Текст книги "Жемчужинка (СИ)"

Автор книги: Сергей Быков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 35 страниц)

Возникла у меня мысля, куда, а точнее – кому идёт весь цифровой прогресс, но даже желания проверить это не мелькнуло. Я не цифровой герой, я – отец, дед и пару раз прадед с огромным опытом воспитания, мне и на глаз всё прекрасно видно.

В общем, мы с Жемчужинкой теперь готовим вместе. Бо-о-льшие порции! Головастик на подхвате, естественно. Поймай краба! Поймай рыбу такую-то! Принеси гребешков среднего размера. Нарви вот этих водорослей. И так далее… А ещё дочь скармливала ему свои экспериментальные творения.

– Вкусно, Головастик, вкусно? – допытывалась она, вглядываясь в какой-нибудь очередной глазик головастого, которым в данный момент он держал Жемчужинку в поле зрения.

– Вкусно! – охотно соглашался Головастик, ловко закидывая в себя её готовку, – Очень вкусно, маленькая Хозяйка!

Дочь довольна, Головастик доволен, но объективности – ноль, вообще-то.

Поэтому не долго длилось сие благолепие. Я не только рассказал, но и предметно показал, что Головастик жрёт, в принципе всё, вплоть до камней. Понятие "вкусно" вообще мало совместимо с Головастиком. Как-то до сих пор такая подробность проскочила мимо Жемчужинки. Детское восприятие. Я ем вот это, значит, и остальные едят такое же. Ну, плюсминус. Даже бацхвари, как только у них появилась возможность, перешли на жаренье, печево, варево и иные шалости с термообработкой. Сырую рыбу если и едят, то такую, что и я кусочек съем с удовольствием. Есть тут виды не хуже отменного тунца, а то и получше.

Так что, откуда ей бы знать такие тонкости пищеварения моего пета. Головастик жрать всякую гадость на глазах маленькой хозяйки стеснялся. Поэтому от звания «Главного Пробователя саморучно приготовленных блюд» после того, как дочь отошла от удивления, Головастика отстранили и назначили кого? Правильно! Папу и маму! Я-то и раньше был дегустатором, суровым, но справедливым, а Ева на такое попадает не часто и уже, как правило, на доведённоё "до ума". Остальные вкусители ништяков – Рамзес, Люси, изредка – Ночка, и все друзья дочи – бацхвари.

То, что Жемчужинка может скормить салат посланцам – это, как раз, не удивительно, божественный ребёнок, понимать надо. Но вот то, что Рамзес жрёт морскую капусту, приправленную псевдо-оливковым маслом, острым перцем и толчёным орехом – вот это удивительно. Не его еда, как бы. Не для его вида…

– Гы-гыг, – отвечает он мне скалясь, – Человечек ты странный, брат. Я же Посланец Великой, могущественное, высшее существо! Могу всё! Даже съесть такую гадость! Кстати, Жемчужинка, очень вкусно!

– Спасибо, дядя Рамзес, – очень подозрительно прищурившись сквозь оскал улыбки, благодарит его дочь.

– Да, согласна, очень вкусно, – глянув на шакалоголового очень строго, поддерживает его Люси, – Пикантно, с мягкими нотками горчинки. Жемчужинка сегодня молодец!

– Спасибо, тетя Люси, -расцветает она!

– Да, приятно так хрустит на зубах, как свежее сено… – кивнул Рамзес.

– Молчи уже, – дёргает его за ухо Люси.

Кстати да, и правда вкусно получилось. О том, что если кому-то что-то не понравится, то об этом скажут честно и открыто, мы договорились сразу. И с посланцами, и с бацхвари, и между собой. Причём, о том, что у каждого могут быть свои собственные предпочтения, как вкусовые, так и пищевые, я очень много рассказывал дочери. Эти предпочтения, как индивидуальные, так и для целых народов, существуют. Одна селедочка сюрстрёмминг чего стоит. Эскимоса нельзя держать на банановой диете – умрёт. А папуаса Новой Гвинеи не заставишь жрать протухший тюлений ласт. А если наоборот, вполне себе будут довольны. Много я на эту тему рассказал дочери, да.

Не обошёл вниманием такое понятие, как национальные кухни. Я-то едал всякую за свою долгую жизнь. Не всякая мне нравилась одинаково, имею ввиду, как вся кухня в целом, но был у меня набор блюд из разных кухонь, которым я отдавал предпочтение. Однако, русская кухня у меня "изучена" рецептурно, довольно богато. Её мы пользуем регулярно. И, конечно же, большая часть блюд приморских народов, что Европы, что Южной Азии, связанных с морепродуктами, у нас в приоритете.

В общем, готовить я дочу учу, и научу. И, думается мне, со временем – очень даже неплохо, а скорее – отлично! Будут у неё выходить кушанья отменного вкуса и со всеми полагающимися прибавками магическими.

Ну, и ещё один «прокол» у меня вышел за время нашей зимовки. Хотя, проколом это назвать нельзя, ибо пение – большая часть формирования осознания ребенком себя, как части русского народа, прививка русского менталитета. Или кто-то думает, что я буду прививать Жемчужинке нагло-пиндосовскую вкупе с европоповским толеразмом, парадигму? Человека, преклоняющегося перед западными ценностями? Хе-хе-хе… Смешно.

Язык родной, прежде всего и формирует восприятие мира. Все эти сказки, считалочки, поговорки и, конечно, песенки. Песенки и за тем уже песни, без них никак. Все эти "Я на солнышке лежу, я на солнышко гляжу…" или "Если с другом вышел в путь, веселей дорога…", а за ними "Луч солнца золотого тьмы скрыла пелена…" Много, очень много успели композиторы и поэты Страны Советов написать для детей. Так много, что хватило на десятки лет вперёд, бери да пользуйся. Тем более, увы, в двадцать первом веке чего-то подобного уже не сочиняли.

И вот, почти сознательно, я стал петь Жемчужинке песенки. Колыбельные мы как-то проскочили, дочь засыпала, стоило только коснуться головой подушки или уютно устроится у Головастика в щупальцах. Как уже говорил, сначала детские, но так как память у дочи идеальная, то очень быстро перешел на более расширенный репертуар.Идеальный слух и модифицированное горло позволяло мне – всё! Все что захочу!

Но папа хитрый! Отдуваться одному я в принципе не собирался, не для того я палил свои певческие таланты! Буквально, с первых песен я припахал дочь петь вместе. И она делала это с удовольствием! Голос у неё был… как бы это сказать – восхитительный! Как и слух, кстати, ровно такие же, как и у меня.

Ева, как-то раз, послушав пение и дочи, и скромноё моё, улыбаясь, пояснила, что голос и слух – это у неё от меня, а от мамы – ещё кое-что. Пока Жемчужинка не вошла ещё в истинный свой голос, вот подрастёт, вот тогда… Она – будущая Сирена! И очень хорошо, что я занялся с ней пением. Прям очень и очень кстати. Ну, я как бы и сам знаю, а вот что такое Сирена, хотелось бы прояснить подробней. Так-то у этого слова есть несколько значений, но хотелось бы понять, что в него вкладывает божественная.

Сирена, как я предполагал и сильно верил, оказалась все же не гудок на пароходе, а та самая способность творить голосом прекрасные и ужасные вещи. Петь так сладко, что погружает слушателя в покой и наслаждение. Если Сирена захочет, то покой и наслаждение плавно перетекут в тихую смерть. Сирены могли своим пением укрощать ярость, злобу, горе, тоску и безысходность или – дарить всё это. Могли снимать боль, внушать уверенность в своих силах, бодрость, оптимизм или – ввергать в меланхолию и депрессию. Воздействовать пением Сирена могла не только на разумных тварей, но и на тварей неразумных. Всё это, и кое-что ещё, сверх того, могла делать Сирена. Потом, когда войдет в силу.

А пока мы с Жемчужинкой пели песни. Для себя, для других… Мы часто пели для бацхвари, для Рамзеса, Люси и Ночки. Для мамы Евы…

– Это всё прекрасно, – говорила божественная, – но нужно как-то развивать её голос, – она пощелкала пальцами, – более широко. Не знаю, как выразиться понятней, более жестко. С нагрузкой. Жемчужинка сможет, но ей это просто необходимо.

– А сама не запоёт? Твоя ведь дочь. Самой-самой из божественных богинь.

– Сами у неё только нехорошие словечки от тебя запоминаются, – погрозила мне пальчиком Ева, – остальному Жемчужинку надо учить, как обычного ребёнка. Что вложишь, то и получишь…

– Есть у меня одна задумка, – мгновенно сориентировался я, стараясь соскочить со скользкой темы "Великого и Могучего" ибо грешен, что уж тут… – Знаю, что может заинтересовать дочь. Попробую обязательно…

Но я не я, если бы не припахал к этому делу и других! Был коварный план «подставить» Рамзеса и Люси заодно, а вышло даже лучше. Надо было лишь мне самому подготовиться как следует. И вот однажды…

– Дядя Рамзес – пой!

Это я коварно подговорил дочь наехать на посланца. Обещал хорошую шутку и безобразия. Ещё бы доче не согласится.

– Не умею! – мотнул ушами и хвостом одновременно шакалоголовый.

– Врёт! – это я вставил.

– Что! Брат, ты что с ума сошел? Это когда я пел? Где я и где – пой! Это вы поёте – заслушаешься, а я только рычать, выть и горлом клокотать способен.

– А как же – Я Высшее Существо, Посланец Великой, могу всё!

– Э-э-э… – подвис Рамзес

– Вот тебе и э-э-э…

– Да! – через пяток секунд радостно оскалился Рамзес и щелкнул пальцами, – Ты раскрыл меня, человечек! Обнаружил мой тщательно скрываемый секрет! Я, Рамзес, Посланец Великой – не могу петь! Ха! – ткнул в моём направлении посох Утренней Свежести Рамзес.

И смотрит на меня так хитренько, прищурив глазки от удовольствия. Мол, получи! И что ты будешь делать теперь? И Люси смотрит выжидательно и дочь смотрит заинтересованно. Но меня, многомудрого, можно ли так просто провести? Да не смешите мои тапочки!

– Говоришь, горлом клокотать можешь? Фырчать низко, рычать, тянуть высокую ноту, воя?

– Ну-у-у… – Рамзес сразу почувствовал подвох.

– Доча, спроси у дяди Рамзеса – может?

– Можешь, дядя Рамзес, – радостно улыбаясь, тут же повторила она. И поди попробуй соври!

– Ну-у-у-у… Могу. – ответил Рамзес с таким выражением морды, словно в омут с головой бросился.

– Дамы и господа, леди и джентльмены. Доча! Разрешите представить удивительный и прекрасный, в своём роде, музыкальный феномен – горловое пение. Распространено на многих территориях, там, откуда я родом. Сибирь, Тибет, Монголия и кое-где ещё местами. Конкретно я сейчас покажу хоомей – горловое пение народов Тувы. Там много стилей, но я продемонстрирую простой пример "высокого голоса" и "низкого голоса".

Мастер хоомея может тянуть мотив на одном дыхании от минуты до полутора минут. Самые-самые – до двух минут. Это, с учётом того, что они не просто не дышат, а вибрируют чуть ли не всем организмом, и это на самом деле круто. Очень круто.

Ну, дыхалка у меня ого-го, а выносливости и того больше! Слух и голос в полном порядке, и, конечно, я предварительно потренировался, да. А значит, закроем глаза, вдохнём поглубже…

Если ты не слышал горлового пения, рассказать на "пальцах", что это такое, невозможно. Можно лишь сказать, что в хоомее можно придерживаться какой-то определённой мелодии, можно с нею импровизировать, а можно впасть в полную свободу импровизационной нирваны. Всё хорошо зазвучит, если душа поёт. Ибо по моёму твёрдому убеждению, спеть без слов, одним горлом можно только через душу.

Я долго тянул мотив, минуты четыре. А когда замолчал и открыл глаза, то увидел отвисшие челюсти Рамзеса и Люси, совершенно желтого Головастика с выпученными глазами, хотя куда больше! Эмоции, которые меня от него захлестнули, можно было бы расшифровать как – а что, так можно было?! Ну и, на сладкое, совершенно восторженную дочь.

– Папа, – настолько звонко завизжала она, что почти оглушила,– Это так здорово! – Прыгала она, хлопая в ладоши, – Ещё! Ещё хочу! Пожалуйста!

– Брат! – шмякая широкими ладонями с когтистыми пальцами, вывесил язык Рамзес, – Респект тебе и уважуха! Удивил!

– Очень необычно и завораживающе! – покивала головой Люси.

– Хозяин, это прекрасно! – булькал Головастик.

– Папа, ещё!

– Давай, брат!

Ожидал я произвести впечатление, но, честно говоря, не да такой степени. Но теперь – что уж, выпустил джина из бутылки…

– Вам хочется песен? Хе-хе… Их есть у меня!

Вторую композицию я практически прохрипел. По-моему, этот стиль называется кыргыра. Очень брутальная штука! Тяжелая в исполнении, но я справился.

– Здорово, здорово, здорово! – подскакивала в возбуждении дочь, – Я тоже так хочу.

– Раз хочешь, значит – будешь! – поймал и посадил я её к себе на колени, – Но сейчас у нас на кону более важный вопрос, – я наставил палец на Рамзеса, – Ну чё, брат!? За базар ответишь? Профырчишь, проклокочешь горлом что-нить коротенько? Сам сказал, что такое можешь. Или опять сольёшься, упирая на свою несостоятельность, как всемогущего существа?

– Ты коварный! Какая я же ты устрица! Жучило! Я бы и иное сказал, но тут женщины и дети!

– И?

– Ты думаешь, самый умный, а я – пальцем деланный? Фы-р-р! – уничижительно фыркнул Рамзес, – Только одна секунда!

Он и правда исчез и тут же вновь явился, можно сказать, мигнул.

– Вам хочется песен? – окидывая горящим взглядом меня, улыбающуюся Люси, потирающую ладошки Жемчужинку, – Их есть у Рамзеса!

Шакалоголовый задрал голову… и выдал фырчание-рычание на низких нотах, очень низких, даже ниже ноты соль местами. Мелодия очень странная, но торжественная такая. насыщенная. Если бы нечто подобное исполняли жрецы Египта или там Перу, встречая восход солнца на вершине пирамиды, оно бы прям к месту пришлось. Рокот его голоса наполнил пространство большой пещеры отраженным эхом, и стало казаться, что не он один тянет мелодию, а целый хор. Очень всем понравилось.

– Дядя Рамзес! – вскричала дочь, – Зачёт тебе!

– Дорогой, это было неплохо, – улыбнулась Люси.

– Неплохо, – возмущенно-наигранно воскликнул Рамзес, – Дорогая, я был великолепен, как никогда.

– Долго тренировался, брат! – намекая на его "мигание". Времени, на самом деле, в этот момент могло пройти – годы. Для посланцев, как уже говорилось, оно не линейно.

– Что за инсинуации, брат! – скорчил непонимающую морду Рамзес, – Секунда – и я готов. Я же не слабый человечек, а высшее существо, гыр-р-р…

– Читер ты цифровой, – хмыкнул я, а глазами маякнул дочери на Люси. Жемчужинка вмиг сообразила.

– Тётя Люси, и ты пой! – наставила на неё пальчик дочь.

Люси, не вдаваясь в прения, мигнула, как и Рамзес.

Рамзес. Снисходительно улыбнулась и загудела, засвистела и зажундела высоко и очень завораживающе. Кажется, этот стиль в хоомее называется – муха.

– Лепо, лепо! – шмякая ладонями, возбудился Рамзес, – Почти как я, и гораздо лучше Мо!

Я тебе дам, – ткнула в бок кулачком Рамзесу Люси, – почти как я!

– Но что лучше брата, ты похоже согласна.

– Дядя Рамзес, – руки в боки, заявила дочь, – я сейчас тебя укушу!

– Ах! – хватая дочь в охапку Рамзес прошелся по её щеке языком-лопатником – Какая сладкая!

– Фу! Фу, дядя Рамзес! – верещит довольная дочь – Не делай так!

– Сладкая! – довольно закатывет Рамзес глазки.

Нам было здорово, весело…

– Хозяин, – вдруг пробулькало в голове, – Головастик тоже хочет попробовать.

– Что? – Жемчужинка мгновенно повернулась к моему пету, – Головастик хочет петь? А он умеет?

Дело в том, что головастый так и не оставлял попыток научиться говорит голосом. Все "технические" возможности у него для этого были, но пока воз и ныне там. Что за системный запрет стоял на речи Головастика, никто понять не мог, а Ева на этот вопрос только улыбалась.

В свободноё от "работы" время он всё так же тренировался, извлекая из себя огромную массу звуков. Он регулярно веселил дочь и малышню бацхвари своими руладами к полнейшему их восторгу.

И, надо сказать, он мощно преуспел в сем деле. Среди всяческих фантастических, экспериментальных и "неземных" звуков, Головастик освоил массу звукоподражаний реальных. Он мог изобразить любые природные звуки. Хошь вой ветра, хошь шелест волны. Любой звук животного происхождения, если хоть раз его услышал. Он даже научился изображать музыкальные инструменты. Волынку и барабан, свирель, хотя предпочитал всё же играть на скрипке вживую. Так, говорил он, естественно и правильно. В общем, Головастый был в извлечении звуков многокрут, только речь изобразить не мог. Такая вот засада. И вот теперь…

– Головастик очень хочет попробовать, – пробулькало в ответ, – Прямо сейчас!

– Внимание, – хлопнул я в ладоши, привлекая внимание Рамзеса и Люси, – сейчас будет сюрприз. Головастик – давай!

И он дал! На его теле открылись дыры и щели, и пространство пещеры наполнилось переливчатым многоголосьем высоких и низких нот, их широкими октавами. Не знаю, как посланцам, а этому живому "органу" дышать не требовалось, гудеть он мог бесконечно. Не знаю, что там в голове у Головастика, какой композитор сидит, но, честно говоря, он заткнул нас за пояс легко и непринуждённо! Это было феерично…

Когда, после окончания "концерта", все выражали полный одобрям Головастику, хлопая и восхваляя, я только и мог в восхищении и без всякой зависти констатировать…

– Вы все, чертовы цифровые читеры!

Результат всего этого, которого я и добивался – дочь начала разрабатывать горло. Скрипеть, жундеть, клокотать и всячески самовыражаться. Наставником тут выступал я, но больше всего Головастик.

Но это оказались не все последствия нашего импровизированного концерта. Бацхвари, услышав нас, звуковые колебания отлично разносятся под каменным сводами, скопились в проходах и на краю периферии пещеры, и с удовольствием нас прослушали.

Сами они никогда не лезли под грозные очи посланцев при их посещениях, а тем более, Евы. Всё как-то старались не мелькать под носом и не отсвечивать перед глазами. Нет, они их не боялись, но очень сильно уважали. Налетев, однажды, на гнев божественных сущностей, девятый народ считал за лучшее быть от них слегка подальше, так оно спокойней будет. Но против божественных звуков, как они сами признались, устоять не смогли. Притянулись как магнитом железные опилки.

Оказалось, что у бацхвари есть нечто подобное горловому пению. Их мешки под подбородком могли знатно раздуваться и резонировать, за счёт чего бацхвари выдавали знатные рулады с большим разнообразием тонов и регистров. Такой себе самобытный хоомей в исполнении больших лягушек. Хотя, оно даже близко не похоже на лягушачье кваканье в пруду. Чуть позже они продемонстрировали своё умение. Очень интересно было слушать. Нам всем понравилось. И мне, и Жемчужинке, и головастому, и даже Рамзесу с Люси.

– Почему же вы раньше этого не делали?-спросил я ещё тогда Старого.

– Не то было время для песен, – ответил он, – Племя медленно угасало, чего уж горланить, где уж тут веселится. А теперь, – продолжил он на незаданный мной вопрос, – всё иначе. С пошлого сезона у нас не погиб ни один соплеменник. Снова женщины родили семерых малых. Мы сыты, одеты, у нас появились различные инструменты. Ушедшие Боги явили нам свою милость, послав сначала тебя с акваматом, а потом Жемчужинку – Сокровище Народа. Да, – закатил он удовлетворённо глаза, – теперь всё по-другому. Что же не спеть, коль умеем.

Так дальше и повелось,"голосили", так стали это называть, довольно часто. Иногда кто-то один или вдвоём, тихонько, почти кулуарно. То Головастик солировал, а то бацхвари, я тоже иногда подключался. А когда прошло время и Жемчужинка освоила горловое пение, мы часто «голосили» так, что, наверное, за километры было слышно. Иногда все вместе мы давали грандиозные концерты. Я, дочь, Головастик, Посланцы, девятый народ… Просто так, для себя, для удовольствия… Собирались где-нибудь на пляже, под лучами заходящего Голубого Ока и давай импровизировать! Этот грандиозный хор нужно было слышать, словами такое не передать. Разве что записать и скинуть Утятам, пусть охренеют там, у себя, в песочнице, как мы тут развлекаемся…

Глава 16

Носы тримарана «Принцессы Мио» легко режут прозрачную, изумрудно-синюю невысокую океанскую волну. Ветер поёт в парусной оснастке, поскрипывает такелаж, и любопытные чайки летят параллельно яхте, кричат, довольно немелодично, а иногда и противно, но вот парадокс: для моего уха вполне благостно. Солнце, воздух, брызги…

Сам я балдею в кресле-качалке и ничего не делаю, и только иногда, лениво, руковожу моей шустрой командой. Да, у меня целая команда, хоть особой нужды в ней нет, катамаран и строился с учётом, что им можно управлять в одиночку, настолько он маготехнологичен. Но раз Жемчужинка изъявила горячее желание стать настоящей морской волчицей, то разве кто против? И, конечно, рядом с ней дюжина верных друзей-бацхвари. Уже не головастики, а вполне себе юные лягушата. Повзрослели, "заматерели", хе-хе… Впрочем, и дочь к моменту отправки в плавание нашей слегка усовершенствованной и подросшей флотилии, опять немного, но скачкообразно подросла. Теперь ей лет девять-десять. Бодрая, энергичная, уверенная в себе сударыня! Уже немало знающая, кое-что могущая, а в чём-то даже уже умелая. Готовка, кстати, на всю банду – это её.

Вот и шуршат они "по морскому хозяйству". Тянут шкоты, крутят лебёдки, драют не только палубу, но и всё остальное… Единственно, к чему у них нет, пока, доступа – это стоять за штурвалом. Тут у нас бессменный рулевой Головастик. Он же бдительное око, чтобы кто-то куда-то не влез. При необходимости – скорая техническая и просто помощь, страж и сторож, ну и много всего по мелочи.

Дочь и её команда не только "управляют" тримараном, но и учатся, естественно. Прежде всего, управлению корабля, его возможностями, механизмами, простыми и магическими. Как, что и почему всё это работает.

И не только этому, а вообще всему, что даю я, Старый или кто-то из старших лягуш. Если мы останавливаемся около острова, то уроки проходят на суше, а если в море, то к вечеру на палубу выгружаются нужные специалисты.

Мы, после окончания штормов, третий месяц неспешно плывём вдоль островов Великого архипелага. Где-то задержимся на день или два, на каком-то острове с неделю и даже больше. Мимо каких-то просто проплываем, не останавливаясь.

Я, следуя собственному плану, часто в "одно лицо", так сказать, высаживаюсь на заинтересовавшие меня острова вместе с дочерью и, естественно, с Головастиком. Иногда – подходя к острову на «Принцессе», изредка просто прихватив дочь – слетаю.

Я стараюсь показать Жемчужинке всё многообразие мира Океании. Его краски, звуки, живое и неживое, и «полунеживое живое». Обычное и привычное для меня, и совершенно экзотическое. Рассказываю в меру своих сил, образования и понимания, что и как…

Мир подводный, мир подгорный, мир суши, с его разнообразнейшими ландшафтами и климатическими зонами. И ещё множество миров, больших и маленьких. Царство кристаллов и металлов, что, в какой-то мере, родственники. Империя растений и полурастений, опасных, полезных, ядовитых, вкусных, каких угодно всяких, но среди которых нет ни одного бесполезного. Мир животных и насекомых. Вселенную грибов, что по видовому количеству, пожалуй, переплюнет всех разом. И о многом другом…

И да, я могу показать лишь малую часть всего этого, а уж рассказать внятно – о ещё меньшем. Гораздо меньшем. Но я стараюсь…

Божественная Ева, мама Жемчужинки по факту, и как бэ моя официальная если не жена, то женщина – общий ребёнок это не баран чихнул – помогает мне в этом. Несколько по-своему, редко, но помогает.

Иногда появится, заберёт дочь и что-то там с ней мутит. Шушукаются, хихикают, ручками шаманят. Иногда вовсе куда-то пропадут…

Ответ на незаданный вопрос всегда один: это наши женские штучки. Знаю я эти штучки, да. Но магией с дочерью Ева точно занимается, и это хорошо. Как и я сам, как Рамзес и Люси, а что-то постоянно лезет из дочери само собой. Как и обещала божественная, Мать-Природа подсказывает.

Жемчужинка в магическом плане развивается хоть и плавно, без рывков, но уверенно. Они, дочь и посланцы, уже не играют в смерчики и водоворотики в блюдце, они ими играют прямо в бухте. И масштаб "юнитов" уже очень поболе будет. Мало того, они ими сражаются. Удержать концентрацию, к примеру, своего водяного "бойца", разрушить, впитать чужого. Уклониться, отступить, напасть на ослабленного, замешкавшегося – вот как они теперь развлекаются.

Но не только, они ещё много созидают. Они строят дворцы и замки из песка, льда и воды. Подвешивают радуги из тех же материалов. Нагоняют мини-тучки с дождём или снегом. Создают цветные картины из ярких бабочек и жуков, заставляя их выстроиться в нужном порядке. Или выделяют кристаллы соли из морской воды и создавали из них удивительные, ажурные цветы и снежинки.

Во многом из этого я уже давно не принимаю посредственного участия. Отстал по мастерству. И чем дальше, тем больше отстаю. Я ещё многое могу и даю Жемчужинке в практическом плане работы ручками. Причём, во многих сферах "прикладного творчества". Я силён в ядах и в их производных. Могу многое показать и рассказать об электричестве. Но во многом дочь уже сильнее меня. И мне, слава богу, хватает понимания, что так оно и должно быть. Только гордость за Жемчужинку, только удовлетворение счастливого отца! Я как воспитатель куда как опытнее и на три головы превосхожу все эти магические шалости. Ибо не они делают человека человеком и даже мага – магом. Вовсе не это. Менталитет, парадигма восприятия мира, мироощущение, если хотите, моральные принципы и социальные поведенческие реакции – вот что главное.

Вот их я и вкладываю в голову дочи денно и нощно, так как я это понимаю, так как я это вижу. И да, делаю некую кальку со своего мироощущения, прививаю свои моральные установки. Ибо так и надо. Ибо, когда вам говорят различные деятели, что тем самым вы ограничиваете своего ребёнка, подавляете, навязываете свою картину мира, а это ая-яй, как нехорошо, и даже отвратительно, знайте – они лгут вам! Не просто лгут, они ждут! Ждут, словно грифоны-падальщики, когда вы ослабите контроль над своим ребёнком, отвлечётесь на повседневные заботы, на выстраивание успеха или карьеры, пустите дело на самотёк, мол и так сойдёт и… они тут как тут! Они подхватят чистое сознание вашего сына или дочери, обволокут и заинтересуют, подсунут "вкусное и запретное" и привьют своё видение мира. Совершенно нагло, на голубом глазу сделают то, за что пеняли вам, навяжут свою картину мира. Свои парадигмы и свои моральные ценности. И они, ценности эти, будут "правильными", но точно не с вашей точки зрения! Потому что это их ценности, а не ваши. И не важно, что вам они могут не понравится, мягко говоря, дело-то сделано. Дети уже не только не дети, но даже уже не ваши. А вы сидите одинокие на морском берегу и удивляетесь "разбитому корыту"…

Был однажды у меня случай, так, маленький пример черствости и в каком-то смысле даже – жестокости. Собственными ушами довелось услышать, как одна взрослая, холёная и, похоже, весьма успешная "леди" заявила своей старенькой матери, что мол мы тебя, если что, похороним, всё честь по чести, не волнуйся. Но на могилку ходить не будем.

Сука, хотя бы промолчала! Не хотела ходить на могилу, да и бог тебе судья, матери-то зачем такое говорить при жизни! В чём глубокая задумка?!

И надо было видеть лицо матери… Она ничего не сказала в ответ, только достала простенький платочек и промокнула набежавшую слезинку. Наверное, порадовалась, что хотя бы похоронят по-человечески, а не кинут в безымянную могилку от соцорганизации.

Но это я так, отвлёкся. Старость, что тут поделаешь. Чуть отвлечёшься, так сразу и тянет порассуждать о высоком. О важном…

Летовать, такое вот слово в противовес «зимовать», мы остановились в удивительном месте. В принципе, Великий Архипелаг вообще богат на удивительные места. Если бы существовала полная его виртуальная карта, то куда ни ткни – попал бы в удивительное место. Если не с первого раза, уж со второго – точно.

Таким вот и оказался встреченный и очень скромно разведанный нами кластер. Он нас соблазнил, в первую очередь, тем, что пять десятков разновеликих островов располагались очень компактно. Они как бы прикрывали друг друга, имели разнообразные климатические условия, рельефы и, соответственно, разнообразную флору и фауну.

Меж некоторых островов расстояние было совершенно "детское". Сто пятьдесят, сто метров. И даже пятьдесят, а в одном месте – не более тридцати. Удобно само по себе, а по обновлённым условиям для девятого народа, они могли тут пожить года три-четыре, особо никуда не дёргаясь. И такая пауза в их вечных скитаниях весьма была бы полезна для племени. Но на этом все плюсы не заканчивались, а только начинались.

Минимум три острова среднего размера этого кластера, которые мы обнаружили сразу, относились к экзотам с умеренно опасной живностью. Один, условно, экзот насекомышей. Второй – исключительно царство растительности. Однако, она не только заполнила все обычные экологические ниши, но и освоила всё остальное. Летала, ползала, плавала, бегала и ходила… Третий остров-экзот являлся миром кремнеоргаников. Это не кристаллиды Теллура, где сама жизнь – странные кристаллиды, это жизнь, основанная на кремнии, а не на углероде, как у земных организмов.

Как понимаете, походить, поудивляться, поизучать и затариться необычным хабаром на этих экзотах нам с дочей сам бог велел. И это – не считая других островов, некоторые из которых были тоже весьма интересны, при том, что мы никуда ещё особо не лезли.

Потом, не спеша, этим займёмся.

На летний сезон мы выбрали замечательный остров – большой, почти круглый аттол! Кольцо суши, местами довольно широкое, заключало внутри себя круглую же, километрового диаметра лагуну. Мелководную, богатую живностью и практически безопасную. Лишь единственный, довольно узкий вход снабжал лагуну свежей морской водой.Над уровнем океана остров возвышался, примерно, метров на десять, и был довольно густо покрыт тропической растительностью.

Богатые, широкие, белоснежного кораллового песка пляжи окружали аттол с внешней стороны. И если со стороны, обращённой внутрь островного кластера, прибойной волны почти не было, то со стороны, открытой океану, на пляж накатывали длинные, когда пологие, а когда высокие и крутые волны. Днём и ночью, в любую погоду, безостановочно.

Лишь при отливе они шумели где-то там вдалеке. И да, при отливе дно оголялось метров на сто, со всех сторон. Богатые, как понимаете, угодья для собирательства.

Но самый главный плюс аттола Кольцо, мы с дочерью так его и назвали, являлась пресная вода. В южной оконечности атолла, если так можно выразиться, чуть более широкой, возвышалась небольшая гора. А может, скорее, очень высокий холм, с довольно изрезанным рельефом. Щели, овраги, узкие промоины и небольшие пещерки. Вот из них, из некоторых, текли мелкие ручейки, что у подножия холма собирались в невеликое озерцо в пологой впадине, а уже из него истекал довольно бодрый ручей, который устремлялся в океан. Всё вокруг заросло не только всяческой относительно бесполезной растительностью, но и деревьями и кустами с вкусными плодами и ягодами. Шикарное место для летней стоянки.

Но самая главная жемчужина этого островного "сборища" таилась внутри него! Закрытый со всех сторон другими островами от ветров и бурь, в тихом "пятачке" покоился воистину удивительный остров. Небольшой, километров десять в диаметре. Если смотреть сверху, слегка похож на упитанную шестилучевую морскую звезду. С короткими ножками… Я его, после тщательной разведки, таки назвал – Розовая Звезда. И поверьте, было за что!