Текст книги "Корпорация Vallen'ok 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Хардин

Соавторы: Сергей Измайлов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)

Тут я вспомнил, как парень с полными ужаса глазами карабкался по многотонной турбине лишь для того, чтобы сверить серийный номер.

– Потому что он доказал абсолютную преданность и готовность шагнуть в бездну, когда это было жизненно важно для общего дела, – прозвучало от меня чётко, почти резко. – Он полез туда, куда другие боялись даже взглянуть. Его смелость и лояльность для меня значат неизмеримо больше, чем текущие знания. Знания – наживутся. Опыт – придёт. А вот проверенная надежность – бесценна.

«А ещё, мне на Ваше мнение и снисходительность плевать с высокой колокольни», – добавил я, естественно, про себя. Не первую пирамиду власти в своей жизни ломаю.

– Конечно, это Ваше решение, – ответила она после долгой паузы. Было слышно клацанье клавиатуры, очевидно, открывала личное дело. – Кавагути-сан доверяет Вашему чутью. – Голос снова стал официальным, чувствовалась некоторая натянутость. – Тогда вам необходимо оформить официальный запрос на перевод Сугиями Иоширо в качестве вашего персонального ассистента в Департамент комплексной логистики и планирования. Приложите краткое, но емкое обоснование вашего выбора. Я передам его в HR и на согласование Кавагути-сану. Жду документ к концу рабочей недели.

– Будет сделано. И спасибо Вам, Мидорикава-сан. – Я положил трубку, ощущая легкую дрожь в руке, под конец разговора она начала меня раздражать. Что ж, первый барьер взят. Осталось дело за малым – узнать мнение самого Иоширо. В принципе, мне подойдёт любой его положительный ответ.

– Сугиями-сан, – произнёс я, нажав кнопку внутренней связи, – зайдите ко мне, пожалуйста. Срочно.

Я встал и прошёлся по кабинету, пытаясь сбросить остаточное напряжение от звонка. Раздался робкий стук, и после также осторожно приоткрылась дверь. Иоширо вошёл, стараясь казаться спокойным, но его глаза бегали по кабинету, словно ища следы недавнего присутствия Хосино.

– Канэко-сан, – он стоял почти по стойке «смирно», руки чуть дрожали, прижатые к швам. – Вызывали?

– Сигуями-сан, присаживайтесь. – Я жестом указал на стул напротив стола. – У меня для тебя предложение. Я перехожу «наверх», в департамент. И мне нужен свой человек рядом. Помощник, ассистент. – Я сделал эффектную паузу. – В общем, я назвал Ваше имя!

Глаза Иоширо сначала сузились от непонимания, потом расширились до невероятных размеров. Рот приоткрылся. Он замер на долю секунды, словно током ударило, затем вскочил так резко, что стул отлетел назад со скрежетом. Лицо залилось густым багрянцем – смесь невероятного восторга, паники и полнейшего неверия.

– Канэко-сан! – вырвалось хрипло. – Это такая честь! Я… я недостоин! Совсем! Но… но сделаю всё! Всю душу вложу! Клянусь! Жизнью поклянусь! – И он начал кланяться, причем не просто кивать головой. Глубокие, почти до пола поклоны, быстрые, как в ритуальном танце, сопровождаемые сбивчивым бормотанием благодарностей и клятв. Выглядело так, будто перед ним действительно стоял посланник императорского дома, а не его коллега.

– Сугиями-сан. – Я встал, с трудом сдерживая смех и легкое смущение от такой экспрессии. – Спокойно! – мой голос прозвучал громче, но без перехода на крик. – Садись! Достоин, раз я выбрал. Это будет не просто шаг вверх. Это прыжок с трамплина! – Я поднял стул, поставил его на место. – Новая работа будет с уровнем сложности «Кошмар». Ответственность космическая, и люди там, – я слегка усмехнулся, – иные. Готовься к тому, что будут смотреть свысока, как на выскочку

– Я не подведу! – Иоширо сел, но его тело все еще слегка тряслось от переизбытка эмоций. – Я выучу всё! – выдохнул он, глаза горели фанатичной преданностью. – Буду работать день и ночь! Спать тут буду!

– Вот и славно, – Я кивнул, открывая ноутбук. – Но одного энтузиазма мало. Сейчас скину тебе кое-какие материалы. – Мои пальцы застучали по клавиатуре. – Методички, структура департамента, основные процессы, глоссарий этого серпентария. Грызи этот гранит науки как бульдог кость. – Я посмотрел прямо в глаза Иоширо, и мой взгляд непроизвольно стал жестче. – Ты должен войти в курс дела максимально быстро. У нас нет права на ошибку. Упасть в грязь лицом нельзя ни тебе, ни мне. Понял?

– Канэко-сан, – Иоширо выпрямился в кресле, лицо стало серьезным, почти суровым. Он еще раз почтительно склонил голову, уже сидя. – Я Вас понял, сэнсей! Сделаю! Благодарю за доверие! – В его голосе звучала не только благодарность, но и железная решимость оправдать возложенные надежды.

Глава 16

Столовая Vallen гудела, как гигантский улей. Запахи жареного мяса, васаби и свежего риса витали в воздухе. Я, стоя в очереди с подносом, машинально взглядом выхватил Аю. Она сидела за столиком с коллегами из соседнего отдела – вежливо улыбалась, кивала в ответ на реплики, но её глаза были чуть расфокусированы, а пальцы нервно перебирали край салфетки.

Когда наши взгляды случайно встретились через толпу, Ая резко отвела глаза, щеки мгновенно залились ярким румянцем. Она сосредоточенно уставилась в свою тарелку с удоном, словно там были написаны ответы на все вопросы мироздания.

Я взял свой кофе и бутерброд, направляясь к её столику. Коллеги Аи, заметив моё приближение, быстро закончили есть с дежурными улыбками.

– Ямагути-сан, мы уже пойдём, отчёт доделаем, – сказала одна, и они поспешно ретировались, оставив Аю одну за столом, похожую сейчас на оленёнка в свете фар. Она ещё ниже склонилась над едой, видимо, надеясь стать невидимой. Я поставил поднос напротив неё и сел.

– Позволите? – вежливо спросил я, хотя место было уже свободно. Ая лишь кивнула, не поднимая глаз. Несколько секунд висело молчание, нарушаемое только гулом столовой и стуком моей ложки о чашку кофе. Я взглянул на неё, её уши уже горели. Что-то серьёзно её смущает, и это явно я.

– Ямагути-сан – начал я негромко, голос звучал мягко, но настойчиво. – Я что-то не так сделал? Сегодня твой взгляд говорит мне примерно следующее: «Марсианин, который ещё и кофе не вовремя предложил». Или я преувеличиваю? – Я сделал глоток, наблюдая за ней. Ая вздрогнула, словно её легонько ткнули. Она медленно подняла голову. Её лицо пылало, но глаза, наконец, встретились с моими – в них читалась искренняя растерянность и вина.

– Я, – она сделала глубокий вдох, словно готовясь к прыжку. – Прошу прощения. Это… это не Вы. Не Ваша вина. – Она замолчала, собираясь с мыслями, пальцы снова закрутили салфетку в тугой жгут. – Моя – ещё один вдох. – Я просто… очень давно живу только работой. Очень давно. – Её голос стал тише, но чётче. – И все эти обычные человеческие вещи – кафе, кино, просто разговоры, о чём угодно, только не о графиках и поставках. – Она замолчала, ища слова, взгляд снова упал на стол. – Кажется, я немного отвыкла. От того, как это, когда люди приглашают. Просто так. Без всяких рабочих причин. – Она подняла глаза, в них мелькнуло что-то уязвимое и смущённое. – Это неловко. И очень неожиданно.

– Неожиданно – возможно, – согласился, отставив кофе в сторону. – Но разве плохо? – Я слегка наклонился вперёд, мой голос стал немного громче, чтобы перекрыть шум столовой. Ая быстро покачала головой, её губы дрогнули в робкой, почти невидимой улыбке.

– Нет! – вырвалось у неё громче, чем она, видимо, хотела. Она снова покраснела, но на этот раз взгляд не отвела. – Вовсе нет! Это, – она сделала паузу, ища точное слово, – приятно. Очень. – Румянец на её щеках стал еще алее, но в глазах появилось тепло и искренность. – Я… я с радостью схожу с Вами в кино в воскресенье.

Странное тепло разлилось у меня в груди, смешавшись с лёгким головокружением (но уже не от последствий часов, а от этой искренности). Видеть всегда собранную, немного отстранённую Аю такой растерянной, уязвимой и при этом смелой в своем признании. Это тронуло меня даже сильнее, чем я ожидал. После всех этих игр со временем, интриг, холодного расчёта, окружавшего меня, эта простая, человеческая неловкость, эта искренняя растерянность была как глоток чистой родниковой воды после соленого моря. Я почувствовал, как непроизвольно расплываюсь в улыбке, и не стал её сдерживать.

«Романтика», – подумал я с легким удивлением. Кажется, я действительно забыл, какая она. И почему-то немного страшно. Но это был приятный страх, как перед прыжком в неизвестность, но заведомо полную возможностей.

Сумерки мягко окутывали «Холмы гармонии». Воздух, ещё тёплый от солнечного дня, пах нагретым асфальтом и цветущим жасмином. Я шёл по аллее, ведущей к дому, ощущая приятную мышечную усталость после дня. В голове крутились образы: Ая с её смущенной улыбкой и согласием на кино, Иоширо с горящими глазами преданности, продуктивный гул отдела. Даже Момо, обычно тянущая поводок с бульдожьим упрямством, шла рядом спокойно, деловито обнюхивая кусты. Поводок свободно провисал, и мир казался таким уютным и безопасным. На мгновение напряжение последних дней – всё это отступило, растворившись в тишине вечера.

«Всё-таки очень неплохое место», – мелькнула расслабленная мысль. Тишина. Покой. Почти…

Почти. Момо внезапно замерла, её нос задрожал, втягивая воздух с силой пылесоса. Что-то под тёмным кустом сирени у резкого поворота аллеи захватило всё её внимание. Прозвучало низкое, заинтересованное ворчание. И, прежде чем я успел среагировать, она рванула вперёд с неожиданной силой, поводок превратился в тугую струну, вырываясь из моей расслабленной руки.

– Момо! Стой! – крикнул я инстинктивно, повторяя её сложный маневр и пытаясь не упустить скользкий поводок.

В этот самый миг из-за поворота, из которого мы сами выскочили и скрытого теперь от нас кустами, на высокой скорости вылетел чёрный автомобиль! Слепящий свет фар ударил меня прямо в глаза, превратив мир в белое пульсирующее пятно. Рёв мотора, визг шин, запах жжёной резины – все смешалось в оглушительный каскад звуков. Машина была слишком близко и слишком быстра! Водитель, очевидно, не ожидавший никого на узкой аллее в сумерках, отреагировал панически: резкий рывок руля влево и дикий нажатый газ вместо тормоза! Машина вильнула, её массивный бок пронёсся в сантиметрах от меня.

Я, ослеплённый фарами и оглушенный рёвом, действовал на чистом инстинкте. Не думая о себе, я бросился туда, куда рванула Момо – в те самые кусты у дороги. Я накрыл коренастое тело собаки своим, чувствуя, как колючие ветки царапают лицо и руки. Земля жёстко встретила моё колено и плечо, воздух вырвался из лёгких с хрипом. Момо подо мной испуганно взвизгнула.

Машина пронеслась мимо с воем мотора. Тишина, наступившая после, была оглушительной. Я лежал ничком в кустах, сердце колотилось как бешеное, адреналин горел в жилах. Холодный пот выступил на спине. Я-то жив, а как там Момо? Я приподнялся, игнорируя боль в колене и царапины. Руки дрожали, когда стал ощупывать собаку под собой. Момо заворчала, но не от боли, а от возмущения и испуга. Она выбралась из-под меня, отряхиваясь, земля и листья осыпались с её волосатой шкурки. Она тыкалась носом в руку, тяжело дыша, но явно невредимая. Облегчение, острое и сладкое, смешалось с дикой яростью. Безумец (ну на самом деле совсем другое выражение, но вряд ли тут в округе были знакомы с такими словами). Гнал как угорелый! Чуть не убил нас!

Я поднял голову, мой взгляд метнулся к скрывшемуся болиду. Машина резко затормозила метров через пятьдесят, чуть не врезавшись в бордюр, и остановилась. Переднее тонированное стекло плавно опустилось. И в темноте салона, подсвеченное приборной панелью, отчетливо видно было лицо. Бледное, искаженное гримасой чистого, животного испуга. Испуга, но не раскаяния. И это было лицо Кэзуки. Наши взгляды встретились через пылевое марево. В глазах Кэзуки я увидел не просто испуг водителя, попавшего в аварию. Помимо страха, я видел вместе с тем и запредельную, первобытную ненависть. Злобу, направленную на меня, как лазерный прицел винтовки. Кэдзуки что-то яростно прокричал, его кулак в бессильной ярости ударил по торпеде. Стекло взмыло вверх, словно забрало, и с визгом шин он рванул с места, растворившись в сгущающихся сумерках.

Я замер на коленях в кустах, все еще крепко сжимая поводок Момо. Адреналиновый шок опасности сменился яростью, пробежав ледяными мурашками по спине. Кэдзуки, откуда он здесь, он следил за мной? Или просто нёсся сломя голову? Случайность? Вряд ли, этот взгляд… Это не была случайная злость. Это была глубоко личная «неприязнь». Но почему?

В голове пронеслись возможные причины. Перестарался, когда отправил меня в реанимацию. Было? Да, но кажется на сей момент даже его дядя не забыл, но отложил далеко. Ситуация с неудачным отъёмом моего почти честного выигрыша на скачках? Возможно, денег за наводку в любом случае отдать пришлось, вряд ли тот господин с ипподрома снабжает такой информацией бесплатно.

А тут ещё и нагоняй от старшего Мураками, да у меня на глазах. Ох как возможен и такой расклад. Стоп, я что-то не учёл. Точно, в тот день, после его вопроса, неужели я его не узнаю. Он же сказал, что мы вместе с ним учились. А что, если это ещё с тех, «школьных» времен? Вот задачка-то, и не скажешь, что я не я, не поверит.

Адреналин всё ещё гнал кровь, но теперь к нему примешивался холодок страха и понимания: тень прошлого настигла меня здесь, в моём новом, «безопасном» убежище. Момо ткнулась мордой в колено, тихо поскуливая, требуя уйти из этого места. Я крепче намотал поводок на ладонь, домой, сейчас же. Шаг за шагом, прислушиваясь к каждому звуку в наступившей темноте, я повел Момо прочь, оставляя позади запах жжённой резины и ощущение прицела между лопаток.

Каждый шаг по дороге домой гулко отдавался в тишине, ставшей внезапно враждебной. Я шёл быстро, крепко прижимая Момо к себе. Мой взгляд метался по тенистым кустам, тёмным подъездам, припаркованным машинам, везде мерещилось движение, чудился далёкий рев мотора. Спину сводило от ощущения невидимого прицела. Момо, словно чувствуя моё настроение, шла послушно, прижимаясь к ноге.

Щелчок замка родной квартиры прозвучал как спасение. Я втолкнул Момо внутрь, резко захлопнул дверь, щёлкнул замком на все ригели. Прислонился спиной к прочной древесине, закрыл глаза, пытаясь перевести дух. Но ощущение безопасности стало призрачным. Стены квартиры, ещё недавно бывшие убежищем, теперь казались хрупкими. Он знает, где я живу. Холодный пот снова выступил на лбу.

Первым делом Момо. Я опустился на колени перед ней, мои руки немного подрагивали, когда я ощупывал ее со всех сторон, проверяя лапы, спину, живот. —

Ты цела? Нигде не болит? – мой голос хрипел от напряжения.

Момо ответила, тычась носом в мою щеку и издавая короткий, воркующий звук. Она потянулась к своей миске с водой и стала жадно пить. Я прижался лбом к её тёплому, крепкому загривку, вдыхая знакомый запах собаки. Ты цела, и это самое главное.

Я встал, отбросив минутную слабость. Подошёл к окну, не включая света, осторожно отодвинул край шторы. Внимательно всматривался в темноту двора, в тени деревьев, в силуэты машин. Ничего подозрительного. Но это ничего не значило. Кэдзуки мог быть где угодно.

Не снимая куртки, я прошёлся по квартире. Замки на балконной двери? Щёлк – закрыто. Окна в гостиной? Плотно закрыты, щеколды вниз. Кухня? Там тоже все глухо. Каждый щелчок замка, каждый проверенный запор был не просто действием – это был ритуал восстановления контроля. Я не прятался, я укреплял периметр нашего нового бастиона.

Остановившись в столовой, снова посмотрел на лежак Момо, который она «припарковала» между мисками. Её место и её крепость. И моё тоже. Взгляд упал на тяжелую чугунную сковороду, ну уж нет. Подозрительность хорошо, а вот паранойя – плохо.

Несмотря на скопившееся напряжение, усталость навалилась всей своей тяжестью, физической и эмоциональной. Голова раскалывалась, тело ныло от падения в колючие кусты, онемение в пальцах пульсировало. Но заснуть было невозможно. Каждый шум за окном заставлял вздрагивать. Момо, уловив моё состояние, забралась на лежак в спальне, но не легла. Она сидела, уставившись в темноту коридора, её низкое, утробное рычание было едва слышно. Я лёг, но не выключал свет в коридоре. Протянул руку, опустил на её тёплую, мохнатую голову, чувствуя ритм её спокойного дыхания.

Возникла мысль: нужен кто-то, кто знает их мир. Знает Риоту, знает Кэзуки, и кому я не безразличен. В памяти всплыл только один человек – Фудзивара Кэйташи. Недолго поразмышляв, какой именно интервал времени признан поздним, решил, что на худой конец не возьмёт. Трубку сняли после первого гудка.

– Канэко-сан? – голос был усталым и сонным, – поздновато Вы, однако.

– Фудзивара-сан, – тихо, но напряжённо обратился я, – простите за то, что в столь поздний час, но мне срочно нужна помощь.

– Зная Вас, – он усмехнулся, – проблема сложная. – в его словах не было даже намека на вопросительную интонацию. – Кафе «Манящий причал», буду там через полчаса, ждите.

Тусклый свет бра в кафе «Манящий Причал» едва разгонял мрак. Я сидел у окна, откинувшись на спинку кресла. Взгляд, холодный и острый, как скальпель, был прикован ко входу.

Дверь распахнулась, резко звякнув колокольчиком. Фудзивара вошёл внутрь и огляделся. Увидев меня, тихо, почти крадучись, подошел к столику и рухнул на стул напротив. Лицо его было серым от усталости и напряжения. Заказав себе чашку кофе, он наклонился ко мне через стол.

– Ну что случилось, Канэко-сан? – произнёс он шёпотом, – рассказывайте, зачем Вам опять понадобились якудза?

Я не стал тянуть или приуменьшать заслуги младшего Мураками,

– Мой район, мой вечер, выгуливаю собаку, – я не стал тянуть или додумывать эту историю. На мой взгляд, картинка и так выйдет очень красочной. – Момо рванула в кусты, и вдруг сзади раздался рёв мотора. Он пронесся от меня в считанных сантиметрах. Если бы не отпрыгнул в кусты – раскатал бы меня по асфальту, к гадалке не ходи. А когда машина остановилась, открылось окошко и оттуда на меня уставился Кэдзуки собственной персоной. – Я врезал кулаком по столу так, что стакан подпрыгнул. – Но потом он посмотрел на меня и в глазах был испуг, сменившейся яростью. Ты знаешь клан Мураками, значит и о нём что-нибудь тоже. Почему племянник главы следит за мной? Фудзивара-сан, что вообще здесь происходит?

Фудзивара откинулся на спинку стула, словно от удара. Он зажмурился, провёл ладонью по лицу, потом снова резко наклонился ко мне, и прошептал:

– Слежка, погоня. Всё это очень странно. – Он немного подумал и добавил, – Мураками его убьёт за подобную самодеятельность. Но испуг… Это возможно только в одном случае, только если…

Я медленно поднялся, и моя тень накрыла Фудзивару. Я упёрся руками в столешницу по обе стороны от стакана, нависая над собеседником.

– Если только что, Фудзивара-сан? Если только он за мной не просто следил? Или что-то ещё? Так я до скачек его ни разу не видел. Или всё-таки видел?

Под моим взглядом Фудзивара слегка сжался. Он шумно отхлебнул из кружки остывший кофе, закашлялся, потом выдохнул, сдаваясь.

– Вы дали мне тогда шанс, продолжил я говорить. – Дали деньги, чтобы я мог откупиться. Я выиграл, вернул долг Мураками сполна. Казалось бы, счёт закрыт. Но этот интерес Кэзуки ко мне, он явно не финансовый. Там что-то ещё. Возможно, личное⁈ Мне обязательно нужно понять, с чем я имею дело. Не как с кланом якудзы. Долг выплачен, и судя по тому, что я видел, старик Риота претензий ко мне не имеет. Тогда почему, чёрт возьми, моё существование вызывает у него настолько бурную реакцию? Вы единственный, кто может дать мне хоть какую-то нить.

– Кэдзуки горячая голова, и всегда таким был. Мураками держит его на коротком поводке, а парень ищет способ доказать свою значимость, – сказал Фудзивара и ненадолго задумался. – Возможно, эта слежка – его личная инициатива. Увидел в тебе человека, который обставил клан и его особенно (да, я в курсе про историю со складом, когда ты обошёл всю его свору, и, поверь, не только я), и затаил злобу. А испуг? Мог запаниковать, что в очередной раз перегнул палку и если дядя узнает о его самодеятельности… – Он посмотрел на меня. – С другой стороны, испуг Кэзуки – это плохой, очень плохой знак. Значит, ситуация вышла у него из-под контроля, и он боится последствий. Вот только от кого? От своего клана или кого-то…повыше?

– А такие есть? – перебил его я. – Я считал, что в якудза не такая иерархия.

– А кто сказал про якудзу? – Фудзивара хитро подмигнул мне, – он хоть и родной племянник старику Риоте, но тот, строго между нами. – Его взгляд стал очень серьёзным, – не пойми меня неправильно, я уверен в тебе, Канэко-сан, как в самом себе. Ты достойный потомок самураев.

Я снова встал со стула и поклонился Кэйташи, его отношение дорогого стоило.

– Ну так вот, – снова тихо начал он. – Старик очень умён, хотя порой и создаёт впечатление пожилого сельского жителя. И, помяни моё слово, Кэдзуки будет последним в очередь на «трон». И понимают это многие, возможно, что в этом списке есть и его молодой родственник. И что у него за план Б не знает никто, кроме него самого. Знаю наверняка только одно, Канэко-сан, вряд ли это связано с твоим выигрышем на ипподроме, не похоже. Либо есть третье лицо, либо корни Вашего конфликта с племянником где-то гораздо глубже.

– Возможно, Фудзивара-сан, – я согласно кивнул, – вот только я не помню ничего с того самого момента, как Кэдзуки со товарищи отпинали меня. Моя жизнь теперь начинается с момента реанимации, всё, что раньше – пустота, и врачи не говорят ничего определенного.

– Канэко-сан, – он взглянул по сторонам, – у Вас очень сложная ситуация, поверьте мне. И пока нет полного понимания происходящего, я бы рекомендовал либо совсем уйти на дно, либо, – он сделал небольшую паузу, – найти могущественных покровителей. При всём моём уважении, мои возможности исчерпаны, – он достал свой телефон и начал что-то в нём искать.

– Я не могу стать Вам покровителем, да я и не телохранитель, увы, – Он взял салфетку и начал что-то там писать. Закончив, он придвинул листок ко мне и продолжил. – Вот контакт, человек на той стороне провода бывший сотрудник, скажем так, определенных служб. Сейчас работает по обеспечению безопасности тех, кому надо избежать внимания со стороны неких лиц. Сразу говорю, не дёшево. Но он может проверить, насколько плотно за тобой следят; порекомендовать, какую поставить сигнализацию; быть «тенью» на первых порах. И, возможно, выяснить, по чьей именно инициативе Кэдзуки катался мимо твоего дома. Деньги у тебя есть, насколько я знаю. Думай.

После этих слов он резко встал и, не прощаясь, вышел, оставив меня в размышлениях. Какой же из перечисленных Фудзиварой способов мне выбрать?