Текст книги "Фрилансер. Битва за будущее (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Так-так так!.. – А это подобрался уже я. Фрейя, что-то во мне почувствовав, пристально сощурилась, гадая, что за мысли меня посетили. Атомщик снова попытался что-то возразить, но Фрейя подняла руку, останавливая его. А с королевами, как известно, не спорят. Будущий друг, посмотрев отчего-то на мою персону, продолжил:

– Сеньор инспектор вас… Дезориентировал. Не скажу, что соврал, но довёл до сведения не всю информацию. Знаете, какая реальная чистота образцов по литию? Во всяком случае в тех трёх пробирках, что переданы нам? Разница в пятом знаке после запятой! В пятом! – подчеркнул он, сверкнув глазами. – Хотя для бомбы достаточно третьего.

– Это девяносто девять целых, девятьсот девяносто сколько-то тысячных? – уточнила высочество. – А у нас – стотысячных?

– Да. – Адриано кивнул. – Ртутный процесс применяется для обогащения, как самый дешёвый. Тут сеньор прав. Вот только ни один ртутный завод не станет делать пятый знак, когда можно довести до третьего. Есть и другие методы, но они скорее лабораторные, а у нас всё же хоть и мелкое, но промышленное производство, так что остаётся только лазер. Да, дорого. Капец как дорого! И энергозатратно. Но только если у тебя нет под боком термояда, к которому можешь подключиться бесплатно, без фиксации потери мощности в экономических отчётах. А значит реактор должен быть государственный. Чтобы потерю скрыть – этот реактор должен быть профицитным. Изначально у нас было два варианта, собственно в Первом национальном атомном центре в Ухане, и в Урумчи. Но Ухань отпадает, там реактор стоит в базе, держит нагрузку, любое колебание его мощности легко обнаружить. А вот Урумчи находится на границе, обслуживает лазерные зенитные комплексы военных на границе с Евразийским Блоком – там самого чёрта можно скрыть. И да, именно потому он и профицитный – резерв на случай резкого начала войны.

– Зашибись! – А это, разумеется, я. – Разведка с нами есть? Представители Первого управления? Есть у кого спросить? – Картинно заозирался. Но нет, чудес не бывает – тут промах, от Agencia Intelligencia сегодня на заседании никого. – Но, полагаю, Атомнадзор хоть какую-то информацию имеет, чтобы это подтвердить или опровергнуть?

– Этот реактор в Урумчи существовал, – кивнул старикан атомщик. – Но уже тринадцать лет как остановлен и законсервирован, сеньор Манзони полностью прав. Но проверки показали, что там ничего нет – там была наша комиссия. Мы пускаем инспекцию международного состава на свои объекты, Россия, Империя и Союз нас, тоже в международном составе – на свои, – пояснил он для всех, кто не в курсе. Фрейя в курсе – скупо задумчиво кивнула. – Это точные данные, реактор закрыт.

Адриано фыркнул.

– Разумеется, закрыт. Точнее законсервирован. Но говорю же, блок подготовки может преспокойно работать и при закрытом реакторе. Что, возможно, и делает. – Повернул голову ко мне. – Хуан, у нас нет таких возможностей к глубокой проверке, как у государства, мы всё же больше по шпионажу отраслевому, промышленному. Проверять завод придётся вам. Но то, что такая установка существует, и для каких целей была создана, знают все – это общедоступная информация. Да, это Поднебесная. И Урумчи. Без вариантов. Потому, что вторая такая установка находится в Дубне, третья в Димитровграде, четвёртая под Сан-Паулу, пятая в Ухане, которую мы отбросили как маловероятную, и, наконец, шестая – в Санта-Катарине, у нас, на Венере. И я сомневаюсь, что шкодили русские или имперцы. А наши вообще в пролёте – нет смысла тащить литий на Землю, чтобы там банды смогли вернуть его обратно на Венеру. И повторюсь, эту информацию, Хуан, с вашими ресурсами элементарно проверить.

– Тревожная кнопка! – выкинул руку вперёд я. Фрейя уже подзабыла такую команду, ибо Борхеса мы арестовывали давно, в прошлой (как теперь кажется) жизни. Но спустя секунду поняла, и кнопку нажала.

Ангелы ввалились ещё через пару секунд. Растерянные, злые, винтовки наизготовку. У всех присутствующих хватило ума сидеть без движения, включая меня. Врывающиеся в кабинет по тревоге представители корпуса даже со мной шутить не будут. И только когда охрана, наставив на всех оружие, замерла, оценив обстановку – что высочеству ничего не угрожает, я вежливо попросил:

– Девочки, этого человека в казематы дворца. Для вдумчивой беседы, но без лишней жестокости. Он может быть не виноват в злонамерении, просто позволил себе расслабиться и подойти к поручению главы государства спустя рукава.

Двойка старых дев обошла стол и быстро скрутила указанного мною инспектора.

– Что вы… Что вы себе позволяете? Как такое возможно? Я же…– Растерянность, ошарашенное выражение лица.

– Сеньор! – Я не повышал голоса, но все сидящие, кроме дона Козлова, повтягивали головы в плечи. – Сеньор, вы – Атомнадзор Венеры. Именно ВЫ должны давать её высочеству и её величеству самую полную оперативную информацию по любой проблеме в своей области. И вам ясно сказали, под подписку, раскрыв карты: кто-то хочет сделать на планете бомбу. Серьёзную бомбу. В итоге вы рассказываете сказки белого бычка, кто это мог быть на основании логики. Что мы и сами прекрасно понимаем – с логикой пока дружим. Нам нужны факты и экспертная оценка. ЭКСПЕРТНАЯ, сеньор, а не аналитика от службы безопасности. И нам её предоставляет ЧАСТНАЯ компания, радеющая прежде всего о собственных интересах и не имеющая отношения к государству. Вы не находите это достаточным основанием для своего задержания?

Все за столом смотрели в столешницу, кроме Нимфы и сеньора Серхио. Нимфа просто смотрела, оценивала меня, а сеньор прикидывал что-то в уме, какую-то политическую комбинацию, наверное. Я второй раз за месяц арестовываю в королевском кабинете высокопоставленного чиновника (и третий, если считать секретаря королевы Марко Переса, который сейчас под домашним, но арестом – приказ Фрейи). Это что-то да значит, а за пределами данного кабинета кипит и бьёт ключом жизнь. А значит, её надо как-то жить, с кем-то договариваться, кому-то что-то объясняя. Но порицания в его глазах не увидел, а это хорошо.

– Я не хочу слышать ваши оправдания, – остановил я сеньора инспектора, когда он раскрыл рот и залепетал что-то. – Спрашивать вас будут компетентные лица, и вы им всё-всё и расскажите. Рекомендую подготовиться к опросу и заранее вспомнить, что сеньорам может пригодиться или понравиться. Увести.

Кивок Фрейи, давшей на это безобразие добро – ибо я для ангелов всё ещё никто, и это правильно. И сеньора потащили, держа на весу, не давая коснуться ногами пола.

– Жесть! – воскликнул Эдуардо, когда за последней из ангелов закрылась дверь. Нимфа походя отдала в двух словах какое-то распоряжение, видно, куда вести, но сама осталась с нами – досмотреть шоу.

– Я вообще-то не планировал… Так круто, – покачал головой Адриано. – Атомнадзор нам не враг, хотя у нашей компании частенько с ним и бывают тёрки. Но не с такими же последствиями!

Фигасе! Он что, на свой счёт принял? Дескать, подставил ограничивающую их структуру, пользуясь моментом? Типа, «как мы теперь в глазах Атомнадзора будем выглядеть?»

– Адриано, не бери в голову, ты не при чём, – успокоила его Фрейя и улыбнулась. – Это решение Хуана, и раз он это сделал – что-то в сеньоре почувствовал. У него феноменальная интуиция, я ему доверяю. – Оглядела всех присутствующих, среди которых оставалось ещё два представителя Атомнадзора, очень-очень сильно побелевших, трое оперативников во главе с Алексом, и несколько военных, прилетевших с Эдуардо. Все сидели и рассматривали в столешницу, понимая, что случившееся коснётся косвенно и их. И Фрейя решила подтвердить им, что они правильно думают.

– Сеньоры, я недовольна. Если я прошу разобраться в проблеме – надо разбираться. А то получается, что перед вашим взором нарисовался забор – и вы описали всё до этого забора, не потрудившись заглянуть за него. Вам же не сказали за него смотреть! У нас не «Тайны волшебного леса», мы не в игры играем. Тут национальная безопасность, вопрос выбора стратегии государства на ближайшие десять-пятнадцать лет. Может мы завтра войну начнём из-за данного… Данной операции врага! Чтобы избежать ошибки, нужна самая полная информация, факты. А вы мне «может этот завод, а может тот, логика же». Потому рекомендую сейчас тем, кто пока не делал доклад, тщательнее его продумать, и если в каком-то месте ваш взгляд упёрся в свой забор, за который вы не посмотрели… Скажите в докладе об этом честно, и я не буду кусаться. Дам шанс исправить. И боже упаси вас втирать мне очки! Надеюсь, всё понятно? Адриано, продолжай, что там по этому долбанному литию?

* * *

Когда Адриано, в тандеме с оставшимися сотрудниками Атомнадзора, державшимися ковано, но худо-бедно комментировавшими аргументы Адриано закончили (не со всем согласились, но сложилось мнение, что Адриано как минимум не втирает и не заливает, а в некоторых вопросах атомщики честно признались что не владеют информацией), повисла пауза. И, как тамада заседания, я понял, что надо задать следующее направление:

– Хорошо, выяснили. Мощность установки порядка килограмм семьсот-восемьсот в год, предположительный срок работы – тринадцать лет, значит, ищем на Венере порошок, общим количеством девять-десять тонн. Алекс?

Безопасник кивнул.

– Да. Всё только начинается. Отработали только одну банду, и работы ещё – не початый край. Будем искать.

– Отчёт еженедельно мне на стол. – А это Фрейя.

– Есть, ваше высочество.

– Тогда сейчас планово у нас отчёт военных об инспекциях на хранилищах ядерных боеголовок. Одну из комиссий в которых возглавлял принц Эдуардо. Предлагаю временно отпустить безопасность – подождать в приёмной, а сотрудников Атомнадзора отпустить – по их ведомству всё понятно. – Перевёл взгляд на Фрейю. Та кивнула:

– Да, думаю, можно. Работайте, помогайте следствию. Как уже сказала, в будущем надеюсь на более… Комплексный подход к работе, особенно к аналитике. По вашему руководителю – потом разберёмся, пока же его заместителю – отчёт мне, также, каждую неделю. В случае экстренной особо важной информации – прямая связь, мой секретарь сейчас расскажет, как передать сигнал. Большое спасибо!

– Ваше высочество!..

– Ваше высочество… – Атомщики поднялись, подобострастно кивнули, и какое на их лицах светилось облегчение, что покидают сию обитель… Но всех обломал сеньор Серхио:

– Сеньоры, заседание Совета безопасности не закончено. Вдруг нам ещё потребуется ваша экспертная оценка? Всё же попрошу задержаться и также подождать в приёмной. Надеюсь, у вас нет претензий?

Претензий к отцу главы государства и в мыслях ни у кого не возникало.

– Алекс, Адриано, доклад закрытый, но вы совершенно точно понадобитесь после него. – А это уже Фрейя. – Секретарь покажет фуршетный столик – можете пока подкрепиться.

Сеньоры тоже начали кивать и подниматься, я остановил будущего друга:

– Адриано, стой. Фрей, – а это высочеству, – сеньор Манзони может остаться? Под мою ответственность. – Поворот головы к военным. – Сеньоры, вы в отчёте можете не озвучивать общие цифры по боеголовкам, только проблемные? – Разумеется, краткая выжимка, без подробностей, по результату проверки у меня была, я представлял, что прошу.

– А общие цифры в отчёт и не попали, – покачал головой один из генералов. – Эта информация засекречена по другой статье.

– Фрей, под мою ответственность! – А это повторил высочеству.

– Хорошо. Адриано, останься, Алекс, сеньоры, ждите в приёмной.

– Есть!

– Слушаеся!..

– Хорошо!..

Безопасники вышли, все посмотрели на военных. И пока не случилось непоправимое (не начал говорить кто-то из них), в рамках поддержки имиджа Эдуардо, я снова взял слово первый:

– Ваше высочество, отчитывайся. – И махнул рукой в сторону его сестры. «Ты же главный – вот и вперёд».

Принц вжал в голову в плечи, но собрался, выпрямил спину и принял горделивое выражение, какое и подобает настоящему Веласкесу. Да, негде было его использовать (оболтус же, не доверяли ничего важного), но как уже сказал, принцам такое вбивают с молоком матери, с самого детства, вот вколоченные инстинкты и проснулись.

– Фрей, пап, уважаемые члены Совбеза… – Это про меня, Елену и троих пришедших с ним генералов если что. – … В общем, я был на одном объекте, самом крупном, на котором и выявили проблемы. Пришёл приказ о проверке действующих войск, но его уже направили мимо меня, я отвечаю только за то, за что… Ну, только за то, куда меня послали – что на консервации длительного хранения.

Все закивали, у Фрейи губы сложились в покровительственную довольную улыбку. Беглый игривый взгляд на меня, как на автора идеи подтягивать Эдичку «в люди» – дивиденды с этого получу, ибо карта сыграла, парень включил голову и пытается думать, несмотря на косноязычие.

– В общем, на объекте мы встретили пассивное сопротивление, зачинщики и бузотёры МОИМИ людьми… – Эдуардо сказал эту фразу и сам не поверил в неё, запнулся. – … Были оперативно задержаны и отправлены в Альфу для допроса. Больше сопротивления, даже пассивного, мы не встретили, но на объекте остались люди, сочувствующие мятежу, сейчас там следственная бригада и военная прокуратура. Но по её результатам я прошу организовать что-то вроде ротации кадров даже для тех, кому не предъявят обвинений. На всякий случай. Ну, в дальние гарнизоны их, чтобы больше ничего не смогли сделать.

– Нездоровая атмосфера? – хмыкнул я. Принц поёжился – видно, очень нездоровая.

– Разберёмся. – Фрейя кивнула.

– Я точно могу говорить при Адриано? – А это взгляд на меня.

– В данный момент – да. Именно по нашей текущей проблеме. Сторонний наблюдатель может увидеть то, что не заметят десять опытных мудрецов с замыленным взглядом. Пора нам переходить на следующий уровень, если хотим дотянуть до конца этой катавасии и возвращения королевы. А где-то в чём-то, может, подадим её команде пример, как надо работать.

Сеньор Серхио просто улыбнулся на такое, Нимфа же недовольно хмыкнула, впрочем, ничего не сказав. Осуждала она форму изъявления, что говорю вслух при чужих, но не суть моих слов.

– Тогда… – Эдичка набрал в лёгкие воздух, и рубанул. – Тогда у нас сложности. Боеголовки в наличии все, худшего не произошло, но некоторые нельзя использовать – уроды смогли испортить некоторые детали электронной начинки, без которой боеголовка как средство поражения бесполезна.

– Прошу прощения! – Рука одного генерала вверх, и он продолжил, не дожидаясь разрешения от Фрейи. – Его высочество не очень хорошо разбирается в тонкостях, позволю себе уточнить ситуацию. Боеголовки, как поражающие единицы, в порядке. И взорваться могут. И срок привода в боевую готовность может составлять от нескольких часов до нескольких минут. Но с них сняли и привели в негодность небольшие детали управления. Если позволите – мы привезли парочку сюда, чтобы показать. Они на взлётной палубе, охрана сказала пока оставить – в целях безопасности.

– Решим. Давайте посмотрим… – Я потянулся к управляемому контуру, махнув рукгой Фрейе – «всё в порядке», и зашёл в систему под своим логином/паролем. Связался со взлётной палубой.

– Привет орлы! Это Кедр. – Орлы, нужен визуальный контроль. – Рука тем временем вывела картинку с личного визора на большой экран во всю стену, куда повернулись головы заседателей.

Бойцы, охраняющие палубу, что-то ответили, я направил одного из них к конвертоплану с нужным номером причального стакана – машину судя по картинке в данный момент обслуживали дворцовые техники, а около неё возвышалось аж три бойца в средней броне, также в клановой форме, с закрытым забралом и «Кайманами» в руках. Перед ним стояли два освинцованных чемоданчика.

Попросил через ребят ID их старшего, и с бойцами-стражами связался напрямую.

– … Да, открыть контейнер. Отойти. Визуальный контроль, подойти, показать что там. Она небольшая – возьми в руку. Это не опасно, там нет ни радиоизотопов, ни взрывчатки, это просто электронная хрень, а ты в лёгком скафе. Да, вот так, поверти. Можно положить на место. Теперь открываем второй. Да, также, посмотри внутрь. Теперь вытащи. Поверти.

– Думаю, безопасно. Можно нести. – Посмотрел на Нимфу. – Елена?

– Несите, – махнула рукой она. А чо я – я ничо! Она у нас старший ангел, отвечающий за безопасность монархини, вот пусть и берёт ответственность на себя. А то потом скажут, что «раскомандовался тут».

– Всё хорошо, прошу закрыть, запечатать, и, также, под охраной, нести в королевский кабинет. Парни, выделите человек пять сопровождения с оружием. Есть у вас столько? Хорошо, двоих хватит.

– С оружием? – улыбнулся сеньор Серхио, когда я разорвал связь. – Да кому эти железяки нужны – нападать на них во дворце!

– Понты наше всё! – не согласился я. – Чтоб народ чувствовал причастность к чему-то важному, проникся. Я не стратег, сеньор, я пиарщик, вот и действую по привычке.

– А тут не поспоришь, – не стал развивать тему сеньор. Адриано изо всех сил сдерживался, чтоб не хрюкнуть на такое от смеха. Остальные хранили каменное спокойствие, даже Эдичка, который слишком плохо знал и меня, и тему, чтобы оценить юмор.

Контейнеры принесли. Железяки мы извлекли. Повертели в руках. Что могу сказать… Платы. Обычные платы. Хотя нет, как раз необычные. Атмосфера им не страшна. Не страшны и ударные нагрузки в определённом пределе. Ракета с боеголовкой летит со страшнючими перегрузками, а может вообще залететь из космоса в атмосферу. И до самой земли, до самого поражения, блок должен быть рабочим, чтобы изделие не жахнулось в поверхность, как астероид, а долбануло за сколько-то сот метров от неё, создавая максимальную ударную волну. И вот эти устройства были пробиты снарядом от рельсовки – калибр подходит. Почему не все? Так ведь процесс небыстрый: снять изделие со стеллажа в хранилище, привезти в какое-то специальное место (наверняка существуют такие для какого-нибудь ремонта), раскурочить, вытащить, поставить на место, отвезти изделие на склад. И наверняка есть какие-нибудь протоколы визуального осмотра, согласно которым для чего-то подобного не требуется разрешение «сверху». Что при наличии своих людей в робах механиков-обслуги, делается на раз. Потому так мало изделий повредили. Больше бы времени – больше бы сделали гадости, просто не успели.

– Прикольно! – хмыкнул я, нервно сглатывая. – И сколько блоков повреждено?

– Шестьдесят пять, – ответил один из генералов – Эдуардо, видимо, растерялся и забыл, что говорить типа должен он, но сейчас уже было всё равно. Я его выделил, дальше пусть учится, а у нас время конструктива – не до педагогики. – И все изделия со складов хранения, буду справедлив. Ничто с боевого дежурства испорчено не было, по крайней мере из того, что проверили, а проверили примерно восемьдесят процентов боевых частей на планете.

– Жесть! – Фрейя хотела сказать покруче, но вспомнила, что она глава государства, и ей нельзя.

– Какие именно изделия по типу были выведены из строя? Килотонные? Мегатонные? Стамегатонные? – А это я.

– Разные. – Генерал нахмурился. – Все – боеголовки мегатонного класса, от десяти до полусотни, килотонных нет. Но есть нюанс, который бросается в глаза: выведены из строя все геологические бомбы, стоящие на вооружении.

– Так-так!.. – подалась вперёд Фрейя, глазки её зло засверкали.

Хмм… А для триггеров нужны именно килотонные. Значит тут другой косяк, с другими организаторами – дела не связаны. Но в свете последних разведданных по мятежникам, получается не менее грустная картина, чем атака Союза. А может даже более серьёзная, учитывая спокойствие, с которым предатели раскурочили шестьдесят пять ядерных боеголовок с хранения.

– Сколько их всего? – спросил я военного. – Геологических бомб? На вооружении… Было?

– Я могу разгласить эту информацию? – Генерал посмотрел на Фрейю, скосив краешки глаз в сторону Манзони.

Фрейя посмотрела на меня. Я подумал и кивнул – реликтовое оружие, ни разу не применявшееся в бою в принципе – почему нет? Не такая и большая тайна. Высочество тяжело вздохнула (не любит когда я играюсь неконвенциональными игрушками, а я чем дальше, тем больше ими балуюсь) и дала добро генералу.

– Их тридцать шесть, ваше высочество, ваше превосходительство… – При словах «ваше превосходительство» сеньор посмотрел не на отца Фрейи, а…. Та-дам! На меня! И думал в тот момент о чём угодно, только не о том, как правильно ко мне обратится – он вояка, а не царедворец. И только после, спохватившись, чтоб сгладить, глянул на сеньора Серхио, и, чтобы совсем не подумали чего, дополнительно обозначая, поклонился. Но мы ж не слепые, всё увидели, как было.

«По Фрейду прям. Кто о чём думает – тот так и говорит» – поддакнул мой главный совестливый советник.

«Лишь бы высочество не закусила удила. А то всё испортит, задница монаршья!»

Почему я напрягся? Потому, что рановато мне ещё становиться превосходительством. За такую спешку от главы государства прилетит…

Но неожиданно ситуация разрешилась легко. Фрейя, оценив конфуз, посмотрела на меня, томно-загадочно улыбнулась: «Они спешат, но в целом всё правильно». Да и произнёс это военный, а не политик, а к военным на их оговорки у нас всегда отношение более лояльное… Пока они войны выигрывают, конечно.

Да-да, кто не в курсе, муж принцессы у нас не «высочество» в обращении, а «превосходительство». Ибо в целом в законодательстве в принципе отсутствует термин «принц-консорт» – это сленговое выражение, которым данного сеньора называют в простонародье. Официально он не принц, ибо принцем типа можно только родиться, потому муж королевы – «превосходительство», и это самое крутое титулование после собственно монаршьих титулов. Так обращаются в официальных документах к главам государств с республиканским правлением вроде президента Марцелова, генерального секретаря Срединной Республики или премьера Индии. Типа мы равны им, и выше нас только наследственная монархия. Кстати, потому Гортензия так ценна – она ж принцесса. Хотя её дети уже принцами не будут, но это дети от принцессы, за кого бы она ни вышла. А вот дети Мерседес принцами будут, так как дочка сестры императора, законная, официальная, а не просто признанная. Что? Отец неизвестен? Да пофиг кто её отец, она дочь своей матери, мать не может родить бастарда по определению, и это не обсуждаемо. Хоть бомж с аэрационного колодца её зачал, вообще побоку. Как видите, детям императора-мужчины от фавориток в жизни сложнее, но тут уж так повелось. У нас всё также, просто пока за сто лет на Венере не было монарха-мужчины, потому нет примеров бастардов. И меня только что, по запаре, назвали «превосходительством».

Но генерал продолжал, как и шло далее заседание совета безопасности:

– Геологических бомб всего тридцать шесть, и все лежат в инспектируемом нами запаснике.

– А на вооружении в войсках? Не стоят? – не понял я. – Ни одной?

– А зачем они там, сеньор? – подключился второй генерал. – Это оружие из разряда экзотики. Его создали как сугубо теоретическое. На Земле его применяли, оно доказало относительную эффективность, но то была гражданская война, там был хаос. А так ни одно цивилизованное государство в официальных войнах друг с другом геологические бомбы никогда не использовало. И в нашей военной доктрине их нет. При королеве Верджинии был создан опытный экземпляр, было проведено три испытания, после чего было выпущено семьдесят два боевых изделия, и все они с первого дня лежат в хранилище.

– На всякий случай, – хмыкнул сеньор Серхио.

– Именно. Ваше превосходительство. – А теперь обращение правильное. Сеньору его титулование оставили, ибо вне зависимости от того, в браке он с королевой ли без, его дети – принцы и наследники. Потому да, он – превосходительство. Бернардо Ромеро королеве Катарине ребёнка не заделал, и после развода он просто Бернардо Ромеро, как и второй её муж, Морена. Третий муж, от которого осталась Алисия, моя «тётушка», погиб, потому «превосходительств» у нас на планете больше нет, я буду вторым. А, ну и Сирену так называют, как жену своего мужа. Правильно, нет – не понимаю, но раз все так говорят, и королева не против, значит, наверное, правильно.

– Именно. Ваше превосходительство. Их оттуда ни разу не доставали, ни боевого, ни учебного применения не было. Двадцать лет назад половина изделий была утилизирована по программе секвестирования военных расходов, осталось тридцать шесть, которые всё также лежат на складе.

– И именно их раскурочили в первую очередь? – хрустнул костяшками я, переглянувшись с Фрейей.

– Да, сеньор.

– Объект «Восемьдесят один»? – улыбнулся вдруг Адриано. Единственный здесь, из-за которого я сам не произносил вслух эту цифру.

– Ты в курсе? – от удивления я немного округлил глаза.

– Мы совладельцы… Были, – вздохнул он, нахмурившись. – Принимали участие в строительстве этого объекта. Сейчас его не контролируем, нас просто оттёрли от него, если ты вдруг хотел это как-то использовать.

– Я знаю, что оттёрли, – «успокоил» я. – Нет, туда вас подписывать не планировал – сами справимся. Передайте пожалуйста повреждённые блоки.

Принялся их рассматривать, вполуха слушая подробный отчёт военных, где чего и сколько, но всё лирика – главные цифры прозвучали.

– Ваша оценка, сеньоры, по результатам проверки? – подытожила доклад Фрейя.

– Все боеголовки на месте, ваше высочество, – а это первый генерал. – То есть если кто-то планировал использовать что-то в качестве триггера, то с нами, с военным ведомством, это не связано.

– Спасибо, сеньоры, – уважительно поклонилась высочество, – думаю, на данный момент вы свободны, продолжайте инспекцию. Результаты мне на стол в рабочем порядки, кроме того, как и оперативникам, секретарь сообщит вариант экстренной связи. А ещё в случае неординарной ситуации можете связаться с моим братом, у вас остались контакты?

– Да, ваше высочество.

– Конечно, ваше высочество…

Военные вышли, мы остались в тесном, почти семейном кругу.

– Русские ториевые реакторы, – произнёс я в звенящей тишине.

– Я тоже о них подумал, – кивнул сеньор Серхио, – но может и нет, может есть на Венере что-то ещё? Давай послушаем специалистов?

– Потому вы и не отпустили атомщиков? – усмехнулся я.

Сеньор пожал плечами, тщательно скрывая лёгкую улыбку.

Атомщики вернулись. И, поняв, в чём вопрос, прочитали нам лекцию по ториевому циклу. Отделение протактиния из реакционной смеси это хорошо, уран-233 это вообще здорово, в своё время сделало Венеру рентабельной, выйти в ноль по окупаемости в неё каких бы то ни было средств, но…

– Мы следим за всеми старыми русскими установками, ваше высочество. Да, «Промышленность Феррейра» вернули в строй несколько автоматических станций, и стабильно отгружают небольшое количество урана-233 каждый месяц, но весь процесс под строжайшим нашим контролем. Наши инспекторы летают на объекты каждую неделю, если бы были какие-либо отклонения – мы бы уже забили тревогу. С ураном-233 не шутят.

Да, с энергетическим ураном, пригодным для создания бомбы, не шутят, это правда. Феррейра, анонсировавшие свой проект по установкам на всю планету, могут быть не при чём. А вот сделать, чтоб думали на них – легче лёгкого. Но с Сильвией наедине потом всё равно пообщаюсь.

– Насколько сложно создать схему термоядерной бомбы, имея уран-233 в качестве триггера и, скажем, полтонны или более/менее дейтерида лития? – спросил я. – Возможно, говорю сумбурно, так как не атомщик, – внимательно осмотрел их лица, – но нам нужно дать предварительную оценку технической возможности. Каков должен быть технологический уровень инженеров для этого? Мы все знаем, что на коленке такое не соберёшь, но меня интересует, может ли кто-то из Основателей, опираясь на собственную промышленную базу, провернуть подобное?

Невнятный взгляд в ответ. Атомщики переглянулись, и более старший из них по должности рискнул ответить:

– Это сложный вопрос, ваше превосходительство. – Мля, и тут по Фрейду! Чел весь на нервах, потому точно не специально – он мыслями в ториевом цикле, а не здесь. – В целом, наверное, это возможно. Но только гранды уровня Манзони, Феррейра, «Космических технологий Ортега», и, возможно, машиностроительных предприятий Абанкуэйро. Мелкий узкоспециализированный клан такое не осилит.

– А как насчёт материально-инженерной базы кланов Сантос, Сальвадор и Торрес? – сузил я глаза. Атомщики снова стушевались.

– На этот вопрос трудно ответить, сеньор. Дайте нам время, мы проведём анализ и дадим прогноз.

– Разумеется, это будет конфиденциальный доклад – мы под подписками, потому сбор данных займёт время, – добавил коллега докладчика.

– Но субъективно, предварительная цифра, можно/нельзя? – не отставал я.

– Предварительно можно всё, сеньор, – выдохнул более старший атомщик. – Но атом не прощает такого подхода. Нужно сделать более глубокий анализ, на который я прошу время.

– Вот и хорошо! – заключила Фрейя. – Значит, это ваше задание. Составить список компаний на Венере, кто технически может сделать бомбу-триггер на уране-233. А также, какие в принципе компании работают с ураном 233, 235 и плутонием 239. Записываете? Хорошо, так и пишите. Приказываю: провести полную внеплановую проверку ВСЕХ атомных объектов, на которых производятся делящиеся материалы, включая топливо для миниядерных установок на планете.

– Д-да, ваше высочество, всё будет сделано в кратчайшие сроки.

– А возможно собрать установку с нуля, не подконтрольную Атомнадзору? – А это снова я. – Скажем, русскую установку списали и утилизировали, но часть оборудования под пилу не попало, было заменено другим, ушло «налево», кем-то выкуплено, перевезено к чёрту на кулички – планета большая, а затем доработано, и теперь чуть модернизированная установка пыхтит где-то на радость Восточной разведке и Союзу? И кому-то из наших кланов?

Пожатие плеч.

– У нас нет такой информации, юный сеньор.

На атомщиков было страшно смотреть, но мы были безжалостны – работа у нас такая.

– Сеньор Серхио, наверное, по вашей части, – обратился я к будущему тестю. – Прошу организовать комплексные проверки вашими силами, при участии инспекторов Атомнадзора как консультантов, по ВСЕМ-ВСЕМ предприятиям кланов Сальвадор, Торрес и особенно Сантос. В поисках установок, которые нарабатывают уран из тория, или плутоний из обеднённого урана, или следов чего бы то ни было подобного. Там что-то не чисто, дедуля Сантос и его сынок перед началом мятежа какие-то самоуверенные были. Излишне. За такой самоуверенностью всегда что-то стоит, надо понять, что. Как вариант – знали о бомбе, именно они должны были её собрать и использовать. Чем не версия? Да и остальные признали их неформальными лидерами, а такое не происходит просто так.