Текст книги "Майская Гроза"

Автор книги: Сергей Чекоданов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

Когда, изрядно потрeпанные советской авиацией, моторизированные полки одиннадцатой танковой дивизии немцев сумели подойти к засаде шестнадцатой бригады, орудийная канонада на востоке уже стала стихать. Получив от командира бригады сообщение, что "бабушка осталась на отдых, врач прописал строжайший постельный режим", начальник штаба шестнадцатой бригады подполковник Герман облегченно вздохнул. Засада немецким танкам удалась полностью. Но теперь предстояло принять бой с фашистской пехотой, а еe в немецкой танковой дивизии почти шестнадцать тысяч. И расстрелять еe неожиданно из засады, как только что танковый полк, не удастся.

Начштаба прильнул к окулярам стереотрубы – передовые немецкие бронетранспортeры уже разворачивались в цепь, надеясь обойти засаду, поймавшую их танковую колонну. Ну что же, именно это от них и ожидали. Кроме полугусеничных бронетранспортеров в цепи мелькали бронемашины и лeгкие трофейные танки французского производства, входившие в штаты моторизированных полков и потому избежавшие участи своих собратьев. Пологий скат местности понемногу сбивал шеренгу в широкую колонну, которая устремилась в открытый проход между двумя лесками на гребнях холмов. Проход этот выводил немецкую колонну в тыл засаде, ещe ведшей огонь по их танкам. И также ещe на одну засаду, о которой немцам пока известно не было. Передовые машины немецкой колонны почти достигли прохода, когда с покрытых лесом скатов холмов ударили пушки противотанкового полка. Головные транспортеры получили несколько попаданий и остановились. Из них посыпалась уцелевшая после попаданий пехота и начала разворачиваться в цепь. Из, невидимых немцами до этого, траншей мотострелкового батальона заработали станковые пулемeты, начали падать первые фигурки в серо-зелeной форме. Транспортeры второго и третьего ряда рванулись из колонны в стороны, стремительно увеличивая расстояния между собой, с них также начала спрыгивать пехота. Хорошая выучка немцев позволила им развернуться в цепь за короткое время и с минимальными потерями. Прикрываясь бронeй транспортeров и броневиков, немецкие солдаты пошли в атаку на обнаруживший свои позиции мотострелковый батальон. Из стрелковых траншей огонь по ним вели уже и ручные пулемeты, начали стрельбу бойцы вооруженные винтовками. Среди шеренг фашистской пехоты стали рваться мины ротных и батальонных миномeтов. Но пока немцы упорно шли вперeд, надеясь задавить сопротивляющуюся русскую пехоту численным превосходством.

Подполковник Герман посмотрел на часы – четырнадцать сорок семь. Показывать все свои возможности пока рано, с этой атакой мотострелки должны управиться своими силами. Тем более, что огонь по немецким бронетранспортeрам и броневикам открыли и закопанные в землю за стрелковыми позициями лeгкие танки БТ. Более десятка немецких машин уже дымились по всему фронту, но оставшиеся, стреляя из пулемeтов, продолжали продвигаться вперeд. Рота немецких лeгких танков, забирая вправо, устремилась в обход холмов, надеясь обойти и эту засаду. С такого расстояния трудно было определить марку машин, то ли "Рено", то ли "Гочкис", тем более что похожи эти танки были как близнецы, но спутать характерный силуэт французских машин с чем-либо другим было трудно. Начштаба проводил их взглядом, пусть спешат, там их тоже ждут.

Между тем огонь советских траншей становился всe сильнее, открыли огонь противотанковые ружья, вели огонь все бойцы, вооруженные винтовками и карабинами. И только взводы автоматчиков пока ждали подхода немцев на дистанцию огня из ППШ. Но фашистская пехота неожиданно остановилась и начала отступление, кажется, еe командование решило подождать атаки своих танков, направленных в обход. Начштаба усмехнулся, за правым холмом заработали танковые пушки, немцы наткнулись на роту Т-34, ожидавшую их там. Ну что же, и про эти немецкие танки можно забыть, тридцатьчетвeрки для них слишком опасный противник, даже при двойном численном превосходстве немцев. Немецкая пехота продолжала откатываться от траншей, медленно отползали уцелевшие транспортeры и броневики. Вот ещe один из них получил попадание снаряда из танковой пушки, остановился и задымил. Первая атака была отбита.

Теперь нужно ждать подхода немецкой артиллерии и, возможно, авиации, а потом фашисты попробуют ещe раз. Подполковник Герман был спокоен, он не показал ещe и половины своей огневой мощи, даже артиллерия вела огонь только половиной батарей. Да и бронебойщикам был приказ стрелять только по тем целям, которые недоступны артиллерии. Вскоре к его позициям стали подходить освободившиеся от боя с немецкими танками танковые роты. Подъехал комбриг. Подтянулись сводные дивизионы, уцелевших в бою пушек противотанкового полка. Начштаба доложил о результатах боя, высказал предположения о возможных действиях немцев:

– Должны они ещe раз попробовать в этом месте, вот только подтянут ещe один батальон, а то и два. Сил у них предостаточно. Да и мы здесь не особо шумели, так что наших настоящих возможностей они не знают.

– Ты, Александр Викторович, соседям с севера передай, что возможна попытка прорыва через них, если не сейчас, то после второй атаки. – Сказал комбриг.

– Хорошо, Иван Михайлович, передам. – Ответил Герман и продолжил. – У меня подготовленные позиции для одного дивизиона пушек есть, а второй я думаю перебросить за правый холм, танковую роту усилить. Немцы про неe уже знают, могут попытаться там прорываться. Остальные танки первого батальона в бой пока не вводились, я их передвинул на пару километров западнее, там можно скрытно к дороге выйти и в тыл немцам ударить, если они нас очень сильно прижмут.

– Пожалуй, Александр Викторович, так и сделаем. А второй батальон тридцатьчетвeрок перебросим к дороге и пройдемся по ней, когда немцы в бой втянутся. Наша с тобой задача не просто удержаться на позиции, а оставить здесь всю танковую дивизию немцев.

– Да мы же, товарищ комбриг, осторожничали, чтобы раньше времени их не спугнуть.

Вскоре немцы подтянули свои батареи, развернули их под прикрытием придорожного кустарника и открыли огонь. Первые снаряды попали с недолeтом, но следующий залп лeг вблизи траншей. Обнаружившие себя во время первой атаки, батареи противотанкового полка открыли ответный огонь, вскоре сведя все усилия немцев к контрбатарейной борьбе.

С запада донeсся гул. "Воздух", – закричали наблюдатели. На позиции бригады заходила девятка немецких пикирующих бомбардировщиков. Навстречу "лаптeжникам", прозванным так за неубирающееся шасси с обтекателями, взметнулись огненные трассы зенитных пушек и крупнокалиберных ДШК, приданных бригаде. Немецкие пикировщики устремились к земле, достигли точки сброса, от них отделились бомбы и накрыли траншеи стрелковых рот. Но и немцы не все сумели выйти из атаки, один из них задымил двигателем и, теряя высоту, ушел на север. Из него выбросился лeтчик, раскрылся парашют и его стало сносить ветром в сторону немецких позиций. Фашистские самолeты начали второй заход, когда с востока на них выскочила тройка краснозвeздных истребителей. Два пикировщика были сбиты сразу, остальные, сбившись тесной группой, полетели на запад, отстреливаясь от заходящих в атаку истребителей из кормовых пулемeтов. Вот вспыхнул ещe один "лаптeжник", но и один из истребителей задымил и вышел из боя, повернув на восток. Отогнав немцев, уцелевшие в бою истребители развернулись и пошли в сопровождении своего поврежденного товарища.

В это время немецкая пехота пошла в атаку по всему фронту обороны бригады. Густой цепью под прикрытием бронетранспортеров и уцелевших броневиков, не менее полка, в несколько линий двигались вперeд. Скромничать против такой силищи не стоило и комбриг, принявший руководство боем, отдал приказ о начале огня из всех орудий. Ударили все пушки, теперь полного, артиллерийского полка, заработали орудия закопанных в землю лeгких танков. В немецких цепях появились громадные фонтаны земли, это заработали новые 120-миллимитровые миномeты и тяжелые самоходки батареи СУ-152. Цепи фашистской пехоты увеличили скорость, пытаясь выйти из под огня пушек, но попали под огонь обычных миномeтов. Заработали пулемeты, отсекая пехоту от вырвавшихся вперeд бронетранспортeров. Открыли огонь все противотанковые ружья батальона, и вскоре, сумевшие прорваться через огонь батарей, транспортеры один за другим стали останавливаться, не дойдя до траншей несколько десятков метров. Подошедшая на пару сотен метров пехота была встречена кинжальным огнeм пулемeтов и автоматов и залегла. Все попытки унтер-офицеров поднять солдат в атаку заканчивались ничем. Атака захлебнулась, но оказалось, что отойти от русских позиций также трудно, как и подойти к ним. Были подбиты почти все транспортeры и броневики. В передовых цепях не осталось офицеров, на которых целенаправленно охотились русские снайперы. Солдаты перебежками отходили, прикрываясь горящими бронированными машинами, но каждый рывок стоил им убитых и раненых, выкашиваемых русскими пулемeтами. От передовых цепей, когда они сумели отойти на расстояние, на котором огонь пулеметов потерял свою эффективность, осталось не более трети первоначального состава. Потери следующих линий были меньше, но всe равно ужасали. Таких потерь немецкая пехота не несла никогда и нигде!

Но это было только началом конца. Не успели уцелевшие в атаке солдаты отойти на первоначальные позиции, как опять ударили русские пушки и со всех сторон стали выезжать танки. Много танков. Немецкие солдаты побежали к дороге, к оставленным на ней машинам, ещe не зная о том, что на неe уже выскочили с двух сторон русские танки. Выбежавшим к ней открылась ужасная картина. По дороге, сминая машины, двигались тяжелые русские танки. Сидящая на них пехота вела огонь из автоматов по всем, кто пытался оказать сопротивление. Солдаты бросились обратно в поле, но и там волной катились русские БТ. В чистом поле даже легкий танк неодолимый противник, единственный исход схватки с которым, чаще всего, смерть храброго дурака, осмелившегося на это. Когда же и с запада выкатились русские танки, немецкие солдаты стали бросать оружие и сдаваться. Бой закончился.

20 мая 1941 года Восточнее Люблина

Стук колeс вагона стал реже. Павел перевалился на другое плечо, поменял положение рук. Вслед за ним зашевелился второй номер Панкратов. Двинулись и дальше по вагону. Капитан, посветив фонариком, дал команду приготовиться. Павел подтянул вещмешок, пробежал пальцами по корпусу винтовки, ствол был у напарника, проверил футляры с биноклем и прицелом. Всe было под рукой. Приставленный в качестве третьего номера боец придвинул ближе цинк с патронами.

Кажется, томительное ожидание подходило к концу. Поезд двигался всe медленнее. По знаку капитана поднялись бойцы группы десантирования, открыли окна, скользнули на крышу вагона. Движение поезда всe больше замедлялось, встал капитан, стали подниматься остальные бойцы взвода, разбирать оружие и снаряжение. Павел надел лямки вещмешка, пристроил поудобнее бинокль и прицел, перехватил винтовку и подошел к левой двери. В затылок ему пристроился Панкратов, за ним третий номер. Рядом выстраивались другие группы.

Наконец, вагон остановился. Значит, всe идет по плану. Распахнулись двери, дохнуло прохладой весенней ночи, стало ясным насколько спeртым стал воздух в вагоне за время движения. Всe это промелькнуло в голове в то время, когда тело уже перекидывало себя через открытый проeм двери, сказывались тренировки, отрабатывавшие эту часть задания до полного автоматизма. Подошвы сапог ударились об насыпь, Павел отбежал влево, освобождая место второму номеру, притянув винтовку к груди, заскользил вниз под насыпь. Оказавшись внизу, заспешил к недалeкому лесу, краем глаза фиксируя движение других бойцов отряда. В затылок ему дышали второй и третий номера расчeта. Десять минут торопливого шага вслепую, а часто и просто на ощупь, несмотря на начинающее светлеть небо, закончились на небольшой поляне. Бойцы быстро нашли остальные номера своих групп, выровняли в темноте некоторое подобие строя. Павел занял своe место на левом фланге, за ним пристроились Панкратов и Долгих, вспомнилась фамилия, прикреплeнного к ним бойца.

Вдоль строя, подсвечивая фонариком, прошeл капитан, проверил наличие бойцов. Убедившись, что все на месте, махнул рукой. Передавая команду по цепочке, строй развернулся и заспешил вглубь леса на запад. Павел быстро поймал темп, задышал в соответствии с намертво вбитыми в голову инструкциями, прислушался к дыханию других бойцов группы. Всe шло как на тренировке. Мягко скользил за ним второй номер Панкратов, на бесшумное движение которого по лесу, да и в других местах тоже, Павел потратил не одну неделю. Поначалу таeжному охотнику Павлу каждое движение, данных ему на обучение бойцов, напоминало стадо ломящихся через подлесок медведей, приходилось ему слышать и такое, когда по молодости нарвался на медведицу с медвежатами второго года. Но со временем движение становилось всe более бесшумным, так что на выпуске вся группа умудрилась проскользнуть незамеченной в метре за спиной проверяющего. А Панкратов был не самым худшим в группе по бесшумности движения, но зато самым лучшим по определению параметров прицеливания. В паре с ним Павел всегда выдавал наилучшие результаты, даже если цель была скрыта туманом или дымом. Третий номер группы ефрейтор Долгих, приданный им на время для переноски дополнительного боекомплекта, тоже сибиряк, как и Павел, двигался настолько тихо, что даже для него было проблемой определять, где в данный момент тот находится. Капитана же, следовавшего в арьергарде колонны отряда, он вообще не слышал.

Следующая остановка, через полчаса марш-броска под сенью деревьев, привела отряд в дубовую рощу. Столетние, а может и больше, великаны теснили друг друга ветвями, создавая довольно редкую рощу, только на окраинах позволяя глупому молодняку побороться за солнечные лучи, но надeжно прикрывали от любого наблюдения с воздуха. Было уже довольно светло, даже под тенью деревьев, солнечные лучи косо прорывались через листву, освещая подстилку из прошлогодних листьев. Капитан объявил привал, бойцы присели к стволам дубов, прикрываясь от возможного наблюдения сверху. Предосторожность была не лишней, судя по шуму в воздухе, находился отряд недалеко от аэродрома.

Павел, как старший снайперской группы, обошeл бивак отряда, контролируя подчинeнных ему во время подготовки к операции бойцов. Все четыре группы были в порядке. Две группы снайперов обычного калибра, всего четыре человека в двух парах, приданные штурмовым группам взвода, находились в голове колонны. Появление Павла они восприняли как команду к действию, расчехлили прицелы винтовок, переводя их из походного положения в боевое. Находящаяся в центре вторая пара большого калибра, первой был сам Павел со своим напарником, при его появлении коротко отрапортовали о положении дел. Хотя к каждой паре большого калибра был приставлен ещe один боец для переноски дополнительного боекомплекта, они по-прежнему считались парами, а не тройками. Собирать своe громоздкое и тяжeлое оружие, чуть менее двадцати килограммов с прицелом и дополнительным оборудованием, они не спешили. Тем более, что сборка и настройка не занимала более двух минут. Да и таскать двухметровую винтовку в собранном состоянии было чрезвычайно неудобно. Для того еe и сделали разборной, чтобы сделать расчeты подвижными. В отличие от еe родной сестры бронебойки, которую делали неразъeмной. Хотя внешний вид противотанкового ружья, в просторечии бронебойки, и снайперской винтовки большого калибра различался очень сильно, внутренне устройство у них было практически одинаковым, разве что отличалось качеством изготовления, которое у снайперских винтовок было, естественно, выше, так как они были изделиями штучной работы. Ну, а бронебойки штамповали на основном конвейере, их то требовалось в тысячи раз больше. Самих противотанковых ружей в отряде не было, командование вполне резонно рассудило, что при необходимости их функции могут выполнить снайперские винтовки большого калибра, по техническому паспорту СВБК, а согласно появившейся недавно моде давать некоторым видам оружия личные имена – называлась она "Гюрза".

Удовлетворeнный осмотром, Павел вернулся к своей группе. Оба бойца его группы пытались спать, наверстывая бессонные ночи предыдущих недель подготовки. Павел с легкой завистью окинул их расслабленные позы. Сам он позволить себе такое не мог, и не потому, что было запрещено. Будь он обычным бойцом, давно уже бы кемарил вполглаза, но обязанности командира требовали быть начеку. Павел взял свою, оставленную на время у дерева, винтовку, провел внешний осмотр, оттянул затвор, зафиксировал его в крайнем положении и осмотрел казeнник. Состояние оружия было идеальным, как и все предыдущие дни. Хотя у таeжного охотника, и выжившего ветерана зимней финской войны, по-другому быть просто не могло.

Павел присел рядом с Панкратовым, прикрыл глаза, попытался сосредоточиться, повторяя основное задание его группы. Выглядело оно, честно говоря, просто невыполнимым. Вывести из строя аэродром силами одного его расчeта с группой прикрытия! Ни о чeм подобном он даже не слышал. Хотя и о таком оружии, как его винтовка, ему, до недавних пор, тоже слышать не приходилось.

Когда вместо приказа об увольнении он получил распоряжение прибыть в штаб округа, Павел ожидал всe, что угодно, вплоть до ареста и отправки на Колыму. Но то, что ему предложили, вызвало такое удивление, что принимавший его капитан даже рассмеялся.

– Сержант, а ты и вправду положил четырeх "кукушек", или всe это враки штабных крыс. – Сказал он, разминая папиросу.

Павел даже почувствовал лeгкую обиду. Не особо скрывая злости, он рассказал условия и события каждого поединка с финской "кукушкой". Капитан отрешeнно пыхтел папиросой, кивал в такт рассказу и молчал, давая Павлу возможность находить всe новые и новые доказательства его доблести. Наконец, и Павел понял, что его просто "разводят", что всe, им рассказанное, давно известно его собеседнику, и что "пыжась" перед будущим начальством, он просто выставляет себя дураком, и замолчал.

– Молодец сержант, быстро сообразил. – Капитан загасил папиросу в блюдце, выполнявшем роль пепельницы, и продолжил. – Врать я тебе не хочу. Поэтому постараюсь говорить правду, конечно, в том объeме, что мне и тебе позволено должностью. Если отбросить все условности, то нам сержант скоро придeтся воевать. И тут твой опыт борьбы со снайперами может пригодиться. Но я хочу предложить тебе борьбу в таких условиях, что тебе покажутся сказочными.

Павел с недоверием посмотрел на капитана. Что ещe можно придумать в давно отработанном деле охоты на другого снайпера. Выходи на рубеж и жди у кого раньше нервы сдадут. Кто первый попытался выстрелить, тот чаще всего и покойник.

– А что ты скажешь о возможности стрелять за километр, а то и полтора? – Сказал капитан.

– Может быть, я и попаду с такого расстояния, – ответил ему Павел, – но не с первого раза, а ждать второго выстрела будет только откровенный дурак.

– А почему с первого невозможно? – Продолжал валять дурака капитан, по крайней мере, так казалось Павлу. Впечатление полного болвана он не производил.

– Рассеивание, товарищ капитан, да и ветром может снести.

– А если пуля тяжелее будет?

– Это с чего же стрелять тогда? – Удивился Павел.

После этих слов капитан отошeл к столу, стоящему за спиной Павла. На столе, прикрытое брезентом, находилось что-то непонятное. Капитан скинул брезент. И Павел даже ахнул. На столе стояла на сошках винтовка, но таких размеров, что он и подумать не мог, что такое может существовать.

– Знакомься, сержант, это снайперская винтовка большого калибра, СВБК. Калибр пули 14,5 миллиметров. Начальная скорость 1000 метров в секунду. Прицельная дальность не менее полутора километров. При благоприятных условиях можно стрелять и с двух. В боекомплекте патроны с обычными пулями, трассирующими и бронебойно-зажигательными. Винтовка однозарядная, с полуавтоматическим затвором. Масса без прицела и боеприпасов семнадцать килограмм. Длина почти два метра. Таскать, конечно, такое неудобно, поэтому сделана разборной, ствол отделяется.

– А кто меня учить будет? – Спросил Павел заворожено смотря на это чудо.

– Учить? – Капитан рассмеялся. – Мы с тобой и будем учить. А заодно и винтовку модернизировать, если найдeм какие-либо недостатки. И времени на это у нас с тобой не более полугода.

Капитан накинул брезент на место. Подошeл к столу и закурил очередную папиросу, Павлу не предложил, значит знал, что тот не курит.

– Значит так сержант, сегодня даю тебе время на обустройство. А завтра с утра и начнeм. И не забудь выспаться сегодня, это у нас с тобой последняя спокойная ночь.

Капитан знал, что говорил. До конца марта единственным желанием всего личного состава снайперской школы было выспаться хотя бы раз в неделю. Командир сам покоя не знал и другим его не давал. Павел за три года службы, из них четыре месяца войны, чего только не видел, но так, как в первые недели, его не гоняли никогда. А затем он сам уже гонял курсантов, отрабатывая с ними передвижение, маскировку, выбор позиции. Ежедневно своим ходом за три километра добирались на стрельбище. И стреляли, стреляли и стреляли. Из разных позиций, разными боеприпасами, по разным целям. Постепенно отодвигая огневой рубеж, пока все не стали уверенно поражать цели за полтора километра. Ну а лучшие пары, и Павел с Панкратовым в том числе, попадали в центр ростовой мишени за два километра даже при боковом ветре, правда не очень сильным.

Наконец, в начале апреля в школе устроили экзамены, а затем разбросали их по частям. Павел с напарником и ещe одна пара из их школы попали на западную границу в взвод Осназа под командованием капитана Синельникова. И здесь вместо долгожданного отдыха опять были тренировки и ежедневная учeба. Теперь по взаимодействию с боевыми группами взвода, десантированию с разных видов транспорта. Учили выпрыгивать с мчащейся по просeлочной дороге полуторки, покидать движущийся вагон и даже прыгать с лошади на скаку. Пришлось им два раза совершить прыжок с парашютом, первый раз просто учебный прыжок, налегке, во второй раз уже с полным боевым оснащением и только винтовка опускалась на отдельном парашюте.

Но всe когда-нибудь заканчивается. Утром восемнадцатого мая взвод построили в казарме. Необычайно серьeзный капитан Синельников, нервно поглядывая на часы, ходил вдоль строя. Осназовцы тихо переговаривались, делились предположениями, в большинстве своeм состоящими из одного предложения – "кажется, начинается". Капитан, знающий больше своих бойцов, хранил молчание. Наконец дневальный подал команду "смирно", бойцы вытянулись, краем глаза кося на входную дверь. Ждали, оказывается, незнакомого им подполковника с орденом Красного знамени на груди. Подполковник не спеша прошeл вдоль шеренги, оглядывая каждого бойца, оглянулся на сопровождавшего его политрука, тот подал ему красную кожаную папку. Отойдя к середине строя, подполковник раскрыл папку и хорошо поставленным голосом прочeл приказ о приведении вооружeнных сил Советского Союза в боевую готовность для отражения нападения со стороны Германии. После чего закрыл папку, развернулся и ушeл.

Павел даже удивился. Зачем было устраивать весь этот балаган. Только самые большие идиоты могли предположить, что тренировки вблизи западной границы предназначены для отработки мер противодействия нападению Японии. Других явных врагов, если исключить Германию, у Советского Союза попросту не было.

Впрочем, разочарование продолжалось недолго. Проводив нежданное начальство, капитан Синельников коротко и ясно, не отвлекаясь на дипломатические тонкости, поставил задачу своему взводу на ближайшее время.

А задача была предельно проста. Выдвинуться в глубокий тыл противника для совершения диверсионных действий на его коммуникациях.

Взводу дали время на подготовку и отдых. К вечеру основные сборы закончились. Собрано и проверено, и перепроверено капитаном Синельниковым, всe, что нужно было взять с собой. Трижды придирчиво взвешен и перетряхнут весь груз, безжалостно отброшено всe, без чего можно обойтись. Только боеприпасы с каждым разом всe прибавлялись. Исключение составляли лишь бойцы вооружeнные, добытыми неведомыми для всего взвода путями, немецкими автоматами MP-40, пулемeтами MG-34, да снайперскими карабинами германского производства, боеприпасы к которым была возможность добыть в тылу противника. Но они составляли только четверть состава взвода.

Пришлось решать эту проблему и Павлу. Как ни крути, дополнительного боезапаса необходимо было взять не меньше полновесного цинка. Перегруженные выше всякой меры штатным боезапасом и оборудованием, это не учитывая веса винтовки, Павел с Панкратовым нести дополнительный боезапас просто физически не могли. Вот и проявился в их паре третий боец, приданный до того времени, пока они не израсходуют патроны и не смогут распределить между собой взятый цинк.

А затем была быстрая погрузка в вагоны проходящего в Германию, а вернее бывшую Польшу, поезда на тихом и сонном полустанке, где только ленивые вороны перелетали с одного дерева на другое, да пьяные железнодорожники, пившие наверняка на счeт всесильного НКВД, что-то обсуждали с другой стороны вагона. Скорее всего, кроме водки было им передано и некое предупреждение, ибо никому из них за время стоянки не пришло в голову посмотреть на другую сторону. И только после того как поезд тронулся, вдогонку составу было брошено: "Удачи вам, мужики!"

Долгое движение к месту высадки, так как сажали их в поезд за две сотни километров до границы, завершилось удачной выброской диверсионной группы, которая сейчас и решала в какую сторону продолжать движение.

Капитан Синельников мог гордиться тем, насколько незаметно удалось высадить его взвод. Конечно большую роль сыграли польские машинисты, сумевшие организовать незаметную по времени остановку посреди перегона, но и его бойцы, добавившие снотворное в бачок с питьевой водой немецкой охраны, могли гордиться своей работой. Бойцы группы десантирования, в обязанности которых также входило нейтрализовать охрану, если она будет, зафиксировали удивительно громкий храп, доносящийся из вагона охраны. Ну а дальше оставалось только вводить в действие заранее разработанный план.

А, согласно этому плану, задачей снайперской группы старшины Чеканова Павла и шести бойцов сопровождения, включая третьего номера ефрейтора Долгих, была нейтрализация аэродрома, самолeты которого сейчас назойливо жужжали в воздухе.

Недолгий отдых закончился короткой командой командира взвода, определившего по часам, а может получившего по рации, время начала операции. Колонна бойцов взвода быстро разделилась на три группы по назначенным целям.

Первой ушла группа, задачей которой были диверсии на железной дороге, им предстояло выдвинуться к ближайшему мосту и взорвать его, а дальше действовать по обстановке.

Вторая группа, возглавляемая самими капитаном, должна была организовать засады на шоссе. Вместе с ними уходила одна из групп обычного калибра и вторая снайперская группа большого калибра. Еe задачей было не выцеливать противника за многие сотни метров, а используя бронебойно-зажигательные патроны, вывести из строя как можно больше техники противника. Вот и пригодилось близкое родство с бронебойкой. Если за полтора километра "Гюрза" прошибала человека насквозь, отбрасывая изломанные пулей остатки на несколько метров, то на расстоянии в триста метров она спокойно пробивала броню в тридцать миллиметров. Что было вполне достаточно, чтобы вывести из строя все немецкие бронетранспортeры и большинство панцеров вермахта.

Последней должна была уходить группа самого Павла. Благо выдвигаться к цели им нужно было всего лишь несколько сотен метров. В последний момент капитан Синельников всe же решил передать вторую снайперскую группу обычного калибра в подчинение Павлу.

– Смотри старшина, не подведи меня. Почти треть взвода тебе отдаю и половину снайперов. – Напутствовал его на прощание командир взвода.

– Сделаем всe, что сможем, товарищ капитан. – Поспешил отрапортовать Павел.

Капитан, не любивший длинных речей и старавшийся обойтись наименьшим количеством слов, по крайней мере в общении с подчинeнными, пожал ему на прощание руку и вскоре растворился вместе с бойцами в редком подлеске.

Павел собрал выделенных ему бойцов под "своим" дубом. Было немного боязно. Впервые ему доверили самостоятельное руководство в бою. Конечно, за эти месяцы подготовки приходилось ему командовать и взводом и ротой, старшиной которой он был. Но это была учебная рота, в которой ошибки командира не означали гибель его подчинeнных и невыполнение боевого задания. Старательно сохраняя спокойствие и подсознательно копируя поведение капитана, Павел поставил задачу своим бойцам, выделил группы разведки и прикрытия, и дал команду на выдвижение. Несколько минут неторопливого бега привели их к будущей цели – аэродрому, на котором расположились штурмовая и бомбардировочная группы смешанной эскадры Люфтваффе.

Притаившись в довольно густом кустарнике метрах в шестистах от командного пункта аэродрома, расположенного в небольшом домике на окраине лeтного поля, окруженного со всех сторон лесом, Павел вместе с Панкратовым наблюдал расположение целей. То что он увидел, вызвало у него крайнее удивление и сомнение в правдивости рассказов о немецком порядке, услышанных им при подготовке. Расслабленность и благодушие царили на всем пространстве аэродрома. Часовые вместо исправного несения службы, которое заключалось в наблюдении за окрестностями, сойдясь вместе на границах постов, что-то эмоционально и весело обсуждали и не обращали никакого внимания на лежащий неподалeку лес. Большинство, не особенно скрываясь, курило, а некоторые даже пили из фляг, и явно не воду. Не отставали от своих подчинeнных и офицеры, отличаясь от них только качеством потребляемого спиртного. Даже неискушeнному Павлу было понятно, что в бутылке, которые передавали друг другу офицеры, стоящие вблизи командного пункта, содержался коньяк. Правда, при виде старшего офицера, проходящего мимо, они торопливо приняли стойку "смирно" и спрятали бутылку за спину. Но тот только махнул рукой на эти попытки соблюдения субординации и заспешил далее.

Впрочем надо признать, что никому из них не пришло в голову уйти со своего поста, что несомненно попытались бы сделать их русские коллеги в аналогичном состоянии. Именно поэтому из всего состава взвода капитана Синельникова коньяк во фляжках был только у двух санитаров. Все остальные, несмотря на звания и должности, наливали в них только воду.