Текст книги "Попаданец с четырьмя колёсами (СИ)"

Автор книги: Сергей Банза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

глава 10. урожайность нефтяных полей

– Я его, кажется, знаю, – оглядываясь на оставшегося на дороге принца-рыцаря, произнёс Памплисиодор.

– Откуда бы?

– Кто-то мне что-то про него где-то и когда-то рассказывал…

– Очень информативно, – заметил я, объезжая рассевшуюся на дороге лягушку. Оборзели зелёные! Или настолько техникой интересуется? – Так может, вспомнишь? Что? Где? Когда? Ну, и тогда уж кто, для полного комплекта.

– Нет, не вспомню, – разочарованно покачал головой Памплисиодор.

– Жаль, – коротко бросил я, объезжая очередную лягушку. Мёдом им здесь намазано, что ли? Ну, или что они там любят есть?

«Мы вели машины, объезжая мины…» – снова запелось где-то у меня внутри. И снова я не стал петь вслух. Мне хватало и пения про себя. А Памплисиодор обойдётся!

Больше никаких приключений до самых нефтеприисков – или нефтяных полей – с нами не случилось.

А что, здесь действительно настоящие нефтяные поля: до самого горизонта… ну, или чуть-чуть поближе, расстилалось поле, очень похожее на давным-давно заасфальтированную огромную площадь. Так давно, что на ней образовалось множество трещин, большие куски асфальта выкрошились и превратились в ямы разной глубизны. Да, и отливали синеватым – так сияло содержимое на дне ям, отражая небо.

По полю ходили люди, по виду – точь-в-точь бандиты с Дикого Запада: с повязками на всю нижнюю часть лица, закрывающими нос и рот. С черпаками в правой руке и с ведёрками различного калибра в левой. У некоторых ёмкости висели за спиной и смахивали на армейские термоса, только чёрного цвета.

Люди зачерпывали из ям – у кого сколько получалось – и выливали в ручные или заспинные ёмкости. Да так ловко, что не проливали ни капли!

Запах, несущийся со всех сторон, заставил меня блаженно улыбнуться: она, родимая! Нефтюшка! Вот бы сейчас прикрыть всё поле какой-никакой крышей, да трубу к этой крыше приторочить, да улавливать все испарения, от этих полей поднимающиеся! Да тут такой бензинчик получился бы, что я те дам! Авиационный! Я бы от него сразу в небо взлетел!

Я глубоко вздохнул. Чего-чего, а бензина хотелось. Увы! Ни крыши, ни трубы поблизости не наблюдалось, а значит и осуществление моей мечты следовало отложить до лучших времён.

Дороги вглубь нефтяных полей в обозримом пространстве не обнаруживалось, вернее, я её не видел. А вот круговая дорога имелась. Она шла в обход полей, и я осторожно двинулся по ней в левую сторону, стараясь объезжать многочисленные нефтяные кляксы, расплывающиеся на дороге. Колёсной резине оно, знаете ли, повредить может.

– Любопытно, – произнёс я, поглядывая то на сборщиков нефти, то на дорогу, чтобы не вляпаться в какое-нибудь особо зловредное пятно, – если отсюда нефть возят в город, почему мы по пути не встретили ни одного пятнышка?

– Земляное масло очень дорогое, – пояснил Памплисиодор, тоже поглядывая по сторонам, – поэтому все ёмкости герметизируют магией, чтобы ни капли не пролилось. И к нам его не часто возят – спроса почти нет.

– Понятно, – протянул я и остановился. Интересно, а сколько баррелей нефти они снимают с одного гектара? У кого бы спросить? О! Как раз кто-то спешит в нашу сторону.

К нам через всё поле, перепрыгивая ямы, бежал маленький толстенький человечек, размахивая руками.

– Нет! Нет! Нет! – кричал он. Из-за повязки на лице слова слышались неразборчиво. Но никакими другими они быть не могли.

– Да чего ж он так переживает-то? – удивился я. – Мы ещё ни слова не сказали, а он уже в отказ пошёл.

Памплисиодор молча пожал плечами.

Человечек подбежал к нам, сдёрнул с лица вниз повязку и, отдуваясь, прошипел – кричать он уже не мог:

– Мы ничего не продаём! Всё уже куплено на месяц вперёд!

– А мы и не собирались ничего покупать! – высокомерно произнёс я. – Нам не нужна ваша… – я остановился, подыскивая слово пообиднее. И наконец нашёл: – земляная жижа!

Но человечек, как ни странно, ничуть не обиделся. Но – удивился:

– А зачем вы сюда прибыли?

– Посмотреть… подышать… пообщаться, в конце концов!

– Пос… под… пооб… – заклинило человечка. Он глубоко вздохнул, чтобы собраться.

– Да! А что, нельзя?

– Да нет, можно, – человечек перевёл дух, и лицо его приобрело более свежий цвет.

– Я давно собирался побывать в ваших местах, – задумчиво произнёс я, – чтобы лично познакомиться с людьми, занимающимися столь благородным делом!

– Бла… чего? – человечек ошарашенно уставился на меня.

– Вы и сами не понимаете, как важно то, чем вы занимаетесь! – продолжал я столь же задумчиво.

– Да… ва… важно! – согласился человечек. Он уже вроде бы начал прикидывать какие-то варианты. Ну, пусть поприкидывает. Чай, не мешки кидать. – По… понимаем. – Заикаться он начал, что ли?

– Просто… вы не встречали ещё настоящих ценителей, способных полностью понять и достойно оценить всю важность, благородность и необходимость ваших многотрудных занятий… – у меня даже фары ностальгически затуманились, когда я произносил эти слова.

– Ага. Не встречал, – согласился коротышка, помотав головой.

– А кому вы занарядили продукцию на месяц вперёд? – тем же томным тоном протянул я.

– Лестингорцам… – пробормотал коротышка, делая пол-оборота и указывая на установленные вдоль обочины дороги большие деревянные бочки на колёсах. – Они уже заплатили за всё. Сегодня должны забрать.

– Да помилуйте! Мы вовсе не собираемся перекупать у вас неф… земляное масло.

– Что? А зря! – коротышка помотал головой, словно избавляясь от наваждения. Собственно говоря, так оно и было – мне почему-то вдруг захотелось попробовать свои возможности в… даже и не знаю, в чём? В гипнозе? Ну, может и в гипнозе. А почему бы и нет? Тут у меня, я смотрю, что ни день, то новые свойства появляются. Почему бы не появиться и способности к гипнозу?

Я размечтался: вот я подъезжаю к заправке, лихо кидаю заправщику «Полный бак!» – и стремительно удаляюсь, не заплатив… М-да, с автоматическими заправками такой номер не пройдёт… А вдруг пройдёт? Заправка – автоматическая, я – тоже… автоматический. Или какой? Наверное, мне ещё предстоит выяснить. В будущем. Желательно, в не очень далёком.

– Не морочьте мне голову! – выпалил коротышка, окончательно приходя в себя. – Мне работать надо!

И быстро убежал в обратном направлении.

– Кто такие лестингорцы? – спросил я у Памплисиодора. – Они действительно горцы? И кому они льстят?

Но Памплисиодор не слышал. Он зачарованно смотрел вслед коротышке.

– Э-эй, что с тобой? – я слегка потеребил его по ноге рукояткой ручного тормоза. – Очнись!

Это что получается: хотел загипнотизировать коротышку, а загипнотизировал попутчика? На друга Памплисиодор пока что не тянул.

– Невероятно! – Памплисиодор наконец оторвался от созерцания коротышкиной спины и повернулся ко мне.

– Что именно? – уточнил я. И мне захотелось, вместо губ, поджать прорези регулировки отопителя. Всё равно они пока не нужны.

– Это владелец нефтяных полей! Я видел его пару раз у учителя Магриниуса, они договаривались о поставках земляного масла для алхимических опытов.

– Ну, и что? – не понял я.

– Как ты не понимаешь? Он же сам добывает нефть! Ходит по нефтяным полям с черпаком!

– Ну-у… наверное, токсикоман. И я его понимаю: лучше запаха бензина нет ничего на свете! Да, кстати, а зачем они все носят повязки?

– Как это – зачем? Да чтобы не дышать испарениями земляного масла! Они очень вредны для организма! Я ещё писал курсовую работу на подобную тему.

– Да разве эти жалкие тряпочки могут задержать испарения? – удивился я.

– Так они же намагиченные! – У меня возникло ощущение, что Памплисиодор очень хочет постучать меня по лбу, и только отсутствие оного не позволило ему осуществить желание.

– А… ну да. Конечно.

И как я мог забыть? Тут ведь всё работает на магии.

– Но ты мне не ответил, кто такие лестингорцы! – напустился я на Памплисиодора, чтобы как-то скомпенсировать собственное смущение.

– Лестингорцы – это жители Лестингории, – пожал плечами Памплисиодор.

– Очень информативно! – саркастически отозвался я. – В общем-то, об этом я догадался. И что они делают с нефтью? И где находится эта самая их Лестингория?

– Там, – Памплисиодор махнул куда в сторону от нефтяных полей, противоположную той, откуда мы приехали.

– Они живут в горах?

– Скорее, в пригорах… в пригорье, – поправился Памплисиодор.

– А что они делают с нефтью? – любопытствовал я.

– Не знаю. Знаю, что привозят на рынок благовония, лечебные мази, косметику для женщин. Потом разные лёгкие и прочные вещи: вилки, ложки, чашки, коробочки, вёдра…

– Та-ак! – почти зловеще протянул я. Похоже, эти лестингорцы овладели секретом нефтяного синтеза и заваливают рынки дешёвой пластмассой и прочими продуктами нефтехимии. Но кое-что нужно уточнить:

– А почём они продают товары?

– О! Очень дорого! За одну вилку просят столько же, сколько и за серебряную. Но люди всё равно покупают, особенно те, кто часто путешествует – купцы, караванщики. Чтобы не тащить с собой лишний груз. Их изделия намного легче металлических.

– Хм… Да-а… конечно. Впрочем, всё понятно: сырья не хватает, трубопроводный транспорт отсутствует, дорога дальняя… – И я тихонько запел вполголоса – себе, под решётку радиатора: – Дорожкой длинною, да ночкой лунною…

– Что будем делать? – спросил Памплисиодор. – Куда-нибудь поедем, или как?

– Или как, – согласился я. – Подождём ваших лестингорцев и пообщаемся с ними. Очень хочется узнать: почему бензином не торгуют? Не делают его, что ли? Ну, тогда попробую их научить изготовлению этого весьма полезного продукта…

Мы отъехали в сторонку, чтобы не мешать проезду кого бы то ни было – если таковые вдруг появятся. Позицию заняли неподалёку от заполненных нефтью бочек – тут на меня никто ненароком не капнет, а запахом я всегда смогу преспокойно наслаждаться.

Памплисиодор пошёл узнавать насчёт ближайшей харчевни – не может быть, чтобы столь полезное для людей заведение где-нибудь поблизости не нашлось! Неужели при таком количестве сборщиков не организовано питание и проживание? А, вон там, за большими деревянными резервуарами, виднеются какие-то крыши.

Я глубоко вздохнул. Вот чего мне не хватало! И я стал дышать с утроенной энергией. Ну, в общем, делал почти то же самое, что собрался делать и мой попутчик: питался. Святым Духом Его Божественности Бензина!

И сразу меня осенило: а может, я не расходую бензин в баке потому, что беру энергию от дыхания? Воздухозаборник-то работает по-прежнему, я чувствую. И воздушный фильтр тоже. Недавно поменянный, кстати. Непонятно, правда, как он может работать при молчащем двигателе… Ну, что ж, спишем всё на магию – она не протестует.

Лошадки мои, как ни странно, на волю не просились. А ведь лошадиные силы просто обязаны сходить с ума по бензину! А вместо них, получается, схожу я один. Ну, пусть и не схожу, но от десятка литров не отказался бы. А лучше – от тридцати! Однако, вспоминая, с каким удовольствием лошадки набросились на травку… я уж и не представляю вообще, что вокруг меня происходит!

Подошёл Памплисиодор, ковыряя в зубах тонкой веточкой. Где он её взял? Разве тут что-нибудь растёт? Но веточка растаяла в воздухе, едва он отбросил её в сторону. И тут магия!

– Перекусил? – поинтересовался я.

– Великолепно! – он был реально доволен. – Замечательная харчевня! Даже буйволиное молоко в наличии, а я его так люблю!

– Молоко просто так давать не будут, – назидательно произнёс я. – Это за вредность.

– За мою, что ли? – улыбаясь, произнёс Памплисиодор.

– Ну, если ты бензин, то да. За бензиновую. То есть за вредные здешние испарения. Вот это всё, – я обвёл «дворником» вокруг, – очень вредно для людей. Потому и повязки, потому и молоко.

– Да? – улыбка исчезла с лица Памплисиодора, и он принялся торопливо что-то наколдовывать. Спустя минуту его лицо украсила точно такая же повязка, что и у остальных сборщиков нефти.

– Ну, вот, – удовлетворённо протянул я. – Ещё тебе ведёрко и черпачок – и можно приниматься за работу!

– Ещё чего! – отмахнулся Памплисиодор. – Я лучше чего-нибудь придумаю, чтобы здесь не так вредно было работать!

– Придумай-придумай, – покивал я багажником. – Благодарное человечество тебе спасибо скажет… А, вон уже и едут!

– Но я ещё не успел ничего придумать! – растерянно произнёс Памплисиодор, разворачиваясь, чтобы посмотреть.

– А это не к тебе едут, и не за тобой, – успокоил я его. – Наверное, лестингорцы, за нефтью.

На дороге, выходящей из лощины между двух относительно невысоких холмов, на которых каким-то чудом сохранилась чахлая растительность, показался караван одногорбых верблюдов, впряжённых точь-в-точь в такие же бочки, возле каких мы стояли. Но с виду пустых и весело подпрыгивающих на каждом ухабе. Бочки чередовались с телегами, но неравномерно: на девять бочек приходилось по одной телеге.

Наперерез каравану, прямиком по нефтеносному полю, едва не попадая в ямы, торопился коротышка-хозяин.

– Милейший Драгоцен! – завопил он, сдёргивая повязку и чуть не прыгая на шею высокому здоровяку с первой телеги. Но, на мой взгляд, всё равно не допрыгнул бы.

– Приветствую и тебя, любезнейший Колинхил! – пробасил здоровяк, соскальзывая с телеги и наклоняясь, чтобы пожать руку хозяину. – Всё ли готово, как мы договаривались?

– Всё до капельки! – отрапортовал коротышка, вытягиваясь и принимая практически стойку «смирно». Живот только немножко мешал. – Вон, бочечки-то ваши стоят, все под горловинку заправленные!

– Тогда мы у вас долго задерживаться не будем: перекусим малость, да и отправимся в обратный путь.

– А верблюдам отдохнуть разве не нужно? – лукаво склонил голову коротышка. Похоже, идёт своеобразный ритуал общения, решил я.

– Для них это не расстояние, – усмехнулся здоровяк. – Зато успеем до Долины дойти. Там и заночуем.

– Ну, смотрите! – разочарованно развёл руками коротышка. И повесил нос.

– Идём же! – здоровяк положил ему руку на плечо, и они направились в сторону харчевни.

глава 11. сражение с химерами

На весь немаленький караван – а я насчитал примерно с полсотни верблюдов – приходилось не более пяти возчиков.

– Чего так мало народу? – спросил я у одного, подъехав поближе.

– А зачем много? – пожал он плечами. – На одного человека девять верблюдов. Нормально.

– И охраны нет? – удивился я. – А вдруг нападёт кто?

– Кто нападёт? – усмехнулся возчик. – Кому оно нужно, это земляное масло, кроме нас, лестингорцев? Никто же не знает, как из него можно разные вещи делать. Вот если бы мы сюда товары везли – дело другое. Там охрана обязательно имеется.

– А можно мне с вами… прокатиться? Жуть как хочется побывать в ваших краях!

– Это не я решаю, – уклончиво ответил возчик. – Придёт Драгоцен, с ним и договаривайся. А пока не мешай-ко, нам работать нужно!

Возчики, не теряя времени, заводили верблюдов на площадку, отцепляли пустые бочки, ставили на то место полные – и тоже отправлялись в харчевню. Верблюды к происходящему относились индифферентно: стояли себе и меланхолично пережёвывали жвачку. У них всё питание с собой, как и у меня. А может, и верблюды магические?

– Иди, договорись с Драгоценом! – предложил я Памплисиодору. – Или ты не хочешь побывать в Лестингории?

– Отчего бы не побывать? Заодно ещё буйволиного молочка попью, – согласился напарник и лёгкой трусцой пошустрил к харчевне.

– Иди… молокосос, – пробурчал я вслед, но он не услышал. И хорошо, что не услышал. Почему я так сказал? Сам не знаю. Сострить, наверное, захотел. Или позавидовал.

«И почему я не человек? – подумал я. – Сейчас бы тоже завалился в харчевню, описал интерьер помещения, дал полный обзор меню, привёл винную карту… Оценил качество приготовленных блюд и имеющихся напитков, сравнил с земными… А заодно и посетителям выдал полновесные характеристики. Может, и на скандальчик на какой нарвался – всё развлечение. Так нет же – стой тут на солнце, наблюдай за верблюдами да продолжающими «исчерпывающую» работу сборщиками нефти. Ну, и думай заодно…».

Прелюбопытнейшее занятие, кстати. Раньше я как-то не мог оценить в полной мере – в том, в своём мире, на Земле. А вот здесь как-то, что называется, попёрло. До чего же приятно, оказывается, просто думать! «Когито, эрго сум» – вспомнилось мне. Что в переводе с латыни означает: я мыслю, следовательно, существую. Во! В самую точку! Если мыслишь – значит, существуешь. А не можешь мыслить – значит, нет тебя. И всё тут!

Показались Драгоцен с коротышкой и Памплисиодором. Вся троица широко улыбалась, полностью удовлетворённая. Упитая буйволиным молоком. Вот и ладушки! Поедем, съездим в ихнюю Лестингорию, посмотрим, как обстоят дела с нефтехимией и нефтесинтезом. Имелась у меня парочка предложений и рекомендаций на тему ускорения научно-технического прогресса в этом мире. А что? Чем я хуже прочих попаданцев? Гномам вон помог себя изучить, сейчас лестингорцам подскажу, как правильный бензин делать… не безвозмездно, конечно. Натурой возьмём. Бензином то есть.

– Ну, что, договорился? – спросил я, когда улыбающийся Памплисиодор подошёл ко мне.

– Замечательно! – расцвёл тот ещё больше. – Я предложил Драгоцену свои услуги мага, и он согласился. Совершенно бесплатно!

– Бесплатно предложил или бесплатно согласился? – на всякий случай уточнил я.

– И то и другое! – при ответе Памплисиодор малость замешкался. – За одну кормёжку, для меня… Может, надо было и тебе что-нибудь выговорить?

– Приедем в Лестингорию, там разберёмся! – отмахнулся я. – А как ты объяснил Драгоцену моё наличие? И кем меня представил?

– Ну-у… про тебя вообще разговора не было. Я сказал, что поеду на собственной самодвижущейся телеге… Ты не сердишься за эти слова?

– Ну, ты и жук! – вырвалось у меня. – Добился-таки своего! У мага-учителя не проканало, хоть тут реванш решил взять! Да-а, тебе палец в рот не клади…

– Понимаешь, – тоном раскаявшегося грешника произнёс Памплисиодор, – я не хотел лишних расспросов. Тем более если тебе нужен бензин… а лестингорцы очень подозрительно относятся ко всем, кто хочет выведать их секреты переработки земляного масла. Поэтому, пожалуйста, не говори с ними об этом, ладно?

– Может, мне вообще не говорить? – язвительно переспросил я.

– Нет, говорить говори – я же сказал, что ты магическая вещь, и что я… ну… оживил тебя.

– Сказал бы лучше – вселил в меня чью-нибудь бессмертную душу, – устало процитировал я Стругацких.

– Ты что! – испугался Памплисиодор. – Это запрещено! Это могут делать только боги!

«Ага!» – смекнул я. Так и думал, что без богов не обошлось. Но… чья душа во мне, если я продолжаю ощущать себя самим собой? Вернее, не продолжаю, а начал. Может, в этом и состоит мой секрет? То есть секрет моего появления в этом мире? Но что за секрет? Вот задачка…

– Ладно, садись, – сказал я, открывая правую дверцу. – Изобретатель!

– А ты никому не скажешь? Что это не я, а ты… то есть не ты, а я… или…

– Не скажу, не скажу. Поехали… Ах, чёрт!

– Что такое? – переполошился Памплисиодор.

– Да до меня только сейчас дошло, что ехать придётся за верблюдами, а это та ещё тягомотина! Они же больше пяти километров в час не дадут, и то если подгонять. Слушай, а ты не можешь наколдовать что-нибудь, чтобы они пошустрее двигались?

– Гм… возможно и смог бы, но… Как к этому отнесётся Драгоцен?

– Да, действительно. Ладно, поехали, помаленечку.

И я снова запел под решётку радиатора:

«Давай, машинист, потихонечку трогай…»

Да уж, в самом деле «потихонечку»: верблюды вышагивали с размеренностью замерзающего метронома, и мне сразу стало понятным, что наша затея пристроиться в хвост верблюжьей колонны оказалась неудачной. После часа неспешного движения, в течение которого я несколько раз сваливал на сторону, чтобы получше разглядеть окрестную местность, а заодно и различные травки-муравки, деревца-кустики, бабочек-кузнечиков и птичек-ящериц. Иначе хоть с тоски вой! Верблюды могли вывести из себя кого угодно. И как погонщики терпят? Я бы на их месте сам впрягся в телеги!

– Слушай, – не выдержав, спросил я Памплисиодора, – а ты не можешь прицепить к каравану какой-нибудь магический маячок, чтобы мы могли просто поехать по их следам, с нормальной скоростью?

– Могу-то могу, – протянул Памплисиодор, – только что толку?

– Да хоть не будем тащиться в час по столовой ложке! Лучше постоять на одном месте, а потом догнать, чем вот так смотреть на колышущуюся впереди бочку.

– Но ты же и так держишь солидную дистанцию!

– Да! Чтобы меня запах с ума не сводил! Магия не даёт ни капли из бочек проливаться, но пахнуть они по-прежнему пахнут!

И действительно, магия «непроливайки» действовала великолепно: когда я подъезжал поближе, то видел болтающиеся на срезе последней бочки крупные капли нефти, которые, однако, ни разу не срывались и не падали на землю.

– Давай, я наложу на тебя заклятие, и ты не будешь ничего обонять? – предложил Памплисиодор. – Перестанешь воспринимать запахи.

– Ну, ты даёшь! – возмутился я. – Последней радости лишить хочешь?

– Ты же только что говорил, что запах сводит с ума! – недоумевающе произнёс Памплисиодор.

– Говорил, и ещё скажу. Но лучше сойти с ума от запаха, чем от того, что вообще не ощущаешь никаких запахов.

– Не понимаю, – пожал плечами Памплисиодор.

– И не мудрено! – огрызнулся я.

И мы продолжили движение в прежнем верблюжьем темпе. Лучше бы черепах запрягли! Тогда, по крайней мере, верблюжьи… скажем мягко, спины не закрывали обзор впереди. А скорость, на мой взгляд, осталась бы прежней.

Зато я вдоволь насмотрелся живописных пейзажей! Едва мы отъехали от нефтеприисков и миновали два ближайших пограничных холма, как растительность вновь вернулась на место в виде травки-муравки и деревцев-кустиков, а с нею вернулись и бабочки-кузнечики и птички-ящерицы. Унылый чёрно-серый пейзаж грязного асфальта остался позади. Как бы мне ни нравился сам асфальт, смотреть на полностью заасфальтированный мир не хотелось никоим образом.

Ведь чем хорош асфальт? Ну, во-первых, разумеется, тем, что он ровный и по нему приятно ехать. А во-вторых потому, что он хорошо контрастирует с зелёным обрамлением из травы и кустов с деревьями. А если бы везде был один асфальт, то куда ехать прикажете? Я представил себе планетный шар, состоящий из сплошного асфальта… и мне чуть не поплохело. Даже при наличии разметки и гаишников – ладно уж, куда без них! – ездить по асфальтовой планете было бы вообще неинтересно. Да и просто противно, чего уж там! Нет, может быть, каким-нибудь идиотам-мотоциклам и понравилось бы разгоняться со всей дури до предельной скорости, а потом становиться на заднее колесо… Непонятно, правда, зачем они это делают – ну, и сняли бы переднее, ездили на одном! А нам-то, нормальным автомобилям, к чему пустая планета? Нет, нет и ещё раз нет!

Солнце, между тем, тоже путешествовало по небу. И, дойдя до определённой точки на небосводе, показало, что светить по прежнему оно не намерено, что оно, в конце концов, порядком устало и потому решило малость отдохнуть, медленно прячась за горизонт.

Однако фары можно было не включать – рано, да я и не стал бы этого делать. И не потому, что мог засветить верблюдам в глаза через зеркало заднего вида – у них подобных причиндалов никогда не имелось и вряд ли когда-нибудь появятся. А просто… ну, мало ли? Вдруг бы они испугались света?

Но мы уже въехали в Долину, о которой Драгоцен говорил коротышке-хозяину, и теперь караван становился на отдых. А я и не заметил, когда Долина началась, потому что постоянно мотался между холмами и рассматривал местность, а затем снова возвращался на дорогу. Ну, скучно всё время смотреть в хвост последнему верблюду, скучно!

Караван расположился неподалёку от протекающего неглубокого ручейка. Ручеёк тёк нам навстречу, а это значило, что следов нефтепродуктов в нём быть не должно. Терпеть не могу смешивать две эти жидкости! Особенно когда вода оказывается в бензине. Да и бензин в системе охлаждения тоже… не очень. Дизтопливо – ещё куда ни шло, прикольно даже. Только следить надо, сколько наливаешь, а то при нагреве так через пробку попереть может, что мама не горюй!

Памплисиодор пошёл узнавать насчёт ужина, а я взобрался на очередной холмик, чтобы посмотреть на закат солнца. Обожаю смотреть на закаты! Такая игра красок бывает, что и словами передать невозможно. И к тому же по виду закатного горизонта можно приблизительно определить, какая завтра будет погода. Если солнце садится в тучи – к дождю, а если очень сильно красное – к ветреному дню.

А вот к чему бы вон те быстро машущие крыльями тёмные твари? Наверное, к большим неприятностям. На чаек или аистов не похожи. Скорее… на летучих мышей, что ли? На очень больших летучих мышей. Никак снова вампиры пожаловали? Да как много! А у меня всего четыре колеса… И даже если вытащу запаску, она не слишком поможет удержать всех вампиров. И потом опять ремонтироваться придётся! Интересно, что по поводу летучих тварей скажут Драгоцен сотоварищи? А может, я зря беспокоюсь, и это какая-нибудь местная достопримечательность здешних закатов? Вроде вечерних перелётов уток у нас.

– Эгей, ребята! – окликнул я караванщиков. – Никто не знает, кто это к нам летит со стороны солнца?

Караванщики оторвались от приятных занятий в виде распряжения верблюдов, подготовки к розжигу костра и приготовления ужина и уставились на закатный небосвод, щурясь от лучей пусть и потускневшего, но всё ещё яркого светила.

Твари приближались. Как ни странно, никакой паники среди людей я не заметил. Равно как и приготовлений к обороне. То есть к труду они приготовились, чем и занимались. А вот оборону проигнорировали начисто.

Ну а я откуда могу знать, кто у них и куда летит? Может, так и надо, кочующие твари какие-нибудь, а сейчас как раз сезон. Хотя мне они очень не понравились – может быть, из-за сходства с вампирами. Хотя вампиры – люди с крыльями, а тут, скорее, обезьяны с крыльями, только лапы покороче, а хвост подлиннее. И все с длинными пеликаньими клювами почему-то. Птеродактили, что ли?

Я по привычке пересчитал летящих существ. Ровно десять штук. Эскадрилья.

– Химеры! – послышался знакомый голос. Молодец, Памплисиодор, опознал. – И куда они собрались, на ночь глядя?

– Может, в императорские сады? – предположил кто-то из возчиков. – Я слыхивал, химеры фрукты разные любят.

– Точно! – поддержал другой. – Мне ребяты из садовых сторожей рассказывали, что замаялись их отгонять.

«А вы их дустом пробовали?» – хотел произнести я, но не успел: поравнявшись с нашим бивуаком, химеры стремительно спикировали вниз, подхватили по бочке с нефтью и, тяжело взмахивая крыльями, вновь поднялись в темнеющее небо.

– Ах, вы ж… – я не понял слова, которое произнёс Драгоцен, но звучало оно очень экспрессивно. – Маг! Давай, бей их!

Памплисиодор, недолго думая, запустил вслед улетающим химерам парочку файерболов. И, к счастью, промазал. Иначе не представляю, что произошло бы, если бы он попал в бочку.

Да что-что, огненный дождь, вот что!

– Стой, Памплисиодор! – закричал я. – Не стреляй в этих! Тут новая волна заходит!

От закатного солнца, почти провалившегося за горизонт, к нам спешила новая эскадрилья химер.

– Я ничего не вижу! – пожаловался маг. Ну, разумеется! Заслепил себе глаза своими же фаейрболами.

Я живенько сдал назад по холму и включил фары на дальний свет. Два длинных луча полоснули по приближающейся стае. Теперь уже химерам пришлось кисло: им глаза заслепило. Ещё бы! У меня же галогенки стоят. Да и подфарники я тоже врубил, пусть-ка на светодиоды посмотрят, ознакомятся с достижениями земной цивилизации!

К сожалению, всех химер заслепить не удалось: некоторые успели спикировать и урвать ещё по бочке. Но зато одна или две из пикирующих промазали мимо цели и врезались в землю и теперь трепыхались среди травы и кустов, добиваемые озверевшими возчиками.

И Памплисиодорвоспрянул духом и, руководствуясь моими целеуказаниями, принялся швырять огненными шариками в освещённых лучами фар, но не рискующих пикировать и потому кружащихся на высоте химер. Пару раз, кажется, попал.

А потом пришла третья волна нападения. И на этот раз своей целью химеры избрали меня!

А они, оказывается, вполне соображающие существа: поняли, откуда исходит главная помеха их экспансии и вознамерились её устранить.

Они закружились надо мной, выбирая подходящий момент для нападения.

Но я-то задействовал пока не все свои защитительные возможности! И поэтому по-быстрому отрастил клыки и заточил края капота и крышки багажника железными зубами. Но это моё, можно сказать, привычное оружие. И оружие оборонительное, для нападения оно не очень годилось. И отогнать удавалось лишь тех химер, которые нападали спереди или сзади.

А вот когда химеры, словно сговорившись, попытались наброситься на меня со всех сторон, тут уж я врубил клаксон на полную мощность, да ещё и на колонки кинул ту знаменитую песню Витаса, из-за которой его и прозвали «автосигнализацией российской эстрады». Предварительно открыв все окна.

Химеры кинулись врассыпную, зажимая уши. Жаль, что не крыльями.

Но и это не остановило их. Уж не знаю, что они делали – то ли наковыряли глины из берегов ручейка, то ли понаворачивали затычек для ушей из листьев и травы, но третья атака на меня не испугалась ни света фар, ни рёва динамиков.

И тогда я развернулся к ним задом! Но не для того, чтобы убегать. Я пустил в ход свой последний резерв – выхлопную трубу! И дал полный газ!

Уж и не знаю, почему так получалось: пока я ехал спокойно, то служил примером и образцом идеального экологического автомобиля: ни одна молекула СО2, не говоря уже об угарном СО и прочих мерзостях, не покидала моего благородного чрева. Сейчас же я будто выбрасывал в окружающее пространство всё, что накопил за всё время пребывания здесь. А может, и кое-что прихватывал и из бытности на Земле.

Струя раскалённых газов ударила по химерам. Они завопили от боли и ужаса. Да, температурка под тысячу градусов – это не лечебный компрессик на спинку! От него не один волдырь вскочит.

А тут же я ещё и глушитель сбросил, так что рёв был ещё тот. И картинка неплохая: я вертелся на крыше, кверху колёсами, отбиваясь ими от особо нахальных тварей, которым пока не повезло попасть под выхлоп. Багажник с крыши, кстати, тоже раскрутил по отдельности, и теперь пользовался им, словно четырьмя пиками, уязвляя пытающихся добраться до меня химер. В общем, оборону держал практически круговую.

И это я ещё не стал взлетать. А ведь появлялась и такая мысль! И собирался взлететь, если бы задействованное мною не помогло – имелись намерения относительно карданного вала и не до конца открученного глушителя. Но хватило и этого: прокричав по очереди что-то обидное, химеры удалились.

Правда, утром выяснилось, что под шумок они сумели утащить около двух десятков бочек, переполовинив таким образом наш караван.