Текст книги "Игра Стражей (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

   – Это нежелательно.

   Синдзи снова улыбается мне.

   – Не заигрывайся. А то ведь поверю.

   – Правда?

   – Нет, конечно.

   Смотрю на Синдзи. Его кожа до сих пор красная.

   – Тебе не больно будет одеваться? Может попросить у врачей обезболивающее?

   – Не надо. Если ты об этом... – По телу Синдзи пробегает волна и его кожа приобретает нормальный цвет.

   – Как ты это делаешь?

   – Это будет нашим следующим уроком. Тот, кто умеет наносить раны – должен уметь их исцелять.

   – Хорошо.

   Выхожу из палаты. Время у нас еще есть... но не так, чтобы много. Стоит поторопиться.

   Огневая позиция у горы Футаго. Мисато.

   Опускается ночь. Я смотрю сверху на замерший, темный город. Люди эвакуированы, так что единственный источник света – чудовищный октаэдр, который уже назвали Рамиилом. Интересно: откуда Командующий берет эти имена? Впрочем... об этом можно будет подумать и позже. Сейчас же необходимо еще раз проверить, как идут работы.

   – Оповещение об отключении электроэнергии?

   – Крутится по всем каналам.

   – Состояние системы энергообеспечения?

   – Будет готова к запуску в 22.50.

   – Что с рейлганом?

   – Проблем со сборкой не ожидается. Должны успеть.

   – Статус Евы-01?

   – Поврежденные участки брони заменены. Ева-01 готова к бою

   – Статус Евы-00?

   – Устанавливаем оборудование типа "Джи" для точнейшего прицеливания. На это потребуется около двух часов.

   – Ясно. Остались пилоты.

   – Вопрос в том, согласится ли ОН снова стать пилотом?

   – Он УЖЕ согласился.

   – Да уж... крыши у него действительно не наблюдается. Нормальный человек после такого неделю бы отлеживался.

   – Берсерк.

   – Да уж...

   Еще некоторое время мечусь по стройплощадке, стараясь предусмотреть любые возможные случайности, способные затормозить ход работ. И вот, на наблюдательную площадку, куда меня вынесло этим вихрем, появляются пилоты.

   – Ну... пора рассказать вам план операции. Синдзи-кун...

   – Да.

   – На тебе – взлом АТ-поля. Ты должен сделать это тогда, когда Ангел начнет стрелять по огневым позициям нашей артиллерии.

   – Есть.

   – Рей-тян, ты будешь стрелять.

   – Да.

   – Мы установили уникальное прицельное оборудование, так что тебе нужно просто нажать на спуск, когда прицельные маркеры сойдутся в центре, остальное – забота компьютера.

   – Да.

   – Проблема в том, что все что мы подготовили, сделано только для одного места стрельбы, так что сменить огневую позицию не получится.

   – Бежать не выйдет, значит? – Синдзи криво усмехается.

   – Да. Вы должны уничтожить его.

   – А если я промахнусь, и враг выстрелит в ответ? – Вопрос Рей застает меня врасплох. Мы ничего не подготовили на такой случай, а теперь уже поздно.

   – Просто не думай об этом. Твоя цель – сбить его с одного выстрела.

   – Мы и правда в отчаянной ситуации, да? – интонация Синдзи расходится со смыслом сказанного. В ней чувствуется какой-то азарт.

   – Пора. Идите переодеваться.

   Гора Футаго. Огневая позиция. Аянами.

   Сегодня, наконец-то, случится то, к чему я так давно готовилась. Я вступлю в бой с Ангелом. Как странно все изменилось. LCL, ранее – холодная и неприятная, стала теплой и уютной. Евангелион, чудовище, которое чуть было меня не уничтожило – стало близким. И даже в гуле его механизмов звучит что-то успокаивающее и ободряющее.

   У меня перед глазами плавают два маркера системы наведения. Моя задача элементарно проста: как только они сойдутся вместе – я должна нажать клавишу "огонь". Не понимаю, почему и это нельзя сделать по команде компьютера?

   Над замершим в неподвижности городом разливается голубоватое сияние. Там – враг. Его надо уничтожить.

   – Евангелионы, готовность – ноль. Мы начинаем.

   – Готов. – Синдзи... Как я рада, что он выжил в первой атаке...

   – Готова. – Усилием воли погружаю себя в ледяное спокойствие и отрешенно наблюдаю за танцем маркеров. Интересно: что они означают?

   – Начинаем операцию Ясима. Начать первую стадию. – Мисато. Сегодня она не на мостике НЕРВ, как обычно: организован передвижной командный пункт.

   – Начинаем подачу энергии через трансформаторы. – Незнакомый голос. Наверное, кто-то из техников.

   – Запуск систем охлаждения. – А вот это больше похоже на записанное предупреждение автоматизированной системы.

   – Все генераторы – на полную мощность. Коэффициент трансформации – семь десятых. Система электропитания – в норме.

   – Емкость частотного конвертера достигла 65 миллионов киловатт. – голоса наслаиваются и перекрываются. Сколько же людей задействовано, чтобы обеспечить мой выстрел?

   – Блок конвертации – без проблем.

   – Активация предохранительных систем. Подача электроэнергии из секторов с 1 по 803. Поддерживайте стабильную частоту 500 гГц.

   – Начать вторую стадию. – Снова Мисато.

   – Подключение подстанции Ноготембо. Все в норме.

   – Подключение подстанции Нафутаго. Все в норме.

   – Запуск ускорителей. Напряжение в норме.

   – Начать третью стадию.

   – Есть.

   – Передаем всю энергию на подстанцию Футаго.

   – Все линии работают на полную мощность.

   – Система охлаждения работает.

   – Группа накопителей заряжена на 76,8%

   – Стадия 3 завершена. Проблем нет.

   – Отлично. Передайте на 4 и 5 базы: продолжаем действовать по плану. Заставляем его стрелять, и сразу делаем свой ход.

   Гора Футаго. Огневая позиция. Синдзи.

   Кажется, что огоньки ракет еле ползут по небу. И тут... Октаэдр резко уменьшается в размерах, а вокруг него появляется кольцо из независимо движущихся модулей. Луч, исходящий из центрального модуля чертит гигантскую дугу... Все ракеты первого залпа – уничтожены. А противник даже не приоткрыл своего уязвимого ядра.

   Тот же луч проходится и по земле.

   – Первая и третья батареи уничтожены.

   По моим нервам бьет вал боли и отчаяния.

   – Мисато-сан! Это точно – АВТОМАТИЧЕСКИЕ батареи?

   – Нет. На автоматы он не реагирует. Вообще. Продолжаем. Не оставляйте его в покое ни на секунду.

   Значит, сейчас там гибнут люди. И все для того, чтобы мы с Рей смогли нанести удар. У нас нет права на ошибку.

   Октаэдр Ангела превращается в призму, в потом – во что-то, похожее на пушку. Теперь – его ядро открыто... Но не для нашей позиции – к нам эта конструкция развернута дном, состоящим из нескольких пластин. На позиции артиллеристов обрушивается очередной удар.

   – Уничтожена вторая батарея.

   – Восьмой ракетный комплекс – уничтожен.

   – Четвертая батарея – огонь!

   – Шестой артиллерийский комплекс разрушен.

   – Потеряна связь с пятой огневой точкой.

   – Исчез сигнал от Фукосава.

   – Продолжайте. Седьмая батарея – залп.

   Ангел снова трансформируется. Теперь он снова – цветок, уже виденный мной во время первой атаки. Значит там – за этими лепестками – уязвимое ядро.

   – Мисато-сан! Разверните его еще чуть-чуть!

   – Первая батарея – огонь! Штурмовики – атакуйте.

   Снаряды несутся прямо у нас над головами. Из-за горы Футаго выныривают три звена штурмовиков и обрушивают на Ангела ракетный удар. Снова скрыться за горой дается только одному из них: остальные исчезают во вспышке ответного удара. Но Ангел развернулся к нам.

   – Мы атакуем!

   Копье Хаоса улетает в сторону врага.

   – Рей! Стреляй. – В горячке боя я забываю добавить суффикс... но Рей вроде бы не обиделась.

   Когда Копье ударяет в щит, Ангел застывает. Сейчас он похож на штангу, блины которой – независимые модули, а там, где должен был быть центр грифа – виден красный шар – ядро Ангела.

   – Отключить все предохранительные системы.

   – Падение напряжения – в пределах допустимого.

   – Стадия 4 завершена успешно.

   – Зарядить рейлган.

   – Система прицеливания запущена.

   – Две десятых до напряжения выстрела. Одна десятая.

   – Начать последнюю, пятую стадию соединения.

   – Готово!

   – Огонь!

   Снаряд, вылетевший из ствола рейлгана с чудовищной скоростью, оставляет за собой инверсионный след... И в этот момент Ангел чуть-чуть сдвигается. Совсем немного, но этого достаточно, чтобы стальной шар, ударивший в прозрачно-голубую пластину, сколол ее край и, по касательной улетел в сторону. Промах.

   Ответ последовал незамедлительно. Мы слишком тянули с выстрелом – Ангел успел оправится. Страшный луч стер небольшую гору, расположенную между нами и обрушился на Нулевую. Ее броня мгновенно вскипела.

   – Рей!

   Одним движением я прыгаю прямо в этот поток уничтожающей энергии. Раньше я думал, что знаю, что такое Берсерк. Сейчас понимаю – не знал и малой части. Сила, высвобожденная гибелью сотен, а может быть и тысяч, людей вливается в меня широким потоком. Пространство и время танцуют джигу. Дрожат и с жалобным звоном рвутся причинно-следственные связи. Бывшее становится небывшим. Сгоревшие участки брони, электронные схемы, клонированные органы Евы заменяются химерическими конструктами. Тем, чего не было, но МОГЛО быть. И я стою. Стою, закрывая собой то, что дороже жизни. Луч Ангела гаснет.

   – Рейлган – уничтожен.

   – Нулевая – не отвечает.

   Пульсирующее отчаяние пробивает холодно-уверенный голос.

   – Пробейте его щит.

   Сжигая свою душу в ледяном пламени Ненависти, формирую новое Копье. И, когда оно ударяет в щит, подставленный Ангелом, из-за горы снова появляется последний уцелевший штурмовик. Он несется к врагу. Когда самолет, теряя концы крыльев, проходит через пробоину в щите АТ-поля, Ангел снова сдвигается, стараясь защитить ядро. Но то, чего хватило для отклонения снаряда – недостаточно для самолета. И когда обломки того, что только что было красивой, стремительно летящей машиной, ударяют в открытое и беззащитное ядро – они еще представляют собой компактную массу. Мощный взрыв стирает из реальности и Ангела, и его победителя. Победа?

   Токио-3. Квартира Мисато. Айда.

   – Дзииинь! – Я снова нажимаю кнопку звонка. Интересно, мы не ошиблись дверью?

   Когда нас, наконец, выписали из госпиталя, оказалось, что мы пропустили очередное сражение с Ангелом. И Синдзи с Рей уже четвертый день не появляются в школе. Староста, неведомыми путями раздобывшая адрес младшего Икари, пинками отправила нас с Тодзи "проведать друга и передать ему домашнее задание за эти дни". Вот и стоим, звоним. Интересно: староста не напутала с адресом?

   Щелк. Дверь открылась, и моя упавшая челюсть едва не переломала мне пальцы ног. Потому что дверь открыла шикарная брюнетка, в более чем кокетливых шортиках и топике. Ну староста! Так нас подставить.

   – Привет, ребята! Вы – Айда Кенске-кун и Судзухара Тодзи-кун? Пришли проведать Синдзи-куна? – голос кажется смутно знакомым. Поскольку Тодзи на данный момент способен исключительно к нечленораздельному мычанию, отдуваться приходится мне.

   – Да. Здравствуйте. А откуда...

   – Я – опекун и командир Синдзи-куна. Мисато Кацураги. Естественно, я знаю всех его одноклассников. – Так вот откуда мне знаком этот голос! Это же она велела нам забраться в контактную капсулу Евангелиона!

   – А что с Синдзи-куном?

   – Сидят в одной комнате с Рей-тян и медленно приходят в себя. Если бы еще не это награждение... Чтоб тому, кто его придумал...

   – Так что случилось-то? Раз награждение – значит все хорошо?

   – Если бы... Присаживайтесь... – Комната, куда нас пригласила Кацураги, отличается от стандартной только наличием двух холодильников. Зачем это, интересно? – Тут такое дело... Перед второй атакой на Ангела мы с научным отделом составили план, вероятность осуществления которого нашими компьютерами оценивалась как две десятитысячных. Синдзи-кун внес исправления, которые подняли прогнозируемую вероятность до половины. То есть, или получится или нет. Но чтобы воплотить эти предложения в реальность погибли полторы тысячи человек. А потом Синдзи-куну пришлось идти на награждение и слушать список награжденных... Представляете – полторы тысячи фамилий, и после каждой из них – слова "награждается посмертно".

   Память. Синдзи.

   Склоненные знамена. Торжественная музыка. И слова...

   – Майору авиации Шепетову Николаю Ивановичу, за проявленные мужество и героизм, присвоено звание Героя Российской империи. Посмертно. Его имя навечно будет занесено в списки части.

   – Старший лейтенант... награждается орденом Славы первой степени. Посмертно.

   – Старший лейтенант... Посмертно.

   ...

   Список имен все продолжается и продолжается. Руки сжимаются в кулаки. Больно.

   – Синдзи-кун, что с тобой? – Мисато обратила внимание на то, в каком состоянии я нахожусь.

   – Это я предложил... И они – погибли.

   – Синдзи-кун, ты все сделал правильно. После обследования Рамиила мы пересчитали наш вариант – там не было и тени шанса.

   – Вот это-то и плохо.

   – Я тебя не понимаю.

   – Если бы это... – киваю в сторону оратора, продолжающего перечислять незнакомых мне людей – было результатом ошибки, можно было бы утешать себя. Говорить, что "в следующий раз обязательно учтешь неучтенное, поправишь неправильное, и все останутся живы". Но ведь нет. Ведь все правильно... А значит, в следующий раз я опять предложу план, который, в лучшем случае, приведет к победе... Чтоб ее...

   – Такова война. Мы размениваем победу на свои жизни.

   – Я понимаю это... Но не могу принять. Не могу!

   Мисато обнимает меня и прижимает к себе. Ее живое тепло начинает растапливать горький лед, сковавший мою душу... но награждение все длится и длится...

   Токио-3. Квартира Мисато. Айда.

   – Госпожа Кацураги...

   – Просто Мисато!

   – Мисато-сан, расскажите нам что-нибудь...

   – Хорошо... Вот помню, как-то на тренировке Синдзи-кун ошибся с переключателями, и вместо мишеней чуть не перепахал наш бункер. Очередь легла недолетом буквально метров на 20. Хорошо еще, что он палил болванками. Будь у него заряжены фугасы – мало могло и не показаться, даже в бункере.

   – Круто. А еще?

   – Вот, например...

   Мисато травила байки где-то полчаса, но при этом, как ни весело она смеялась, ее взгляд периодически перемещался на две застывшие фигуры. Их состояние явно вызывало у нее беспокойство. Синдзи сидел в классической позе для медитации. Понятно было, что Рей подошла несколько позднее, опустилась рядом с ним на колени и накрыла его ладони своими. И так они и сидели, совершенно не реагируя ни на что окружающее, хотя Мисато старалась подобрать истории так, чтобы они задевали самолюбие Синдзи, или прохаживалась по его отношениям с Рей. Но, похоже, Синдзи ее просто не слышал.

   – Ну все. Придется прибегнуть к радикальным мерам. Синдзи-кун, очнись! С Рей-тян – беда!

   Я не успел заметить движения, но нас в тот же миг вмяло в стены. Столик, с которого мы ели – разлетелся мелкой щепой, а то, что на нем стояло – оказалось рядом с нами на стенах. Синдзи висел в центре комнаты. В его левой руке крутился кинжал с черным лезвием, временами превращающийся в размытый круг, а на правой руке появились когти, вроде тех, которые рисуют в комиксах про Росомаху. За спиной Синдзи хлопали призрачно-огненные крылья. Наверное, именно их удар впечатал нас в стены. Синдзи повернулся к нам, и я содрогнулся: в его глазах совершенно не было разума. Так могла бы смотреть боеголовка ракеты. Потом я обратил внимание на совершенно невероятный момент: в глазах Синдзи не было видно белка. Они были совершено черными, как иногда рисуют в комиксах. Глаза, крылья, когти... Да что происходит, в конце концов?

   – Мисато-сан, что с Аянами? Почему Вы сказали, что она в беде?

   – С ней то же, что и с тобой: сидит, не двигается, ни на что не реагирует.

   Синдзи оглядел комнату, скользнув по нам с Тодзи взглядом, как будто по участку стены. Потом он заметил Аянами, и белки его глаз, только что проявившиеся, снова исчезли под напором тьмы.

   – Мисато-сан! Спасибо что разбудили. Я иду искать Аянами. Когда вернемся – тут должны быть горячий чай и много фруктов. Феа, за мной! – Под конец этого шедевра риторики Синдзи стал таким же призрачным, как и его крылья, а с руки Аянами сорвался браслет-дракончик.

   – Подожди! Какие нужны фрукты?

   – Любые! – голос донесся как будто издалека, и Синдзи исчез вместе с дракончиком, сидящим у него на плече.

   – Ну вот... И что теперь делать?

   – Мисато-сан... А может так и сделать, как он сказал: Вы заваривайте чай, а мы с Тодзи-куном сбегаем за фруктами?

   – Лучше наоборот: я никогда не умела готовить, а уж "любые" фрукты как-нибудь куплю. Так что, ребята, приготовьте чай и без меня никуда не уходите. – Она выскочила за дверь, и мы с Тодзи остались в разгромленной комнате с остающейся без сознания Аянами.

   Дороги Отчаяния. Синдзи.

   Озадачив всех, чтобы их внимание не мешало мне, я открыл Дверь и шагнул на Дороги Отчаяния. Рей! Я... виноват перед тобой. Я захлебнулся в собственной боли и не подумал, что рядом та, кому может быть еще хуже. Я допустил, чтобы тебя занесло сюда... Впрочем... не время расслабляться. Губы сами шепчут заклятья Поиска и Дороги, и я точно знаю, что каждый шаг, каждая пройденная развилка приближает меня к тому состоянию, где заплутала душа Рей.

   Тени сгущались. Из серебристо-серых они становились фиолетовыми. Изредка стали проявляться багровые всполохи. Радовало то, что ни единого листика, ни одной веточки не появилось на мрачных скалах, сжимавших дорогу. Это означало, что уничтоженный лес не восстанет из праха.

   Феа у меня на плече обеспокоено зашевелился.

   – Я помню. И верю тебе. Но могу я просто порадоваться хорошо сделанной работе?

   Феа успокоено обмяк, прикоснувшись к моей щеке своей чешуйчатой головой, и его раздвоенный язык прошелся по моему лицу. Кажется, он все больше и больше становится личностью.

   Внезапно я услышал слова, которые сразу разогнали колесо саа до бешеных оборотов

   – Ничья душа, да? Хорошо. Из тебя получится отличный артефакт. Что бы я делал без этих придурков, которые теряются на Дороге Отчаяния? Хозяин был бы очень недоволен. Очень.

   Ярость снова подхватила и понесла меня на своих крыльях. Руки сами сплясали сложный танец невозможных для человеческой анатомии жестов, а с губ срывались слова, не предназначенные для человеческого горла. Силы, объявленные запретными еще во времена Власти, свивались передо мной в заклятье, именуемое Сеть Душелова, или Ловушка Тысячи голосов.

   – Оставь ее!

   – С чего бы это? – В руке у старика, закутанного в черную хламиду, сиял яркий кристалл. Тварь! Он прикоснулся... Слова больше были не нужны. Сеть хлестнула по врагу. Его защита, напоенная болью и смертью многих людей, попыталась остановить смертельный полет тоненьких шелковых нитей, но была разрезана на мелкие куски, которые постепенно истаяли, впитавшись в обсидиан дороги. Раздался жуткий крик, полный боли и неверия, и среди горстки пепла осталась стоять статуэтка, изображающая старика с посохом в руке. А бесценная драгоценность души Рей оказалась в моих руках.

   – Ха! Значит, ты сумел одолеть этого болвана. Ну что ж. Так тому и быть. Отдай мне тот камень, что держишь – и можешь убираться. Даже можешь забрать себе то, что осталось от души моего слуги! – Тени Дороги соткались в могучие доспехи. Я совершенно не чувствовал в них жизни, но голос доносился именно от них.

   – С чего ты взял, что я просто так отдам тебе то, зачем пришел сюда?

   – Не смей дерзить мне, смертный! Или ты думаешь, что исторжение души может мне чем-то повредить? Это, конечно, Высочайшее заклятье для смертного мага, но чтобы повредить Преодолевшему Смерть этого недостаточно!

   – Так ты – нежить? Ну что же. Сделай еще шаг – и мы проверим, кто из нас более смертен!

   – А ведь я действительно хотел отпустить тебя. Жаль. С'гарх – он твой. – Рядом с черными доспехами появилась чудовищная помесь паука со скорпионом, только размером с лошадь.

   – Феа, убей. – Лишенный Покоя рассмеялся. Уж очень разными выглядели весовые категории дракончика у меня на плече, и призванного им чудовища. Но огненный выдох дракона не оставил от С'гарха даже пепла.

   С воплем ненависти лич шагнул вперед и начал плести какое-то сложное заклинание. Но вот только давать ему закончить я не собирался. Исторжение души, высшее заклинание некромантии, пожалуй, действительно не помогло бы мне: душа лича гораздо сильнее связана с филактерием, чем человеческая – с телом. Но ведь и Сеть – заклинание совсем иного порядка. В чем-то оно намного проще Исторжения, и воспользоваться им может не то что Высший или Высокий, но даже и обычный, не слишком сильный и умелый маг. Вот только для того, чтобы его произнести, нужна сущая малость – перестать быть человеком. Ярость берсерка помогла мне преодолеть этот барьер, и теперь... Слова, которым не должно быть произнесенными, еще звучали. Еще сияла перед моим внутренним взором призрачная Печать, и невесомые нити, ласкающими движениями касались доспехов, служивших физическим воплощением моего врага. Рывок. И, собственно, бой закончен. В Сети бьется еще одна душа, а пустые доспехи осыпаются пеплом.

   Бой закончен... теперь бы еще разобраться с его последствиями. Если бы я был вене, Танцовщицей Изменений народа эль-ин, уже танцевал бы Очищение, чтобы откатить Изменение. Но... такого мне не дано. И остается только принять Изменение. Принять, что получившееся после Изменения – тоже я. Сажусь на Дорогу. Феа слетает с плеча и зависает напротив меня. Глядя ему в глаза, стараюсь новым Изменением... Нет, не вернуть все как было – это невозможно. Только придать себе облик, который запомнился моему Сотворенному. И, заодно, разобраться с тем, что из меня получилось. Похоже, я навсегда получил в свое распоряжение оружие, которое для меня самого опасно не менее, чем для врагов. "Бойтесь же тех, кто и тело и душу может предать геене". Я теперь – могу. И боюсь. Что ж. Остается только одно. Поднимаю руку в древнем жесте Принятия Дара.

   – Прими без страха. Владей без сожалений. Используй без колебаний.

   Такой вот подарок самому себе... Шелковистые нити ласкают мою кожу, сплетаются в сложный узор вокруг левой руки и исчезают. Но я по-прежнему чувствую их прикосновение, и знаю, что они останутся со мной до конца... каким бы он ни был.

   Дороги Отчаяния. Рей.

   – Где я? – Очередной вопрос канул в окружающий меня туман. Фиолетовые светящиеся нити бегут сквозь него куда-то, перекрещиваясь, свиваясь в толстые канаты, распадаясь в тончайшие, на грани восприятия линии... Под ногами – сплошная черная полоса. – Как я здесь очутилась? – Не помню... В памяти – такой же туман, как и тот, что окружает меня. Последнее отчетливое воспоминание – серебристый шар снаряда, отлетает от прозрачной пластины Ангела куда-то в пустоту звездного неба. Я подвела всех... Синдзи-куна, Командующего, Мисато-сан... Больно... Я не справилась...

   – Ничья душа, да? Хорошо. Из тебя получится отличный артефакт. Что бы я делал без этих придурков, которые теряются на Дороге Отчаяния? Хозяин был бы очень недоволен. Очень. – Странный голос. Незнакомый. О чем это он?

   На меня обрушивается непонятная тяжесть. Ну что же. Хуже уже не будет. Я не сопротивляюсь. Не могу, да и не хочу двигаться. По красно-синей ленте приближается огромный человек в черной хламиде. Его гигантская рука протягивается и поднимает меня.

   – Оставь ее! – голос Синдзи? Как он здесь оказался? Наверное – погиб вслед за мной. Но он продолжает защищать меня... Зачем? Ведь я проиграла... я подвела его!

   – С чего бы это? – костлявая рука сильнее сжимается вокруг меня.

   Внезапно реальность разрывает полоса багрово-алого света. На ней стоит фигура, даже отдаленно не напоминающая человека. Четыре руки, каждая – с двумя локтевыми суставами, плетут прихотливую вязь жестов, а остающийся за ними тускло-светящийся след образует какой-то сложный рисунок. За спиной существа (демона?) развернулись восемь изломанных линий багрового сияния, складывающихся в подобие крыльев. Лицо – скорее напоминает забрало Евангелиона. А на плече... – над левым плечом высовывается подозрительно знакомая мордочка. Кажется Икари называл его Феа – мой браслет-дракончик... Это – Синдзи-кун?

   Постепенно, по мере того, как не имеющий ничего общего с человеческим, голос Синдзи-куна выговаривает все новые и новые слова (заклятья?), вокруг левой верхней руки формируется подобие сети из черных нитей, отчетливо видимых на фоне мерцающей мглы. И вот, с последним "Ра", сеть отправляется в полет.

   Старик, держащий меня, тоже поднимает левую руку, и перед ним раскрывается шестиугольный щит. Кажется, точно такой же я видела у Рамиила... Ангел? Хотя... пожалуй – нет. У Ангелов щит светящийся, а тут – какой-то грязный красно-коричневый, цвета запекшейся крови. Нити сети прикасаются к щиту, и тот разлетается мелкими брызгами. Сеть накрывает старика. Он бьется и кричит. Те места, которых касается сеть – осыпаются пеплом. А потом – сеть касается и меня. Это – конец? Нет. Сеть мягко, и даже – нежно, подхватывает меня и переносит в руки Синдзи.

   – Ха! Значит, ты сумел одолеть этого болвана. Ну что ж. Так тому и быть. Отдай мне тот камень, что держишь – и можешь убираться. Даже можешь забрать себе то, что осталось от души моего слуги!

   В разговор вступает новый участник. Он такой же огромный, как и Синдзи, но я не могу разглядеть его. Вижу только клубящуюся тьму.

   – С чего ты взял, что я просто так отдам тебе то, зачем пришел сюда? – Синдзи пришел за мной? Он жив и пришел по своей воле?

   – Не смей дерзить мне, смертный! Или ты думаешь, что исторжение души может мне чем-то повредить? Это, конечно, Высочайшее заклятье для смертного мага, но чтобы повредить Преодолевшему Смерть этого недостаточно!

   – Так ты – нежить? Ну что же. Сделай еще шаг – и мы проверим, кто из нас более смертен!

   – А ведь я действительно хотел отпустить тебя. Жаль. С'гарх – он твой. – Из фиолетовых нитей формируется светящийся остов непонятного существа. Две передние линии протягиваются к Синдзи.

   – Феа, убей. – Я ощущаю непонятную вспышку радости, потом картинка распадается, как будто на экране монитора при большом увеличении... А когда я снова могу видеть – светящегося остова больше нет рядом.

   Раздается ужасный вопль. Тьма начинает изменяться, приближаясь к нам... Но в это момент ее накрывает сеть. Черное на черном... Я не понимаю, как это возможно, но каждую ниточку отчетливо видно. Сеть сжимается, рассекая врага, и расползающиеся клочья исчезают, растворяясь в тумане.

   Реальность вздрагивает. И, когда зрение возвращается ко мне – я на руках у Синдзи. Он снова похож на самого себя, а не на страшного демона.

   – Рей... Что же с тобой сделали... – Яркой вспышкой меня накрывает понимание – «камень», за который Синдзи сражался – это я. – Рей, прости, я опоздал... Что же делать? – В голосе Синдзи звучит боль. Я... я снова подвела его... – Рей!!! – крик сотрясает реальность. Все исчезает в яркой вспышке.

   Память. Рей.

   Уютно мерцает огонь на Скале Встречи. Синдзи куда-то отошел, и рядом со мной – только его Учитель.

   – Рей! Запомни то, что я тебе скажу. У Синдзи сейчас начинается очень сложный период. Как Страж – он еще очень молод, и, столкнувшись со сложной ситуацией, может просто не понять, что пришло время просить о помощи. Все проходят через это, и у всех этот период связан с неприятностями. Именно поэтому, Стража, даже доказавшего свою силу – делом, называют полноправным Стражем только после появления первого ученика. Тебе я даю право призвать меня. Запомни – если ты видишь, что Синдзи разрушает себя, стараясь справиться с задачей, которая ему не по плечу – зови. Я откликнусь.

   Дороги Отчаяния. Рей.

   – По праву Дара, по праву Связи, по праву Серебра, взываю о помощи!

   Гаснет мерцание тумана. Фиолетовые нити вспыхивают серебром. Багрово-алая полоса внизу становится черной, и на нее откуда-то из-за Предела шагает знакомая фигура. Учитель Синдзи пришел. Реальность снова уплывает от меня.

   Дороги Отчаяния. Синдзи.

   Драгоценность, за обладание которой я готов был не только убивать, но и уничтожать миры лежала у меня на ладони. Дорога Отчаяния тянулась из ниоткуда в никуда среди пустоты тумана Забвения, как ей и положено. Феа, изредка взмахивая крыльями, висел над плечом. Я победил. И что мне теперь делать с этой победой? Ведь я опоздал. Заклятье, сковавшее душу любимой, было неуязвимо. Ни одной незаконченной нити, ни одного лишнего Слова, или символа. Работа Мастера, чтоб ему и в смерти покоя не знать!

   Как никогда остро я чувствовал свою ущербность. Как же! Полноправный Страж Хаоса, способный нырять за Обод, рушить миры и упокаивать Высшую нежить... А как дошло до дела – не могу ничего. Только на удары грубой силой и хватает. А тут не сила, тут нужно Искусство и Знание, а именно их и нет... Что же мне делать? Что делать?

   – Рей!!! – крик разлетается над дорогой и гаснет. Отчаяние Дороги захлестывает меня.

   – Вот ты где... – Учитель, как всегда, появляется совершенно незаметно. – И что же это ты с собой сотворил?

   – Учитель! Помогите мне, пожалуйста!

   – Ты уже дозрел до идеи, что тебе нужна помощь? Это хорошо. Но почему не позвал? – Перебираю в памяти свои действия. И, правда: почему это я не позвал Учителя, когда стало ясно, что сам не справлюсь? И как он тут оказался?

   – Не знаю. Учитель, Вы поможете снять заклятье с Рей?

   – Твоя Ученица подождет.

   – Но...

   – Важнее понять, что с тобой. И пока будем разбираться – неплохо, что у нее будет хотя бы такая защита.

   – А что со мной?

   – И этого дурачка я назвал полноправным Стражем? Напомни мне, что надо делать, если попал в неконтролируемое Изменение? Это, если я правильно помню, один из первых уроков.

   – Отключить чувствительность, обвешаться самой надежной защитой и заблокировать память, чтобы сбросить Изменения на тело: его легче привести в норму.

   – А ты что сделал? Привел внешность в норму, а Изменения души и разума – пустил на самотек? Ты хотя бы вокруг посмотрел: разве так ты мне описывал Дороги Отчаяния раньше? – Оглядываюсь... Действительно... Скалы, которые раньше были беспросветно черными – стали какими-то призрачными, а тени – напротив, обрели весомую реальность. В серебристом свечении Тумана Забвения появились переливы цвета. Мое восприятие изменилось. Что изменилось еще? Может быть, я изменюсь настолько, что помощь Рей станет из цели – средством?

   – Учитель, Вы можете проверить глубину Изменения? А то на внутренней поверхности я в невыгодном положении.

   – Конечно. Но, для этого тебе придется снять все щиты.

   Внутренний голос взвыл сиреной боевой тревоги: «Даже не думай! Остаться без щитов на Дороге Отчаяния рядом со столь могучей сущностью? Да ведь схарчит и не поморщится!» На то, чтобы его заглушить ушло некоторое время. Может, он и говорил здравые вещи, но я не хочу жить в мире, в котором я не смогу доверять Учителю. Не хочу! Правда та часть меня, которую я предпочел обозначить как «паранойю» визжала и сопротивлялась, поэтому, вместо того, чтобы аккуратно опустить щиты, их пришлось просто обрушить.