Текст книги "Посох для чародея"

Автор книги: Сергей Джевага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Направления особо не выбирали, побрели куда глаза глядят. В этом мире все чужое, незнакомое. Привычных ориентиров нет. Так не все ли равно, куда идти. Рыцарь был бледен, едва заметно морщился, хватаясь за левую руку. Я глянул и ужаснулся – металл доспеха сильно искорежен, кое-где даже разорван, как бумага. Кровь сочится из-под повязки медленно, неумолимо. Если так пойдет и дальше, рыцарь упадет в обморок. Я и сам ослаб. Но мне помогал меч, плетение все еще работало, наполняло меня силой. Если бы не это, я и пальцем не смог бы пошевелить. А так шел, придерживая рыцаря за плечо, чтобы не упал.

Переползая с камня на камень, мы кое-как прошли руины. Дальше местность была холмистая, пустынная. Повсюду оплавленные камни, части каких-то непонятных металлических конструкций, кучи мусора. Мы побрели по едва виднеющейся среди этого бедлама тропке. Опасно, конечно, тут могли ходить местные хищники или нежить, но нам выбирать не приходилось. Я хотел вновь сплести защитные заклинания, но потом прислушался к себе и отбросил эту мысль. Слишком уж истощен был, плетения могли убить меня. А если набредем на нежить, то даже магия больше не поможет.

Мы обогнули очередную кучу мусора, остановились, одинаково изумленные. Впереди, на небольшом пустыре, стояла обычная базарная лавка. Деревянный прилавок, легкий тканевый навес. Все яркое, пестрое, на прилавке в ряд кувшины, бочонки, какие-то скляницы. На вывеске выведено корявым почерком – «Лучшие вина со всех концов мира». Надпись на нескольких языках, сделана яркой красной краской.

Мы переглянулись, одновременно пожали плечами. В выжженном мире павильончик смотрелся довольно нелепо. Рыцарь поднял меч, осторожно двинулся вперед, я – за ним по пятам. Так и ждал, что сейчас кто-то взвизгнет, рявкнет и выпрыгнет откуда-то с вилкой, ножом и солонкой. А потом будет есть нас, чавкая и цокая языком от удовольствия. Шед приблизился к палатке, изумленно осмотрел ее. Потянулся к ближайшей склянице, щелкнул железным пальцем. Раздался звон стекла.

Я с надеждой глянул на кувшины. Может, в них вода? Прохладная, чистая… Мрон, о чем я думаю! Пусть хоть грязная, теплая и вонючая. Лишь бы напиться. Жара изматывает. Говорят, человек может прожить без воды пару дней, но этот мир высасывал из нас все соки. Еще несколько часов – и, попадаем в обморок от обезвоживания и усталости. Нужно срочно попить и промыть раны, иначе загнемся.

– Не мираж, – пробормотал он и потянулся к ближайшему кувшину.

– А ну не тронь, нежить проклятая! Ща как дам по горбу!

Из-за прилавка выскочил маленький худой человечек, погрозил кривоватой палкой. Рыцарь отскочил, выставил перед собой клинок и застыл в защитной стойке.

– Убирайтесь-убирайтесь! – закричал человечек. – Нежить не обслуживаю.

Я удивленно моргнул, далее глаза потер, ущипнул себя за руку. А это что за чудо на нашу голову? На тварей не похож, слишком уж… живой. Но личность колоритная. Маленький, мне до груди, и худой как прутик Кожа бурого цвета, сухая, морщинистая. Желтые глаза-плошки занимают половину лица, зрачки вертикальные, как у кошки. Носик вздернутый, похож на свиной пятачок. Тонкие губы злобно кривятся, зубки мелкие, но очень острые. Макушка абсолютно лысая, редкие черные волосы растут лишь на затылке и возле острых звериных ушей. Одет в какой-то странный балахон грязный и порядком изорванный. Длинные полы путаются в ногах, карлик то и дело спотыкается, раздражен но одергивает ткань, ругается под нос.

Он подскочил к Шеду, замахнулся палкой, явно намереваясь надавать тому тумаков. Рыцарь не стал испытывать судьбу, а просто сделал шаг в сторону и одним движением разрубил оружие карлика пополам. Схватил его за шиворот и гаркнул в зеленоватую рожу:

– Ты кто такой, недомерок?

Человечек испуганно взвизгнул, попытался удрать, но Шед приподнял его над землей. Кривые ножки замолотили по воздуху. Личико карлика сморщилось в жалобной гримасе, он захныкал, из глаз потекли слезы.

– Не бейте меня, упыряки! Я все сделаю, что хотите.

– Еще раз спрашиваю, кто ты такой? – злобно рявкнул рыцарь.

Я подошел, положил руку ему на плечо.

– Сэр Шед, ты б полегче, – попросил я. – Встретили говорящее и даже наверняка мыслящее существо, а ты норовишь вытрясти из него душу.

– Да я ж легонько, – смутился рыцарь. – Для острастки.

– Знаю я твое легонько, – поморщился я. – Испытал на собственной шкуре.

– Ну ты не сравнивай, – хмыкнул воин.

– Это существо может знать, как нам выбраться отсюда, а ты его сейчас задушишь. Потом с нежитью говорить будешь?

– Ты прав, – медленно кивнул рыцарь, – извини, маг, погорячился.

Шед поставил карлика на ноги, но хватку не ослабил. Человечек со все возрастающим изумлением наблюдал за нашей перепалкой. Круглые глаза выпучились, брови поползли вверх. Он ткнул в нас дрожащим пальцем, спросил заикаясь:

– Вы что, не нежить?

Мы переглянулись. Да, на нормальных людей мало похожи. Грязные, исцарапанные до неузнаваемости, откровавленные. Одежда превратилась в жалкие лохмотья. На черных от крови и грязи лицах белеют безумные глаза. Для достоверности клыков не хватает. Будь мы в Генте, обыватели разбегались бы с криками ужаса.

– Здесь я задаю вопросы! – рыкнул Шед.

Но карлик пропустил это мимо ушей. Зыркал то на меня, то на Шеда, рот распахнул в немом удивлении.

– Вы живые? – тихо спросил он.

– Нет, Мрон тебя побери, совсем мертвые, – съязвил я. – Ты будешь нам отвечать или нет?

– Живые! – радостно взвизгнул человечек. – Живые! Живые!..

Он извернулся, вырвался из хватки Шеда, оставив в кулаке рыцаря кусок своего балахона, и стал бегать вокруг нас. Даже приплясывал от избытка чувств. На бурой мордочке выражение запредельного счастья. Я слышал, как он кричит что-то на незнакомом языке в мятущееся небо. Потом бухнулся на колени, поцеловал землю, тут же вскочил, кинулся за прилавок. Занял своя место, стал перебирать скляницы и кувшины, что-то бормоча под нос.

Рыцарь посмотрел круглыми глазами на него, потом на кусок ткани в руке, в сердцах плюнул, обернулся ко мне. На лице досада и растерянность. Он развел руками, беспомощно улыбнулся.

– Слышишь, маг, если мы не выберемся отсюда в ближайшее время, я с ума сойду. Мистика сплошная! Сначала с нежитью деремся, теперь маленькие зеленые человечки мерещатся.

Я устало вздохнул, с тоской посмотрел в небо. Даже оно тут мертвое. Жизнь – это глубокая лазурь, белые барашки облаков, стремительный полет птиц в вышние. А это небо шевелится, словно подгнивший вурдалак. Или как озеро тухлой слизи. Но это не жизнь, а агония. Горячий сухой ветер доносит запахи гари, тлена и разложения.

– Сэр Шед, держите себя в руках, – успокаивающе пробормотал я. – Этот гоблиноподобный индивидуум не является плодом нашего больного воображения, ибо материален.

– О! – воскликнул рыцарь. – И ты тронулся. Уже говоришь на непонятном языке.

Я отмахнулся, обратил взгляд на карлика. Ясно было: Шед на пределе, кровь так и не остановилась, он слабеет с каждой минутой, подбадривает себя остротами и глупыми шутками. Если не будет так делать, упадет в обморок. А я ничем помочь не могу, врачеванию меня не учили. Да что там говорить – меня вообще многому не учили. Рыцарь прав, зря я не начал изучать магию Серого Ордена. Может, сейчас не чувствовал бы себя таким беспомощным. Или даже смог бы пресечь заклинание Катрин.

О произошедшем думать не хотелось, я упрямо гнал от себя эти мысли. Главное – выжить. Но они снова и снова стучались в измученный мозг. Кто такая Катрин де Арно на самом деле? Какие цели преследовала своим заклятием? Где научилась эльфийской магии? Ответов нет. Понятно одно – что-то здесь не чисто. Столько странных совпадений одновременно. Убийцы, гномы, чуждое волшебство в крае, где эльфов не видели уже несколько столетий. Кое-что я смекнул, только доказать не мог. Нужны факты. Если вернусь в Гент, прижму графиню к стенке и задам несколько волнующих меня вопросов.

Карлик копался в своей посуде, перебирал кувшины, бутылки, двигал бочонки. Впалая грудь ходила ходуном, сквозь ветхую ткань балахона просматривались гонкие ребра. Его словно морили голодом долгое время. Он отдаленно напоминал гоблина. Но те помельче, кожа ядовито-зеленая, да и живут в болотах. Они двоякодышащие, дальние родственники жаб и лягушек, без влаги не могут, а этот как-то выдерживал жару и чувствовал себя неплохо. Карикатурная рожица морщилась в смешных ужимках, человечек о чем-то сосредоточенно думал.

– Это не то… может, этот? Нет, всего слишком много… О Создатель, что же делать? – запричитал карлик, потом вдруг отвлекся от своего дела, внимательно посмотрел на нас. – А вы точно живые?

Рыцарь поморщился: ведь достоинство теряет, разговаривая с таким существом. Ему бы дракона в собеседники или даже бога. Он все-таки усмирил гордыню, процедил сквозь зубы:

– Живые мы, живые…

– Как здорово! – восхитился карлик, обнажил в счастливой улыбке мелкие острые зубы.

Такими кости хорошо перегрызать, подумал я, завороженно глядя в рот человечку. Меня передернуло, усилием воли я заставил себя смотреть в глаза-плошки.

Я хлопнул рыцаря по плечу, привлекая внимание, одними губами сказал:

– Шед, вежливей! Воин скривился, словно съел муху, погрозил мне кулаком, но все же последовал совету.

– Э-э-э… уважаемый… А не подскажете ли вы измученным путникам, где они находятся?

– Как это где? – изумился человечек. – В Преисподней, конечно.

Рыцарь выпучил глаза, посмотрел на меня с открытым ртом.

– Приплыли! – выдохнул он.

– Угу, – подтвердил я. – Веселого мало.

– Маг, ты даже не удивился, – настороженно сказал Шед.

На меня посмотрел внимательно, глаза стали холодными, взгляд пронзительным. Он схватился за рукоять меча.

– Устал удивляться, – фыркнул я. – К тому же сам подозревал с недавнего времени. Просто озвучить боялся.

– Та тварь? – спросил рыцарь.

– Угу, – подтвердил я. – Я ж ее вроде убил на мельнице, а она растаяла как дым и сюда перенеслась.

– Простите, уважаемые, – подал голос карлик. Мы обернулись к нему, а он уставился на нас, нервно заломив ручки. – А вы по какому поводу здесь? Меня в наказание оставили, условие освобождения дали. Вот и коротаю срок, искупаю вину. А вы?

– А мы тут случайно, – ответил я и добавил многозначительно: – Магия.

– А-а-а… – покивал головой карлик, – А я вас за демонов сначала принял, похожи очень. А потом смотрю – а на вас пут нет, значит, не наказаны.

– Каких пут? – удивился я.

Карлик поднял руки вверх, поболтал в воздухе. На миг показались толстые стальные цепи, приклепанные к браслетам на запястьях, тут же исчезли, растворились в ввоздухе. Человечек сделал загадочное лицо, даже указательный палец поднял вверх.

– Магия, – многозначительно сказал он, копируя меня.

Я не удержался, хихикнул. А карлик с чувством юмора. Ему бы шутом пойти работать, при дворе любого короля прижился бы.

– Так, а что за наказание? – поинтересовался я. Человечек замялся. На сморщенном личике мелькали то страх, то надежда, то смертная тоска. Он развел ручками, указал на свое богатство.

– Вина продаю, – уныло сказал он. – Как видите.

– Здесь? – удивился Шед.

– Вот и я о том же, – хмыкнул карлик. – Кому нужны вина в Преисподней? Низшие демоны грязью и дерьмом всяким питаются, высшие – эманациями боли и страданий заключенных. За тысячу лет ни одного кувшинчика не продал. А вина прекрасные. Вот фландское особое. Вот мирратское мускатное, шенданское игристое…

Человечек тыкал пальцем в кувшины, перечислял, жалобно глядя на нас. В огромных круглых глазах стояли слезы, губы подрагивали.

– Тысячу лет?! – вскричал Шед.

– Или около того, – уныло подтвердил карлик. – Время здесь считать трудно.

– Ну так сам бы и пил эти вина, – сказал рыцарь.

– Не могу, – вздохнул карлик. – Запрещено.

Я по-новому посмотрел на кувшинчики и бочонки. Жажда замучила. Сейчас бы и из лужи лакал, но в Преисподней сухо и жарко. Как же, наверное, мучался карлик! Многие годы стоять у прилавка, заставленного кувшинами с прекраснейшим вином, и не в силах даже прикоснуться к ним, не то что отведать крови лозы.

– Мы можем купить у тебя вина, – прохрипел я.

– Правда? – с надеждой воскликнул карлик.

– Правда, – подтвердил я. – Сколько просишь за все?

– За все? – открыл рот человечек, но тут же спохватился, принял деловой вид. – Один золотой.

– Дороговато, – проворчал Шед.

– Все рыцари такие прижимистые? – фыркнул я. – Или только ты?

Пошарил в кармане: вроде бы что-то должно остаться, когда шел на бал, взял несколько монет. Но они mогли вывалиться, или карман мог порваться. Но нет, пальцы нащупали несколько кругляшей. Я извлек на свет божий монету и небрежно кинул карлику.

– Сдачи не надо, – буркнул я.

Человечек поймал, заверещал от радости, выскочил из-за прилавка, бухнулся на колени предо мной. Стал отбивать поклоны, тычась лбом в рыхлый пепел.

– Спасибо, человек, спасибо тебе! До конца дней буду тебе благодарен!

– Да встань ты, – поморщился я. – Эка невидаль, вина купил…

Карлик вскочил на ноги, счастливо улыбнулся, стал пританцовывать вокруг меня. Крепко сжимая в грязных пальцах монету, он смотрел на меня, словно верущий на явившегося ему бога.

– Ты не понимаешь, человек, – сказал он тихо. – Проклятие снято.

Он поднял руки вверх, потряс ими. Вновь показались цепи из серого металла, но они истончались прямо на глазах, истлевали, осыпались на землю тонкой пылью.

– И что это значит? – удивился я.

– Я свободен! – закричал карлик. – Свободен!

Он тыкнул острым коготком в монету. Пошел дым, в середине сразу же появилась дыра. Карлик достал откуда-то обрывок бечевки, продел в отверстие и повесил монету себе на шею.

Рыцарь толкнул меня локтем в бок.

– А может, мы это зря?

– Поздно, – пробормотал я.

Карлик повернулся к нам. Кошачьи глаза закатились, на морщинистом личике застыла гримаса боли. По человечку прошла мутная пелена, смыла серый балахон, худобу, бурую кожу. Я отшатнулся: на меня дохнуло мощнейшей магией. Оттащил прочь рыцаря. Через мгновение перед нами оказался зеленокожий рослый мужик. Широкая грудь бугрилась пластами мускулов, все тело оплетали сухие канаты мышц. От него несло звериной мощью и яростью. Он стоял почти голый, лишь в набедренной повязке. На шее болтались связки амулетов, какие-то веревочки, бусы… и моя монета. Лицо разительно переменилось, стало квадратным, мощным. Из-под нижней губы высунулись длинные клыки. Нос приплюснутый, ноздри дергаются, ловят запахи. Надбровья тяжелые, надежно защищают тлеющие красными угольками глаза. Черные лоснящиеся волосы собраны на затылке в тугой хвост, переплетены разноцветными нитками.

Рыцарь ахнул, выдернул меч из ножен и приготовился к драке.

– Это же орк! – воскликнул он.

– Ага, точно орк, – согласился я и медленно поднял меч. Если сейчас нападем с двух сторон, может, и победим. Мы израненные, слабые, истекаем кровью, но у нас есть оружие. А это веский аргумент.

Орк сладко потянулся, кости в могучем теле сухо затрещали. Зевнул во всю пасть, потом глянул на нас. Красные глаза вспыхнули как фонари. Он шагнул к нам, протянул вперед раскрытую ладонь.

– Спасибо вам, – пророкотал орк. Голос, низкий, словно грохот скал, рождался где-то у него в груди, а изо рта вырывался уже грозным рыком. – Я в долгу перед вами.

Он склонил голову, ударил кулаком в грудь. Я ждал, что звук будет как у барабана, но получился звонкий шлепок, словно вмазали мокрой тряпкой по гладкому дереву. Шед отстранил меня, вышел вперед и смело посмотрел в глаза гиганту.

– Если в долгу, то отрабатывай! – дерзко сказал рыцарь. – Скажи, как выбраться из Преисподней.

– Вы не узники, – задумчиво рыкнул орк. – И не демоны. У вас дорога одна – к дому Ключника.

– Значит, способ вернуться все же есть, – с великим облегчением сказал Шед. – Где место, о котором ты говоришь?

– Недалеко, – прогрохотал орк и махнул рукой в сторону виднеющихся на горизонте зарослей черных деревьев. – К счастью для вас. В лесу будет то, что вы ищете. Но будьте осторожны, Ключник очень опасен.

Шед хотел спросить еще что-то, но орк оборвал его повелительным жестом и подошел ко мне. Я натолкнулся на взгляд яростных глаз, отшатнулся в страхе.

– Как твое имя, избавитель?

Я закашлялся – голос не повиновался, но все же как-то совладал с собой.

– Эскер Гар, – пролепетал я.

– Я в вечном долгу перед тобой, Эскер Гар. Грох Топор явится на твой призыв, молодой маг. А сейчас прощайте, мое время в Преисподней закончилось.

Орк торжествующе захохотал, глаза ярко полыхнули, зеленое тело превратилось в черный дым, что тут же растаял в воздухе. Наступила тишина, прерываемая лишь пыхтением Шеда и шелестом ветра в каменных осыпях.

– Знаешь, маг, а ведь одного из орочьих богов так и зовут – Грох.

– На что ты намекаешь? – проворчал я не оборачиваясь. – Что мы выпустили в мир Зло?

– Не думаю, что этот бог злой, – медленно ответил Шед. – Ему ведомы понятия чести.

– По себе всех меришь?

– Конечно, – в голосе рыцаря послышалась усмешка.

Я повернулся, пошел к палатке.

– Эй, ты куда? – удивился Шед.

– А ты пить не хочешь? – ответил я вопросом на вопрос.

– Хочу! – вскричал рыцарь.

ГЛАВА 8

Мы накинулись на кувшины, открыли сразу несколько. В воздухе разлился чудесный аромат. Я потянул носом: во рту пустыня, надо срочно смочить глотку, а то умру. Поднес горлышко ко рту, жадно приник к кувшину. Вино оказалось холодное, ароматное и мягкое. Никогда такого не пил раньше. Его бы медленно смаковать, сидя на крылечке какого-нибудь особняка в компании красивой женщины, любоваться звездами и ощущать на теле свежий ночной ветерок, слушать стрекотание сверчков, трели соловья. А мы глушили его, словно простую трактирную дрянь. Вино прекрасно утоляло жажду, в голове сразу прояснилось, усталость отступила. Но я все пил и пил – тело требовало восполнить запасы влаги, жадно впитывало в себя жидкость. Рядом булькал рыцарь, красная душистая жидкость текла у него по подбородку, заливала изорванную накидку.

Выпили по кувшину, немного отдышались. Шед покопался среди скляниц, нашел бутылку с прозрачной как слеза жидкостью. Откупорил, поднес к носу и фыркнул, словно кот. Размотал тряпку, и кровь хлынула из глубокой раны неудержимым потоком. Я глянул, но тут же отвернулся. Терпеть не могу вида ран. Воин затаил дыхание и плеснул на рану нз бутылки. И без того бледное лицо стало белее мела, он зашипел, как кофейник, закусил губу.

– Советую тебе сделать то же самое, – прохрипел он, вновь заматывая тряпкой руку, – раны не должны загноиться.

– Что это? – спросил я с опаской.

– Чистый спирт. Лучшее средство в таких случаях, – пояснил Шед.

– Может, не надо? – скривился я. – Боли боюсь.

– Надо, маг, надо! – зловеще ухмыльнулся рыцарь. – А ну подставляй спину!

Я обреченно вздохнул, но снял рубаху. Шед щедро полил мои царапины. Спину обожгло жидким пламенем, я взвыл, дернулся, но рыцарь схватил меня за плечо и удержал на месте. Придирчиво осмотрел все мои раны, еще побрызгал спиртом. Я заорал, уже не стесняясь: меня словно окунули в кипяток.

– Верещишь, словно девица при виде мыши, – неодобрительно проворчал воин. – Заткнись и терпи. Ты же мужчина!

– Тебя бы так, – буркнул я.

Но умолк, сцепил зубы. Рыцарь и так меня презирал. Не хотелось давать ему повод окончательно утвердиться в своем мнении.

– Нормально, – вынес вердикт он. – Много царапин, но серьезных ран нет. Вот только нога… Но ты почему-то даже не хромаешь.

– Меч дает мне Силу, – объяснил я. Шед понял по-своему, тускло улыбнулся.

– Слова настоящего воина, – одобрил он.

Я не стал переубеждать его – слишком много пришлось бы объяснять. А я не преподаватель университета, чтобы рассказывать о теории плетений человеку, лишь смутно представляющему, что это такое.

Шед закончил обрабатывать мои раны, отыскал за прилавком пару деревянных ящиков. На один уселся сам, второй подтолкнул ко мне. Мы взяли по кувшину, с ковырнули пробки.

– Ну! – зычно сказал я. – За рыцарей!

Шед хмыкнул, но тост поддержал. Мы сдвинули кувшины, сделали по хорошему глотку. Вино немного отличалось от предыдущего, было слаще и крепче, но такое же ароматное, с изысканным вкусом. Рыцарь крякнул, вытер губы тыльной стороной ладони, выпил еще.

– Напиток богов! – не удержался он. – Такое и короли не пьют.

– Не-а, – мотнул головой я. – Богам и то запрещено. Хорошая картина бы получилась, промелькнула ироническая мысль, краски мрачные, гротескные. Но кто сказал, что надо всегда цветочки и портретики рисовать? А это сильный сюжет. Маг и рыцарь пьянствуют в преисподней. Над ними темные грозные небеса, вокруг прах, пепел, разруха, бродят голодные демоны. Герои изранены, истекают кровью, но лица суровы и спокойны, глаза сверкают. Лежащие рядом мечи готовы кромсать нежить целыми сотнями. Но магу и рыцарю нет дела до творящегося вокруг. Их не волнует даже то, что они в стране мертвых. Они просто пьют и радуются жизни.

Вино было чудесное, но коварное. Мы вылакали по кувшину, а голова оставалось чистой и светлой, хоть сейчас решай сложные уравнения, составляй плетения. Но когда потянулся за добавкой, ноги подогнулись. Я упал на карачки и глупо захихикал. Кое-как встал, взял с прилавка бутылку из цветного стекла, отхлебнул. Этот напиток и на вино не походил. Что-то совершенно прекрасное, с привкусом полевых трав и фруктов. Тона менялись, я узнавал то одни ягоды, то другие, все сливалось в замечательный пряный букет.

Рыцарь остался вереи красному полусладкому, кувшин осушил в три глотка, икнул, скосил глаза. Он пьяно засмеялся, помотал головой, пустой кувшин швырнул на ближайшую оплавленную глыбу. Сухо щелкнуло, черепки полетели во все стороны.

– Маг, а не пора ли нам… э-э-э… идти к дому Ключника? – пробормотал Шед.

– Пора! – согласился я. – Только еще чуть посидим, отдохнем…

Рыцарь покачнулся, посмотрел на меня мутным взглядом.

– Я уже наотдыхался.

– Нет-нет, – горячо возразил я. – Надо отдохнуть с запасом!

– Рыцарям по кодексу запрещено отдыхать, – возразил он.

– А ну его, твой кодекс! – фыркнул я.

– Ну ладно, – махнул рукой Шед. – Тогда подай мне еще кувшинчик. Вон тот, с серебряной печатью.

Рыцарь долго трудился над пробкой, но та почему-то не хотела открываться, и пальцы у него соскальзывали Воин плюнул от досады, просто отбил горлышко, запрокинул кувшин. Красный поток хлынул ему в рот. Шел закашлялся, булькнул, вытер лицо, причмокнул с удовольствием.

– Слушай, Шед, – сказал я и хлопнул рыцаря но плечу. – Хотел у тебя спросить…

– Ну? – кивнул рыцарь, зевнул, так что челюсти хрустнули.

– Ты говорил, тебе иногда бывает страшно…

Он изумленно икнул, посмотрел на меня блуждающим взглядом. Задумался, даже почесал затылок.

– Конечно! – сказал рыцарь серьезно. – Всем бывает. И я не исключение.

– Тогда почему ты такой… – я покрутил пальцем в воздухе, не в силах выразить свою мысль, – э-э-э… смелый? Как ты преодолеваешь страх?

Шед задумался еще сильнее, залпом осушил кувшин.

– Понимаешь, маг… – рыцарь пьяно икнул, засмеялся, потряс головой, стараясь прогнать блуждающую в ней муть, смешно вытянул губы. – Вот видишь ты в бою противника – он выше, шире в плечах, морда злая, доспех круче, и меч длиннее. Страшно… Но отступать некуда. Или он тебя, или ты его. А жить хочется.

– Но ведь бывают ситуации, когда есть куда отступать, – возразил я.

– Есть, – мотнул головой Шед. – Но если убежишь – это урон чести. Лучше сдохнуть, чем жить в позоре. И поэтому выхода нет в любом случае.

– Поня-атно, – протянул я. – Знаешь, сэр Шед, а ты нормальный мужик!

Рыцарь поперхнулся, на меня посмотрел дико, но тут же расслабился, захохотал весело. От души хлопнул меня по плечу.

– Ты тоже неплохой парень, маг! – засмеялся воин. – Тебя б в оруженосцы взять, вымуштровать.

– Ну уж нет! – замахал я руками в ужасе. – Храни меня боги! Лучше магию буду изучать, с посохом позанимаюсь.

– Ты правильно решил, – согласился рыцарь. – Но быть моим оруженосцем зря отказался. Я б тебя научил…

– Спасибо, я польщен, конечно, – сказал я. – Но уж лучше как-нибудь в другой раз.

– Смотри, маг, мое предложение остается в силе, – ухмыльнулся рыцарь.

– Хорошо-хорошо, – закивал я. – Подумаю как-нибудь на досуге. Если выживу.

Мы распили еще по кувшину. Какие-то они были несерьезные. Только начинаешь пить, а вино заканчивается. Я оценивающе глянул на пузатый бочонок, прикинул в уме. Нет, не осилю. Придется кувшины давить дальше. Мир покачивался, вращался вокруг меня. Я выставил вперед руки, попытался ухватить реальность и поставить ее с головы на ноги. Но в итоге упал с ящика и набил шишку об неудачно попавшийся камень. Я обиженно ругнулся, пнул обидчика, но камню было все равно, а я еще и ногу отбил. Рыцарь посмотрел на меня, расхохотался.

– Знаешь, сэр Шед, – плаксиво сказал я, – Ты, наверное, прав, нам пора к Ключнику. Засиделись что-то.

– А как же отдых? – возмутился рыцарь.

– В дороге отдохнем, – отмахнулся я. – Бери пару кувшинов, и пойдем.

– А это мысль, – согласился воин.

Он начал подниматься, но ноги подкосились, и он неловко упал рядом со мной.

– Так отдохнул, что ноги отнялись, – пожаловался рыцарь.

– Бывает, – согласился я. – Затекли, наверное. Надо размять. Тогда все будет в порядке.

Мы завозились, кое-как помогая друг другу, сопя и хрюкая, встали на ноги. Покачались, как на ураганном ветру, бормоча что-то несуразное и по-дурацки хихикая. Рыцарь потянулся к прилавку, взял в руки по объемистому кувшину и виляющей походкой решительно направился прочь.

– Сэр Шед, нам не в ту сторону! – хохотнул я. Рыцарь обернулся, поразмыслил немного, кивнул и молча пошел за мной. Мы обогнули несколько мусорных гор. Впереди опять показалась выжженая равнина, но, слава богам, безжизненная. Ни демонов, ни прочих упырей. Ровная, как стол. Спекшаяся земля блестела, как стекло. Мертвая рощица, на которую указал Грох, оказалась куда ближе, чем на первый взгляд. Пройти оставалось всего ничего.

Я указал на заросли, Шед икнул, облизнул губы, посмотрел на меня замутненными глазами. Я был в том еще состоянии. Голова гудела, ноги подгибались. Пьяницы, а не герои. Мы обнялись и побрели по равнине. Хорошо хоть трещин в земле не было, а то уже десять раз упали бы. И так спотыкались на ровном месте.

Шед откупорил кувшин, хлебнул, отдышался и вдруг запел. Я удивленно прислушался, но песня оказалась не из тех, что горланят в кабаке. Рыцарь пел о войне, мужской дружбе, суровых и жестоких буднях, о красавицах, что сводят с ума одним взглядом прекрасных черных глаз, о гордости и смелости… Старался, выводил мотив. Голос глубокий и хриплый, но красивый. Я послушал, потом неожиданно для себя стал подпевать. В груди странно защемило, накатила светлая грусть. Слова песни проникали в саму душу, затрагивали в ней те струны, что, казалось, давно замолкли. А может, никогда и не звенели.

Да, подумал я тоскливо, мы из разных миров. Он и я. Рыцарь чист душой. А я успел замараться, еще как успел. Брезгливо морщусь, зажимаю носик, ручки вытираю чистой тряпицей, но вонючее дерьмо уже накрыло с головой. В нем тепло и уютно, но подсознательно я знаю, что все-таки в дерьме. И от этого гадко. Хочется чего-то высшего. Душа томится, изнывает в плену. Может, правда в Нгар отправиться? Стать оруженосцем рыцаря?

Мы пересекли равнину, по пути допили остатки вина. Ногами перебирали с трудом, пару раз упали, но каждый раз каким-то чудом поднимались, шли дальше. У меня в глазах двоилось, предметы теряли четкость, со всех сторон мерещились жуткие хари. Я вздрагивал, хватаясь за рукоять меча, но рожи исчезали, появлялись другие. Рыцарь пер напролом, как баран, уже ничего не соображая. Наклонился вперед и быстро-быстро перебирал ногами. Если остановится, пропашет носом в стеклянной земле длинную борозду. Я и сам был хорош: равнина накатывала на меня волнами, бросалась, как дикий зверь. Я отпихивал ее ногами и ругался вполголоса.

Остановились у края рощицы, перевели дух. Впереди непролазная чаща, острые ветки переплелись, образовали сплошную стену. В такую полезешь – и завязнешь, исцарапаешься в кровь.

– У-у-у… – протянул Шед. – Что ж это такое! Маг, ты можешь что-нибудь с этим сделать? Ты маг или не маг?

Рыцарь махнул рукой в сторону рощицы, чуть не упал. Я его поддержал. Внимательно осмотрел преграду, прищурился.

– Сейчас все сделаю, сэр Шед, – заверил я рыцаря, – в лучшем виде. Не сомневайся.

Я отпустил воина, тот покачнулся, но все же удержался на ногах, посмотрел с ехидцей: мол, щас глянем на что ты способен. Недолго думая я нарисовал в возду-хе Знак Огня, подсмотренный во сне, а потом и в библиотеке. Ничего не произошло. Рыцарь издевательски расхохотался, потащил меч из ножен, намереваясь превратиться в дровосека. Но я махнул рукой: погоди, сейчас разберемся. Сосредоточиться не получалось, все-таки я был мертвецки пьян. Но я собрался и, подчиняясь какому-то наитию, еще раз начертал Знак. На секунду появилось знакомое ощущение, что испытывал в моем сне Мгир, в районе солнечного сплетения остро кольнуло. А в следующее мгновение Знак ярко полыхнул. Раздался громкий хлопок, меня отбросило назад волной сжатого раскаленного воздуха, по телу ударили мелкие камешки, обломки веточек, сыпануло горячим пеплом. Что-то грозно проревело, волосы у меня на голове начали скручиваться и тлеть. Я закричал, хмель мгновенно выветрился из головы. Я вскочил на ноги и отбежал подальше. В глазах мельтешили яркие пятна, в голове шумело. Я проморгался, вытер слезы. Поднял взгляд и чуть не уронил челюсть от изумления.

Впереди дымилась огромная воронка с оплавленными, все расширяющимися краями. В глубине плескалась лава, яркие искры взлетали к темному небу, гасли где-то в невообразимой вышине. Деревья по обе стороны весело трещали, полыхали, как бумажные, вверх поднимался широкий столб черного дыма.

– Мрон тебя задери, маг! – пораженно выругался Шед, подошел ко мне и положил руку на плечо. Доспехи у него нагрелись, накидка тлела. Он тоже протрезвел, стал еще бледнее. Глаза совершенно безумные, на лице глупая улыбка. – Учи древнюю магию, чародей! Учи! Мрон с ней, с опасностью, зато в случае успеха будешь чего-то стоить!

– Угу, – пробормотал я. – Так и сделаю.

А ведь и правда начну учиться, подумалось мне. Мечты нужно осуществлять. А я всегда мечтал быть боевым магом. Но сродство к Стихиям слабое, водяным или огневиком стать не судьба. А старая магия не требует пресловутого сродства, чародеи Серого Ордена обращались к Стихиям с помощью языка знаков, заклятий, формул управления. Им по фигу эти дурацкие медитации, энергетические плетения. Почувствуй себя огнем, ощути себя водой… Бред. Они оставались людьми и просто повелевали.

– Пошли! – решительно сказал Шед. – Пора отправляться домой.