Текст книги "Возвращение Артемиды"

Автор книги: Сергей Галихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Ты думаешь? – Мало ли как бы мы к этому отнеслись. Сказали бы, что мальчика у нас нет, а уж что могло быть потом, мне и представить страшно.

– Еще бы, такой человек.

– Но ты зря боишься, – Тейлор по отечески похлопал Кляйера по плечу. – Если бы он что-то против нас задумал, то уже давно бы сделал, а не ждал черти сколько. А раз он делает вид, что ничего не произошло, значит, не хочет с нами ссориться. Мы его устраиваем, понимаешь? – У тебя с ним какие-то дела? – Он политик, а у политика дела со всеми и ни с кем, – уклончиво ответил Тейлор. – И чтоб больше ни одного постороннего на закрытой территории! Аккуратней нужно работать, аккуратней! А то устроил войну под Альвероном.

Нужно кого убить – убей тихо.

– Понял.

– Иначе я тебя сам закопаю.

Тейлор вышел, а Кляйер еще долго стоял рядом со своим столом. Он не верил, что такой влиятельный человек как Бойстрюк и не отомстит. А кому мстить как не ему, Кляйеру. Если большие люди ссорятся, то первыми умирают их солдаты, а вот вторыми убивают помощников. Когда тебе отсекают правую руку, то это уже намек, что можно потерять и голову. Такие намеки, как правило, добавляют сговорчивости, если ты не сильно важная персона и злости, если ты персона очень важная. На большую важность Тейлор явно не тянул.

Солнце залило Альверон яркими лучами. Небо казалось ослепительно голубым и отступающая утренняя прохлада по особенному акцентировала это. На сегодня у Мокшина были грандиозные планы и он позволил себе поспать до девяти часов. Сегодня он собирался отдохнуть. И не один. Конечно, это выглядело очень самонадеянно, но он был уверен что, Эльнора, та землянка что продала ему «Сок Серебряного жука», согласится составить ему компанию.

А пока Саша готовил завтрак. Проходя мимо маленького телевизора, стоявшего на холодильнике, он, не поворачивая головы, протянул руку и нажал кнопку.

Экран вспыхнул и, постепенно усиливая громкость, заговорил. По «29 каналу» передавали новости.

«…пресслужбы законников Фербиса и имперской безопасности от каких либо комментариев отказались. Но совершенно очевидно, что вчерашняя акция была тщательно спланирована и носила заказной характер. Здание управления имперского сыска Альверона выглядит как дворец муниципалитета Харвейера. Стены испещрены выщерблинами от пуль, практически все стека в окнах – выбиты. Единственное, что нам сообщили, так это то, что штурмовой отряд объединенного корпуса землян задержался в здании управления имперского сыска совершенно случайно, после совещания по координации плановых мероприятий по изъятию наркотиков.

Эта случайность спасла жизнь многим законникам.

Но в любом случае очевидно то, что вчерашний обстрел свидетельствует только об одном: Преступный мир Альверона объявил войну закону и начал открытые военные действия».

– Мать моя женщина… – вслух сказал Саша, с трудом веря в услышанное. – Это кому же он на ногу наступил? Яичница дала о себе знать, совершенно безапелляционно заявляя, что уже горит. Саша переставил сковороду на соседнюю конфорку и задумался.

«Может зря я так быстро успокоился? – Инстинкт профессионального убийцы чувствовал еле уловимую связь. – Мда… Похоже, это так. Спокойствие пришло слишком рано. Ничего еще не кончалось. Все только начинается».

Об аппетите не могло быть и речи, но от завтрака Мокшин все же не отказался.

После завтрака, из дома звонить было глупо, Саша вышел на улицу и быстро пошел в сторону оживленного проспекта. Дойдя до ближайшего телефона-автомата, Саша позвонил Салису домой.

– Алло, – прохрипел заспанный инспектор.

– Кому ты прищемил яйца, как думаешь? – Такие яйца нельзя прищемить.

– Почему? – удивился Мокшин.

– Потому что двери нужны размером с дворец императора.

– Я думаю, нам есть о чем поговорить.

– Я тоже так думаю, – согласился Салис. – Ты откуда звонишь? – С улицы, естественно.

– Через два часа на том месте, где ты меня встретил в первый раз. И езжай на подземке.

Просьба была излишней. Так или иначе, Мокшин всегда проявлял осторожность.

Отдыхающих в Имперском парке этот воскресный день было много. Салис подошел к условленному месту следом за Сашей и они тут же растворились в толпе.

– По пиву, – предложил инспектор, жестом руки, приглашая Мокшина в небольшое кафе.

Молоденькая фербийка в синем фартуке, скорее всего студентка, принесла две кружки «Фербийского Классического» и, пожелав приятного аппетита, удалилась.

– Рассказывай, – сказал Мокшин и сделал три больших глотка. – Что там у вас вчера вечером произошло? – Да ничего особенного, – сказал Салис отхлебнув из кружки. – Нас с Шальшоком пытались убить.

– Об этом я и сам догадался.

Салис сделал еще один глоток и чуть отодвинул от себя кружку, положил локти на стол и, связав руки узлом, продолжил.

– Знаешь, похоже ты оказался прав.

– В чем? – нисколько не удивившись, спросил Мокшин, продолжая наслаждаться холодным пивом.

– Помнишь, ты говорил, что Лёху убили из-за того, что он что-то увидел? Ты еще развил теорию по поводу торговли человеческими органами… Судя по всему ты был прав.

– Да-а? – равнодушно удивился Мокшин.

– Мы с Шальшоком кое о чем порассуждали и… В общем, мы предположили, что просто убивать Альверонца и надеяться на его здоровье глупо. То есть, о здоровье предполагаемой жертвы преступники должны знать заранее. А как это сделать? – Сходить в клинику, – не раздумывая ответил Мокшин.

– Точно. Шальшок почти сразу нашел закономерность и проверил несколько нужных клиник. Представь себе ситуацию. Рядовая муниципальная клиника Альверона. Четыре… пять альверонцев, приписанных к ней, пропадают без вести. Через неделю, после последнего исчезновения возле подъезда своего дома убивают медсестру. Вывод следствия – убийство при попытке ограбления.

– Медсестра, очевидно, и передавала сведения преступникам. Ты так думаешь, потому что вас обстреляли? Но если медсестры убиты, то кто рассказал, что ими интересовались имперские сыщики? Маловероятно, что кто-то еще из персонала клиники замешан в этом.

– Шальшок раскопал это вчера. В одной из клиник он разговаривал с дежурной сестрой, больше там никого не было, в клинике выходной. Никого, из сотрудников той самой клиники на вчерашний день не убивали.

– То есть он разговаривал с «агентом», если можно так сказать.

– Ну а кто еще мог об этом знать? – Это не Шальшок там у фонтана мается? – качнул головой Мокшин.

Салис обернулся и махнул рукой напарнику. Подойдя к столику тот поздоровался, присел на свободный стул.

– Знакомьтесь, – сказал Салис. – Саша – мой очень большой друг. Монлис – мой напарник. Восходящая звезда имперского сыска.

Новые знакомые пожали руки и окинули друг друга коротким, оценивающим взглядом.

– Так что же вы тут сидите? – равнодушно спросил Мокшин. – Медсестру брать нужно.

– Её убили вчера, поздно вечером, – сказал Шальшок. Салис посмотрел на напарника. – Я только что из морга. Поникающее ножевое. В протоколе записано: при попытке ограбления.

– Как и во всех остальных случаях, – вздохнул Салис.

Проходящая мимо официантка получила новый заказ и принесла еще три кружки пива.

– Да. Дело серьезное, – заключил Мокшин.

– А откуда вы взяли эту идею с органами? – спросил Шальшок.

Мокшин посмотрел на Салиса. В ответ тот кивнул головой, подтверждая, что это он рассказал Монлису.

– У меня убили друга. Я знаю, что его убили за то, что он видел, как молодую фербийку «вскрыли» и вынутую из неё печень аккуратно упаковали в пластиковый контейнер.

– Где это произошло? – спросил Шальшок.

– Под Альвероном есть очень много лабиринтов из канализационных труб, коридоров соединения между бомбоубежищами, еще каких-то коммуникаций, назначение которых известно только имперской безопасности. Подстанции, склады и еще черт знает что. В одной из таких комнат, или бункере, есть лаборатория.

Имперские сыщики и бывший наемный убийца еще час сидели в парке и обсуждали те детали, которые им удалось узнать вместе и порознь. И все это складывалось в очень реальную картину. В Альвероне действовала хорошо организованная группа. Ее члены убивали землян и фербийцев, изымали из нужные органы и отправляли по предварительным заказам. Деньги за товар, судя по всему, получали огромные, поэтому имели возможность нанять или купить кого угодно.

Одна только попытка убийства законников говорила о многом. Технология в этой организации получалась безотходная. Почти все тела, после изъятия органов, съедали в клубе «Анаконда», ресторана «Золотой аллигатор».

Информацию о подходящих донорах бандиты получали через медсестер, работающих в клиниках. Альверонцы, приходя на ежегодный медосмотр, не знали, что проходили еще и циничный отбор. И если бандитов устраивало состояние их здоровья, то пациент был обречен. Медсестер, после исчезновения четвертого иногда пятого донора, убивали, обставляя все как убийство при ограблении.

Чтобы не привлекать лишнее внимание, наружная охрана объектов была поручена охранному агентству «Эдельвейс» состоящего из членов неонацистской партии.

Им же поручали убивать, тех, кто под Альвероном забрел туда, куда заходить совсем не следовало или же просто случайных свидетелей. Это было очень удобно. При случае все легко объяснялось агрессивным характером неонацистской организации. А вот за спиной бритоголовых существовала другая охрана.

Профессиональная.

– Если я попрошу тебя не лезть в это дело, – сказал инспектор, – ты все равно сделаешь по-своему.

– Убили моего друга, – ответил Саша.

– Ну что же… Я бы поступил точно так же. К тому же ты можешь нам помочь.

Лаборатория, где извлекают органы, находиться под Альвероном, а там ты ориентируешься лучше нас. Поэтому мы можем заключить договор. Мы действуем втроем. Про тебя, естественно, никто не знает. В случае осложнений с законом, мы тебя выручаем. Ты помогаешь нам найти их гадюшник, но ничего не предпринимаешь без нашего ведома.

– А на горшок мне можно самому сходить или тоже разрешение спрашивать? – с заискивающей интонацией поинтересовался Саша.

– На горшок можно, а вот все остальное увы, – сказал Салис.

– Можно считать, что договорились, – согласился Мокшин. – Теперь я вам кое-что посоветую. Как только я нащупал первую ниточку, мне устроили встречу в подъезде. Но меня не так просто убить, а вот вас… Это большая удача, что вас не прикончили вчера вечером. Здесь организация очень серьезная, поэтому нужно быть предельно осторожными. Ты сказал, что вам отдали дело по убитому в подъезде нацисту. Максимум, что вы должны искать – это его убийц. Можете даже официальную версию в сторону отвести. Найдите, какой-нибудь абсурдный вариант. А иначе вас просто прихлопнут.

– Возможно, мы так и сделаем, – подтвердил Салис. – И вот еще что. Саша, теперь мы вместе делаем одно общее дело. Поэтому ты не темни, а рассказывай все, что будешь знать. И помни, мы на одной стороне и это не твоя личная месть. Согласен? – Со всем, кроме личной мести, – ответил Мокшин.

За разговорами они не заметили, как небо из ярко-голубого постепенно превратилось в рвано-серое. Время от времени налетал не сильный, но уже прохладный ветер. Все говорило о том, что к вечеру может пойти дождь. Для природы это было бы просто подарком. За последние восемнадцать дней температура не опускалась ниже двадцати семи градусов. А вот прогулка с женщиной по летнему городу была под угрозой срыва.

Саша и Эльнора сидели в кафе, а по прозрачным стеклам, небрежно заштрихованным брызгами, барабанил дождь. За тридцать минут ливень выпустил практически весь свой заряд. И гром гремел, и молнии блистали. Сейчас же мелкие капли лениво бились о стекло и, собираясь в тонкие струйки, не торопясь, ползли вниз. Бурные потоки переполненных ручьев сползали с тротуаров на проезжую часть и гремели у решеток ливневых стоков. Серые облака лопнули и сквозь образовавшуюся брешь показалось чистое голубое вечернее небо.

В кафе вкусно пахло молотым кофе и горячими булочками. За столиками из темного дуба сидели немногочисленные посетители, в основном Земляне. На стенах горели белые светильники, заливая небольшой зал приглушенным светом.

Из колонок средней паршивости, развешанных под потолком, негромко пел Вертинский.

– И знаешь, – говорил Саша, – внутри у меня вдруг что-то надломилось.

Так сильно захотелось вернуться в тот дом, где прошло детство, что я ничего не мог с собой поделать.

– Знаю, – с улыбкой подтвердила Эльнора. – Когда я приезжаю к родителям в Ланкатан, от одного вида яблонь в саду чувствую, как кружится голова.

Там даже на улице по-другому пахнет.

– Почему ты не поешь в театре или со сцены? – Потому что певиц в Альвероне и без меня хватает – ответила Эльнора.

– Давно ты в этом магазине? – Нет. Чуть больше трех лет. До этого я работала переводчиком в одной фирме. – Переводчиком? – удивился Саша.

– Да. Я хорошо знаю французский. Он мне с детства нравился. Французы у нас добывали никель. Мой отец работал на их шахте.

– И что же ты переводила? – Служебные документы, контракты, коммерческие предложения. Наша фирма продавала дорогую французскую парфюмерию, модную одежду.

– Почему ты ушла? – Фирма разорилась. Подружка помогла найти новую работу. У знакомого её мужа сеть магазинов.

– Это хорошо когда есть знакомые, – сказал Саша. – И вдвойне хорошо, когда у знакомых тоже есть знакомые.

В кафе постепенно исчезали свободные места. Небольшой зал наполнился гомоном, под потолком появился легкий туман из табачного дыма. Саша и Эльнора вышли на улицу и не торопясь пошли по кленовой аллее. Проезжающие машины шипели шинами по мокрому асфальту. Воздух был прохладен и свеж. В легких сумерках на голубом небе появились первые звезды.

– А ты кем работаешь? – спросила Эльнора.

– Инженер-технолог, – ответил Саша. – Я живу в Наусе. По случаю купил дом в частном секторе. Хороший и недорого. Мне нравится этот город. Тихий, зеленый. В то же время, до Альверона рукой подать.

– А работа нравится? – Конечно. Может быть потому, что я понимаю, что на ней нужно делать.

– Это очень хорошо, когда работа нравится, – сказала Эльнора. – Иначе она превращается в каждодневную, неотвратимую пытку.

Когда они подошли к дому, где Эльнора снимала небольшую квартиру, было уже совсем темно. Небо обсыпалось яркими звездами и два молодых месяца были как нельзя кстати.

– Вот я и пришла, – на выдохе сказала Эльнора.

– Ты живешь на четвертом этаже, – утвердительно сказал Саша, оглядев светящиеся окна.

– Как ты догадался? – удивилась Эльнора.

– Я гадаю на кофейной гуще, – отшутился Саша. – Эльнора, скажи у меня есть шанс напроситься на чашку чая? – Наверно, нужно попробовать, тогда станет ясно, есть шансы или нет, – ответила Эльнора. Она смотрела Саше прямо в глаза.

– Ты не угостишь меня чашкой чая? – сказал Саша и ответил тем же открытым взглядом.

– При одном условии.

– Все, что в моих силах.

– Ты расскажешь, откуда ты узнал про этаж.

– Только на четвертом этаже два ближних от лестницы окна не горят. Есть конечно шанс, что твои окна выходят на другую сторону дома, но я решил рискнуть. И, смотри, с каким эффектом угадал.

Дверь в подъезд скрипнула пружиной и захлопнулась. Через несколько минут одно из окон четвертого этажа залилось светом.

Монлис бежал по лестнице, на ходу бросая знакомым приветствия, отбиваясь от расспросов, ссылаясь на большую занятость. Словно торнадо он пронесся по коридору и с такой силой рванул на себя дверь, что та увлекла за собой поток воздуха, а следом за ним лист бумаги, лежавший на столе инспектора.

Закрыв за собой дверь и быстро подняв с пола упавший лист, Монлис, пытаясь успокоится, сделал глубокий вдох, проглотил комок в горле, с шумом выдохнул, но, все еще волнуясь, сообщил случайно подслушанную новость.

– Не далеко от Альверона в лесу нашли труп, вспоротый от пупка до подбородка, – наконец сказал Монлис.

Он быстро прошел к холодильнику, положив на ходу упавший лист на стол, достал бутылку минеральной воды, нарочито шумно булькая, начал ее глотать.

Салис проводил помощника взглядом.

– Это, конечно, не часто случается, – через несколько секунд лениво ответил инспектор и вернулся к изучению документов уголовного дела, – но и не так уж редко. Запрос, конечно, сделаем, через пару дней нам пришлют ответ.

– Какие пару дней, инспектор?! – Шальшок чуть минералкой не подавился и выпучив глаза пошел на Салиса. – Ехать надо! – Спокойней, Ихтиандр. К чему такая спешка? И откуда ты вообще об этом узнал? – Дежурный на посту трепался. У него знакомый в пригороде работает. Они на рыбалку собирались, теперь все откладывается. Инспектор!? – Ты хоть точно знаешь где? – Почти. В местном участке у дежурного узнаем. Главное время не упустить, – торопил Шальшок.

– Ну… хорошо. Поехали, – сдался Салис.

Им повезло. На выезде из больницы труповоз столкнулся с автобусом лесорубов и на поиски нового транспорта, для перевозки тела, ушло полдня. В областном участке имперские сыщики получили «проводника», молодого сержанта, и поехали в нужный им лесок.

В леске, в ожидании спецтранспорта, во главе с коренастым капитаном, между толстых стволов высоких, фербийских деревьев скучала дюжина законников.

– Инспектор Салис, инспектор Шальшок. Мы из Альверона.

– Капитан Линлос, – немного настороженно ответил законник.

– У нас пропал главный свидетель, – начал Салис. – По косвенным данным у него мог быть дом где-то в этом районе. Вы.

– Пройдемте, покажу, – не дал договорить капитан, замолчал на пару секунд и добавил чуть улыбнувшись. – Если нервы крепкие.

Линлос провел альверонских гостей к телу. Взгляду имперских сыщиков предстала неприятная картина. В балке, рядом с неглубокой сырой ямой, пополам с прошлогодними листьями и лесной почвой, лежал уже протухший труп землянина.

Как и говорил Шальшок, тело было распорото от пупка и до подбородка. По внутренностям ползали белые черви, и запах стоял сногсшибательный.

– Ваш? – спросил Линлос.

– Так сразу и не скажешь, – скривил губы Салис. – Лица совсем нет.

– Вроде есть что-то общее, – морщился Шальшок. – Документы были при нем? – Нет. Ничего, что помогло бы помочь в опознании личности погибшего.

– Как его нашли? – Местный учитель утром, хотел съездить в Альверон, опаздывал на электричку, – рассказывал Линлос. – По этому и пошел через балку. После вчерашнего ливня образовался ручей. Если бы не опаздывал электричку, пошел бы по тропе, через мостки. Тело было закопано неглубоко. Поток размыл почву и учитель увидел ногу, выглядывавшую из-под листьев.

– Эксперты осмотрели труп? – Да. При жизни человек был болен алкоголизмом. На первый взгляд ничего странного. Если не считать распоротого брюха обычное убийство. Смерть наступила пару недель назад. Более точно можно будет сказать после экспертизы.

Делать ее будут у вас, в Альвероне. В нашей больнице нет специалистов.

Салис еще раз посмотрел на тело и отвернулся. Шальшок чувствовал себя неловко. Получалось, что он зря паниковал. Обычное убийство.

– Кому и зачем нужно было так разрезать тело? – неуверенно оправдывался Шальшок. – Его как будто вскрыли.

– Действительно, – качнул головой Линлос. – Непонятно. Может ритуальное убийство? Да, и вот еще что. Убили его не здесь. Мы осмотрели место, поблизости нет никаких признаков борьбы.

– А кровь, если и была, – продолжил Салис, – то вчерашний ливень все смыл.

Наконец за телом приехал транспорт. Небольшой трактор с кузовом спереди, проворачивая колеса по раскисшей лесной почве, неспешно пробирался между деревьев.

– Я в низ не поеду, – вызывающе заявил тракторист, молодой парнишка, землянин.

Судя по акценту и манере говорить итальянец. – Я оттуда неделю не вылезу.

Законник взял с кузова брезент и пошел к трупу. Аккуратно положив на него тело четыре законника понесли покойника в гору. Ноги скользили по сырой глине и, чтобы не упасть, им пришлось сильно постараться.

– Аккуратней! Борта не запачкайте! – командовал тракторист.

– Цыц! – рявкнул на итальянца высокий, широкоплечий сержант. – Разошелся! – Цыц… – обиженно бурчал тракторист. – А мне потом мой.

– Пошел, – скомандовал Линлос и махнул рукой, когда тело было погружено на трактор и повернулся к инспекторам из Альверона. – Ну что, мы поехали.

Вам кого-нибудь оставить? Вы, наверное, захотите здесь все еще раз осмотреть? – Да нет, не надо. Мы сейчас тоже поедем, – сказал Лоун.

Капитан отдал честь.

Через минуту местные законники ушли. Салис еще раз осмотрел место, где нашли труп, несколько раз оглянулся вокруг себя. По его движениям Шальшок понятно, что он пытается сориентироваться.

– Ну? Что скажешь? – Так, – увлеченно заговорил Шальшок. – Здесь неподалеку есть съезд с шоссе. Тело в лес, наверняка, привезли на машине. В лесу проехали около семидесяти метров, дальше его тащили на руках. Вот здесь, – Монлис показал на кустарник. – Ветки поломаны.

– За две недели ветки сломать мог кто угодно, – строил опровержение Салис.

– Кстати, если ехать из Альверона, то труп удобнее прятать справа от шоссе.

А так им пришлось разворачиваться, чтобы на эту сторону леса попасть.

– То есть, либо труп привезли не из Альверона, либо его не везли на машине.

– Чего гадать. Для начала нужно узнать, кто это. Линлос проверит генетический код через базу данных, все узнает и нам расскажет. Нам встревать ни к чему. Областные законники очень ревнивы и злопамятны, – заключил Салис.

– Поехали, начальство, наверное, обыскалось.

– То есть ты хочешь сказать, что я зря тебя сюда притащил? – то ли обречено, то ли обиженно бурчал Монлис.

– Заплачь еще, – жестко сказал Лоун. – Сам факт, что тело распорото, заслуживает дополнительного внимания. Разберемся.

Салис похлопал молодого сыщика по плечу и пошел к машине, оставленной у обочины. Шальшок еще раз окинул взглядом местность и трусцой побежал вслед за инспектором.

Серебристый «Ровер» мягко остановился возле синей ковровой дорожки, раскатанной до дверей ресторана «Золотой аллигатор». Из правой передней двери вышел высокий землянин крепкого телосложения и осмотрелся. Не заметив ничего подозрительного, он обошел вокруг машины, открыл левую заднюю дверь. Из машины вышел Тейлор, неторопливым уверенным шагом прошел до дверей, которые тут же в услужливом поклоне распахнул швейцар-китаец. Следом за Тейлором в ресторан вошел телохранитель. К посетителю тут же подошел распорядитель.

– Здравствуйте, господин Тейлор. Прошу. Вас ждут.

Распорядитель довел гостя до дверей клуба «Анаконда». Телохранитель как всегда присел на диванчик, возле входных дверей.

Ни чем особенным интерьер клуба «Анаконда» не отличался. Тяжелые, плотные шторы на окнах с зеркальным пуленепробиваемым стеклом. На полу из дубового паркета лежали дорогие персидские ковры, привезенные с Земли специально для клуба. Под высоким потолком висели массивные хрустальные люстры, на столах стояли серебряные приборы, тарелки из Мейсеновского фарфора. Ведь это был не просто клуб, а клуб для гурманов. И не придавать значения тому, на чем ешь и чем, было просто невозможно.

В этот час клуб был еще закрыт. Почти в центре зала сидела компания из двух землян и двух фербийцев, и за поздним завтраком обсуждала текущие проблемы. Трое из них были владельцами ресторана и клуба, а четвертый их деловой партнер. Можно даже сказать, отчасти он являлся инвестором.

– Здравствуйте, господа, – с заметным почтением сказал Тейлор. – Приятного аппетита.

– Присоединяйся, – великодушно предложил один из совладельцев. Чернокожий официант в красной ливрее пододвинул стул.

– Что ты нам скажешь? – спросил инвестор, ножом и вилкой разделяя на части яичницу с беконом.

– Все в порядке, – спокойно ответил Тейлор. – То небольшое осложнение, которое у вас возникло, уже устранено.

– Не у нас, а у тебя, – поправил второй совладелец. – Я надеюсь, улажено не так топорно, как всегда? – Нет-нет. Все вполне пристойно.

– Твоими мальчиками интересуются законники, – сказал первый совладелец.

Официант принес Тейлору кофе и горячую булочку.

– Они всегда ими интересовалась, – спокойно ответил Тейлор, пододвигая к себе чашку.

– Но сейчас ими интересуются серьезнее, чем раньше, – настаивал первый совладелец.

– Хорошо. Я скажу, чтобы они на некоторое время притихли.

– Ты чего-то не понимаешь, – сказал второй совладелец. – Говорят, у тебя под Альвероном чуть ли не война началась.

Тейлор напрягся и медленно начал прожевывать откушенный кусочек теплой булочки. Вены на его шее и лбу вздулись, показывая свой извилистый, словно у ручейков, рельеф.

– Была попытка проникновения на запретную территорию. Мои ребята ее пресекли.

Кто именно пытался проникнуть, нам пока что узнать не удалось.

– Нам, кстати, тоже, – вставил инвестор.

– Это плохо, – сказал первый совладелец.

– Я попробую что-нибудь узнать, – сказал доселе молчавший третий совладелец и перевел взгляд на Тейлора. Тот поднял глаза и еле заметно побледнел.

От такого взгляда обычно цветы вянут, что уж говорить о каком-то фюрере местечкового значения.

После короткого, но содержательного разговора, Тейлор без всякого удовольствия допил кофе и откланялся, сославшись на занятость. Всю дорогу от ресторана до офиса он терзался в сомнениях. Что значил этот ледяной взгляд? И почему эта компания так переменила к нему свое отношение? Раньше такого не случалось.

Они всегда разговаривали почти на равных. Сегодня первый раз за последние шесть лет его в полном смысле слова поставили на место. Именно сегодня Тейлор утвердился в мысли, что пора готовить свое исчезновение. Скажем какой-нибудь несчастный случай, с взрывом своего автомобиля.

Инспектор Салис только что получил от полковника Шайера очередное ценное указание и шел в свой кабинет. Уже держась за ручку двери в свою комнату, Салис вспомнил, что хотел зайти в оружейную комнату.

– Салис, – окликнул вечно веселый Хейлок. – Только что нашли труп еще одного бритоголового. Он повесился на чердаке дома, в котором жил. Я слышал, ты у нас неонацистами интересуешься. Адрес у дежурного.

Через двадцать минут Салис уже стоял на чердаке старого девятиэтажного дома. Оперативники неспешно и вдумчиво осматривали место происшествия.

На стропиле висел молодой землянин, лет восемнадцати, с бритой головой, в камуфляжной форме. Под ногами в высоких шнурованных ботинках, чуть в стороне, в опилках валялся пустой деревянный ящик.

– Приветствую, Лоун, – сказал инспектор.

– Здравствуй, – ответил Салис. – Что тут у вас? – Похоже, самоубийство. Следов борьбы нигде не видно.

Салис подошел к покойнику. На лбу, точно над переносицей, слегка виднелось серо-синее пятнышко, сильно похожее на синяк.

– Снимаем.

Три законника подошли к покойнику. Салис отошел на два шага назад.

– Подождите, – сказал Салис.

Он пододвинул под ноги землянина деревянный ящик и перевернул его, поставив на торец. Носки ботинок косо смотрели в опилки и были сантиметров на десять ниже верха ящика.

– Мы проверяли, – сказал инспектор. – Получается в самый раз.

Соглашаясь Салис качнул головой.

Покойника сняли со стропил и положили на кусок целлофана. Медэксперт, хрупкая миниатюрная фербийка, со светло серебристой кожей, принялась осматривать труп. Салис взял в руки ящик и, повертев его, недоверчиво надавил на дощечки большими пальцами рук. Дощечки охотно поддались, глаза Салиса шарили по опилкам в поисках неизвестно чего.

– Вот записка, – инспектор протянул половину тетрадного листа в клеточку.

На нем размашистым почерком на фербийском языке было написано: «Встретимся в аду». – В нагрудном кармане лежала.

– Еще что-нибудь нашли? – спросил Салис.

– Шприц. Использованный. В нем остатки героина.

– Наркоман повесился после дозы? – Салис удивленно приподнял брови.

– Такое бывает, – заметила медэксперт. – Эйфория наркотического опьянения.

Салис подошел к покойнику и, сдвинув рукав, оголил его руку. Возле локтевого сгиба темнели шесть точек от уколов.

– Что говорят жильцы, соседи? – спросил Салис, повернувшись к инспектору.

– Хороший мальчик. Всегда здоровался, ни разу не слышали, чтоб он гнусно выражался. А что стриженный, так это даже гигиеничней. В дурных компаниях не болтался. Бабушкам у подъезда не грубил.

– Какого черта он здесь делал? – пробурчал Салис, возвращаясь к тому месту, где только что висел труп.

– Смерть наступила приблизительно в час – в три ночи, – дала заключение медэксперт.

– Да еще в два часа ночи? – Знал бы прикуп, жил бы у моря, – выдохнул инспектор. – Ты заберешь у нас это дело? – Нет. Давайте сами, – успокоил Салис. – Только… – Салис замолчал.

– Что только? – Как зовут вашу красавицу? – Ливея.

– Ливея, подойдите к нам, пожалуйста.

Ливея оставила покойника и подошла к Салису.

– Попробуйте встать на этот ящик. Только осторожно! – предупредил Салис.

Ливея, ничего не понимая, поставила изящную ножку на ящик и осторожно начала переносить на него центр тяжести.

– Он не выдержит, – заметила Ливея.

– Пусть не выдержит. Сломайте его.

Ливея удивилась еще раз и повторила попытку. Дощечки прогнулись, затрещали и, в конце концов, хрустнули. Ливея ойкнула и отпрянула в сторону.

– А покойничек-то потяжелей будет, – заметил один из законников. Инспектор задумался.

– Ливея, – сказал он, – ты сможешь сказать, следы от уколов свежие или им уже несколько дней? – Смогу, – ответила Ливея. – Только не здесь, а в лаборатории.

Салис двинул ногой в опилках и почувствовал как будто что-то задел. Он надел резиновую перчатку, нагнулся, рукой расшевелил опилки и извлек на свет Божий зажигалку. Стальную, бензиновую, матового цвета, какие любили носить земляне. На зажигалке, на русском языке, была выгравирована надпись.

«Со щитом или на щите». Инспектор выглядывал из-за спины, но сказать ничего не решался. Салис повертел зажигалку в пальцах, пару раз крутанул колесико.

Пламя вспыхивало мгновенно. Затем повернулся к инспектору.

– Еще раз здесь все проверьте, – сказал он, опуская зажигалку в протянутый пластиковый пакет. – Хорошо проверьте. Как только будут готовы данные экспертизы, позвони мне. Зажигалку я заберу на время. Проконсультируюсь.

По дороге в управление имперского сыска из головы Салиса не выходила сделанная на зажигалке надпись. Вариантов, объясняющих ее, было много, но один, подсознательно вставал на первый план.

После возвращения из леса Шальшок тут же занялся проверкой: какое отношение мог иметь труп найденный в лесу к тем преступлениям, что они расследуют? Начал Монлис с того, что проверил все заявления о пропавших без вести землянах за последние три недели. Работа, кропотливая, монотонная, требующая большого внимания. В результате по приметам подходил только один человек.

Некто Игнатюк, 38 лет, русский. На Фербис прилетел двадцать два года назад.

Других вариантов не было и Шальшок поехал к его родственникам.