Текст книги "Колодец"

Автор книги: Сергей Гжатский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

Колодец – под охрану?

– Обижаешь, начальник! Ты думаешь, я для чего согласился на задание? Что бы

не послали кого другого! Так что, буду тебе помогать! Что скажешь, то и сделаю!

– От, спасибо, шуряк, я всегда верил в тебя. А тебе за самовольство не попадёт?

– Если всё делать по уму, то выкручусь! Сам-то что думаешь делать? Ведь кроме

Президента за Вратами охотятся и Серые Колдуны! Это они каким-то образом за

ставили тебя откапать для них Врата. А тут такой облом! Врат и в помине нет, но зато есть Вход в Подземелье. Может взорвать его и дело с концом? Ни вашим-ни нашим!

– При иных обстоятельствах, я может быть так бы и поступил… Но не теперь…

– Что за обстоятельства, Степаныч?

– А вот послушай…

И Симаков подробно передал Игнатову свой ночной разговор с Лыковой.

Игнатов выслушал и потемнел лицом

– Ну, дела-а-а!

Узнав, какая печальная участь ожидает ещё не рождённого ребёнка Симаковых в случае попадания Врат в чужие руки, Костя скрипнул зубами и ненадолго задумался. Утверждение Лыковой, что телепортатор обладает защитой на энергетическом уровне, не показалось ему слишком уж фантастичным. Он, как учёный, отчётливо представлял какими неограниченными возможностями могли оперировать изобретатели-конструкторы древнейшей суперцивилизации атлантов, контактировавшей к тому же с представителями инопланетного разума.

– Вот и скажи мне теперь, шуряк, как учёный подтверди слова Лыковой: могут ли Врата причинить вред моему ребёнку али нет?

– Врать не стану – могут, Степаныч, вполне! Но ты не расстраивайся раньше времени! Врат тут нет, значит нет и проблемы.

– Эх, Костик, повторяю – Врата в Подземелье! Я их чувствую, они "зовут" меня!

Но на их "зов" могут придти и серые колдуны, и твой генерал Нефёдов!

Тогда беда! Что присоветуешь?

– Я бы сделал так, как подсказала Лыкова. Давай спустимся в Подземелье, отыщем артефакт и ты отправишь его куда вздумается!

– И я так хотел! Значит, собираешься пойти со мной, шуряк?!

Учти, задачка не из лёгких!

– Где наша не пропадала? И потом, у меня задание, Степаныч, забыл? – рассмеялся Игнатов, – Не захочешь, а пойдёшь! Но, если шутки в сторону, то я за вас с Клавдией хоть в огонь, хоть в воду!

– Тогда давай собираться, пока серые колдуны не нагрянули…

– Собраться недолго… А вот Клавдию надо дождаться по-любому, рассказать ей всё и услать со двора на время. А то, я чувствую, тут в наше отсутствие Третья Мировая может разразиться…

– Оно конечно, подождём. А что б время не терять, давай попробуем люк открыть?

– Эка невидаль, открыть! Видишь выемки для ладоней? Вкладываешь в них руки и готово – люк открыт! Верно, Страж? – Игнатов задорно ткнул Симакова в бок.

– Это теория! Боюсь, на практике ничего не выйдет.

– Так давай проверим? Я попробую, Степаныч? – попросил Игнатов, давая понять, что признав Симакова как Стража Врат, подчиняется ему и по старшинству.

– Пробуй, – ухмыльнулся Симаков, заранее зная результат.

Костя взял стремянку и спустился в колодец. Помедлив мгновение, он решительно вложил ладони в углубления. Секунда… другая… однако ничего не произошло! Игнатов выпрямился и в растерянности почесал затылок.

– Чой-то не фурычит, Степаныч!

– А ты попробуй ещё раз.

Но, как Костя ни старался, как ни комбинировал с руками – люк не открывался, хоть ты криком-кричи! Симаков сверху наблюдал за его манипуляциями и тихонечко посмеивался. Внезапно он почувствовал, как в груди к него, в районе чуть выше солнечного сплетения, что-то вспыхнуло, закипело, потом томительно медленно прилило к голове, сконцентрировалось в темечке и на мгновение затмило сознание. Симаков недоумённо потряс головой, ему показалось, что на неё плеснули кипяток.

Но уже в следующий момент острая боль отступила и растаяла без следа, оставив в глазах золотисто-радужный туман и неодолимое желание самому спуститься в колодец и наложить ладони на люк.

– Прекращай, Костик, – прохрипел Симаков, ощущая сухость в горле, – Дай-ка я попробую…

Игнатов вылез обескураженный. По просьбе зятя вытянул стремянку на верх. Тот тем временем разулся, похлопал Костю по плечу: "Учись, пока я жив,

шуряк! " и легко спрыгнул в яму. Косте бросилось в глаза, что пока он экспе-рементировал с люком, с зятем произошла странная, едва заметная перемена.

Он стал каким-то "воздушным" и вроде как помолодел на лицо.

Пока Симаков примерялся на дне ямы, подыскивая удобное местоположение для ног на ободе плиты, Игнатов быстро задействовал всю фиксирующую аппаратуру. Что бы увековечить торжественный момент открытия Входа в Подземелье Атлантов, плюс для отчёта Нефёдову, он решил заснять все манипуляции Симакова с люком на видеоплёнку.

Для этого спустил в колодец тонкий оптико-волокнистый кабель с мини-объективом на конце и включил видеокамеру в режим "Запись". Сама по себе плёнка мало что давала генералу, зато подтверждала стремление Игнатова выполнить задание любой ценой. Доверие к себе, как к агенту, со стороны начальства сейчас было необходимо Игнатову как никогда. Отснятый сюжет его обеспечивал на все сто…

Между тем Симаков присел на корточки.

Пробормотав: "Господи, помоги украсть корову!", он чуть нагнулся вперёд и вложил ладони в пятипалые углубления люка. Кожу пронзила приятная теплота и слабое покалывание. Больше ничего не произошло и Симаков, словно по наитию, мысленно попросил: "Ну, давай же, давай! Открывайся!"

Игнатов на краю раскопа затаил дыхание, одним взглядом контролируя показания приборов, а другим следя за зятем. Целую секунду всё было без изменений, но уже в следующее мгновение он увидел, как из углублений люка полилось золотистое, ощутимо густое свечение! Сначала оно пронзило золотом кисти Симакова и те, послушно окрасившись в жёлто-оранжевые тона, стали прозрачными на вид, словно их отлили из цветного стекла.

Затем золотистая волна поползла выше – по рукам и одежде зятя и уже спустя четверть минуты распространилась на плечи, голову, грудь, туловище и ноги Симакова. Тот оставался невозмутимо-неподвижным и казалось не замечал происходящих с ним перемен. Игнатов же наоборот, места себе не находил от волнения, но подать голос и нарушить тишину всё же опасался. Ему ничего не оставалось делать, как стоять и молча наблюдать.

Прошла ещё пара секунд и зять стал походить на светящуюся изнутри скульптуру, целиком вырубленную из глыбы розового хрусталя. Костя вовсе пе-

рестал дышать… Если бы он отвлёкся от фантастического зрелища и внимательно осмотрелся по сторонам, то его непременно заинтересовали бы две вороны на дереве и отощавший кот под кустом, которые, как и он сам, глаз не сводили с человека в колодце.

Прошла минута, а Симаков будто окаменел. Он не подавал ни малейших признаков жизни, превратившись в "золотого истукана". Волнение Игнатова переросло в настоящее беспокойство. Он решил, что подождёт ещё с минуту, потом спустится вниз и поднимет онемевше-окаменевшего зятя на поверхность.

Но тут, к счастью, солнечные лучи пробились сквозь утренние облака, просеялись через листву вяза и упали на дно колодца. Симаков вспыхнул как сверхновая. Игнатов чуть не ослеп, но вовремя зажмурился и отвернулся в сторону. А когда рискнул посмотреть снова, то увидел, что Симаков опять стал самим собой и зашевелился!

– Степаныч, ты как? – тихо позвал Игнатов, сдерживая ликование, – Живой? А то Клавка меня убьёт за тебя!

– Нормально, шуряк. Чего мне сделается? – отозвался Симаков разгибаясь.

Он прижался спиной к стенке колодца и посмотрев на верх, улыбнулся:

– Ты лучше за люком следи, сейчас откроется.

– Я и сам смотрю и на видео снимаю! Всю аппаратуру задействовал…

– Вот и правильно – будет что начальству предоставить…

Вдруг под крышкой вроде как заработал пылесос. Она дрогнула и поползла в медленном, но с каждым мгновением ускоряющемся вращении против часовой стрелки! Рисунок на "черепаховом панцире" слился в сплошное яркое пятно. Стрелки на измерительных приборах запрыгали как сумасшедшие, индикаторы замигали, а на дисплеях замельтешили ряды многозначных цифр.

– Во, дурдом-то! – простонал Костя, оглядываясь на аппаратуру, с которой тво-

рилось что-то невообразимое.

Вдруг раздался мелодичный хрустальный перезвон и поверхность люка треснула на множество разбегающихся от центра изогнутых ятаганами сегментов с зазубренными краями. Не прекращая общего вращения, они с механическим всхлипом убрались внутрь грязно-жёлтой плиты-основания и открыли вход в Подземелье! Всё мгновенно остановилось и над колодцем повисла гнетущая тишина.

Симаков поморщился, из темной глубины пахнуло спёртым сухим возду– хом, в котором витали довольно неприятные ароматы.

Утро набирало силу, солнечные лучи в изобилии полились на дно колод-ца и проникнув в Подземелье, высветили вырубленную в камне винтовую лест-

ницу. Её ступени терялись в зыбкой тёмной глубине. Что больше всего поразило Симакова с Игнатовым, так это площадка под люком.

Выложенная ромбовидной плиткой из такого же, как и грязно-жёлтая плита с люком, материала, она начиналась в каких-то полутора метрах от него!

И это было странно, так как при такой высоте, что бы добраться от лестницы к люку, человеку нормального сложения придётся идти, согнувшись в три погибели. Согласитесь, не очень-то это и удобно. Если только подземелье не расчитано на карликов или…гномов!

Симаков подмигнул Игнатову и внезапно "солдатиком" спрыгнул в люк

на площадку. Костя ожидал, что он скроется в нём по пояс или по грудь, но зять

исчез с головой! У Игнатова сердце оборвалось. Он протёр глаза и нагнулся ниже, что бы лучше видеть. Симаков как ни в чём ни бывало стоял на площадке и улыбаясь махал ему рукой:

– Ау! Я тут!

Площадка теперь отстояла от люка метра на три-четыре ниже, чем это было только что.

– Ты что, Сткпаныч, очумел? – начал выговаривать зятю Костя, – Заикой меня

хочешь сделать? Разве можно без подстраховки? Не расшибся хоть?

– Что мне, десантуре, сделается? И не с таких высот сигали! – раззадорился Симаков, – Да и прыжка никакого не было. Только я коснулся пола, как он словно лифт опустил меня сюда…

– Как же ты теперь выберешься? Стены то голые, уцепиться не за что… Погодь, я

тебя вызволю.

Он бросил вниз конец верёвки. Симаков обвязался им вокруг пояса.

– Ты, Костя, не тащи, не надо. Я сам вылезу, ты только затяни свой конец вокруг вяза…

Игнатов так и сделал.

Симаков подёргал за верёвку, проверяя на прочность, и подошёл к стене под люком. Выложенная из гранитных блоков, она смотрелась как новенькая. Только он поднял ногу и упёр её в стык между глыбами, что бы начать подъём, как вдруг неведомая сила подхватила его и словно пушинку вынесла на край входа!

Не ожидавший ничего подобного Симаков потерял равновесие и зашатался, готовый вот-вот рухнуть спиной обратно в подземелье. Однако Игнатов был на стороже, быстро натянул верёвку и удержал зятя от падения.

– Мать честная! – изумился Симаков, утвердившись на краю люка, – Вот так

фокус-покус! Видал, шуряк, примочки?

Не успел Игнатов ответить, как он отвязал верёвку и снова шагнул вниз. И снова очутился на площадке пятью метрами ниже! Развернувшись, подошёл к стене и правым мыском коснулся её в том же месте, где и в первый раз. И опять мгновенно вознёсся на край люка.

Но на этот раз он был готов к перемещению, поэтому сразу же поставил ноги пошире. Игнатов смотрел на его проделки во все глаза. Он молчал, потому что и слов подходящих не находилось, и от волнения горло пересохло. Симаков повторил спуск-подъём несколько раз, потом, наигравшись, позвал Игнатова.

– Сигай-ка мне, шуряк! Попробуй как я. Р-р-аз – и ты внизу! Потом, р-р-аз – и ты на верху! Чудеса!

Игнатов не заставил себя упрашивать и спрыгнул в колодец. Минут пять, позабыв обо всём на свете, они развлекались как малые дети, то по очереди, то на пару спрыгивая в подземелье и поднимаясь на невидимом лифте. Наконец угомонились и выбрались из колодца.

– Не жалеешь, Степаныч, что вместо воды откопал такое? – поинтересовался Костя.

– Не знаю, что и сказать… Уж больно много хлопот обещает эта находка! Навер-

ное, было бы лучше ничего о Подземелье Атлантов не знать…

Симаков знал, о чём говорил! Отныне он мог видеть ближайшее будущее… Не открытая пока современной наукой энергия золотого свечения окончательно вырвала из темницы генной памяти Программу Стража Врат и инициировала последнюю до последнего пункта. Программа, на правах истинного хозяина человеческого организма, непосредственно проникла во все уголки "древнего", а затем и в некоторые, выборочные участки "нового" мозга Симакова и прочно закрепилась там.

В результате этой ментально-энергетической экспансии, Михаил Степанович окончательно перестал быть обыкновенным человеком. Он превратился в Посвещённого экстра-мага, став носителем неординарных, паранормальных способностей!

Вместе со способностями он получил целый пакет различной информа-ции, касающейся в основном достижений науки и техники древней суперцивилизации атлантов…

…Клавдия, вернувшись с дойки, сразу же ушла полоть свеклу: из расчёта

мешок сахарного песка за две сотки. Она спешила и Симаков не решился пристать к жене с серьёзным разговором.

"Вот воротится – всё и обсудим!" – решил он и стал собираться в поход.

Игнатов с хмурым лицом переходил от одного датчика к другому.

– Ничего не понимаю! – ворчал он раздражённо, – Такого просто не может быть! Все приборы до единого показывали абсолютную муру, хотя и казались на вид исправными. Костя не понимал, в чём дело и это бесило его. Хорошо хоть

видео и аудио записи прошли нормально. Он сделал копию и спрятал касету

под крыльцо, приложив к ней пояснительную записку для генерала Нефёдова.

Этот "почтовый ящик" они обговорили с ним ещё на конспиративной квартире. В записке Костя сообщал, что вопреки ожиданиям, его зять откопал не Звёздные Врата, а Вход в Подземелье Атлантов. Поскольку никто в мире не может точно сказать, существуют ли Врата на самом деле или нет, то на всякий случай они с зятем на пару отправляются на их поиски. Если артефакт всё же отыщется, то он возьмёт его под свой непосредственный контроль до прихода спецотряда Нефёдова.

Симаков согласен сотрудничать с ними. Он покажет, как работают Вра

та в любом интересующем генерала режиме… Попасть в Подземелье просто, стоит только кому-либо из бойцов приложить ладони к люку. Сделаная им видеозапись является тому подтверждением и одновременно учебным пособием, показывающим, как открывается подземный люк… На своём пути он будет оставлять радиоактивные метки. Найти их по этим следам не составит труда… С почтением, до встречи под землёй!

Игнатов показал записку Симакову и тот одобрил текст.

– Вот и ладушки! Теперь с тебя взятки – гладки, ты сделал всё, что мог. А у нас, по сравнению с ними, будет большая фора во времени!

Даже если они умудрятся открыть люк и отыщут нас в Подземелье, мы всё равно успеем перепрятать артефакт, да так, что его ни одна собака днём с огнём не найдёт!

– А генералу скажем, что Врата пока не нашли! Поди, докажи обратное! Вот только как быть с серыми колдунами? Они себя никак не проявляют, и это мне не нравится!

– Мне тоже! Придумаем и для колдунов загвоздку, дай срок! Как ты будешь сообщать генералу о нашей находке? По рации или спец телефону?

– А никак! Генерал, инструктируя меня, упустил сей момент и это была его ошибка. Он не стал обсуждать со мной врианты связи, из чего я делаю заключение, что ко мне приставлен "хвост". Некто неизвестный будет следить за всеми моими действиями и докладывать генералу о каждом моём шаге.

– Значит, тебе не доверяют?

– В таких делах, Степаныч, ни о каком доверии не может быть и речи. Двойной,

тройной, а то и пятикратный контроль – обычное дело. Не удивлюсь, если узнаю, что моему опекуну отдан приказ избавиться от меня по окончании операции! И от вас с Клавдией тоже…

– Даже так? Круто у вас в Конторе…

– Как и везде! Жизнь такая пошла: не ты, так тебя! – ответил Игнатов и принял

ся собирать аппаратуру, сматывать провода.

…Собирались в дорогу основательно. Помимо продуктов/Симаков сго-

нял на мотоцикле в магазин и закупил всевозможных консервов по списку, со-ставленному Игнатовым/, в первую очередь взяли кой-какие инструменты и измерительные приборы. И уж затем стали набивать два необъятных рюкзака остальными необходимыми в походе вещами, среди которых были два спальных мешка военного образца /их когда-то привёз Костя, что бы ходить с зятем на рыбалку с ночёвкой/, два прибора ночного видения, санитарную сумку и средства личной гигиены. Всё – новейшие образцы оборонной промышленности России.

Подумал Симаков и об оружии. Он подвесил на пояс немецкий штык-нож, острый как бритва, которым отец – упокойник бывало колол свиней. Ружья у Степаныча сроду не было, он не признавал охоту, считая её узаконенным убийством!

Игнатов, увидев чем вооружился зять, хмыкнул и демонстративно сунул в наплечную кобуру свой ПСС, после чего подвесил на пояс охотничий нож.

Сборы закончились, оба готовы были выступить в любую минуту…

Клавдия вернулась часа через два, аккурат к обеду. Увидев, что мужчины оделись по-походному и уже успели собрать рюкзаки, насторожилась, но промолчала. Только после обеда со смешком поинтересовалась, куда это они так вырядились.

Симаков, не зная с чего начать разговор, просто заявил, что они с Костей

отлучатся из дому на пару дней по делам, и что Клавдии в их отсутствие придётся погостить у матери, которая проживала в Дубинино.

Но жена и слушать не желала ни о каком отъезде.

– Ишь, чего удумали! – кипятилась она, – А огород? А скотина? А птица? На кого

я брошу всё хозяйство? Да и с какой стати мне уезжать? Не пойму, что вы ещё затеяли?

Она упёрлась как бык и стояла на своём непоколебимо. Симаков пришёл в отчаяние от её упрямства. Он не знал, что ей ещё сказать, как образумить. На помощь ему пришёл Игнатов.

– Покажи ей люк, Степаныч, – подучил он, – И расскажи о своём разговоре с Лыковой!

Услышав про целительницу, которая с некоторых пор стала для неё непререкаемым авторитетом, Клавдия присмирела. Симаков подвёл жену к колодцу. Показав фантастическую находку, тут же продемонстрировал действие невидимого гравитационного лифта. Клавдия немедленно потребовала, что бы муж и её таким же макаром "покатал", а то она ему не поверит.

Пришлось ему, а затем и Игнатову, выполнить просьбу недоверчивой женщины. Клавдия, взлетая наверх в их сопровождении, всякий раз тихонечко взвизгивала и мелко крестилась. Однако, быстро освоившись, стала самостоятельно совершать спуски и подъёмы. Она снова и снова прыгала в люк и задорно хохотала, появляясь на краю люка. Симакову это надоело и он чуть не силком заставил жену вылезти из колодца.

– Подымайся, ты ещё самого главного не знаешь!

Когда он сообщил ей о предостережении Лыковой, Клавдия заметно побледнела. А когда услышала, каким образом можно исправить положение, долго думала, прежде чем решилась отпустить мужа и брата в поход по подземелью. Давая своё согласие, она так и не смогла унять волнения…

Про неведомое ЗЛО, которое может поджидать путешественников под

землёй, Симаков благоразумно умолчал.

– Сделаем так, – решила Клавдия, – днём я буду по хозяйству управляться, а ночевать стану у матери. Сейчас я загоню птицу в курятник, задам свиньям, напою и перевяжу бычков и на мотоцикле уеду к матери. По дороге упрошу Маняшку взять нашу корову к себе на постой. Пару дней так то можно. Только вы там не

затягивайте…

Так и сделали, причём и муж и брат помогали ей во всём, что бы сберечь время. Симаков выгнал из сарая мотоцикл, загрузил в коляску гостинцев для тёщи, в том числе и привезённые Константином, и выкатил технику за калитку на дорогу.

Клавдия собралась, на прощание по очереди крепко расцеловала обоих, перекрестила, наказав беречь себя, и усевшись в седло, выжала сцепление до отказа и плавно, как учил муж, подала газ…

Когда "Урал" тарахтя и подпрыгивая на ухабах скрылся за поворотом, Симаков облегчённо перевёл дух: пол дела сделано!

Время перевалило за полдень.

– Пора, шуряк, и нам в путь-дорогу отправляться.

– Пора, Степаныч.

Они вынесли из хаты рюкзаки, заперли дверь и подошли к колодцу. Симаков осмотрел двор, словно проверяя не забыл ли чего, и спрыгнул прямо в люк, который всё это время оставался открытым. Игнатов по одному скинул ему рюкзаки.

Когда зять поймал их и отошёл в сторону, он спустил в колодец ноги, лёг на край животом и подтянув щит, накрылся им с головой. Потом оттолкнулся и спрыгнул вниз, напоследок окинув взглядом пустую улицу.

Встав плечом к плечу, путешественники задрали головы и посмотрели на серенький, едва отсвечивающий круг вверху. Это всё, что осталось им от земного мира!

Там, в вышине, как раз над щитом продолжала шелестеть листва на ветках и в просветы сверкала небесная синь… Когда они ещё сподобятся увидеть всё это? И увидят ли вообще?

– Ну и как мы закроем крышку люка? – поинтересовался Игнатов

– Простым мысленным приказом! – пояснил Симаков и на секунду замер.

Механизм его послушался!

Из плиты-основания выросли вращающиеся кривые сегменты, которые схлопнулись со знакомым хрустальным перезвоном. Путешественники оказались в кромешной темноте. Игнатов потянулся к электрическому фонарю, который предусмотрительно подвесил на пояс, но над головой внезапно звякнуло и люк снова открылся.

– Зачем ты это сделал, Степаныч? Аль случилось чего? – озаботился Игнатов.

Симаков потрепал его за плечо и попросил:

– Теперь попробуй закрыть и открыть ты, шуряк…

– Я? – удивился Костя, – Но разве он меня послушает?

– Послушает! Пока ты бросал рюкзаки я настроил телепат-автоматику запорно– го механизма и на твои психо-физические данные.

– Зачем?

– Как зачем? А случись что со мной в подземелье, как ты наружу выберешься?

Костя обескуражено почесал затылок.

– И то верно! Извини, не подумал! Ну, Сезам, давай закрывайся! – крикнул он негромко. В ту же секунду люк вторично схлопнулся над головой. Игнатов вклю– чил фонарик и посветил кругом. Он увидел, как Симаков подошёл к стене и со словами:

– Да будет свет! – приложил ладонь к выступающей серебристой полусфере.

И тут же свет полился со всех сторон. Он хоть и был тусклым, но зато ров-

ным и спокойным, словно от ночника. Одновременно из-за стен подземелья раздалось негромкое глубинное гудение и ступени лестницы… пришли в движе-

ние! Со скоростью эскалатора в метро, они поползли вниз, маня и дразня путешественников. Стены и пол площадки едва ощутимо завибрировали. Симаков и Игнатов переглянулись и непроизвольно взялись за руки. Первый шаг всегда труден…

Что ждёт их в неведомом подземелье?

* * *

Как только Игнатов прикрывшись щитом спрыгнул на дно колодца, облезлый кот покинул своё убежище и, не скрываясь, ускакал со двора. Все до одной вороны тоже сорвались со своих насиженных мест и улетели. Кот услышал как они захлопали крыльями и обернувшись проводил птиц презрительным взглядом. Морда его при этом странным образом перекосилась, а усы встали торчком.