто-то усмехнулся. Начальник разведки корпуса тихо рассмеялся.

– Вам майор, – обратился Роммель к нему, – и предстоит это сделать.

Тот только кивнул в ответ.

– Но как вы понимаете, господа. – Продолжил Роммель. – Убедить англичан можно только силой. Со слабым противником разговаривать они не будут. Значит наша третья задача – доказать им, что мы сильнее их, чего бы они о себе не воображали.

Роммель подошeл к карте лежащей на соседнем столе.

– Майор, подтвердились ли ваши сведения, сообщeнные позавчера.

– Да, мой генерал. – Поднялся начальник разведки корпуса. – Англичане действительно накапливают горючее в указанном месте. От наших позиций до склада всего лишь пятнадцать километров.

– Обнаглел Окинлек. С нами совсем не считается. – Заметил генерал Штрайх, командир пятой лeгкой дивизии. – Насколько велики запасы?

– Нам хватит до самого Каира. – Подвeл итоги разговора Роммель.

Генералы заулыбались. Если уж придeтся заключать мир с англичанами, то лучше сделать это в Каире. Это с британских генералов собьeт их спесь, и заставит задуматься о событиях на востоке.

– Я чувствую себя как гость, по ошибке приглашeнный на светский раут. – Начал постановку задачи Роммель. – Только он вошeл во вкус, как вдруг обнаруживается, что он лишний и его начинают выкидывать за дверь. И как-то хочется напоследок очень невежливо хлопнуть дверью!

– Когда будем "хлопать дверью"? – Поинтересовался генерал фон Тома.

– На подготовку операции достаточно пяти-шести дней, но исходить будем не только из этого срока. Нужно чтобы британцы старательно изучили "эту бумажку". – Роммель кивнул на справку ОКВ. – И окончательно расслабились. А вот тогда мы ударим.

– Предлагаю назвать операцию "Случайный гость". – Сказал командир пятнадцатой танковой дивизии генерал фон Приттвиц.

Засмеялись присутствующие, Роммель согласно кивнул. Генералы придвинулись к карте и началась разработка последнего прощального "хлопка дверью" на Африканском театре военных действий.

11 июня 1941 года Прибалтика

Противный свист тяжeлой мины резал слух, заставляя прижиматься к земле, хотя по звуку Гюнтер уже определил, что она пролетит дальше. Усилием воли он заставил себя подняться и совершить очередной бросок к спасительным развалинам многоэтажки, за которой находился командный пункт его батальона. Приглушeнный расстоянием взрыв оповестил округу, что мина наконец-таки нашла цель. Гюнтер оглянулся. Взрывом разнесло относительно целый, по сравнению с остальными постройками района, двухэтажный особняк, в котором у русских находилась какая-то из их многочисленных контор, а в настоящее время держал оборону взвод соседнего батальона.

Гюнтер только что пробегал мимо них и услужливая память вывела перед мысленным взором усталые лица солдат. Особенно запомнился молоденький солдат с испуганным взглядом. Запомнился именно испугом. За три недели непрерывных боeв всех пугливых уже успели похоронить, а у остальных страх прочно уступил место упрямой решимости и отрешeнности. Большинство уже окончательно мысленно похоронила себя. После того как русские три дня назад прекратили бессмысленные атаки, появилась надежда, что скоро к ним пробьeтся помощь. Но вместо этого начались бесконечные изматывающие обстрелы и налeты. Большевики не жалели снарядов и бомб, превращая красивый когда-то город в груду развалин. Тем более удивительно, что первые дни авиацию они не использовали вообще, а артиллерия вела огонь только из небольших калибров.

Видимо кто-то там наверху, в Москве, имеющий право решать судьбы не только отдельных людей, но и целых народов, вынес городу смертный приговор. И вот теперь этот приговор приводили в исполнение, не жалея смертоносного железа.

Шестнадцатисантиметровая русская мина была самым жутким подарком, падающим на головы его солдат из затянутого пылью и дымом неба. Если от настильной траектории снарядов можно было укрыться за тыловой стороной домов, впрочем, успешно превращаемых этими снарядами в груды битого кирпича, то от мин, с жутким свистом и воем влетающих в укрытия, а то и прямо в окопы, спасали только подвалы. Эти же посланцы ада, ибо только дьявол мог додуматься до мин такого калибра и мощи, с лeгкостью разносили любые перекрытия, заживо хороня отчаявшихся людей под обломками. Из двух взводов его батальона, попавших в такие ловушки, откопать удалось чуть более трети. И то половина была ранена осколками мины и разорванных страшной силой кирпичей.

Вот и сейчас соседний батальон лишился левофлангового взвода. Даже если кто-то и остался жив после взрыва, вряд ли он будет боеспособен. Чаще всего остаются в живых те, кого отшвырнуло страшной силой в сторону. В результате – контузии и переломы, которые уменьшают количество солдат не хуже классических ран.

Мелькнула мысль, что правый фланг батальона теперь нужно усилить ещe одним пулемeтом, но тут же погасла. Отправлять солдат из относительно безопасных укрытий на верную смерть не хотелось. Вряд ли русские перейдут в наступление. Зачем им ложить головы под пулями, если можно смешать врага с землeй с безопасного расстояния.

Хлопнула где-то далеко четвeртая мина. Гюнтер облегчeнно вздохнул. Обстрел закончился. Какое счастье, что у русских не так много боеприпасов для этих чудовищ, а то бы от солдат доблестного вермахта уже ничего не осталось. Если бы русские ещe умели соблюдать график ведения огня, потери немецких войск были бы намного меньше. Но эти азиаты никакого понятия не имеют о пунктуальности. Никогда неизвестно, на сколько именно начнут раньше или же, что более вероятно, опоздают начать обстрел артиллеристы противника. Вот и приходится быть всe время настороже.

Гюнтер сделал ещe один рывок и добрался до подбитого в один из первых дней панцера. Тогда они ещe наступали и какая-то русская батарея, подпустив их ближе, практически в упор расстреляла наступающие панцеры в подставленные борта. Часть повреждeнных машин вскоре утащили ремонтники. А эти три так и остались молчаливым напоминанием о днях относительной удачи. Русские тогда сожгли семь машин, и только вмешательство литовцев, выступивших на стороне вермахта, помешало им перестрелять всю танковую роту. Хорошо замаскированные орудия удалось обнаружить только тогда, когда в их расположении стали рваться гранаты. Это литовцы ударили в тыл советской батарее.

Остатки литовского отряда добровольцев держали оборону на его левом фланге. Правда, с каждым днeм их становилось всe меньше и меньше. И не только из-за боевых потерь. Смело вступившие в бой в первые дни, когда победа вермахта казалась несомненной, теперь, когда танковая группа Гепнера сидела в котле, они быстро растеряли боевой пыл и начали разбегаться, страшась русского возмездия. Среди них, да и немецких солдат тоже, ходили жуткие слухи о расправах, утраиваемых большевистскими комиссарами над добровольцами литовских отрядов и их семьями.

Сам Гюнтер этим россказням не верил. Как могли сведения об этом попасть в блокированный со всех сторон город. Сами литовцы при этом ссылались на каких-то знакомых своих дальних родственников, с риском для жизни пробравшихся через линию окружения. Зачем? Зачем здравомыслящему человеку спешить на верную смерть? Тем более, что обстоятельные неторопливые литовцы не производили впечатления сорвиголов. Они и в драку то ввязались только потому, что посчитали абсолютно безопасным для себя выступить на стороне победителя. Да ещe в надежде, что на этом их участие и закончиться. Не получилось!

Гюнтер переместился за третий панцер. Закопчeнные останки некогда грозной боевой машины, распахнувшие от внутреннего взрыва многочисленные люки, являли собой жалкое зрелище. Красавец Pz-3, гордость танковых дивизий вермахта, несомненно, лучший танк Европы, оказался просто беспородной шавкой по сравнению с породистыми бульдогами Восточного фронта. Никогда он не забудет растерянные лица танкистов после первого столкновения с русскими Т-50, которые оказались ничуть не хуже их прекрасных машин. И дикий ужас в глазах уцелевших после столкновения с ротой тяжeлых КВ. Нет, танкистам вермахта приходилось нести потери и раньше. Чаще от артиллерии, реже при столкновениях с очень даже неплохими французскими танками. Но никогда эти столкновения не заканчивались с таким диким счeтом: один – к десяти. Потеряв во встречном бою двадцать машин, большую часть безвозвратно, танковый батальон вермахта с трудом остановил продвижение пяти тяжелых русских танков, подбив всего лишь два! Причeм эти монстры не горели. Они всего лишь остановились, а один из них даже продолжал стрелять.