Текст книги "Всё о Ёжике, Медвежонке, Львёнке и Черепахе"

Автор книги: Сергей Козлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

Не грязните мою Землю

– Нет-нет, Ёжик, ты не думай!

– Я и не думаю.

– О чём это вы? – спросила Белка.

– А, Белка, – сказал Медвежонок. – Я говорю Ёжику, что Земля всё равно не загрязнится.

Белка спрыгнула с ёлки и села на пенёк.

Лес вокруг стоял большой, светлый, но никто не пел, не шуршал – всё молчало.

– А почему она должна загрязниться? – спросила Белка.

– Грязнят, – сказал Медвежонок. – Чем могут, тем и грязнят.

– Чем же?

– Дымом, – сказал Ёжик.

– Дым сладкий. Вон Бурундучок вчера жёг листья – так сладко пахло!

– Разве это дым? Это – осень, – сказал Медвежонок. – Осенью всегда жгут листья.

– Она – маленькая-маленькая, – сказал Ёжик, – голубая и белая, Земля. Астронавт, что был на Луне, сказал: такая маленькая-маленькая, голубая и белая.

– И грязная. Вся в грязи, – сказал Медвежонок. – С Луны видно.

– А кто это… астронавт?

– Это такой… Садится в трубу и летит.

Белка подняла голову и стала смотреть на небо.

– Я вот о чём думаю, – сказала Белка. – В одном овраге есть старая бочка. Дно выбили, а если выбить второе – будет труба. Понятно?

– Нет, – сказал Ёжик.

– Мы выкатим бочку на холм, выбьем дно, а когда взойдёт луна…

– Станем астронавтами! Здорово! – закричал Медвежонок. – Пошли за бочкой!

Они нашли бочку, выкатили на холм, нацелили на то место, где должна была появиться Луна, и выбили второе дно.

– Садитесь! – сказала Белка.

И все залезли в бочку и стали ждать.

Стемнело. Было тихо-тихо. И река под холмом уходила за повором не дыша.

– Вы чего здесь сидите? – заглянул в бочку Заяц.

– Тсс! – сказала Белка. – Садись и молчи.

– А зачем? – И Заяц влез в бочку.

– Мы ждём луну, – прошептал Ёжик. – Полетишь с нами?

– Куда?

– На Луну.

– Я боюсь, – сказал Заяц.

– Не бойся, – сказал Медвежонок. – Все свои.

– А что мы там будем делать?

– Поглядим на Землю, и всё.

– А можно я останусь?

– Струсил?

– У меня морковка варится, – сказал Заяц. – Я же не знал.

– Морковка варится! – проворчал Медвежонок. – Иди и в следующий раз не лезь, куда не зовут.

Заяц задом вылез и бочки:

– Потом расскажете?

И пропал.

Без Зайца стало как-то не так, а луны всё не было.

– Может, её сегодня не будет?

– Будет, – сказала Белка.

И Медвежонок замолчал.

А Ёжик сидел, закрыв глаза, и вдруг увидел себя на жёлтой-жёлтой Луне. Она была как пустыня – вся жёлтая-жёлтая. С Луны он глянул на Землю, но сперва ничего не увидел. Потом посмотрел левее и вдруг увидел её всю-всю! Земля была маленькая-маленькая, голубая и белая. «Где голубое – океаны, – догадался Ёжик. – А белое – облака». И вдруг какая-то тень, как мышь, скользнула по голубому. «Вот она – грязь!» – понял Ёжик. И закричал:

– Не грязните мою Землю!

Но тут кто-то толкнул его в бок. И ещё раз.

– Ты что? Ты что? – испуганно шептала Белка.

Ёжик открыл глаза – было темно, холодно и тихо, лишь Медвежонок сладко посапывал у Ёжика за спиной.

– Медвежонок уснул, – сказала Белка. – А луны нет. Видишь?

– Я уже там был, – сказал Ёжик. – Она – маленькая-маленькая.

– Земля?

– И грязная.

– Расскажи!

– Завтра, – пообещал Ёжик. И повёл сонного Медвежонка домой.

Перед зимой

Горько было Ёжику с Медвежонком в эту осень. Каждый лист, каждую птицу провожали они взглядом. Зато, когда облетели все листья, им вдруг стало радостно и светло.

– Отчего это? – удивился Медвежонок.

– Не знаю, – сказал Ёжик.

А получилось это потому, что расставаться – лучше, чем ждать расставания, и жить в свершившемся – лучше, чем ожидать. Это знала одна старая Ворона в лесу. Знала, да никому не сказала.

– Ну что? – сказал Ёжик, когда улетела последняя птица. – Обнимемся?

– Обнимемся, – сказал Медвежонок.

Они обнялись и так некоторое время стояли молча посреди леса. А лес – большой, туманный, – насупившись, глядел на них из-под еловых бровей.

– Ты не забывай эту осень, Медвежонок.

– Что ты! – сказал Медвежонок.

– Мне было очень хорошо.

– И мне.

– Жаль, что мы ничего не придумали такого, чтобы зимой было радостно и светло.

– Не грусти, – сказал Медвежонок. – У нас будет ещё много осеней.

Они постояли так ещё немного, обнявшись, а потом вместе пошли пить чай к Ёжику.

Петушиный король

Закричал Петух.

«Откуда он здесь?» – подумал Ёжик и сбежал с крыльца.

Была оттепель. Лес утонул в тумане, и казалось, нет ни ёлок, ни кустов, а только кричит Петух.

«Откуда он здесь?» – снова подумал Ёжик и крикнул:

– О-го-го-го-го-о!..

– Ко-ко-ко! – совсем рядом сказал Петух и вынырнул из тумана, большой, рыжий, в чёрных штанах, красных сапожках, под крылом – корзинка. На сапогах позванивали серебряные шпоры.

– Ты кто? – спросил Ёжик.

– Я – король, – важно сказал Петух, величественно снял шляпу и раскланялся. – Ко мне надо обращаться «Ваше Величество»!

– Здравствуйте, Ваше Величество! – сказал Ёжик.

– Правильно. И – поклон. Разве у моего подданного нет шляпы?

– У меня шапка, – сказал Ёжик.

– Несите.

Ёжик сбегал в дом и вернулся в шапке.

– Что ж, – сказал король, – крепкая меховая шапка. А мы вот сюда – пёрышко. – И он достал из-за пояса и приладил к Ёжикиной шапке перо. – Попробуем!

– Что? – спросил Ёжик.

– Репетируем поклон.

– Здравствуйте, Ваше Величество! – сказал Ёжик и, как умел, подмёл перед собой шапкой снег.

– Очень хорошо!

– А зачем корзинка? – спросил Ёжик.

– Весна! Сморчки!

– Но… Ваше Величество… ведь – зима!

– Весна! Сморчки! – упрямо повторил король.

– Ага… – Ёжик секунду помолчал. – А мы, Ваше Величество, сморчков не берём.

– Кто это – мы?

– Мы с Медвежонком, – сказал Ёжик.

– А разве в моём королевстве медведи едят грибы?

– Он раньше не ел, – смутился Ёжик. – А со мной – привык.

– Давно дружите?

– С детства, Ваше Величество.

– Правильно! А теперь пригласите вашего короля в дом и напоите чаем.

– С удовольствием! А давно?..

– Что?

«Давно вы стали нашим королём?» – хотел спросить Ёжик, но постеснялся.

– Давно вы в лесу? – спросил он.

– С рассвета.

– Устали небось. – Ёжик ввёл Петуха в дом и раздул самовар.

Король важно сел к столу и снял шляпу.

– Скоро придёт Медведь?

– Медвежонок? Скоро, Ваше Величество.

Они сидели у самовара. Потрескивала печь. И Петух думал:

«Вот жил, бродил, актёрствовал, пел, а не знал, что в лесу, за туманом, живёт такой славный Ёжик».

А Ёжик думал:

«Он совсем и не такой сумасшедший. Просто ему, наверное, непривычно в шпорах в лесу».

А Петух думал:

«Если Медвежонок окажется таким же, как Ёжик, попрошусь, может, возьмут к себе, а там, глядишь, в лесу вместе с ними и скоротаю старость».

– Вы пейте, пейте, Ваше Величество! И зёрнышек поклюйте!

– Я пью, – тихо сказал Петух.

И без шляпы, которую он положил на стул, этот важный петушиный король казался просто добрым сморщенным старичком.

Пляска

Выглянуло солнце, снег пропал, и опять на лес опустилась таинственная красота. От сплетенья ветвей и ещё кое-где рыжих деревьев нельзя было оторвать глаз.

Заяц, который боялся каждого шороха и пережидал листопад в поле, пришёл на опушку.

Он сел на пенёк, прижмурился, и солнечные зайцы заплясали вокруг и стали звать его поплясать вместе.

– Ну что ты сидишь? – сказал Большой Солнечный Заяц. – Иди к нам!

– Нам весело, – сказал Солнечный Заяц Поменьше.

– А я песню знаю, – сказал Самый Маленький Солнечный Заяц и, встав на задние лапки, запел: – Ля-ля! Ля-ля!

– А где слова? – спросил Заяц.

– Какие слова?

– Песне слова нужны.

– А мы без слов, – сказал Самый Маленький Солнечный Заяц. – Нам и так хорошо!

И все трое заплясали и запели ещё веселее.

«Сплясать, что ли? – подумал Заяц. – Ведь слов не знают».

И он слез с пенька, размял лапы, подпрыгнул и завопил:

 
Последние,
Останние,
Осенние деньки!
 

– Последние, останние!.. – подхватили солнечные зайцы. И завертелись вместе с Зайцем вокруг пня.

Вот было весело!

Шуршала опавшая листва, соломой по ветру летели солнечные лучи, звенел последний комар, пищал неразличимый кто-то, а Заяц вприсядку шёл вокруг пня и вопил.

Прибежал Медвежонок.

– Ты что делаешь? – крикнул он.

– Пляшу! – сказал Заяц. – Пляши с нами!

– С кем? – изумился Медвежонок.

– Да неужто не видишь? – И Заяц запрыгал ещё выше, вопя:

 
Последние,
Останние!..
 

И тут Медвежонок не удержался и пошёл в пляс.

Ах как плясал Медвежонок!

И бочком, и передом, и задом наперёд, а солнечные зайцы прыгали вокруг и через него и садились на плечи, на лапы, на грудь.

Пришёл Ёжик.

 
Последние,
Останние,
Осенние!.. —
 

вопил Медвежонок с зайцами.

– Ты что делаешь? – спросил Ёжик.

– Пляшет! – крикнул Самый Маленький Солнечный Заяц.

– Пляшу, – сказал Медвежонок.

– Давай к нам! – крикнул Заяц.

Ёжик во все глаза уставился на Медвежонка, но солнечные зайцы запрыгали вокруг, подхватили под лапы, и Ёжик опомниться не успел, как уже плясал вместе со всеми.

– Последние! Останние!.. – кричал Ёжик, и от Медвежонка уже валил пар.

Заяц взмок до ушей, и шубка его потемнела.

Зато солнечные зайцы стали ещё крепче, веселее и налились светом.

– Эх! Эх! – кричал Солнечный Заяц Поменьше.

А Самый Маленький всё не давал Ёжику остановиться, всё щекотал и подталкивал.

– Не щекотись! – крикнул Ёжик и заплясал вольно.

На шум слетелись птицы.

Они расселись на ветках и сверху глядели на это необыкновенную пляску.

– Глянь, как пляшут! – сказал Снегирь. – И мне, что ли?

Слетел с дерева и заплясал.

«Последние, останние!..» – казалось, вопил уже весь лес. Потому что те, кто не плясал, подпрыгивали или подпевали молча.

Медвежонку давно уже не было так хорошо, и Ёжик видел это и радовался ещё больше.

Они плясали рядом.

Медвежонок выпучился. Глаза у него от удовольствия стали в два раза больше.

– Не выпучивайся! – крикнул Ёжик и, подбоченясь, пошёл вокруг Медвежонка на цыпочках.

Первым повалился Заяц.

– Не могу, – прохрипел он.

Потом вытянулись в траве Большой Солнечный Заяц, Солнечный Заяц Поменьше и Совсем Маленький.

И только Медвежонок, Ёжик и Снегирь никак не хотели уставать. Они плясали до самых сумерек. И Заяц, отдохнув, заплясал с ними. И все плясали, плясали, плясали, потому что знали, что никогда никому из них уже не будет так вольно и хорошо, как в эту осень.

Позвольте, я вам помогу

– Надо помогать стареньким, слепеньким, хромым, глухим…

– И косым, – сказал Заяц.

– Косым не обязательно.

С начала лета Ёжик с Медвежонком учили Зайца разным правилам.

– А кому ещё? – спросил Заяц.

– Хроменьким, слепеньким, стареньким, глухим…

– И немым, – сказал Ёжик.

– Правильно! – сказал Медвежонок. – Немой хочет что-то сказать, а не может.

– А как я узнаю?

– Догадайся!

И Заяц, заложив лапы за спину, медленно пошёл по лесу, думая, кому бы помочь.

Старая Ворона сидела на пне и чистила перья.

– Давай я тебя искупаю, бабушка! – сказал Заяц.

– Я тебе искупаю! – крикнула Ворона. Каркнула и улетела.

Заяц пожил плечами и пошёл дальше.

Из-за куста вышел хромой Медведь.

– Позвольте, я вам помогу, дедушка.

– Как?

– Переведу через поляну.

– Сдурел! – рявкнул Медведь и захромал, оглядываясь.

«Так, – думал Заяц. – Вороне лет сто, а она сердится. Медведь совсем хромой, а рычит. Кому же помочь?»

Под ёлкой сидел молодой, но очень слепой Филин: филины днём ничего не видят.

«Вот кому помогу!» – обрадовался Заяц. И подошёл к Филину.

– Тебе чего? – спросил Филин.

– Пришёл помочь, – сказал Заяц.

«Спятил», – подумал Филин.

– Как же ты мне поможешь?

– Я буду смотреть и говорить, что вижу, а ты – думай. Солнышка сегодня нет.

– Угу.

– Лес печальный такой, и муравьи не бегают.

Филин кивнул.

– Ты сидишь под ёлкой..

– Знаю.

– И очень хорошо выглядишь.

Филин подбоченился.

– Муравьи не бегают, птицы не поют… А знаешь почему?

– Почему?

– Потому что лето кончилось.

– А ведь ты умный, – сказал Филин. – Ночью, если поймаю, скажи: «Это я!»

– Зачем?

Филин ничего не ответил. И Заяц пошёл дальше.

«Старенький, хроменький, слепенький, – бормотал он. – Кто же у нас глухой?»

Тетерев сидел в траве. Большой старый Тетерев и абсолютно глухой.

– Привет! – сказал Заяц.

– А?

– Ты что, глухой?

– Оттоковал, – сказал Тетерев.

– Чем я тебе могу помочь? – в самое ухо Тетереву крикнул Заяц.

– Запомни меня, – сказал Тетерев. – И всем скажи, что я – был.

– Скажу, – пообещал Заяц.

И пошёл дальше.

Немых было много, и Заяц просто не знал, с кого начать.

«Немее всех – камни», – подумал он. И стал откапывать до половины вросшие в землю валуны и катать их к реке.

– Что ты делаешь, Заяц? – спросил Медвежонок.

– Столкну в реку, – сказал Заяц. – И заговорят.

Радость

В самые сумерки, когда совсем немного осталось до темноты, Медвежонок сказал Ёжику:

– А знаешь, почему мы больше всего любим сумерки?

– Я люблю солнце, – сказал Ёжик. – Я сумерки не люблю.

– Как же не любишь? А кто говорил: «Давай, Медвежонок, посумерничаем»?

– Я говорил. Но я люблю солнце.

– А зачем тогда говорил?

– Я очень люблю сидеть с тобой в сумерках, но солнце я люблю больше.

– А почему ты никогда не сказал: «Давай посидим на солнышке, Медвежонок!»?

– Потому что на солнышке мы с тобой не усидим. На солнышке мы обязательно что-нибудь придумаем.

– А в сумерках мы ничего и придумать не можем?

– В сумерках хорошо просто сидеть. Сидеть и догадываться, что ты сидишь рядом.

– Что ж тут догадываться, когда ты и так знаешь.

– Знаю. Но когда становится уже совсем темно, мне иногда кажется, что тебя нет, и тогда я д о г а д ы в а ю с ь.

– Я тоже догадываюсь, – сказал Медвежонок. – Но это когда уже совсем темно. Это когда уже надо зажечь свечу и ставить самовар.

– Ставить самовар, – задумавшись, повторил Ёжик.

– А ещё не надо?

– А ты уже есть хочешь?

– Я всегда есть хочу, – сказал Медвежонок. – А ты разве не всегда?

– Нет, – сказал Ёжик. – Я не люблю есть. Скучно.

– Есть скучно? Как это? Мне ещё ни разу не было скучно есть. Сколько ни ел – ни разу не было скучно.

– А мне скучно, – сказал Ёжик. – Сидишь, жуёшь…

– Это смотря что есть, – сказал Медвежонок. – Если, например, кашу… Но и то – смотря какая каша. Вот я ел тыквенную. Вкусно!

– А мне даже твой мёд скучно.

– Мёд? Ну уж! – Медвежонок в темноте заулыбался. – Мёд всегда весело есть, хоть в дождь, хоть в снег. Пусть ветер воет, а я ем и радуюсь.

– Как это?

– Всем нутром, – сказал Медвежонок. – Ты можешь радоваться всем нутром?

– Не пробовал.

– Вот когда я ем мёд, – сказал Медвежонок, – я радуюсь всем нутром. Вот всем-всем, что у меня есть внутри, – сижу и радуюсь.

– Я сейчас дам тебе мёда. – Ёжик зажёг свечу. – Посмотрим, как ты будешь радоваться.

– Полная миска! – обрадовался Медвежонок.

– Возьми ложку.

– Зачем? Я и так съем! – И зачавкал.

– Что-то не вижу, чтоб ты радовался.

– Я радуюсь. – Медвежонок вылизал миску. – У меня там, внутри, всё дрожит и улыбается.

– Вкусно?

– Очень! Я так нарадовался, что теперь весь вечер буду сидеть грустный.

– Чего же грустить?

– Как ты не понимаешь? – сказал Медвежонок. – Ведь мёда-то больше нет!

Они сидели в креслицах на Ёжикином крыльце; мигала свеча; высоко в небе загорались еле видные звёзды. Ёжик задумчиво глядел на Медвежонка, а Медвежонок внутренним взором видел всё своё радостное нутро и застенчиво улыбался.

Разговор

– Опять ты пропал, – сказал Ёжик.

– Сам ты пропал. Дожди-то какие были!

– Ну и что? Взял бы зонтик да пришёл.

– А у тебя разве зонтика нет?

– А что я сказал, когда мы расставались?

– Что?

– Я сказал: «Приходи, Медвежонок, вечером чай пить».

– Вот взял бы зонтик да пришёл.

– Да я же тебя ждал чай пить!

– Разве у меня самовара нет?

– Послушай, Медвежонок, если кто-то говорит кому-то: «Приходи ко мне чай пить», значит этот кто-то сидит и ждёт.

– Правильно. Посидел, подождал, а нет – взял и сам пришёл. Я так и подумал: «Вот-вот Ёжик придёт». Самовар раздул; сижу жду, а тебя нет.

– Так это же ты должен был ко мне прийти!

– А если бы я заболел?

– Но ты же не заболел.

– Но если бы я пошёл к тебе под дождём, я бы обязательно заболел.

– Почему же бы ты о б я з а т е л ь н о заболел, если у тебя есть зонтик?

– А потому, что у меня вымокли бы лапы!

– А сапоги?

– Ха! Сапоги! – сказал Медвежонок. – Надевай, потом – иди, на крыльце снимай, потом – надевай снова! Ты же знаешь, как у меня сапоги надеваются?

– Как?

– С трудом!

– Надел бы галоши, – сказал Ёжик. – Галоши – раз! – и надел, раз! – и скинул.

– Ты же знаешь, что у меня нет галош.

– А ты бы представил себе, что сапоги – это галоши, тогда бы они легко снялись.

– Ты что говоришь?

– А что?

– Как же они могут легко сняться, если я их надеваю с т р у д о м?

– Ну ладно, надел бы ботинки.

– Что я – дед? Откуда у меня ботинки?

– Выходит, ты никак не мог ко мне прийти?

– Выходит, – сказал Медвежонок.

– А почему же ты ждал меня?

– Я тебя не ждал, – сказал Медвежонок.

– Как же не ждал? Сам сказал: «Самовар раздул, сижу жду, а тебя – нет».

– Правильно. А вдруг, думаю, придёшь.

– Ладно, – сказал Ёжик. – Меня нет, самовар урчит, за окном льёт. И что? Что ты делаешь?

– А что?

– А я, – сказал Ёжик, – представил, что ты пришёл, напоил тебя чаем и проводил на крыльцо. Понял?

– А что я сказал? – спросил Медвежонок.

– Ты сказал: «Спасибо! Очень был вкусный чай, Ёжик!»

– Подумаешь! – проворчал Медвежонок. – Проводил на крыльцо! А я тебя никуда не пустил. Положил спать с собой. «Куда же ты пойдёшь в такую ночь, Ёжик?»

Ласковый, пушистый и прыгает

– Я даже не знаю, как тебе это сказать, Ёжик.

– Так прямо и скажи.

Они шли по огромному лугу, и Медвежонок всё норовил заглянуть Ёжику в глаза.

– Так прямо и сказать?

– Так и скажи.

– Знаешь, – сказал Медвежонок, – давай я тебе лучше намекну, а ты – догадайся.

– Давай.

– Ну вот, представляешь: мы с тобой дружим, а кто-то ещё хотел бы тоже с нами дружить.

– Представляю, – сказал Ёжик.

– И вот этот кто-то говорит: «Я бы очень хотел подружиться с вами, Медвежонок, но не знаю, как к этому отнесётся Ёжик».

– А ты что сказал?

– Надо спросить у Ёжика.

– Правильно.

– Так что, будем мы с ним дружить или нет?

– С кем?

– С этим, с третьим.

– А он – кто?

– Так если я скажу – кто, это не будет «я тебе намекну». Это будет «я тебе скажу», и всё.

– Ну и скажи.

– Так неинтересно. Я скажу, и ты скажешь, и всё. А если я намекну…

– Намекай, – сказал Ёжик.

– Понимаешь, этот он – очень хороший.

– Так.

– Очень пушистый и ласковый.

– Так.

– И прыгает!

– Заяц, – сказал Ёжик.

– Нет!

– Крот!

– Разве кроты прыгают?

– Очень хороший, пушистый, ласковый, прыгает… – забормотал Ёжик.

– Ну же!

– Кенгуру!

– Фу-ты! Разве Кенгуру ласковый?

– Так кто же?

– Давай сначала: хороший, пушистый, ласковый, прыгает!

– Скажи ещё что-нибудь!

Медвежонок задумался:

– Глаза блестят.

– Глаза блестят… Глаза блестят… Хороший, пушистый, ласковый, глаза блестят… Да кто же это?!

– И жужжит, – сказал Медвежонок.

– Не знаю. Шмель? Говори!

– Нет! Пушистый, ласковый, любит косточку, глаза блестят, прыгает и жужжит!.. Ну!

– Львёнок!

– Верно! Как ты угадал?

– Не знаю. Почувствовал. А почему – жужжит?

– Для неузнаваемости, – сказал Медвежонок.

Слон

В сумерки Ёжик любил посидеть у окна и помечтать.

Вот и сегодня, в этот тихий вечер, Ёжик надел валенки, накинул шубку и распахнул окно.

За окном был мартовский лес, но совсем не такой, каким бывает лес в марте.

Во-первых, нигде не было ни шкурки снега.

Во-вторых, лес не хмурился чёрными бровями ёлок, а отливал лёгкой светящейся сединой.

«Это потому что месяц, – подумал Ёжик и поглядел из окна на тоненький, в щербинах, месяц. – Жаль, птицы не поют».

И размечтался.

«Вот если бы запели птицы, – мечтал Ёжик, – и на небо выскользнула большая луна, и заплакал комар, ухнул филин, заплясала лягушка, и по всему лесу зашелестела молодая трава, и кто-то широким таким голосом спросил: „Ты о чём думаешь, Ёжик?“, я бы ответил: „О вас“».

– А кто я?

– Вы, наверное, Слон.

– Как ты догадался?

– А ты приплыл, да? Я вышел днём на крыльцо, вижу – облако, похожее на слона.

– Это был я, – сказал Слон.

– А ты… вы… надолго?

И тут Ёжик увидел настоящего Слона. Слон был серо-серебряный, будто в изморози, и такой лёгкий-лёгкий, как облако.

– До утра, – сказал Слон.

– Вы сели на холме?

Слон кивнул.

– И пошли ногами? Так заходите! – чуть не крикнул Ёжик. – Я напою вас чаем!

– Не вмещусь, – покачал Слон головой.

Тогда Ёжик выскочил из дома и поставил перед окном табуретку.

Теперь они сидели друг против друга, Слон и Ёжик. Слон – перед окном на табуретке, Ёжик – у окна в своём доме; чашки с блюдцами, морковка и всё остальное – на подоконнике.

Они пили чай из самовара, и Слон держал чашку, как барышня, самым кончиком хобота.

И тут появился Медвежонок.

– С кем это ты пьёшь чай? – с порога крикнул он.

– Со Слоном.

– Не вижу.

– Прищурься.

– Всё равно не вижу, – сказал Медвежонок.

– Он вас не видит, – сказал Ёжик Слону.

– Замечательная морковка! – сказал Слон и вежливо, почти незаметно съел морковку.

Медвежонок в упор посмотрел на Ёжика, выглянул в окно, снова посмотрел на Ёжика.

– Он там, на табуретке, – сказал Ёжик. – Скажите ему что-нибудь, Слон.

– Я очень большой, – сказал Слон. – Я сижу на табуретке. Но надо очень захотеть, чтобы меня увидеть.

– Ну? Видишь?

– Нет, – сказал Медвежонок. – Только луна и лес, и никакого Слона!

– Эх ты! – сказал Ёжик. – такого Слона не увидел.

– Это ничего, – сказал Слон. – У Медвежонка много забот. В следующий раз он меня обязательно увидит.

– Слышишь?

– Нет, – сказал Медвежонок. – Ничего не вижу и ничего не слышу! Завтра ни свет ни заря вставать и смолить лодку.

– Ты прилетай к нам, Слон! – попросил Ёжик. – Слышишь? Я так хочу, чтобы Медвежонок тебя увидел.