Текст книги "Игра Стражей (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

   – Ладно. Запустить финишную последовательность. Завершить эксперимент. – Падаю в кресло, с легким удивлением замечая, как дрожат руки.

   Побережье в окрестностях Токио-3. Синдзи

   После успешной активации Ноль Первого в парном режиме я долго пытался объяснить Рицко, что за команды я отдавал Рей и что вообще произошло. Отчетливо убедился в том, как трудно объяснить слепому от рождения «что такое радуга». Я ведь теорией щитов и строения души не занимался. Все мои знания – в основном эмпирические находки, наложенные на минимум рационального знания и изрядный пласт интуиции. Впрочем, кажется, под конец Рицко что-то поняла. По крайней мере, она заявила, что завтра нас ждет какое-то обследование, а потом, по мере готовности аппаратуры – новые эксперименты. После небольшого отдыха мы с Рей поменялись местами и уже она синхронизировалась с Ноль Первым в качестве главного пилота, а я сидел на дополнительном месте. Тут уже прошло без накладок. Мне даже не пришлось ее страховать. Правда, уровень синхронизации Рей остался примерно на шестидесяти, зато я, не сдерживаемый необходимостью удерживать растянутые щиты, выдал почти восемьдесят. После этого нас отпустили, и я пригласил Рей на свидание.

   И вот мы снова сидим на обломке статуи. Вниз плещется море. Над нашими головами горят звезды. Легкий бриз овевает нас.

   – Рей-тян, расскажи о себе...

   – Что ты хочешь узнать?

   – Как ты жила раньше, почему ты стала такой, какая есть сейчас?

   – Я... я всю жизнь, сколько себя помню, провела на базе НЕРВ...

   Я обнимаю девочку, одновременно снимая все свои щиты. Ее боль захлестывает меня. Прикусываю губу, понимая, что именно я – источник боли, что вспоминать, а тем более рассказывать для Рей – очень болезненно. Но я уверен – нельзя носить такое в себе. Я постараюсь разделить ее боль, но для этого я должен очистить рану. Слушаю...

   – Когда мне было четыре года доктор Наоми Акаги, мать Рицко убила меня...

   – Не тебя!

   – Может быть... Но запись памяти... Я хорошо помню, как чужие руки сдавили мое горло...

   Боль захлестывает меня с головой. Я не решаюсь провести обычное преобразование боли – сразу буду опьянен силой. С такой мощью мне пока не справиться. И не могу восстановить щиты – не решаюсь оставить Рей одну, наедине с болью. Внезапно вспышка инсайда озаряет меня, высвечивая доселе неведомый путь. Я вскакиваю, поднимаю Рей на руки и шагаю со статуи, прямо в полете открывая портал у нас под ногами.

   – Что ты делаешь?

   – Похоже, в твоей жизни было мало хорошего. Значит надо искать то, что будет тебе приятно. Неужели во всей необъятной совокупности Нереальностей мы ничего не найдем? Я покажу тебе серебряные пески Гваларадары и поющую луну Сенелеры. Я проведу тебя лесами Сорна и мы обязательно искупаемся в море Ниадора. И даже если не найдем ничего... Тогда мы продолжим поиск в Хаосе. И уж там-то – найдем обязательно. В глубинах Всеизменяющегося можно найти все!!!

   Токио-3. Штаб НЕРВ. Синдзи.

   Прогулка получилась действительно впечатляющей... И очень непростой: для того, чтобы найти зрелище, способной заставить Рей хотя бы улыбнуться, пришлось нырять довольно глубоко в Хаос. Но уж об этом-то я жалеть не собирался: затраченные силы с лихвой окупились, когда я, наконец, увидел улыбку Рей, отраженную в бесконечных переливах вечно пламенеющих кристаллических стен замка Кейрос, манора одного из Лордов да'мео'л'ин*. Впрочем, удирать оттуда пришлось очень быстро: окрестности Темных дворов никогда не были особенно полезным для здоровья местом, а уж в присутствии одного из Владык... Но дело того стоило.

   /*прим. автора: подробнее об этих существах, их постройках и образе жизни см. Анастасия Парфенова «Обрекающие на жизнь»./

   А выражение лица Князя Кейрос, когда мы удирали от него, вцепившись в жесткую чешую Древнего Змея... То есть такой запредельной наглости он никак не мог ожидать от существ, еще не перешагнувших порог младенчества. Ведь по сравнению с его бесчисленными тысячелетиями – даже сам Замок-над-Миром появился недавно, а уж нынешние его обитатели... Правда Воплощение Всеизменяющегося эта авантюра весьма позабавила, и когда он отхохотался, обвившись вокруг Скалы Встречи, то ультимативным тоном потребовал, чтобы мы обязательно пригласили его, когда соберемся на следующую прогулку.

   И вот теперь мы вновь стоим в ангаре и собираемся совершить очередную попытку активировать Прототип. Взглянув на Рей, я замечаю на ее лице незаметные посторонним, но совершенно ясно видимые мне тени неуверенности и даже страха.

   – Рей-тян, что с тобой?

   – Я... я боюсь. В прошлый раз... Я боюсь не справиться. Ведь тогда тебе вновь придется идти в следующий бой одному.

   – Не бойся. Активировать Нулевую мы будем вместе. И обязательно разберемся, что стало причиной прошлой неудачи. А в крайнем случае... Я прикрою тебя своими щитами – если уж они выдержали натиск Детей Тьмы... – я прижимаю девочку к себе и замираю, наслаждаясь ее близостью.

   – Пилотам занять места в контактной капсуле. – Гремит по ангару голос Мисато, усиленный громкоговорителями командной сети.

   – Идем, Рей-тян. Все будет хорошо.

   Капсула установлена в Прототип и заполнена LCL. Сама Нулевая жестко зафиксирована в ангаре «во избежание». Рей напряженно сидит в кресле первого пилота. А я, всем своим видом демонстрируя совершенно не ощущаемую мной уверенность, спокойно развалился в недавно смонтированном ложементе второго. Пока техники проводят стартовую последовательность тестов, я стараюсь понять: чем Прототип отличается от моей машины? То есть, отличия сразу лезут пачками, но вот выделить в этом потоке существенные моменты удается не сразу... С другой стороны, когда у меня это получается – остается только удивляться тому, что «слона-то я и не приметил». Там, где у Ноль Первого мягко переливались света и тени собственного разума – у Прототипа была только жесткая, резонирующая пустота. Ради эксперимента я попытался слегка приопустить щиты разума... и едва не оказался смят могучим отражением моих собственных эмоций. Вспомнилось, как перед прогулкой Рей рассказывала мне о ненависти... Если с таким самоощущением она попыталась синхронизироваться с Прототипом, да еще и совершила уже отмеченную мной ошибку... Неудивительно, что ее просто выбросило вместе с капсулой – видимо, агонизирующее под такой нагрузкой сознание все же выдало единственно верное и спасительное решение.

   Громыхнули аварийные мыслеблоки, жестко отрезая меня от резонанса бушующего водоворота эмоций.

   – Рей-тян...

   – Синдзи-кун, что с тобой? – в голосе девочки звучит волнение... должно быть – видок у меня еще тот... ведь встряхнуло неслабо.

   – Я все понял. Слушай меня: ни в коем случае не касайся Льда. Синхронизация только по огню. Понятно?

   – Да.

   – Мостик, заполняйте капсулу и начинаем синхронизацию. У нас все получится!

   Полигон в Геофронте. Синдзи.

   И вот я снова сижу в ставшем родным пилотском кресле Ноль Первого. Хотя эксперимент по активации Прототипа прошел успешно, Рицко потребовала, чтобы продолжение (включая управление Нулевой в свободном режиме) было перенесено на следующий день «так как ей необходимо разобраться в полученных данных и подготовить рекомендации по программе эксперимента». Поэтому было решено выбраться на полигон, расположенный в Геофронте и опробовать открытую мной «недокументированную возможность» Евы – дистанционное управление АТ-полем. В качестве мишени была установлена конструкция, про которую мне сказали, что это – «неудачная модель Евангелиона». Этот огромный скелет, с усиками 30-мм автоматических пушек, торчащих прямо из черепа не умеет ничего – даже стоять (его установили на не менее огромном штативе). И единственная его ценность – возможность установить АТ-поле, чтобы я тренировался в его пробивании. Впрочем, Рицко сказала, что симулятор, на котором мы с Рей тренируемся в управлении Евангелионом – собран на основе такой же «неудачной попытки».

   Пока техники научного отдела устанавливают измерительную аппаратуру, я смотрю на окружающую красоту. Обычно я пребываю или на поверхности, или в глубинах штаба, так что возможность полюбоваться Геофронтом выпадает в основном тогда, когда монорельс, доставляющий нас на рабочее место, проносится от входного тоннеля до штаба. Сейчас же, судя по тому, что на канале связи звучат приглушенные упоминания

   западных демонов, а так же наиболее прославленных в народе атрибутов божеств плодородия – у техников что-то не ладится и есть время просто любоваться.

   Геофронт – это огромная пещера, явно созданная чьим-то разумом. Вот только людьми эти "кто-то" столь же явно не были. Начать с того, что, несмотря на сплошной потолок – на полу пещеры растет настоящий лес. Каким образом в пещере устанавливается то же освещение, что и над ней – не знает никто. Рицко одно время пыталась исследовать этот вопрос, но потом деньги на это урезали и посоветовали доктору "не заниматься ерундой, а сосредоточить усилия на действительно важных вещах". С тех пор доктор Акаги в ответ на вопрос об освещенности верхней части Геофронта начинает вспоминать такие конструкции в адрес "бюрократов и ретроградов", что высказывания техников на этом фоне представляются совершенно приличными. Я не зря упомянул "верхнюю часть" – уже упомянутая огромная полость – только часть Геофронта. Под лесом, растущим на дне – располагаются километры тоннелей, в которых, собственно, и располагается штаб НЕРВ. Люди постарались приспособить нечеловеческую логику расположения этих тоннелей для своих нужд, но ориентироваться в них и по сию пору – привилегия немногих... Я, например, запомнил только расположение тоннелей, связывающих основные интересные мне объекты: ангар, мостик и госпиталь, друг с другом и с главной проходной. Но стоит отойти на несколько десятков метров от знакомого маршрута – и придется звать на помощь – сам я уже не выберусь. Так что, из тех, кого я знаю, свободно ориентируются в этом лабиринте три человека: Акаги Рицко, проницающая его нечеловеческую логику своим нечеловеческим интеллектом, отец, помогавший ее матери проектировать преобразование тоннелей, и Рей, проведшая в штабе первые двенадцать лет своей жизни.

   Наконец, тоскливые матерки техников меняют тональность. Похоже, проблемы скоро будут решены. Так и есть...

   – Синдзи-кун, на позицию. Начинай с семи метров, бей по рукам, чтобы нам новую мишень сразу не ставить.

   – Хорошо.

   Подхожу к отметке, обозначающей семиметровую дистанцию, сосредотачиваюсь, и поток Света души Евангелиона, перевитого предвечным пламенем ударяет в цель.

   – АТ-поле мишени пробито. Рука повреждена на 95%

   – Хорошо. Синдзи-кун, теперь отойди подальше – к отметке 30 метров. Попробуем определить дальность.

   – Иду.

   Встаю на новой отметке... Удар... Но сокрушающая волна рассеивается не долетев даже до щита.

   – АТ-поле не пробито.

   – Жаль. Видимо это уже предельная дистанция применения. Подойди поближе.

   – Рицко, подождите, я сейчас еще раз попробую.

   Задача удержать хаос в четко определенных границах, при этом так, чтобы он не утратил своего разрушительного могущества вполне тянет на теоретически неразрешимую. Впрочем... «невозможного – не существует». И я буду пытаться сделать это. Однако... чистой воли на такое заведомо не хватит. Необходима опора на материальный мир. Слово? Нет, слишком долго для скоротечной схватки. Жест? Уже ближе к истине. Пожалуй, жест и образ. Должно хватить. Провожу руку Евангелиона к себе, как будто зачерпывая разлитую повсюду мощь Всеизменяющегося, а потом – толкаю созданный моим сознанием образ копья, свитого из потоков хаоса в сторону мишени.

   – Мишень поражена.

   – Отлично. Синдзи, отойди к дальней отметке и попробуй еще раз.

   – Стойте! – на канале связи появляется голос Майи – Состояние пилота нестабильно. Судя по датчикам, он испытывает сейчас сильную боль. – Тут она очень даже права. Откат плющит меня с силой промышленного пресса. За сотворение невозможного приходится платить.

   – Сейчас... я оклемаюсь... и повторим!

   – Уверен? – голос Мисато наполнен тревогой.

   – Да. Боль – не самая большая плата за возможность оставить свою голову при себе. Надо знать пределы применимости моего оружия.

   – Хорошо. Продолжаем.

   – Будьте готовы вколоть ему анальгетик. – Улыбаюсь. Мисато думает, что если она отвела микрофон в сторону – то я ее не услышу? Ха!

   Отхожу на край полигона. Отсюда мишень видна только благодаря мощным телеобъективам оптической системы Евы. Удар! Успеваю увидеть, как мишень разлетается в клочья, и темнота гасит окружающий мир.

   Полигон в Геофронте. Рицко.

   Подхожу к Еванегелиону и наблюдаю идиллическую картинку – Синдзи, все еще одетый в пропитанный LCL контактный комбинезон, валяется на травке, а Рей сидит возле него. И мне немножко жаль, но я должна сказать им о неудаче испытания.

   – Синдзи-кун.

   – Да? – Мне видно, с каким трудом Третье дитя поднимает голову. Похоже, такие фокусы, как показанный на полигоне, многого требуют от пилота.

   – Мне очень жаль, но ты вряд ли сможешь поразить Ангела своим ударом.

   – Как так? Ведь я видел, что мишень распалась?

   – Уничтожены все компоненты, которые созданы людьми. То, что я сейчас скажу – секретная информация. Не распространяйтесь об этом, хорошо?

   – Конечно!

   – Евы созданы с использованием биологических компонентов, выращенных на основе генома Адама. Так вот – эти части пострадали только там, где был нанесен первый удар, и там, где их повредили остатки распадающегося металла. Сам по себе твой удар их даже не поцарапал.

   – А поле? АТ-поле?

   – Оно оказалось пробито.

   – Хорошо. Значит, все-таки придется вернуться к прежней схеме: я пробиваю поле, Рей – стреляет.

   – Все. Идите отдыхать. Завтра – управляете Прототипом на полигоне.

   – Хорошо.

   Токио-3. Штаб НЕРВ. Мисато.

   Сирены боевой тревоги были слышны по всему штабу. Очередной ангел появился. И как же он все-таки не вовремя. Оба пилота гоняют не доведенный Прототип по полигону. Они уже накидали небольшую гору претензий, начиная от замедленной реакции левой руки до неудобного кресла. Так что пока что выпускать его в бой – не стоит. Придется Синдзи снова отдуваться одному.

   На мостике все уже заняли места согласно боевому расписанию.

   – Время до контакта?

   – От двадцати до сорока минут

   – Статус гражданских?

   – Эвакуация продолжается.

   – Успеют укрыться?

   – Должны.

   На одном из экранов – капсула Нулевого. Так... Они уже в ангаре.

   – Синдзи-кун. Переходи в Ноль Первого.

   – Есть.

   – Рей. Остаешься в Нулевом. Пока наружу не высовывайся, но будь готова поддержать Синдзи-куна, если потребуется.

   – Хорошо.

   Пока ребята пересаживаются и активируют Евангелионы, я запрашиваю информацию о новой напасти, свалившейся нам на голову. В ответ на один из экранов выводят кадры с камеры наблюдения на одном из эсминцев внешнего охранения. Над морем летит огромный зеркально-синий октаэдр. Хм... Надо бы выяснить, что он может.

   – Майя-тян. Параметры его АТ-поля?

   – Пока слишком далеко, вне досягаемости наших сенсоров.

   – Хорошо. Как будет в зоне – сразу докладывай. Эскадре – атаковать противника. Мы должны выяснить степень его опасности. Синдзи-кун, что с Ноль Первым?

   – Синхронизация проведена. Готов к старту.

   – Старт.

   Катапульта отправляет Синдзи на поверхность.

   – Рей-тян, что у тебя?

   – Готова.

   – Хорошо. Жди. – Переключаюсь на командный пункт – Что у эскадры?

   – Противник не отвечает на огонь. Продолжает движение.

   – Плохо. Атакуйте авиацией. Как только войдет в зону поражения стационарных систем обороны – открывайте огонь. Мы должны заставить его действовать.

   – Принято.

   – Что с гражданскими?

   – Эвакуация продолжается. Если он не ускорится – успеваем.

   – Хорошо.

   – Капитан, есть данные от анализаторов АТ-поля.

   – Что там?

   – Поле очень мощное, к тому же его параметры непрерывно хаотически меняются. Нейтрализовать будет очень сложно.

   – Вот гадство. Синдзи-кун, ты слышал?

   – Слышал. Тогда – сразу приопустите все лифты. В случае неудачи – попробую сбежать.

   – Главное в бешенство не впадай, как тогда, с Самсиилом.

   – Не было там никакого бешенства. Голый расчет. Что от эскадры слышно?

   – Стреляют. Без результатов. Не отвечает.

   – Плохо.

   – Да, уж. Чего хорошего...

   – Хорошего – то, что моряки живы. И то хлеб. Дайте мне маркер направления на него.

   – Хорошо. Майя-тян, слышала?

   – Сейчас сделаю... Готово.

   – Синдзи-кун, видишь маркер?

   – Вижу. Спасибо.

   – Постарайся подобраться к нему поближе, укрываясь за зданиями.

   – Там есть люди?

   – Сейчас уточню. Статус гражданских?

   – Заканчиваем эвакуацию. Остались квадраты 3-с и 3-а.

   – Хорошо. Синдзи-кун, люди есть только в дальних западных районах. Не выведи его туда.

   – Понял.

   – Впрочем, скорее всего он и сам туда не пойдет, если только не в погоне за тобой. Так что старайся просто держаться подальше от западных окраин.

   – Принято.

   – Еще. Ангел держится на высоте, превышающей рост Евы. Возьми винтовку в блоке Д-8.

   – Понял. Двигаюсь.

   Токио-3. Ангар Евангелионов. Рей.

   Сражение еще не началось, а меня уже всю трясет. Правда, не думаю, чтобы это мог заметить кто-то, кроме Синдзи. Равнодушие так и осталось моим привычным щитом. Но перед собой-то я могу не лукавить. Меня трясет. Я боюсь за Синдзи. Как он там?

   То есть, я слышу его переговоры с мостиком, понимаю, что пока что у него все хорошо... Ну, может быть, кроме того факта, что поле нового Ангела оказалось подозрительно мощным. Хотя, пожалуй... Есть идея!

   – Мостик, можете выдавать мне оперативную информацию в реальном времени?

   – Так, а это еще не сделано? – Мисато. Какая интересная интонация.

   – Нет. Я ничего не вижу.

   – ... – То, что произносит начальник оперативного отдела, я не понимаю, разве что опознаю несколько слов, за которых учителя всегда ругали одноклассников, да и более старших учеников.

   – Не могли бы Вы уточнить смысл Вашей фразы? Я не понимаю. – Еще после первого боя Синдзи Командующий Икари пояснил мне, что когда чего-то не понимаешь – надо спрашивать. Правда, на этот раз ответом мне становятся еще более непонятные звуки. И только через несколько секунд я понимаю: это – смех. Причем смеются не только на мостике, но и Синдзи в своей капсуле.

   – Рей-тян, Кацураги-тайчо кратко охарактеризовала умственные способности тех, кто настраивал информационную систему и свои с ними взаимоотношения. – Отсмеявшись, Синдзи ответил мне. Но почему он, а не Мисато? – Акаги-сама, а разве нельзя вывести ей картинку с моих сенсоров? Ведь канал для видео у нас есть. Я же ее вижу!

   – У меня есть идея получше. – Акаги вклинивается в канал связи – Я сейчас вздрючу техников, и выдадим ей на экран видео с городских камер. Глядишь, увидит что-то, что ты пропустишь.

   – Рей-тян, спасибо!

   – За что?

   – Да, трясло меня что-то. А так... Посмеялся – легче стало.

   – Хорошо.

   Включается дополнительный экран, вроде тех, на котором мы с Синдзи видим друг друга. На нем я вижу, как Ноль Первый берет винтовку из арсенального блока и прячется за небоскреб.

   – Рей-тян, видишь Ангела?

   – Нет.

   – Мостик?

   – Ангел приближается к границе наблюдения городских камер.

   – Рей-тян, подсказывай мне, куда он движется. А то по маркеру трудно ориентироваться.

   – Хорошо.

   Токио-3. Синдзи.

   Ориентируясь на маркер, выдаваемый с мостика и подсказки Рей, я повел Ноль Первого навстречу врагу, стараясь держаться так, чтобы между мной и Ангелов все время оставалось несколько небоскребов. Честно говоря, я думаю, что дистанция не имеет значения для взлома АТ-поля, но вот хватит ли мощности шестидюймового снаряда для пробития брони нового противника? Поскольку в прошлых боях я не использовал это достижение сумрачного германского гения, у меня оставались смутные сомнения. Так что дистанцию следовало сократить как можно сильнее. Внезапно я услышал какой-то звук... Что-то среднее между криком человека и визгом огромной бензопилы...

   – Ангел изменяется. Он трансформировался из октаэдра в набор несвязанных между собой модулей. В ядре зафиксирована высокоэнергетическая реакция.

   Заставляю Евангелион резко упасть и перекатится. Что бы это не было – мне оно резко не нравится. А меня хорошо научили: если обстановка в бою внезапно изменилась – прежде всего покинь то место, где ты был, чтобы удар пришелся туда, где тебя уже нет.

   – Мостик, что происходит?

   – Эскадра уничтожена. Ангел использовал какое-то энергетическое оружие. Наши эсминцы просто смело.

   – Отводите войска. Больше мы ничего, кроме новых потерь не добьемся.

   – Уверен?

   – Да. Что с Ангелом?

   – Вернулся к прежней форме. Летит по проспекту Тайра к центру.

   Судя по тактическому дисплею, дистанция до цели – 500 метров. Ближе – уже опасно, могу не успеть отступить. Поэтому выскакиваю на проспект и бросаю вперед копье, свитое из туго скрученных струй Пламени Хаоса. Вокруг Ангела вспыхивает радужная сфера, а потом она стремительно трансформируется в шестиугольную плиту на пути копья. Копье ударяет в щит и оба гаснут.

   – АТ-поле Ангела пробито.

   – Синдзи-кун, стреляй!

   Зажимаю кнопку «Огонь» на рукояти управления и шестидюймовая винтовка выдает длинную очередь.

   – Черт, его даже не поцарапало! – В самом деле, 152-мм снаряды, чья кумулятивная струя способна пробить танк от лобового листа до кормового, рикошетят от брони Ангела, даже не прикрытой Светом его души, не оставляя следов на ее зеркально-голубой поверхности.

   -Внутри объекта зафиксирована высокоэнегетическая реакция.

   Ангел трансформируется. Со стороны это смотрится очень красиво: сверкающий в лучах солнца зеркальный октаэдр превращается в 6 несвязанных между собой, но удерживающихся вместе блока, которые гигантским цветком раскрываются в мою сторону. В середине этого цветка я вижу знакомый уже красный шар – Сердце Ангела. Вот сейчас оно уязвимо... Но прежде, чем сигнал от зажатой клавиши «Огонь» успевает привести к выстрелу, на меня обрушивается ответный удар. Щиты несколько ослабляют его, но все равно LCL мгновенно вскипает и темнота болевого шока гасит сознание...

   Токио-3. Штаб НЕРВ. Мисато.

   – Пилот без сознания.

   – Броня повреждена на 20%.

   Хотя LCL кипит уже при 75 градусах, мне все равно страшно представить, что сейчас чувствует Синдзи.

   – Катапультируем капсулу!

   – Нельзя. – Голос командующего заставляет меня застыть в шоке. – Пилот даже без сознания удерживает АТ-поле. Если мы катапультируем капсулу, поле отключится, и капсула с пилотом мгновенно сгорит.

   А ведь он прав. Что делать? Хотя... Сейчас у нас именно крайний случай.

   – Взорвать крепления микрорайона! – Я всегда удивлялась, зачем на замках, удерживающих целый микрорайон, установлены заряды, но сейчас это нам очень пригодится. Гремит серия взрывов, и огромный кусок города обрушивается вниз, а на его место становятся броневые плиты, закрывающие Евангелион от Ангела. Наша атака закончилась сокрушительным поражением...

   Где-то. Синдзи.

   Два человека сидят у огня. Переливы искаженного пространства бросают отсвет нереальности на наши лица.

   – Алый, попробуй взять себя в руки!

   – Нет! Как я мог? Ведь там же был целый мир! Множество людей... ведь не только эти твари...

   – Не только. Но...

   – Что но? Какое может быть оправдание? Я не должен существовать!

   – Прошелся я по нескольким Сопределам поблизости от Кроата. Знал бы ты, сколько раз мне захотелось обрушить их в смерть.

   – Почему?

   – Даже ужасный конец лучше, чем бесконечный ужас. Ты встречался с Сеаниль, но почему ты не обратил внимания на то, в каком состоянии находится остальной мир?

   – Да уж... ударил я так, чтобы организовать локальный прорыв... почему же он не схлопнулся?

   – Эти миры... Весь сиур – на грани распада. Удерживаются только за счет регулярных жертвоприношений. Чаша Гнева переполнена. Жесткая кастовая система. Остановка всяческого развития. Обычаи и традиции, которые заставили бы обитателей Камморага* удавиться от зависти. И как тебя угораздило этого не заметить?

   /*прим. автора: Коммораг – логово Темных Эльдар континнума Вархаммер 40к. Даже в этой, отнюдь не страдающей от избытка гуманизма, вселенной, Темные Эльдар выделяются запредельной жестокостью./

   – Но Сеаниль... она...

   – Таково Равновесие. Эти миры порождают за год столько истинных Святых, сколько нормальному миру хватило бы на долгие века. Сеаниль стала бы одной из них.

   – Значит я...

   – Ты виноват. И искупать свою вину тебе придется очень долго. Но если умрешь – ничего не сможешь для этого сделать.

   – Синдзи...

   – Синдзи-кун, очнись!

   Пространство тает вокруг меня... Исчезает фигура Алого, потом и костер на Скале Встречи. Надо мной снова потолок госпитальной палаты НЕРВ. Сильно же меня долбануло, если я так провалился в воспоминания, что не смог отличить видения от реальности.

   – Что со мной?

   – Ты не помнишь?

   – Я потерпел поражение. Не смог уклонится от удара... Дальше – темнота.

   – Тебя просто вскипятило в LCL. Твое счастье, что это не вода и кипит она при более низкой температуре. Это тебя и спасло.

   – Что с Евой?

   – Сильно повреждена нагрудная броня. К счастью, ты до последнего удерживал АТ-поле, так что просто поменяют расплавленные сегменты – и Евангелион снова будет готов к бою. А вот как ты? Сможешь ли ты снова пилотировать?

   – Мисато-сан! Должен – значит могу. Не отпускать же Рей-тян одну против этого монстра. Кстати, о монстрах: что там делает Ангел?

   – Чтобы тебя вытащить мы обрушили вниз целый микрорайон и закрыли образовавшуюся дыру 22 броневыми плитами. Так что сейчас Ангел их бурит. К сожалению, плиты хоть и медленно, но поддаются, и к 24.00 бур достигнет Геофронта.

   – Рассказывай, что вы там придумали.

   – Мы убедились, что ты способен вскрыть АТ-поле Ангела. Однако обычные снаряды даже не царапают его броню.

   – Но?

   – У нас есть экспериментальное оружие, которое наши ученые во главе с Рицко делали специально для Евы. Рейлган. Если на него подать достаточно энергии – он способен разогнать стальную болванку метрового диаметра до первой космической. Научный отдел утверждает, что этого должно хватить.

   – А откуда вы возьмете столько энергии?

   – Со всей Японии!

   – Будете спешно тянуть кабели?

   – Зачем? Единая энергосистема уже есть. Просто отключим других потребителей и перебросим энергию к нам. Протянуть придется только кабель от ближайшей подстанции до огневой позиции у горы Фукосава. Но это уже делают, и обещают закончить в срок.

   – Это все хорошо... Но есть у меня смутные сомнения. Даже такого удара может не хватить: уж больно выгодная у него конфигурация. Снаряд может срикошетить.

   – И что ты предлагаешь?

   – Когда он стреляет, то трансформируется. И его ядро оказывается открытым. Нужно вынудить его стрелять. У Токио-3 ведь есть автоматические стационарные батареи?

   – Есть, конечно.

   – Тогда пусть они обстреляют Ангела, вынудят его стрелять в ответ. А когда он раскроется – я взломаю его защиту, а Рей-тян – пристрелит из рейлгана. Мне кажется – так будет более надежно.

   – Пожалуй, ты прав. Мы об этом как-то не подумали. Ну чтож. Поправки приняты. Операция Ясима начнется в полночь.

   Штаб НЕРВ. Мисато.

   Хорошо еще, что я умею не показывать своих эмоций. Ведь это легко сказать «протянуть кабель». Только вот никакой кабель не выдержит, если пропустить через него требуемую энергию. Сгорит, хоть и не мгновенно, но все-таки за время, существенно меньшее, чем необходимо для выстрела. Так что тянуть придется несколько десятков, если не сотен параллельных проводников, строить с нуля трансформаторную подстанцию и ставить охлаждающие системы. Впрочем, человек, поставленный в крайнюю ситуацию способен на какие угодно подвиги, так что строительство огневой позиции продвигалось просто ударными темпами.

   Хуже было другое. Я не сказала Синдзи, но его идея в том виде, в котором он ее высказал, была нереализуема: Ангел не реагировал ни на какие автоматические системы, и начинал стрелять, только если в зоне поражения оказывались люди. Так что, вместо роботизированных батарей провоцировать Ангела придется живым людям и мне страшно представить, какие среди них будут потери. Но... Рицко, пересчитав прогноз с учетом предложения Синдзи, сказала, что вероятность успеха выросла на порядок. Так что будем разменивать победу на жизни своих солдат. Благо императорская армия получила приказ оказывать нам всяческое содействие, а когда я доложила о необходимых изменениях Командующему, русский наблюдатель предложил помощь двух эскадрилий штурмовиков.

   Подготовка к операции шла полным ходом. Полночь приближалась...

   Штаб НЕРВ. Госпиталь. Аянами.

   – Меня не было... Прости.

   – Не надо. В бою ты ничем помочь не могла, а тут... Стены помнят, что ты просидела здесь почти столько же времени, сколько я тут валяюсь. – Синдзи тепло улыбается мне. Я до сих пор не привыкла, что на меня могут смотреть так... Но после нашей прогулки по Нереальностям я верю, что возможно и такое. "Невозможного – не существует". Синдзи сказал, что это – неофициальный девиз Стражей.

   – Я привезла тебе поесть.

   – Спасибо. – Надеваю привычную маску и стараюсь максимально восстановить в памяти то, как я говорила до того, как в моей жизни появился Синдзи. Надеюсь, он поймет меня.

   – Операция Ясима начнется сегодня в полночь. Пилоты Икари и Аянами должны прибить в доки в 19.30. В 20.01 – активация Евы-01 и ее поддержки – Евы-00. В 20.05 – запуск. В 20.30 мы прибудем на позицию на горе Футаго. Там мы получим дальнейшие инструкции.

   – А почему Ева-00 обозначена как поддержка? Впрочем, это надо спрашивать не у тебя...

   – Считается, что основная часть операции – взлом АТ-поля. А добить могла бы и артиллерия или ракеты.

   – И ведь знают же, что все "высокоточное" оружие вблизи Ангела получит такие наводки, что улетит куда угодно, кроме цели. Проверяли ведь на Сакииле. А уж шансы попасть точно в пробитую брешь, а потом – в ядро неуправляемыми боеприпасами... м-да... Единственной альтернативой Еве с рейлганом в данном случае были бы разве что действия токкотай*

   /* прим. автора: «токкотай» – широкое понятие, одним из подмножеств которого является более широко известное в западном мире понятие «камикадзе»/

   – Да.

   – Пожалуйста, выйди. Мне надо одеться. А то еще опоздаем.