Текст книги "Корпорация Vallen'ok 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Хардин

Соавторы: Сергей Измайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

И произошло это.

Мои пальцы, только что державшие край тарелки, столкнулись с её протянутой рукой. Это не было мимолётным касанием. Тёплая, живая кожа её тыльной стороны ладони на мгновение прижалась к моим пальцам.

По моему телу словно пробежал разряд тока. Я замер, не в силах пошевелиться, чувствуя, как кровь ударяет в виски. Опыт предыдущей жизни словно и не существовал, я снова был юным мальчишкой, который коснулся девчонки, которая ему нравится.

Её глаза широко распахнулись. Она не одёрнула руку сразу, а замерла в ступоре, ощущая, должно быть, то же самое. Лёгкий румянец на её щеках превратился в густой алый, заливавший всё лицо, шею, уши.

Молчание длилось всего секунду-две, но для нас оно растянулось в вечность. Мы сидели, уставившись на точку соприкосновения, которое уже прекратилось, но эхо которого ещё жгло кожу. Ая резко, почти выронив вилку, отдёрнула руку и спрятала её под стол. Она опустила голову, стараясь скрыть своё пунцовое лицо волосами.

– Простите… я… – прошептала она сдавленно.

– Нет, это я… – Мой собственный голос прозвучал хрипло и непривычно.

Я не знал, что сказать. Мой разум, обычно работающий на опережение, был полностью опустошён. Я видел, как быстро-быстро поднималась и опускалась её грудная клетка. Она пыталась сделать глоток мохито, но её рука дрожала, и лёд звенел о стекло.

Воцарившаяся тишина была уже не комфортной, а густой и напряжённой. Но в этом напряжении не было ничего плохого. Оно было сладкое и горькое одновременно. Мы уставились в свои стаканы, не в силах поднять взгляд друг на друга. Что это было? Это… это же просто прикосновение. Почему у меня до сих пор колотится сердце, как у мальчишки? И почему… почему я хочу, чтобы это повторилось?

Я рискнул взглянуть на неё. Она всё так же смотрела в свой стакан, но в уголках её губ таилась смущённая, растерянная улыбка. И я понял: она чувствует то же самое. Нам не нужно было говорить ни слова.

Мы шли молча почти всю дорогу к её дому. Но это молчание уже не было неловким. Оно было насыщенным, наполненным эхом того случайного прикосновения, которое висело между нами незримой, но ощутимой нитью. Я не хотел, чтобы это заканчивалось. Этот день. Это чувство. Этот… мир, в котором есть только эта улица, и она рядом. Я готов был платить за этот день вдвойне. Втройне.

Тёплое покалывание в груди не проходило, а лишь усиливалось, превращаясь в нарастающее, томное волнение. Я чувствовал лёгкую дрожь в коленях, но теперь она была приятной.

Мы подошли к её подъезду. Остановились у стеклянных дверей. И снова повисла пауза. Та самая, тягучая и сладкая, когда никто не хочет делать первый шаг к прощанию. Мы стояли так близко, что я мог различать тонкий аромат её духов, смешавшийся с запахом города.

Ая перебирала ремешок своей сумки, глядя куда-то мне в грудь. Она явно что-то хотела сказать, но слова застревали.

– Спасибо вам… тебе за сегодня, – первой нарушила она тишину, не поднимая глаз. – Это было… это было совсем не похоже на всё привычное мне. – Она сделала небольшую паузу, подбирая слова, и наконец подняла на меня взгляд. – Обычно воскресенье – это просто день перед понедельником. А сегодня… сегодня оно было таким… насыщенным, живым.

Её слова, такие простые и искренние, отозвались во мне гулким эхом. Я видел в её глазах не просто вежливость, а что-то большее – лёгкую грусть от того, что день закончился, и ту самую искорку.

– Мне тоже. Спасибо, что согласилась. На всё это, – мой голос звучал тихо, но твёрдо. Я сделал широкий жест рукой, охватывая и прогулку, и кафе, и весь этот совершенный, идеальный день.

Я сделал шаг вперёд. Дистанция между нами сократилась до критической. Я видел, как у неё чуть-чуть расширились зрачки, но она не отступила. Она замерла, затаив дыхание.

Мы стояли друг напротив друга в немом ожидании. Воздух между нами трещал от возникшего напряжения. Я видел, как она облизнула губы – быстрый, нервный жест. Сейчас или никогда. Просто сделай это. Пусть это будет самой безумной и самой правильной точкой в этом дне.

Я медленно, давая ей время отстраниться, отпрянуть, наклонился. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно на всю улицу. Я видел, как её глаза закрылись, а длинные ресницы легли на щёки. Я чувствовал её тёплое, немного прерывистое дыхание на своих губах. И это последнее, что я осознал.

Воздух между нами сгустился, стал вязким и сладким, как мёд. Каждый звук казался приглушённым, доносящимся из другого измерения. Здесь и сейчас существовали только мы двое.

Моё движение было бесконечно медленным. Я видел каждую мельчайшую деталь её лица в эти затянувшиеся секунды.

– Остановись. Ты не имеешь права. – мой внутренний голос решил так не вовремя проснуться. – Ты – ходячая катастрофа. Ты – просроченный долг. Ты принесешь ей только боль. Остановись…

Но моё тело не слушало разума. Оно тянулось к её теплу, к этому островку настоящего. Нет, это моё. То единственное настоящее, что у меня есть. Я заплачу за эту секунду всем, чем угодно.

Всё моё существо состояло из огня и льда одновременно. Горячая волна накатывала откуда-то из глубины груди, а кожа покрывалась мурашками. Я почувствовал её дыхание – тёплое, с лёгким сладковатым оттенком мяты. Оно смешалось с моим собственным, коротким и прерывистым.

Наши губы встретились.

Это было не страстное столкновение, а робкое, вопрошающее прикосновение. Мимолётное, как дуновение ветра, и мягкое, как лепесток сакуры. Простое соприкосновение кожи с кожей, которое обожгло сильнее любого пламени.

Весь шум мира, все тревоги, весь гул отчаяния и страха – всё это мгновенно исчезло, поглощённое оглушительной тишиной, наступившей внутри меня. Вся моя сложная, изломанная вселенная сжалась до одной-единственной точки – точки соприкосновения наших губ. Я не думал ни о чём, я просто чувствовал. И это было самым сокрушительным и самым прекрасным ощущением в моей жизни.

Поцелуй длился всего мгновение. Меньше секунды.

Я отстранился так же медленно, как и начал, моё сердце колотилось так сильно, что мешало дышать.

Ая стояла с закрытыми глазами ещё секунду, словно боясь, что, если откроет их, всё исчезнет. Потом её веки дрогнули, и она посмотрела на меня. В её огромных, тёмных глазах плескался настоящий ураган из шока, стыда, непонимания и чего-то ещё, чего она сама, должно быть, испугалась.

Она резко, почти инстинктивно, отпрянула на шаг, прижав кончики пальцев к своим губам.

– Я… мне… мне правда пора! – выпалила она, не глядя на меня, её щёки пылали.

Не дожидаясь ответа, не оглядываясь, она резко развернулась, почти бегом бросилась к стеклянным дверям, судорожно стала рыться в сумке в поисках ключа. Я видел, как дрожали её руки.

Дверь распахнулась и тут же захлопнулась за ней, оставив меня одного.

Я стоял неподвижно, всё ещё чувствуя на своих губах призрачное, обжигающее тепло её прикосновения. Я медленно поднял руку и прикоснулся к своим губам кончиками пальцев, как бы запечатывая это ощущение.

В ушах стояла оглушительная тишина, нарушаемая лишь бешеным стуком моего собственного сердца.

Я был абсолютно один на пустынной улице. Но впервые за долгие-долгие месяцы я не чувствовал себя одиноким. Я чувствовал себя таким… живым.

И это было страшнее и прекраснее всего на свете.

Глава 25

Тишину первого рабочего утра в новой должности нарушал лишь едва слышный гул системы климат-контроля, поддерживающей идеальную температуру.

Я сидел за своим столом. Новым, монолитным, сделанным из какого-то тёмного матового композитного материала, холодного на ощупь. Его поверхность была пугающе гладкой, ни пылинки, ни царапины, ни намёка на чью-то чужую жизнь. Тонкий, почти невесомый монитор, суперэргономичная клавиатура и папка с документами, которую принесла мне секретарша пять минут назад.

Я обвёл взглядом кабинет. Он был раза в три больше моего предыдущего. Целую стену занимало панорамное окно, открывающее вид на бескрайнее море небоскрёбов Осаки. Светло-серые стены, минималистичные полки из светлого дерева, пара дорогих кресел для гостей. Всё дышало функциональностью, оптимизированностью и колоссальной суммой, сколько всё это стоило.

Голова гудела от объёма информации. Бюджеты департамента, стратегические планы развития на пять лет вперёд, отчёты по рискам глобальных проектов. Масштабы были совершенно иными. В прошлой жизни я управлял такими же, если не большими, суммами, но там была другая игра. Здесь же каждый документ, каждая цифра – это ход в шахматах, где фигурами были люди, ресурсы, целые рынки. Одна ошибка – и не просто провал поставки, а цепная реакция, способная обрушить репутацию целого направления.

Я сделал глоток воды прямо из стильного стеклянного графина, стоявшего на столе, чтобы отвлечься.

Часть моего мозга, того самого, что был отточен годами подковёрных игр в прошлой жизни, автоматически анализировал таблицы, строил прогнозы, выискивал слабые места в логистических схемах. Это было привычно, почти медитативно. Но другая часть, та, что постоянно была на взводе, что помнила о хронографе и обратном отсчёте, работала в фоновом режиме. Амано. Его лицо всплывало перед глазами поверх столбцов цифр. Его спокойная, всезнающая улыбка. Этот кабинет, эта власть, этот вид – всё это могло быть частью его игры. Меня подняли не просто так?

Мысленно я вернулся к вчерашнему дню. К Ае. К тому мимолётному, невероятному короткому поцелую у её дома. К её смущённому, растерянному лицу. Это воспоминание было как глоток чистого горного воздуха. Ясным, настоящим, моим. Я насильно отогнал его, сосредоточившись на документах.

Тишину моего стерильного кабинета разрезал резкий щелчок магнитного замка. Дверь распахнулась без предварительного стука – привилегия нового статуса моего ассистента, вшитая в его электронный пропуск. Иоширо ворвался в мою епархию.

Казалось, он не шёл по коридору, а материализовался прямо здесь, заряженный кинетической энергией целого отдела логистики. На нём был новый, идеально сидящий костюм, но вместе с ним старый потрёпанный галстук. Он был слегка сдвинут, а в глазах плясали озорные чёртики, смешанные с фанатичным блеском первооткрывателя. Под мышкой он зажал планшет и стопку бумаг такой высоты, что она бросала вызов законам физики.

– Канэко-сан! – его голос прозвучал как выстрел, нарушая стерильную акустику комнаты. – Вы даже не представляете! Я получил доступ к серверам стратегического планирования!

Он не стал тратить время на подход к столу, просто шлёпнул стопку бумаг передо мной, словно это был трофей поверженного врага, и принялся лихорадочно тыкать в планшет.

– Алгоритмы, которые они используют для прогнозирования грузопотоков, – он говорил так быстро, что слова сливались в один непрерывный поток, – они не просто анализируют, они обучаются! Но я выявил условия, которые отдел анализа упускает вот уже три квартала! Здесь, видите! – Он сунул мне под нос планшет с какими-то головокружительными графиками и диаграммами, напоминающих картины абстракционистов. – Вот этот провал в моделировании по азиатскому региону? Это не ошибка данных! Это системный сбой в предсказательной модели, потому что они закладывают не ту погрешность.

Я слушал, откинувшись на спинку своего эргономичного кресла, стоившего как месячная зарплата Иоширо на старом месте. Его энтузиазм был заразительным и немного пугающим. Он был как ребёнок, получивший в подарок настоящий реактор и жаждущий немедленно провести ядерный синтез в гостиной. Его энергия была ценнейшим ресурсом, но её нужно было направить в нужное русло, иначе он мог взорваться и похоронить под обломками и себя, и всех окружающих.

Я поднял руку, жестом, который я уже успел освоить за это утро, – мягким, но не допускающим возражений.

– Сугиями-сан, спокойствие. Это блестящая работа, на самом деле. – Я взял планшет и сделал вид, что внимательно изучаю разноцветный хаос на экране. – Ясно. Подготовь краткую рекомендацию по этому вопросу. Три страницы, максимум, без технических деталей, только выводы и рекомендации.

– Понял! Сделаю! – Он замер, его дыхание немного выровнялось, но глаза всё ещё горели. – Для руководства? Да, да, конечно. Пусть наверху увидят, на что способна настоящая аналитика!

Я видел, как он уже мысленно рисует себе картину триумфа. И это был нужный момент.

– И ещё, Сугиями-сан, – я отложил планшет и сложил руки на столе, – есть ещё один вопрос. Неофициальный.

Тон моего голоса сменился. Стал тише, ровнее, без намёка на ту деловую суету, что была секунду назад. Он мгновенно это уловил. Его брови поползли вверх, а взгляд стал осторожным, как у охотничьего пса, почуявшего едва уловимый незнакомый запах.

– Всё что угодно, шеф, – сказал он уже без лишней экзальтации.

Я выдержал паузу, давая ему понять всю серьёзность момента.

– Такаши Амано. Заместитель начальника службы безопасности. Мне нужна о нём информация. Всё, что можно найти. Но… – Я пристально посмотрел ему прямо в глаза, – тихо, абсолютно тихо. Никаких запросов в базы данных, никаких вопросов коллегам. Никаких электронных следов не должно остаться. Только открытые источники без дополнительного доступа. Архивы корпоративных новостей, публичные регистры, если такие есть. Социальные сети, любая мелочь. Ты понял меня?

Иоширо не моргнул глазом. Весь его кипучий энтузиазм словно сконцентрировался. Он видел не просто интересную задачку, а настоящее задание, секретную миссию. Он медленно кивнул.

– Понял. Тихо. Будет сделано!

Он не спросил: «Зачем?». Не выразил ни малейшего удивления. Просто развернулся и вышел из кабинета. Но теперь он шёл не стремительным энергетическим вихрем, а сосредоточенной, почти крадущейся походкой человека, который несёт в себе важную и опасную тайну. Дверь закрылась за ним почти бесшумно.

Золото, а не работник. И я только что бросил его в самое тёмное подземелье корпоративного замка. Осталось надеяться, что он вынесет оттуда светильник с правдой, а не наткнётся на дракона.

Потёртый электронный пропуск в моём кармане внезапно показался тяжелее. Не физически, конечно. Он тянул меня вниз, с этого стерильного олимпа тридцать восьмого этажа обратно в знакомые недра в глубине здания. Телефон? Ну уж нет. Любой звонок по внутренней линии – это заметка, которую прочтут десятки глаз, включая те, что принадлежали Амано. Мне нужен был только личный контакт. Неформальный.

Я вышел из кабинета, стараясь выглядеть как человек, вышедший размять ноги или найти кофе получше. Мой новый статус был невидимым щитом – кто посмеет спросить заместителя начальника департамента, куда и зачем он идёт? Лифт мягко понёс меня вниз. Дверь в IT-отдел распахнулась также, как и в прошлый раз. Издалека доносился стук клавиатур и гул системных блоков. Я вошел без стука. Ничего не изменилось: всё тот же хаос из проводов, мониторов, пустых банок от напитков и полуразобранных серверов, занимающих треть помещения. Здесь царил свой, непонятный мне порядок беспорядка.

Моего старого знакомого, Ито Ямато, я сразу увидел за его столом. Он был погружён в строки кода, и на его лице отражалось сосредоточенное отупение, знакомое всем, кто часами ищет одну пропущенную запятую.

– Заблудился, начальник? – раздался его голос. Он оттолкнул от себя клавиатуру и откинулся в кресле. – Лифт на вершину пищевой цепочки на другом конце коридора. – Хотя наше знакомство и состоялось при весьма «интересных» обстоятельствах, но я всё равно был для него больше своим, нежели львиная доля нашего небоскрёба.

– Ищу кофе, который не напоминает коричневую жижу, – соврал я, непринуждённо опираясь на его стол. – На нашем этаже от количества недовольных кислых мин даже молоко для кофе сворачивается.

Он наконец оторвался от экрана, уставившись на меня мутными от усталости глазами.

– Канэко-кун, ты серьёзно? – он фыркнул. – Ты покинул свой Олимп ради нас, смертных? – тут он указал пальцем на угол, где стояла кофемашина, которую не мыли, по внешнему виду, никогда. – Добро пожаловать в реальный мир!

Отлично, вот он – нужный тон – лёгкий, слегка нагловатый, и без единого намёка на официоз.

– Как вы тут вообще выживаете? – поинтересовался я, делая вид, что осматриваю их царство. – Без ваших костылей вся эта махина, – я махнул рукой в сторону потолка, имея в виду весь Vallen, развалится за день.

– Ты не представляешь, насколько ты прав, – Парень мрачно хмыкнул. – Особенно когда эти ящеры из безопасности лезут со своими апдейтами. Каждый чих – под контролем. Каждое действие – в лог. Устроили тут полицейское государство.

– Безопасность? – Я почувствовал, как учащается пульс. Он сам подвёл разговор к нужной теме.

Но я всё равно сделал удивлённое лицо. – Да ну? Чем они вам могут мешать?

– Чем? – он злобно ткнул клавишу Enter. – Тем, что заставляют всё это городить! Системы слежки за сотрудниками, шпионское ПО для мониторинга трафика, ежедневные отчёты о «подозрительной активности». Бред сивой кобылы! У меня проекты стоят из-за их «срочных и важных» запросов. Их тут все ненавидят. Высокомерные козлы!

– Звучит знакомо. – Я позволил себе понимающе ухмыльнуться. – Думал, наверху от этого избавлены, а нет. Тот же Такаши везде свой нос суёт.

Имя прозвучало как выстрел. Наступило короткое, но красноречивое молчание. Теперь он понял, что целью моего визита была не просто болтовня.

– Такаши? – Ито Ямато понизил голос, хотя кроме нас тут не было ни души. – Это вообще отдельная песня. Он их главный идеолог. Его отдел – государство в государстве. Со своими правилами, и со своими методами.

– Странно, – задумался я. – Но он же всего заместитель, над ним как минимум один «вождь» находится.

– Именно, что только находится. – резко высказался Ито-сан. – Его начальник разменял уже седьмой десяток лет восемь назад. Он старый друг и коллега владельца и основателя компании, поэтому до сих пор не попёрли. И предан он компании как никто иной. Это и держит старика на плаву, хотя желающих на его место пруд пруди. Но, время берёт своё, и Такаши всерьез нацелился на его место. Хоть это и мои досужие домыслы, но принять к сведению точно можешь, Канэко-сан.

– И ни у кого нет желания? – Я сделал вид, что заинтересованно изучаю этикетку на банке с энергетиком. – Посмотреть, как это государство работает изнутри? Так, чисто из любопытства?

– Любопытство – это не про нас, Канэко-сан. – Он медленно повернулся ко мне в кресле. Его взгляд был уже не мутным, а острым, оценивающим. – Это опасно. С такими врагами никто связываться не хочет. Но… – он многозначительно посмотрел на свой монитор, – их собственные системы, они стары как мир. Глючные, иногда они лажают. И в логи падают вещи, странные вещи, которые никто не должен был видеть. Даже случайно.

– И что же с этими случайными находками делают? – Я перестал крутить банку и поднял на него взгляд. Он пожал плечами, снова делая вид, что погружён в код. – Иногда архивируют, на всякий случай. Мало ли что. Вдруг пригодится, чтобы отбиться от их же тупых претензий по поводу нашей производительности.

– Разумно, очень разумно. – Я кивнул, как будто мы говорили о погоде. – Случайные находки иногда могут быть очень ценными. Для всех. – Я оттолкнулся от стола. – Ладно, не буду отвлекать от работы. Если узнаете что-то важное, сообщите мне, пожалуйста

Я уже повернулся к выходу, когда Ито тихо, только, чтобы я едва расслышал, бросил вдогонку.

– Канэко-сан, – я обернулся на его возглас. Он смотрел прямо мне в глаза – Если что-то случайно всплывёт, возможно, мы сможем крайне аккуратно с тобой поделиться. Осторожно, очень осторожно.

Я просто кивнул в ответ, и, ничего не сказав, вышел из отдела. Ход был сделан. Доверие установлено. Теперь у меня были глаза и уши в самом сердце цифровой крепости Vallen. И они ненавидели тех же людей, что и я. Понятно, что мой шаг был рискованным, но я попал в яблочко.

Возвращаясь в лифт, я начинал чувствовал себя гроссмейстером, медленно расставляющим фигуры на доске.

Весь день я утопал в отчётах, да так, что цифры плясали перед моими глазами странные танцы. Внезапно ещё одна умная идея посетила мой порядком загруженный мозг. Рука потянулась к внутреннему телефону. Какой у него там номер? А, вот, Сугиями Иоширо. Спустя минуту он уже стоял передо мной, вытянувшись в струнку, глаза у него по-прежнему горели фанатичным огнём.

– Сугиами-сан, извини что отвлекаю от работы, – неспешно начал я, до конца формулируя в голове его новую задачу. – Как твои успехи?

– Как и было сказано, вот уже подготовленные документы, – он бережно положил мне на стол ещё одну папку, которая грозила затеряться в том бумажном аду, на который был похож мой рабочий стол. – А по Вашему особому делу, – он перешёл на шёпот, – пока ничем не могу порадовать.

– Вот как раз по этому самому вопросу есть новая вводная, – также негромко произнёс я. Он замер, превратившись в слух. Я видел, как его пальцы слегка подрагивают от нетерпения. – Ты же любишь алгоритмы? Искать закономерности, предсказывать исход? Вот тебе очередная головоломка. Я хочу, чтобы ты провёл ретроспективный анализ, но не по людям и не по финансам. По провалам. Возьми период за последние…– я на мгновение задумался, – допустим, пять лет. Найди все случаи, когда наши отделы были в шаге от прорыва, но тут же, буквально на старте продаж, конкуренты, я не скажу какие точно, поэтому рассматриваем все варианты, внезапно выпускали готовый, идеально проработанный аналог. Изучай всё, похожее на то, что я тебе только что озвучил. Такие разработки, где могло создаться впечатление, что они не просто украли идеи или чертежи, а получили полный пакет технологических данных. Этакий инсайд на самом высшем уровне.

Я сделал паузу, наблюдая, как в глазах Иоширо зажигаются всё новые и новые лампочки. Он уже не просто слушал, он выстраивал модель в своей голове.

– Твоя задача найти эти точки соприкосновения. Сравнить даты, проекты, отделы. Установить, кто был куратором со стороны СБ на этих проектах, кто имел доступ ко всей информации. Кто подписывал акты о списании или заморозке наших разработок после провала, или занимался поиском возможных виновников. Я пока не говорю, что это он, для начала найди совпадения. У тебя есть доступ ко всем архивам, используй его. Полный карт-бланш, но, – я посмотрел на него прямо, – повторюсь, абсолютно тихо. Никаких запросов третьим лицам, никаких вопросов коллегам. Понятно?

Он не кивнул. Он не сказал «да». Он выдохнул одно единственное слово, полное благоговейного ужаса и дикого восторга: «Это гениально!». Его лицо в очередной раз преобразилось. Исчез переутомлённый клерк и взволнованный помощник. Теперь передо мной стоял охотник, ищейка, учуявшая самый крупный и опасный след в своей жизни.

– Любые действия всегда оставляют следы, – забормотал он уже себе под нос, разворачиваясь к выходу. – Временные метки, логи доступа, закономерности, совпадения. Здесь ведь тоже можно вывести интересную формулу, построить сводную таблицу, сопоставить уровень доступа с датами утечек, добавить графики…

Он не вышел, а практически выбежал из кабинета, наткнувшись на косяк двери плечом и даже не заметив этого. Его бормотание стихло лишь когда дверь за ним закрылась.

Я остался один. На столе лежал отчёт, который он принёс с собой. На верхнем листе было выведено его старательным почерком: «Анализ потенциальных узких мест в логистике цепочек поставок». С выбором ассистента я явно не ошибся.

Я позволил себе короткую, беззвучную ухмылку, ведь только что выпустил из бутылки не джинна, а целый ураган. Осталось надеяться, что этот ураган снесёт головы моим врагам, а не мне. Золотой мальчик. Сейчас он пошёл творить самое важное дело в своей жизни – он пошёл рыть могилу для Такаши Амано. Надеюсь, его не сожгут на этом костре, который я развожу.

Не став ждать до вечера, я вытащил из кармана телефон и набрал ещё один номер. После пары гудков я услышал такой знакомый голос.

– Канэко—сан. – Без малейших признаков удивления произнёс Фудзивара. – Каждый ваш звонок как предвестник шторма. Я уже побаиваюсь брать трубку. Что на этот раз?

– Нужна встреча, это важно и срочно, – быстро проговорил я. – Это не телефонный разговор, но прошу поверить мне, крайне серьёзный.

– В общем, как всегда, – в голос добавились нотки иронии, – ясно. Давайте в шесть часов на том же месте. И не опаздывайте.

Я едва дождался вечера, благо секретарша и Иоширо ограждали меня от большинства мелких и простых вопросов. «Манящий причал» встретил меня всё теми же запахами азиатской кухни. Фудзивара уже сидел за столиком в углу, перед ним дымилась чашка с чёрной жижей, которую здесь смело называли кофе. Он не улыбался, его лицо было уставшим, но глаза, прищуренные, как у старого кота, были насторожены и остры.

Я коротко поприветствовал своего старого друга и сел напротив. Скрежет ножек стула по полу прозвучал оглушительно громко. Я не стал тянуть, подводя к разговору светскими любезностями. Достал телефон, нашёл нужную мне запись и положил гаджет на середину стола.

Фудзивара молча пододвинул смартфон к себе и поправил очки. Его толстые пальцы обхватили аппарат с неожиданной нежностью и он, наконец, включил запись.

Он не просто смотрел, а серьёзно изучал. Досмотрев до конца, нажал паузу и сделал медленный глоток своего горького варева, не отрывая взгляда от потухшего экрана. Тотчас же перемотал видео на начало и включил снова. И ещё раз. И ещё.

Он смотрел её в пятый раз, когда я не выдержал и отвернулся к окну, в котором птица упорно долбила клювом засохшую корку. Я следил за её безнадёжной борьбой, слушая шипение кофемашины и тихий щелчок повтора на телефоне у Фудзивары. Каждый щелчок был каплей, точащей камень моего терпения.

Наконец, раздался тихий, но чёткий звук блокировки экрана. Фудзивара аккуратно, как музейный экспонат, отодвинул телефон обратно ко мне. Потом откинулся на спинку своего стула, так, что дерево жалобно скрипнуло под его весом. Он снял очки, закрыл глаза и провёл рукой по лицу, будто стирая с него усталость. Он выглядел не потрясённым, а, скорее, слегка удивлённым.

Когда он наконец заговорил, его голос был тихим и почти что ласковым. И вот от этой напускной теплоты по спине побежали ледяные мурашки.

– Джун, – он произнёс моё имя впервые, пожалуй, за всё время нашего знакомства. – Ты вообще отдаёшь себе отчёт, что эта информация… она как обоюдоострый клинок? – Он открыл глаза, и в них не было ни капли дружелюбия, а только холодная проницательность. – Ты всерьёз думаешь, что старик Риота распахнёт объятия, когда какой-то чужак с улицы принесёт ему такую новость? Весть о том, что его родственник, его племянник, – он ударил костяшками пальцев по столу, – работает на кого-то со стороны? Кто ты для него, чтобы быть таким гонцом?

Я не стал оправдываться, а сразу перешёл в контратаку, холодную и точную, как ему и нравилось. Коротко, без эмоций, как отчитывался бы Кайто, я изложил факты. Инцидент с машиной, целенаправленный наезд. Моя паранойя, оказавшаяся инстинктом самосохранения, и, как следствие, контрнаблюдение как единственная логичная превентивная мера.

Фудзивара выслушал, не перебивая. Его лицо не дрогнуло. Он лишь медленно покачал головой, когда я закончил.

– Это не смягчит удар, – отрезал он, и в его голосе впервые прозвучало нечто похожее на раздражение. – Это его только усугубит. Слежка за членом семьи – для клана это не просто самооборона, это объявление войны. Ты, сам того не желая, уже вступил в игру, где ставки выше, чем твоя жизнь. Ты подписал себе приговор, просто начав за ним следить. Даже если ты прав на все сто. Особенно если ты прав.

Он сделал ещё один глоток своего отвратительного кофе, поморщился и продолжил молчать, вращая в толстых пальцах салфетку и скручивая её в тугой жгут.

– Прямой путь – смерть. Ты же не хочешь, чтобы тебя вывезли из его логова в чёрном мешке? – наконец выдохнул он, и в его голосе прорвалась неподдельная, старческая усталость.

Я не ответил сразу. Я позволил тишине повиснуть, и лишь потом медленно произнёс:

– Что, если я не пойду прямым путём? Что, если я приду к нему не как обвинитель, а как проситель?

Фудзивара замер. Руки прекратили крутить салфетку, и он уставился на меня, пытаясь разглядеть в моём лице признаки безумия.

– Я явлюсь к Риоте лично, – продолжал я, – Но не с обвинениями, а с подношением. В знак глубочайшего уважения. Я скажу ему следующее: 'Мураками-сама, на меня было совершено покушение. Мою жизнь попытались отнять. Я человек совершенно чужой в вашем мире, но я знаю одно: у каждой реки есть своё начало, а у каждого дела – свой хозяин. И, прежде чем поднять шум, обратиться в полицию или нанять ещё больше охранников, я счёл своим долгом прийти к Вам, как к патриарху этих улиц.

Я видел, как выражение лица Фудзивары постепенно меняется: от недоверия к любопытству, от любопытства к пониманию.

– Я скажу ему, что вёл своё маленькое расследование, исключительно чтобы найти виновного. И к своему величайшему изумлению и огорчению, – я сделал паузу, вкладывая в эти слова всю горечь искреннего недоумения, – я обнаружил, что следы ведут к человеку, носящему Вашу фамилию. К Вашему племяннику, Мураками Кэзуке.

Я откинулся на спинку стула, давая ему прочувствовать мои слова.

– Я не буду ничего утверждать, не буду тыкать пальцем. Я просто почтительно положу перед ним всё, что у меня есть. Запись, фотографии. И скажу: 'Я не смею делать выводов. Я не смею верить глазам своим. Возможно, это провокация против меня, или, что страшнее, против Вас и Вашей семьи. Я принёс это Вам, потому что только Вы, Мураками—сама, имеете мудрость и право разобраться в этом деле и вынести свой вердикт. Я всего лишь проситель, ищущий справедливости у источника власти.

Фудзивара сидел, не двигаясь, и его лицо было бледным.

– Вы… ты вообще понимаешь, на что подписываешься? – прошептал он. – Это как поднести зажжённую спичку к бочке с порохом, стоя по колено в бензине.

– Я понимаю, – внутри у меня всё пересохло. – Но это единственный способ не получить пулю в лоб сразу после первых слов. Я не приношу ему плохую новость. Я приношу ему возможность. Возможность проявить величие, справедливость, мудрость. Я лью ему в уста мёд, под которым скрывается самый горький яд. Его ярость будет направлена не на гонца, а на того, кто осмелился опозорить его имя, заставив постороннего человека приползти к его порогу с таким унизительным для всей семьи известием. Он будет уничтожать не меня, а позор. А я останусь почтительным союзником, который проявил должное уважение к иерархии. Я надеюсь.

Я замолчал, дав Фудзиваре прочувствовать весь изощрённый цинизм моего плана. Тот медленно, очень медленно выдохнул. Он поднял на меня взгляд, и в его глазах я увидел нечто новое – не уважение, не страх, а некое подобие ужасающего восхищения перед тем монстром, в которого я превращался.