Текст книги "Час Самайна"
Автор книги: Сергей Пономаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)
– Разве можно говорить такое пожилому человеку? – укоризненно сказала Зоряна.
– Я высказал предположение, ведь случиться может всякое! – без всякого смущения пояснил Паша.
– И со всяким, не только со мной! – угрожающе заявила старуха.
– Может, расскажите мне правду? Перестанете держать за дурака!
– Какую правду? – спросила, насторожившись, Анна Алексеевна.
– Зачем вам понадобилось забираться в дебри Крымских гор? Целую бухту каната с собой захватили, я видел в рюкзаке, а топорика нет. Извините, но на экстремалов вы не похожи. Я целый день за вами наблюдаю. Идете по определенному маршруту, который имеет, по всей видимости, конкретную цель и совсем не похож на увеселительную прогулку по горам, как вы рассказывали. Явно что-то ищите!
– Паша, ты насмотрелся сериалов о поисках сокровищ. Сейчас по сюжету, поняв, что без тебя не сможем добраться до сокровищ, мы должны предложить тебе вступить в долю. Но это не кино и никакие клады мы не ищем, а только маемся дурью – одна от старости, другая по молодости. Не веришь – можешь уходить. Жирного пирога не будет, так что делить нечего, – с усмешкой сказала Зоряна.
– Все равно у вас есть какая-то тайна! – упрямился Паша.
– Да, есть. Дело в том… – Голос Зоряны стал таинственным.
– Зоряна, прекрати! – крикнула старуха.
– Что мы не бабушка и внучка, а мама и дочка. Угадай, кто из нас мама, а кто дочка?! – Зоряна нервно засмеялась.
– Издеваетесь? Смеетесь? – разозлился Паша, схватил сумку с вещами и пошел назад, крикнув напоследок: – Приятной вам прогулки и веселого путешествия!
Вскоре он исчез из виду. Старушка укоризненно сказала:
– Ну и чего ты добилась своими шуточками? Ведь он нес часть наших вещей, а их немало…
– Теперь мы будем нести их сами, – ответила Зоряна, сняла кастрюльку с огня, приоткрыла крышку и слила воду. Добавила свиную тушенку, перемешала и пригласила старушку ужинать.
– Тебе хорошо! Видишь, какая молодая и здоровая! А я… – Старушка замолкла, взяла ложку и пристроилась к кастрюльке.
Через час в сгустившейся тишине послышался шум, как будто кто-то пробирался через чащу.
– Может, это Паша одумался и вернулся? – предположила Зоряна и крикнула в темноту: – Паша, это ты?
Ответа не последовало, а шум стих в нескольких метрах от них. Путешественницам стало жутко – казалось, кто-то наблюдает за ними из темноты. Они почувствовали себя слабыми, беззащитными и пожалели, что лишились единственного мужчины.
– Паша, это глупая шутка! Лучше иди сюда, мы оставили тебе ужин! – сделала еще одну попытку Зоряна, но ответа не дождалась. Тогда она выбрала из хвороста, который был заготовлен у костра, увесистый сук, взяла фонарик и храбро направилась в темноту, но ничего не обнаружила.
– Будем спать по очереди, – предложила она. – И поддерживать огонь в костре. Сзади к нам никто не подберется – защищает скала. Только спереди…
– А что, если… – сказала дрожа старушка, но замолкла, подумав, что их могут подслушивать.
– Первой буду дежурить я, – предложила Зоряна. – Ложитесь спать. Через четыре часа я вас разбужу.
– Попробую, если получится, – согласилась старушка и через полчаса уже спала, громко всхрапывая. Через четыре часа Зоряна, смертельно уставшая, разбудила ее. Но ей не пришлось долго спать. Уже через час испуганная старушка сообщила, что закончились дрова для костра. Лишь когда стало рассветать, обе, тесно прижавшись друг к другу, так как холод их «достал», забылись беспокойным сном.
Утром усталые и разбитые после почти бессонной ночи, подкрепившись остатками ужина, они отправились в путь. Второй день был еще тяжелее, чем первый, так как теперь все вещи – спальные мешки, палатку, запас провизии, веревку и многое другое – им пришлось нести самим, причем большая часть груза легла на плечи Зоряны. Несмотря на это, Анна Алексеевна все чаще просила остановиться на отдых, который затягивался на часы. Они не прошли и половины запланированного расстояния. И снова их ожидали поиски дров для костра, которых должно было хватить на ночь, и приготовление ужина.
Зоряна в который раз задавала себе вопрос, что она здесь делает и для чего. В ней так и не проснулось материнское чувство к престарелой «дочке». С одной стороны, ей казалось бредом все, что рассказала Анна Алексеевна, а с другой, ведь она сама ведет по маршруту, по которому никогда не ходила, – из подсознания то и дело всплывали воспоминания, подтверждающие, что они на правильном пути. Часто у нее в голове возникал неизвестный стих, отдающий древностью и мудростью, в чем-то перекликающийся со словами старухи:
Говорю вам тайну:
Не все мы умрем,
Но все изменимся.
Вторая ночь прошла аналогично первой. Снова шум, страхи, но сейчас Зоряна была спокойна – она догадывалась, что на этом все и закончится, никакого продолжения не будет. Поэтому, решив дежурить первой, забралась в спальный мешок и вскоре заснула. На рассвете ее разбудила встревоженная Анна Алексеевна.
– Что случилось? – спросила Зоряна, поеживаясь.
– Все вещи исчезли! – крикнула в панике старушка. В самом деле, пропали оба рюкзака и небольшая сумка, которую Зоряна несла в руках. В ней лежали их документы, карта, деньги. Зоряна бросилась на поиски, и вскоре оба рюкзака нашлись, не хватало только сумки со всем содержимым.
– Что будем делать? – спросила старушка с землистым от переживаний лицом. Зоряне стало ее очень жалко.
– Что делать? Кричать! – И крикнула что есть сил: – Паша, ты победил! Мы сдаемся! Согласны на переговоры! На твоих условиях!
Послышался шум, и появилась торжествующе-виноватая физиономия Паши. Он благоразумно не стал приближаться, а уселся неподалеку.
– Вы сами вынудили меня к этому! Думаете, легко было идти за вами почти без провизии, ночевать без спального мешка? – заявил он.
– Считай, что мы тебя пожалели. Что ты хочешь?
– Правду и равную долю!
– Согласны, – сказала Зоряна, не обращая внимания на толчки старушки. – Правда и том, что мы не совсем представляем, что находится в запаянных цинковых коробках, которые мы ищем.
– Вы знаете о их существовании и не знаете, что в них находится?
– Анна Алексеевна работала в архиве, обнаружила старые документы, подключила меня, – без малейших угрызений совести соврала Зоряна, – и мы после долгих поисков узнали, что работники НКВД спрятали здесь во время войны три цинковые коробки. Что в них, мы не знаем. Может, секретные документы, которые уже никому не нужны, а может, и золото. В любом случае ты получишь равную долю всего, что мы обнаружим. Подходит?
– Давно бы так! – радостно, но с достоинством согласился Паша. – Жадность до добра не доведет.
– Я тоже так думаю, – зловеще сказала старушка. Зоряна толкнула «дочку» в бок, и она замолкла.
Путь, который в тридцать седьмом Женя Яблочкина прошла вместе со спутником, тяжело груженная ящиками с архивом, за один день, у них занял три дня. Когда они вышли к входу в пещеру, спрятанному среди деревьев и почти отвесно уходящему вниз, Зоряна произнесла долгожданную фразу:
– Мы пришли. Ящики здесь.
Анну Алексеевну, несмотря на все ее просьбы, они оставили наверху, а сами спустились вниз. Дальше открылся горизонтальный коридор, в котором можно было идти почти в полный рост, лишь кое-где нагибаясь. Зоряна уверенно шла по подземному коридору и сама себе удивлялась. Внезапно она остановилась.
– Похоже, мы прошли мимо. Тогда насчитала сорок шагов, а мы уже сделали больше семидесяти. Возвращаемся!
– Ты так говоришь, будто сама спрятала коробки! – с подозрением в голосе сказал Паша.
– Когда мы их найдем, сам увидишь, что я говорила правду!
Они повернули назад, и Зоряна без труда нашла отметину, а вскоре и сам тайник – щель в скале, заложенную камнями. Камни убрали и достали три цинковые коробки.
– Тяжелые! – радостно сказал Паша. – Похоже, что золото.
– Скоро узнаем, – философски ответила Зоряна.
Паша безропотно взял две коробки, Зоряне досталась одна. Подняться вместе с грузом было невозможно, и Паша, выбравшись налегке, веревкой вытянул тяжелые цинковые коробки. После поднялась Зоряна.
Паша и Анна Алексеевна замерли в нетерпеливом ожидании. Зоряна была спокойна, только сказала:
– Может, мы неправильно делаем, что извлекаем их на свет? И им лучше остаться в пещере навсегда?
На нее посмотрели, как на полоумную. Паша вооружился ножовкой, предусмотрительно захваченной старухой, и минут через двадцать, весь взмыленный, открыл первую коробку.
– Одни бумаги! – разочарованно протянул он.
Не улучшили его настроения и две другие: там тоже оказались бумаги. Только Анна Алексеевна была в восторге – в первой же коробке лежало то, что она искала: древний магический документ и его расшифровка. Зоряна разбирала бумаги. Как она и предполагала, здесь были разработки, подготовленные лабораторией Барченко, и «черная книга» Глеба Бокия, состоящая из множества папок. Паша, просмотрев парочку из них, заключил:
– Это же черный пиар на героев революции! Жаль, что эта тема сейчас не актуальна! – Увидев, что «чернуха» подкреплена документами, оживился: – Возможно, это удастся неплохо продать. «Пустыми» мы отсюда не уйдем! – оптимистично заявил он.
Все снаряжение, замаскировав, оставили здесь, с собой взяли только коробки. Обратная дорога оказалась удивительно короткой, но все равно им пришлось заночевать в горах.
Зоряну не покидало тревожное чувство: что-то должно произойти. Стремясь облегчить возвращение, они не взяли даже спальные мешки, лишь кое-что из теплых вещей. Вечером поднялся сильный ветер. Языки пламени костра «гуляли» в разные стороны, попусту растрачивая драгоценное тепло, которое им было так необходимо ночью. Кое-как соорудив из ветвей сосны подстилку, они легли, тесно прижавшись друг к другу и моля небо, чтобы не начался дождь. Но дождь все же пошел и, хотя был коротким, изрядно их промочил. А затушить костер все– таки не смог.
Дрожа в мокрой одежде, которую ветер продувал насквозь, они испытывали странное состояние, не похожее ни на бодрствование, ни на сон, когда реальность приобретает призрачные черты. Неожиданно Зоряна вспомнила, что уже переживала подобное на Ловозере, когда попала в шторм. И тут сознание призналось, что никогда не слышало о Ловозере и даже не знает, где оно находится.
«Неужели все это правда?!» – спрашивал внутренний голос, а другой внутренний голос отвечал: «Сколько еще надо приводить доказательств?»
«Я, Женя Яблочкина, похитившая тело у Зоряны, жмусь спиной к своей престарелой дочери Анюте, которую годы сделали мне чужой?»
На рассвете костер погас, и стало еще холоднее. Чтобы прекратить эти мучения, Зоряна предложила:
– Уже почти рассвело. Давайте двигаться дальше, согреемся в пути.
Паша, стуча зубами от холода, с радостью вскочил, надел рюкзак и крикнул:
– Я готов!
Но Анна Алексеевна продолжала лежать, словно не слыша.
– Да она спит! – возмутился и одновременно восхитился Паша. – Что значит старая закалка! – Он потряс ее за плечо. – Вставайте, пора идти! – И тут же закричал в ужасе, почувствовав, что тело уже окоченело: – А-а-а! Она мертвая!
Зоряна, не веря в очевидное, попыталась растормошить старуху. Анна Алексеевна спала вечным сном, крепко прижимая к сухонькому телу папку, которая должна была подарить ей молодость, а в итоге забрала жизнь.
– Что будем делать? – спросил Паша. – Старушка добавила нам проблем.
Зоряна не могла оторвать взгляда от мертвого спокойного лица Анны Алексеевны, в котором теперь явственно просматривалась схожесть с угловатой девочкой с двумя тоненькими косичками с фотографии.
– Ее бросать нельзя, надо взять с собой, – наконец ответила она.
– Как? Нести тяжело.
– Попробуем соорудить носилки. Если будет очень тяжело, оставим архив, но ее не бросим!
С носилками ничего не получилось. Тогда в ход пустили теплую одежду, обвязав ноги и окоченевшее туловище, и уже через несколько минут, спускаясь по крутому горному склону, забыли о холоде. Сухонькая старушка оказалась очень тяжелой, словно земля с удвоенной силой притягивала мертвое тело, пытаясь этим ускорить их встречу. Особенно тяжело было спускаться по каменным осыпям: мелкие камни, выскакивая из-под ног, грозили обвалом. Вначале делали остановки через час-полтора, потом время переходов начало сокращаться, а время отдыха увеличиваться. Зоряне даже почудился молчаливый укор: не ценили, как она почти безропотно преодолевала трудности, так сейчас мучайтесь за это.
Через десять часов все же вышли к шоссе. По нему то и дело проносились автомобили, некоторые водители даже останавливались. Но когда узнавали, какой «груз» следует с этой симпатичной девушкой, одни бледнели, других бросало в пот, но все неизменно отказывались. Начало смеркаться, и все меньше оставалось надежды на то, что кто-то согласится доставить необычных путников в Симферополь.
Паша, смертельно уставший и голодный, молча сидел на обочине, обозленный упрямством девушки, которая никак не хотела согласиться с единственно разумным решением: припрятать тело, а затем вернуться за ним. Наконец ему все надоело, и, когда Зоряна получила очередной отказ, он перешел дорогу, остановил автомобиль, едущий в сторону моря, и договорился только для себя.
– Считай, что находку мы поделили и друг к другу претензий не имеем, – сказал он, запихивая рюкзак с бумагами Бокия в багажник стареньких «Жигулей».
– Ты меня бросаешь? – укоризненно спросила Зоряна.
– Чтобы бросить, надо иметь что-то общее, а у нас его не было. И потом я сразу говорил, что приехал на море отдыхать, а не путешествовать с покойником, – ответил он, устраиваясь на заднем сиденье.
Зоряна осталась одна на дороге с мертвым телом и парой десятков килограммов бумажного прошлого в рюкзаке. Наконец в сумерках остановился какой-то дальнобойщик. Зоряна в очередной раз в двух словах разъяснила обстановку и попросила довезти их до Симферополя.
– Ладно, – согласился водитель, полный, лысый, потный. – Забрасывай старушку в фургон, он полупустой, а сама лезь в кабину. Надеюсь, меня ожидает премия.
Он открыл двери фургона и помог уложить туда мертвое тело, усмехнувшись при виде импровизированных носилок.
– Отчего старушка преставилась? – поинтересовался он, когда уже ехали.
– Возраст. Ей было восемьдесят два года, – коротко ответила Зоряна.
– Неплохой возраст, – рассмеялся водитель. – В жизни человека два основных возраста: восемнадцать лет и восемьдесят. Только один надо пережить, а до второго дожить.
– Дети? – спросила Зоряна, кивнув на фотографию двух девочек-близняшек лет двенадцати.
– Ага. Только сейчас они старше: школу закончили, работают, учатся.
– А где учатся?
– В Запорожье, в экономическом. Как деньги заканчиваются – звонят, пишут.
– Значит, часто. У студента деньги не задерживаются, – рассмеялась Зоряна.
– Вот и я говорю, что слишком транжирят. А мать их покрывает: отца «доит», а их кормит. Она у них как рабыня Изаура. Гуляют много. У каждой по парню дома, в Симферополе, и в Запорожье. Я им говорю: выходить замуж будете, так лучше одновременно – лучше одна большая свадьба, чем две немаленькие. А они смеются: только по отдельности и в каждом городе. Типун им на язык!
– Веселые девочки!
– Да, с ними не заскучаешь. Чаю не выпьешь, если сам не приготовишь. Кстати, о чае… Водку будешь?
– Нет. Не пью.
– Хорошо. Мои тоже много не пьют, только курят. Так как рассчитываться будешь за старушку, натурой или как? – буднично спросил водитель, лениво крутя руль.
– Деньгами. Скажете, сколько я должна.
– Тоже неплохо. Хотя натурой было бы облегчительно и для тебя неразорительно. Как ты на это смотришь?
– Отвратительно смотрю. Деньгами рассчитаюсь.
– Твое дело. Тогда по причине необычного груза, но с учетом скидок по доброте душевной сговоримся на полтиннике. Или…
– Хорошо, полтинник за мной, – прервала Зоряна.
Водитель всю дорогу развлекал ее историями – на большой дороге чего только не встретишь.
– Вот как-то подвозил одного чернявенького, так он сразу сказал, что денег у него нет, но он черт.
– Кто?
– Черт. Обещал исполнить любое задуманное желание. Говорил очень убедительно.
– Что же вы попросили?
– Выиграть миллион в лотерею. Правда, сначала думал попросить помочь трахнуть соседку Клаву из тринадцатой квартиры, у которой муж боксер, а потом решил, что с миллионом и боксер не страшен, да и автомобиль пора сменить. Тот сосредоточился, принял сигнал и сказал, что надо будет еще сотню на богоугодное дело потратить. Приехал я, сразу сотню в церковь снес, а на тысячу накупил лотерейных билетов.
– Могу сразу угадать: ничего не выиграли. По крайней мере, миллион.
– Угадала, миллион не выиграл, но с Клавой получилось. Видно, когда загадывал, Клаву все же хотел больше, чем миллион.
Въехали в Симферополь уже в темноте. Водитель высадил Зоряну с телом старушки на окраине. И опять начались мытарства. Водители автомашин, когда узнавали, что надо делать, крестились, плевали через левое плечо и спешили уехать. Наконец какой-то очкарик очень интеллигентного вида, но с неуемной тягой к деньгам по причине недоедания, согласился доставить ее в морг. И снова мучения! В морге не захотели взять тело из-за отсутствия бумаги из милиции, а в милиции сказали, что не могут дать бумагу из-за отсутствия акта судебно-медицинской экспертизы.
– А вдруг старушка не сама умерла, а ей помогли? – поделился соображениями строгий старший лейтенант, подозрительно сверля Зоряну взглядом.
В прозекторской отказались делать вскрытие в связи с преклонным возрастом старушки и при отсутствии видимых следов насильственной смерти.
– А если это был яд? – спросила Зоряна, смертельно уставшая от блужданий с телом.
– Тогда идите в прокуратуру, они решат, что делать. Направят труп сюда – мы с ним поработаем, – сообщил умудренный опытом пожилой патологоанатом, жуя бутерброд.
– Что же мне делать? – спросила расстроенная Зоряна санитара с трехдневной щетиной на помятом лице в поношенном, относительно белом халате с желтыми пятнами. Тронутый ее видом и «двадцаткой» на водку, санитар пообещал «устроить» старушку на время в морг, но уточнил, что погода стоит теплая и «клиентка» может испортиться, а если поместить ее в «капсулу», то это потребует еще денег. Зоряна выдала необходимую сумму и отправилась на вокзал. У нее едва набралось денег на билет в плацкарте, но без постели.
– 50 —
В Киеве проблемы Зоряну не покинули. Во-первых, она чувствовала себя обязанной доставить сюда тело Анны Алексеевны и похоронить. Встал извечный вопрос: где взять деньги? Не идти же к родителям за помощью… Сразу начнутся расспросы, какое она имеет отношение к чужой женщине преклонного возраста. Сказать правду: в прошлой жизни я была матерью этой милой «малютки»?
Мама сразу заохает, начнет капать валокордин в стакан с водой и измерять давление, папа попросту посоветует выбросить дурь из головы. А если она заупрямится, они решат, что это последствия злополучного прыжка с моста, и отведут становиться на учет к психиатру. Но самое главное, денег на похороны она не получит. Оставалась надежда занять их под иллюзорное обещание вернуть в будущем, когда после окончания вуза пойдет работать.
Зоряна позвонила к Мирославу, услышала его обиженный голос, но все-таки настояла на встрече в парке напротив красного корпуса университета. Место выбрала неслучайно: когда лежала без памяти в больнице, Мирослав рассказал о их первой встрече, которая произошла в этом парке. Зоряна посчитала, что немного ностальгии в данном случае не помешает. Потом, подумав, позвонила Илье и назначила ему встречу в тот же день, сказав, что дополнительно перезвонит и договорится о времени.
Не успела положить трубку, как позвонил Мирослав и попросил перенести место встречи к Золотым воротам.
– Без проблем! – согласилась Зоряна и начала собираться, решив, что для достижения цели должна своим видом соблазнять, словами покорять, поведением держать на расстоянии, но дарить надежду на будущее. Надела все максимально короткое и открытое, давая возможность рассмотреть ровный золотистый загар, тонкую стройную фигурку и невероятной красоты ноги. Папа, приехавший с работы на обед, только крякнул:
– Ты кого-то вознамерилась убить своим видом наповал?
На улице растворилась в толпе людей, бодро снующих, несмотря на жару. Но то и дело наталкивалась на взгляды мужчин, при виде ее мгновенно загорающиеся, – от откровенно наглых, оценивающих до восхищенных.
Спустилась в метро, в прохладу кондиционеров, но в вагоне оказалось душно и тесно. Вышла на станции «Театральной» и перешла на «Золотые ворота». Услужливый эскалатор поднял ее наверх. В скверике, превращенном в летнее открытое кафе, у подножия реконструированных древних Золотых ворот ее встретил Мирослав. Окинув взглядом, коротко сказал:
– Здорово выглядишь. Пошли.
– Куда? – поинтересовалась Зоряна.
– Здесь неподалеку, – ответил он.
Зоряна шла рядом с Мирославом, обдумывая, как начать разговор о деньгах. Его поведение ей не нравилось. Она прикидывала, что лучше: принять его тактику поведения, обидеться или, словно ничего не произошло, болтать о чем попало?
Пока она размышляла, они перешли Золотоворотскую улицу, как обычно забитую машинами, и подошли к старинному желтому дому, вход в который был прямо с улицы. Мирослав деловито набрал код и открыл дверь.
– Куда мы идем? – снова спросила Зоряна.
– Так, к знакомым, – неопределенно ответил Мирослав.
– Я их знаю? Когда-нибудь видела? – поинтересовалась Зоряна, поднимаясь за ним на третий этаж.
– Нет, – по-прежнему коротко ответил Мирослав, достал ключи и открыл металлическую дверь с незатейливым декором.
– А ну колись, что это за квартира! – деланно веселым голосом сказала Зоряна, остановившись на втором варианте общения, и вошла за ним в крошечный коридор. – Знаешь, а я ведь недавно была в Крыму. Ты даже не представляешь, с кем. Попробуй угадай!
Из коридора они попали в небольшую комнату, похожую на гостиную, а из нее в другую, еще меньше, всю мебель которой составляли большая двуспальная деревянная кровать и туалетный столик с настольной лампой в виде часов, стилизованной под старину. Здесь Мирослав повернулся к Зоряне и сказал, глядя ей прямо в глаза:
– Я соскучился.
Обнял ее и начал горячо целовать. Они упали на кровать. Странно, но сейчас Зоряне он казался совсем чужим, словно она видела его чуть ли не впервые, а проявления страсти вызывали даже некоторое раздражение. Она еще терпела его поцелуи, нехотя отвечая на них, словно по принуждению, но когда его руки оказались у нее под юбкой, не выдержала и оттолкнула его так, что он очутился на полу. Она поднялась и начала поправлять одежду.
– Ты что, не соскучилась?! Я думал…
– Я и не думала прыгать к тебе в постель, – раздраженно ответила Зоряна, забыв о дипломатии. – Позвонила по делу.
– И поэтому так вырядилась? – с усмешкой спросил Мирослав.
– Это получилось случайно… Я была с Анной Алексеевной в Крыму.
– Кто такая Анна Алексеевна? Я слышал, что ты укатила в Крым, но считал и считаю, что с бойфрендом.
– Нет, я была с Анной Алексеевной. Старушкой, к которой мы ходили, чтобы отдать дневник. При случае расскажу все подробнее. Она там умерла.
– Почему?
– Возраст. Мне с трудом удалось поместить ее в морг в Симферополе. Нужны деньги на перевозку тела сюда и похороны. Минимум пятьсот-шестьсот долларов. Если можешь, одолжи. Если не все, то хоть часть суммы.
– У меня таких денег нет.
– Эту квартиру ты ведь снял за деньги? А она стоит недешево. На нее нашлись?
– Больше ста баксов не могу. Честно. Если появятся еще, тогда… Возьми.
Он достал деньги и протянул ей. Вздохнув, Зоряна взяла их и направилась к двери.
– Ты куда? – спросил пораженный Мирослав.
– Искать недостающие деньги.
– А все это… Останется просто так? И у нас ничего не будет?
– Извини. Я только что взяла у тебя доллары, и если бы что-то было, то создалось бы ощущение, что это из-за денег. Я не продажная женщина!
– Ты так изменилась, совсем не похожа на себя.
– Возможно, так и есть. И я – Другая. Прощай! – И пока Мирослав приходил в себя, успела выскочить за дверь.
Набирая номер телефона Ильи, Зоряна внутренне ликовала, как будто только что кого-то победила. Встреча с Ильей тоже не принесла ни достаточной суммы денег, ни особого удовольствия, и она решила пробраться в квартиру Анны Алексеевны.
Поздним вечером, вооружившись фонариком и ключом, доставшимся ей вместе с другими мелкими вещами, Зоряна отправилась на квартиру к Анне Алексеевне. Незамеченной войдя в парадное, она подошла к двери, чувствуя, как от волнения замирает сердце. Дверь открылась удивительно легко… Войдя и прикрыв ее за собой, Зоряна остановилась, чтобы успокоиться.
«Чего мне бояться? Пустая квартира, где нет никого: ни живого, ни мертвого, – подумала она. – Боже мой! При чем здесь мертвого? Сама себя запугиваю! Анна Алексеевна лежит в морге за девятьсот километров отсюда. А душа покойной, думаю, меня простит – для ее же тела стараюсь!»
Поиски она начала со старинного буфета, но кроме простенькой посуды, пожелтевших газет и каких-то пузырьков подозрительного вида ничего там не обнаружила. Внизу тоже ничего не оказалось. Следующим был шкаф с одеждой, пропахшей нафталином. Зоряне было неприятно рыться в чужих вещах, но она пересиливала себя и старалась искать как можно тщательнее. Наконец ей улыбнулась удача: в чистом, но очень старом постельном белье она обнаружила завязанный узелком платочек, а в нем пластиковую карточку и половинку серебряного амулета. Карточку оставила там же, без кода она была бесполезна, и продолжила поиски.
Но это было первое и последнее везение. Видно, для хранения сбережений покойная предпочла настоящий банк стеклянным банкам.
Вдруг ее сердце оборвалось – Зоряна почувствовала, как что-то коснулось ее ноги. Она остолбенела, едва сдерживая крик, и при свете фонарика рассмотрела серого кота, который, выгнув дугой спину, жался к ее ноге.
– Маленький, ты, наверное, голодный? – спросила его перепуганная Зоряна, на что кот подтверждающе мяукнул. – Как же я тебя в прошлый раз не заметила? Сам виноват. Тогда не показался, а я откуда знаю, что ты здесь сидишь голодный!
Кот жалобно мяукнул, соглашаясь, и снова потерся о ногу Зоряны, раня ее сердце.
– Хорошо, – пообещала она коту, – как только закончу поиски, схожу в круглосуточный магазин и куплю тебе что– нибудь вкусненькое. – Но на кухне обнаружила на полу тарелку, полную еды, и разозлилась: – Жратвы полно, а ты истерику устраиваешь! Я чуть было все не бросила и не побежала тебя спасать! Брысь!
Кот обиделся, зашипел и до крови укусил ее за палец. Зоряна потратила еще час на безрезультатные поиски и вернулась домой. Родители не спали – смотрели бесконечный сериал, начало которого уже давно забыли.
«И что за интерес, запершись в треугольнике «работа – дом – телевизор», смотреть на чужую жизнь?» – с осуждением подумала она и решила попытать счастья.
– Мама, папа! – решительно сказала она, войдя в комнату и остановившись рядом с телевизором, где разыгрывалась очередная драма с обязательным счастливым концом. – Я присмотрела классную шубку, осчастливьте единственную дочку на пятьсот баксов.
Непринужденно произнеся эту фразу, Зоряна вдруг словно увидела себя со стороны и удивилась: какое отношение могут иметь к ней эти рано располневшие мужчина и женщина средних лет, уютно расположившиеся с кефиром и сухариками на двуспальной кровати? Почему она называет их «мама» и «папа»? Двойственность заключалась в том, что подсознательно, на уровне автоматизма, она вела себя как Зоряна, а на уровне сознания больше ощущала себя Женей.
«Кто я на самом деле?! – уколола предательская мысль. – Я есть я или Она?»
– Чудесно! – сказала мама. – Если шубка стоит того, папа не будет сопротивляться. Правда, папа?
Тот неопределенно хмыкнул, что можно было понять по– разному – от восторга по поводу покупки до глубокого сомнения в ее целесообразности.
– Только, Зоряночка, я должна увидеть шубку до того, как ты за нее заплатишь.
– Без денег они шубу не дадут, и я не смогу ее показать, – ответила Зоряна, заранее чувствуя, что проиграла.
– Я пойду с тобой, а там посмотрим – стоит покупать или нет.
Девушка повторила неопределенное хмыканье мужчины, что все же указывало на их родство, и вышла из комнаты.
На следующее утро она попыталась продать половинку серебряного амулета, упирая на его древнее происхождение. Ее словам не верили и называли цену, равную стоимости лома. Зоряна кипятилась, доказывала ценность амулета, но ни с чем шла искать другого покупателя.
Возле городского ломбарда стояли несколько серых личностей, пропускающих через себя, словно фильтр, всех владельцев благородного металла и антиквариата. Амулет сразу заинтересовал «профессионалов», хотя они и сетовали на его ущербность. Цены здесь были немного выше, но денег все равно бы не хватило, чтобы оплатить перевоз тела Анны Алексеевны и ее похороны. Зоряна уже решила искать других покупателей, когда только что подошедший черноволосый парень с бегающими глазами поинтересовался, что она хочет за свой «товар».
– Четыреста зеленых, – ответила Зоряна, готовясь поторговаться. Но парень прежде попросил дать посмотреть амулет поближе. Зоряна благоразумно ответила, что даст фигурку в руки только в том случае, если будет держать ее стоимость в своих руках.
Парень сказал, чтобы она никуда не уходила, а он сразу же свяжется с возможным покупателем. Переговорив по мобильному телефону, он подошел к Зоряне и сказал, что сейчас подъедут. Через пятнадцать минут рядом с ними остановился черный джип «Лексус», и ее пригласили садиться. Поколебавшись, она устроилась на заднем кожаном сиденье. Рядом с ней оказался круглолицый мужчина со сверхкоротким ежиком волос и колючими глазами неопределенного цвета. Впереди сидели двое здоровяков, похожих на телохранителей или бандитов. Плохое предчувствие кольнуло в сердце.
– Показывай! – коротко велел он.
Зоряна достала амулет. Мужчина протянул руку, но она тут же его спрятала. Незнакомец понимающе улыбнулся, достал из заднего кармана брюк туго набитый бумажник и отсчитал четыре серо-зеленые бумажки.
– Возьми. Мы не кидалы…
Получив половинку амулета, он вытащил из бумажника точно такую же, соединил их и спросил:
– Это тебе ни о чем не говорит?
В подсознании у Зоряны вспыхнули воспоминания.
«Этого не может быть! Через столько лет!» – подумала она и ответила:
– Ничего. Вам повезло, теперь у вас целый амулет. Думаю, его можно будет соединить. Я пойду. – Она протянула руку, чтобы открыть дверцу, но тут раздался щелчок, и двери автомобиля заблокировались.
– Мы не закончили разговор. Уходить невежливо.
– Вы получили амулет, я деньги. Что еще?
– Самая малость: где документы, которые ты привезла из Крыма?!
