Текст книги "Игра Стражей (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

   – Радуйтесь, Учитель.

   – Радуйтесь! – Ого! Это – Учитель? Как-то молодо он выглядит...

   – Ребята, Вы меня с Древним Змеем, случайно не путаете? – Теперь улыбка захватывает и глаза. Похоже, такое приветствие ему чем-то польстило.

   – Никак нет. Уровень присутствия Всеизменяющегося в пределах нормы. – Синдзи откровенно дурачится.

   – Ага... Знаю я твою норму. Тут не только Змей, но и вся Темная Четверка разом может проявиться – а для тебя это будет "в пределах нормы".

   – Не надо преувеличивать. Уж Познающего я точно замечу.

   Гость перебрасывается с Синдзи шутками, непонятными непосвященным, так что я на некоторое время отключаюсь от их беседы. Более интересным объектом для наблюдения представляется Рей. Хм... А ведь она понимает если не все, что говорят – то довольно много. Но, когда я начинаю размышлять о природе такой осведомленности, на меня обрушивается очередная фраза Синдзи.

   – Учитель, мы увлеклись, а публика, между тем, начинает скучать. – Несколько секунд пытаюсь понять, что не так в это фразе, а потом доходит – это же цитата. И, глядишь, мне сейчас покажут «что-нибудь простенькое».

   – Тогда, хотя бы познакомь нас. А то мы опять увлеклись пикировкой, забыв об остальных.

   – Хорошо. Итак, здесь присутствуют капитан Мисато Кацураги, мой командир и опекун, а так же – хозяйка этого дома. – Гость поклонился Мисато. – И госпожа Рицко Акаги, великий ученый, можно сказать – универсальный гений. – Теперь уже поклон в мою сторону. – И... пожалуй, в данный момент уместно поименовать так – мой Учитель, Кайларн СолерНиан.

   – Неужели похож?

   – Если сделать негатив фотографии, и пририсовать герб на воротнике – ни один СолерНиан* не скажет, что не родственник. Даже Сила звучит так же.

   /*прим. автора: о Доме СолерНиан, его гербе и многом другом – см. Алексеева Яна, цикл «Практикум по алхимии»*/

   – Если в данный момент «можно поименовать» Кайларном СолерНиан, то как можно поименовать в другие моменты? – стремление к точности у меня в крови, да знать такие вещи небесполезно.

   – К примеру, Юкири Сейго, преподаватель клуба любителей военной истории. – Синдзи ехидно улыбается. – Но сейчас он настолько не похож... Я даже был шокирован, когда узнал, что Юкири и Кайларн – одна и та же личность.

   – Ученик. Я же тебе говорил – личность, то есть, личина – это маска, предназначенная для общения. Так что Юкири и Кайларн – на самом деле разные личности. Вот сущность у них одна и та же.

   Честно говоря, услышав такое – я оказалась в глубоком шоке. То есть, судя еще по ранее собранной с большими предосторожностями информации, Учителя Синдзи можно было назвать человеком разве что с сильной натяжкой... Но чтобы так... Конечно, идея о том, что личность – это своеобразный интерфейс между человеком, как «вещью в себе» и остальным миром – высказывалась довольно давно. Но, в то же время, менять личность как тему рабочего стола в давно почившей, но породившей многочисленных последователей Windows-98?

   Токио-3. Квартира Мисато Кацураги. Мисато.

   Не понимаю... С чего бы это Рицко выпала в такой осадок? Насколько я понимаю, для того, кто «не хочет афишировать свое существование» иметь несколько запасных комплектов документов и вариантов внешности – это нормально... А, впрочем – потом у нее самой спрошу. А пока что стоит обратить внимание на то, что гость показывает Рицко. Кажется, она сейчас уйдет в Астрал еще глубже, хотя минуту назад я бы сказала, что это невозможно.

   – И что это такое? – Чтобы Рицко не разобралась с ходу в любой, самой сложной формуле? Да что же там такое?

   – А Вы приведите их к детерменированному виду. – Рицко на пару минут отрывается от реальности, проводя какие-то преобразования. Я старательно заглядываю ей через плечо, но совершенно ничего не понимаю в покрывающих лист символах. Наконец Рицко заканчивает преобразования и поднимает глаза, в которых удивление уже просто не помещается, постепенно вытесняемое пониманием.

   – Так это же...

   – Вот именно. Если привести в детерменированному виду – приходим к уравнению Эйнштейна. Это – формулы многомерного континуума с учетом влияния Хаоса.

   – Ну, ни... – в первый раз я слышу, как Рицко выражается. Высказавшись, она вновь склоняется к листку раздора и что-то на нем пишет. – Но ведь это означает, что если...

   – Именно. И система запрыгает между несколькими псевдостабильными состояниями. Мы называем это "шторм Ауте". Выжить для того, кто оказался в эпицентре – проблематично.

   – И сколько времени это будет продолжаться?

   – Для внешнего наблюдателя – от часа до недели, в зависимости от силы удара.

   – А изнутри? – Вклиниваюсь в разговор. Рицко, отчего-то смотрит на меня, как на полную дуру, но снисходит до объяснений.

   – А изнутри даже мерность континуума – нестабильна. Там рыба от головы до хвоста может оказаться в полтора раза длиннее, чем от хвоста до головы, а время может течь вправо, влево и вверх – одномоментно, если так можно сказать. Если представить себе наблюдателя внутри этой... аномалии (хотя мне воображения не хватает) – для него вопрос о прошедшем времени все равно окажется совершенно бессмысленным.

   – Очередной раз убеждаюсь – над чем бы не работал ученый – на выходе все равно получится оружие. – Улыбается гость.

   – Замечательно... Но как же объяснить появление этих формул?

   – Очень просто. Поставьте мишень, и пусть Синдзи швырнет в нее Копье Хаоса. А сами померьте на разных расстояниях параметры континуума и гравитационного поля. Получите очень интересные результаты.

   – Очень хорошо... Но... если мы сможем такое сделать, то...

   – ЗИЭЛЬ? – гость понимающе улыбается

   – Именно.

   – Но при чем тут наше начальство? – Я действительно ничего не понимаю.

   – Понимаешь, у нас с Командующим нет уверенности в том, что ЗИЭЛЬ действительно хочет предотвратить Третий удар...

   – Чтобы не сказать, что вы уверенны в обратном.

   – Можно и так сказать. – Эти слова обрушиваются на меня шоком. Как же так?.. – Поэтому мы и секретим все, что только можно засекретить. Поэтому все наблюдение замыкается на нас с Фуюцке, а уж мы то знаем, что в отчетах не должно быть ничего, что позволило бы связать все непонятки с Синдзи.

   – И получается? – Очередная мягкая улыбка со стороны гостя.

   – Конечно. Вокруг Евангелионов столько неясностей, что можно спрятать все, что угодно. Синдзи стреляет непонятными лучами – это свойство экспериментальной техники. Ни у одной другой машины такого не получается – так это же ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНАЯ техника. Мы и сами не знаем, что для нее нормально, а что – нет. А уж такие мелочи, как режим Берсерк – и подавно... А вот про такие вещи, как эта ваша Кровь Хаоса – в отчетах нет ни слова. Кстати... Синдзи – ты мне еще задолжал...

   – Да помню, помню. Учитель, Вы...

   – Принес. Держи. – Кайларн передает Синдзи прозрачный мешочек с какими-то кристаллами, испускающими мягкое свечение. При взгляде на них становилось легко и спокойно.

   – Спасибо.

   – Что это?

   – Это то, чего мне так не хватало для того, чтобы показать Вам, как готовится лекарство для аасимар. Я просто истратил все, что у меня было для приготовления прошлой порции.

   – Понятно... – Глаза Рицко загораются, и я делаю пометку в уме – Синдзи надо продержать дома как можно дольше. Как только он появится в штабе – дай Аматерасу чтобы у него осталось время на обязательные тренировки. Рицко от него так просто не отвяжется. – Но... что бы сделать такого, чтобы ЗИЭЛЬ не смогли воспроизвести этот "шторм"?

   – Очень просто. Поставьте железную мишень – тогда вы окажетесь вот на этом участке – гость тыкает в набор символов, который мне ничего не говорит – он почти линеен, и при аппроскимации коэффициенты окажутся примерно на полпроцента больше, чем на самом деле. Тогда тому, кто попытается повторить Ваши разработки – будет мучительно больно.

   – Как же объяснить тот факт, что у нас получилось?

   – Очень просто – влезает Синдзи – вырежем главный резонатор из куска Рамиила, в который влетело Копье. Тогда у нас будет уникальный материал, а остальное – могут хоть все забирать – оно не попадало под удар, или успело восстановиться до нормальных значений, и для резонатора не подходит.

   – А именно этот кусок – подойдет?

   – Я его "доработаю напильником" – и подойдет. – Синдзи улыбается. Интересно: каким таким "напильником" он собирается обрабатывать материал из которого сделана броня Ангела, который до сих пор подается только квантовой резке, и совершенно не поддается никакому анализу?

   – Хорошо. С интересом посмотрю на это. – Рицко похожа на кота, обожравшегося краденой сметаной.

   – Капитан, Вы разрешите мне завтра активировать Евангелион, чтобы вырезать из уникального материала деталь, необходимую для разработки нового оружия?

   – Хорошо... Но только это. И – немедленно возвращайся домой. Тебе еще восстанавливаться и восстанавливаться. Отпускаю только для конкретной работы. – Внимательно смотрю на Рицко, чтобы убедиться в том, что она меня правильно поняла и не потащит парня на свои неудобопонятные эксперименты. Ответный взгляд прямо-таки лучится простодушием и наивностью. Вроде "ничего подобного я даже и не думала". Ага. Верю-верю. – Рей, ты поедешь с нами, или останешься здесь – развлекать Пен-Пена?

   – Если можно, я хотела бы поехать с Вами.

   – Хорошо. Но – на тех же условиях. Наблюдаешь с мостика. Ни в каких экспериментах не участвуешь. Понятно?

   – Да.

   – Вот и договорились.

   Токио-3. Дорога к штабу НЕРВ. Мисато.

   Дорога с легким шуршанием ложится под колеса. Двигатель мягко мурлычет свою песенку. Вот интересно – кто додумался сделать проходную в штаб в полусотне километров от городской черты? Обычно это даже приятно – проехаться перед работой и после нее. Своеобразные «врата Ада», позволяющие четко разделить работу и нерабочее время. Но иногда... Например – когда я первый раз везла по этой дороге Синдзи. Ведь всей душой прочувствовала не то, что каждую милю – каждый метр этой дороги. Все ждала, что из-за очередного холма выпрыгнет Ангел.

   Сейчас, конечно, все не так. В городе – тишина и покой. Очередной Ангел уничтожен несколько дней назад и есть надежда еще, по крайней мере, на пару недель паузы. Но, все-таки, что-то цепляет душу и не дает расслабиться. Хотя... О чем я думаю? Ведь ответ совершенно очевиден – меня раздражает пустота переднего сиденья. Обычно его уверенно занимал Синдзи, а Рей дисциплинированно пристегивалась на заднем. А сейчас они оба сидят сзади, прижавшись друг к другу, как будто в поисках помощи и поддержки. Да уж... Сильно их потрепало. И даже если эскулапы из медицинского сектора заявят, что они здоровы – я все равно буду настаивать на продолжении отпуска. Спасибо русскому наблюдателю, настоявшему на таком решении, и русскому Императору, приславшему именно такого наблюдателя.

   К сожалению, не могу сказать того же о двух других наблюдателях. Немец, как и положено истому служаке – старательно исполняет свои функции: наблюдает. Ни во что не вмешивается, никуда не лезет, только отчеты, которые так и хочется назвать доносами, строчит. А вот наш соотечественник... Вот уж про кого доброго слова подобрать трудно – так это про него. Как же... Высокородный самурай, чей род прослеживается аж до какого-то дальнего родича семьи Минамото... Ходил, задрав нос, и пытался всем что-то приказывать. Пока не споткнулся о Командующего Икари. Тот ему объяснил быстро, доступно и качественно: кто именно он есть, где его место, и каковы привилегии (последние, в основном, сводились к праву прикинуться ветошью и не отсвечивать, чтобы не отвлекать занятых людей). Так что теперь его невидимо и неслышимо. Только вот все же... что заставило Императора (да живет он десять тысяч лет) прислать сюда именно этого... носителя родовых символов? Ответа, по крайней мере, у меня – пока нет. Неужели никого получше не нашлось? Хотя бы на уровне трудяги немца?

   Токио-3. Штаб НЕРВ. Мисато.

   Как только мы прибыли в штаб, я отправила детей в медблок на обследование, а сама пошла искать Рицко. Мне было очень интересно: выдержала она до утра, или рванулась в свои лаборатории, как только закончились наши посиделки с Учителем Синдзи? И, если сразу – работала она там одна, или вытащила еще и Майю?

   Естественно, когда я подошла к лаборатории – выяснилось, что работа там кипит вовсю. Бегали туда-сюда сотрудники научного отдела, звучали заклинания, которые от древнешумерских отличало только то, что изредка в них проскакивали знакомые слова (главным образом – предлоги). Компы (как обычные персоналки, так и терминалы МАГИ) – дымились от натуги. Кофе, судя по запаху – лился рекой, а табачный дым имел такую концентрацию, что средний тати имел все шансы просто застрять и повиснуть в воздухе. Словом – обычная картина научного поиска, возглавляемого Рицко Великолепной.

   – Рицко, привет!

   – ... Мисато? Я сейчас... – Придется подождать, пока Рицко вынырнет из сплошного тумана гениальных идей, порожденных подкинутой ей информацией.

   – Рицко! Ау! Можешь отвлечься?

   – Да-да, я сейчас, подожди чуть-чуть... – Упс... Кажется, меня просто не заметили.

   – Рицко! Чтоб тебя все западные демоны драли!!!

   – А, Мисато, ты здесь... Давно ждешь?

   – Не очень. Но вот докричаться до тебя...

   – Ну, ты же знаешь...

   – Да уж знаю. Слушай, тебе этот резонатор срочно нужен? А то ведь сама понимаешь: провести эксперимент по метанию Копья на точность я сегодня не дам – нам только пилота потерять не хватает.

   – Резонатор нужен срочно. У меня столько идей возникло... А вот с экспериментом, пожалуй, и в самом деле лучше повременить. – Выпадаю в осадок. Чтобы Рицко сама предложила отложить эксперимент? Рицко, видимо заметившая мое состояние, усмехается. – Все равно еще ничего не готово: ни мишень, ни измерительные приборы. В общем, к тому времени, как мы будем готовы – глядишь, и Синдзи в себя придет.

   – Это хорошо. Да, кстати, о Синдзи... Не объяснишь, что тебя удивило в их разговоре с Кайларном? Ведь видно было, что ты на грани шока.

   – А что там было не удивительного?

   – Понятно же, что тот, кто стремится не афишировать собственную деятельность – будет иметь несколько лиц.

   – Не в том дело. Просто и Кайларн и Юкири в разное время и по разным поводам попадали в зону наших интересов. И на них делали психопрофили. Так вот. Можешь не верить – но факт налицо. В этих профилях нет ничего общего. Так что, когда он говорил о смене личности – он имел в виду не внешность и набор документов, а именно то, что сказал – полная смена личности.

   – Ни себе фига...

   – Вот именно. Интересно, с кем же мы имеем дело...

   – Да уж... Но...

   – Вот именно. Пока что есть некоторая уверенность (слабая, но есть) в том, что он – на нашей стороне.

   – Это хорошо. Ну что ж. Идем на мостик. А то эскулапы детей скоро отпустят.

   – Ты иди, а я – потом подойду.

   – Нет уж. Если тебя оставить здесь – ты опять погрузишься в вычисления, и бегай потом туда-сюда, вытаскивай из лаборатории. Лучше уж посидим прямо на КП, выпьем кофе, поболтаем о своем, о девичьем...

   – Ну ладно. Уговорила.

   И мы пошли...

   Токио-3. Штаб НЕРВ. Синдзи.

   По приезду медики взяли нас с Рей в серьезный оборот. Анализы, обследование, собеседование со штатными психологами... Все это, в общей сложности, отняло почти два часа. Так что, когда мы появились на мостике – с нас уже сошло семь потов.

   На КП наблюдалась идиллия – Рицко и Мисато потягивали кофе, Майя – разглядывала что-то на мониторе, остальные вяло балагурили. Атмосфера поражала ощущением неторопливой расслабленности.

   – Рицко, и все-таки, ты уверенна в том, что говорила вчера?

   – Может и не уверена. Но, если есть сомнения, Мисато, можем ли мы их игнорировать?

   – Не можем, но...

   – И проверить точно – не получается. Да и если узнаем точно – что это даст?

   – ...

   Так, в разговор нужно срочно влезать. А то они сейчас договорятся до чего-нибудь...

   – И что это тут за мировой заговор? – Говорю нарочито громко, чтобы точно не прошло мимо внимания техников. – И почему вы его тут плетете? Хотите, чтобы все о нем знали?

   Рицко понимающе улыбается.

   – Да вот так... Создаем серьезную тайную организацию, целью которой будет выбивание из Командующего повышения оплаты нашего нелегкого труда. – Она так же не понижает голос.

   – О! Тогда и меня запишите в члены организации.

   – Обязательно. Как только создадим – так сразу и запишем.

   – Главное – не забудьте.

   – Уж постараемся.

   – Ладно, это все лирика. А сегодняшнюю программу будем выполнять?

   – Обязательно. Я тут посчитала... Резонатор должен быть такой вот формы – Рицко протягивает мне набросок – справишься?

   – Хм... Сложно будет... Но – попробую.

   – Постарайся, ладно?

   – Хорошо. Рамиил так и лежит там, куда его положил этот русский?

   – Его сильно расшвыряло, но в среднем – да. Постарайся найти именно тот кусок, который был ближе всего к пробоине в его АТ-поле. Скорее всего – именно он будет наиболее подходящим.

   – Ладно. Если там найдется достаточно крупный обломок – из него и вырежу. Я пошел?

   – Иди.

   Токио-3. Ангар Евангелионов. Синдзи.

   – Подключение А-10 прошло успешно.

   – Открываем информационные потоки.

   – 1465 потоков открыто.

   – До абсолютной границы осталось 0,2, 0,1...

   Внезапно я проваливаюсь. Вокруг меня – пустота. Нехило же меня занесло. Это даже не зона памяти. Больше похоже, что это – внутренняя зона личностных установок. Интересно – почему бы это? Вроде раньше такого не было?

   – Трудно найти того, кто точно за спиной.

   Резко поворачиваюсь. Там, точно так же – в пустоте – вишу... я. Только... Чем-то скорее похожий на гладиатора-ретиария. С левой руки свисает сеть. В правой – копье. Глаза почти целиком заполнены саа.

   – Берсерк?

   – Именно.

   – И как тебе самостоятельное существование?

   – Фигово.

   – Что так?

   – У меня слишком мало своего. Только твоя Цель и твоя ярость. А больше – ничего нет. Этого слишком мало, чтобы существовать, но я слишком нужен тебе – чтобы исчезнуть.

   – Эту проблему можно легко решить.

   – Как же?

   – Ведь я – это ты, а ты – это я.

   Протягиваю Берсерку левую руку. Он же, выпустив копье – тянется ко мне правой. Наши пальцы соприкасаются. Пустота вокруг заполняется разноцветными переливами, и мы, вращаясь как лопасти вертолетного винта, летим сквозь нее. Через сплетенные пальцы течет информация, не подлежащая осознанию. И вот уже я смотрю на окружающую пустоту двумя парами глаз.

   Сеть вращается вокруг меня, образуя сложную конфигурацию. И я остро ощущаю присутствие еще двух душ, пойманных в ловушку Тысячи голосов. Старик-некромант непрерывно визжит от ужаса, понимая, что не сможет даже уйти на перерождение, пока я не отпущу его. Стараюсь разобраться в той помойке, что представляют из себя его знания... Чем-то это занятее напоминает копание в навозе в поисках алмазов. К сожалению – в данном навозе алмазы встречаются. Я старательно выбираю их, очищаю от налипшей грязи и складываю в свою память – потом разберемся, что же именно набрали. Когда появляется отчетливое ощущение того, что выбрано все ценное – отпускаю душу некроманта, и она с криком проваливается через отпустившие ее ячейки Сети – прямо в глубины Инферно. Что ж... Остается только пожелать, чтобы муки его души были хотя бы отчасти переносимыми... Впрочем – природа Ада такова, что он сам будет пытать себя. Отсутствие жертв, которых можно мучить, и слабых, которых можно подчинить... Для него это будет похуже наркотической ломки. А отсутствие направляющей руки Высшего – помешает покинуть Инферно, хотя сам он будет твердо уверен в том, что его держит внешняя сила. Это и есть ужас без надежды. Если же он сумеет изменить себя – Врата Ада откроются для него изнутри, выпуская душу на новое перерождение.

   Теперь протягиваю руку к личу... И отступаю. Серьезный противник, достойный всяческого уважения. Пребывание вне тела для него привычно. И, хотя Сеть – это далеко не филактерий, но он умудряется поддерживать четкие оборонительные порядки. Конечно, пребывание в ловушке не прошло для него бесследно, и в неуязвимой ранее обороне уже начали появляться ослабленные участки... Но взлом его щитов – пока что задача для меня непосильная. Впрочем... и не такая уже срочная. Кое-что о нем я все-таки узнал из свалки, которой представлялась мне душа некроманта. И мне ясно, что у лича нет ничего, что было бы мне нужно срочно. А там... посмотрим. Сейчас же – я не в лучшей форме, чтобы ломать защиту такого противника. Да и никуда он не денется.

   Отпускаю руку Берсерка.

   – Вот так. Ты – это я.

   – А я – это ты.

   Мы улыбаемся друг другу. И замечаем, что окружающее – изменилось. Мы лежим на холме, поросшем травой. Улыбаюсь, и начинаю весело болтать ногами. Вижу зеркальное отражение своей улыбки и начинаю уже в голос смеяться. Хорошо-то как! Переворачиваюсь на спину и смотрю в бездонное голубое небо.

   – А как ты думаешь... – врывается в мое восприятие голос Берсерка – почему у нас одна тень?

   – Какая тень? – До сих пор я не замечал в этой псевдореальности никаких теней.

   – Вот эта!

   Снова переворачиваюсь на живот, чтобы посмотреть на то, что показывает мне Берсерк. Хм... действительно – тень. Вернее – Тень. Прикасаюсь к ней.

   – Потанцуешь со мной?

   Берсерк дергает меня за руку, разрывая контакт.

   – Кали. – Это не вопрос, но я отвечаю.

   – Да. Она стала частью меня.

   – Стала, или была?

   – Может быть, что и была. Присмотришь за ней?

   – Кончено.

   – И не дай Сети поглотить себя.

   – Меня сложно заставить делать то, чего я делать не хочу.

   – Хорошо. Мне пора.

   – Иди.

   Падаю в небо и открываю глаза.

   – Синхронизация прошла нормально. Уровень синхронизации – 60.

   Токио-3. Штаб НЕРВ. Мисато.

   – Синхронизация прошла нормально...

   Я успокоено выдохнула. В момент пересечения абсолютной границы мне показалось, что у Синдзи какие-то проблемы... Но нет – все прошло штатно. И даже синхроуровень чуть-чуть подрос. Теперь на некоторое время можно было отвлечься, и я погрузилась в изучение медицинского отчета о состоянии моих подопечных.

   Таак... Как ни странно, физическое состояние обоих было вполне приличное. Разве что мышечный тонус несколько ниже нормы – почти недельное отсутствие тренировок сказывается. Ожоги Рей оказались несколько слабее, чем мы ожидали – похоже, даже сознание она потеряла скорее из-за удара полученного после того, как вышел из строя главный гироскоп, и Ева-00 завалилась. Теперь Синдзи. Практически все то же самое... За исключением сильных ожогов ладоней. Настолько сильных, что даже остались шрамы, хотя после первой атаки на Рамиила – удалось все свести чисто. Интересно, он что, повторил подвиг своего отца – вскрывал голыми руками люк капсулы Рей? Очень на то похоже. Но в целом – текущее состояние обоих пилотов на удивление приличное. Хоть сейчас снова в бой. Ну уж нет. Этого я постараюсь не допустить. Разве что в бой придется идти в буквальном смысле – к сожалению, у нас нет им замены. Точнее – нет замены для Синдзи, потому что только его Евангелион находится в более-менее боеспособном состоянии. Прототип поврежден настолько сильно, что даже начало его ремонта решено отложить до тех пор, пока не будет полностью восстановлен Ноль Первый – наша основная боевая мощь на все обозримое будущее. Немцы, конечно, гордятся своей "первой серийной машиной" – Евангелионом-02, но, судя по заявленным характеристикам, она хоть чуть-чуть но уступает Ноль Первому почти во всем. Конечно, может быть, они занижают параметры своего Евангелиона, как это делаем мы... Что же: приедет – узнаем. Но, в любом случае таких фокусов, которые выкидывает Синдзи – за Аской, судя по отчетам – не наблюдается. Да и из битвы с Рамиилом немцы сделали какие-то странные выводы: вместо усиления артиллерийского вооружения, показавшего недостаточную мощность – спешно конструируют для Второй некое подобие нагинаты в качестве штатного оружия. Мда...

   – Все. Лучше я уже не сделаю. – Синдзи, похоже, закончил.

   – Замечательно. Даже не ожидала, что у тебя получится настолько близко к нужной форме. – Рицко уже пробежала подсунутое ей заключение психологов и мгновенно включается в работу. – Оставь его у лифта и возвращайся.

   – Есть. – голос Синдзи звучит подозрительно тускло.

   – Рей, идем, встретим его. Не нравится мне его состояние.

   – Датчики показывают, что все в норме.

   – Майя, когда приборы говорят, что все в норме, а интуиция вопит, что все плохо – я предпочитаю поверить интуиции. – Поворачиваюсь к Рей, чтобы повторить предложение встретить Синдзи – и вижу, как она покидает мостик. Да уж, между принятием решения и его исполнением у нее редко проходит больше, чем несколько секунд. Так что мне придется догонять. Подхватываю со стола чуть было не забытую коробку, и быстрым шагом двигаюсь к ангарам.

   Токио-3. Поле боя. Синдзи.

   На этот раз лифт поднял меня на поверхность непривычно аккуратно. Интересно, это у него есть такой штатный режим, или специально настраивали, учитывая мое состояние? Впрочем, это не так уж важно. По боевой (да и по учебной) тревоге лучше вылетать из этой ловушки как можно быстрее, так что я не в обиде на ускорение, буквально вбивающее меня в кресло контактной капсулы. Но и путешествовать к поверхности с некоторым комфортом, как сейчас – было довольно таки приятно.

   Грудь слегка холодит чешуйка дракона, вырезанная, как и все мои заготовки для артефактов, из обсидиана... И осознание того, что мне сейчас предстоит сделать. Я, конечно, произвел впечатление на Рицко и Мисато, вызвавшись преобразовать кусок брони Рамиила в артефакт, позволяющий создать кристаллы с заточенным в них Штормом... Но если бы не образ, сброшенный Учителем – я не смог бы даже представить, с какого конца подобраться к этой проблеме. В конце концов, у меня имеются практически те же проблемы, что и у Рей – вместо глубокого фундаментального образования, позволяющего понимать все, что делаешь, меня по верхам натаскали на то, что поможет мне выжить. Вроде как: "выживешь – разберешься получше". С одной стороны это и правильно... Но с другой – в последнее время я все чаще сталкиваюсь с задачами, серьезно превосходящими мои возможности осознания ситуации. Ну да ладно... Над общефилософскими проблемами различных подходов к образованию можно будет подумать и позже. А пока – у меня есть конкретная задача. Прикрываю глаза и еще раз перепроверяю все изменения, внесенные мной в заклятье, подсказанное Учителем. Ведь оно было создано в характерной для Стража манере, и должно было откачать часть вездесущей эманации Хаоса, приняв ее на себя. Но... сейчас я не могу принять такой удар на израненную последними событиями душу... и не могу сбросить в виде Изменения на тело – за мной наблюдают. Вот и пришлось это заклятье "творчески перерабатывать", чтобы, пропустив дыхание Всеизменяющегося по самым верхним слоям ауры – сбросить его в кусочек обсидиана, висящий у меня на груди. Проблема, однако, здесь в том, что Учитель, создавая это заклятье, которое любой школой магии было бы, без сомнений, отнесено к Высшим и Тайным, точно знал, что делает. Я же к пониманию математики, описывающей такие высшие преобразования Реальности приду еще очень не скоро... Так что работать приходилось на чистой интуиции. Вот и грызет меня червячок сомнения – ведь если я ошибся, последствия будут... нет, не обязательно – разрушительные, скорее – непредсказуемые.

   Вот и поверхность. Меня вывели максимально близко к месту моей первой схватки с Рамиилом. Не сказать чтобы воспоминания был приятны... Да и картина, открывшаяся моему взгляду – безрадостна, чтобы не сказать больше. На месте целого микрорайона – броневая плита, оплавленная близь центра. В середине оплавленного участка виднеется отверстие, пробуренное Рамиилом. Вот интересно, как он собирался протащить сквозь эту дырочку свой немалых размеров октаэдр? Ведь ее диаметр даже меньше, чем диаметр ядра. Допустим, остальную часть своего тела (или корпуса) Ангел мог просто преобразовать в продолжение бура... Но что он собирался делать с ядром? Ладно... Запишем в непонятное. А лучше – спрошу у Рицко. Уж она – точно должна знать.

   Штурмовик, уничтоживший Рамиила, похоже, просто испарился вместе с ядром. По крайней мере, я не вижу его обломков. А вот прозрачную броню Ангела действительно разбросало по все плите, и теперь мне надо выбрать обломок, который по своим формам и размеру хоть немного похож на требуемое Рицко. Вот и он... Хм... А ручки-то дрожат... Похоже, я не слишком уверен в собственных построениях...

   – Все. Успокойся, и меняемся местами.

   – Берсерк?

   – А кто же еще?

   – Ты уверен?

   – Конечно. Ты свою работу сделал – придумал, что и как надо делать. Теперь остается тупо давить Силой и терпеть откат. Я к этому лучше приспособлен.

   – Ладно. Но ты точно уверен?

   – Точно. Ведь я – это ты.

   – Что-то ты слишком часто это повторяешь.

   – Честно говоря, я еще не очень верю... Но очень хочу в это поверить.

   – Значит, так оно и есть. В таких вещах достаточно желания.

   – Спасибо.

   – Не за что.

   Ухожу в те глубины, где обычно пребывает Берсерк и готовлюсь наблюдать за происходящим... Да уж... Это каково же приходится ему там – если сюда докатывается такое... Через некоторое время болтанка и свистопляска заканчивается, и обессиленный Берсерк не то чтобы возвращается – скорее падает на свое привычное место, выдавливая меня на поверхность. При этом я чувствую заинтересованное внимание Тени. Хм... похоже, происходящее ей нравится.

   Квантовым ножом срезаю последние мешающие куски брони. До темноты в глазах наваливается тяжесть серьезного магического истощения. Хорошо еще, что откат Берсерк принял на себя чуть менее, чем полностью. Иначе не знаю, как бы я добрался до входа в лифт...

   – Все. Лучше я уже не сделаю.

   – Замечательно. Даже не ожидала, что у тебя получится настолько близко к нужной форме. Оставь его у лифта и возвращайся. – По голосу Рицко слышно, что она довольна.

   – Есть.

   Дотаскиваю Ноль Первого до лифта, кладу вырезанный резонатор на землю и прижимаюсь к фиксаторам, которые закрываются по команде с мостика. Вот и все... Можно расслабиться.

   Токио-3. Штаб НЕРВ. Рей.

   Хотя тоннель от мостика к ангарам – пожалуй, наиболее соответствует человеческой логике, все-таки заметно, что изначально он создавался не людьми для нелюдей. Ничего подобного вне Геофронта я никогда не встречала. Постройки людей могут сильно различаться между собой, но даже Замок-над-Миром, самый близкий к Истинному Хаосу объект архитектуры, созданный людьми, все-таки несет на себе некий отпечаток... понятности. Здесь же... Движущиеся полы, странные изгибы... Тоннели ведут куда угодно, кроме того направления, в котором начинаются... В общем – только многолетняя привычка помогает мне ориентироваться в этой паутине.