Текст книги "Фрилансер. Битва за будущее (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– «Кавалерия не придёт – мы и есть кавалерия» – процитировала она фразу, но откуда – не помню.

– Типа того. Потому, пользуясь тем, что Фрейя рядом, я активировал связь по внутреннему дворцовому протоколу, и вызвал всех, кто там был. Папу Кондора уже знал, но должны же у вас были во дворце быть артиллерийские системы?..

Проговорили больше двух часов. Восторг в глазах Сирены сменялся осуждением, и снова восторгом. Она постоянно улыбалась, правда, улыбка её изменялась, и была то грустной, то обнадёживающей, то с нотками страха за будущее. Самое сложное – про войны, обе, развязанные мной. На самом деле нет, мы развязали их вместе с Фрейей и нашей командой, особенно последнюю, что только-только началась. Тут у нас и эксперты под боком уже были, и генштаб с папочками планов действий на все случаи жизни, и вообще все условия – только объявляй. Но Фрейя, да и окружение, считает, что война моя. Я честно возразил Сирене, на что она лишь рассмеялась:

– Давай так, ты считай как хочешь, а они будут считать, как хотят они.

Пожал на это плечами – а можно иначе? То есть старушка тоже винит во всём меня, мои аргументы проигнорировала.

– Что будешь делать дальше? – это мне. Как итог разговора.

– А можно Фрейя подождёт за дверью? – улыбнулся я. После чего повернулся к Мышонку и состряпал просящую моську. – Фрей, хочу поговорить с сеньорой Морган как ангел с ангелом. Дела корпуса, всё такое. Дашь?

Та фыркнула, но только для вида. Кажется, реально в курсе. Ну, может оно и к лучшему?

– Ладно. Я снаружи.

Когда высочество вышла, закрыв за собой кроме двери и створку, я посмотрел на Сирену серьёзными глазами и достал из кармана кольцо.

– Это моей бабушки. Оно очень простое и дешёвое… Но для меня очень важно. Потом, наверное, куплю другое, более подходящее по статусу для наследницы престола, но сейчас хочу подарить ей это.

– Значит, решился… – опустила взгляд сеньора. И я не разобрал, какие тараканы у неё пируют в голове. Но она не визжала от восторга, как можно было ждать от женщины, услышавшей про чью-то свадьбу. Впрочем, глупо ожидать такую реакцию от прожженной интриганки её уровня в принципе.

– А чего тянуть? Ведь всё ясно.

– Обратной дороги не будет, – покачала она головой.

– А и не надо. Если решил – то решил.

Сеньора подняла на меня глаза.

– А как же кольцо королевы Австралии?

– Пусть остаётся у Бэль. Забирать не буду, да и кто мне даст – это реликвия Веласкесов. Но я и не хочу.

– А если Бэль… Загуляет? Разочаруется в тебе?

Я пожал плечами.

– Посмотрим. В данный момент отпускать её не планирую, а что будет потом…

Она закивала головой, напряжённо размышляя. И убейте, но я не видел в Сирене ни одной положительной эмоции.

– Значит, выбор сделан? Снова? Второй раз? – Улыбка, но какая-то кислая.

– Первый раз был фальстарт, – признался я – долго об том думал. – В игре не участвовал один участник, но самый важный. Снежная Королева была круче всех, но только тех, кто был в игре в тот момент. Сейчас же… Всё ушло на иной уровень. Иные правила, иные участники, более зрелые гормоны в каждом из нас. Я готов, сеньора. И, поскольку её величество пока ещё в себя не пришла, прошу её руки у вас, как у её мачехи.

– У неё вообще-то отец есть! – хрипло рассмеялась Сирена. – Жив, здоров, и даже #лядует, при живой жене, лежащей в коме! – Возмущение доном притворное, напоказ.

– Он уже сказал своё слово, – покачал головой я. – Ему всё равно, какую из дочерей я выберу, если не буду обижать вторую. Мы поняли друг друга.

– Благословение… – задумалась она. – Да, лучше бы это сделала Лея. Но понимаю, какая сейчас ситуация…

Пауза Вздох. Наконец, сеньора решилась:

– Хуан, я благословляю тебя, но только если тебя выберет сама Фрейя. Я… Не против, но решающее слово за ней.

– А разве могло быть иначе? – просиял я.

– Нет, конечно. – Она вздохнула с облегчением. Как и я.

– Зову? – Кивнул на дверь.

– Зови. Где, когда? – И только теперь улыбка её стала залихватской, а в глазах заплясали весёлые искры.

– Хочу потащить её на вершину мира, – признался я. И глядя на недоумённое выражение лица сеньоры, пояснил:

– Смотровая площадка шпиля башни. Меня уже возили туда пару раз. Первый раз королева, когда решала, брать меня или нет. А после… – Я замялся. – В общем, я туда сам просился. Там здорово. Самая высокая точка планеты, если считать искусственные строения над поверхностью.

– Что ж, дерзай, – похвалила она выбор. – Действительно, вершина мира. Ну, давай, зови её… И, Хуан, раз такая пьянка, можешь теперь ты дать нам пошушукаться и посплетничать, по девичьи? Как мачехе с падчерицей?

– Разве могу отказать такой ослепительной сеньоре?

– Подхалим!

Открыл створку, выглянул в коридор. Фрейя болтала с охраной. Подошёл, вскинул руку в жесте «салют»:

– Юный коммунист Шимановский пост сдал!

– А? – не поняла высочество.

– Говорю, теперь ты иди. Сирена хочет теперь с тобой наедине.

Хотелось схохмить, что, дескать, я её не удовлетворил, но посчитал это излишним.

Фрейя вошла. Чувствуя, что происходит нечто важное, эпохальное, на ватных ногах подошла. Села.

– Что ты думаешь насчёт него? – в лоб спросила Сирена. «Знает» – поняла она. Пожала плечами.

– Я ещё не решила.

– А решать пора. – Укор в глазах.

Она опустила голову.

– Изабелла проговорилась. Нажралась сегодня, как сука, бред несла, убить грозилась. Но бред, не терпящий двоякого толкования. А до этого девочки передали, что Мия… Или Роза, кто они там, принесли ему кольцо. Не знаю как вся планета, но корпус уже всё знает, в полном составе.

– Но ты, раз в курсе, что-то за этот день решила? – посуровел взгляд мачехи.

Сирена всегда была авторитетом для Фрейи. Ибо попала с её воспитанием в такое окно, когда смогла стать оным авторитетом. Когда отец с мамой ещё не разосрались так, что вся планета воздушную кукурузу жевала, следя за их ссорами. В частности, когда мама запретила отцу видеться детьми. По Бэль это ударило больше всего, по Эдуардо – чуть-чуть зацепило, а вот её сия чаша обошла. Фрейя доверяла Сирене такое, что даже матери нельзя рассказывать. Например, про первых мальчиков. Альфригг, Берлинг, Двалин и Грер…Её первый раз был как в поэмах, только в реале вышло чуть хуже, чем ужасно. И лишь вмешательство этой грозной женщины, запугавшей юнцов и их семьи, позволило избежать скандалов и распространения информации о её позоре по венерианскому Олимпу. Нет, сейчас-то, конечно, об этом знают, но прошло время, и тому эпизоду не придают значения. Было – и было. Дорога ложка к обеду, и Сирена ей свою ложку организовала.

– Я… Сирена, я не знаю. Я не знаю что делать! – подорвалась Фрейя и зашагала по широкой палате взад-вперёд. – Просто не знаю! Я… – Остановилась, и из глаз её потекли слёзы горечи и обиды. На себя, наверное, такую дуру и трусиху, не могущую определиться.

– А чего бы тебе хотелось? – Мачеха была неумолима, и в её голосе не было ни капли романтики.

– Я… – Фрейя вернулась, вздохнула и села назад на стул. – Ты знаешь, как нежны его руки? Мы были прошлую ночь вместе, и он… И его… – Залилась румянцем. – Когда я с ним, я сама не своя.

– Но когда его нет рядом?… – Мачеха вопросительно выгнула бровь, и Фрейя, не выдержав, опустила глаза в пол.

– Это моя страна… – буркнула она. – Он пришёл, всё переделал… И я… Я даже слово ему не могу сказать! – Успокоилась, подняла взгляд и посмотрела глаза в глаза ровно. – Но потом приходит он. И я снова таю. И понимаю, что это правильно – охотник на мамонтов, он решает мои проблемы, а я за его каменной спиной.

– И в чём проблема? – немигающий холодный взгляд.

– В том, что наступает утро, и он уходит. И творит дичь. И я даже окрикнуть его не могу. Хочу, ибо это неправильно, но не могу. Потому, что он потом придёт, обнимет, и я снова растаю. Растекусь юшкой. И зделаю как ему надо.

– У тебя два варианта, – покачала головой Сирена. – Или тихое семейное счастье за каменной стеной… Или…

Договаривать было не нужно, обе всё понимали. Или любовь, или власть.

Хуан не даст ей править. Не даст управлять страной. Титула «консорт» на Венере нет, но он будет негласным Императором, причём с большой буквы. А она – всего лишь королевой.

– Что для тебя важнее? Я не давлю, и не склоняю к тому или иному варианту, – потеплел голос мачехи. – Ты должна решить сама. Один раз и на всю жизнь. Ибо второго шанса не будет.

– А если?..

– Нет. – Сирена покачала головой. – Тянуть время ты можешь. Но сколько? Неделю? Месяц? Год?

– Год? Смешно! – Фрейя хмыкнула.

Да, если она выберет семейный уют… Хуан просто не даст ей второго шанса не просто сделать выбор, но даже подойти к точке, где она сможет на оный выбор претендовать. Задавит и пошлёт на кухню – как там в недавно обронённом им во время постельных игр афоризме: «Kinder, Küche, Kirche, три волшебные немецкие 'К». Откуда он всё это знает?

А если она выберет власть… Хуан снова не даст ей второго шанса. Это будет навсегда. А ситуацию усугубят все эти вертихвостки, начиная с собственной сестры. Сирена права, это будет один раз… И навсегда, что бы она ни решила.

– У тебя ещё есть время подумать, – тепло улыбнулась мачеха, и с неё как будто спало наваждение. – Решай, Фрей. Мы любим тебя, и не хотим, чтобы ты совершила ошибку. И помни, что бы ты ни выбрала – я всегда с тобой! – Она раскрыла руки в объятья, в которые Фрейя нырнула. – Мы все всегда с тобой, – нежно погладила её по голове. А теперь иди, твой кабальеро заждался. Ему кольцо карман жжёт. Кстати, не вздумай крутить носом, что дешёвое – сейчас важен сам посыл, а не стоимость.

– Рядом с ним никакая стоимость не важна. – Фрейя произнесла это и непроизвольно мечтательно улыбнулась. – Хорошо, выздоравливай. – Поцеловала Сирену в щёку и направилась к выходу.

Глава 16
Вершина мира

Глава 16. Вершина мира

Всё-таки знает.

Впрочем, ничего удивительного. Роза колечко вернула не в привате, на глазах слуг и Бэль. А у нас как правило достаточно одной любопытной ангельской мордашки, чтобы весь корпус был в курсе. Даже слово предшественники придумали, «телеграф». Да и сама Бэль… Надо же, напиться в зюзю! А когда сеньорита позволяет себе лишнего, её языку сам чёрт не брат.

Но мне не нравилась реакция избранницы. Не так я представлял себе радостную, виснувшую у меня на шее от счастья, наследницу престола. Ибо никакой радости у неё на лице не было и в помине, как и прыжков на шею, лишь грустная задумчивость. Причём, зуб даю, до приватного разговора с Сиреной улыбка на её лице была, хоть и не идеальная. А сейчас её просто нет.

– Куда? – вяло спросила она, когда мы вышли из медблока.

– На вершину мира. Шпиль дворца. У тебя есть туда допуск?

Глупый вопрос, сейчас у неё допуск ко всему в стране, но она поняла правильно, кивнув.

– Конечно. Я часто там бываю. В основном, когда надо подумать о чём-то глобальном.

Ого! Мы с королевой не одиноки в таком использовании помещения.

Вышли к королевскому лифту, от которого двинулись наверх без пересадок. Я обнимал её, она не была против, но всё это время мы молчали.

Наконец, искомая площадка.

Вышли из лифта. Фрейя щёлкнула на стене рубильником, и во тьме появился свет. Ага, прям как в библии: «Да будет свет – и стал свет». Впереди возвышался пульт управления, к которому она и направилась. Активация, пальцы забегали по кнопкам. И вот свет погас, за исключением тонкой фиолетовой ниточки резервного освещения возле входа в кабину лифта, а тяжёлые атмосферные массивные створки по всему периметру площадки поехали вверх, открывая нам вид в атмосферу во всей своей красе.

Венерианские сумерки. Оранжево-зелёные, ядовитый давящий цвет… Но привычный нам, инопланетным кротам, не умеющим в клаустрофобию. Нет, не полдень, но слава богу и не ночь – самое то для созерцания.

Она подошла к краю, взглянула вниз. Там до горизонта простирались невообразимые по форме конструкции куполов – каждый индивидуальный, со своим отличием. Отсюда вид менее информативен по сравнению с тем, что дают виртуальные очки системы управления боем, в которых лицезрел фейерверк во время атаки дворца, а также рассматривал ядерный гриб, встающий из центра главного купола, соседствующего с самим дворцом. Но там всё же не реальные кадры, а достройка картины нейросетками, виртуал, в отличие от натурального вида «как есть» здесь и сейчас, со всеми его огрехами и минусами. Стекло вот только горячее – уже сейчас пальцы еле терпят, я для пробы прикоснулся. Но система охлаждения привычно фоном жужжит, перегрев нам не грозит, и можно смело наслаждаться видом сколько угодно.

Подошёл сзади, обнял её за талию, притянул к себе. Молчим. Я не спешил, она тем более. Это нервирует, бесит, но понимаю, что не надо давить. Я хочу завоевать эту девушку, хочу, чтобы она приняла правильное решение добровольно, сама, а высочество из тех, кто ненавидит любое давление. Дал рукам волю – они медленно переползли вверх, пока вольготно не разместились на её груди. Немного оные помяли. Никакого сопротивления или одёргивания, но и никакого прогресса. Плохо. Подумал, не слишком ли много на ней одежды, не пора ли её снимать? Но нет, рано.

– Фрей, я люблю тебя, – прошептал ей в ушко.

Тишина в ответ.

– Скажи что-нибудь?

– Я тоже люблю тебя. Х-хуан!.. – Её дыхание спёрло. Хотела что-то сказать, но не могла, лишь хапала ртом воздух, задыхаясь.

Развернул её к себе, впился в губы. Опала, успокоилась. Но что-то внутри неё продолжало трепыхаться, не давая расслабиться.

Целовались мы долго. Но, наконец, она отстранилась, легонько оттолкнула моё лицо, сделав шаг назад. Высокопарно заявила:

– Хуан, я люблю тебя. Что бы там ни произошло в будущем, знай, это так.

Невесёлое начало. Но я собирался драться, бороться. А значит нельзя её отпускать и позволять выкидывать разные штуки. А потому тоже отошёл на шаг и опустился на колено. Вытащил из внутреннего кармана кольцо, которое заиграло и засверкало в свете отражённых сумерек венерианского дня.

– Фрейя Веласкес. Я, Хуан Шимановский, предлагаю тебе руку и сердце. Чтобы в горе и радости, и всё такое. Много детей и умереть в один день. Последнее как получится, но всё остальное – чтобы вместе. Выходи за меня?

Слёзы по щекам – наконец-то! Значит, жива, ситуацию я переломил. Но это пока не победа. А что сделать для оной, не знал – ни разу ещё не был в таком глупом положении.

– Х-хуан, я… – Она взяла кольцо, подумала… Сделала шаг ко мне, положила его на пол рядом с нами, после чего напрыгнула на меня, издавая утробный рык. А вот так мне больше нравится.

Нет, рвать одежду на сеньорите – дурной тон. Тем более снять платье такой конструкции много сил и ума не составляет. И вот платье тряпкой летит в космос, за ним лиф, кружевные трусишки. Моя одежда тоже куда-то испаряется – квантовая телепортация, не иначе. Ага, связанные кванты, исчезают парами, одновременно.

Снова рык, и она навалилась, прижав меня к полу. Я был не против – обожаю, когда сеньорита сверху. Грудка в этот момент так призывно манит – просто экстаз! Но в этой позе не менее хорош взгляд – глаза в глаза. Обмануть при таком зрительном контакте невозможно, и я увидел всю её боль, сомнения. Но одновременно увидел и чувство. Я нравлюсь ей! Я – её мужчина! Как там пишется «без ума»? Не знаю, что есть любовь, но то, что я – её, а она – моя, нет никаких сомнений.

Она насадила себя сверху, без долгих прелюдий. Грубо, жёстко, на грани, но сейчас именно так и нужно. Негатив плещется, ему нужно выйти, а такие вещи не любят выходить с розовыми соплями. Моя попытка перехватить инициативу терпит крах – взгляд сменяется на «покусаю», а руки по-прежнему придавлены её ладошками к полу. И начинается пляска в виде заезда одной неутомимой наездницы. Хороший жокей, люблю таких! Затем наступает безумие.

…Я тоже рычу. Заезд сменяется тем, что сеньорита подо мной. Я мщу ей за то, что эта дрянь себе позволила – ишь ты, сверху быть! Мщу и мщу! А она стонет и стонет от наслаждения, от чего хочется мстить и мстить дальше. Я не контролирую себя, да и не хочу – к чёрту. Мир воспринимается будто со стороны. Сладостное безумие продолжается, и вот она снова подо мной, но на животе – я прижимаю её телом, зайдя сзади, мну грудь, живот и всё, куда достану. Она воет волчицей, бьётся в экстазе…

…Затем снова я на полу, а она сверху. И теперь она мстит за всё, что я позволил себе только что.

Это иерархия, бой за то, «кто выше». Такая борьба вечна, и существует столько же, сколько и человечество. Но сейчас между нами дополнительная перчинка – ревность. Самая худшая её разновидность – иерархическая. Я взбаламутил её болото. Совершил много всего, на что у неё не хватило духу. Я показал дорогу, как можно, которую она не видела в упор, хотя смотрела в эту сторону. Я, а не она, олицетворяю новую власть, о которой говорил падре Антонио, в которую народ верит! Тогда, как она, а не я, была рождена, чтобы править. Это её с самого детства, как начала ходить, готовили к управлению страной, обучая всему, что может на данном посту пригодиться. Это она всё детство, вместо занятий в школе со сверстниками, экстерном проходила программу, после чего «торговала лицом», чтобы подданные узнавали и любили. Это она не спала ночей, корпела над документами, встречаясь с чиновниками, учёными и общественниками, решая некие важные вопросы, до которых не доходят руки у матери. Губернаторы. Генералы. Силовики. Министры. Аристократы. Это её окружение, её команда! Люди, с детства, среди которых она как рыба в воде! Те, кто дёргает рычаги управления на своём уровне, обеспечивая работу страны, на кого должен опираться любой монарх. И я, одним махом, за какие-то две-три недели разрушил и подмял под себя всё, чего она достигла за два десятка лет упорного каждодневного труда на износ – больше, чем я живу на свете! Ненависть. Зависть. Мы – конкуренты! Она млеет в моих руках, растекается юшкой от ласк, но ненавидит меня, «чокнутого сукиного сына», низведшего её, Фрейю дочь ванов, до положения «трёх волшебных немецких 'К». Я могу затрахать её тут до безумия, до изнеможения. И не только тут. Я могу творить с её телом что угодно, любой степени грубости, и она не будет против. Даже здесь и сейчас могу связать – ремень вон, в брюках есть, и отхожу по заднице, или ещё по чему, засунув в рот кляп… Но это будет сладостной игрой, никак не повлияющей на то, что для неё на самом деле важно.

На ВЛАСТЬ. Над Венерой. Второй планетой от солнца. ЕЁ планетой.

И решение должна принять она сама. Вот в чём трагедия и ирония ситуации.

Я сделал всё возможное, и даже немного невозможного, чтобы вытащить её планету из ямы. Я пошёл против воли бога, чёрта и законов Мироздания. Я прогнул тех, прогнуть кого до этого сам считал невозможным. Начал две войны. Но с каждым моим шагом, с каждым действием, всё больше и больше отдалялся от неё, истинной хозяйки этой планеты.

Мы лежали без сил, тяжело дыша. Там же, на горячем полу смотровой площадки. Вокруг нам подмигивали, поддерживая морально, купольные огни мегагорода, самого большого по площади в солсистеме. Вдали в облачном слое еле видной гирляндой перемигивались лапуты, обслуживающие столичный регион. А где-то далеко, за облаками, почти за гранью горизонта, светило невидимое отсюда солнце. Мы приходили в себя, понимая, что как бы ни хотелось продлять сладострастное безумие до бесконечности, в реальный мир всё равно придётся вернуться. И больше откладывать решение нельзя.

– Мышонок, я люблю тебя, – прошептали мои губы.

Она поднялась, села рядом. Лицом к стеклу, смотря за тем, что творится там, вдали. Я перевалился на бок, подложил руку под голову. Она же поджала и обняла колени – защитный жест.

– Фрей?

Тишина. Только взгляд вдаль.

– Фрейя Веласкес, выходи за меня замуж, – повторился я.

– Хуан, я… – Её голос дрогнул. После чего сеньорита повернулась, демонстрируя текущие по лицу слёзы. Потянулась к отлетевшему во время игр чуть в сторону кольцу. Взяла его в руки и… Всхлипнув, протянула мне.

– Хуан, я не могу.

Я не брал, потому она положила кольцо назад, на пол, рядом со мной.

– Повтори?

– Я не выйду за тебя замуж, – шмыгнув носом, произнесла она. – Прости.

– Почему? Я думал, у нас всё хорошо.

Всё я понимал. В том безумии, что было только что, ничего не спрячешь. Но нужно, чтобы она сказала это вслух. Никакому другому человеку не получится гонять её тараканов, но пусть они хотя бы явятся городу и миру, чтобы хоть что-то понимать в процессах внутри этой прекрасной черепной коробки.

– У нас всё хорошо, – кивнула она. – Но… Хуан, ты слишком круто взял.

Хотелось сказать: «А как надо было брать?», но не стал. Слушал.

– Понимаешь… Это я… – Вздох, неуверенность, мысли под контроль, и снова:

Хуан, это я – наследная принцесса! – прокричала она, сделав ударение на «я». – Я отвечаю за всё, что на планете происходит. И я принимаю твою помощь, и благодарна тебе за всё. Но отвечать перед богом и людьми должен не ты.

– Фрей, если я стану твоим мужем… – попытался вклиниться я здравой мыслью, но был перебит:

– То в кого превращусь я?

Всё, слёзы рекой, но теперь она хотя бы понимает, что говорить. Разобралась-таки в тараканах.

– В королеву? – предположил я. – Рядом со мной ты превратишься в королеву?

– В твой придаток для секса! – фыркнула высочество, и сколько в этом рыке было презрения. – Тем более при живой Изабелле.

– Ты же понимаешь, я не стану делать рокировок! – А вот тут взбесила. Я подорвался и тоже вскочил – сел на колени. – Нельзя менять на троне жену на любовницу. К тому же наследниками будут наши с тобой дети. И я…

– Изабелла – хорошая девушка, – спокойно покачала Фрейя головой. – И вспомни, ты сам выбрал её. Снежную королеву. Не меня. Не Мерседес. Не эту дуру Санчес. И не пакостницу Гортензию.

А вот это сильный аргумент. Глупый, но, блин, сильный!

– Фрей, ты несёшь бред, – снова попытался достучаться я. – Окстись и возвращайся в реальный мир. Ты ж понимаешь, что это всё неправда.

– Неправда что? – завелась она. – Три «К», в которые я превращусь рядом с тобой? С сестрой под боком, как мечом Дамокла – на случай, чтоб точно не «соскочила»?

Да что ж за наказание!

– Ты хорошая и умная, – продолжил я спокойно, удивляясь своим железным нервам. – И это ты вырулила страну из кризиса. Я был генератором идей, но реализовывала их умненькая и очень опытная серая мышка, которая знает, как надо, в отличие от гиперимпульсивного юноши, который без твоего пригляда и направляющих люлей наломал бы дров.

Качание головой. Пауза – высочество задумалась, что сказать. И, подумав, так же тихо ответила:

– Знаешь, в этом ты прав. Я действительно умная. И опытная. И знаю, как надо. Я всего лишь растерялась в момент штурма, ибо никогда с таким не сталкивалась – негде было этому научиться. Да, я недостаточно решительная!.. Была. Пока ты не показал, как надо действовать в стрессовой ситуации. Пока не продемонстрировал вершину безбашенности в движении вперёд. Я не такая… Но сейчас я никому не докажу, что на фоне тебя на белом коне делала работу по вытаскиванию страны из задницы. А когда стану твоей женой – про меня вообще никто ничего подобного не скажет! Что я в принципе на что-то способна! Я буду твоим придатком, объектом снятия сексуального напряжения, понимаешь в каком смысле я имею в виду, и плевать, кто на самом деле всё тащит. А самое глупое в этой ситуации, что у меня не будет ни шанса взбрыкнуть и что-либо изменить. Я буду твоей рабыней без права голоса. Да, это сладостное рабство, я буду цвести и пахнуть, наслаждаться им, но это – РАБСТВО, Хуан!

– И поэтому ты отшиваешь? Чтобы не стать рабыней? Отказываешься от семейного счастья?

– Я не отказываюсь от тебя, – покачала она головой, отвернулась и снова села, смотря вдаль, обняв колени. – Ни в коем случае. И ты будешь отцом моих детей. Думаю, родить троих, как и мама. Чтобы была скамейка запасных, как ты её называешь. И нужно сделать это быстро, один за одним, пока позволяет здоровье. И Хуан, если ты хорошо учил историю, напоминаю – что бы ни происходило на Венере, отец наследников ВСЕГДА в игре! Можешь проверить, если не веришь на слово.

Она думала меня этим аргументом утешить? Да я готов был рвать и метать от ярости и бессилия! Как сдерживался – не представляю.

– Ты меня отшиваешь. Когда я делаю предложение. Какие такие наследники? – Ирония из меня полилась ядом. – Как я подойду к тебе после этого?

– Генный материал в лаборатории, в криокамере. – А теперь её голос налился сухостью и сталью. Значит, шаг давно продуманный, и даже реализованный, и сейчас звучит лишь констатация. Без относительно нашей текущей… Размолвки. – Не захочешь естественным путём – будет искусственный. Нет, сейчас не выйдет, – проследила она за моим взглядом на тряпку, которую напоминало валяющееся в стороне её платье. – Я ещё не сняла блокировку. Просто некогда было – забегалась, забыла. Но в ближайшее время сделаю это.

– Жесть! – произнёс я, шёпотом добавив эпитеты вроде «набитая дура». Она слышала, но проигнорировала. Это ниже её.

– Я не отказываюсь, Хуан, – покачала она головой, стирая со щеки слёзы. – Я люблю тебя. Но жениться ты должен на Изабелле. Она хорошая девушка, у вас всё будет замечательно. Можешь и Мерседес в гарем взять – прайд – так прайд. Но… Венера – моя.

– Почему? Ну что за бред! – взревел я. – откуда у тебя в башке такая глупость⁈ Почему ты отказываешься от счастья, понимая, что я, чёрт возьми, тебя люблю, и буду носить на руках? Всех порву за твою улыбку! Ради чего это вот всё?!! – обвёл рукой вокруг.

Она встала. Развернулась. Лицо её приняло гордый вид. Красивая и обнажённая, в сумеречных золотистых лучах венерианского неба – истинная дочь ванов. Вторая после Одина. Грозная и непоколебимая. «Нет-нет-нет! – хотелось закричать мне. – Пожалуйста, только не говори это вслух! ТОЛЬКО НЕ ПРОИЗНОСИ ЭТО!!!»

Но она произнесла.

– Потому, что Цезарь может быть только один, Хуан. Я люблю тебя, но мне жаль. – И, направившись к платью, принялась одеваться.

Декабрь 2024

Завтра будет вложена первая глава заключительной книги Фрилансера.