Текст книги "Фидель. Футбол. Фолкленды: латиноамериканский дневник"
Автор книги: Сергей Брилёв
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
Но «социалистический плюрализм» дискуссий не подразумевает. Какие дебаты?! Вместо этого была проведена встречная кампания за встречный референдум. В результате девять десятых граждан Кубы высказались за сохранение социалистической модели. А как ещё может быть в стране, где мало быть просто лояльным, а надо быть активистом?! Ну а на диссидентов обрушилась новая волна репрессий. Тем более что пока кубинские диссиденты изучали опыт советских единомышленников времён 70-х, в кубинском ЦК (это известно достоверно) изучали опыт России 90-х. Но изучали, толкаясь от обратного: на предмет того, как систему не развалить, а сохранить.
Так каков же дальнейший сценарий?
Всё-таки иногда даже Рауль выступает публично и проговаривается. В ожидании прилёта в Гавану Владимира Путина, уже в аэропорту, Рауль подошёл к российским журналистам. И сказал дословно: «Такого авторитета, как у Фиделя, на Кубе уже больше не будет ни у кого. Только партия гарантирует преемственность и единство нации».
Итак, не один вождь, но одна партия как «несущая конструкция». Вот и Фидель, когда попал на больничную койку, передал свои полномочия не одному только Раулю, а как бы целой группе доверенных членов Политбюро. Естественно, бразды правления оставались всё равно у братьев Кастро. Но этот переходный период как бы «коллективного правления» – своего рода смотрины.
В этом смысле интересно было узнать, кого же из всего этого «коллективного руководства» возьмёт с собой Рауль, отправляясь в аэропорт «Хосе Марти» встречать и отвозить к больному брату Уго Чавеса. Закрытость кубинской власти такая, что остаётся обращать внимание хотя бы и на такие протокольные намёки. Так вот. Из всех членов кубинского Политбюро Рауль Кастро брал с собой в аэропорт не кого-нибудь, а всё того же «реформатора» Карлоса Лaxe. На рубеже веков «преемника» видели именно в нём.
Впрочем, любая такая «политология намёков» может оказаться умозрительной и случайной. В конце концов, на Западе тоже тщательно изучали и анализировали расстановку членов Политбюро на трибуне Мавзолея, но приход Горбачёва всё-таки просмотрели. Чему же верить?
Мне повезло. Осенью 2006 года мне выпал редкий шанс не гадать на кофейной гуще, не спотыкаться в этом мире полутеней, а поместить Кастро под яркий свет мощных юпитеров. Ко мне в московскую студию пришёл сам Фидель Кастро. Точнее – Фидель Кастро Диас-Балларт: сын и практически двойник команданте [20]20
Мать Фиделя-младшего, Фиделито – Мирта Диас-Балларт, которая была единственной законной женой Фиделя-старшего. Они познакомились ещё до революции, в университете. Они поженились в 1948 году, через год родился Фиделито, а в 1955 году Кастро и Диас-Балларт развелись. Далее последовала целая интрига, по итогам которой Фидель добился, чтобы сын достался ему. После революции мать Фиделито, как и многие другие старые аристократы, эмигрировала в Мадрид.
[Закрыть].
Когда-то и Фиделито тоже записывали в «преемники». Как бы то ни было, статус единственного законного сына вождя позволяет ему быть в своих рассуждениях куда более свободным, чем большинству даже «авангарда». Готовясь к интервью, я попросил редакторов сделать мне подборку последних статей и выступлений Фиделито, который занимает пост советника председателя Госсовета Кубы (то есть советника отца) по вопросам науки. В одной из этих статей я нашёл такую мысль Фиделито: «Куба – пример того, как посредством образования, науки и технологии можно бороться с неравенством при распределении богатств».
Вот от этой цитаты я и толкнулся, когда Фидель-младший согласился ответить и на каверзные вопросы. Я сказал ему, что в теории полностью согласен. Но я знаю и о кубинских реалиях. Особенно про карточки на еду. И это в стране, где столько солнца, что даже строят «теплицы наоборот» (то есть не задерживают тепло стеклом, а прикрывают грядки чёрной материей, чтобы не так светило). Но даже и в таком раю – дефицит продуктов. Вот так подобрался я и к вопросу обо всей системе. А именно: что в большей степени привело к такому положению дел? Внешняя блокада со стороны Соединённых Штатов или всё– таки и ошибки во внутренней политике? Например, социалистическая модель экономики, от которой здесь, в нашей стране, мы уже многие годы как отказались...
Надо отдать должное Фиделю-младшему. Пока я развивал свою мысль, он и бровью не повёл. Хотя вопрос-то, конечно, для представителя кубинского руководства был крайне тяжёлый и неудобный. Вот и Кастро начал плавно: «Давайте не будем, так сказать, слишком упрощать наши реалии. Анализируя кубинские реалии, нельзя зацикливаться на каких-то одних примерах». Но вот дальше из его уст прозвучали удивительные откровения – даже при всей их витиеватости и при том, что каждую свою смелую мысль он сопровождал оговоркой. Для простоты восприятия разделю страницу пополам. Справа – «сухой остаток» смелых мыслей. Слева – та «обёртка», в которую Фиделито их помещал.
Откровение
Объяснять дефицит одной только американской блокадой – это, наверное, делать из неё, как говорят в России, «козла отпущения». Но есть и другие проблемы, которые, я думаю, касаются не только того, какие могли быть совершены ошибки в применении законов экономики или от незнания этих законов.
Думаю, что дефицит у нас связан с разными причинами. В том числе с тем, что производительность труда могла бы быть выше при большей мотивации рабочей силы. Мы – терпеливый народ, который ежедневно борется за лучший уровень жизни. Но такой уровень, где бы сохранялись самоуважение, образование, культура. Что же касается карточек на продукты, то и сам президент Фидель говорил, что мы хотели бы их отменить. Но это надо делать, не забывая о самых бедных. Так, чтобы никто не оказался за бортом.
Оправдание
Хотя я и хотел бы напомнить вам, что блокада, которая длится уже четыре десятка лет, нанесла нам ущерб на 90 миллиардов долларов, лишила нас доступа к рынкам технологий и финансов, превратилась в огромное препятствие для нашего развития, однако мы не приемлем и неоконсервативного фундаментализма, основанного исключительно на законах свободного рынка, без учёта этических моментов. Но в то же время даже в самые тяжёлые годы у нас не было бездомных детей или брошенных стариков.
Если читать только левую колонку, то по кубинским меркам получается очень даже самокритично. Но каждый раз за подобным откровением следовала каноническая оговорка. Тем не менее отдадим должное Фиделито, который согласился ответить на столь каверзный вопрос. Мучить его дальше означало бы потерять столь важного собеседника. Поэтому я дипломатично сказал, что «это – вечный спор левых и правых», и предложил сменить тему. Тем более что Фиделито курирует как раз ту область, где его отец рассчитывает на стратегический прорыв, который и позволит наконец обогатить остров.
После этого наш разговор развивался так:
БРИЛЁВ: Куба – одна из немногих стран, которые работают над новыми вакцинами против СПИДа. Как идёт процесс? На каком вы сейчас этапе?
КАСТРО (действительно заметно оживившись): Перспективные наработки есть. Но это – сложная работа. Кстати, как и работа над вакциной против рака, которую мы тоже ведём, и которая впечатлила даже федеральные власти США. Мы не можем сказать, что у нас уже есть волшебное решение. Но да, у нас есть очень компетентные организации и специалисты, которые работают в этой сфере. И я думаю, что результат их работы будет уже очень скоро. Хотя когда точно, сказать ещё нельзя.
БРИЛЁВ: В продолжение медицинской темы, с вашего позволения, несколько личных вопросов. Как здоровье вашего отца? (Разговор состоялся в октябре 2007 года. – С.Б.)
КАСТРО: Думаю, что мировая и российская общественность могли убедиться в прогрессе, когда на днях отец дал почти часовое телевизионное интервью. Не говоря уже об эссе на самые злободневные темы, которые систематически выходят из-под его пера. За последний трудный год таких публикаций было уже более пятидесяти.
БРИЛЁВ: Да, правда, взять хотя бы тот факт, что это ваш отец с больничной койки инициировал всемирную дискуссию о биотопливе.
КАСТРО: Да, да. Вот и верь после этого инсинуациям о его состоянии, с которыми выступают наши враги! Хорошо себе критическое состояние, если человек даёт интервью телевидению и пишет все эти эссе!
БРИЛЁВ: Да, в таком возрасте многие на такое не способны и в обычном состоянии...
КАСТРО: А он способен! И его эссе не просто связны, а системны и блестящи. Наверное, с его идеями можно и не соглашаться. Но даже его противники не могут отказать ему в логике, в связности, в глубине.
БРИЛЁВ: Но вы можете говорить о каких-то сроках полноценного возвращения отца к исполнению своих обязанностей?
КАСТРО: Не только я не могу. Это в большей степени медицинская тема. А уж если какой народ и прислушивается к врачам – это русские. Я-то знаю! После стольких-то лет, которые я здесь провёл!
БРИЛЁВ: Я просмотрел архив имеющихся у нас фотографий вас с вашим отцом. Там достаточно много снимков, когда вы ещё ребёнок, но очень мало сегодняшних фотографий. Как часто вы встречаетесь?
КАСТРО: Мы пребываем в положении, когда отец – политик и государственный деятель, который всю свою жизнь принёс на алтарь революции, посвятил служению кубинскому народу. На общение с семьёй времени остаётся крайне мало. Но мы встречаемся. В том числе и по работе. Главное в другом. Не важно, с нами ли он физически. Главное, что он всегда с нами в наших сердцах.
БРИЛЁВ: Извините меня за вопрос, но он неизбежен. С такой, как у вас, внешностью, с такой фамилией... Но вы всегда говорили, что у вас «никогда не было никаких политических амбиций», и уверяли, что вам «совершенно не важно то, что вы сын самого известного правителя обеих Америк». Это я цитирую ваше же интервью одной испанской газете. Неужели так оно и есть?
КАСТРО: Да, я это много раз повторял. В силу моего характера и профессиональной принадлежности, философски я не отношусь к детерминистам. Я не вижу, как соотносятся моя такая же фамилия и моя похожая на него физиономия с политическим курсом страны. К тому же Куба – никакая не монархия. В нашей стране есть Государственный совет, правительство. И у него есть из кого выбрать. Там собраны дивные кадры, которые могли бы прийти на замену. Я себя в этом коллективе не вижу. Хотя предсказывать будущее не может никто.
После интервью в студии я пошёл проводить Фиделито и сопровождавшего его посла Кубы Хорхе Марти Мартинеса до машины. На капоте звонко щёлкал на осеннем московском ветру флажок Кубы. Несколько трепетал и я, когда, убедившись, что оба гостя остались довольны интервью, решил воспользоваться моментом и спросить-таки у своего гостя, ждать ли на Кубе перемен.
«Знаешь, у нас своя перестройка уже состоялась. И раньше вашей. Называлась rectification, "исправление ошибок", – отвечал мне сын Фиделя и племянник Рауля, явно давая понять, что, по мнению кубинского руководства, и таких перемен достаточно. При этом Фиделито пронзил меня фирменным взглядом Кастро, от которого даже я, никак и ничем семье Кастро не обязанный, испытал очень странное чувство. Этот фирменный взгляд заставляет цепенеть и больше никаких вопросов не задавать. Есть, конечно, у семьи Кастро какая-то поразительная, метафизическая способность подавлять волю.
Впрочем, такие разговоры – действительно метафизика. А если рассуждать рационально, то у клана Кастро действительно есть все основания не суетиться. И не просто не суетиться, а быть уверенным в завтрашнем дне. Фидель-старший и его брат Рауль действительно сделали всё возможное, чтобы и после них власть на Кубе осталась за своими. И тому есть минимум три гарантии.
Первая гарантия – верный государственный аппарат. Тот самый «авангард», который сейчас по госпутёвкам отдыхает в валютных отелях Варадеро и, естественно, хочет свои привилегии сохранить. Кстати, сохранять при этом социализм вовсе не обязательно. Но это, конечно, пусть они сами решают.
Вторая гарантия незыблемости суверенной кубинской власти – военная мощь. Сошлюсь на редкое откровение всё того же Рауля Кастро. Своего рода «момент истины» наступил в мае 1993 года. Тогда кубинцам стало окончательно ясно, что они остаются в полном одиночестве: и Советского Союза больше нет, и новая Россия собиралась выводить с Кубы свою «учебную бригаду» (а наличие такой бригады, естественно, было важным «психологическим барьером» для США, которые в случае вторжения неизбежно соприкоснулись бы с российскими военными, что означало бы перспективу третьей мировой). Вот в этот момент Рауль и дал в общем-то сенсационное интервью мексиканской газете «Соль де Мехико». Когда читаешь это интервью, становится понятным, что обращался Рауль к аудитории не только мексиканской: обращался он и к США. Итак, Рауль решил вдруг вспомнить о том, как за десять лет до этого, в самом начале своего первого срока, на возможность американского вторжения на остров намекнул президент Рейган. Как выяснилось со слов Рауля, Гавана тогда обратилась к СССР: выступить с заявлениями, что Москва военного вмешательства США не потерпит. Ответ Москвы кубинцев ошеломил: «Мы не можем воевать на Кубе. Вы находитесь в 11 тысячах километров. Что же, мы туда отправимся, чтобы нам морду набили?» И вот, вспомнив об этом случае из начала восьмидесятых, в 1993 году Рауль ясно дал понять, что с тех пор Куба поставила и уже выполнила задачу стать самодостаточной военной державой, которая и сама может «набить морду» кому захочет. Судя по тому, что американцы так и не решились на вторжение и после ухода с Кубы российских войск, так оно и есть. Взять один только вариант контрударов по американским АЭС, который, как я понимаю, возник на рубеже 90-х: то есть тогда, когда Куба поняла, что на Москву надежды больше нет.
Итак, верный аппарат и военная мощь как главные гарантии стабильности суверенной кубинской власти. Но к этим двум очевидным гарантиям теперь может прибавиться третья – если мир хоть чему-то научил... Ирак.
И российские, и западные эксперты сходятся теперь в том, что нельзя было распускать саддамовскую партию «Баас»: организацию преступную, но и системную, в которой объективно был сконцентрирован значительный пласт дееспособных иракских управленцев. Распустили «Баас», изгнали баасистов из власти – и по сути распустили государство. Вот и на Кубе было бы верхом глупости после перемен начать «охоту на ведьм». Конечно, и в кубинской компартии хватает «идеологических карателей и садистов». Но в ней же собраны и большинство разумных национальных менеджеров: как и во всех соцстранах, на Кубе карьеру без партбилета было не сделать.
Вопрос в том, понимают ли это кубинские эмигранты, которые, естественно, станут главными советниками Белого дома, когда дело дойдёт до оценки кубинских перемен. Боюсь, что нет, не понимают. Про упёртых старичков с веранды ресторана «Версаль» в Little Havana в Майами я уже писал. Но также сошлюсь на очень пронзительный и очень показательный фильм «Потерянный город», который снял замечательный актёр и режиссёр Энди Гарсия – американский кубинец, который сложился и состоялся уже в изгнании.
Фильм про то, как Гавана и одна конкретная гаванская семья перенесли фиделевскую революцию. Хорошее кино. Его не портит даже то, что снималось оно, естественно, вне Кубы. Но зато Гарсия так тщательно отнёсся к деталям, так тщательно подбирал места съёмок, что временами кажется, что это всё-таки старая Гавана. В обоих смыслах этого слова: настолько похожими на колониальный «старый город» Гаваны выглядят иные пейзажи (вплоть до силуэта зданий) и с такой любовью воссоздана атмосфера старой, дореволюционной Гаваны. Иными словами, в том, что касается реалий до революции, получился эффект «фотошопа», эффект ювелирного фотомонтажа, как на Пятой авеню Майами. И это объяснимо: Гарсии, естественно, помогали – возможно, те самые старички, которые помнят всё.
Но совсем другое впечатление оставляют кадры, где описываются реалии после революции. Взять одну только сцену общения нового революционного руководства с посланцем СССР. К сожалению, даже у такого талантливого автора, как Энди Гарсия, получилась нелепая карикатура. Начиная с деталей (то, как на груди советского представителя развешены медали), заканчивая общей атмосферой. Удивляться нечему: Гарсия про это просто-напросто ничего не знает. Так же, как Ниноска Перес с «Радио Марти» не знала, как сегодня выглядит гаванская набережная Малекон, и ей об этом рассказал я, россиянин.
Понятно, в чём здесь главная опасность. Американские кубинцы имеют сегодня весьма смутное представление не только о деталях, но и вообще о логике жизни своей «исторической родины». А как они могут дать дельный совет, не зная реалий? Но ведь им, американским кубинцам, неизбежно предстоит сыграть значительную роль, когда, как я убеждён, в Гаване дойдёт до перемен: Америка ведь, естественно, не останется в стороне от перемен на острове всего-то в 90 милях от Флориды. Остаётся надеяться на то, что в Вашингтоне не пойдут на поводу у эмоций, а трезво оценят обстановку, памятуя опыт, приобретённый в том числе и в Ираке, где роспуск партии «Баас» привёл к параличу власти и такому насилию, с каким не в силах справиться даже самая мощная в мире армия США.
Одним словом (хотя мне и самому странно формулировать это так, как я это делаю после всех моих же рассказов об ужасах кубинского социализма), только сохранение здорового ядра правящей партии Кубы позволит удержать остров от стремительного превращения в очередную «горячую точку». А как уж там будет называться такая «стержневая» партия – вопрос второй. Мой прогноз такой: если партию сохранить, то она очень быстро избавится от советской бредятины, но продолжит исполнять роль «каркаса» страны. Само собой, она сможет состояться, только если наконец разрешить кубинцам объединяться и в другие партии. Хотя поначалу, уверен, будет такой же хаос, как в пореформенной России.
Если я прав, то Фидель и Рауль создали гарантии, чтобы и после их ухода власть оставалась за своими, за кубинцами. А портреты каких там деятелей будут на знамёнах такой партии– каркаса – действительно дело второе. Рискну предположить, что Ленин и Маркс исчезнут. А вот Фидель и Рауль? Ответ, что называется, 50/50. Всё зависит от того, какую часть идеологического наследства братьев Кастро будущая партия национального суверенитета вынесет на свои знамёна. Потому что, как ни странно, и через полвека после триумфа «бородачей» их точный портрет так и не написан. Как символы сопротивления Америке они бесспорны. Но что они сами хотели и хотят сделать с внутренним устройством острова? Где копирование советских порядков было вынужденным и лишь вошло в привычку, а где – сознательным и желанным?
Как ни странно, ответить на этот вопрос невозможно. Да и кого спрашивать? Что-то, может, и становится ясным из ответов Фиделя-младшего. Но вы же и сами видели, как он осторожен. Что до его дяди-«престолоблюстителя» Рауля, то мы уже слышали диаметрально противоположные отзывы о нём моей однокурсницы-вьетнамки и российского дипломата. Какой из этих двух пересказов более достоверен? Сегодняшняя Куба со всеми её советскими «родимыми пятнами» остаётся своего рода «кубиком Рубика». Впрочем, алгоритм кубика Рубика давно разгадан – пусть даже сегодняшние кубинские власть имущие и притворяются, что не знают, что это за кубик и что это за алгоритм.
Вот и отвлечёмся от кубинцев высокопоставленных, а обратимся к кубинцам рядовым. С ними я и Александра Казакова прежде всего и искали встречи в наш «хулиганский» заезд на остров летом 2006 года.
Мы тогда по Кубе хорошо поколесили. Через совхоз имени Ленина смотались на южное, карибское побережье, на берег залива Свиней, где даже попали на народные гуляния на «деревянные» песо. На запад ездили в Гавану. На восток – в Санта-Клару, в пантеон «Че» Гевары. Собственно, на выезде из Санта-Клары мы и подобрали очередных «голосующих», с которыми состоялся, наверное, самый внятный разговор о преимуществах и недостатках социализма.
Сначала – несколько слов об обстоятельствах встречи с этой молодой парой, для которой мы были, как я сказал, попуткой. На Кубе голосующие – везде. Настолько острым остаётся транспортный кризис даже с появлением льготной нефти от Чавеса и так называемых «верблюдов». «Верблюд» – это странная конструкция из грузовика, который тащит пассажирский фургон размером с пару «Икарусов», а формой – как двугорбый верблюд.
Впрочем, и этот зверь на дорогах редок. Вот и томятся на остановках десятки людей. На этих же остановках стоят специальные правительственные агенты, которые уполномочены останавливать любой проходящий транспорт и размещать на попутках людей. Исключение – автомобили со специальными бордовыми номерами для иностранцев. Такие машины уполномоченные не останавливают. Но многие иностранцы притормаживают сами. Из сострадания. Правда, залезать к нам, иностранцам с бордовыми номерами, не всякий решался. Всё-таки несанкционированный контакт с чужеземцами. Впрочем, на заправке на выезде из Санта-Клары пара молодых кубинцев, девушка и юноша, подошли к нам сами. Нам было по пути. Естественно, по пути мы разговорились.
Разговор, кстати, шёл на английском. Александра по-испански не говорит, а девушка оказалась будущим преподавателем английского. Студентка Университета Санта-Клары. По-английски говорила очень даже прилично. Вот и будем считать это пунктом первым. Очевидное достижение социализма: приличное образование даже в провинции. Кстати, с крушением соцлагеря в кубинской образовательной системе приоритетный русский был заменён именно на английский.
Но что она говорила! Очевидно, оправдываясь сама перед собой за несанкционированный контакт с иностранцами, первым делом сообщила:
– У нас самая лучшая страна!
– Очень может быть. Нам тоже очень нравится.
– У нас самая лучшая система!
– Ну, знаете, у нас такая же была. Всё-таки не лучшая...
– А вы откуда?
– Из России.
– О, «совьетикос».
– Нет, извините, слава богу, больше не «совьетикос», а русские.
– Почему?
– Вам самый очевидный пример привести? Который у вас перед глазами? Вы не обижайтесь, но мы вас везём, а не вы нас. И мы к вам можем приезжать, а вы к нам – нет...
– Ну и что?! Да, мы, кубинцы, в отличие от вас, иностранцев, выезжать за границу не можем. Но нам и не надо. Потому что наша страна – самая лучшая.
– Ну хорошо, а чем она самая лучшая?
– Фидель провел аграрную реформу!
– Ну да. Переселил крестьян из убогих лачуг в современные квартиры в пятиэтажках. Были мы в таких.
– Это временные сложности! Зато Фидель искоренил безграмотность!
– Ну а при чём тут учение Ленина?
– Как при чём?
– Ну посмотрите на «буржуазную» Аргентину, откуда родом был «Че». Там никакого Ленина в помине не было, а уровень грамотности – тот же [21]21
Про себя, чтобы окончательно не смутить собеседников совсем крамольными мыслями, я добавляю, что и Куба, и Аргентина столкнулись с массовой эмиграцией как раз самых образованных. В Аргентину они вернулись, когда была восстановлена демократия.
[Закрыть].
– Зато в порт Гаваны раз в год заходит корабль из Вьетнама, набитый бесплатным рисом. Так вьетнамцы благодарят нас за поддержку во время войны с американцами.
– Да, я знаю. В Музее вооружённых сил в Ханое этому посвящён целый стенд. Я сам видел.
– Вот видите! У нас нет голодных!
– Но нет и сытых!
– Во всём виновата Америка! Блокаде уже сорок лет!
– Ну, во-первых, я сам первый соглашусь, что политика Америки – это дикость какая-то.
– Вот видите!
– Но, знаете, Америку вам очень быстро заменил Советский Союз. Вы знаете, сколько вы нам, извините за выражение, стоили?
– Как это?
– Миллион рублей в день! Тогда это был, считай, миллион долларов.
– Не может быть!
– Может.
– Ну, мы Советскому Союзу до сих пор очень благодарны.
– Спасибо, конечно. Но вот вы мне сами скажите, когда был самый счастливый момент в истории Кубы?
– Родители рассказывают, что в середине восьмидесятых.
– Это они, наверное, вам рассказывали о «параллельном рынке»?
– А вы откуда знаете?
– Знаю. Параллельные рынки – это такие продовольственные магазины, куда можно было пойти и по повышенным ценам докупить либо вкусненькое, либо то, что не давала карточка.
– Да, вроде бы так. Я сама не помню. Ещё маленькой была.
– Ну вот, видите. Я кое-что про вашу страну знаю. Но обратите внимание: карточки сохранялись и тогда.
– Это для того, чтобы у всех был равный доступ к благам.
– Ну, тоже аргумент. Но, согласитесь, карточек не было бы, а был бы только «параллельный рынок», если бы продуктов хватало.
– Ну, наверное.
– А значит, что-то не так в сельском хозяйстве. Ну и при чём тут американская блокада?
– Я как-то про это не думала. Зато Фидель создал огромный корпус врачей! – Я к этим словам теперь ещё и сам добавлю то, что мне рассказал потом Фиделито. Куба ещё и производит совершенно новые вакцины. На каждого кубинского ребёнка их приходится по тринадцать, в том числе таких, каких нет в остальном мире. Кубинская медицина действительно на высоте, и на остров едут лечиться со всего мира. Правда, на это же есть и печальная ремарка, которую я привёл в разговоре и с девушкой из Санта-Клары, и с Фиделито:
– Да, но вы зайдите в аптеку и попробуйте найти на полках что-нибудь кроме зелёнки...
Не думаю, чтобы во время такого обмена мнениями кто-то кого-либо переубедил. Но вообще кубинцы, даже когда приводят канонические контраргументы, мнением россиян как раз очень интересуются. Они же видят, как из России стали приезжать не «совьетикос», а какой-то другой народ: побогаче и посвободней. Вот кубинцы и спрашивают, как это возможно. Но, конечно, вслух ещё боятся согласиться с рецептами, которые подразумевают отход от социализма.
Мы в России всё это уже проходили. И сделали свой выбор: трудный, болезненный, но прорывной. Но даже те, кто разочарован ваучерами, сталкиваются сейчас совсем с другими проблемами. В магазинах, в аптеках, в приёмных комиссиях вузов, в офисах риелторских компаний теперь нехватка не выбора, а денег. Это уже другая крайность. Но у нас есть выбор. А у наиболее продвинутых наших соотечественников есть возможность это приобретать. Таких продвинутых, кстати, всё больше. И следующим качественным переломом российского сознания будет, когда зажиточных и успешных людей будут не ненавидеть, а им подражать. На такой перелом, кстати, времени уйдёт значительно больше. Потому что, кажется, нелюбовь к успеху – это черта, которая возникла в русской массе задолго до социализма. Но это другой разговор. Про Россию. А я вернусь на Кубу и в Латинскую Америку.
И я не буду сравнивать Кубу с «переходной» Россией (слишком разные масштабы). Сравню её с тем, с чем сравнивает её сам Фидель. Он не раз говорил, что социализм для Кубы – возможность вырваться из «замкнутого круга» убожества и обречённости третьего мира. Вот и сравним Кубу с её соседями. И поймём, почему же среди них у Кубы так много поклонников.
А всё очень просто. Собственно, социализм тем и привлекателен (и опасен), что предлагает настолько простые и очевидные решения, что о последствиях никто и не думает. Ну, например, что делать, если не хватает денег на продукты? Проще всего – заставить вредителей-помещиков и вредителей-продавцов продавать еду по «народной цене», под контролем «народной власти». А ещё проще – отдать под «народный контроль» и землю: «всё вокруг колхозное, всё вокруг моё». А карточек у нас ведь никогда не будет, правда? И народный контроль никогда не превратится в диктатуру одной партии, правда? Болезни ведь бывают только у других, правда? Это у других колхозное – значит «ничьё». А у нас будет «наше». И таких мечтателей не отрезвляет опыт не только Кубы, но даже такой высокоорганизованной страны, как ГДР.
Но так уж устроена человеческая природа, что на чужих ошибках никто не учится. И вот уже и в остальной Латинской Америке – «левый марш». Любопытная примета этого марша – то, как авиакомпания «Кубана» стала использовать новые российские самолёты Ил-96. Она только приобрела эти межконтинентальные лайнеры, чтобы без транзитных посадок возить туристов из Европы. Однако всё чаще эти самолёты стали ставить на куда более короткий рейс Гавана—Каракас. Потому что только такой вместительный самолёт, как Ил-96, и способен перебрасывать в Венесуэлу такое количество кубинских советников, которые требуются теперь Уго Чавесу.
Новый «команданте» Чавес в действиях Фиделя находит ещё какую логику! Вот и разберёмся, в чём же точно за Фиделем идёт этот новый «знаменосец» Латинской Америки. И главное: в чём это выгодно, а в чём опасно для России.
Когда я готовился к своей первой встрече с президентом Чавесом, мне было с кем посоветоваться. Советовался я с президентом... Путиным. В мае 2006 года, по случаю 15-летия ВГТРК он принимал у себя в резиденции «Бочаров ручей» большую делегацию сотрудников «Вестей». Вот на этой встрече мне и представилась возможность поинтересоваться у президента России, что же за человек президент Венесуэлы: они ведь встречались уже не раз. В своём вопросе я сослался на свои тогда ещё «сторонние» впечатления: а как и многие, кто судит о Чавесе только по его выступлениям на митингах, и я полагал его таким «площадным забиякой». Когда я сказал об этом Путину, он посмотрел на меня очень странно: явно был удивлён и не согласен. Через год, когда президент вновь принимал группу телевизионщиков и я опять был зван в «Бочаров ручей», я принёс Путину свои извинения. Теперь я с Чавесом встретился уже трижды и понял, насколько же он сложнее. Чавес – делец.
Правда, нельзя сказать, что делец и трибун живут в нём раздельно. Нет, эти две его ипостаси ещё как между собой переплетены, и, на мой взгляд, это Чавесу и помогает, и мешает. Собственно, в этом и состоит главная задача – понять, где он революционер-трибун, а где менеджер. И кого в нём больше: эпатажного трибуна или расчётливого дельца.
Для начала, на моём личном опыте – о том, как Чавес умеет играть на публику.
Каким бы мимолётным ни было наше первое блиц-интервью на ступенях Пантеона Боливара в июле 2006 года в Каракасе, Чавес меня запомнил. Поэтому, когда в августе 2006 года он приехал с визитом в Москву, в его графике значилось уже и полноценное интервью со мной – в конечном итоге оно состоялось во «Внуково-2». Тогда я наконец толком разглядел его вблизи и увидел, каким этот холерик может быть другим – вдумчивым и хладнокровным. Не хочу преувеличивать свою роль в истории, но, похоже, именно из моего вопроса Чавес тогда узнал о предложении Дмитрия Медведева запустить «альтернативные» мировые резервные валюты, в частности, продавая именно за рубли российскую нефть. В тот момент я, пожалуй, впервые увидел это его выражение: когда кажется, что в его глазах «вертится пентиум». А Чавес явно начал быстро подсчитывать все выгоды от запуска новой резервной валюты и у себя. А через некоторое время выступил со схожей идеей для Южной Америки: предложил создать ещё одну такую новую валюту, объединив, по образу евро, финансовые системы МЕРКОСУР. Это предложение Чавесу предстояло обнародовать на Первом энергетическом саммите Юга на венесуэльском острове Маргарита.
И вот перед этим саммитом мне звонит мой «южноамериканский агент» Эрнандо Клеймане и взволнованно сообщает, что окружение Чавеса предлагает нам записать на Маргарите очередное полноценное интервью. Кто же будет отказываться от такого мирового эксклюзива?! Мы с Клеймансом срочно вновь выдвигаемся в Венесуэлу. Тем более что спросить Чавеса было о чём: к весне 2007 года российские компании начали нервничать по поводу того, когда же наконец материализуются обещания, которые Чавес дал в Москве летом 2006 года. В частности, «Лукойл» всё ждал, когда ему разрешат не только разведать, но и освоить месторождения «тяжёлой нефти» в бассейне Ориноко. Интересно было узнать, что ждёт и российских газовиков. Они уже добывают газ на венесуэльском шельфе, но есть и куда более глобальный мегапроект: участие «Газпрома» в строительстве газопровода через всю Южную Америку: по маршруту Венесуэла—Бразилия—Аргентина с ответвлениями на Уругвай, Парагвай и Боливию.
