Текст книги "Сокрытые-в-тенях"

Автор книги: Сергей Гомонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Какими такими соучастниками? – сделал невинные глаза Ольсар.

– Да такими-такими соучастниками, – кривляясь, передразнил его Вальбрас.

– Нет уж, постойте. Вы сбежали из тюрьмы, потом, ведомый желанием отомстить мне за то, что я восемь лет назад вас нашел и поймал, нашли меня здесь, но были схвачены доблестным Айнором. Как вы думаете, кому из нас поверят?

В осанке и тоне Вальбраса появилась неуверенность:

– Ну да… а цирюльник, который…

– Цирюльник! – картинно всплеснул руками Ольсар, прежде чем расхохотаться над наивностью гробокопателя. – Ах, Вальбрас, и много ли вы знаете цирюльников, охочих до болтовни, тем более под присягой? Они ведь так потеряют клиентов, неужели им это нужно?

– Карлик! Мерзкий карлик в красном на коне в черном! – Вальбрас цеплялся за последние предлоги, хотя в душе уже понял, что проиграл этот спор и надо сдаваться.

Ольсар с Айнором переглянулись и одновременно захохотали:

– Карлик! У-ха-ха-ха! Айнор, вы слышали?

– Карлик в красном… ха-ха-ха! На коне…

– …в черном!.. У-ха-ха-ха-ха! Прости нас, Ам-Маа Распростертая, ну и насмешили вы, Вальбрас! Насмешили! Карлик на черном, это ж надо такое выдумать! Простите, а маленькие такие человечки со стрекозьими крылышками вам не досаждали, нет? И что, злобный красный карлик похитил вас из подземелья и умыкнул на… как вы сказали? «на коне в черном»? Ха-ха-ха! «Конь в черном» – славно сказано ведь! А, Айнор? Верно славно? Не меняйте показаний, Вальбрас, я от всего сердца хочу, чтобы члены месината похохотали так же, как сейчас хохочем мы с Айнором. Карлик в красном! Ох, Ам-Маа, это надо же! Карлик в красном! Конь в черном… В черном плаще, да? С карманами?

Вальбрас со вздохом сел за стол.

– Ладно. Выкладывайте, какой холеры вам от меня нужно, и я отвечу или сделаю, но… – он предупредительно вскинул указательный палец, – но в обмен на обещанную свободу, ясно?

Ольсар с Айнором тут же успокоились и расположились в креслах напротив него. Подвернув нижний край своей маски и ни капли не стесняясь наблюдателей, Вальбрас принялся за еду. Подбородок и щеки его были такими же белыми, как остальные открытые части тела, а кожа казалась юношески чистой – все из-за того, что восемь лет он не скоблил ее бритвой, спокойно живя с отрастающей бородой.

– Я… шлушаю! – немного утолив голод, с набитым ртом сказал Вальбрас. – Валяйте. Ох ты, салфетка! Какая роскошь, ну надо же!

– Я хочу знать, что вы нашли в королевском склепе, – без околичностей, просто, спросил Ольсар.

Гробокопатель поперхнулся, замер и очень-очень медленно отодвинул от себя тарелку; посидев так, он утер выступившие от кашля слезы:

– Чего надо-то? Отвяжитесь вы от меня с этим проклятым склепом!

– Вальбрас! Ради собственной свободы – вспомните! Вспомните. Пожалуйста. Что. Было. В королевском. Склепе. Или чего там не было?

Последнюю фразу Ольсар добавил скороговоркой. Вальбрас тут же мелко закивал, затряс головой:

– Вот именно! Не было! Там было всё: драгоценная утварь, монеты, украшения, там были окованные золотом и выложенные сапфирами и бриллиантами гробы. Только одного там не было: покойников. Все как один эти гробы были пустыми! Ясно?

Руки его дрожали. По виду Айнора тоже можно было догадаться, что телохранитель сильно опешил.

– Вот так… – запал гробокопателя погас, и он сбавил тон, переходя почти на шепот. – И есть у меня мысль, что именно за это – за то, что мы видели пустые гробы – нас упекли за решетку…

– Ни одного… ни одной покойницы, так?

– Так! Никаких трупов. Ни набальзамированных мумий, ни истлевших скелетов – ничего! Да там даже разложением не пахло, как во всех нормальных усыпальницах! Гробы, полные высохших цветов! И пах этот гербарий, как… как… да тьфу ты! Я восемь лет сидел из-за нескольких букетов, засунутых в гробы вместо мертвецов! Шутка ли?

– А как насчет версии чародейства – ну, скажем, кто-то поднял покойников, и они встали и…

Вальбрас смотрел на Ольсара, как на умалишенного, иногда переводя взгляд на Айнора, тем самым как будто спрашивая, прав он в своих подозрениях о бедственном состоянии рассудка сыскаря, или ошибается.

– Вы вот это… сейчас… шутили, да? – на всякий случай уточнил гробокопатель.

Ольсар рассмеялся:

– Нет, но ведь их действительно могли похитить…

– Там никогда – слышите? никогда! – не хоронили! Гробы набивались цветами сразу.

– Ну что ж, вы, как специалист…

– Специалист! Гм… – Вальбрас поежился, и красивые его губы сложились в невольную усмешку. – Вы как скажете, покарай меня Дуэ! Нашли специалиста! Я что, по-вашему, по библиотекам сижу, трактаты строчу да некромантские гримуары выискиваю?

– Вовсе нет, как раз наоборот. Вашего опыта хватило бы на написание сотен всевозможных свитков даже для опытных составителей-историков…

– А. Для брехунов этих… – презрительно отозвался Вальбрас. – Ну да, читал таких пару раз, случалось… Один такой ох уж щеки надувал: в Ралувине, де, хоронить начали всего-то полтора столетия назад, а до этого были дикарями и жгли своих покойников, а пепел по ветру развеивали. А мы, слышьте, первую же гробницу вскрываем – а там трупы лет в тыщу, забальзамированные, с ними ралувинские манускрипты, прям в гробы сложенные в таких специальных этих… – он покрутил руками, возбужденный и с горящими глазами, – тубусах, вот! Чтобы не испортились. И все на древнем языке написанные! И посуда там была – иногда ей наша, современная, не чета. Так-то вот! Брешут летописцы ваши. Никому ведь не дозволено по склепам шастать, вот и придумывают кто во что горазд, сами себе там что-то решили и все. На вранье-то их поймать нельзя, а меня кто будет слушать?

– Ну вот, сами же и подтверждаете мои слова о вашем незаменимом опыте, – согласился Ольсар. – Теперь о деле. Я не стал вам говорить сразу… – (Вальбрас напрягся, ожидая ловушки или подвоха.) – вы очень опытный археолог, Вальбрас…

– Архе… чеголог?

– Археолог. По-научному так зовется ваша профессия.

– А они что, тоже могилы раскапывают и добро у дохлых тырят? Ну жулье! Вот я знал! Я знал! Не может человек, который пишет, что сто пятьдесят лет назад в Ралувине не хоронили людей, не быть жуликом! Не мо-жет!

– Так вот, я предполагаю, что ваши знания смогут пригодиться нам в нашей миссии, – продолжал Ольсар как ни в чем не бывало. – Поэтому приглашаю вас в путешествие. Вам ведь терять нечего, по сути.

– В путешествие куда?

– Пока – в Фиптис, а дальше будет видно.

– К красномасочникам! Ясно: вы точно рехнулись. Я согласен.

– Если хотите, можете пока прилечь здесь и выспаться. Мы выдвигаемся сегодня после полуночи…

– Ну я же говорю: как есть ненормальные! После полуночи, надо же! Ладно, как хотите. Где ложиться? Только это… не шуметь! Я страсть как к тишине привык!

Прикрыв дверь, Айнор и Ольсар остановились посреди коридора.

– Сбежит в окно, – убежденно сказал телохранитель.

– Да не сбежит. И бежать ему некуда, и заинтересован он теперь, в чем тут дело. Мне он понравился, дело свое знает…

– Ворюга он.

– Скорее любитель риска. Одним быть любителями риска, а другим ничего не остается, как становиться любителями сыска…

Айнор заложил пальцы за поясной ремень:

– Я ничего не понял про пустые гробы, Ольсар. Что это значит? Могильник осквернили еще до шайки Вальбраса?

– Айнор, ну вы же своими ушами слышали, что он сказал! Там с самого начала никого не хоронили!

– И как это прикажете понимать? Прежних месинар хоронили в другом месте, а склеп оставили для отвода глаз, чтобы никто не нарушал покой умерших?

– Хорошая версия. Она была бы безупречной, особенно в глазах историков, если бы не… – Ольсар задумался, постукивая пальцем по своим обтянутым маской губам. – Впрочем… вот и остановимся на этой версии! Если эти сведения станут известны слишком широкому кругу непосвященных, всегда можно сделать ее официальной. Прекрасное объяснение!

– Что-то вы темните, Ольсар!

– Я расследую, Айнор! Я расследую это темное дело, и оно мне нравится все больше и больше! Боюсь только, что скоро нас ожидают не только неожиданные открытия и увлекательные приключения, но и большие разочарования в том, к чему мы привыкли безоглядно и даже не думаем о том, почему это так, а не иначе…

– Нам нужно будет взять с собой Митсара и его труппу, – перебил Айнор, намеренно пропуская мимо ушей предупреждение о разочарованиях. – Они станут отвлекать внимание от нас, а мы будем выглядеть просто как странствующие комедианты.

– Особенно вы, – меряя взглядом его богатырскую фигуру, кивнул Ольсар.

– Я буду швырять гири. В крайнем случае.

– И шрамы на всем теле у вас от неудачных бросков, как мне думается…

– Да будет вам, Ольсар, не придирайтесь! Мы не станем слишком часто мельтешить на глазах у людей, вот и все.

– Кто такой этот Митсар?

– Красный карлик на коне-в-черном.

– О, Рэя! Всё, ничего больше знать не желаю! Зовите карлика, зовите коня, зовите кого угодно, только после полуночи – после полуночи! – мы должны выехать из Кааноса к Черному озеру!

– 6-

Поместье у Черного озера встретило гостей сказочной красотой нарочито диких аллей, совершенно темных безлунной ночью, кваканьем невидимых лягушек, свистом и стрекотом сверчков. Звездное небо поглядывало меж ветвей склонившихся над водой плакучих ив и отражалось на зеркальной поверхности россыпью загадочных искр.

Путники замерли, очарованные и восхищенные, только Айнор покрепче натянул удила на Эфэ и поглубже нахлобучил шлем, который в прошлый раз спас ему здесь жизнь.

– А там что? – подъезжая на лошади поближе к телохранителю и указывая в сторону странного лилового отсвета в небе, шепотом спросил Вальбрас.

– Обелиск Заблудших, граница Целении и Ралувина.

– Вот как он выглядит в ночи! Однако!

Оставив доктора Лорса в карете одного, Ольсар подошел к ним, попутно оглянувшись на повозки бродячих комедиантов.

– Мне вас нужно на два слова, Айнор. Ведь это было прямо здесь?

– Нет, выше. Возле самой усадьбы.

Ольсар разглядел начало каменной лестницы, ступени которой были вырублены прямо в скале и вели наверх, к постройкам.

– Прогуляемся?

Айнор спешился, но Эфэ не оставил, повел за собой под уздцы.

– Господа, скоро ли тронемся? – окликнул их доктор, и без того недовольный поздним временем поездки.

– Скоро, доктор, скоро! Мы только с Айнором поднимемся к дому и вернемся!

Лестница огибала почти отвесный склон, увенчанный усадьбой, чуть сворачивала в садик, украшенный каскадными фонтанами, и оканчивалась перед террасой.

– Здесь я тогда упал, – рассказывал Айнор заметно подсевшим голосом. – А похититель или похитители удалялись в сторону озера…

– Вы и сейчас не можете припомнить, сколько их было?

– О, Ольсар! Я теперь даже не совсем уверен, были ли они вообще… Мне они помстились бесформенными тенями, а увечили они не силой оружия, этим меня не проймешь. Если бы я верил в магию, то сказал бы, что они справились со мной чародейством. Их огонь проник в меня, я чувствовал в себе все жилы и вены, так он расходился по их сплетениям, будто молния по ветвям дерева. От боли я лишился чувств. Это не был честный бой.

– Давайте проиграем, как это было. Сможете?

Айнор погладил морду коня и медленно кивнул.

Вскоре он бегом вылетал из дома, мчался к лестнице, спотыкался, изображал, как падает и где падает в последней попытке спасти хозяйку.

– Нейлия должна была видеть все это из окна своей спальни, вон того. Ей этого хватило, чтобы тронуться умом. А вон там, пятью ступеньками ниже, почти у фонтана, лежала маска месинары. Я очнулся и смог доползти до нее, а вот после этого не помню уже почти ничего, разве только крик месинары так и стоит в ушах: «Не тронь его!»

Ольсар внимательно оглядел террасу, площадку, выложенную гладкими плитами, ступени, верхний ярус фонтана каскадов и траву, но никаких следов недавно разыгравшейся здесь драмы не обнаружил. Белый конь правительницы с тревогой косил глазами по сторонам и всхрапывал, дергая головой, словно хотел освободиться от руки Айнора.

– Он тоже что-то помнит, – объяснил телохранитель. – Эфэ стоял вон там, на коновязи.

Хор лягушек у озера внезапно смолк, и конь запрядал ушами.

– Едем, – решил Ольсар. – Иначе доктор изведется и изведет всех вокруг.

– Едем. Вряд ли я отныне когда-нибудь смогу находиться здесь без страха, – честно признался Айнор.

– Вы смелый человек, коли так откровенно говорите о своем страхе.

– Ольсар, мне кажется, вы уже что-то поняли. Я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, но от того, чтобы поведать мои догадки кому-либо еще, я слишком далек. Ведь ошибаться могу, наоборот, я.

Они пошли вниз. Несколько ступеней спустя Айнор с затаенной болью проговорил:

– Каждое мгновение может стоить ее величеству жизни, каждый миг нашего промедления. А мы даже не знаем, правильный ли выбран путь…

Ольсар похлопал его по плечу:

– Не убивайтесь так, Айнор, ибо если расчеты мои верны, месинаре ничего не угрожает.

Айнор стиснул зубы и сжал кулаки:

– Хотел бы я посмотреть на того, кто осмелится угрожать ее величеству Ананте! Эфэ, что с тобой?

Остановившийся конь опустил морду в заросли можжевельника и ни в какую не желал идти дальше.

– Давайте-ка посмотрим, в чем там дело, – предложил сыскарь и зажег лампадку.

Они с телохранителем склонились над кустами.

– Там пергамент! – воскликнул Ольсар, указывая под корни растений. – Видите, Айнор?

Не обращая внимания на царапающиеся ветки, тот полез в заросли.

– Посветите мне, ничего не вижу! Да, это пергамент. Вот, держите.

Айнор выбрался на лестницу и принялся стряхивать с себя сор и пыль, а Эфэ, самодовольно фыркнув, клацнул подковой по камню.

Пергамент был сильно промочен недавним дождем. Ольсар положил его себе на колени и, подняв лампадку повыше, стал изучать почти уничтоженное водой изображение.

– Это карта, и… – сыскарь вгляделся и присвистнул: – О, Ам-Маа Распростертая, покарай меня, если я не прав!

– В чем дело?

– Это карта чужого мира, Айнор!

– Чужого? Какого чужого?

– Я не знаю. В углу что-то написано… «Рэ…»

– Рэя?

– Может быть, Рэя. Видите, владения Ам-Маа в точности повторяют наши, а очертания суши совсем другие, она дробится на много больших островов в океане…

– Кому пришло в голову рисовать карту мира из сказки?

Ольсар пожал плечами, вынул из кармана платок, аккуратно уложил на него пергамент лицевой стороной к ткани, а потом, свернув их вместе рулоном, поднялся на ноги.

– Пойдемте, Айнор. Об этом я тоже спрошу у Аурилиа Лесеки в Фиптисе. Может быть, он прольет свет на это дело…

Они поравнялись со спутниками. Лорс Сорл уже дремал в карете, а Вальбрас развлекал себя швырянием камешков в озеро, чем и распугал всех до одной поющих лягушек.

– Мы поедем через Обелиск, – сказал Айнор. – Нам нельзя терять время.

– Через Обелиск? – в замешательстве зароптали комедианты. – Как через Обелиск?!

Переход через Обелиск без специальных пропускных артефактов грозил тем, что нарушители могли навсегда остаться между мирами, ни там, ни здесь. Либо встретиться с такими вещами, из-за которых многие возвращались оттуда полностью седыми и безумными.

Митсар прикрикнул на своих коллег:

– Еще никто из нас не был в Обелиске! Почему бы не попробовать?

– Потому что ты, шустрая коротышка, в случае чего убежишь, а на нас набросятся все чудовища Дуэ, если они там только водятся. А мне почему-то кажется, что они там водятся, потому что повсюду, куда бы ты нас ни водил, мы ловили одни неприятности! – со смехом ответила статная Зелида, кутавшаяся в цветастую накидку рядом с кучером передней повозки. – Эй, Айнор, а вы уверены в том, что Митсара непременно нужно взять с собой? Скажу вам, не таясь, что головная и зубная боль в сравнении с ним – ничто…

– Р-р-р! – ответил Митсар. – Зелида, ты лучше пой!

– Я спою, коротышка, но не для тебя! – певица спрыгнула с облучка и танцующей походкой приблизилась к Айнору. – Я спою для красавца-господина, который так отчаянно смел, что даже не боится держать тебя в друзьях.

Она весело кружила вокруг телохранителя, то приближаясь, то отдаляясь, и накидка в ее руках трепетала крыльями громадной птицы.

– По местам! – рявкнул Айнор, наконец опомнившись. – Едем. Что касается артистов, пусть решают они сами.

– Мы тоже едем! – рассмеялась Зелида. – Но на месте красивого господина я не слишком доверяла бы мужчине ростом с сидящую собаку!

Она звонко хохотнула и с проворством кошки вспрыгнула обратно в повозку:

– Трогаем!

И все безропотно подчинились ее приказу, даже раздраженный Митсар.

Фиолетовая мгла сгущалась над шпилем Обелиска Заблудших, будто подсвеченная снизу, и не было живого существа, которому при виде этого не захотелось бы взвыть подобно волку. Такие чувства порождала близость междумирья.

Доктор Лорс Сорл вздрогнул, проснулся и торопливо поправил маску, спросонья причмокивая губами:

– Что ж это? Где мы? Откуда этот мерзкий свет?

Он высунулся в окно кареты и с непониманием уставился на шпиль меж скал.

– Это Обелиск, Лорс, – сказал Ольсар. – Самое отвратительное, что встречалось мне в жизни.

– Вы уже проходили его?

– Бывало, – уклончиво ответил сыскарь, покидая карету.

Кони Айнора и Вальбраса, белоснежный и вороной, тоже стояли, как вкопанные, а всадники разглядывали шпиль.

– Вам доводилось бывать в Обелиске? – поманив Айнора, спросил Ольсар, а впечатленный увиденным гробокопатель на них даже не оглянулся.

– Да… Но… с месинарой.

– А чем отличается проход Обелиска с месинарой от прохода его без нее?

– Всем. Месинара просто прикладывала заколку для своего плаща к скважине Врат – и мы тут же оказывались в столице Ралувина.

– Значит, некий артефакт, замаскированный под деталь ее одежды, был проводником в Афрост… Как же он выглядел, Айнор?

– Простая пуговица, только большая. Черная с серыми разводами, потому что сделана из вулканического стекла, найденного в этих же горах. Внутри пуговицы выгравированы две змеи, как на гербе…

– И на ее величестве в ту ночь…

– Да, я в последний раз увидел ее в плаще с той самой заколкой.

– Угу. И что же сейчас приложим мы, чтобы войти? В конце концов, надо же приложить к скважине хоть что-то, имеющее некоторый вес – я имею в виду, предмет с государственной символикой.

Айнор показал ему свой перстень.

– А, я помню, им вы здорово орудовали в библиотеке. Надеюсь, так же исправно он сработает и здесь… Была не была, фух!

Телохранитель подал ему узду Эфэ.

– Я подойду к скважине и прижму к ней перстень, а вы идите следом и – во имя Ам-Маа Распростертой! – только не оглядывайтесь и не останавливайтесь!

Ольсар на всякий случай оглядел экипировку спутников. Самая большая надежда, конечно, на громадный меч Айнора и его недюжинную физическую силу. В случае чего помочь сможет Вальбрас, он вооружен луком и рапирой. Ну и в ножнах на бедре самого Ольсара висела короткая сабля пехотинца.

Скала закончилась за поворотом. В небольшом тупике висел густой туман – в него-то и канул красный плащ Айнора. Остальные чуть замешкались, однако поехали дальше и увидели телохранителя, ждущего их у Врат.

7 часть. Кабак – территория веры, любовь – территория фальши

– 1-

Бомжеватого вида мужичок обернулся, демонстрируя великолепный, на весь глаз, фингал. И все-таки чего-то, как однажды выразился классик, в его лице или не хватало, или было лишним. Но беглянкам некогда было разглядывать покупателей, и Аня, сама не зная почему кинувшись к забулдыге, взмолилась:

– Спрячьте!

Очередь возмущенно отхлынула от них. Мужичок долго не раздумывал, схватил Аню за руку и кинулся в коридор, куда вела дверь за прилавком.

– Эй! Ты куда?! – дурным голосом заорала толстощекая продавщица. – Милиция-я-я! А ну ушел оттуда быстро! Грабя-я-я-ят! Милиция-я-я-я!

Но мужичок и Аня все бежали и бежали сломя голову мимо изолированных фольгой труб, причудливо извивавшихся на серых от старости стенах, мимо дверей, неизвестно куда ведущих, мимо полок с какими-то коробками. Дважды им встретились здешние работники – парень в синем халате, накинутом поверх свитера, и девица в белом фартуке, с «пилоткой» на голове и большой родинкой между глаз.

Наконец лестница вывела беглецов наверх, через черный ход, возле которого обычно разгружают товар. Выскочив во двор, мужичок огляделся и бодро припустил дальше.

Опомнились Аня и Дина, только сидя рядом с забулдыгой между двумя рядами гаражей. Они давно перестали гадать, в какой район их занесла очередная переделка. На земле валялись старые, драные, продавленные, с торчащими во все стороны пружинами матрасы и диванные сидения, поверх них были кое-как настелены затоптанные вещи – куртки да пальто с ближайшей помойки. Словом, лежбище бродяг.

– О, господи! – опомнившись, прошептала Дина, подпрыгивая с сидения и оглядывая все это исполненными глубокого ужаса глазами. – До чего мы докатились с тобой, Анька…

– От кого бегаем? – весело спросил мужичок, подмигивая Ане.

Та подняла голову. С ним действительно было что-то не так, какой-то необычный бомж. Да и не пьяный совсем…

– У нас нет регистрации… и паспорта… его тоже нет… – созналась Аня.

– У вас и вашего величества, да? – он тихо засмеялся. – Да вы разве одна здесь такая – я имею в виду, без регистрации? Но вы не сильно-то бойтесь: ментяры – они тоже в ущерб себе работать не станут. А на вас посмотреть, так, извините, сразу понятно, что с вас и ломаным грошом не поживишься. Ладно, пойдемте отсюда, пока местные нас не отметелили за покушение на их территорию. Отдышались?

– Да.

Он вытащил из глубокого кармана замызганных штанов вполне приличные часы с хорошим браслетом («Ворованные, наверное?» – подумала Дина, не сводя с него глаз.) и проверил время.

– Мой обед мы пробегали. Очень хорошо. Теперь еще осталось опоздать… Ладно, идем, я кое-что придумал.

Они долго шли какими-то кривыми улочками, где автомобили протискивались с трудом, а для людей было отведено лишь по узенькой полоске тротуаров по обеим сторонам дороги. Здесь было много старинных зданий вперемежку с домами из двадцатого столетия, и с трудом верилось, что это самый центр столицы.

Наконец задворки кончились, пространство расширилось, и Анин и Динин провожатый в задумчивости замешкался у входа в метро. Это было недалеко от большой библиотеки с памятником в центре площади.

– Что такое? – осторожно спросила Аня, на всякий случай всматриваясь в пасмурные лица прохожих. – Что-то не так?

– Да думаю вот, пустят нас, таких расписных, в метро?

– А в автобус пустят? Может быть, попробовать на автобусе?

– Вы эти пробки видели? Да со мной из-за прогула контракт расторгнут, потому что я только вечером назад вернуться и успею… Эх! Была не была!

И они спустились в подземку.

– Вы сторож? – спросила Дина, однако их спаситель не ответил.

Возле кассы он стыдливо отвернулся и достал из-за пазухи портмоне. («Вот это ничего себе он где-то прибарахлился!» – продолжала удивляться Дина.)

– Дайте нам два по две, – мужичок сунул в окошко пятисотку, а кассир невозмутимо вытолкнула на поднос два билета, каждый на две поездки, и сдачу – четыре сотенных и мелочь.

С неописуемым подозрением смотрела на них дежурная по станции, но вмешиваться не стала, только пробормотала что-то в свою гарнитуру.

– Охрану предупредила, – усмехнулся Анин и Динин провожатый. – Мы под колпаком у Мюллера.

Аня грустно улыбнулась, а Дина вообще не поняла шутки.

Две станции до «Серпуховской» в жуткой давке им только и оставалось, что обозревать скосы под потолком с наклеенными на них рекламными стикерами. И снова Дине в глаза бросилась яркая, даже вычурная, «агитка» реалити-шоу «Мегаприкол» с Василием Нагафеновым в роли телеведущего. На этот раз плакат призывал к участию в игре с шансом выиграть турпоездку на курорт Греции. Сам Нагафенов застыл в танцующей позе с подброшенным в воздух цилиндром. От резкого движения или от направленной струи ветра за кадром его волосы прядями взметнулись над головой, как семейство разъяренных кобр, но даже в таком растрепанном виде он оставался элегантен.

– О, Васька кривляется! – наконец заметив стикер, расплылся в щербатой улыбке забулдыга. – А ведь, надо сказать, отменный актер. Не постигаю, зачем ему это тупое шоу для дебилов? Или, что скорее, садомазохистов…

Дина нахмурилась. Ей уже стало ясно, что визит в квартиру на Остоженке снова откладывается на непонятный срок. Так иногда бывает в мучительном сне: тебе нужно кого-то найти, но ты лишь мечешься и страдаешь от понимания. Что время уходит, а ты не продвигаешься к своей цели ни на шаг. Но там можно хотя бы проснуться…

С «Серпуховской» они быстро перескочили на «Добрынинскую» и, пока ехали до «Павелецкой», с Аней произошло странное событие. В один вагон с ними, только в другую дверь вошла женщина в свободном длинном плаще-накидке по моде XIX века. На голову ее был накинут широкий капюшон, а лицо загримировано так густо, что казалось, будто на ней маска. Взявшись за поручень, она пристально смотрела на Аню. «Это какое-то испытание для нас с Диной!» – вдруг подумалось той.

– Инопланетянка! – шепнула Дина, придвинувшись к Аниному уху. – Кого здесь только ни увидишь, в этом городе!

– Ты ее знаешь?

Забулдыга обернулся и почесал заросший неопрятной щетиной подбородок.

– Кого?

– Ой, простите, это я не вам! – смутилась Аня.

– А кому?

– Дине.

Он проследил за Аниным взглядом и уперся в таинственную незнакомку, на раскрашенном лице которой появилась ледяная улыбка.

– Ёшкин кот! Ей косы не хватает для образа! Эта ваша Дина, оказывается, экстравагантная особа…

– Кто?!! Я? – возмутилась Дина.

Мужичок сделал вид, что не услышал ее, и отвернулся.

– Скажите, куда же мы с вами едем? – еле оторвавшись от созерцания дамы в черном, спросила его Аня.

– Вам же нужно где-то пересидеть… Поесть, наконец. Что-то мне подсказывает, что давно вы не ели и не отдыхали…

– Нам необходимо кое-что проверить, а для этого надо попасть на Остоженку!

– На Осто-о-оженку?! Оп! Ну вы даете! Да там же от библиотеки минут за двадцать можно было дотопать! Ну, девушка, любите вы трудности… Да, кстати, а давайте с вами познакомимся. Меня Костей звать, а вас как?

– Аня, – представилась Аня.

– Дина, – представилась Дина.

Костя кивнул и стал пробиваться к дверям, что при его внешнем виде было очень даже нетрудно: пассажиры сами отстранялись при виде него и тащившихся следом за ним оборванок.

Они вышли на «Павелецкой», а дама в черном, когда электричка тронулась и поехала дальше, до последнего сверлила их взглядом в окно.

– Пафосная тетка, – сказала Дина.

– Она никого тебе не напоминает? – шепнула Аня.

– Нет. А тебе напоминает?

– Я не уверена. У меня такое ощущение, что я уже где-то ее видела. Есть в ней что-то очень знакомое.

– В ней есть что-то очень жуткое!

Костя остановился и, снисходительно склонив голову к плечу, хлопнул себя по ляжке:

– Ну что она так вам запала? Вы что, никогда готов не видели?

– Которые воевали с римлянами? – осторожно уточнила Дина, подергав Аню за рукав.

Та пожала плечами:

– Костя, а они до сих пор воюют?

– Нет, это с ними все воюют. Течение такое. А вы откуда, если не секрет?

– Из провинции мы. Из глубокой-глубокой! – быстро ответила Аня, махнув рукой.

– Наверное, из очень глубокой… – с сомнением заметил Костя, и последнее слово заглушилось грохотом подошедшей электрички.

– Ага! – развеселилась она, вдруг поняв, что с ним ей очень легко и даже весело. – «Понаехали тут»!

– Ай-яй-яй! Вот ходят тут без регистрации, готов пугают! – подхватил он.

Они засмеялись, но тут Дина увидела свое отражение в окне электрички, уже нырнувшей с перрона в тоннель.

Из-за ее плеча, извиваясь, лезло чудовище. Оно было бледнокожим и одутловатым, как утопленник. Его морда на складчатой длинной шее почти прижималась к Дининой щеке. В ту секунду, когда Дина увидела это в отражении, тварь выпустила длинный, скручивающийся, как у хамелеона склизкий язык и потянулась им к ее горлу.

«За что ты меня убила, благоверная моя?» – тоскливо прошипел призрак, запуская свой язык ей за шиворот, и Дина ощутила холодное липкое прикосновение к груди. Чудовище захохотало, когда с дикими призывами о помощи та, размахивая руками, чтобы скинуть с себя насевший кошмар, бросилась по проходу в хвост вагона.

– Сделайте что-нибудь! Помогите! Снимите это с меня! Боже мой, помогите!

Все пассажиры стояли, как ни в чем не бывало. Они лишь уступали ей дорогу, не более.

– Дина, стой! – крикнула Аня, бросаясь вслед за нею. – Дина!

– Аня, вы куда? Аня, подождите, сейчас наша станция! – бежал за ними Костя.

В окнах замелькали колонны «Автозаводской», и Дина с облегчением увидела в стекле, что монстр покинул ее. У дверей создалась людская круговерть.

– Не делай так больше никогда! – успела шепнуть Аня спутнице.

– Но…

– Это была галлюцинация!

– Хорошо. Но ты признаешь, что, если не быть в курсе, что галлюцинация – это галлюцинация, то, черт возьми, становится как-то немножко страшно?

– Да, признаю. Только ты намотай на ус: если тебя в самом деле будет подстерегать опасность, я сообщу об этом заблаговременно. По крайней мере, за минуту до этого.

– Ты меня успокоила! – с иронией отозвалась Дина и крепко сжала рот, показывая, что обижена.

Они поднялись на поверхность, полубегом двинули по Мастеркова, и вскоре Костя завел их в подъезд большого старого дома, от входной двери которого у него нашелся ключ. Лифт поднялся на седьмой этаж.

– Вам надо будет подождать меня тут, – сказал Костя.

– На площадке? – съязвила Дина, однако он, не обратив на нее внимания, вытащил брелок с ключами и впустил их в квартиру.

– Я постараюсь вернуться до полуночи. А вы отдохните.

Аня отметила про себя, что синяк у него под глазом как будто стал больше и неправдоподобно расплылся. Увидев себя в зеркале, Костя фыркнул:

– Вот где ё-моё! Подмазать бы… а, ладно, некогда, и так сойдет, пробегусь… Всё, до вечера. Вы в холодильнике поищите что-нибудь, похожее на еду.

Аня смирно кивнула и, только он за порог, бессильно опустилась на пуфик в углу коридора.

– Ты подумала о том же, о чем подумала я? – поинтересовалась Дина.

– А о чем подумала ты?

– О том, что он профессиональный взломщик. О том, что в любой момент сюда могут ввалиться хозяева квартиры или милиция. Или хозяева с милицией. И тогда нам хана.

– Нам хана… – эхом повторила Аня, таращась в одну точку.

– Поэтому, пока не поздно, нужно уносить отсюда ноги.

– Что, прости? Я прослушала.

– Бежать надо, говорю!

– Ах, это… Дин, ты не переживай. Я… – Аня широко зевнула и прислонилась виском к косяку, – я скажу тебе, если будет опасность… Ты поищи в холодиль…

– 2-

Ане снился Гоня-хакер, на плече которого сидел сотканный из тысяч циферок противный человекоящер и обвивал парня своим длиннющим хвостом.

– Ко мне сейчас придет один бес, – веско сказал Гоня, а ящер зашипел.

Потом в Гонину дверь кто-то долго и настойчиво звонил, доводя Аню до сильной головной боли.