Текст книги "Бездна"

Автор книги: Сергей Гончаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Конечно, нам трудно сейчас так же легко, как Кассандре, говорить о космических полётах, – сказал, поднимаясь с места, Сабуров. – Ещё труднее представить себе, как можем мы осваивать иные планеты, когда и со своей разобраться никак не разберёмся. Однако, иного выхода я лично не вижу. Давайте определим: чем мы рискуем? Мы рискуем потерять группу переселенцев, которая отправится вместе с Кассандрой к Серебряной Мечте. Это потеря, и потеря очень немалая для отряда. Но в ином случае мы теряем всё: весь отряд, всю планету, все надежды.

Захват космического корабля – операция сложнейшая. Это не "замок" подорвать и не колонну с пленниками освободить. Тем более, мы даже пока не знаем местонахождение их космодромов, поскольку ханкарцы держат эти данные в секрете. Кое-какие сведения удалось узнать у пленных, но можно ли полностью полагаться на сказанное ханкарцами? Ещё труднее будет вывести этот корабль из Солнечной. Поэтому с нынешнего дня я подключаю все службы Базы, все боевые группы к разработке плана этой операции. Борис (Сабуров посмотрел на начштаба), тебе на это три дня, не больше. Бери любых людей в качестве помощников, полностью рассчитывай на мою помощь, но чтобы через три дня был эффективный план, предусматривающий и разведку, и захват, и загрузку корабля переселенцами, необходимым оборудованием, топливом и так далее.

Теперь о тех, кто отправится на Серебряную Мечту. Пойдут только добровольцы – мы не ханкарцы и не можем насильно разлучать людей с родной планетой. Однако, среди будущих колонистов обязательно должны быть крепкие мужчины, имеющие опыт боевой работы, должны быть техники-специалисты, должны быть, наконец, женщины и дети, чтобы основываемая нами колония на далёкой планете была жизнеспособна. Я понимаю, что жестоко отправлять их чёрт знает куда, но не менее жестоко оставлять их здесь. Дети – это наша главная надежда. Это то, во имя чего и существует наш отряд, наша База, и мы ни в коем случае не можем отдать их Ханкару. Списки колонистов тоже должны быть готовы через три дня.

Фёдор Фёдорович тяжело вздохнул.

– Тяжко мне на душе, – признался он. – И Кассандру отпускать тяжко, и людьми рисковать... Но если получится всё, как хотим мы, мы перенесём в Серебряную Мечту нашу основную базу, стратегическую. А сейчас я, честно говоря, даже завидую тем, кто отправится вместе с девушкой. Честное слово, завидую.

***

Операцию начали через три недели после совещания в "Красном уголке". Все данные разведки, допросы "языков" давали основание предполагать, что засекреченный космодром находится в районе разрушенного посёлка Малые Озерки, почти на самой границе Зоны Отчуждения. Буквально в десяти-пятнадцати километрах к юго-востоку проходил патрулируемый ханкарцами кордон, а за ним начинались уже неразрушенные вторжением территории. Разведка подтвердила, что близ Малых Озерков действительно имеет место быть какой-то тщательно охраняемый ханкарцами объект. Несколько раз были замечены крупные колонны невольников, которых гнали на территорию этого объекта. Возможно, для отправки из Солнечной системы в Ханкар. С объекта постоянно взлетали и уходили в разные стороны "птеродактили" и более крупные летательные аппараты пришельцев. Взлётов космических кораблей, правда, ни разу не удалось засечь, однако предполагалось, что они покидают планету исключительно ночью, при выключенных бортовых огнях и на почти бесшумной гравитационной тяге – ханкарцы не хотели рисковать, рассекречивая космодромы, поскольку ещё не имели сил для достаточной охраны объектов такой важности, тогда как под боком действовал мощный отряд сабуровских отвергов.

Совсем недалеко от Малых Озерков, на месте разрушенного селения Кочневское ханкарцы развернули крупный камнедобывающий рудник. Вокруг рудника было создано несколько невольничьих лагерей, откуда невольников гоняли на каменоломни. Добытый камень возили на строительство "замков" в Малых Озерках и к бывшему поселению Мельниково, где создавались базы пришельцев.

К проведению операции по захвату космического корабля Сабуров подключил всё население Пещер. Подготовка проводилась спешным порядком, чтобы успеть до первого снега.

И вот холодным утром середины ноября из-под земли – из тщательно замаскированного секретного лаза, одного из дальних отростков гигантской подземной сети Пещер – километрах в шести от Мельниково на поверхность вышли пять партизанских групп. Одна из них, собранная из самых отчаянных голов и возглавляемая Стасом Ильченко, имела задачей напасть на каменоломни, учинить как можно больше шума и тем самым отвлечь ханкарские силы от главных событий.

Героями главных событий выступали как раз остальные четыре группы партизан – захвата, прорыва, поддержки и охранения. Окружным путём, через болото и лес, они должны были сделать бросок к Малым Озеркам и атаковать космодром. В группе захвата шла Кассандра. Ей предстояло сесть за управление захваченного этонного парусника и доставить его к месту, которое Борис Тольцев обозначил на карте метким названием "Точка рандеву". В "Точке рандеву" всё было приготовлено к тому, чтобы быстро укрыть огромный трофей от всевидящих глаз ханкарских "птеродактилей", обеспечить надёжную охрану и приступить к погрузке техники и отъезжающих. Несколько отдельных групп в это время должны были вывести из боеспособности все близрасположенные известные партизанам подразделения ПВО (ныне контролируемые пришельцами), чтобы тем самым хоть немного облегчить отлетающим прощание с родной планетой. Далее Кассандре и тем, кто с ней отправится, предстояло уже своими силами пробивать дорогу из Солнечной, уворачиваться от многочисленных космических патрулей Ханкара. И это был самый сложный этап операции, в котором надеяться оставалось только на внезапность, только на то, что патрульные силы этонного флота Ханкара, расквартированные по Солнечной, не успеют сгруппироваться и упустят переселенцев с Земли.

На внезапность и везение оставалось надеяться землянам, на внезапность и везение...

***

Они попрощались. Те, кто шел вместе со Стасом Ильченко на отвлекающий удар по каменоломням, практически все были обречены. Те, кто уходил в обход на космодром, обязаны были выжить. Выжить и захватить корабль.

– Вы это... – Христаня отвёл глаза, словно чувствовал себя виноватым за то, что Сабуров поставил его вести группу прорыва, хотя просился он к Стасу, – вы побольше шороху наведите им там, ребята...

– Наведём, Христаня, – весело сказал Стас и подмигнул Кириллу. Чего-чего, а это мы умеем. А вы, главное, раньше времени не суйтесь в дело. Мы начнём через полтора часа, понятно? Вам полтора часа будет достаточно, чтобы по болотам пошляться? Ну и ладно... Значит так: выйдите к Озеркам и замрите. Ждите, когда на севере мы пейзажи рисовать начнём. Но и после того сразу не рыпайтесь – пусть "горбатые" заегозят, кинутся с Озерков своим на помощь. А уж тогда и рвите когти.

– Да что ты заладил тоже, – нахмурился ещё больше Христаня. – Уж десять раз обговорено всё...

– А лишний раз не помешает, – хихикнул опять Стас. Он был возбуждён и весел от предчувствия настоящего дела. – И Кассандру береги, Христаня. Пуще глаза береги. Без Кассандры грош цена всему нашему предприятию.

Кирилл отыскал взглядом девушку. Она сидела в сторонке, опёршись спиной о ствол могучей сосны, откинув голову и закрыв глаза. Оставив Стаса и Христаню, Кирилл направился к девушке. Сел рядом на землю, прислонясь спиной к тому же стволу. Кассандра на мгновение приоткрыла глаза, улыбнулась.

– Наверное, больше мы никогда не увидимся, – сказал Кирилл, удивляясь, насколько просто прозвучала эта фраза.

Она с удивлением глянула на него сбоку:

– Разве ты не с нами?

– Зачем? – усмехнулся Кирилл. – Другие планеты я обживать не хочу. – Он помолчал и добавил вдруг: – Даже к тебе, сколько живём в Пещерах, столько боюсь подойти.

Девушка озадаченно нахмурилась. Ах ты, господи, улыбнулся про себя Кирилл. Святая ты моя простота, милая Кассандра. Ты, наверное, даже не догадывалась, что помимо великой борьбы за освобождение порабощённого Мироздания существуют ещё и маленькие человеческие слабости. Любовь, например.

И тут его будто током внезапно прошибло. Кассандра сидела рядом, но чужая она была, чужая. Бесконечно манящая, бесконечно далёкая и бесконечно холодная. Как космос. Как Серебряная Мечта. Можно любить космос? Можно, наверное, но не ему, не Кириллу Снегирёву.

– А и ладно, – сказал он, вставая.

Но не ушёл. Что-то мешало ему сейчас уйти. Обращённый ли к нему немой вопрос Кассандры? Недоговорённость ли? Ведь они больше никогда, скорее всего, не увидятся. Никогда.

– Ты знаешь, – заметил Кирилл задумчиво, – я всегда чувствовал, что я в этом романе лишний. Совсем-совсем лишний. Вынырнул вот чёрт знает откуда в ту июньскую ночь и спутал все сюжеты... Впрочем, надеюсь, последняя глава с моим участием уже пишется. Прощай, Саша.

***

Но они встретились. Встретились, хотя вероятность такой встречи в промороженном ноябрьском лесу, со всех сторон оцепленном поднятыми по тревоге ханкарскими боевыми силами, была невероятно, чудовищно мала...

Невероятно мал был шанс остаться в живых у Кирилла после того, как он вместе с другими партизанами из группы Стаса Ильченко ворвались на территорию одного из "замков" близ каменоломен и вышли к тщательно охраняемому ханкарцами мосту на правый берег речки Ляга, угрожая ворваться в невольничьи лагеря. Перепуганные и взбешённые неожиданным и вызывающим нападением ханкарцы накрыли захваченную партизанами территорию "замка" ракетным ковром, не пожалев и своих – тех, кто не успел отступить или забаррикадировался в огромных ступенчатых пирамидах-башнях.

После ракетного удара в "замок" поползли схоллы, а за ними под бой боевых барабанов – цепи закованной в броню пехоты. Оставшиеся в живых партизаны отступили в тёмные недра ближайшей пирамиды и, отстреливаясь и теряя людей, поднимались с уступа на уступ к вершине сложного этого ханкарского сооружения.

Их оставалось четверо. Назад пути не было – по пятам шли ханкарцы. И впереди тоже уже высаживались из приземляющихся на уступы пирамиды "птеродактилей" десантники пришельцев. И тогда Кирилл и те, кто был с ним, совершенно ни на что уже не надеясь, повинуясь лишь инстинкту смертью припёртых к стене живых существ, кинулись навстречу врагам... и внезапно для себя захватили вдруг один из "птеродактилей". Конечно, земляне не могли поднять в воздух небесную машину пришельцев, но это сделал перепуганный до смерти пилот-ханкарец под стволом "бутуза".

Впрочем, улететь им удалось недалеко. Их нагнали и атаковали другие "птеродактили". Беглецы упали в лес. Из всех, кто был на борту, остался в живых только один человек – Кирилл Снегирёв. Взрывной волной его отбросило далеко от места падения, в густые заросли кустарника. Так далеко, что подоспевшие к горящим обломкам сбитого аппарата ханкарцы просто не заметили его.

...И невероятно малый шанс был остаться в живых у Кассандры, когда после "удачного" прорыва охраны космодрома партизанские группы оказались вдруг отрезанными друг от друга, а повисшие над головами "птеродактили" принялись методично уничтожать мечущихся по открытому пространству людей.

И не было здесь никакого космодрома. То есть был, но космодром мнимый, специально созданный в качестве ловушки. И они попались в эту ловушку.

Как им удалось пробить кольцо окружения, оставалось только гадать. Им – это десятку партизан, уцелевших после мясорубки в клещах пришельцев. И десяток этот быстро таял, преследуемый по пятам "горбатыми".

А потом неожиданно земля ушла из-под ног, и была ослепляющая боль в правой лодыжке. Когда Кассандра очнулась, оказалось, что она совсем одна на дне глубокого оврага, что стрельба где-то далеко-далеко, а правая нога распухла и нечеловечески болит.

Выбраться из оврага она не могла. Медленно, опираясь на найденную палку, она двигалась по дну его на север. А с севера навстречу ей шёл ослеплённый и оглушённый Кирилл. Шёл, совершенно не соображая, что всё дальше уходит на юг, прочь от спасительного лаза в подземную сеть Пещер.

Он остановился, присел на камень, достал из пачки последнюю сигарету, закурил. В голове постепенно прояснялось. Он с некоторым для себя удивлением отметил, что неосознанно забрёл на дно глубокого оврага. Хрустела под ногами ледяная осенняя корка крохотного ручейка, мерцали над головой звёзды. И совершенно неясно было, насколько далеко и в каком направлении успели они улететь, пока захваченный ими "птеродактиль" не сбили. Он курил и смотрел на звёздное небо. Если нашим удалось захватить корабль, думал он, то теперь уже идёт погрузка переселенцев. А через час-полтора они покинут планету...

И он вдруг с ясной тоской ощутил, как всё обрыдло ему здесь, как хорошо сейчас оказаться в большом сверкающем космическом корабле и умчаться прочь по чёрному бархату неба в неведомые дали, затерявшись среди бесчисленных искорок звёзд. К Серебряной Мечте.

...Представим, что ничего этого нет, а есть лишь осенний лес, тишина и покой. А я возвращаюсь домой, в уютную избушку на краю маленькой деревеньки возле весёлой чистой речки. И кто-то меня ждёт, и сяду я за стол, и налью я стопку водки...

...Что меня держит здесь? Желание найти покой? Но ведь нет его, покоя этого недосягаемого. Нет, нет и нет. Милые мои люди, вы ломитесь через этот лес, который называете жизнью, вы спешите увидеть, что там, на опушках его и многочисленных полянах. Вы ищете места поягоднее да погрибнее. Вы с хрустом вламываетесь в заповедные чащи, упиваясь собственным героизмом первопроходцев. Или же ползёте вы тихонько проторенными дорожками, дорожа жизненным комфортом и благополучием... Всё равно... И не можете вы никак понять, что нет ничего за этим лесом нового, ничего такого, ради чего стоит продираться сквозь заросли жизни, ломиться, идти, ползти, искать грибные поляны, топтать траву, гадить под кустами и выбирать себе пообширнее места под солнцем.

Он не за тем, наш лес, чтобы ломиться героически сквозь него, и не за тем, чтобы делить его на солнечные и теневые опушки, на грибные и ягодные поляны. Он просто лес – убежище для нас – для тех, кому не повезло и он родился. Зайди в лес, сядь под дерево и слушай бурю, которая бушует над кронами деревьев. Придёт срок, и срок позовёт тебя...

Эх, Антон, Антон!.. Вот тебе и романтика борьбы. Вот тебе и встрепенувшееся от болотной спячки человечество. Пришёл новый хозяин, и люди с радостью встретили его, и поскуливая в нетерпении получить сладкую косточку, позволили одеть на себя ошейник. И я, прости меня, Антон, – я прекрасно понимаю их. Я даже завидую им, потому что сам не могу, не умею жить в неволе. Покорность судьбе, непротивление – вот истинное счастье жизни, истинный покой. Ударили в правую, подставь левую – не на пустом же месте, чтоб мне провалиться, совсем не на пустом возникла эта истина. Она словно барьер внутри каждого человека, преодолеть который далеко не каждому под силу. И чтобы не из-за страха подставлять левую, а из-за жалости к бьющему.

И не спорь, пожалуйста, Антон. Я ненавижу споры, я не терплю споров. Никаких истин не рождается в них, потому что у каждого она своя истина, истинная. Зачем же делать из них уродов гибридных?

Ты слышал, как кричит смертельно раненый в живот человек? Ты смотрел в глаза женщины, которая называет тебя бандитом и ясно, кристально ясно ненавидит? Ты чувствовал себя отверженным? Потому и не спорь, не старайся убедить меня в романтике борьбы и в том, что встрепенётся человечество от комфортной спячки и получит новый импульс к развитию. Так ты, кажется, говорил?.. Про оздоровление человечества?.. Смерть, Антон, – вот истинное оздоровление. Поверь мне, как бывшему наёмному убийце. Ты запомни, сынок, золотые слова – смерть всему голова, смерть – всему голова... Всё остальное бред, иллюзия. Мираж, ради которого ни одно живое существо не имеет права уничтожать другое живое существо. И даже больно сделать не имеет права...

Сигарета обожгла Кириллу пальцы, и он отбросил её. Потом, покачиваясь, поднялся. Давно уже падал с неба крупный пушистый снег, обещавший на этот раз окончательно, до весны, укрыть землю. И длинная ноябрьская ночь кончалась, и тускнели звёзды, и вылинял чёрный бархат неба. Кирилл сделал несколько хрустящих шагов по свежему снегу. Всё, что ему хотелось сейчас, так это найти укромное безветренное местечко и уснуть. Говорят, смерть от холода самая лёгкая, не нужно только противиться ей. Ты запомни, сынок...

А ведь приговорённый к казни на эшафоте безмерно более счастлив, чем тот, кому суждено умереть добропорядочно, в собственной постели, подумалось вдруг Кириллу. Почему? Да потому, что он имеет право последнего слова. И услышат его тысячи собравшихся поглазеть на казнь зевак. Беда только, что на пороге смерти становится понятно, что нет такого слова, которому можно позволить стать последним, ради которого стоило бы нарушать тишину приближающейся вечности...

Осенённый внезапно этой простой и, вместе с тем, показавшейся ему интересной мыслью, Кирилл остановился и даже неуверенно хохотнул. А и вправду, что обычно говорили приговорённые за секунду перед смертью? Какие-нибудь банальности? Да здравствует Сталин?! Всех не перестреляете?! Н-да...

И тут в двух шагах от себя он увидел припорошенную снегом фигуру лежащего ничком человека. Кирилл подошёл ближе, присел и осторожно перевернул человека лицом вверх.

Это была Кассандра.

Конец третьей части

Часть четвёртая

ЯВЛЕНИЕ РИЧАРДА

Голова болела отвратительной ноющей болью. Антон даже боялся лишний раз пошевелить ею – что-то там тут же, при малейшем движении, хрустело, лопалось и отдавалось противной обжигающей болью до самых печёнок, до самого простреленного когда-то бока. Это всё, надо полагать, от резких погодных скачков за окном. Ещё вчера вечером ноябрь ласкал землю последним теплом уходящей осени, и они с Ларисой ужинали на террасе дачи, возле открытого камина. А с утра вдруг резко похолодало и повалил снег.

Антон, кряхтя и потирая бок, поднялся из-за стола, прошествовал через весь кабинет к окну, распахнул рамы, зачерпнул рукой снега с карниза и с наслаждением приложил его к ноющему лбу. Хорошо-то как! Господи! Ну нет, ночью надо спать, а не заниматься чёрт-те чем. Пусть даже у тебя молодая, красивая и любвеобильная жена. Ночью надо спать, иначе какой из тебя на хрен работник. С утра.

Он закрыл створки, вернулся к столу, переключил компьютер (опытная модель, изготовленная по технологии Уз на заводе новейших электронных технологий в Екатеринбурге, который нынче осваивал новые виды продукции, благодаря пришельцам из космоса) на стереоканал новостей и, массируя виски, вполуха принялся слушать последние известия из Москвы.

"...после четырёх с лишним месяцев военное положение в этих городах отменено. Остатки преступных группировок блокированы и складывают оружие. Сегодня можно уверенно сказать, что обстановка в большинстве регионов России нормализовалась. Однако кое-где ещё имеют место быть вооружённые вылазки бандитствующих формирований – остатков мировой преступной организации, которая в июне попыталась захватить власть над всей планетой. Так, в одной из зон усиленного контроля близ Екатеринбурга бесчинствующая там банда Фёдора Сабурова попыталась этой ночью захватить космодром ханкарцев, однако попытка была пресечена – налётчики потерпели поражение и рассеялись.

По-прежнему активные действия ведут бандитские группировки в районе Красноярска. Имея мощную военную базу эти огрызки мафиозных кланов, возглавляемые давно ставшими всем известными лидерами Олегом Чурсиным, Дмитрием Ярусовым и бывшим командующим Красноярским военным округом Степаном Рушинцевым, контролируют достаточно обширную территорию. Банды бесчинствуют на контролируемых ими территориях, уничтожают населённые пункты, расстреливают мирных граждан, выводят из строя коммуникационные линии. Правительственным частям, местной полиции и имперскому корпусу быстрого развёртывания Узы Неистовых пока удаётся сдерживать натиск агонизирующих мафиозных остатков. Однако, как заявил глава Узы Хот-эн-Хол Неистовый Старший, для обуздания разошедшихся преступников лёгкими военными средствами не обойтись. В ближайшее время в Красноярск, а также и некоторые другие особо криминализированные регионы начнёт поступать более серьёзная боевая техника Ханкара: тяжёлые гравитационные танки системы "Тисс", базовые ракетные установки "Небесный Джин", глубинные подземные установки ультразвукового воздействия, название которых можно перевести примерно как "Пляши-пляши", и многое другое. Будем надеяться, что объединённым правительственным силам и боевым частям Миссии удастся покончить с распоясавшимися бандитами и кровавый пожар бесчинств не разгорится подобно тому, как это произошло в Юго-восточной Азии.

Из других новостей. Вчера на заседании правительственного совета Российского Национального Форума обсуждался вопрос упрощения таможенного контроля на границах государства. Как отмечают многие политические аналитики, это заседание – один из множества длинной вереницы шагов к созданию на планете единого общественного института, единого государства. Пока ещё до окончательного снятия границ, до окончательной интеграции человечеству далеко, однако теперь никто не сомневается, что лет через десять-пятнадцать, благодаря помощи наших старших братьев по разуму, мы наконец сможем забыть вековое разделение человечества по политическим и национальным квартирам. Впрочем, уже сейчас каждый желающий без особого труда может выбрать для себя место проживания по вкусу, в любой части планеты.

В Нижнем Новгороде пущена первая линия предприятия синтеза пищи. Монтаж линии, осваивание технологии прошли в кратчайшие сроки и под руководством опытных специалистов из Объединенных Уз. Отныне вновь созданное предприятие, используя ханкарские технологии и любую органику, сможет без каких-либо особенных усилий выпускать с высокой производительностью и эффективностью самые разнообразные продукты питания, начиная от обычного хлеба и до всевозможных редкостных деликатесов, вроде чёрной икры или даже неведомого пока землянам нежнейшего мяса ланцелской крулитки. При этом, как отмечают специалисты, по своему качеству синтетическая пища нискольку не уступает натуральным продуктам, а по некоторым вкусовым и экологическим параметрам даже превосходит их. На нашей планете подобное предприятие далеко не первое – сразу после Явления такие линии по синтезу пищи были пущены во многих развивающихся государствах африканского континента, Азии, Южной Америки. В течение нескольких ближайших лет, по утверждению специалистов, такие предприятия начнут функционировать повсеместно и проблема голода на Земле будет впервые за всю историю человечества решена.

Зарубежные новости.

Продолжает бушевать пожар войны в Юго-восточной Азии. После ряда тщательно спланированных и блестяще проведённых операций имперским силам быстрого реагирования удалось освободить южные районы Китая и выйти к вьетнамской границе. Однако в Таиланде малазийскому корпусу Узы Тисские Зубы противостоит достаточно сильная группировка, возглавляемая японцем Масао Тагути. Используя невозможность ханкарцев широко применить в условиях сильно заболоченных джунглей боевую технику, Масао Тагути нанес несколько ощутимых поражений противостоящим против него Харатам. Форсировав Меконг, его части вышли к лаосскому городу Паксе и обстреляли его из ракетных установок. Весь район джунглей, где скрылись после обстрела боевики Тагути, ханкарцы были вынуждены накрыть ракетным ковром с модульной системной установки надземного зависания "Виселица".

В Японии прижатые к берегу..."

Антон тихонько простонал и выключил стереовещание – последние новости явно никак не способствовали излечению от головной боли. Несколько секунд он сидел, закрыв глаза и потирая виски пальцами, потом тяжело вздохнул и попытался создать среди рассыпанных со вчерашнего дня бумаг хотя бы видимость порядка. Самое необходимое он оставил на столе, остальное немилосердно распихал по ящикам, а кое-что после недолгого размышления, вообще, скомкал и выбросил в корзину для бумаг.

***

Остались перед ним лишь бумаги по некоему Якунину Ефиму Ильичу, вору-рецидивисту с тридцатилетним стажем, но без претензий на первенство в воровском мире. С фотографии "в фас" глядело на Антона худое костлявое лицо с умным цепким взглядом глубоко посаженных глаз. Может быть именно за такой вот обжигающий взгляд и получил Якунин в воровском мире кличку Жога?

До Явления Жога тихо-мирно мотал свой очередной срок на одной из зон близ Ивделя. Однако во время мафиозного путча, когда организованная преступность целые сутки полностью контролировала весь земной шар (пока не подоспели ханкарцы), Жога, равно как и все прочие зэки, получил "досрочное освобождение", добрался до Екатеринбурга, где и занялся своим привычным делом "чистил" квартиры, киоски, мелкие магазинчики. После Явления новые власти взялись за преступность по-настоящему – был создан один из самых мощных департаментов – Департамент правопорядка, взяший на себя функции бывшего МВД; законы против уголовщины ожесточились до разумных пределов, а в связи со всё ещё не отменённым в крупных городах военным положением силы правопорядка (переименованные из милиции в полицию) имели право действовать более свободно и решительно. За короткое время преступность прижали. Главарей группировок, "воров в законе" расстреляли, остальных выслали из Солнечной на имперские далеитовые рудники. Но Жога пока не попадался. Был он вором опытным, чурался всяческих увеселительных заведений – ресторанов там, казино, ночных клубов, работал всегда в одиночку и аккуратно. Но тут вдруг прокололся – по собственному неразумению вышел на квартиру, которая принадлежала какому-то родственнику одного высокопоставленного лица из Департамента финансов. Откуда ему было знать, что в квартире стоит новейшая сигнализация, а за углом круглосуточно дежурит полицейский пост, отдельной задачей которому поставлена охрана именно этой квартиры. В общем, взяли Жогу на месте и с поличным. И можно его теперь сразу же, без лишних разбирательств пускать по этапу из Солнечной, но шеф решил всё-таки потрепать сорокапятилетнего вора на предмет связей в воровском мире – может какая-никакая зацепочка обнаружится, за которую ещё кого-нибудь раскрутить удастся.

"Давай-ка, паренёк, потолкуй с ним там по душам, – сказал он вчера вечером, вызвав к себе в кабинет младшего следователя Антона Могуляна. – Вряд ли, конечно, но кто ж знает – может чего и выудишь".

Чего выуживать и, главное, каким образом, Антон не имел в данную минуту никакого представления, однако он всё же смело набрал номер внутреннего коммутатора, вызвал дежурного и попросил перевести в кабинет подследственного Якунина Ефима Ильича. Положив трубку коммутатора на рычаг, он стал ждать.

Серьёзных дел младшему следователю Могуляну ещё пока не доверяли. После стажировки он самостоятельно довёл до завершения только два плёвых дела ограбление в подъезде (слюнявый детина шестнадцати лет и в два с лишним метров роста отобрал у пожилой женщины сумочку и попытался скрыться, его взял патруль буквально через пять минут после поступления звонка от потерпевшей, а Антон в три секунды раскрутил парня на признание; после короткого судебного заседания суд приговорил переростка к пяти годам исправительных работ с высылкой из Солнечной) и нанесение тяжких телесных повреждений (опять же пацаны-подростки, переполненные молодецкой удалью, принялись сводить старые счёты с давним своим должничком по части кредитов; поначалу пытались пацаны запираться, но Антон устроил им очную с потерпевшим, который, кстати, тоже проходил по делу в Департаменте, но уже по другому, – пацаны и раскололись, пустили нюни; затем с различными сроками тоже были пущены по этапу из Солнечной). Теперь вот Жога, с которым и так всё ясно и который уже и сам подписал признание, прекрасно понимая, что от поличного ему не отвертеться.

Так, ну и что же мы у него спросим? Как покрутим? Вот чёрт, и какого хрена не живётся им всем нормально? Безработицы теперь нет и в помине, платят хорошо, промышленность наращивает производство дикими скачками, используя ханкарские технологии. Бурными темпами строительство идёт, не успеваем в новые квартиры въезжать. Пенсии подняли, бюджетникам зарплаты задрали под небеса. Цены же, наоборот, падают. Завод вон пустили по синтетической пище. Нет, какого же чёрта не живётся таким вот, как Жога? Или таким, как Сабуров?

В дверь коротко постучали, потом просунулась красная морда дежурного.

– Подследственный Якунин доставлен.

– Давайте его сюда, – Антон показал на табурет возле стола.

Двигался Якунин напряжённым и одновременно развязным шагом, с интересом и некоторой снисходительностью глядя строго перед собой. На Антона он никакого внимания не обращал, словно в кабинете никого, кроме самого Жоги, и не было. Однако ж, заняв предназначенный для подследственного табурет, он с плохо скрываемой неприязнью и усталостью глянул на Антона.

– Мне кажется, – сказал Жога с беспредельным равнодушием, – что всё нужное ваши коллеги из меня уже выудили, и все, какие нужны вам бумаги, я подписал. Что же вы ещё хотите от меня, господин лейтенант?

Антон отпустил дежурного и принялся разглядывать Жогу более внимательно, стараясь избегать насмешливого взгляда рецидивиста. Нет, не был Жога простым уголовником, слишком много тоски проступало во всём облике, во всём поведении этого человека. И слишком много он понимал, и слишком много уважал себя.

Потом они стали разговаривать. Антон интересовался бурным преступным прошлым своего собеседника и попутно искал зацепочки для дальнейшей раскрутки. Жога отвечал спокойно, насмешливо и равнодушно. Полуприкрыв глаза веками. Несколько раз за время беседы он поворачивал голову в сторону окна и с грустью смотрел на затянутое облаками ноябрьское небо. Говорить с ним было тяжело, Антон просто кожей ощущал исходящие от этого человека флюиды отвращения ко всему, что в данный момент его окружало, включая и следователя. Уже после двадцати минут такой беседы Антон чувствовал себя выжитым, измочаленным и изнасилованным. Голова гудела, как каминная труба, в горле пересохло, бок постреливал и скулил.

– Вот скажите мне, Якунин, – Антон подпёр голову ладонью и заставил себя пристально уставиться на подследственного, ему стало ясно, что при всём мыслимом и немыслимом старании ничего из того, что требовал шеф, от этого осторожного человека уже не добиться. – Скажите мне, Якунин, чего вам в этой жизни надо?