Текст книги "Возвращение Артемиды"

Автор книги: Сергей Галихин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Алло. Неверова, будьте добры. Алексей Григорьевич? Добрый день. Смотри-ка, узнал. Встретиться нужно. Есть разговор. Нет, лучше на воздухе. Чудно.

Давай через часок.

Салис положил трубку и, с довольной улыбкой взглянул на Шальшока.

– А вот чаёк пить позже будем. Через час нас ждут возле ипподрома.

Встретившись с Неверовым в условленном месте, имперские сыщики направилась в ближайшее кафе, раскинувшееся в пятнадцати метрах от ипподрома, посреди аллеи фербийских кленов. Под темно-зеленым навесом стояло двадцать восемь столиков. Две трети из них были не заняты. Пробравшись в дальний угол, компания из двух фербийцев и землянина заказала пива и соленые фербийские фисташки(11).

– Знакомьтесь, – сказал Салис. – Шальшок. Младший инспектор. Молодой, но ранний. Работает со мной. А это Майор Неверов. Ночной кошмар террористов Земли и Фербиса. В дурном расположении духа похож на танк, который гуляет сам по себе.

Шальшок и Неверов пожали руки, официантка принесла пиво и фисташки. Шелуха захрустела, орешки побросали в рот и запили их пивом.

– Какие проблемы? – спросил Неверов.

– Анатолий Резник. У вас был такой? – Капитан. Уволен полтора года назад.

– За что? – При проведении спец операций, если находим много наличных, кое-что мы забираем на пенсию семьям погибших из нашего отряда. Корпус платит крохи.

– И много берете? – спросил Шальшок.

– По-разному, – отхлебнув пива ответил Неверов. – Но одно дело деньги, а другое дело героин. Законники начали ко мне обращаться с вопросом, не брали ли мы что-нибудь на сувениры. Когда эти вопросы мне задали в четвертый раз, я начал присматривать за своими бойцами. Ну и поймал Резника за руку.

Комментарии, как говориться, излишни.

– Для Бога все равно: украл ты миллион или один альвер, – с еле уловимым презрением сказал Шальшок. – А безнаказанность рождает вседозволенность.

– Вот он и решил, что все можно, – спокойно ответил Неверов. – Я не святой и не оправдываю то, что делаю. Хотя и меняться не собираюсь. Но у каждого человека есть грань, через которую он не переступит.

– Эт точно, – сказал Салис, шелуша фисташки. – Вор никогда не пойдет на мокрое дело. Что ты сейчас знаешь о Резнике? – Связался с нацистами. Он у них что-то вроде службы безопасности. Пьет.

В общем-то, он неплохой мужик был. Оступился, послушал черта, который у каждого внутри. Но я думаю не по убеждениям он к ним подался. Он и раньше этих мерзавцев не любил.

– Так что ж он на них работает? – Приперли, наверное, к стенке. Может, с героином, может, еще с чем. Твердости в нем не хватало. А вам он зачем? – Подозревается в убийстве.

– Мда. Жалко. Расстреляют.

– Почему ты так решил? – Мы следим за «бывшими». Не тотально, конечно, а так в общих чертах.

Про убийство мы ничего не знали, значит сработал грамотно. Если так, то работает по профессии, следовательно, случай не единичный.

– Мне нужен его адрес.

– По памяти не скажу, но в картотеке должен быть последний. Он уже четыре раза менял место жительства.

Допив пиво, Неверов попрощался и ушел, пообещав позвонить завтра утром и сказать адрес. Имперские сыщики заказали еще по кружечке.

– А он очень смелый, – заметил Шальшок.

– Ты про кого? – Про Неверова. Видит меня в первый раз и говорит при мне такие вещи.

– Во-первых, ты со мной, а это уже кое-что значит. Во-вторых ты попробуй что-нибудь доказать из услышанного.

– Да нет, я и не сомневаюсь в его неуязвимости. Просто при его профессии мог бы быть поосмотрительней. Откуда у него этот жуткий шрам у подбородка? – Банду за городом брали. Якудза.

– И что? – Разрушили трехэтажный дом до фундамента и взяли. Живьём почти половину.

С Якудзой это редко случается.

Под Альвероном было сыро и плохо пахло. В этот раз прохлюпать по непонятной жиже пришлось минут сорок. Мишка никак не мог понять, чего это Сашу понесло к старым магистралям коллектора, но спрашивать не стал. Даже когда они, постоянно обо что-то спотыкаясь в воде и обходя обвалы, пробирались по одной из веток, не задал мучавший его вопрос. Не хотел показаться профаном.

Все-таки в детстве под Альвероном у него какой никакой авторитет-то был.

Идем значит надо, чего зря болтать… Позже Саша сам сказал: проверяли состояние отходных путей. Ни законники, ни нацисты не любили пользоваться старыми галереями, слишком опасно. Этим грех не воспользоваться.

На втором уровне было. Пол и стены были практически ровными, бетонными, освещение немного поярче и, вообще, чувствовалась рука хозяина.

– Так, – сказал Саша, остановившись и рассматривая на электронном планшете схему. – Прошлый раз мы были здесь. А вот тут нам морду били.

– Мы туда больше не пойдем, – отрицательно замотал головой Мишка.

– Не, не пойдем, – подтвердил Саша. – Вот сюда мы тоже не пойдем.

– Почему? – Потому что там нам тоже морду набьют. Причем теми же кулаками.

– Не, если теми же, то точно не пойдем, – снова замотал головой Мишка.

– А вот здесь нас могут порезать.

– Ну ффффф… это спорный вопрос, так что… можем сходить.

– Тогда пошли, – согласился Саша и убрал планшет.

После пары километров петляющей галереи ведущей в сторону от центральной магистрали, освещение неожиданно исчезло. Пришлось включить фонари. Честно говоря, еще неизвестно, что навевало больший ужас, первый уровень или второй.

Первый уровень был громадным, выходил за пределы города. Сырость, смрад и скудное освещение добавляли свой особенный колорит. Второй уровень был гораздо меньше первого. Поговаривали, что на нем есть с десяток веток, уходящих далеко загород. Про третий же уровень, кроме слухов, вообще ничего не было известно. По площади он сильно уступал второму. Говорили, что там синхронное освещение, стены, пол и потолок в пластике. Четыре ветки узкоколейки вели с него в разных направлениях. На небольшом электропоезде по этим веткам можно было уехать за сотню километров. А вот что было там, куда они вели, никто даже и не пытался предположить. На третьем уровне было много камер слежения и живым оттуда, из чужих, никого не выпускали.

На третьем уровне безраздельно хозяйничала империя. Или кто-то, кто мог, при необходимости, поставить империю на свою службу.

Поворот сменялся новым поворотом. Коридор новым коридором. Снова появилось освещение. Мишка шел молча, полностью доверяя штурману, хотя и опасался, что они могут заблудиться.

– Где-то здесь, но уровнем выше, Леху зарезали, – сказал Саша, снова взглянув на планшет.

– А вот и лестница наверх, – Мишка показал рукой дальше по направлению их курса. – Почему мы не прошли по первому уровню? – Там нас могли ждать.

– Ты думаешь, здесь нас никто не ждет? – Тут они тоже, наверняка, охрану поставили. Только не тех лохов, что наверху. Кого-нибудь поумнее. Прежде чем что-то сделать они подумают.

Из-за поворота вышли трое землян, все трое в камуфляже, и преградили дорогу.

Саша, как бы случайно, повернул голову на пол-оборота и краем глаза заметил еще троих подходивших сзади. У всех на ремне болтались немецкие штык-ножи, у одного на плече висел «Миротворец».

– Чего здесь потеряли? – грубо спросил крупный и высокий человек, с гладко выбритой головой.

– А ты кто такой? – тем же тоном спросил Мишка.

– Лицом к стене, ноги на ширину плеч, – скомандовал владелец «Миротворца», скинув его с плеча и передернув затвор.

– Ты только не нервничай, он ведь иногда стреляет, – хладнокровно заметил Мокшин, медленно поднимая руки. – Если, конечно, заряжен.

– Я сказал к стене! – заорал автоматчик и хотел ткнуть стволом Саше в лицо.

Мокшин сориентировался в долю секунды. Левой рукой он схватил за ствол «Миротворца», развернувшись на пол-оборота, протащил его вперед и ударил правой ногой автоматчику под левое колено. Сзади что-то лязгнуло. Не вдаваясь в догадки о природе звука, Мокшин перевернул в руках автомат и, держа его за ствол двумя руками, с разворота треснул по ключице другого бритоголового, успевшего уже оголить штык нож. Мишка махнул ногой и свалил двух бритоголовых, не ожидавших что их сейчас будут бить. Третий, словно джигит, выхватил кинжал и совершил выпад. Мишка увернулся, оказался за спинами нападавших.

Бритоголовые поднялись на ноги и достали ножи. Саша передернул затвор «Миротворца», а Мишка отвел рукой полу штормовки и вскинул висевший под ним «AZ-2000». Ножи пришлось бросить и отойти на пару шагов назад.

– Ты чего придурок о себе думаешь? – спросил Саша, когда бывший автоматчик поднялся на ноги.

– Пошел ты на.

Договорить он не успел. Мокшин коротким движением стукнул его прикладом в челюсть. Бритоголовый отлетел к стене по которой и сполз вниз.

– Ты следующий, – сказал Саша, выбрав новую жертву. – Что значит этот наезд? Бритоголовый молчал, как партизан. Саша переложил автомат в левую руку и правой профессиональным ударом ткнул неонациста кулаком поддых. Бритоголовый согнулась пополам, упал на колени, и тут же воткнулся головой в пол.

– Следующий, – сказал Мокшин и выбрал очередную жертву. – Я терпеливый.

Мишка улыбнулся до ушей и подтверждая сказанное дважды кивнул головой.

Но новой жертве повезло. В коридоре послышался топот кирзовых сапог. Отвесив каждому по хорошей оплеухе и сбив их с ног, компаньоны бросились наутек.

Бритоголовые, кряхтя и постанывая, поднимались на ноги.

В спину россыпью гороха полетели длинные автоматные очереди. «AZ» глотал магазины, как фокусник шарики и, вскоре проглотил последний. Мокшин давно бросил Миротворца и достал «Вальтер».

До колодца они не дошли десяти метров. Мишка упал лицом вниз, прикрывая голову руками, его щедро осыпали осколки бетона. Саша упал на правый бок, перекатился на спину, и чуть подняв голову, с вытянутых рук двумя выстрелами прострелил две переносицы. Два тела обмякли и рухнули словно старые матрасы.

Мокшин нырнул к лестнице.

– Пошел, – скомандовал он, прижимаясь к стене, подталкивая приятеля наверх и сразу же полез следом.

Держа пистолет наготове, Мокшин поднимался по лестнице, а его взгляд рыскал по коридору. Он чувствовал металлический привкус во рту, не то от азарта давно забытой игры со смертью, а может от обычного страха. Мишка уперся головой в крышку люка и осторожно чуть приподнял ее. В нише вокруг колодца было темно, правее, в галерее коллектора, горело дежурное освещение. Мишка поднялся еще на одну ступень, отвалил крышку люка, глухо упавшую на бетонный пол, сделал «выход на две» и повалился на бок, освобождая проход. Для острастки Мокшин сделал по два выстрела в разные концы коридора второго уровня и исчез на верху. Не успел он подняться на ноги, как крышка люка легла на свое место.

– Уходим… – тихо сказал Мишка.

– Стоять! – Властно приказала выросшая в проеме выхода в коллектор бесформенная фигура.

В руках бесформенной фигуры явственно различался «Калашников». За спиной компаньонов кто-то передернул затвор. Мокшин даже и не попытался выстрелить, а лишь покорно поднял руки вверх. Ствол автомата уперся ему в спину, чья-то рука забрала «Вальтер». Кто-то третий взял Мишку за воротник, потянул его на себя. Тот, кто стоял в проеме коллектора положил автомат себе на плечо, но палец со спускового крючка не убрал. Забравший «Вальтер» встал перед ним.

Другой фербиец автоматным стволом подтолкнул Мокшина в бок, затем в грудь и когда сделав шаг назад Саша уперся спиной в стену направил ствол ему в лицо. Получалось что противников было всего трое.

И снова сработали рефлексы. Выбрав нужный момент, Мишка присел и, с шумом выдохнув, воткнул в чужую грудную клетку кулак из пальцев, согнутых во второй фаланге. Мокшин рукой сбил в сторону автомат, направленный ему в лицо и упал на пол. Фербиец, получивший удар в грудь рефлекторно нажал на спусковой крючок, автоматная очередь прошила второго фербийца. Стрелявший упал на колени. Фербиец стоявший у выхода в галерею вскинул автомат, но Мокшин успел достать из рукава нож и метнуть его. Фербиец лишь выдохнул и, не издав больше ни звука, повалился на левый бок. Мишка взял автомат и осторожно выглянул в галерею коллектора. Галерея была пуста. Оттащив в тень второй труп и забрав оружие, Мокшин пристроил под крышку люка гранату без чеки.

Потеряв несколько охранников в коридоре второго уровня, бритоголовые осторожно подошли к лестнице, каждую секунду ожидая выстрела. Так же осторожно один из них поднялся по железным скобам, вмурованным в бетонную стену, и очень осторожно приподнял крышку люка. Граната, высвободив предохранительный рычаг, упала вниз. Раздался взрыв.

– Странно, – сказал Саша, когда они миновали развилку. – Наверху нас ждали фербийцы. Причем именно ждали.

– Только это не законники, – сказал Мишка. – Уж больно хлипковаты.

– Наемники? Мафия… Почему нет… Стоп, нам сюда, – сказал Саша остановившись на перекрестке.

– А куда мы идем? – Отсидимся в одном подвальчике. Это территория сектантов, бритоголовые сюда не сунутся.

– Успокоил, – поднял брови Мишка.

Шли осторожно, стараясь не издавать лишнего шума. В пистолете Мокшина осталось шесть патронов. Он сменил обойму, повинуясь старой привычке, всегда держать оружие в полном снаряжении, полупустую обойму переложил в задний карман джинсов. Трофейное оружие они спрятали в куче мусора.

Компаньоны шли к подвалу старого дома. Пару дней назад Мокшин был здесь.

Ничем не приметное строение, предназначенное под снос. Обычный глухой двор. В этих развалинах иногда ночевали бродяги. Под домом имелось роскошное бомбоубежище, с двумя выходами под Альверон. В сложившейся ситуации вариант вполне подходящий, чтобы перевести дыхание.

Мишка шел след в след. Шел чуть меньше часа. Очень скоро прохладный, пропахший сыростью воздух сменился теплым и пыльным. Под потолком и в углах дверных проемов, просто на стенах, в потоках сквозняка колыхались лоскуты запыленной паутины. От пыли постоянно свербело в носу, хотелось чихнуть. На бетоном полу валялся всякий тлен.

Далеко впереди темного коридора послышался топот. Под сапогами скрипели стеклянные осколки. Компаньоны замерли и прислушались. Топот быстро приближался.

– Сюда, – скомандовал Мокшин и юркнул за первую попавшуюся дверь. Мишка нырнул следом.

Они оказались в небольшой комнатке, метров шесть на шесть, заваленной всяким хламом: пустые ящики из-под бутылок, старые картонные и пластиковые коробки, доски, тряпки, где россыпью, где горкой валялся битый кирпич.

Было темно хоть глаз коли. Саша, прижавшись спиной к стене, стоял первым от входа, Мишка за ним, медленно вращал головой, разминая шею.

Некто, роста ниже среднего, одетый в лохмотья, вбежал в ту же комнату и, прижимаясь спиной к стене, медленно пошел левым плечом на Сашу. Мокшин схватил его за остатки воротника и, прокинув в объятия Мишки, занял первоначальное положение у входа. Мишка левой рукой обхватил тело и руки незнакомца и сдавил словно тисками, а правой закрыл ему рот. Незнакомец вздрогнул, затрясся и тут же почти обмяк в крепких объятиях. – Ё…! – начал Мишка, скривил губы, поморщился и дошептал заканчивая фразу. – …твою мать! Он мне на сапоги нассал! Саша чуть не подавился смешком. Мокшин развернулся и включил фонарь. Осмотрев незнакомца с ног до головы, направил луч фонаря на Мишкины сапоги. Сапоги были мокрыми.

– Точно, обоссал. Вот скотина! – Шептал сочувственно Саша, еле сдерживая смех. – Хорошо еще не в сапоги.

В Мишкиных лапах замер фербиец вида ужасного. Старенькие, до безобразия заношенные штаны, которые когда-то были темно-коричневыми. Старенькое, до ужаса заношенное пальто, когда-то было синим, в мелкую светло-серую клеточку. Первоначальный цвет балахона идентификации не подлежал. Фербийца била мелкая дрожь. Саша выглянул в коридор, Мишка развернул бродягу к себе лицом.

– Ты че натворил, отец? У тя энурез? – Н-н-н-н-нет, – наконец выговорил фербиец.

– Что ж тебя так колотит? – спросил Саша. – С похмелья что ль? – А-а-а-ани там? – Кто они? – М-м-м-мо-онахи, – выговорил бродяга и беззвучно заплакал.

Слезы стекали по щекам и с подбородка капали на пол. Где-то в галерее коллектора под подошвой чужого башмака, скрипнул стеклянный осколок. Саша обшарил лучом фонаря комнату.

– Под мусор, быстро! – скомандовал он шепотом.

Спрятаться не составило большого труда, только все это было напрасно.

Тринадцать фербийцев в черных рясах, с капюшонами на голове, подвязанные белыми веревками, вошли в комнату. Красный свет от химических факелов в их руках мгновенно сожрал темноту и в комнате стало светло как днем.

Один из монахов сделал два шага вперед и раскинул руки в разные стороны.

– Не надо прятаться, дитя бесконечности. Мы знаем, что ты здесь, и мы пришли за тобой.

– Не-е-ет! – заорал бродяга, вставая из-под мусора. – Не-е-е-е-ет! – он отошел в дальний угол и прижался спиной к стене. Его глаза старались не смотреть в сторону монахов. – Н-н-нет. – Прошептал он еще раз. Все его существо съежилось.

– Не бойся, – проговорил монах, – смерть – величайшее наслаждение. И Сатана, властелин вечности, ждет тебя, чтоб принять в объятия свои.

Саша встал из-под кучи дряма и медленно выпрямился. Мишка поднялся, словно медведь из берлоги, с него что-то с шумом свалилось на пол. Монахи не сильно-то и испугались, хотя присутствие в этой комнате кого-то еще для них было неожиданностью. Мокшин одарил сектантов ледяным взглядом.

– Ты посмотри, – сказал он Мишке, – прямо тринадцать всадников Апокалипсиса.

Монах, что говорил с бродягой, очевидно пастырь, повернул голову в пол оборота, тот на кого он посмотрел, вышел из толпы и направился к бродяге.

– Стой, уродец. Застрелю, – спокойно сказал Саша, достав пистолет. Мишка вытащил «AZ» и передернул затвор. Монах на мгновение остановился, но через секунду сделал шаг.

– Пойдем с нами. Мы покажем тебе истину, – сказал пастырь.

Саша нажал спусковой крючок. Пуля попала в горло. Монах захрипел, упал на колени, а затем навзничь. Пастырь вяло посмотрел на него и через мгновение вернул взгляд на бродягу. Два монаха молча вышли из толпы, взяли истекающего кровью служителя ада под руки и уволокли на задний план, теряясь за спинами «братьев».

– Ну-ка, засранцы, в угол, – скомандовал Мишка, сделав пару шагов навстречу монахам.

Беспечность сошла с лиц «Служителей ада», со слегка выпученными глазами они смотрели на вороненый ствол «Вальтера». Только пастырь, по крайней мере внешне, оставался не возмутим. – Пошли отец, – Саша протянул бродяге руку.

Фербиец, пару раз споткнувшись, перебирался через кучу мусора, прячась за спинами своих спасителей.

– Днем или ночью мы придем за тобой, – пропел пастырь.

Саша подошел к нему, почти в упор взглянул в его глаза, и сказал тихо, но свирепо: – Тогда Я приду за тобой. Принесу с собой лом. Поджарю его на костре и холодным концом засуну тебе в задницу.

Со стороны было заметно, что главный слегка выгнулся назад и даже малость присел, а Саша нависал над ним, словно цунами. Монахи не решились преследовать бродягу.

Двести метров по галерее коллектора, три-четыре поворота и вот нужное бомбоубежище, а в нем лестница наверх.

В доме нашли не самую разоренную комнату и устроились на отдых.

– Слушай, я не понял, – сказал Мишка, сев на пол и прислонившись спиной к стене. – Если холодным концом в задницу, то зачем накалять? – Чтоб не вытащил, – ответил Мокшин и сел рядом.

– Творческий подход, – обдумав услышанное согласился Мишка.

Бродяга тут же забился в угол и все еще с опаской смотрел на людей. По всему было видно, что он уже приготовился умереть, но неожиданно спасся.

Немного успокоившись фербиец рассказал, как «Служители ада» забрали двух его друзей. Они обещали, что накормят и дадут новую одежду. Больше он их не видел. А сейчас монахи хотели и его забрать. Фербиец почти час рассказывал об ужасах, которые слышал от очевидцев страшных ритуалов и жертвоприношений.

И самое страшное, что помочь Мокшин ничем не мог. Разве что собственноручно застрелить этого колдуна. Но тогда пришлось бы стрелять слишком многих в этом городе. Но самое главное, что всего пол часа назад компаньоны столкнулись с новой опасностью. Саша отчетливо помнил пустой взгляд монаха, которого он застрелил. У остальных глаза были такими же. Ничего хорошего это не предвещало. И если этим фанатикам представится случай убить кого бы то ни было, то они этот случай явно не упустят.

Охранное агентство «Эдельвейс» ничего особенного из себя не представляло.

Оно состояло из крепких, но не очень тренированных боевиков, опьяненных великой идеей превосходства Земной цивилизации. «Эдельвейс» имело четыре контракта на охрану магазинов, принадлежавших выходцам с Земли, – средней паршивости магазинчики, торговой площадью не более трехсот метров каждый.

Кроме того, охранному агентству принадлежала фирма «Щит», продававшая военную форму, амуницию для частных, полувоенных или охранных подразделений.

Для постоянных клиентов могли выполнить спец заказ: форма законников, бронежилеты. К криминальной деятельности относилась мелкая торговля оружием, в основном, бывшим в употреблении. Торговали легкими наркотиками.

Но был еще один контракт. О его истинном значении знали только трое. Джефри Тейлор, отец основатель неофашистской партии «Эдельвейс». Отто Кляйер, помощник Тейлора, политрук, если так можно выразится. И Ариец. Эту кличку носил блондинчик, с которым Мишка и Саша встретились под Альвероном. В свое время Ариец четыре года служил в десанте объединенного корпуса, а в «Эдельвейсе» был как распорядитель зале ресторана. Если Тейлор культивировал идею наследства Землян древней цивилизации Фербиса, Кляйер время от времени доносил эту идею до членов организации, то Ариец был все остальное. Он получал указания от руководства и доводил их до подчиненных, следил за их выполнением, следил за порядком. Те в свою очередь не знали вообще ничего, кроме того, что охраной они зарабатывают деньги себе на жизнь и на жизнь партии.

Кляйер сидел в удобном кожаном кресле в своем кабинете, в офисе агентства.

Ему уже доложили о том, что под Альвероном была стрельба. Первоначально донесение выглядело так: Двое неизвестных пытались проникнуть на охраняемую территорию. При попытке их задержать, завязалась перестрелка. Девять землян и двух фербийцев они убили, шестерых ранили. Раненых пристроили в частную клинику к своему врачу – соратнику по борьбе. Позже они получат вознаграждение по три тысячи альверов (стандартная сумма), а убитых ночью вынесут под Альвероном в пригородный лес в нем и закопают.

Кляйер ждал возвращения Арийца. Тот должен был выяснить все детали и доложить.

Время от времени кто-то заходил на запретную территорию и их тихо убивали.

Случались и стычки с земными и фербийскими бандитами, конкурентами по торговле оружием и наркотиками. Но как правило, все заканчивалось ничем.

Тейлор был очень умным человеком и не пытался откусить кусок, больше чем он сможет прожевать. На чужое не претендовал, но и своего не уступал.

И мафии тоже приходилось считаться с Тейлором. Пусть «Эдельвейс» почти полностью состоял из подростков, а взрослые люди или те, кто отслужил в армии не составляли пятнадцати процентов, общая численность боевиков Тейлора была более двух сотен. А две с лишним сотни стриженых голов с промытыми мозгами и оружием в руках – аргумент вполне реальный.

Кляйер ждал и думал. «Одиннадцать убито, четверо ранено. Хорошая должно быть, была перестрелка. Кто? Зачем? От кого? Неужели война? Нет, не может быть. «Эдельвейс» удобен всем. И мафии, и триадам, и фербийским бандитам, и даже кое-кому их имперских деятелей. Сколько было поручений с разных сторон. За умеренную плату кому-то били морду в подъезде дома, когда нужно было припугнуть, но не убивать. Били витрины магазинов, жгли машины. А когда нужно, то и ножом под ребро. Нет, не может быть. Законники? Имперская безопасность? Решили сделать рейд? Зачем? Кому надо, тот все и так знает.

А иначе откуда такая крыша у тех, кто нанял «Эдельвейс»? Что-то не сходится.

Что-то не стыкуется. В чем же причина?» Дверь открылась. Ариец вскинул в приветствии руку и вошел в комнату.

– Похоже, это те же, кого нам сдали дигеры, – сказал он, остановившись возле огромного стола.

– Конкретней, – и властно потребовал Кляйер.

– Двое. Оба земляне, оба русские. Они прошли на запретную зону. Цель пока не выяснили, но судя по всему, случайно. По предварительной информации они ищут библиотеку Шалатока. Похоже на правду. Разные источники говорят об этом. Вооружены. Схемы у них точные. Тренированные ребята.

– Не было печали, – выдохнул Кляйер.

– Мы вели одного из них. Кстати, по твоей наколке. Он в подъезде наших ребят серьезно поломал. На старую квартиру больше не возвращался. Наверное, снял новую.

– Получается, что это Артемида? – отказываясь верить, выговорил Кляйер.

– А ты откуда его знаешь? – От верблюда. Значит так. Если еще раз они появятся на нашей территории, их нужно взять живыми.

– Да как же я их.

– Как хочешь! Еще раз без меня соберешься кого-нибудь грохнуть, голову отрежу. Лично! Понял? – Понял, – недовольно ответил Ариец.

– Засаду он устроил в подъезде. Баран! Если это действительно Артемида и пришел он не за книжками, то у нас большие проблемы. Так вот. Я хочу с ним поговорить. Где хочешь, как хочешь, но мне нужна встреча с ним.

Для начала попробуем договориться. Если нет, то пусть большие дяди решают что, делать. Это их территория и их геморрой. Вопросы есть? – Нет, – уныло отозвался Ариец.

– Свободен.

Ариец вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Чего он так испугался? Если б не эти лохи в подъезде, не было бы никакой проблемы. Подумаешь с подготовкой. Кирпич на голову – и все дела. Эх, надо было самому идти на квартиру. И не в подъезде, а из-за угла. Пулю в затылок – и делов-то.

А теперь вот ломай голову, как с ним договориться о встрече? Утром Салис получил новый адрес Резника. Брать его сию секунду не было никакого смысла, доказательств причастности к убийству нет. Надеяться, что бывший спецназовец испугается и всех сдаст, было глупо. Оставалось одно. Не афишируя свой интерес к добропорядочному землянину проследить, что Резник будет делать в ближайшие два-три дня. А там, глядишь, и придумается повод для задержания. Неверов одолжил имперским сыщикам спецтехнику и выделил толковых ребят в помощь.

Дверь подъезда открылась, из него вышел Резник. Остановившись перед подъездом, он достал сигарету, осмотрелся, закурил, засунул руки в карманы джинсовой куртки, поежился и, повернув налево, пошел по направлению к автобусной остановке.

– Проверяет, нет ли «хвоста», – сказал Егоров.

– Осторожный, – заметил Салис.

– Привычка, издержки производства.

– Вредная у вас работа, – посочувствовал Шальшок.

– А кому сейчас легко?.

Резник неспешно вышагивал по тротуару, попыхивая сигаретой не вынимая рук из карманов, «Фаэтон» законников осторожно двигался следом, держа объект на очень приличном расстоянии, наблюдая за ним в бинокль.

– Так, он не к автобусу идет. Мы уже две остановки проехали.

Егоров взял радиостанцию, выждал нужный момент и скомандовал «начали».

Не прошло и минуты как на дороге показался старенький бежевый «Фажтон».

Он двигалось навстречу Резнику со скоростью километров тридцать в час.

«Фаэтон» почти поравнялся с Таляном, как тот вскинул руку. «Фаэтон» с готовностью остановился. Резник открыл пассажирскую дверь, что-то сказал водителю и сел в машину. Почти сразу та тронулась, и, набирая скорость, проехала по встречной мимо законников.

– Кто в машине? – спросил Салис.

– Наш человек.

– Такой осторожный землянин, а сел в подставленную машину? – не понимал Шальшок.

– Отчасти нам повезло, – объяснял капитан. – Ему нужно ехать. С протянутой рукой стоять не рискнул. Пошел навстречу движению. А тут «Фаэтон» явно ищет пассажиров. Почему не остановить? От подъезда отошел далеко. Машина не первая, не вторая и даже не десятая. Вот и все.

В машину законников подсел лейтенант объединенного корпуса. Пробравшись на заднее сидение, он начал излагать свои наблюдения.

– Значит так, – начал лейтенант. – В квартиру лезть нельзя. Он поставил «пломбы». Шторы в комнате занавешены плотно, электроникой не пробиться.

Выходил очень осторожно. Вызвал лифт, сам спустился по лестнице.

– Осторожно, но нас не заметил, – подметил Салис.

– А вот это как раз неизвестно, – сказал капитан и повернулся к лейтенанту.

– Мы остаемся здесь, ждем координаты, а ты возвращайся.

– Уже в пути, – сказал лейтенант и открыл дверь «Фаэтона».

Через двадцать минут отозвался «таксист». Он сказал, что высадил пассажира у офиса охранного агентства «Эдельвейс» и сейчас продолжает наблюдение.

Салис знал адрес агентства. Оно не раз, хоть и вскользь, мелькало в уголовных делах.

Вскоре к охранному агентству подъехал «Фаэтон» законников. Резник пробыл в «Эдельвейсе» больше двух часов. Оттуда он поехал к зданию министерства печати и там, в сквере, минут сорок разговаривал с двумя молодыми фербийцами, одетыми как родные братья: голубые балахоны, черные шитые серебром тофраги.

Беседа шла на повышенных тонах. Говорили фербийцы. Держались они уверенно словно были обличены властью или занимали некое высокое положение, а вот Резник заметно нервничал.

После разговора с Фербийцами Резник взял такси, вернулся домой и больше никуда не выходил. Салис и Шальшок уехали в управление имперского сыска.

Вечером Неверов позвонил Салису и в этот раз сам попросил о встрече. И место он выбрал тоже сам, – у фонтана возле цирка.

В вечерних сумерках вспыхнули желтым светом фонари. У входа в цирк копошились продавцы цветов, торговцы с лотка, между зрителями, пришедшими на представление, болтались карманники. Сегодня в программе были дрессированные саблезубые тигры, клоуны и китайские гимнасты. Еще издали Салис заметил невысокого крепкого землянина.

– Давно ждешь? – спросил Салис и лизнул эскимо. Удивительная штука, не сравнить с фербийским мороженным.

– Минут двадцать, – ответил Неверов, сжимая в своих тисках протянутую руку инспектора.

– Что случилось? – Ты не будешь возражать, если я поговорю с Резником? С твоими планами это не расходится? – Смотря о чем ты собрался с ним говорить, – сказал Салис.

– Помнишь, он сегодня встречался с двумя молодцами, в черных тофрагах? – Умгу.

– Они работают в ресторане «Золотой аллигатор». Слышал про такой? – Небольшой, но чуть ли не самый дорогой ресторан, – сказал Салис, откусывая еще кусочек. – Свободных мест всегда нет. При ресторане есть клуб «Анаконда».

Туда вообще не попадешь.

– А что еще ты знаешь? – Да все вроде.

– Ты никогда не слышал, что в «Анаконде» можно заказать человека под майонезом или фербийца в сметанном соусе? – Ну и что. Очередные извращенцы. Пусть хоть дерьмом мажутся. По мне, что гомики, что лесбиянки с мазохистами один хрен. Главное чтоб по взаимному согласию и не пристраивались к моей заднице.