Текст книги "Посох для чародея"

Автор книги: Сергей Джевага

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Если гном не врал, выбор был действительно невелик. Доспехов всего три. Один сразу же отпал – неполный. Сплошной металл только впереди, а сзади все затянуто кольчужной сеткой. Такой безопасной ртутью не наполнишь. Второй вроде бы неплох, но какой-то несуразный. По-шутовски разноцветный, разрисованный драконами, львами и прочими зубастыми животными, шлем так вообще дырявое ведро. Несерьезно как-то. Голем должен устрашать одним своим видом. А этот может вызвать лишь смех. Неужели рыцари разряжаются, словно петухи?

Ргар заметил, как я кривлюсь. Подбежал, любовно погладил доспех.

– Турнирная модель, – сообщил он. – У рыцарей есть странный обычай – колоть друг друга копьями на потеху публики и прекрасных дам. Но доспех хороший – усилена верхняя часть, чтоб копьем голову не сшибли, вот здесь воротник, кираса толще, чем в обычных боевых броньках… Если будешь брать, скидку сделаю.

– Не интересует, – буркнул я, повернулся к последнему доспеху.

Неплох, очень неплох. Полный, как я и хотел, сочленения подогнаны плотно, почти без зазоров. Но видно, что все гибкое, голем будет свободно двигаться, бегать, прыгать, почти как человек. И металл вроде бы неплохой. Сталь вороненая, кое-где поцарапана, немного погнута. Доспех не новый, побывал в боях, но это лишь подтверждает качество. Форма очень странная, изгибы хищные. И без всяких дурацких украшений. Забрало рогатого шлема щерится демоническими клыками, или даже не забрало, а личина для устрашения врагов. Наплечники и наручи в длинных острых шипах, такими можно колоть и терзать врагов в ближнем бою.

– Жемчужина моей коллекции! – гордо приосанился гном. – Доспех игледского рыцаря-демона.

– Какого же роста тот мужик, что таскал на себе такую груду железа? – воскликнул я пораженно.

Доспех был сделан не просто на крупного человека, а на целого великана. Рост под потолок, в латную перчатку влезут две мои руки, и еще место останется.

– Говорят, игледы ведут свой род от снежных великанов, – сказал гном, задумчиво поглаживая бороду. – Странный народ. Малочисленный, но в бою им нет равных. Один игледский воин стоит нескольких скифрских рыцарей. Лет четыреста назад имперцы попытались завоевать Иглед, привели в Оловянные Горы пять легионов. Варваров было чуть меньше тысячи, все вооружены длинными мечами в рост человека. Никаких щитов, никаких луков или арбалетов. Для них это позорное оружие. Лишь эти доспехи и мечи. Так вот, та жалкая горстка людей, что осталась от пяти легионов, бежала без оглядки до самых границ империи.

– И что, больше не пробовали? – поинтересовался я, завороженно поглаживая ладонью холодный металл.

– Пробовали, – хихикнул гном, – с тем же успехом. Но на этот раз семь легионов против все той же тысячи.

Не знаю, из какого металла сделаны эти доспехи, но, по слухам, их не пробивают даже арбалетные стрелы. В упор.

Я изумленно посмотрел на Ргара. Первый раз вижу гнома, который признался, что чего-то не знает о металле. Он понял, сокрушенно развел руками.

– Мы уж бились-бились над секретом сплава, но так и не смогли разгадать. Одно могу сказать – металл этих доспехов ни в чем не уступает нашей небесной стали, а кое в чем даже превосходит.

Мимо прошел один из сыновей Ргара, самый мелкий, в руках целая вязанка мечей, сабель, топоров. Гном натужно пыхтел, по лбу катились крупные капли пота, из-под острого железа только глаза поблескивали. Опасливо глянул на отца: видать, побаивается. Как бы не порезался, сердешный. Свалил вязанку под стену, снова убежал в подсобку.

– Я беру эти доспехи, – кивнул я Ргару, – сколько они стоят?

Гном пожевал губами, что-то прикинул в уме.

– Недешево. Но цену тебе знать не обязательно. Я с уважаемым мастером договорюсь сам. Кстати, к доспеху полагается и двуручный меч.

Гном небрежно махнул рукой. Я глянул и ужаснулся. Не меч, а целое чудовище. Громадный, выше моего роста, толстый. Оглобля, а не меч. Но удивительно острый, далее с моего места видно, волосок точно разрежет. Вороненый, как и сам доспех, матовая поверхность не блестит. Сгусток мрака, а не меч. Обычный человек такое оружие не поднимет, а если и поднимет, то махнуть не сможет.

Я подошел, долго примеривался, потом наложил на меч уже привычное плетение. Схватился за рукоять, потянул. Меч взлетел как пушинка, удобно лег в руку. Махать им я не рискнул: еще разобью что-нибудь. Повертел, осмотрел со всех сторон, потом поставил обратно.

– Хорошее оружие, – сказал я. – Наверное, стоит целое состояние.

– Так и есть, – хмыкнул Ргар, – Мастеру Логану придется потратиться.

Гном скрестил руки на груди, пытаясь вести себя как раньше, нагловато, по-хозяйски, но во взгляде появилось некоторое уважение. Видел, с какой легкостью я поднял тяжеленный меч.

– Доставьте, пожалуйста, доспехи в мастерскую. Завтра с утра, – попросил я.

– О чем разговор, родное сердце, – развеселился гном. – Доставим все в лучшем виде. Не желаешь ли для себя прикупить какое-нибудь оружие? Так сказать, для защиты жизни и чести…

– Не желаю, – пробормотал я и сделал шажочек к двери. Дело сделано, пора уматывать отсюда.

Гном подбежал ко мне, схватил за руку. Махнул в сторону железяк.

– Постой, родной, – затараторил он. – Ты посмотри, какой у меня выбор! Все самое качественное, самое чудесное, самое замечательное. Если не умеешь пользоваться, самое время научиться.

Ргар подмигнул мне, издевательски захохотал.

– Я умею драться на мечах, – процедил я сквозь зубы.

Вырвал руку из цепких гномьих пальцев, потер запястье. Силен коротышка! Надо уходить, пока не втюхал мне что-то из своих железок.

– Да что ты, родное сердце! – хихикнул гном. – Хотел бы я на это посмотреть.

Фиг тебе! – подумал я зло. Меня не спровоцируешь!

– Ладно, я куплю меч, – неожиданно для самого себя сказал я. Плевать, лишь бы отвязался от меня. Ткнул пальцем в первый попавшийся клинок, – Вот этот.

– О, неплохой выбор! – одобрил Ргар. – Длина как раз тебе по руке, неплохая сталь, хорошие деревянные ножны, обтянуты лучшей кожей…

– Ага, небось еще и хорошо сбалансирован, – буркнул я.

– А то как же! – с улыбкой воскликнул гном. В бледных глазах появилось откровенное презрение. – Я всегда продаю только хорошо сбалансированные мечи!

Он поднял клинок, протянул мне.

– Попробуй, чародейчик, как из ножен выходит! Не меч, а песня.

– Сколько? – спросил я.

– Один золотой, – не моргнув глазом ответил гном. Я молча вытащил из кармана монету, бросил в лицо опешившему гному. Не ожидал, урод, что у меня есть чем расплатиться. Да и цену явно завысил. Но монету поймал на лету, отточенным движением сунул в рот, попробовал на зуб.

– Будь здоров! – проворчал я и направился к выходу.

– Эй, чародейчик! – крикнул мне вслед Ргар. – Ты же помнишь наш уговор?

Я остановился на пороге, оглянулся. Увидел: гном хитро улыбается, почесывает бороду, но глаза серьезные, холодные.

– На память никогда не жаловался, – процедил я. Из глубин души стала подниматься черная едкая злость. Меня трясло уже не от страха, а от ярости. Поймал себя на том, что сжимаю кулаки, скриплю зубами, кровь в жилах начинает закипать. Если сейчас отвесит шуточку, подумал я, не выдержу, кинусь с тем самым свежекупленным мечом. Но гном сдержался.

– Хорошо, это очень хорошо… – ухмыльнулся он. По городу я летел как на крыльях. Время поджимало, и я знал: если опоздаю на бал, Аш меня точно прибьет. Еще нужно помыться, щетину с лица сбрить. А то уже зарос, аж кожа чешется. Я ж не гном, чтоб бородищу отпускать. Аш обещал подходящую одежду. Интересно, на что расщедрился старший брат. Небось какие-то свои обноски прислал. Это было бы в его стиле.

Я стрелой взлетел на чердак, вихрем ворвался в комнату. Все было по-прежнему: пыльно, грязно, пахнет масляными красками. С холстов на меня смотрят люди, печальные, веселые, равнодушные, убегают вдаль ленты дорог, плывущие по голубым небесам облака похожи на странных зверей. Посох с немым укором наблюдает за мной из своего угла.

– Отвали! – обессиленно прошептал я ему. – Отстань! Займусь я тобой, займусь! Но позже, сейчас других дел навалом.

Меч положил на стол, бухнулся на кровать и попытался отдышаться. Аш не обманул, одежда уже висела на спинке стула. Новый камзол, бриджи, рубашка. Под столом блестели модные лакированные туфли. Времени в обрез, пора собираться. И зачем я согласился идти на этот дурацкий бал? Свои проблемы решать надо, а я в развлечения ударился.

Сбегал на первый этаж, притащил воды. Потом долго ожесточенно смывал с себя грязь, скреб тупой бритвой непослушную щетину. Порезался пару раз, кровь лила, как из поросенка, сворачивалась плохо. Отыскал более-менее чистую тряпицу, приложил к царапинам.

Камзол оказался узок в плечах, сразу же затрещал по швам. Я выругался, повесил обратно. Бриджи тоже шились на какого-то дохляка. Лишь рубашка и туфли пришлись впору. В конце концов удалось отыскать в шкафу более-менее приличные брюки. Я оделся, глянул па себя в зеркало. Вроде бы неплохо. Подумал и прицепил к поясу меч. Не зря ж покупал, да и солидней как-то. Аристократичней.

Дверь содрогнулась от мощного удара, распахнулась настежь. На пороге возникла тетка Свара. Лицо перекошено злобой, волосы всклокочены, а глаза сверкают праведным гневом.

– Эскер Гар! – рявкнула она. – Ты мне ответишь за все! Сколько это может продолжаться?

Я глянул искоса. Черная злоба, что ела душу, еще больше разрослась, заполонила разум. Я медленно встал, судорожно сжал рукоять меча.

– Пошла вон! – процедил я.

– Что? – опешила она.

– Я сказал – пошла вон! – раздельно и четко произнес я – Еще раз придешь – превращу в жабу!

Тетка Свара отшатнулась, даже закрылась рукой, словно я нанес удар. На лице испуг, растерянность. Она бледнеет, краснеет, потом чуть ли не зеленеет. Густо накрашенные помадой морщинистые губы жалобно кривятся, дрожат.

– Эскер Гар… – воскликнула она. Голос срывается на писк, в глазах стоят слезы.

– Это мое имя, – хмуро подтверждаю я. – Кыш отсюда, пока не разозлился!

Делаю шаг вперед, скалю зубы в злобной усмешке. Тетку Свару как ветром сдувает. Слышу торопливый стук каблуков, скрип ступенек. Ушла. Нет, даже убежала.

Нехорошо говорить таким тоном с пожилой женщиной. Кощунственно. Мне с детства вдалбливали, что старших надо уважать, слушать, заглядывать им в рот, внимать мудрости. Вот и сейчас чувствую себя полным дерьмом. Хотя знаю, что поступил правильно – сколько можно позволять ездить на себе? Но все равно в душе неприятный осадок, как будто плюнул на городской герб или отобрал у ребенка конфету. С другой стороны, какого Мрона! Я что, должен терпеть маразм старой дуры? Выслушивать ругательства с милой улыбкой? Кушать всю ту гадость, которой она меня поливает? Ну уж нет, я поступил правильно! Мрон с ним, лучше перееду на другую квартиру, но такого больше не допущу.

Ярость не отпускала, лишь утихла немного, осела огненным шаром где-то в районе солнечного сплетения. Но все равно жгла.

Последний раз глянул в зеркало, пятерней пригладил волосы. Все, пора бежать. Выскочил на улицу, направился в сторону мэрии.

Каждый город Свободных Земель управляет сам собой. На ежегодном собрании избирается мэр, заместители, главный воевода, старшина ремесленного цеха. Откуда пошел такой обычай, уже никто и не помнит. Но знати у нас никогда не было. Не было ни королей, ни князей, ни всяких там лордов. Не знаю, к худу это или к добру, но живем в демократии. Не раз нас пытались завоевать, мы ж как бельмо на глазу у всех феодалов. Но каждый раз удавалось отбиться.

Пока наша система власти еще держится, традиции не дают ей разложиться. Но, по мне, монархия лучше, жестче, целесообразней. По крайней мере в наше неспокойное время. Аристократы всю жизнь учатся править, с молоком матери впитывают необходимые знания. Понятия благородства и чести для них не пустой звук. Наши же чиновники за сочный кусок пирожка мать родную удавят. А потом еще и на могилке спляшут, если доплатить. Торговля, нажива, деньги – вот все, что владеет умами людей в Свободных Землях. Зачем воевать, как это делают благородные? Война так расточительна. Зачем хранить честь и достоинство? Ведь это не принесет дохода.

Вот такой подход наверняка и развалил Серый Орден. Ведь целесообразней сделать из гордых и непримиримых магов обычных ремесленников, приравнять к мастеровому люду, сделать винтиком в механизме обогащения. Зачем Свободным Землям чародеи? Зачем тем, кто умеет думать, рассуждать, а самое главное – кто имеет власть все изменить?

Я подошел к воротам мэрии, остановился в растерянности. Было оживленно. Въезжали и выезжали различные повозки, бродили разряженные люди. И где искать Аша?

– Эскер!

Я огляделся, нашел взглядом брата. Тот стоял у самых ворот в компании каких-то богатеев и махал мне рукой. Я взглянул: Аш разодет в пух и прах, камзол вышит золотом, весь надушенный и напомаженный, на знакомой мне с детства физиономии выражение самодовольства и тщеславия. Я подошел, остановился в трех шагах. На меня тут же обратились презрительные взгляды богатых снобов, ощупали с головы до ног, словно мерзкие, паучьи лапки и, потеряв интерес, отпустили.

– Ты опоздал, – нахмурился Аш. – Где твоя хваленая пунктуальность?

– Там же, где моя несуществующая смелость, – попытался пошутить я.

Аш осмотрел меня, хмыкнул.

– Я же прислал одежду, – с укором сказал он. – Почему приперся в рубище?

Брат ткнул холеным пальчиком в сторону моих штанов. Подражая богачам, с которыми только что общался, скривил лицо в презрительной гримасе.

– Пусть твою одежду карлики носят! – огрызнулся и, – Поменьше размерчика найти не мог?

– Мог, – фыркнул Аш. Маска высокомерия тут же слетела с лица. – Но кто бы мог подумать, что ты так разжиреешь. Жрать надо меньше!

– А тебе общаться со всякими придурками, – поддел я.

– Что ты понимаешь? – надулся братец. – Это же высшее общество Гента!

Я огляделся. У богачей скучные лица. Пустые глаза без единой мысли напоминают рыбьи. Щеки свисают, у каждого по два, а то и по три подбородка, на толстые животы можно ставить кружки с пивом – ничего не прольется, поверхность-то почти горизонтальная. Несут какую-то светскую чушь, но видно же – сейчас животы оттянут кожу вниз и веки захлопнутся. Будут стоя похрапывать, повизгивать и даже похрюкивать. Свиньи. Толстые, жирные, важные свиньи. На кабанов не тянут.

Кабан – гордое животное, хищное и злое. Этих же только на убой, а потом шкварки делать.

– Ага, высшее… – поддакнул я. – Выше не бывает…

– Что с тобой такое, Эск? – спросил Аш.

На гибком подвижном лице удивление мешалось с раздражением. Хмурит светлые брови, кривит губы в недовольной гримасе.

– Жизнь прекрасна, Аш, – буркнул я. – Во всех проявлениях. Но лишь извращенцы могут получать удовольствие от всего без разбору.

– Ты что? – изумился брат. – Перепил вчера или белены объелся? Что за чушь городишь?

Я отмахнулся, огляделся по сторонам: люди вокруг нарядные, веселые. Слышится звонкий женский смех, доносится музыка, пение. В ворота мэрии едут возы с провиантом, бочками вина, на телегах горы птицы, целые туши оленей, быков, овец. Неужто все это думают сожрать? Аш перехватил мой взгляд, пожал плечами.

– Вообще-то бал лишь сегодня, а пир продлится три дня. Если хочешь, можешь остаться.

– Не могу, – покачал я головой, – нужно работать.

– Понимаю. Но работа не волк, в лес не убежит.

– Это как раз тот случай, что убежит и даже улетит, – тяжело вздохнул я. – Ладно. Где там твоя любовь новоявленная? Будешь знакомить или нет?

По лицу Аша разлился румянец, он замялся, но тут же напустил равнодушный вид: как же, нельзя показывать слабость перед младшим братом. А то уважать перестанет. Я улыбнулся: никогда не видел, чтобы Аш так краснел. Он вообще старался быть всегда самым-самым, подавать пример братьям. И очень болезненно реагировал, когда над ним шутили. Мы повзрослели, а он не изменился.

– Ну-у-у… это… Скоро познакомлю. На самом балу.

– Надеюсь, мне не придется танцевать, – забеспокоился я.

Аш заразительно захохотал, хлопнул меня по плечу.

– Не придется, если сам не захочешь. Несколько лет назад нас пригласили на званый ужин. Сначала все было чинно и благородно. Но потом мы напились, а хозяйка вечера вздумала устроить танцы. Я к тому времени был в таком состоянии, что едва ходил. И одна девица потащила меня в круг. Я ж смелый, когда пьяный, вот и начал выдавать такие чудеса, что все покатились со смеху. При этом отоптал ноги всем танцующим, перевернул стол и умудрился окунуть девицу в блюдо с соусом. Да так окунул, что едва не захлебнулась, бедная. С тех пор и не танцую. К нам подбежал слуга, поклонился.

– Господа, прошу пройти за мной. Бал начинается.

– Пошли, – важно кивнул Аш, произнес с наигранной бодростью. – А то есть охота, и бабы уже заждались.

– Про баб забудь, – погрозил я ему пальцем. – Ты ж вроде влюблен. Должен пылать чувством, петь сонеты пли даже серенады, точно не помню, томиться под окном у красавицы и побеждать врагов во имя своей королевы.

– Она графиня, – отмахнулся Аш. – Да и шучу я, шучу…

Мы прошли за ворота. Во дворе мэрии толпы важных гостей, все богачи Гента, идут к входу, переговариваются меж собой, отпускают плоские шуточки. Из-за массивных дверей доносится музыка, голоса, в больших окнах свет, какое-то мельтешение.

Здание мэрии новое. Строили совсем недавно, после того как старое совсем пришло в негодность. Архитекторы постарались придать ему величие, но чего-то не учли, и вместо сказочного дворца получился массивный и немного мрачный замок. Камень сероватый: пожалели денег на розовый мрамор, а краска, которой покрыли фасад, после первой же зимы потрескалась и облупилась. Крыльцо широкое, по бокам стоят каменные горгульи, пронзают людей взглядами слепых глаз. Жуть. Аж мороз по коже. Вот только сад хорош. Саженцы многих деревьев привозили издалека, некоторые даже из-за моря. Кустарник аккуратно подстрижен, травка ровненькая, сочная – видать, поливают каждый день. Из-за деревьев выглядывают белые крыши беседок, павильонов. Слышится журчание воды, фонтаны делают воздух прохладным и свежим.

Слуга провел нас по крыльцу, распахнул дверь.

– Великий маг Аш Альен с братом! – объявил он.

Вот, значит, как! Аш теперь уже великий маг. А я так, брат безымянный. В душе вспыхнуло раздражение, но я усилием воли подавил его. И правда, кто я такой? Никому не известный нищий маг-механик. Да и нужна ли мне эта известность? Это Аш у нас парень светский, популярный. Пусть стяжает лавры. А я скромненько в сторонке постою.

Меня ослепило ярким светом множества свечей (зачем зажгли, не знаю, солнце-то еще не село), оглушило музыкой, шумом людских голосов. Главный зал мэрии сиял показной роскошью. Везде позолота, дорогие сорта дерева, лучшие ткани. Под потолком черно-красные стяги Свободных Земель, черно-желтые – самого Тента. Помещение не просто большое, а огромное, как пшеничное поле.

Воздух спертый, наполнен тяжелыми запахами еды, резких духов, крепкого мужского пота. Народа очень, много. Зал забит. Люди прогуливаются поодиночке, иногда парами, разговаривают, хвастаются друг перед другом нарядами, украшениями. Многие едят, пьют. Столы с легкими закусками и винами хаотично разбросаны по всему залу. Возле них приличные очереди. Гости планомерно накачиваются спиртным, другие поглощают мясо и сыр, всякие заморские лакомства. Стопы быстро пустеют, но усердные слуги тут же бегут с подносами, убирают грязные блюда, надрываясь, тащат полные. В углу на постаменте расположился оркестр. Скрипки, флейты и арфы. Любимых мною гитар и барабанов, к сожалению, нет. Еще бы, плебейская музыка. Хотя руку даю на отсечение, этим сгусткам жира и гонора плевать, что слушать. Музыканты наигрывают какую-то медленную вычурную мелодию, кажется «Утро в лесу», стараются, выводят. Но на них никто не обращает внимания: время танцев еще не пришло.

В зале жарко, разодетые в шелка дамы активно машут веерами, пьют охлажденное вино. Мужчины о чем-то болтают, по обрывкам разговоров понятно – речь в основном о торговле, добыче руд, прибыли.

Аш затащил меня в толпу, остановился у столика с закусками и вином. Лицо довольное, высокомерное, как же – здесь он чувствует себя как рыба в воде. Ведь он почти один из этих напыщенных и расфуфыренных, богатых, популярных, светских… Я с тоской огляделся. Ни одного знакомого лица. Никого, с кем бы я мог перекинуться словом. Лишь чужие люди, равнодушные ко всему кроме самих себя.

– Ну как тебе? – Аш покрутился на месте, повел раскрытой ладонью. – Какая роскошь! Какие люди! Не те оборванцы, с которыми ты привык общаться.

– Вообще-то я сам из тех оборванцев, – хмуро ответил я. – Да и не понимаю я твоего восторга. Эти люди… бррр…

Аш нахмурился. На его гибком подвижном лице отражаются все оттенки чувств: досада, раздражение, гордость, самодовольство. Ох, и трудно ему будет в кругу этих ядовитых насекомых. Чувства надо скрывать. Тем более от таких. А то появится соблазн управлять тобой.

– Ты не понимаешь, Эскер, – принялся он поучать. – Именно эти люди заправляют всем. От того, насколько ты им понравишься, зависит, будет у тебя приличная работа или нет, будешь ли ты чего-то стоить, или твое место – на базаре в качестве грузчика. У этих людей деньги. А деньги, как ты, наверное, догадываешься, – это власть.

– Не спорю, – попробовал я оправдаться. – Но это же противно – перед кем-то лебезить, кому-то кланяться, лизать пятки. Ты же не пес, чтоб выпрашивать у хозяина обглоданные кости. Не лучше ли всего добиться самому, своими силами и умом?

Аш посмотрел как на придурка, оглянулся по сторонам – не видит ли кто, покрутил у виска пальцем.

– Ты глупец, Эскер! – рявкнул он. – Своими силами всю жизнь будешь биться в закрытую дверь. Зачем? Ведь рядом есть открытое окно. Самому, может, и лучше пробиваться, но вот так – легче. А это главное.

– Легче не значит лучше, – покачал я головой.

– Победителей не судят, – отпарировал Аш.

– И поэтому ты «влюбился» в графиню? – хмыкнул я.

Аш побледнел, упрямо сжал губы. На скулах заиграли твердые желваки. Он спрятал взгляд, а когда вновь посмотрел на меня, я увидел, что его глаза горят ярким безумным пламенем.

– Я ее люблю! – рявкнул он. – Но не тебе судить, нищ…

– Договаривай, – хмуро сказал я. – Ты хотел сказать – нищий придурок или, например, – несчастный дурак… Спасибо, братец. Я тебя тоже очень уважаю. По не ты ли еще лет пять назад был таким же?

Аш помотал головой – видно, понял свою неправоту, но ведь не признает. Никогда. В этом весь он. Спорит, далее если не прав. Упрямство присуще каждому в нашей семье в большей или меньшей степени. А что любит свою графинюшку – вижу, тут не надо быть даже магом.

– Ладно, прости! – сдался я. – Погорячился.

– Замяли, – быстро согласился Аш.

Вот так-то. Если сам не сделаешь первый шаг к примирению, то будет дуться до скончания веков.

Мимо прошла семейная чета. Муж – шарик на тоненьких ножках, щеки шире плеч, роскошный камзол не сходится на пузе. Заплывшие жиром глазки обозревают мир с сытой ленцой и брезгливостью: как это – мне, такому великому, приходится унижаться здесь, снисходить до этих… мда, этих… Жена – молодая красивая девушка. В дочери годится этому борову. Смотрит на мир удивленными глазами ребенка, что-то рассказывает мужу, он важно кивает, поддакивает, но видно, что не слушает. Женщина для него – погремушка, украшение. Или даже – здоровая породистая лошадка, которой можно похвастаться перед друзьями и просто знакомыми. А потом, когда надоест, завести другую. Еще породистее и красивее.

Я проводил их долгим взглядом, покачал головой. Может, в чем-то Аш и прав. Деньги правят миром. Если ты богат, то будешь вкусно есть, сладко спать, рядом с тобой всегда будут крутиться красивые женщины. Но будешь ли ты счастлив, еще неизвестно. Есть вещи сильнее денег. Точнее… я надеюсь, что есть. Хочу верить. Иначе зачем жить?

Что за бал такой странный? На балах вроде бы должны танцевать. А тут просто ходят по залу, болтают меж собой, едят и пьют. Или я все-таки чего-то не понимаю? Хотя одна подруга, с которой я когда-то прогуливался, сказала, что я пережиток. С моими взглядами и понятиями о жизни надо было жить лет четыреста назад. Или же уехать в империю, там, по слухам, все иначе.

Аш завертел головой: взгляд прицельный, ищущий. Наконец увидел кого-то, помахал рукой.

– Эскер, ты постой пока, – сказал он, – попей вина, развлекись, пообщайся. Я тебя найду. Если сможешь, подцепи девушку посмазливее.

– Я недостаточно богат для этого. И вообще пусть их собаки дикие цепляют!

– Какой гордый, – хмыкнул брат. – Ладно, я побежал.

– Давай, – кивнул я. – Развлекайся, но обо мне не забудь.

Последних слов он не услышал, затерялся среди толпы.

Я растерянно огляделся. Одному как-то неуютно. Вокруг холеные равнодушные лица, разноцветье нарядов, роскошь и богатство. Я тут как белая ворона в своей простой одежде. Да еще меч на поясе. Во-первых, мешает. Ножны бьют по ноге, скоро синяк будет. Не привык я к оружию. Во-вторых, почти ни у кого из присутствующих нет мечей. В лучшем случае кинжалы. Да и то так густо усыпаны драгоценными каменьями и залеплены золотом, что это уже и не оружие вовсе, а предмет украшения. Я со своим простым клинком больше похож на телохранителя или слугу.

Может, и правда вина выпить, как Аш советовал? Хоть какое-то занятие.

Подошел к ближайшему столику: тут столпились гурманы, пробовали вино, делали многозначительные мины, закатывали глаза, говорили о букете, урожае, способах изготовления. Кое-как протолкался, плеснул из первого попавшегося кувшина в чистый кубок. Попробовал. Вино оказалось красное, сухое, чуть с кислинкой, но вкус неплохой.

– Разве слугам позволяется пить вино господ? – скривила носик какая-то дама.

Личико бледное. То ли от обилия косметики, то ли сама по себе такая. Одета в пышное голубое платье, прическа – нечто невообразимое, запредельное.

– У нас демократия, если вы не знали, – проворчал тихо. – Так что слугой своего конюха обзывайте.

Дама возмущенно взвизгнула, сделала вид, что падает в обморок. Ближайший гурман тут же среагировал, подхватил и забормотал комплименты. Дама улыбнулась, что-то прошептала в ответ. Я отошел от греха подальше: нарываться незачем. А то еще выгонят с позором. Ашу вряд ли понравится.

Я маялся: вот не знаю, что делать, и все. Хоть волком вой. Чувствую себя не в своей тарелке. Вино пью маленькими глоточками. Не то чтобы пьянеть не хочу, просто к столикам меня теперь и пряником не приманишь.

Стал возле стеночки, где мягкие пуфы, но садиться не хочу, еще сгонят.

– Что делает столь наивный молодой человек в таком обществе?

Я обернулся. На пуфе сидела женщина лет тридцати пяти. Одета со вкусом, по последней моде. Все, что можно оголить, оголено. Из низкого выреза вызывающе выглядывают молочно-белые полушария. Грудь упругая, молодая, такой любая восемнадцатилетняя девушка позавидует. Дама глянула на меня с интересом, растянула густо накрашенные губы в игривой улыбке. Поигрывает кубком в руках, цедит вино по глоточку.

Я развел руками, вздохнул.

– Так уж сложились обстоятельства. Брат притащил.

– И кто же ваш брат, юноша?

– Аш Альен.

Она выгнула тонкую бровь дугой, стрельнула глазками.

– Так вы брат знаменитости, юноша. Как интересно. Голос приятный, грудной. На меня смотрит снизу вверх, хлопает длинными ресницами. Рот немного приоткрыла, быстро провела острым язычком по полным влажным губам. Словно бы невзначай, но видно: жест привычный, отработан до совершенства долгими тренировками у зеркала, а потом отточен на таких вот лопухах, как я. Сам того не замечая, я сделал шаг вперед, пальцы судорожно сжались, в голове со скоростью молит промчались сцены… гм… сцены. Иногда хорошее воображение играет злые шутки. Она заметила, с удововольствием улыбнулась, стала кокетливо поправлять прическу.

– Чем же знаменит мой брат? – спросил я.

Голос внезапно охрип. Я прокашлялся, смущенно отступил.

– Вы просто прелесть, юноша, – тонко улыбнулась она. – Аш Альен – наша знаменитость. Молодой, но очень перспективный маг, красив, остроумен, уже богат. Его давно желают связать узами брака. Многие девушки и даже женщины сгорают от страсти. Но он безумно влюблен в графиню Катрин, гостью мэра…

– Гм… интересно-то как, – пробормотал я, все больше смущаясь.

От дамы шел такой мощный зов, что голова закружилась, а внизу живота разгорелось пламя. Я нервно сглотнул, сделал еще шаг назад. Но она поймала мою руку, сжала в своей ладони. У меня в голове раздался мощный взрыв, вспышка, ошметки мыслей разлетелись по закоулкам.

– Молодой человек, вам плохо? – участливо спросила она, заглянула мне в глаза. – Вы так побледнели.

– Все хорошо, – пробормотал я. Постарался освободиться из плена цепких горячих пальчиков. Безуспешно, – просто жарко тут.

– О-о-о… вы правы, – воскликнула она, – многие даже падают в обморок. Если хотите, можно пройти в соседнюю комнату, там открыто окно и гораздо прохладней. Как вас зовут?

На меня посмотрела гипнотически, как кобра на крысу, закусила губку. В глазах ожидание, вопрос, предложение… мол, давай же, дурачок, соглашайся, будет хорошо!

– Эскер… – пробормотал я. Губы непослушные, язык вовсе еле ворочался, – Эскер Гар. Но я не думаю, что там будет прохладней.

– Может, стоит проверить, – обольстительно улыбнулась она.

– Э-э-э…

Кто-то взял меня за плечо. Я оглянулся, столкнулся взглядом со своим старым знакомым, начальником стражи Гента. Он весело подмигнул мне, потом повернулся к даме:

– Извини, Кларисса, но молодой человек нужен мне для очень серьезного разговора.

– Патрик, только не говори, что сей юноша обвиняется в преступлении или является важным свидетелем, – недовольно надула губки дама.

Глаза стали злые-презлые, она бросила уничтожающий взгляд на начальника стражи, сжала мою руку.

– Именно так, Кларисса, – твердо заявил офицер. – Извини, потом поболтаешь.

– Злодей Патрик, – погрозила пальчиком дама, с сожалением отпустив мою руку. – Ты мне ответишь за это.

– Всегда к твоим услугам, Кларисса, – галантно поклонился он и потянул меня в толпу. – Вина хочешь? – шепнул он мне.

Я глянул в свой кубок. Пустой. И когда успел вылакать? Или само испарилось?

– Не откажусь, – прохрипел я.

– Тогда пошли, – Патрик махнул рукой в сторону ближайшего стола. – Тебе нужно подкрепиться после такого.

Мы подошли, офицер бесцеремонно растолкал толпу, налил вина в мой кубок, себе взял чистый. Я сделал большой глоток: вино холодное, течет по пищеводу животворящей струйкой, но в желудке превращается в тепло. Патрик все такой же молодцеватый, подтянутый. Волосы напомажены, весь чистенький, строгий. Одет в простой мундир, у пояса короткий меч. Лишь перевязь парадная, отделана серебром. На груди орден, за что, не знаю, не разбираюсь в таком. На меня смотрит с насмешкой, но просто, без нахальства и пренебрежения.