Текст книги "Разлом (СИ)"

Автор книги: Сергей Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)

Глава 15

Глава 15

За свое неосмотрительное любопытство Матвей расплатился сполна. Он получил ожог левой стороны лица, шеи и левой руки. Мария Алексеевна перевела на него грамм сто гусиного жира, выговаривая за легкомысленный поступок.

– Вы взрослый балбес, Мотя. Сами меня пугали этим пеклом, а сами полезли смотреть. Что, самому себе не верили?

– Я не думал, что температура настолько высокая. – Матвей Леонидович морщился, пока хозяйка наносила жир на ожог. – Нам все равно пришлось бы вылезать, чтобы узнать, как там на самом деле. Я думал, раз нас от внешней среды прикрывает ангар, то температура все равно в нем будет ниже, чем снаружи.

– Не факт. – Подал голос Александр. – Сферическая форма стен из листового железа может создать эффект концентрации тепла подобно линзе в точке схождения инфракрасных волн. Мы сейчас как бы внутри фокуса.

– Да, я подтверждаю слова вашего друга. В ангаре летом было намного жарче, чем снаружи. Если там было тридцать градусов жары, то тут все пятьдесят. Если попадал подмокший комбикорм или зерно в момент загоралось. Сколько мы с Колей вывезли отсюда тухлого зерна…

– Значит, если там триста, то тут будет пятьсот? – Высчитал Николай значения по озвученной пропорции. – Можно плавить свинец.

– О, класс. Дед, вылей мне фигурку какую-нибудь, я ее на шею повешу. – Попросил внук, не заподозривший в разговоре взрослых ничего опасного.

– Если бы он у меня был, я бы точно выставил для проверки нашей гипотезы его наружу. Было бы страшно интересно узнать, так ли там жарко, как мы думаем или нет.

– Сиди здесь, Жанна Д’арк. – Мария Алексеевна не скупилась на выражения и эмоции. – Мало тебе ожогов. Воспаляться, тогда узнаешь цену своему любопытству.

– А вы свои лекарства не забыли дома? – Поинтересовался Матвей Леонидович.

– Мои лекарства, труд и крепкий сон. – Заявила хозяйка дома. – Взяла, конечно. И тонометр взяла.

– Так света же нет. – Подал голос Александр.

– Деревня. Он на аккумуляторах.

– Раз вы такая продвинутая, может, подскажете, из чего в вашем хозяйстве можно сделать редуктор для увеличения числа оборотов? – Поинтересовался инженер. – Понимаете, что это такое?

– Понимаю. Я не просто так директором школы стала. Раньше хоть «айкью» никому не мерили, но у меня он точно был выше среднего. – Мария Алексеевна замолчала. – Сепаратор старый ручной не подойдет? – Спросила она после недолгих раздумий. – Там что-то около восьми тысяч оборотов в минуту выходит.

– А он у вас здесь? – Обрадовался Александр.

– Да, в конце погреба есть полка со всяким старьем. Коля ничего не выбрасывал. Посмотрите, может быть, вас заинтересует еще что-нибудь.

– Какой он у вас молодец. Матвей Леонидович дайте ваш телефон, я поищу. – Попросил Александр.

Инженер ушел вместе с Тимофеем, которому просто скучно было сидеть без дела. Они загремели железками, и вскоре раздался разгоняющийся жужжащий звук.

– То, что надо. – Раздался восторженный голос Александра. – Скоро у нас будет свет.

– Ну, Мария Алексеевна, считайте, что у нас начался Новый год, с гирляндой, но без ёлки. – Пошутил Матвей. – Согласитесь, такая катастрофа может поставить итог под целой цивилизацией, и мы действительно находимся в начале нового времени, после которого все пойдет совсем не так.

– Ну, для меня это продлится не так долго. Так что я прочувствовать прелести новой жизни могу и не успеть. Да и вряд ли мне это сильно интересно. Вы уйдете, а больше в деревне у меня нет никого, кто вот так стал бы проводить свет в моем погребе. Быть руководителями в небольшом селении, это значит держаться обособленно, чтобы не возникало никакого панибратства. Люди, конечно, считают меня высокомерной гордячкой и скорее ограбят, чем придут на помощь. Я их понимаю, это расплата за то, что мы с Колей управляли ими. – Голос хозяйки дома сделался дребезжащим, как у старушки.

Она разволновалась.

– Зря вы так думаете. Пастух не зря выбрал вас в качестве человека, который мог оказать нам помощь. И вы помогли, значит, он о вас думал, как о человеке, на которого можно положиться.

– Генка что ли? Генка нормальный мужик, добрый. Учился, правда, плохо, но стеснялся этого. Я ему путевку выбила в пятом классе в областной пионерский лагерь, так мать его потом каждую субботу пироги носила, пока юбки на мне не перестали застегиваться. – Она засмеялась и зашмыгала носом. – Эх, как давно это было.

– Матвей Леонидыч, помоги. – Позвал его инженер.

– Э-эх, ничего не могут без меня. – Матвей поднялся. – Пойду помогать.

– Идите. Скорее бы свет сделали, а то темнота уныние навевает. – Пожаловалась Мария Алексеевна.

– Может, Тимоху к вам приставить, чтобы стихи читал. Он у нас много чего знает. – Предложил Матвей Леонидович.

– Увольте. Для меня это испытание. Рука невольно потянется за журналом, чтобы выставить отметку.

– Как хотите. А то он и матерных пару знает.

– Дед. – Смутился внук.

– Это сразу неуд в журнал. – Мария Алексеевна засмеялась. – И в угол на пару часов.

– Это дед меня научил. – Сдал его Тимофей. – Его и ставьте.

Матвей Леонидович рассмеялся.

– Виноват, скучал. К тому же у Тимошки были проблемы с некоторыми звуками, а после моих стихов он заговорил, как диктор центрального телевидения. Родители были в шоке, но мы им не сказали о чудесных методах матерной логопедии.

– Матвей Леонидыч, вам свет еще нужен? – напомнил Александр о своей просьбе.

– Нужен. Извините, Самоделкин сам ничего не сделает.

Работа по созданию рабочего аппарата заняла весь день. Прерывались на перекус, на проверку температуры за бортом, не повторяя прошлых ошибок. Она росла внутри лестничного пространства, и мало того, появилось задымление раздражающее слизистую. Наверное, в ангаре хранились вещи, которые в этот момент горели или тлели, учитывая, что он довольно герметичен, выделяя ядовитые вещества.

– Ребята, дверь надо конопатить, иначе мы тут задохнемся. – Предупредил Матвей Леонидович.

– А чем конопатить? – Поинтересовался Александр.

– Тряпками. У нас тут вещи явно не для этого сезона. – Предложил Матвей. – Вы чем-то пожертвуете, Марь Алексеевна? Нам лоскуты нужны, чтобы проложить между дверью и косяком. Хорошо бы их промаслить в солидоле, чтобы герметичнее прилегали.

– Солидола нет. А на лоскуты можете простынь со своей постели порвать. Мою не дам, она очень дорогая.

– Хорошо, спасибо. – Согласился Матвей.

– Итак, – в темноте раздался голос инженера, – проверка работоспособности рабочего прототипа.

Раздалось нарастающее жужжание. Лампы гирлянды заморгали и загорелись ровным светом.

– Ура! – Тимофей поднял руки вверх. – С Новым годом!

Мария Алексеевна захлопала в ладоши. Александр, голый по торс и потный от усилий, вращал рукоятку генератора.

– Хотел Тимофея заставить добывать электричество, но у него еще силенок не хватит. Придется нам с вами, Матвей Леонидыч, меняться. – Произнес он.

– Не вопрос, Саня, будем вращать, чтобы не ослепнуть от темноты. Скажи как все по-другому сразу стало восприниматься. – Он осмотрел погреб и задержал взгляд на потолке. Под ним клубился дымок. – А это здесь откуда? – Тревожным тоном поинтересовался Матвей.

– Наверное, в дверь с лестницы тянет. – Предположил Александр.

– Марь Алексеевна, а вы не помните, какой слой грунта над потолком?

– Понятия не имею. Коля все делал сам. А что, у нас проблемы?

– А перекрытия деревянные или бетонные?

– Дайте подумать? Кажется лиственничный брус. Коля сказал, что погреб должен дышать, а через бетон он только сыреть будет. Да, точно, тут брус из лиственницы. Но он сказал, что это дерево почти не гниет и на наш век его хватит.

– Он был прав, оно не гниет, но загореться ему ничего не мешает. Боюсь, что тление уже началось.

Правдоподобное предположение вызвало среди небольшого коллектива психологическое напряжение. С потолка не сводили глаз, отмечая изменения концентрации дыма. Принюхивались, чтобы определить, не стал ли запах дыма гуще. Про то, что собирались конопатить дверь уже и не вспоминали. Молились, чтобы грунт над головой изолировал брус от пекла хотя бы на одном уровне, чтобы перекрытие не истлело и не обрушилось.

Как оказалось переживать стоило не только за температуру, но и за продолжающиеся толчки. Ночью, друг за другом, случились два серьезных сотрясения, уронившие несколько банок с полок и заставившие потолок опасно прогнуться. После них снаружи еле слышно донесся свист непонятного происхождения.

Александр с перепуга бросился крутить рукоятку генератора, как будто свет разгонял морок, вызывающий свист. Матвей попросил его бросить это занятие на время. В установившейся тишине и темноте свист звучал намного громче.

– Есть в этом свисте какая-то мистическая сила. – Произнес Матвей. – Мне представляется, что там вестники апокалипсиса скачут на конях и свистят. Так они предупреждают о своем появлении. Кто выберется на призыв, того они и убьют.

– А зачем? – Спросила Мария Алексеевна.

– Зачем свистят или зачем убьют?

– И то и другое.

– Ну, свистят, потому что так они проявляются в нашем мире, а убивают, потому что им дали задание, ликвидировать людишек и заселить планету новым разумным видом и неразумными тоже. Хотят выполоть грядку и посадить вместо огурцов помидоры, чтобы была понятной аналогия. Мы их уже не устраиваем. Вывелись, как сорт, перестали отвечать заданным параметрам.

– Упрощаете вы, Матвей. – Не согласилась бывшая директор школы. – Отказываете людям в самостоятельности. Почему они не показываются нам? Знай мы, что нами управляют извне, подчиняться и давать ожидаемые результаты было бы проще. Мы сами экспериментируем со своей цивилизацией. Добываем ресурсы, строим космические корабли, атомные реакторы. Я понимаю бог, он создал мир, а потом сказал, вот вам законы мироздания, живите, как хотите, мешать не буду, но законы нарушить не получится. Болезни, войны, несчастные случаи будут сопровождать вас всю жизнь, мешая впасть в искушение грехопадения.

– Может и так. Дискутировать о том, чего никогда не узнаешь, вещь бесполезная. Мне всегда было интересно понять, знает ли цветок на клумбе, что существуют люди. Понимает ли он, насколько несамостоятельна его жизнь? У него ни глазок, ни ушек, ни носика. Как он должен понять, что такое человек и насколько велика его власть над цветком? Никак. Как не пыжься, не представить, не имея органов чувств, помогающих его видеть, слышать, осязать. А раз он не видит нас, то и всю ответственность за свою жизнь берет на себя. Сорвал его студент-нищеброд для своей девушки, а цветок себя корит, мол, плохо жил, не так молился, не о том мечтал. Мы, люди, во вселенском масштабе мало чем отличаемся от того же цветка. Нам кажется, что мы видим мир, а на самом деле существует еще множество способов его наблюдать. Нам доступна миллионная часть, по которой мы точно никогда не поймем какой он на самом деле. И не увидим тех, кто управляет нами, кто производит над нами отбор. А они могут уничтожить нас, потому что решили высадить другие цветы на клумбе. Вы же не переживаете из-за выкопанной картошки, хотя у нее были другие планы на жизнь? – спросил Матвей Леонидович.

– Да вы философ. – Мария Алексеевна уклонилась от прямого ответа.

– Это не философия, а простое наблюдение. Все в мире устроено аналогичным образом, только масштабы меняются.

– Обидно знать, что ты для кого-то примитивный организм. – Подал голос Александр. – Стремление к развитию пропадает.

– Прошу мою теорию воспринимать, как гипотетическую. Не хочу, чтобы вы впали в уныние. У меня такой задачи не было. – Произнес Матвей. – Теперь моя очередь крутить рукоятку.

Он наощупь нашел ее и принялся разгонять двигатель пылесоса до оборотов, на которых тот начинал давать электрический ток. Гирлянда, промигавшись, загорелась ровным светом.

– Тимоха, подъем. – Приказал дед.

– Чего? – Недовольное лицо внука показалось из-под одеяла.

– Собери осколки с пола.

– Я?

– Нет, я или Марь Алексеевна. Давай, бодрись, нечего в спящую красавицу превращаться.

Тимофей лениво откинул одеяло, поднялся и отправился за ведром. Вернулся с ведром, совком и веником из чилиги. Пока ходил, немного размялся и к уборке приступил с некоторым энтузиазмом. Поднял с пола несколько ранеток из разбившейся банки с компотом и съел. Дед видел, как он это делает, но ничего не сказал. Всегда считал, что с пола еда вкуснее и полезнее.

Свист снаружи сменил тональность на более низкую, из-за чего стены и пол заработали как мембрана. Непрерывный звук давил на барабанные перепонки, создавая дискомфорт.

– Я как будто оглох. – Признался Александр.

Он сделал глотательное движение, чтобы уравнять давление внутри слуховых проходов, но это не помогло. Дотронулся до пола ладонью.

– Источник свиста где-то рядом. Пол дрожит. Я думаю, это пробился пар из-под земли в том месте, где был разлом. – Предположил он.

– У нас тут рядом не было никаких разломов. – Встревожилась Мария Алексеевна.

– Вот потому и свистит, что снаружи не проявился. – Решил инженер. – Был бы явный и глубокий, пар вышел бы свободнее.

К счастью, свист постепенно затих, вибрации пропали и в погребе стало тихо. Утомившийся вращением рукоятки, Матвей оставил генератор в покое и лег на матрас рядом с внуком. Потолок щелкал. Древесина раскалялась, а запертая внутри нее влага, выходила с треском, как в костре. Хотелось одеться поплотнее, выскочить из погреба и открыть дверь ангара, чтобы жар, скопившийся внутри, вышел наружу. Матвей хотел этого, но боялся. Думал, что синтетическая одежда мгновенно расплавится от высокой температуры и прилипнет к коже, усугубляя ожоги. Умирать в муках не хотелось. По крайней мере, до тех пор, пока над ними не нависла реальная угроза смерти.

Тьма вынуждала спать. Напряженная от тяжелых мыслей голова требовала отдыха. А сны были беспокойными, оставляющими неприятное послевкусие. Матвею запомнилось сновидение, в котором он зачем-то прицепил к «Байкалу» автомобильный прицеп и собирался лететь за арбузами в Астрахань. Во время проверки самолета перед вылетом, он откинул полог с прицепа и обнаружил, что тот под завяз нагружен белыми человеческими черепами. Как будто от попавшего из-за откинутого в сторону полога воздуха, черепа стали чернеть и рассыпались прахом, выделяя при этом раздражающую вонь. Матвей резко проснулся.

Действительно воняло. Он нащупал рукоятку генератора и начал его раскручивать. Гирлянда зажглась, но свет не указал на источник запаха.

– Саня, подъем. – Матвей, чтобы не останавливать вращение, дотянулся до него ногой и попинал в торчащую из-под одеяла пятку.

– Что случилось? – Инженер подскочил, словно ему тоже снился кошмар.

– Чуешь, воняет? – Спросил Матвей. – Надо бы понять, откуда идет запах.

– Да, пахнет канализацией. Надо спросить у Марь Алексеевны, где у нее канализация. Похоже, она закипела. – Предположил Александр.

– Думаешь, канализация? – Матвей Леонидович задумался. – А сюда как запах проникает.

– Чтобы ответить на этот вопрос надо понять, где она есть. Либо через поверхность, либо через боковые стены. Если она кипит, накрытая бетонной крышкой, то пар под давлением может лезть в любые щели и даже через слой песка.

– Блин, а если рванет? – Матвей живо представил, как их топит кипящей зловонной массой.

– Не думаю. Крышку скорее сорвет.

– Ты покрути рукоятку, а я пройдусь, попробую установить, откуда идет запах. – Попросил Матвей.

Александр взялся за рукоять генератора.

– А вообще, такой же запах имеет нефть. – Вспомнил он. – Не обращал внимания, когда на трассе приходилось ехать за нефтевозом?

– Да в наших краях нефть не особо машинами возят. Но я могу представить, чем она воняет, сероводород, да?

– Да, он самый. Поэтому пахнуть может не только канализацией, но и нефтью, прущей наружу.

– Не знаю, что из этого мне кажется худшим вариантом. – Матвей прошелся вдоль стен, ощупывая и обнюхивая их. – Вот тут как будто стена теплее, а под потолком сифонит в щель. Помнишь расположение погреба, относительно построек?

– Вроде. Мы находимся ближе к задним воротам и, скорее всего, канализация была проведена с тем умыслом, чтобы ассенизаторам было проще ее откачивать.

– Погибнем в кипящем дерьме и никто не узнает. – Вздохнул Матвей. – Никто не напишет об этом в какой-нибудь заметке про самые нелепые смерти. И только через тысячи лет археологи, получившиеся из разумных крыс, найдут наши останки и решат, что нас сварили заживо по какому-нибудь изуверскому ритуалу, которые так часто практиковали разумные обезьяны.

– Разве ученые смогут согласиться, что до них жили разумные обезьяны? Никогда. Скажут, что эти кости принадлежали исчезнувшему виду ископаемых обезьян. Купающихся и утонувших в собственном дерьме.

– Мне неделю назад откачивали яму. С чего вы взяли, что в ней могло что-то набраться? Я же одна живу, и в день у меня уходит литров десять воды, и сама я не часто хожу в туалет. – Подала голос Мария Алексеевна.

– Простите, но это мы просто пофантазировали. Значит, мы были правы, что рядом с погребом находится канализационная яма.

– Да, она позади ангара. Мы ее после погреба вырыли. Вначале она у нас была перед домом, но мы с Колей решили там сделать красивый сад и не хотели, чтобы в него заезжали большие машины. В новой яме поставили бетонные кольца, Коля бы не стал делать, как попало.

– А чем накрыта яма? – Спросил инженер.

– Э, хм, крышкой.

– Чугун, пластик? – Продолжал допытываться инженер.

– Без понятия. Я же никогда ее не трогала. На вид, железная, а там…

– Да какая разница из чего она? – Поинтересовался Матвей. – Если там пар, выдавит любую.

– Я подумал, если ее от температуры расперло и зажало в пазах, то не факт. Бетонные кольца могли от толчков разъехаться, и потому пар шурует сейчас во все стороны.

– Так, Саня, не будем строить пугающих теорий. Раз вода в яме закипела, значит, крышки уже нет. Не смогла бы она закипеть за такое короткое время, если бы была закрытой.

– Не смогла. – Поддержала его Мария Алексеевна.

– Не смогла, так не смогла. – Вынужден был согласиться Александр. – Тогда дышим сероводородом и не обращаем на него внимания.

Матвей Леонидович подошел к той части стены, где, по его мнению, проходил запах и прислонился ухом. Долго слушал звуки, распространяемые по кирпичной кладке.

– Бурления не слышу, но всяких других звуков полным-полно. – Доложил он.

– Каких? – Спросил инженер.

– Щелчки, скрипы, буханья, хлюпанья. Жизнь там кипит, а не только канализация. – Заключил Матвей. – Если устал крутить, давай я.

– Я покручу, а ты придумай, чем перекусить. – Предложил Александр.

– А чего это вы его просите? Я хозяйка, знаю, где, что лежит. Сейчас накормлю вас. – Мария Алексеевна слезла со своего высокого матраса. – Вам же мужикам калории нужны. У меня есть печеная фасоль с тушеной морковью и перцем. Будете?

– Будем. С превеликим удовольствием. – Раньше остальных ответил инженер.

– Тогда крутите активнее, чтобы я не перепутала. – Попросила хозяйка дома.

Инженер активнее завертел рукояткой. Мария Алексеевна прошлась вдоль полок и как будто наугад подняла с нижней полки банку.

– Вот, позапрошлогодний засол. Мне-то самой неинтересно это есть, поэтому залежалось.

– Ничего, мы не из контролирующих органов. На сроки годности не смотрим. – Успокоил хозяйку Матвей. – Я и сам люблю закатать чего-нибудь, забыть, а потом через пару лет наткнуться и съесть. Так даже вкуснее.

– Ну, тогда накрываю на стол. – Обрадовалась Мария Алексеевна.

Она полезла в сложенные в угол вещи, перенесенные из дома. Вынула из них ажурную скатерть и постелила на полу. Достала посуду и приборы. Мужчины понятия не имели, что лежало во всех ее сумках и были крайне удивлены, тем, что она собрала, наверное, всё, что у нее имелось в домашнем хозяйстве.

– Может, из банки поедим. – Предложил Матвей. – Посуду мыть все равно нечем. Воду надо экономить.

– Обли́жите. – Ответила хозяйка. – Я еще не успела деградировать до ужина из одной банки и до питья из одного горлышка.

– Как знаете. – Матвей не стал настаивать.

Аромат домашнего консервирования перебил назойливую сероводородную вонь. В желудках в предвкушении еды, заурчало. Мария Алексеевна разложила еду по тарелкам.

– Приятного аппетита. – Пожелала она.

– Как тяжело смотреть на тех, кто ест, пока ты работаешь. – Признался Александр, вращающий генератор.

– Я быстро. – Пообещал Матвей, закидывая еду в рот большими порциями.

По полу пробежала дрожь. Банки часто застучали, с потолка посыпался песок и штукатурка. Пустая банка из-под соленья, которую Мария Алексеевна поставила на пол, упала и закатилась под полку. Вестибулярный аппарат тоже отметил, что положение пола больше не горизонтальное. Матвей не стал комментировать свои страхи вслух, чтобы не спровоцировать панику. А она уже подступала, вынуждая к неосмотрительным поступкам.

Он быстро доел, нашел пустую банку, упершуюся в стену, и положил ее на пол посередине погреба. Она немного «подумала» и покатилась зигзагами к дальней стене, противоположной входу. Матвей подошел к Александру.

– Что думаешь? – Спросил он.

– Грунт просел в одну сторону, но на обширной площади, иначе стены бы уже потрескались или посыпались. – Ответил инженер.

– Иди, ешь, я покручу. – Матвей перехватил рукоятку.

– А можно я компот возьму? – Спросил Тимофей у хозяйки дома.

– Конечно, бери. Мне кажется, мужчины нам что-то не договаривают. Лучше поесть хорошо сейчас, иначе потом может не получиться. – Мария Алексеевна посмотрела в глаза Александру, собирающемуся обедать. – Что скажете, Саша?

– Скажу, что появился незначительный уклон. О причинах могу только гадать. – Он с удовольствием отправил ложку с солением в рот. – М-м, это очень вкусно, очень.

– Вы мне зубы не заговаривайте. Я же вижу, что вы напряглись. – Не отставала хозяйка дома. – Стена может рухнуть?

– Откуда мне знать? Я же не строил этот прогреб. И что происходит снаружи, я не знаю. Предлагаю сохранять спокойствие и хороший аппетит.

– Да, а мы еще детей учили, веря, что многое знаем об этом мире. Оказалось… Тимоша, там старые компоты стоят, возьми с пола это самые свежие. – Отвлеклась она на Тимофея.

– А это из чего? – Спросил ребенок, рассматривая банку на свет.

– Грушево-яблочный.

– Ух, ты, буду. – Обрадовался Тимофей.

– Дети. – Усмехнулась Мария Алексеевна. – Ни к чему серьезно не относятся.

– Они нам доверяют свою жизнь, зная, что мы ее ценим. – Александр успел отметить эту особенность в отношениях Матвея и Тимофея. – Не пуганные еще.

– Это и хорошо. Успеет еще повзрослеть и переживать за других.

Тимофей подошел и поставил банку на скатерть.

– Дядь Саш, открой. – Попросил он.

Инженер подтянул свою сумку, с которой был неразлучен. Вынул из нее многофункциональный нож, вытянул открывалку и открыл банку. Мария Алексеевна протянула кружки.

– Наливай всем.

– Ага. – Александр встал на колени и аккуратно разлил компот по кружкам, прикрывая горлышко пальцами, чтобы не выпадали кусочки груш и яблок.

– Саня, подойди, мне кажется, стена мокнет. – Позвал Матвей Леонидович.

Инженер взял в руки кружку с компотом и подошел к тому месту, на которое указал Матвей. От пола и на метр вверх стена потемнела. Он дотронулся пальцем. Температура мокрого участка оказалась выше, чем сухого. Понюхал палец, прикасающийся к стене.

– Мокнет и нагревается. – Ответил он. – И пахнет сероводородом.

– Значит, канализация потихоньку прорывается. – Заключил Матвей Леонидович.

– Она не здесь находится. – Вмешалась Мария Алексеевна. – Канализация у дальней стены. Воды тут не может быть.

– Это ничего не значит, где она находится, и где нашла слабое место. – Решил Александр. – Вполне возможно, что вода протекла вдоль стены из-за того, что грунт отошел от нее во время тряски, а тут трещина образовалась, и она в нее сочится.

Объяснение инженера удовлетворило всех. Если даже канализация и растеклась по грунту, не стоило ожидать, что она хлынет, если трещина в стене увеличится. Вода должна была впитаться в грунт. На какое-то время о ней забыли и перестали наблюдать за мокнущим участком. Забыли и про общий уклон погреба. Не было смысла себя запугивать, если процесс не повторялся.

Наступило второе утро сидения в погребе. Матвей проснулся от того, что внук тряс его за плечо.

– Дед, проснись. На улице что-то шумит.

Матвей Леонидович с трудом пришел в себя. Просыпаться в абсолютной тьме, когда нет разницы, открыты глаза или закрыты, оказалось непросто.

– Чего ты? – Спросил он.

– Дед, на улице шумно и где-то у нас капает. – Голос Тимофея дрожал от волнения.

Матвей сел и протер глаза. Через дверь в погреб доносился мерный шум, напоминающий ливень.

– Дождь? – Удивился он.

Он даже обрадовался тому, что услышал его, потому что с тем пеклом, которое было вчера, никакой дождь возможен не был. Он хотел уже в одиночку пойти проверить, убедиться, что это так и есть, и сообщить остальным радостную весть, но передумал. Нашел на ощупь крутилку генератора и начал вращать ее, шумно разгоняя мотор. В погребе зажегся свет. И первое, что он отметил, это увеличившееся сырое пятно и лужа, собравшаяся у дальней стены.

– Тимох, покрути рукоятку, я гляну, откуда вода. – Попросил он внука.

Тимофей сменил его. Сил нормально крутить ему еще не хватало. Свет горел неровно и не ярко. Матвей Леонидович подтянул гирлянду ближе к мокрому участку. На полу и стене обозначились трещины, через которые проступала вода, стекающая в самое низкое место погреба. Он провел по сырой штукатурке пальцем и принюхался к воде. Запах неприятный, с явным сероводородным включением, как от минеральной воды с большим количеством сульфидов.

Стена стала теплее, чем была. С обратной стороны доносились непонятные звуки. Он прислонился ухом и послушал. Там булькало и гудело непрерывно, напоминая кипение огромного резервуара. Матвею стало не по себе. Любой толчок мог сломать стену, а хлынувшая внутрь горячая жижа в мгновение ока сварила бы их. Надо было понять, что происходило снаружи, и дождь ли шумел там.

– Дед, долго еще? – Поинтересовался уставший крутить рукоятку внук.

– Ты долго еще и не крутил. Развивай мускулатуру, тебе это понадобится. Смотрение в телефон, как мне кажется, больше не является необходимым жизненным навыком.

– Дед, дед, а дядя Саша может сделать зарядку для телефона? – Тимофей с надеждой уставился на Матвея Леонидовича.

– Ага, еще и безлимитный интернет тебе в погреб проведет. Ты подумал, как одновременно будешь играть на телефоне и рукоятку крутить? – Ехидно поинтересовался он.

– Ты покрутишь.

– Вот еще. – Матвей задумался. – Так, бросай эту крутилку. Перетащим конструкцию подальше от опасного места.

– А что там опасного?

– Вода через стену сочится. Может в любой момент обвалиться. Стена горячая, за ней может быть кипяток, поэтому лучше быть подальше от нее.

– А, понятно. – Тимофей с готовностью бросил крутить рукоятку.

Стало темно. В темноте слух сразу же обострился. Мария Алексеевна подхрапывала, Александр сопел. Снаружи доносился все тот же непрерывный шум, напоминающий ливень. Матвею Леонидовичу свежие ожоги еще хорошо напоминали, какой бывает расплата за любопытство, но ему все равно хотелось узнать, что же там происходит. Он убедил себя, что в этот раз все пройдет намного безопаснее. Подошел к двери, ведущей на лестницу, и приоткрыл ее.