Текст книги "Бездна"

Автор книги: Сергей Гончаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Значит ты и есть Кассандра Ярцева? – спросил он после долгого молчания. Спросил и посмотрел так, будто только что увидел девушку.

Кассандра вздрогнула, услышав своё имя, которое она скрывала на допросах, и невольно оглянулась на Антона.

– Нет, не смотри так на своего друга, – понял Наместник, – он тут совершенно ни при чём. Твоя личность установлена с помощью картотеки в Миссии. Генокод, голос, глазная сетчатка и даже банальные отпечатки пальцев – всё это совсем нетрудно сравнить с существующими в картотеке... А я лично когда-то даже встречался с твоим отцом.

– Я знаю, – сказала Кассандра, – отец рассказывал мне.

– Да? – искренне удивился Ричард. – Вот уж никогда не подумал бы, что предводитель "Мангустов" запомнит какого-то замарашку-вольного пахаря.

– Что вы хотите от меня, господин Наместник? – холодно поинтересовалась девушка. Совсем была она не похожа на ту Сашу, с которой когда-то Антон чистил картошку у себя на кухне. "У нас ещё картошку называют "Маленькой Землёй"...

Ричард несколько секунд раздумывал, прежде чем ответить. Глядел он как будто бы на дорогу, но Кассанда чувствовала на своём лице изучающий взгляд Наместника.

– Мне необходимо встретиться с Сабуровым, – наконец сказал Ричард. – Я хочу помочь вам захватить этон-парусник. И не просто парусник, а "Ихтиохот". Надеюсь, тебе не нужно объяснять, что такое "Ихтиохот"?

Вопреки ожиданию Антона – да и Ричарда, наверное, – девушка совсем не удивилась. Во всяком случае, на лице её ничего не отразилось.

– А почему я должна верить вам? – спросила Кассандра спокойно. Может быть вы хотите устроить нам ещё одну ловушку.

– Ловушками у нас занимается Эрман, – парировал Ричард, – а в компетенцию Наместника это не входит. И потом, стал бы я сам, лично, рисковать, разъезжая с вами в одной машине. Оглянитесь на последнее сиденье, там Ву Хара ханкарец, приставленный ко мне Миссией ещё со времён резиденства якобы как охрана, но большей частью как контроль. Впрочем, сегодня он действительно пытался исполнить свой долг именно как охранник, – Ричард повернулся к Антону и весело подмигнул, что, разумеется, было замечено и Кассандрой. – Так вот, продолжал Наместник, – Ву Хара мёртв, я сам убил его.

Он помолчал.

– Да, я понимаю, – сказал он потом, – всего этого недостаточно, чтобы вы поверили мне (я имею в виду не только тебя, но и Антона, и Сабурова, всех вообще, кто с вами). Но мной движет только одно – я хочу вернуться на Малую Вольницу. На Земле я оказался случайно, а в работу имперской резиденции втянулся под страхом наказания. Всё время, сколько я здесь живу, я мечтал вырваться из лап ханкарцев. И вот только сегодня судьба предоставляет мне хороший случай. Однако одному мне не вывести "Ихтиохот" в Белый Космос – нужна помощь. Почему нам вместе не провести эту операцию? Я согласен на все ваши условия, мне нужно только одно – вернуться на Малую Вольницу. Пусть не сразу, но когда-нибудь. И потом: вы ничем не рискуете. Почти ничем. Со мной пойдёт этот парень – Антон. Он будет меня контролировать. А ты, Кассандра, доберёшься до Сабурова и пусть он назначит мне точку рандеву, место, куда посадить корабль. Антон с борта "Ихтиохота" будет постоянно держать с вами связь. В точке рандеву вы быстро загружаетесь (уверен, у вас к этому всё готово), и мы стартуем. Ханкарцы успеют опомниться только когда мы поднимемся над планетой, к тому же многие точки ПВО этой ночью выведены вашими ребятами из строя. Я уверен, – Ричард с усмешкой глянул на Кассандру, – что почти дословно пересказал ваши же планы, которые вы пытались осуществить этой ночью.

– Вы неплохо осведомлены, господин Наместник, – отозвалась девушка.

– Это моя обязанность – знать всё, что творится в регионе. Решайся, Кассандра, больше такого случая ни у вас, ни у меня не будет.

Кассанда пристально поглядела в глаза Наместника.

– Хорошо, – кивнула она, – но условие: с вами на "Ихтиохот" пойду я, а к Сабурову отправится Антон.

– Вот вам здрастье! – спохватился Орехов. – А как же я его найду?

– Помнишь тот дом с флюгером в Малом Буланаше? – обернулась к нему Кассандра. – Где тебя ранило?.. Выйдешь к дому, наши люди сами к тебе подойдут...

– Не то, чтобы очень, но найти могу. Добираться туда, однако, неблизко.

Кассандра пытливо поглядела на Ричарда.

– Будет машина, – понял тот немой вопрос. – Наместник я или не Наместник. Гораздо сложнее оформить второй за день пропуск, чтобы провести Кассандру. Но попытаемся предпринять и это. Значит, по рукам?..

Ричард вывел на дисплей бортового компьютера карту окрестностей Екатеринбурга, вычислил ближайший пост ГАИ, затем связался по рации с ним и, продиктовав личный код Наместника, приказал приготовить машину для порученца, который следует со специальным заданием. "Через десять минут этот человек будет у вас, машина к этому времени должна быть готова. Водителя не нужно, порученец сядет за руль сам. Вам всё ясно, майор?"

– Возьми вот это, Антон, – Ричард передал Орехову полупрозрачную пластиковую карточку с рядом непонятных чёрных знаков. – Это личная карточка спецпорученцев.

Возле поста ГАИ, как и было намечено, Антон покинул гравимобиль и отправился к ожидавшему его "уазику". Перед тем, как проститься, он всё-таки спросил Кассандру о Кирилле. К удивлению, Кирилл тоже уцелел после той июньской страшной ночи, когда ханкарский боевой супермодуль, весьма метко прозванный "виселицей", прошёлся над Резервом. "Последний раз я видела Кирилла вчера вечером, до операции, – сказала Кассандра. – Он отправился с группой, которая должна была предпринять отвлекающий манёвр. Шансов у тех ребят остаться в живых практически не было".

***

Нельзя сказать, что Сабуров сразу и окончательно поверил словам господина Наместника, даже несмотря на то, что передал их добравшийся до Пещер Антон Орехов, которого Фёдор Фёдорович знал и помнил. Однако в предложении Ричарда был шанс, и этот шанс Пещерный Лев не мог, просто не имел права не использовать. Особенно после того, как провалилась операция по захвату космодрома, унёсшая зазря жизни нескольких десятков ребят.

– Как твоё мнение, блефует Наместник, вытягивая нас на очередную ловушку, или и в самом деле хочет помочь? – спросил Сабуров у Антона.

Тот пожал плечами:

– Мне кажется, что он искренен. Но у вас, на мой взгляд, нет причин и мне доверять, ведь я ещё сегодня утром был следователем Департамента правопорядка...

– Сегодня утром? А сейчас?

– Слишком много произошло в этот день. – Антон рассказал Сабурову о встрече с Трофимовым, о попытке убить Наместника и о самом главном – об отце, который остался в группе пленных на космодроме.

– Так, – сказал Фёдор Фёдорович после некоторого раздумья. – Сейчас у нас времени в обрез, нужно встречать корабль. Да и невозможно пока что-либо дельное предпринять. Но вот отправим корабль, если, конечно, Наместник не обманет, тогда подумаем, как выручить Якова. Пошли.

Минут тридцать они добирались на маленькой дрезине по проложенной в подземных коридорах узкоколейке до места, где ещё с прошлого дня всё было готово к встрече и загрузке корабля. Здесь одно из ответвлений обширной сети Пещер выходило на поверхность – в глухом, почти девственном лесу, недалеко от обширной поляны, которую неплохо можно было использовать в качестве посадочной площадки для корабля.

Вход в подземелья Фёдор Фёдорович приказал заминировать, дабы в случае предательства со стороны Наместника быстро увести людей обратно в Пещеры и взорвать за собой дорогу. Вокруг входа был развёрнут временный лагерь переселенцев и провожающих: палатки, приготовленные к загрузке техника и снаряжение, развёрнутый командный пункт с радиомачтой и необходимой аппаратурой связи, посты наблюдения, боевое охранение и многое другое.

Ещё спустя полчаса после того, как командир отвергов и Антон прибыли во временный лагерь, дежурный радист доложил, что слышит позывные Кассандры. Сабуров кинулся к радиоаппаратуре.

Саша вышла на связь уже с борта "Ихтиохота", захват которого прошёл благополучно. Минут через двадцать мы будем у вас на месте, предупредила она. Готовьтесь! На связь не выходите, не нужно раньше времени рассекречивать точку рандеву. Пока ещё ханкарцы растеряны и никакой погони за нами нет, но с минуты на минуту они опомнятся.

Приняв сообщение от Кассандры, Фёдор Фёдорович поднял лагерь и приказал готовиться к погрузке. Выходит, что пока всё идёт, как нужно, весело думал он. И выходит, Ричард не блефует. Во всяком случае пока складывается именно такое ощущение. Сабуров озабоченно оглядел осеннее небо, скованное низкими холодными тучами. Ничего, ничего, Большинство точек ПВО у них выведено из строя, у нас есть шансы, есть...

И вот красавец-парусник Белого Космоса завис над поляной перед подобравшимися в готовности переселенцами и провожающими и торжественно стал опускаться. Как только гравитационные амортизаторы легли на почву, были распахнуты все створы грузовых люков, и началась спешная загрузка оборудования, техники и снаряжения. Кассандра и Ричард пока не выходили. Находясь внутри корабля, они взяли на себя управление палубными кранами и облегчающими загрузку гравитационными полями.

Время торопило. Но пока ещё небо над "Ихтиохотом" было пустынно.

Наконец, когда закончилась погрузка наиболее крупных и тяжёлых вещей, показалась Кассандра Ярцева. Рядом с ней шагал невысокий широкоплечий человек в сером расстёгнутом плаще поверх строгого чёрного костюма. Лёгкий снежок оседал на непокрытой идеально лысой голове его и превращался в блестящие капельки.

– Это Ричард, – подсказал Антон Сабурову, но тот уже и сам узнал господина Наместника.

Сначала Фёдор Фёдорович обнял Кассандру. Уткнувшись в плечо командира, девушка уже не могла сдерживаться, и всё скопившееся у неё за последние сутки напряжение полилось из женских глаз в два ручья.

– Ну, ну, Саша... – Фёдор Фёдорович отстранил девушку, ободряюще и с отеческой нежностью заглянул в её заплаканные глаза. – Всё понимаю, грубовато, но мягко произнёс он, – но не время раскисать, солнышко, не время. Впереди у тебя тяжёлая дорога и ещё чёрт-те знает что. Вот когда погоним "горбатых", тогда и наревёмся всласть. Договорились?

Он повернулся к Ричарду, с любопытством глянул в его спокойные цепкие глаза. Глаза человека, который ни черта не боится и всегда играет по-крупному. Тот, в свою очередь, с таким же интересом разглядывал командира подземных партизан, о котором тоже был немало наслышан. Вот они всё-таки и встретились – Пещерный Лев Сабуров и Ричард Золотой Зуб – Ричард Львиное Сердце, как когда-то окрестил главного Резидента Уральского региона Кирилл Снегирёв.

– Там, – Ричард указал большим пальцем за спину, на загружаемый "Ихтиохот", – осталась кое-какая техника ханкарцев. Не успели выгрузить. Думаю, она вам пригодится.

– Спасибо, – кивнул Сабуров и первым протянул руку. – Вы сделали много зла, господин Наместник, и мне, и всем людям, – сказал он спокойно, без излишнего пафоса, – но я сейчас не хочу поминать это. Пусть прошлое останется в прошлом.

– Спасибо, – Ричард пожал протянутую ладонь Пещерного Льва.

– Честно говоря, – продолжал Фёдор Фёдорович, – ой как не хочется отпускать мне вас с Кассандрой – ведь вы знаете кучу сведений о Миссии и новых властях. Но что поделать...

– Я тебе ещё пригожусь, командир, – усмехнулся Ричард. – Особенно, если доберусь до Малой Вольницы.

И он улыбнулся. И стал совершенно иным человеком – снова весёлым бесшабашным вольным пахарем Диком Золотым Зубом.

***

– Прощай, Саша, – Антон подвёл Кассандру к широкому загрузочному пандусу, по которому минуту назад вошёл в корабль последний из переселенцев. Ричард уже тоже давно был на месте пилота, готовя корабль к взлёту. – Помнишь нашу встречу? Помнишь, как чистили мы картошку у меня дома? А ты сказала, что у вас там, – Антон показал в небо, – картофелину ещё называют "Маленькой Землёй", помнишь? Надо же вот!.. Знакомы мы были всего ничего, а я всё это время вспоминал тебя, картошку ту вспоминал. Смешно?

Кассандра протянула руку, коснулась ладонью щеки парня.

– Тогда ты ещё сказал своему отцу, что я твоя девушка, – тихо проговорила она. – Меня ещё никто не называл так... – Она вскинула на него огромные свои тёмные глаза, блестящие от корабельных огней. – Но почему ты не хочешь лететь с нами? Почему?

Антон перевёл взгляд на готовый к старту парусник. Да разве же он не хотел бы сейчас оказаться внутри него, лететь рядом с Сашей в обещающую горести и радости неизвестность. Он всегда был романтиком и всегда мечтал о подобных приключениях. Но это было раньше, а теперь он другой и он должен остаться здесь, на Земле.

– Нет, Саша, я не полечу, – скрипнув зубами, сказал он. – У меня ещё много здесь дел. Я нашёл отца, я понял многое и я, кажется, знаю, что теперь мне делать. Здесь, на Земле, делать...

– Тогда прощай, – вздохнула девушка и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала Антона в губы. – Ты прав – каждый выбирает свой путь. Но если наши пути когда-нибудь ещё раз пересекутся, я буду счастлива. И я буду ждать это, ведь ты однажды назвал меня своей девушкой. Прощай...

ЭПИЛОГ

В конце ноября холодное дыхание зимы слегка ослабло. Первый снег, как водится по осени, принялся тихо тлеть, а запоздавшие осенние дожди окончательно свели на нет новобрачное зимнее покрывало.

В один из дней ноябрьской этой оттепели по просёлочной, разбухшей от влаги грунтовке медленно брела длинная серая колонна невольников. И хотя в здешних местах ханкарцы налёта сабуровских партизан не ждали, впереди этапа шуршал щётками охранный схолл, а позади плыла в полуметре над землёй гравитационная платформа, на которой куталось от осенней промозглости в чёрные плащи охранение.

Колонна шла молча, только скворчала вздыбленная множеством ног жирная просёлочная грязь. В двадцать втором ряду, третьим слева шагал Кирилл Снегирёв. Две недели, проведённые в изоляторах Департамента безопасности, а затем в этапных лагерях, совершенно преобразили облик бывшего киллера. Он похудел, рваные лохмы одежды и до невероятия облепленная грязью телогрейка висели на нём, как на огородном пугале. Чёрная щетина, которую он и раньше почти никогда не успевал сбривать, теперь разрослась до размеров густой с проседью бороды. Глаза, и без того глубоко посаженные, при теперешней худобе завалились так глубоко, что падавшие тени глазниц совсем скрыли их. Теперь Кирилл походил на монаха-старовера, лет пятнадцать скитавшегося вдали от людей по таёжным глухоманям, на подножном корму.

Впрочем, остальной люд в колонне мало чем отличался от Снегирёва. Те же лохмотья, беспросветно грязные телогрейки, сплюснутые кособокие шапки, из-под которых чернели костлявые лица в бородах с проседью и тоскливым безразличием в глазах.

Шумел в кронах деревьев по сторонам дороги холодный ветер, дорывая остатки листвы. Неожиданно из сплетённых ветвей с шумом поднялось воронье семейство и, оглашая воздух громким беспрерывным карканьем, закружило над колонной невольников. Кирилл поднял лицо к небу и несколько секунд брёл так, не глядя под ноги, а наблюдая свободный полёт свободных птиц.

"Вот так, Танюша, – спокойно, размеренно думал он внутри себя, теперь вот пишу тебе письмо с дороги. И даже не знаю уж, которое это моё послание по счёту. Третье? Пятое? Жаль, что ты ни одно из них не получишь – они все останутся со мной, мои весточки тебе. Внутри меня. И даже если бы смог я перенести их на бумагу – куда мне отправлять их? По этапам и пересылкам ходят слухи, что Сабурову так-таки удалось взять ханкарский корабль, несмотря на то, что первая, наша, операция оказалась неудачной. А если удалось, значит ты теперь давно не на Земле, а где-то совсем-совсем далеко. Так далеко, что страшно становится. Но ещё страшнее подумать мне, что отказалась ты лететь и осталась в Пещерах. Ты должна лететь, должна понимаешь! Это последняя моя просьба была к тебе перед тем, как я ушёл в последний раз "на хара". Я умер на той операции, а последние желания мёртвых вы, живые, обязаны исполнять.

Ты знаешь, Тань, я только здесь, только сейчас понял, что все эти месяцы, когда мы жили рядом и могли видится почти каждый день, я обманывал себя. Я крал сам у себя свою собственную любовь. Внушал себе, что люблю Кассандру, но зачем внушал – не могу теперь понять. Словно затмение какое-то. Может быть от того, что привык срывать звёзды с неба, а она была далёкой и яркой звездой, не знаю. А ты была рядом, тихая, уютная и привычная.

А помнишь первую нашу встречу? Твой развалившийся чемодан помнишь? Господи ты Боже мой! А ведь было это совсем недавно, если разобраться. Было это за несколько минут до конца наших прошлых жизней...

Да... А теперь вот под ногами унылая дорожная хлябь и беспросветное будущее. Я теперь славер – так нас называют ханкарцы (что-то от английских корней здесь, кажется). А славер означает невольник, раб, предназначенный к продаже. Так вот... Говорят, что гонят нас на большую пересылку, а оттуда этапами – вон из Солнечной. Куда – того знать не дано. Быть может на далеиты, быть может на смертные поселения Фараона, быть может строить имперские базы в Белом Космосе, а быть может и ещё куда – слухи и легенды ходят самые разные, о некоторых даже и помышлять страшно...

И удивительно, как мы выжили тогда, ночью, в Резерве, под ракетным ковром! Ад ведь стоял кромешный... Наверное, так нужно Богу и Судьбе? Н-да...

Так нужно Богу и Судьбе...

Вот и заканчиваю очередное своё ненаписанное послание. Скоро тоже отправлюсь в космическую безысходность. Впрочем нет, почему безысходность? Пока живём, есть надежда, что выживем, встретимся. Есть ведь надежда, правда, Тань?!.

А помнишь ещё:

В школьное окно смотрят облака,

Бесконечным кажется урок,

Слышно, как скрипит пёрышко слегка

И ложатся строчки на листок...

– Харталых хар сур иххе! – прокатилась вдоль колонны поданная с гравитационной платформы команда, и весь этап, повинуясь приказу, повалился с стылую вязкую грязь. Кирилл положил лицо на озябшие кулаки. Он теперь ни о чём не думал. Письмо дописать он, слава Богу, успел, а больше ничего и не нужно сейчас.

Он лишь думал, что через десять минут прозябающей до дрожи лёжки прозвучит новая команда, приказывающая окончить отдых и встать, и он, Кирилл Снегирёв, вместе с остальным этапом двинется дальше, навстречу неизвестности, навстречу тоске, навстречу надежде...

Конец первой книги

Заречный

1995 – 1996