Текст книги "Хроника лишних веков (рукопись)"

Автор книги: Сергей Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

«Оса-цепеллин» стремительно поднималась вверх, в глубокую синеву. Внизу, под легкой дымкой-пеленой, лежал великий золотой круг земных лесов.

Я рискнул уточнить:

– Имелось в виду «пожертвуют многими»?

Мне показалось, атлант содрогнулся и потемнел.

Я был неважным дипломатом. И удивился, как еще обошлось в Полинезии.

– В Предании нет такого глагола, – словно бы в полусне пробормотал Сигурд-Омега. – Такого слова не существует. Запомни, Свободный.

«Табу. В Сфере запрещено слово «жертва», – догадался я, смутно чувствуя, что приблизился к истине еще на один шажок… и решил поменять тему:

– Позволь узнать, воин Белого Круга. Если Земля и Планета Истока – одно, то в какой части света мы находились.

– Терра Антарктика, – был ответ.

– …А куда направляемся?

– Терра Европос.

«Европа!» – но мое вспыхнувшее было удивление тут же угасло, поскольку я догадался:

– Там, должно быть, лежат вечные льды?

– Да, – кивнул Сигурд-Омега. – Там холодней.

И тут я заметил, что вижу края горизонта, опустив взгляд. Мы были очень высоко! На одной из сторон земного окоёма горизонт был чуть загнут вверх и измят – там тянулась горная гряда.

– Не вижу никаких городов, – констатировал я с намеком.

– На Планете Истока городов нет, – вновь кивнул атлант. – Только Инкарнаполис. И входы на второй, Красный Круг Войны.

– А где ваш Инкарнаполис? – вконец обнаглел я.

– Под нами, – ткнул пальцем вниз атлант. – Под поверхностью земли. Им занят весь материк.

На новые вопросы уже не доставало сил. Картина разворачивалась столь грандиозная, что воображение перегорало, как электрическая лампочка.

Сигурд-Омега заметил, что я сник.

– Свободный, должно быть, голоден и утомлен, – улыбнулся он, и эта сухая улыбка была, верно, высшим проявлением участия и сочувствия в этом мире.

– Напоминание о голоде кстати… – признал я.

Атлант указал на один из кристаллов:

– Сому дозволено вкушать только воинам моего, Белого Круга. Но Свободный выше…

Спустя несколько мгновений он поднял меня, как ребенка, над кристаллом.

Искрящаяся голубая струйка священного напитка богов из древне-арийских преданий ударила мне в лицо, сначала показалась горячей, но тут же, во рту, тепло обернулось мятно-медовой прохладой, а мои жилы молниеносно налились жаром. Я ощутил некое состояние, которое могу назвать только физической, телесной полнотой. Голод, жажда, усталость и всякое человеческое недомогание показались чистой иллюзией, смытой сажей давно погасших снов.

Сигурд поставил меня в сторонке, а сам воссел на кресле-облаке, прямо как Перун-Громовник. Шлем-«арена» вновь скрыл его глаза, губы окаменели, перчатки-клешни снова изуродовали пропорции рук.

Я догадался, что перемирие на исходе.

Перед лицом Сигурда, на расстоянии его вытянутой руки, возникла в воздухе тонкая мерцающая паутина.

Я поднял взгляд и поразился черноте неба. Мы вознеслись над самым верхним слоем атмосферы. С непредставимой, архангельской высоты мог я теперь обозревать лик планеты, окаймленный синей полосой воздушного нимба.

– Свободный должен покинуть границу Войны, – механическим тоном произнес Сигурд-Омега. – Свободный волен выбрать любую жилую соту ниже второго уровня. На втором уровне проходит граница Войны для воинов Красного Круга.

Я посмотрел в ту сторону, куда по исчезнувшему теперь тоннелю уходили молодые атланты. Передо мной колебалась полупрозрачная, как яичный белок, стена, на поверхности которой и в самом деле выступили соты. Мой взгляд невольно остановился на одной из них, она просияла и… в следующий миг меня словно всосало в нее неощутимым вихрем. Я оказался в «каюте», вполне достойной второго класса океанского корабля.

Там я провел, по моим земным меркам, около часа, то витая на просторном диване-облаке, то расхаживая туда-сюда, и так однажды пройдя диван насквозь.

Я тщетно пытался выбросить из головы вон всякую земную логику и – просто догадаться. Кто такой «Свободный» и почему в этом мире на слово «жертва», на само это понятие, наложено табу. Гипотезы-мушки нервно роились вокруг одного опасного подозрения, на которое мне самому исподволь хотелось наложить табу: Страшный Суд свершился, а я волею неких темных сил был заброшен-переброшен и через Судный День, и еще через сто «условных» веков «муки вечной»… угодил, собственно, прямиком в ад… в ад, который ждет нового спасения… Выходила какая-то несусветная ересь! И при чем здесь я, некто Николай Арапов, магистр каких-то, опять же, несусветных наук, не причащавшийся уже два года и, увы, не брезговавший бифштексами в Великий Пост. При чем здесь я? Неужто эти языческие боги-демоны выкрали мена из-под Суда?! Неужто сам Господь Вседержитель загнал меня, как пророка Иону, в чрево кита, не сообщив при этом Своей воли? Только вот чрево казалось слишком просторным для утеснения грешной души… Эти бескрайние леса и синий небосвод – что за искушение? И какой же из меня пророк? Разве подобно Ионе слышал я слово Господне: «Встань, иди в Ниневию – город великий и проповедуй в нем, ибо злодеяния его дошли до Мня»? Где здесь эта Ниневия? И кто я, бежавший от воли Божьей на Дунфанхун?

Резкая качка прервала мой невнятный бред величия. Отскакивая от стены к стене, я с трудом преодолел несколько шагов к шестиугольному окошку, которое – стоило мне с усилием сосредоточить на нем взгляд – сразу выстрелило мною на капитанский мостик.

Прозрачный шар кабины был озарен огнями беспрерывного фейерверка, полыхавшего вовне, в верхнем, бархатно-черном пространстве открытой вселенной. Атлант Сигурд-Омега покоился в кресле. По прозрачной оболочке кабины растекались струи света, собирались в лучи-копья, поражали все, что нападало на нас из вселенского мрака. Огромные мерцающие «медузы» и «морские гребешки», «кальмары», «пауки» и «змеи» – вся эта масса россыпью появлялась во тьме, неслась сверху и навстречу, испускала струи огня, лопалась, взрывалась, исчезала, вскипая облаками искр.

Я вполне равнодушно констатировал: «Идет настоящий бой. Великий воин высшего, Белого Круга поражает неисчислимых врагов… Ошибка глазомера, неуловимый хронометром просчет – и мы так же лопнем и сгорим в один миг».

Удивительная кольцевая радуга внезапно появилась впереди… и чем шире становилось семицветное кольцо, тем светлее, белёсее становился окруженный им круг космического мрака.

Голубая гладь планеты вдруг ускользнула из-под ног, из-под прозрачной до невидимости палубы. Осилив испуг, я догадался, что боевая «оса-цепеллин» взлетает выше, в самый космос. Однако при этом радужное кольцо все равно осталось перед нами, точно по курсу.

Я услышал в себе голос Сигурда-Омеги:

– Свободный, я ожидаю тебя!

Мягкий воздушный поток поднес меня вплотную к капитанскому креслу. А спустя миг рядом оказались трое молодых воинов.

«А четвертый?» – вырвался у меня молчаливый вопрос.

– Замкнул Кольцо, – без чувства ответил Сигурд-Омега. – Выходи из Третьих Врат закрыт. – В его мысле-голосе я впервые слышал ноты тревоги. – Полагаю, что гунны уже отсекли часть третьего канала. Мы вернемся и рискнем войти через четвертые Врата… Готовность «ноль»!

Воины мгновенно приняли позы изготовившихся к рывку бегунов. Я последовал их примеру.

– Свободный, закрой глаза… и открой!

Я закрыл и услышал, как эхо:

– Четвёртые Врата!

Был легкий хлопок в ушах. Я открыл глаза, и все мы понеслись по каким-то темным и сырым катакомбам, в каменных кишках какой-то иной вселенной… Казалось, длится, теперь уж провалившись в метафизическую пропасть, все тот же манчжурский гон.

Сильные лучи света, исходившие из шлемов-«арен», пронзали мрак на полсотни шагов вперед, мазали белизной по стенам, по низкому, сверкавшему стальными каплями свету… Поворот за поворотом…

Вдруг черная масса с мерзким соломенным хрустом кинулась на нас, блеснула стальными белками множества паучьих глаз. Огненная стрела, выпущенная из боевой перчатки атланта поразила ее, разорвала вспышка на части… И началось! Какие-то монстры, подобные всем мыслимым чудовищам земли – от тигров до косматых горилл, от огромного паука до Голема, – кидались на нас с быстротой вращения велоциклетных спиц… Всё налетало, взвизгивало, кувыркалось. Молодые воины во главе с атлантом уничтожали всю эту нечисть с быстротой, неуловимой моим земным взором. «Мытарства!» – осенило меня. А что если это и есть прохождение сквозь мытарства, столкновения с демонами! Ангелов-хранителей уже нет здесь после Суда, остались одни демоны… и несчастные осужденные души вновь и вновь проносятся по мытарствам, получив толику ангельской силы – своей волей, своим оружием поражать и отгонять прочь всю эту вечную нечисть преисподней!

Извергая боевыми «клешнями» сгустки огня и снопы стрел, Сигурд-Омега пробивал путь в какие-то боковые, более узкие ответвления, на лестницы, тянувшие нас то вверх, то вниз, через залы, полные где по пояс, а где и по шейку холодной воды. Молодым воинам позади нас тоже, наверно, хватало доблести – они отбивались от какой-то истошно рычащей погони.

– Провал!

Атлант сделал короткий прыжок, я повторил за ним – не глядя под ноги и запоздало представив себе, что пролетел над здонной ловушкой.

За новым поворотом прямо перед нами рухнул свод. Огромные обломки породы, песок – все густо валилось вниз, образуя в тоннеле глухой тромб. Распихивая обломки, Сигурд-Омега быстро вскарабкался на растущую насыпь и, изогнувшись, сквозь поток песка и пыли протянул мне свою оклешнённую руку. Я схватился за его запястье. Он швырнул меня, как мешок, через груду породы и остался помогать молодым воинам… но, оказалось, – всего одному, последнему из живых. Крупный обломок ударил атланта по спине, другой – по плечу. Вверху затрещало и рухнуло сплошной массой. Атлант рванулся назад, пытаясь перебросить молодого воина через завал, но не успел – ноги молодого воина завалило, заклинило пудовыми обломками. Воин издал глухой стон. Сигурд-Омега вцепился клешнями в один из обломков и, явно надрываясь, потянул в сторону.

Я было кинулся помочь, но атлант оттолкнул меня.

– Уходи, высший! – вдруг услышал я в глубине мозга голос молодого воина, обращенный явно к Сигуду. – Я один… Остальные замкнули Кольцо. В тоннеле змея зари. Уже близко. Уходи!

Сигурд-Омега замер на миг:

– Ты видел ее? – вопросил он воина.

– Да. Близко. Замкни мое Кольцо, высший. Быстрее!

Казалось, атлант колеблется.

– Зов Инкарнаполиса? – вопросил он.

– Кольцо, – теряя силы, попросил воин. – Не медли, высший.

Сигурд-Омега легко спустился с завала, повел огромной рукой, как шлагбаумом, отстраняя меня:

– Отступи, Свободный. Не для твоих глаз.

Я отступил, но отвернуться не смог.

– Счастливого начала, – обратился атлант к умиравшему воину. – Да будет твой путь в Валхаллу прям и тверд, как меч Одина.

То был истинный пафос викинга.

– Твое слово, высший! – слабеющим эхом откликнулся воин.

Сгустки огня ударили в вершину насыпи, уже слипшуюся со сводом… Вниз сквозь просвеченное шлемом-«ареной» облако сажи и пыли, скатилось что-то… какой-то комок.

Шею свело, я был не в силах опустить взгляд, догадавшись, съежившись, зябко вспотев от ужаса… Это почерневшим от сажи и пыли комком скатился мне под ноги большой череп.

…И вновь тяжелый топот то настигал нас, то перегонял, и я изредка догадывался, что топот – наш, собственной… Длились бессмысленные мытарства… мои ли, чьи ли…

– Стой, Свободный! – услышал я громовой глас, и на этот раз сам налетел на руку атланта, как на шлагбаум. – Еще немного усилия и терпения – и наступит отдых.

В глазах влажно туманилось, в коленках вязко расплывалось. Я протолкнул в легкие комок воздуха и привалился лопатками к тверди неровной стены – стены бесконечного тоннеля-лабиринта, созданного явно не людьми, а какими-то лишенными светлого воображения богами… или демонами…

Луч плотного света, испускаемый шлемом-«ареной» атланта погас.

Оказалось, что мы остановились, уже переступив порог огромного пустого зала.

Было сумрачно, однако нас ярко, отчетливо, как прожектор под куполом цирка, освещала небесная голубизна. В высокой пирамидальной дали, куда вела циклопическая лестница, дневной свет проникал в каменную пустоту сквозь мощно зарешеченный прямоугольный вырез в купольной тверди. Ступени лестницы сизовато, обледенело искрились, и я заметил, что в зале по-зимнему холодно, даже морозно. Пар вырывался из легких короткими мутными сияниями.

– Ни шагу дальше, Свободный! – в бесчувственном напряжении предупредил Сигурд-Омега. – Под ногами лёд. Ожидай знака. На лестнице тоже скользко. Во Врата следует прыгать, не оглядываясь. С закрытыми глазами. Как в воду.

Он тронул меня «клешнёй», будто проверяя, хорошо ли я прилажен к стене и не съеду, и двинулся вглубь холодного объема.

Короткая молния бледно сверкнула из его клешни – и застыла, как меч…

Плавными напряженно-тягучими шагами атлант удалялся по направлению к лестнице.

Плавность его поступи по ртутной поверхности необычного льда пресеклась на миг порывом теней, легким и звонким лязгом оружия, глухим падением тел… Воин Высшего Круга неведомой вселенной ступил на лестницу, уходившую в зарешеченные небеса… И вновь замелькали тени, клинки, какие-то крючковатые алебарды, какие-то уродливые шлемы. Танец тел-теней и призрачно-смертельных клинков кружил на сверкающем искрами катке ступеней, тела валились вниз, погромыхивая латами. Звеня, распадаясь, осыпаясь, клубок докатился доверху и там рассыпался весь, оставив стержень – неповерженного атланта.

Ослепительное белое жало вырвалось из его боевой «клешни», осветив глубины мрачных стен, череду поваленных на скользкие ступени врагов в вороненых доспехах и в касках с причудливыми гребнями.

Брызнули вниз искры – там, в вышине, Сигурд-Омега рассекал прутья исполинской решетки, не пускавшей в небо.

Внезапно рой «летучих лезвий-мышей» пронизал-стянул пространство к вершине. Темные, крылатые «лезвия-мыши» кинулись на атланта. Теперь Сигурд-Омега одной боевой клешней молниеносно сжигал летучую нечисть, другой справлялся с решеткой.

Глаза стало ломить от непрерывных вспышек. Я опустил веки – и тьма осталась запятнанной белыми разводами, мириадами искр.

– Свободный! – громом раздалось во мне.

Я вздрогнул и поскользнулся.

«Летучих мышей-лезвий», вспышек и решетки, застившей пронзительную голубизну, больше не было. Силуэт атланта угольно чернел в прямоугольнике освобожденного неба.

– Торопись, Свободный!

Оторвавшись от стены, сорвавшись с места, я тут же упал… Лестница тоже была нестерпимо скользкой. Я поднимался по ней боком, затаив дыхание.

И в тот миг, когда я достиг верхней ступени – в тот самый миг лавина света обрушилась на нас.

Я от боли стиснул веки, а когда поднял их, атлант Сигурд-Омега высился надо мной, как черный обелиск на фоне сверкающих снегами горных вершин. Свод каменного каземата исчез, и часть стен словно испарилась. Остался лишь прямоугольник стены с освобожденным от решетки окном, которое было теперь затянуто мутно-золотистой дымкой. Я догадался: теперь это ход в иную реальность.

– Врата уничтожены, – изрекло черное изваяние героя-полубога. – Здесь ловушка. Обратного пути нет. Выход лишь для Свободного. – Атлант указал на золотистую полупрозрачную дымку в бесполезном окне. – Это не гунны…

Сигурд-Омега снял шлем-«арену» и вдруг посмотрел прямо на меня. Я поразился. Какая сильная, но стоически-изможденная душа тлела в его глазах!

– Неужели все воины Белого Круга так устают от Войны? – как всегда не сдержал я прямого вопроса.

В глазах Сигурда-Омеги полыхнуло темное пламя.

– Я отвечаю только за себя, – молча, не разжимая окаменевших губ, произнес он. – Свободному нужны доказательства. Можно видеть.

Он протянул руку в окно – и рука превратилась в культю! Кисть и предплечье исчезли! Он медленно потянул руку назад, и на границе миров она стала отрастать, пока вся не вернулась из небытия.

– Теперь пусть то же самое сделает Свободный.

Я повиновался с легкой опаской… Пальцы проникли через границу холода и погрузились в приятное тепло. Но я видел свои пальцы!

– Глубже! – повелел атлант.

Рукав исчезал, моя рука по ту сторону оголялась…. Я потянул руку назад. На границе миров рукав моей странной одежды вновь нарос до запястья, а пальцам снова стало зябко.

– Что чувствовал Свободный? – был вопрос.

– Тепло, – как есть ответил я.

– Я не чувствовал ничего, кроме явной боли, – сказал атлант. – Нужны ли иные доказательства?

Я был потрясен.

– Там – время, – сказал Сигурд-Омега. – Круг гуннов. Никто из Сферы не войдет туда. Никто. Время превращает нас в ничто. Для нас время и небытие – одно. Сможет войти лишь Свободный. Его миссия. Тот, кто привел гуннов, он – во времени.

«Свободный?»

– А если Свободный не захочет войти? – спросил я, почти невольно проверяя права Свободного на свою волю.

– Полагаю, в этом случае Свободный замерзнет здесь и потеряет жизнь, раз он – существо белковой природы, – обстоятельно ответил атлант.

«Значит, все-таки живой я еще», – на миг потеплело на душе.

– Ничто не доказывает мне, что я свободный, – поспешил прибавить я к тому.

– Врата уничтожены, – был ответ атланта. – Я – протоэйнхерий Хариты… (уже после его монолога-признания я вспомнил, что «эйнхериями» называли мертвых воинов, взошедших в Валхаллу) Единственный. Лучший воин Сферы. Не моя личная оценка. Существует ранг. Один шаг до Валхаллы. Боги призвали. Их право – мой долг. Здесь я постиг последнюю истину. Боги прервали мой путь на последней ступени. Они призвали меня, зная, что гунны пересекут Врата. Они сбросили меня со ступеней Валхаллы. Ныне я постиг, кто на самом деле ведет последнюю Войну и кому нужна наша сила. Но боги заставят меня забыть истину, ибо Кольцо лишает памяти… («Кольцо – смерть!» – только сейчас догадался я) Свободный должен запомнить. Я исполню свой долг до конца… Но я не желаю сокрушения гуннов, Свободный должен запомнить. Я не желаю миссии Свободного. Пусть гунны взойдут на Круг богов – и пусть рухнет их совершенный свод.

Да, наступала развязка очередной эпической драмы.

Впервые с послепотопных времен Манчжурии мне стало зябко под моей здешней, искусственной кожей.

– Сигурд-Омега тоже должен запомнить здесь и сейчас – неважно на сколько, – сорвало и меня в мой личный эдипов монолог. – Никто не давал мне свободного выбора. Миссия Свободного – мерзкая ложь ваших богов или демонов. Нет ни «Свободного», ни «миссии». Есть только мышь, которую подняли за хвост и швырнули в сточную канаву! («Он не знает таких слов», – искрой мелькнула мысль). Воин Белого Круга должен знать: я, как и он, предпочел бы подохнуть в другом месте! Поближе к дому…

– К дому? – проникла в меня удивленная мысль атланта. – Дом у Свободного?!

Разговор у границы миров терял смысл. Но у меня вдруг возникла добрая прощальная мысль.

– Я ощутил бы себя Свободным, если бы знал способ помочь воину Белого Круга…

Атлант выдохнул в синее небо облако пара.

– Свободный волен и может помочь, – твердо сказал он, обратясь вниз, ко мне.

Атлант сбросил с руки боевую клешню, тонкими пальцами извлек из неприметного кармашка на груди тонкую, совсем прозрачную пластинку размером с портмоне и показал мне.

Поначалу на пластинке неразборчиво замелькали какие-то картинки – и вдруг осталась одна. Ясное волшебное окошечко, из которого на меня смотрела счастливая пара. Он, воин Белого Круга Сигурд-Омега… и она, не уступавшая ростом атланту. Северная красавица с чуть грубоватыми, варварскими чертами лица. Светлые, холодные волосы, длинные и прямые, почтительно тронутые легким ветром. Платинового блеска длинное прямое платье. Он рядом, но не в боевой форме, а в чем-то вроде темного английского свитера и светлых не широких брюках со стрелками. Под ними – вроде белоснежной палубы без поручней. Позади – полоса синей водной глади. А на заднем, третьем, плане, вдали – прозрачный, пронизывающий поднебесье узор фантастического города.

– Здесь я…

– Легко догадаться, – кивнул я.

– Это Рингельд, – представил он ее. – Свободный волен запомнить.

– Обещаю, – тоном клятвы ответил я.

– Свободный вопрошал, что я теряю. Только то, что он видит, – спокойно сообщил атлант.

«Бог мой! – грешным делом обрадовался я. – И здесь великие драмы души. Нет, не все потеряно для этого проклятого мира».

Пожалуй, Свободный мог позволить себе такие вопросы:

– В Валхаллу нельзя взойти вдвоем?

– В Предании нет ответа. Но кто взошел в Валхаллу? – поставил атлант под сомнения законы своей вселенной.

– Может быть, легче спуститься вдвоем в Инкарнаполис, – лукаво, но сознательно предположил я.

– В Инкарнаполисе стирается память, – подтвердил мои подозрения атлант. – Остаются лишь освоенные боевые приемы… Сегодня я стану моложе Рингельд на сорок лет. Это тоже нелегкое препятствие, даже если мне удастся то, что не удавалось еще ни одному воину Белого Круга.

Я смотрел в волшебное «окошечко»:

– Там, позади, город на Белом Круге?

– Да, это Харита. Южное полушарие.

– Должен быть какой-то выход… – из последних сил пытался я поддержать его волю к жизни.

– Единственный выход – личная миссия Свободного, – сказал атлант. – Его память нельзя стереть.

«Господи, избави меня от искушения»…

– Даже боги не ведают в точности траекторию пути Свободного, – откуда-то уверенно знал атлант. – Возможно, она пересечет Хариту… Вероятность ничтожна.

– Я сделаю все возможное, чтобы попасть на Хариту, – невольно и горячо поклялся я…

…и тут же смутился. Вспомнил, как уже давал подобное обещание другому великому воину – полковнику Аристарху Ивановичу Чагину… Однако мой путь, моя траектория отклонилась далеко в сторону, слишком далеко.

– Свободный волен запомнить код.

Сигурд-Омега поднес пластинку ближе к моим глазам. Теперь вместо семейного портрета на ней светился смешанный ряд обычных цифр, но только – единиц и нулей.

– Свободный волен запомнить, ибо код невозможно пронести через границу, даже если начертать его на коже…

«Что если выцарапать?» – не удержал я дурацкую, слегка трусливую мысль.

– Свободный не надеется на свою память? – донеслось до меня удивленное эхо.

Дюжина знаков. Помню, как тяжело вздохнул и пообещал запомнить. И тут же задумал во что бы то ни стало записать код как-нибудь и куда-нибудь, как только попаду на ту сторону… Кажется, атлант только горько усмехнулся в ответ на мою затею.

– Это координаты моего местонахождения на нижнем, Зеленом Круге, – мысленно сказал он вслух (да, парадокс, но там все было не так, как здесь). – Я должен замкнуть Кольцо, не сходя с этого места. Код также определяет мою ячейку в Инкарнаполисе. Свободный видит связь?

– Она сможет прийти? – нашел я единственную связь, понятную земному мышлению… и сердцу.

Сигурд-Омега напряженно, словно через боль улыбнулся:

– Свободный волен оказать воину еще одну услугу. Вправе только он. Сделать это будет легче, чем попасть на Хариту.

– С радостью, – поспешил ответить я.

Атлант снял с левой руки вторую боевую клешню, левой же рукой почтительно взял меня за левое запястье – и надел клешню на мою руку. В тот же миг клешня уменьшилась… Мягкая масса аккуратно сжала мою кисть… Клешня оказалась совершенно невесомой.

– Теперь следует согнуть пальцы. Так сжимают меч… От лица! – вскрикнул он, а губы не шевельнулись. – Так легко проткнуть себя насквозь!

Я отвел руку в сторону и представил себе меч.

Клинок молнией выскочил из клешни.

– Верно, – похвалил Сигурд-Омега. – Теперь время прощаться. Время замкнуть Кольцо.

Он осторожно взял мою руку и приставил конец меча к своему горлу, над кадыком.

– Замкнуть Кольцо воина низшего Круга имеет право только воин любого более высокого Круга, – сказал он. – Воину Белого Круга, полагаю, может помочь только Свободный. Он волен также пожелать мне войти в Валхаллу.

Я едва дождался, когда он отпустит мою руку.

– Не могу, – выдавил я из себя и отступил, увидев, как грозно сжались губы атланта.

– Свободный дал слово помочь, – напомнил он и шагнул навстречу. – Я всего лишь воин. Свободный вернет меня на два Круга ниже и выполнит обещание.

«Чагина бы сюда», – полоумно помечтал я.

– Самоубийство противоречит Закону, – продолжать спокойно увещевать меня великий воин. – Если Свободный не оставит мне выхода… если мне придется замкнуть Кольцо самому, то это будет означать небытие. Небытие даст мне большое преимущество в Войне… однако Свободный обещал мне прийти на Хариту.

«Ну и пришествие!» – цинично хохотнулось мне… но я уже ничего не мог изменить.

– Мне не известны обычаи Свободных, – сказал Сигурд-Омега, и мне в тоне его мысли, проникшей гласом в мозг, послышалась безмерная усталость. – Прошу извинить меня и отдать мне «лапу»…

«Лапу?!» – изумился я забавному наименованию боевой перчатки-клешни, совсем не подходящему для столь эпических дел, обрадовался, как ребенок, тому, что воин передумал и все обошлось, и протянул ему руку с уменьшившейся клешнею. На моей руке она казалась совсем не страшной.

Сигурд-Омега одной рукой осторожно обхватил трехпалую клешню, направил на себя ее «средний» палец и, холодно глянув мне прямо в глаза, резко отвел в сторону «большой».

Синим, жгучим разрывом нас отбросило друг от друга на края площадки.

Я открыл глаза – зрачки заплыли кляксой, тенью ослепительной вспышки, я не мог различить сквозь нее ни неба, ни земли. Не в силах был я подняться на ноги, не видел я ничего и ничего не хотел больше видеть.

Воин Сигурд-Омега лежал навзничь с холодным, как и раньше, лицом. В груди, куда выстрелила «клешня», чернело, смолисто поблескивая, рыхлое пятно. Из него выкипал пар. «Хватит!» – сказал я себе и посмотрел в чужое небо, надеясь, что ввысь этими струйками пара выкипает душа воина. Однако до Валхаллы ей добраться было не суждено. Боги закрылись в своей цитадели наглухо… хоть и тщетно. Инкарнаполис… Здесь все души уходят только вниз.

Наверху было небо, очень похожее на настоящее, и было, ближе, тюремное окно в стене. Решетка была срезана, я получил приглашение к побегу. Ценой жертвы… хотя на такое слово в этом мире наложено табу.

Я собрался с силами, вспомнил про долг, возникший перед двумя воинами, поднялся на ноги и шагнул, не глядя, ввалился в золотистый туман.

(Окончание следует)