Текст книги "Игра Стражей (СИ)"

Автор книги: Сергей Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

   Хотя учитель рассказывает довольно интересные вещи, его занудный, монотонный голос превращает урок в довольно тяжелое испытание.

   Слышу тихое шуршание под партой. Наклоняюсь, чтобы подобрать "случайно упавшую" ручку и поднимаю прилетевшую записку. "Икари-кун теперь – твой парень?". Староста. Задумываюсь. С одной стороны, мы не ходили на "свидания", кажется, это так называется, и Синдзи не пробовал поцеловать меня. С другой – живем мы теперь вместе, он лечил меня, защищал, заботится обо мне. Но позволяет ли это мне сказать, что "он – мой"? В то же время, если скажу "нет" – другая может попробовать стать "его девушкой". С удивлением осознаю, что такое развитие событий было бы мне неприятно. И, набредаю на правильный ответ. "Я – его девушка". Отправляю записку обратно старосте.

   Токио-3. Штаб НЕРВ. Синдзи.

   После уроков мы с Рей двинулись в Геофронт. Всю дорогу Рей старалась держаться поближе ко мне. Это довольно сильно отличается от ее обычного поведения, и я серьезно размышляю над причинами этого. Разве что... Записки, которыми Рей обменялась со старостой. Ответ Аянами вызвал торжествующее выражение на лице Хораки и коллективный шок неверия у всей остальной женской части нашего класса. Интересно: что там было?

   Впрочем, по прибытии в штаб все вопросы исчезают. Обычно чинно-спокойный, даже при атаке Ангела, институт напоминает разворошенный муравейник. Все бегают, суетятся и ничего не понятно. Что происходит?

   Привлекаю внимание пробегающего мимо Хьюго:

   – Здравствуйте.

   – Привет. О.. пилоты. Вам надо немедленно идти в кабинет Командующего.

   – А что случилось?

   – ООН настояло на присутствии в штабе постоянных наблюдателей. Сегодня приехал русский. Завтра будут наш и немец. Русский сейчас у Командующего и ждет вас. Так и сказал: "Технические подробности потом. Сначала хотелось бы побеседовать с пилотами".

   Заходим к отцу. В его кабинете – человек в русской парадной форме. В знаках различия русской армии я не разбираюсь, но поскольку он – единственный незнакомый мне человек – наверное, он и есть тот самый «русский наблюдатель». На его левой руке замечаю серебряное кольцо-печатку с восьмилучевой звездой в круге. Как интересно...

   – Здравствуйте.

   – Здравствуйте. Я – наблюдатель при НЕРВ от русского контингента в составе Вооруженных сил ООН, генерал-майор Иванов Олег Николаевич.

   – Пилот Евангелиона, временно исполняющий обязанности командира подразделения Омега, младший лейтенант Икари Синдзи.

   – Пилот Аянами Рей. – Вот черт, а звание-то ей за все это время так и не присвоили. Непорядок. Надо пробивать.

   Штаб НЕРВ. Гендо.

   Агенты ЗИЕЛь в Генеральной Ассамблее ООН не устояли под натиском военных и сегодня к нам прибывает первый из "группы наблюдателей ООН". Странно, что это оказался русский – он опередил даже нашего, который прибывает только завтра. Разговор с наблюдателем был довольно тяжелый. Сложно объяснить постороннему человеку, почему толпа взрослых людей посылает в бой подростка.

   К счастью, пилоты приходят довольно быстро. В ходе ритуала представления на лице Синдзи пробегает какая-то не очень приятная мысль. Так... кажется, пора готовить приказ на присвоение звания и для Аянами. А то сын все равно пробьет. Или... отдать эту победу ему? Пожалуй, так и сделаю. Пусть пробивает.

   – Так, ребята, мне надо задать вам очень важный вопрос. – Русский. И что же его так заинтересовало? – Почему вы стали пилотами?

   – У меня больше ничего нет. – Рей. Она так и не нашла ничего своего. Это – моя вина. – Это – моя связь с человечеством.

   – Защищать человечество – важная, но не вдохновляющая цель. Так что я пилотирую, чтобы защищать Аянами.

   – Командующий, Вам не кажется, что ваши пилоты переутомились и нуждаются в отдыхе?

   – Возможно. Икари, Аянами, вы свободны на сегодня и завтра. Властью Командующего НЕРВ приказываю вам прогулять завтрашние занятия в школе. Отдыхайте. Возьмите только коммуникаторы, на всякий случай.

   – Ангела, посмевшего испортить мне свидание – порву в клочья. – Синдзи шутит довольно редко, но к месту. Рей почему-то смотрит на него с удивлением. – Рей-тян, идем. У нас на сегодня запланирована обширная культурная программа.

   Штаб НЕРВ. Синдзи.

   – Синдзи-кун, а с кем у тебя свидание? – мысленно пробегаю разговор в кабинете отца и прихожу к неутешительному выводу: "я – идиот".

   – Рей-тян, прости идиота.

   – За что? – какой у нее неживой голос. Как в первые дни нашего знакомства.

   – За то, что не сказал сразу: у меня свидание с самой красивой девушкой обитаемой части Галактики. Ее зовут Аянами Рей. – Рубиновые глаза широко распахиваются. Обнимаю девушку и прижимаю ее к себе. – Она ведь не откажет мне в этом?

   – Ты... ты хочешь пригласить меня на свидание?

   – Я хочу именно этого. Ты не против?

   – Нет... То есть – да... То есть я не против. Но... что мы будем делать?

   – Мы будем гулять по Токио-3, зайдем в какое-нибудь кафе, посидим там, потом, ближе к вечеру – выйдем к морю. И тогда, при свете звезд, я наконец-то наберусь смелости, и поцелую тебя.

   – Можно и не ждать так долго. – Рей обнимает меня. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи. Наши губы соприкасаются...

   – Эй, ребята, а не пойти ли вам целоваться куда-нибудь в другое место? В коридоре перед кабинетом Командующего вы смотритесь... несколько неуместно. – Идею нельзя было не признать здравой.

   Штаб НЕРВ. Гендо.

   Ребята отправились выполнять свое необычайно ответственное задание. Через некоторое время в кабинет зашла Мисато Кацураги с написанным на лице удивлением на грани полного отрыва от реальности. По-моему, она с изрядным трудом заставила себя обратить внимание на то, что в кабинете наличествую не только я. Интересно, что так могло удивить обычно весело-невозмутимую начальницу оперативного отдела?

   – Здравствуйте.

   – Перед нами – непосредственный начальник тех ребят, что только что вышли отсюда – капитан Мисато Кацураги. Наблюдатель от русского контингента в составе армии ООН – генерал-майор Иванов Олег Николаевич.

   – Очень приятно.

   – Взаимно.

   – Так, с обязательной вежливостью покончили. Теперь – к делу. Что Вас так удивило, Кацураги-сан?

   – ... – Мисато никак не может подобрать слова. Да что там произошло?

   – На меня не обращайте внимания. Считайте, что я тут для мебели. – Русский проявляет редкое для лиц, облеченных властью, здравомыслие. Обычно, генералы, присутствовавшие в этом кабинете, никак не могли осознать особый статус института НЕРВ.

   – Я... никак не ожидала увидеть, как Рей-тян целуется с Вашим сыном, тем более в коридоре прямо возле Вашего кабинета.

   Склоняю голову в сторону русского генерала.

   – Олег Николаевич-сама, вы сильно преуменьшаете собственную значимость: Ваша идея была просто замечательна.

   – Сложно было не заметить, что дети тянутся друг к другу. Вон как девочку перекосило, когда парень упомянул о свидании, но не сказал, с кем оно.

   – Видимо, они все-таки разобрались. – Даже не ожидал, что так легко найду общий язык хотя бы с одним из наблюдателей.

   – Так это Вы...

   – Я в приказном порядке отправил их отдыхать. Да, завтра не будите их – я так же приказал им прогулять занятия в школе. Им и так сильно достается. Пусть отдохнут. Но Вы ведь пришли сюда не обсуждать личную жизнь своих подопечных?

   – Нет. Технический отдел сообщает, что переоборудование контактных капсул будет завершено послезавтра. Тогда же можно будет начинать эксперименты по парной синхронизации...

   Даже не ожидал, что буду рад присутствию наблюдателя. В ходе нашего общения он подал несколько здравых идей, снабдив их комментарием: «раз уж мы не можем обойтись без того, чтобы отправлять в бой детей – следует максимально облегчить им все остальное».

   Токио-3. Синдзи.

   Меня понесло... Я отчаянно распушал хвост перед девочкой: постоянно оставаясь на грани Призыва Хаоса, совершал мелкие, но приятные чудеса, вроде извлечения из воздуха настоящей Серебряной розы. А когда мы зашли в парк – накрыл Зовом сразу десяток белок и заставил их выйти к нам. Рей очень понравилось их кормить, и они сопровождали нас все время, пока мы не собрались уходить. Вот только мы старательно избегали тех районов, где мне пришлось драться с Ангелами: вид разрушенных, да так еще и не восстановленных зданий навевал не самые приятные воспоминания. А когда Солнце собралось спрятаться за горизонт я, как и обещал, вывел Рей к морю. Мы смотрели, как небеса загораются огнем Заката, как медленно опускается темнота. Мы молчали: слова были не нужны.

   Токио-3. Госпиталь НЕРВ. Айда.

   Приподнимаюсь на кровати. Надо мной все тот же потолок, который чудился мне в видениях. Это надо же до такого дойти: увидеть, как наша Снежная Королева Аянами улыбается, да еще и поздравляет меня с чем-то непонятным... Хотя...

   – Тодзи-кун, где мы?

   – Ну ты даешь! Мало того, что целый день провалялся в отключке, так еще и не помнишь ничего. Я же тебе уже говорил: мы в госпитале НЕРВ. Ты еще скажи, что не помнишь, как мы здесь оказались!

   – Так значит... Тодзи-кун, у меня тут такие глюки были, что я до сих пор не знаю, что я видел, а что – привиделось.

   – Это как?

   – Мне почудилось, что сюда приходили Икари и Аянами. И Рей-тян улыбалась, и поздравила меня с чем-то, а с чем – не сказала.

   – Это тебе не привиделось. Или глюки у нас двоих. А я вроде головой не бился.

   – Так это и вправду было?

   – Да. И доктор Акаги-сан пообещала устроить нам, как поправимся, какие-то тесты и исследования.

   – Уууу...

   – Да, а что ты говорил про экраны? Я вот видел только стенки капсулы.

   – Странно. Я видел огромные экраны, на которые выдавалась картинка с камер Евы.

   – Это потому, что никаких экранов в Еве нет. Картинка транслируется непосредственно в нервную систему пилота. И то, что ты ее увидел – очень странно. – Доктор Акаги зашла совершенно незаметно. А может быть – это мы увлеклись и пропустили ее появление. – Да и Синдзи-кун потом жаловался на какие-то наводки в управлении. Так что тебя будем тестировать на возможность синхронизации. Правда у нас сейчас только три Евы и три пилота, но четвертая уже строится. Так что, если захочешь – место пилота для тебя будет зарезервировано.

   – Ура!!! – Подпрыгиваю на кровати.

   – Вот-вот. Именно с этим тебя Рей-тян и поздравляла. А Синдзи-кун сказал, что уверен в том, что ты не откажешься.

   – Ну, еще бы! Я всегда мечтал стать пилотом!

   – Всегда?

   – С тех пор, как узнал о такой возможности.

   Токио-3. Хикари.

   – Алло, Синдзи-кун?

   – Да.

   – Это Хораки. Почему вас с Аянами не было сегодня в школе?

   – По приказу командования – отдыхаем. Завтра – важные эксперименты, мы должны быть в форме.

   – А про Айду и Судзухару не знаешь?

   – Они – в госпитале.

   – Что с ними?

   – А ты не знаешь? Они выбрались из убежища, полюбоваться на битву. Вот и полюбовались. Теперь валяются в госпитале НЕРВ. У Тодзи-куна два ребра сломаны, у Кенске-куна – сотрясение мозга.

   – А как бы их навестить?

   – Сама ты не пройдешь. Пожалуй... Давай встретимся возле входа в Геофронт и мы тебя проведем. Заодно и свои дела порешаю.

   – Хорошо. Во сколько встречаемся?

   – Через полчаса успеешь?

   – Да.

   Спешно одеваюсь и выбегаю из дому. Тодзи, что же ты натворил? Что с тобой?

   Синдзи и Рей ждут меня возле входа в Геофронт.

   – Сюда. – Рей показывает мне на одну из дверей. За ней обнаруживается пост охраны. Синдзи подходит к охраннику.

   – Это – Хораки Хикари. У Вас должен быть временный пропуск для нее.

   – Так... Хораки... Вот он. – Охранник отдает мне пластиковую карточку. – Вам разрешен доступ в гражданскую зону и госпиталь. Смотрите, не забредайте в тактический комплекс.

   – Спасибо.

   Устраиваемся втроем на сиденьях канатной дороги и едем вглубь Геофронта.

   – Синдзи-кун. – то, что Аянами способна начать разговор первой – потрясает меня. Обычно она только отвечает на прямые вопросы.

   – Да?

   – А что у тебя за дела? Нам же приказали отдыхать?

   – Да так, бюрократические формальности. Так что, как доедем – отведи старосту в госпиталь, а я – к отцу. Только обязательно меня дождитесь.

   – Хорошо.

   Штаб НЕРВ. Синдзи.

   Оставляю Рей со старостой и отправляюсь к отцу. Или, наверное, в данной ситуации правильнее будет сказать – к Командующему.

   – Командующий Икари, я хотел бы знать, почему пилоту Аянами не присвоено звание?

   – Она еще не принимала участия в боевых операциях.

   – Она принимала участие в экспериментах с Евангелионом с риском для жизни. И получила при этом ранения. Это – вполне соответствует боевой операции.

   – Хорошо. Если ты так считаешь – пиши представление на звание.

   – А образец можно?

   – Вот. – Отец передает мне представление...

   Так... «В связи с выдающимися заслугами в испытаниях экспериментальной техники, проявленным мужеством, а так же полученными ранениями представить пилота Аянами Рей к следующему воинскому званию – младшего лейтенанта войск ООН». Число. Подпись.

   – Вот, господин Командующий.

   – Так. Хорошо. Держи – передашь Аянами. – Отец отдает мне нашивки младшего лейтенанта. Заранее подготовил. Интриган.

   – Господин Командующий...

   – Да?

   – Где я могу найти капитана Мисато Кацураги?

   – А тебе зачем? Ты сейчас должен отдыхать.

   – Хочу выяснить, какие еще поощрения и привилегии должна была получить пилот Аянами и не получила вследствие проявленной мной некомпетентности. И исправить сложившуюся ситуацию.

   – Она у себя в кабинете. Поздравляю, сын – ты становишься хорошим командиром.

   – Да, какой там хороший – то, о чем надо было сразу подумать – вспомнил только через две недели...

   – Но, все-таки вспомнил, и, главное – стремишься исправить допущенные ошибки. Не ошибается только тот, кто не делает вообще ничего.

   – Спасибо, отец. – Покидаю кабинет Командующего Икари.

   Госпиталь НЕРВ. Хикари.

   После ухода Икари мы пошли в госпиталь. Аянами уверенно вела меня через настоящий лабиринт. И как она только тут ориентируется?

   – Хораки, помоги мне, пожалуйста. – Меня захлестывает удивление. Да что это происходит с нашей Снежной Королевой?

   – Конечно, Аянами, а что надо?

   – Меня Синдзи-кун пригласил на свидание, а я не знаю, как себя вести в подобных ситуациях. Я вижу, что он делает для меня и понимаю, что тоже должна что-то для него сделать, но я не знаю, что именно...

   – Прежде всего – переодеться. Школьная форма мало подходит для свиданий.

   – Но... мне не во что...

   – Значит, как выйдем отсюда – отправим Синдзи-куна куда-нибудь, а сами пойдем по магазинам. У тебя есть деньги?

   – Должны быть... – Рей достает кредитку из кармана форменного платья. – Правда, я не знаю, сколько там: я никогда не пользовалась ей.

   – Вот и узнаем.

   – А что мне надо купить?

   – ... – за перечислением всего нужного как раз доходим до 315 палаты, где и должны выздоравливать эти два клоуна...

   Госпиталь НЕРВ. Кенске.

   Лежать становится скучновато, но головная боль и головокружение мешают сосредоточиться на чем-либо. Жаль, что моя камера накрылась, искупавшись в жидкости, которой заполнена кабина пилота.

   За дверью раздаются голоса.

   – ... и еще, обязательно нужны сережки.

   – Я не уверена, что мне хватит денег.

   – Купим то, на что хватит.

   Говорящие заходят, и я немедленно перестаю верить своим глазам: это Аянами и староста. До сих пор я не мог представить, что они могут обсуждать такие темы. Нет, понятно, что для любых других девочек – это нормально. Но староста и Аянами???

   – Тодзи-кун, я – брежу?

   – Кажется, нет. – В голосе Судзухары не слышно привычной уверенности.

   – Ребята, что с вами? – Староста. Она еще удивляется...

   – Да вот, пытаемся понять: то, что мы видим и слышим – это есть на самом деле, или у нас массовые галлюцинации.

   – О чем это ты?

   – Вы с Аянами обсуждаете шмотки... Раньше за вами такого не наблюдалась. Даже ты старалась отойти от остальных девочек, когда они погружались в столь увлекательные для них вещи. А про Аянами – вообще молчу.

   – Так получилось. А теперь – староста присаживается на кровать Тодзи. Кто бы сомневался. Ее чувства к Судзухаре являются секретом разве что для самого Тодзи – рассказывайте, что с вами случилось?

   – Мне захотелось увидеть битву: а то гражданским ничего не показывают – принимаю огонь на себя – и я вытащил Тодзи-куна наружу – посмотреть. Это было что-то! Жаль, только, камера – накрылась. А то какой фильм был бы!

   – Кенске-тян, ты – идиот, кретин, болван! В следующий раз...

   – Следующий бой я надеюсь увидеть из командного центра, а то и из кабины Евангелиона.

   – ...– разогнавшаяся староста ударяется об мой ответ, как об стену. – Что ты имеешь в виду?

   – Синдзи-кун, чтобы вытащить этих двоих – принял их в кабину. Там то они и заполучили травмы – кабина рассчитана на одного и им негде было закрепиться, так что в бою их швыряло по всей капсуле. И получилось так, что Синдзи-кун почувствовал помехи в управлении, которых, вообще говоря не должно было быть, а Айда-сан – увидел экраны, которых там нет, потому что они выводятся прямо в мозг пилота. Похоже, Айда-сан может пилотировать Евангелион. – Рей объясняет все очень кратко и точно. Но староста все равно застывает в глубоком удивлении.

   – Так ты... станешь пилотом?

   – Пока Евангелиона для меня все равно нет...

   – Но тренировать тебя будут. Так что, насчет наблюдения за следующим боем прямо с мостика – ты, похоже, угадал. Если, конечно, ты к тому времени выздоровеешь.

   – С мостика?

   – Командный центр чем-то напоминает ходовой мостик боевого корабля, так что, с легкой руки Синдзи-куна название прижилось.

   – А как он выглядит?

   – Увидишь.

   Пока я пытаюсь раскрутить Аянами на рассказ о мостике НЕРВ, проходит довольно много времени. Впрочем, время это оказывается потрачено впустую: Аянами уходит от вопросов или отмалчивается.

   Под вежливый стук в дверь палаты проходит Синдзи. Он одет в черно-серебряную парадную форму со знаками различия младшего лейтенанта войск ООН. Таким мы его еще не видели.

   – Здравствуйте. Пилот Аянами, смирно! – Рей выглядит очень удивленной, но послушно вытягивается в струнку. – За мужество, проявленное при испытаниях экспериментальной боевой техники, связанных с риском для жизни, Вам присваивается звание младшего лейтенанта войск ООН. Однако, при переводе из НЕРВ в другие подразделения ООН, Вам придется пройти переаттестацию на соответствие званию. – Синдзи протягивает Рей коробочку с нашивками младшего лейтенанта. – Поздравляю. – Пауза – На Ваш счет переведена компенсация, положенная Вам по ранению. Так же Вам надлежит явиться в отдел снабжения для получения положенного Вам вещевого довольствия.

   – Синдзи-кун, ты что?

   – Вольно. Ффух... – Синдзи расслабляется. – Устал я от этого официоза. А вроде всего ничего и сказал. В общем, Рей-тян, теперь ты тоже офицер НЕРВ.

   – Так ты...

   – Ну да. Это и есть те "бюрократические формальности", которые я отправился улаживать. В конце концов, я же – твой командир, и должен проследить, чтобы мои подчиненные получили все плюшки, которые им полагаются. Кстати, Айда, тебя, судя по всему, тоже припишут к копью Омега, так что привыкай к мысли, что я – твой будущий командир. – Моя челюсть падает на пол. Прихожу в себя довольно долго.

   Штаб НЕРВ. Синдзи.

   – Каптерка находится в тактической зоне, так что, наверное, мы сейчас проводим Хораки на выход и двинем получать положенное имущество.

   – Я подожду снаружи, а потом ты отнесешь вещи Аянами домой, а мы с ней – пойдем по магазинам. – Упс... кажется, я что-то пропустил.

   – Это, конечно, хорошо – вещей у Рей-тян маловато. Но вы уверены, что вам не нужна будет помощь? Покупки там таскать, или еще что-нибудь?

   – Уверены. Тебе этого видеть не следует.

   – Почему это?

   – Будет сюрприз.

   – А... тогда хорошо.

   Проводив старосту к выходу, двигаем к интенданту. Пока его помощник собирает вещи для Рей, я вяло переругиваюсь с главным по поводу положенного по Уставу личного оружия. Ничего большего, чем травматика выбить не удается. В принципе, я не в обиде. Ствол мне нужен разве что для демонстрации статуса: зачем мне в качестве оружия – пистолет, когда я сам себе РСЗО, а то и стратегический бомбардировщик? А то ведь прямой призыв Хаоса, или там, Прорыв Инферно – вполне себе ОМП. Но интендант этого не знает, и опасается доверить мне даже 22-й калибр. Смешно.

   – Но вы же доверяете мне Евангелион? А ведь он – намного более мощное оружие, чем любой автомат, не говоря уже о пистолетах.

   – Когда ты садишься в Еву – гражданских эвакуируют. Так что и не проси – боевого пистолета – не получишь. Бери травматический и успокойся на этом.

   – Хорошо. Дайте два.

   – Зачем тебе два? Хочешь по-македонски стрелять?

   – Нет, второй – для младшего лейтенанта Аянами.

   – Ну, ладно. Держи.

   Отправляю девушек по магазинам, а сам, тяжело груженый полученной экипировкой – двигаюсь домой, нарушать приказ командования – вместо отдыха буду готовиться к аттестации на звание лейтенанта. Обрушиваюсь на диван и с головой погружаюсь в тонкости процесса организации марша.

   Квартира Мисато. Синдзи.

   Через некоторое время, когда районы сосредоточения окончательно слились в один, а оценка моих умственных способностей упала ниже уровня пола, я понял одну важную вещь: к сожалению, оценка – справедлива. И касалось это того простого факта, что я все равно не собираюсь командовать взводом, а для успешной аттестации мне достаточно поддерживать касательный контакт с Предвечным. С одной стороны, у него есть вся информация, в том числе и та, которую у меня будут спрашивать, с другой – такое мелкое жульничество должно понравиться Сокрушителю Законов. Так что, лучше потратить время и силы на действительно важные вещи.

   Сообразив это, начал действовать: начертил пентаграмму, расставил свечи... Некоторую трудность представляло совмещение письменного стола в моей комнате с лабораторным в Замке. На самом деле, трудность была такая, что я серьезно обдумал мысль перенестись в Замок-над-Миром, и продолжать там. Это сулило немало преимуществ: ингредиенты под рукой, технику безопасности соблюдать проще (немаловажный момент), да и, в случае чего, есть у кого попросить помощи. Зачеркнуло эту замечательную идею простое соображение: если пройти в Замок напрямую, то мы с Рей окажемся в разных временных потоках (что для задуманного дела критично), а если через сон... Разбудят еще в особо ответственный момент... Нет, Стражи справятся с последствиями – и не с таким справлялись... Но лучше до такого не доводить.

   Достаю из стола парные заготовки и начинаю читать наговор, одновременно усложняя графическое построение. С последним словом вся конструкция поднимается над поверхностью стола и замыкается вокруг заготовок, формируя поверхность сложной формы, расписанную светящимся узором.

   Начинаю новый наговор, вплетая в построение нить, вытянутую из узора моей души, и понимаю, что замахнулся на нечто, практически невозможное: крылья, обычно пребывающие за гранью реальности становятся подозрительно материальными. Плескаю на узор пылающей кровью. Становится немного легче: крылья развоплощаются до призрачного состояния, но не исчезают.

   Произношу еще несколько слов. Тяжесть наваливается снова: огня не хватает. Кисти рук облекаются в черные перчатки с серебряной насечкой. Эх, если бы я мог опереться на поддержку Серебра... С некоторым усилием выкидываю эту мысль из головы. Этого я не сделаю... С трудом выдерживаю чеканный ритм наговора, в глазах темнеет, слова плывут...

   Квартира Мисато. Рей.

   Возвращаемся из похода по магазинам. Премия по ранению оказалась более чем достаточной: нам с Хораки удалось купить все, о чем мы говорили. Надо будет потом спросить у Синдзи: надеюсь, он подскажет, каким подарком уместно отблагодарить Хикари-сан за ее помощь. Заходим в квартиру, и я вспоминаю, как приходила в себя после обморока в самом начале болезни: из-за двери комнаты Синдзи раздается его голос, четко декламирующий какое-то стихотворение на незнакомом языке.

   – Хораки, пожалуйста, подожди меня тут.

   – Хорошо, а что...

   – В комнате Синдзи-куна ты можешь увидеть то, о чем придется молчать всю оставшуюся жизнь.

   – Ладно, я подожду тут.

   Вхожу к Синдзи и аккуратно прикрываю дверь за собой, прежде чем посмотреть на происходящее: потом могу уже не успеть, или не сообразить. Так... Ну, точно: Синдзи опять висит посреди комнаты, за его спиной опять призрачные крылья. На руках мальчика перчатки, которые кажутся то шелковыми, то стальными. А между ними – сложный светящийся узор, чем-то напоминающий роспись потолка в кабинете его отца. А в глубине узора что-то взблескивает металлом.

   Замечаю, что хотя голос Синдзи не теряет чеканности, его дыхание становится все более затрудненным. Ему тяжело... Вспышкой интуиции накрывает понимание: Синдзи не хватает какого-то ингредиента, и он пытается заместить его собственной Силой. И.. у него не выходит. Что же ему нужно?

   Внезапно, перед глазами встает видение: Синдзи выхватывает из воздуха уже знакомый кинжал, полосует руку и плескает свою кровь на линии узора. Кровь вспыхивает огнем и начинает заполнять узор. Но... узор заполняется примерно наполовину. Значит, нужно еще крови. Стараюсь точно повторить движение Синдзи, и в моих руках оказывается тот самый кинжал. "Атейм" – подсказывает мне голос из-за спины. Через секунду вспоминаю: точно так же ко мне обращался Древний Змей. Полосую собственную руку. Отбрасываю атейм не глядя куда-то в сторону, и складываю руки в горсть, которая немедленно начинает наполняться кровью. Когда горсть оказывается заполнена примерно наполовину – плескаю кровь на узор, начерченный Синдзи. Она еще в полете превращается в жидкое серебро и заполняет узор, добавляя ему завершенности. Губы сами собой начинают произносить непонятные слова на неизвестном мне языке. Единственное, что удается понять – это завершающий аккорд: "Властью Серебра!" Узор вздрагивает и начинает стремительно сжиматься, превращаясь в гравировку на двух кольцах. Синдзи оглядывается. Кажется, он не очень понимает, где он и что с ним.

   – Рей-тян? Ты тут? Это хорошо. Теперь найти бы того, кто засвидетельствует...

   – В зале сидит Хикари-тян. Она подойдет?

   – Да. Идем.

   Квартира Мисато. Хикари.

   Происходит что-то совершенно непонятное. Из-за закрытой двери доносятся голоса Синдзи и Рей. Они то опускаются почти до рычания, то взлетают на немыслимые высоты, но смысл произносимого остается совершенно непонятным. Щель под дверью вспыхивает различными цветами. Все это продолжается долго. Очень долго. Я начинаю думать, как правильнее поступить: войти в комнату, чтобы убедиться, что с ними все в порядке, или сразу бежать за помощью? Внезапно голоса обрываются, и в открывшуюся дверь проходят Рей и Синдзи. Они идут с закрытыми глазами, но при этом, кажется, не испытывают ни малейших неудобств.

   – Я, Икари Синдзи, Страж Пламени, прошу Хикари Хораки засвидетельствовать, что я добровольно и без принуждения отдаю это Аянами Рей...

   – Я, Аянами Рей, Ученица, Страж Серебра, прошу Хикари Хораки засвидетельствовать, что я добровольно и без принуждения отдаю это Икари Синдзи...

   – Прими без страха, владей без сожалений, используй без колебаний! – голоса звучат абсолютно синхронно. Да что же это происходит? Но, несмотря на полное непонимание происходящего, не колеблюсь с ответом:

   – Свидетельствую!

   Квартира Мисато. Синдзи.

   Медленно прихожу в себя. Последние фазы ритуала скрыты туманом: видимо я потратил слишком много сил. Когда зрение проясняется, оказывается, что мы с Рей и староста сидим в зале нашей с Мисато квартиры и неторопливо потягиваем шейр – напиток из лепестков одного цветка, произрастающего исключительно возле Обода Хаоса. Интересно, откуда он тут взялся?

   Дверь медленно открывается. (Неужели ее никто не запер? Ах, да, последней, видимо входила Рей – есть у нее такая привычка – оставлять двери открытыми). На пороге показывается фигура, закутанная в красное.

   – Привет честной компании!

   – Привет, Алый!

   – Может, представишь меня девушкам?

   – Хикари Хораки, староста моего класса, Аянами Рей – одноклассница, коллега и Ученица. Отори Кай, так же известный как Алый, а в мирах под Сенью Порядка – как Разрушитель, Богоубийца и еще под десятком совершенно уже матерных имен. Будьте знакомы. Как там Сеаниль?

   – Подрастает. Я отправил ее в быстрый поток, так что ей уже восемь лет. Скоро мы вернемся к той точке, на которой нас остановили.

   – Хорошо.

   – Рей-тян, ты не возражаешь, если я буду тебя называть именно так?

   – Это приемлемо.

   – Покажи, пожалуйста, твою левую руку.

   – Хорошо.

   Рей протягивает свою руку Алому. Тот осматривает ее, потом смотрит уже на меня совершенно квадратными глазами.

   – Сразу ДВА артефакта уровня знаменитого Кольца Власти, несущие отпечаток силы «совершенно никакого мага», на руке у девочки, да еще и Венчание Душами? Ты крут, парень!

   – Венчание Душами? – присматриваюсь к кольцу на моей руке. Половина узора совершенно однозначно начерчена Серебром, а это значит... – Рей-тян?

   – Да?

   – Ты когда вошла?

   – Ты пытался замкнуть узор, но тебе не хватало крови. Я взяла твой атейм, полоснула себе по руке и плеснула своей крови на узор. Я что-то сделала не так?

   – Во-первых, взять мой атейм ты просто не могла, но это еще ладно... проблема в другом. Мне нужна была не просто какая-то кровь... Если бы это было так – я плеснул бы еще своей. Ритуал требовал твоей крови... Вмешавшись, ты завершила и изменила его. Я хотел просто сделать маяк, который позволил бы мне найти тебя даже за Ободом, а получилось – Венчание. Прости. Я не знаю, как вернуть все обратно.

   – А ты?

   – Для меня он все равно ничего не менял: я люблю только тебя.

   – Значит, и для меня он ничего не изменил. А почему я не могла взять твой атейм?

   – Попробуй взять его еще раз. – Немного ошарашено наблюдаю, как Рей достает атейм из ножен небытия. И, чуть помедлив, достаю свой клинок. – Так я и думал. Ты взяла свой атейм. А откуда ты знаешь, как он называется? Для человека, не знакомого с предметом было бы естественнее назвать его кинжалом, а то и ножом.

   – Змей подсказал. По крайней мере, я так думаю. Голос был очень похож.

   – ... – чудом успеваю проглотить конструкцию слов на двадцать, которую девушки не должны слышать ни в коем случае.

   – И чего ты дергаешься? Вот если бы я успел провести Сеаниль через этот ритуал... Я бы просто выдернул ее прямо из рук проклятых жрецов... Убил бы гадов. Кстати, а кто засвидетельствовал ритуал?