Текст книги "Фрилансер. Битва за будущее (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– «Прима-1», приготовится к экстренному открытию входного шлюза! – Включаюсь в процесс спасения. – Запускаем медиков!

– Есть, Командор. Внимание, группе поддержки! Закрываю внешнюю створку! Экстренное закрытие, всем отойти на два метра от внешней створки…

Внешняя считается между шлюзом и ангаром, по отношению к помещению, то есть космодрому. Соответственно из шлюза на космодром ведёт внутренняя. Ну да, тут куча атмосферного воздуха, давление килограмма три-четыре – открывать надо постепенно, постадийно, чтоб не снесло порывом.

– Всем, створка пошла вверх! Медики ждут!

Да, медики ждут. Несколько бригад. За внутренней створкой. Чтоб не мешались.

– Щель на внешней створке! – Снова Прима. – Выдуваю воздух из ангара, выравниваю давление…

Я снова отстранился и пока не вслушивался – там всё понятно. Наши группы, расстреливая на пути всё, что шевелится, достигли обеих зон, где в глубине ангара держали заложников. Сейчас и их понесут к выходу, к медикам, которым приказали не заходить внутрь, работать в шлюзовой камере. Той, где мы так неудачно висели над полом над слоем фольги. В целях безопасности, конечно, хотя даже опытные медики могут блевануть, глядя на этот трешак из частей тел и кровяки внутри. Которой, конечно, море, но всё же куда меньше, чем оставшихся копошащихся живых. Мало ли кто из них что сможет сделать и как кого достать в предсмертном броске? Пусть из из шлюза работают.

Этьен командывал, я смотрел. Парни делали дело. Индикатор показал, что давление выровнялось – щель под приоткрытой внутренней створкой дала выйти лишнему давлению в коридор к космодрому. Полоска зелёная, дышать можно – максимум прокашляешься. Вот оставшихся заложников, и живых, и раненых, понесли к выходу, надевая на них дыхательные маски. Нет, по давлению перебора не было, декомпрессия не понадобится – все живы, и медики молчат. Это хорошо – только геморроя с декомпрессией не хватало. Я даже не знаю, есть ли в ближайшем окружении на космодроме барокамеры?

Зачистка. Всех «жёлтых» ищут, и кто жив – выводят и выносят в шлюз. Их не много осталось в интерфейсе, около сорока человек. Медиков девять бригад, плюс там раненые заложники, но нам и не нужно давать всем комплексное жизнеобеспечение – лишь бы не сдохли прямо сейчас. Потом кого надо допрашивать – долечат.

А вот и Договаривающийся Принц, которого под конец серьёзные дяди закономерно отодвинули от переговоров. Погребён под горой трупов, но судя по шевелению, жив. Подошёл к нему, откинул в стороны мешающие тела его неудачливых сограждан… Да нет, он же подданный Венеры, какие же это сограждане? Тогда кто они ему? А, к чёрту, даже думать об этом не хочу – просто откинул лишние трупы, схватил подонка за предплечье и потащил, вздёрнув над землёй, пользуясь тем, что в скафе сильно выше него ростом.

Ор. Больно, да. Я и сжал больно, и вес его тела держал на кости предплечья, которую (руку) немного выгнул. Может даже сломаю, если он кальция мало ел.

– Я скажу! У меня информация! Не убивай! Очень важная информация, всё скажу, если пощадишь!..

Вон как этот «в целом позитивный» жить хочет. Отпустил, Принц упал на землю, в лужу чьей-то крови. Он был в крови, но как-то не сильно, а теперь весь-весь перемазался.

– Отключи связь! Связь отключи! Не для громкой! – вопил Аджай. – Я скажу два слова! Всего два слова! Но обещаю, ты сам захочешь пощадить меня! Дай мне сказать тебе два слова без связи и записывающих систем!

– Думаешь, у нас «течёт»? – усмехнулся я.

– Не думаю! Знаю! – Глазки искренние, это серьёзно, не набивание цены. – Но я маленький, кто – не в курсе, как и где их и сколько. Но только без связи, иначе мне не жить! Дай сказать лично!

– Хуан, нет! – Острастка от Кассандры, когда мой палец потянулся к ручке открытия щитка забрала. – Он может чем-то ударить. Один удар чего-то скрытого ношения под кожей – и мы не успеем тебя вытащить. Даже мы.

– Чика, он может знать на самом деле нечто важное, – повернулся я к компанейре. – Я должен рискнуть. – Покачал головой, впрочем, послушавшись и не став откидывать щиток. – Я должен услышать, что он хочет сказать.

– Пусть скажет мне. Я готова. И моя ценность для них нулевая. – Кассандра дотронулась до панели на рукаве, отключив связь, и откинула свой щиток. Кашлянула и что-то произнесла – я не слышал, ибо она отключилась.

Отошёл на два метра от Принца, откинул свой щиток и тоже отключил все линии. Вздохнул. Воздух тяжёлый, в горле запершило, но в кабинете Фрейи после штурма першило сильнее. Ничего, выжили тогда, и сейчас выживем. Патрисия подошла ближе. Тут шумно, она почти кричала:

– Он скажет мне, я – тебе. Девочки страхуют. Идёт?

– Хорошо. – Кивнул и дал жестом знак Сестрёнкам.

Роза и Мия приставили к Аджаю с двух сторон к шее свои «Жала». Маркиза оттащила меня на десять метров назад и встала чуть впереди, запрещая приближаться. Патрисия наклонилась к юному бандиту, лицом к лицу. И тот ей что-то шепнул. Именно шепнул, и, такое чувство, на ухо – ибо буквально влез головой и ртом ей в шлем. С моего ракурса, что там у неё под шлемом, не видно, но целоваться с сеньором итальянка явно не планировала, а иных вариантов фантазия не нарисовала.

Выпрямилась. Ошалело постояла пять секунд, после чего развернулась и медленно подошла ко мне.

– У тебя всё отключено? – крикнула громко, перекрикивая фоновый шум воющих и плачущих женщин по углам ангара. Я посмотрел на нарукавную панель, горящую красным. Маркиза в шлеме, с внешкой – махнул ей рукой – отойди. Ибо у неё микрофоны на громкую, и она точно не станет выключаться, не её уровня игры, а она – страж.

– Да, всё хорошо, – кивнул Патрисии.

Кассандра приблизила своё забрало к моему (я чуть нагнулся навстречу), и в такой вот интимной атмосфере, когда губы наши максимально сблизились, тихо-тихо произнесла:

– Я ни хрена не поняла, Хуан, но, судя по умности слов, и правда что-то важное. Он и правда сказал всего два слова.

Выдержала паузу, паршивка, набивая себе цену. Но я молчал, не переспросил: «Ну?»

– Он сказал «Дейтрид лития», что бы это ни значило.

– #лядь! – заорал я, перекрикивая шум, отстранившись от камаррады, после чего закрыл забрало и включил все панели связи. Местные?.. Нет, это точно не уровень местных групп. Эх, некогда думать, иду по пути простому, но гарантированно долженствующему сработать. Третья линия.

– Чупакабра – Кедру. Кедр вызывает Чупакабру! Молния!

Небольшая пауза, и взволнованный голос Лионеллы, исполняющей обязанности главы корпуса.

– Кедр, слушаю! Что случилось?

– Первое. Подготовь тюремный бокс к ВИП-посетителю, – начал надиктовывать я. – Второе. Подготовь команду встречи из двух-трёх взводов и медбригаду из доверенных людей, то бишь наших. Третье. Группу встречи вместе с медбригадой отправь их на дворцовую палубу. Четвёртое, после встречи Гладиатора, он и его парни привезут ВИП-пленника, группа встречи должна обеспечить его проход к базе, организуй «зелёный коридор». Повторяю, «зелёный коридор». Да, дворец, но вохрен – всех слать лесом, ссылаться на меня, ко всем, кроме Фрейи, кто бузит, применять оружие на поражение. Поутори?

– Ко всем, кто будет мешать и ерепениться, применять силу вплоть до уничтожения, – повторилась Лионелла.

– Временная блокировка всех тоннелей и переходов, никакого контакта клиента НИ С КЕМ!!! Клиент должен быть доставлен в камеру базы живым и здоровым, это вопрос национальной безопасности. Повтори?

– Вопрос национальной безопасности. Поняла, Хуан. – Обиды в голосе нет, что третирую, на её уровне такими вещами, как нацбезопасность, не играются.

– Обеспечив транспортировку в камеру и медпомощь, ждать дальнейших распоряжений. Команду Гладиатора устроить где-нибудь в гостевых покоях, с базы никого не выпускать, но это свои, относиться с уважением. И ждать дальнейших инструкций.

– С уважением, и ждать инструкций, – самостоятельно повторила она. – Поняла. Выполняю?

– Выполняй.

Отключился.

– Хуан, на тебе лица нет! А это подошла Маркиза. Отмахнулся, вызвал другого абонента.

– Папа Кондор – Кедру. Папа, ты на посту?

Снова пауза на ответ. И долгожданное:

– Кедр, весь внимание! – голос главного дворцового летуна.

– Мой конвертоплан скоро взлетит. Я у космодрома, палуба А-двенадцать-ноль-шесть. Обеспечь сопровождение Птицы Роем, задача – защита машины от возможных атак ракет и беспилотников.

– Есть, Кедр. Рой высылаю. Сопровождение Роя, второе кольцо, высылаю. Всё верно, не переборщу?

– Если есть кого – не экономь. Всё в дело.

– Понял. Выполняю.

Отключился, подошёл к Максу. Моя группа – резерв, и пока не требовались на поле боя, Макс и ребята выполняли функцию второго кольца вокруг моей тушки (первое – дочери единорога). И учитывая, что они так и не потребовались, то так и стояли чуть в отдалении, не участвуя в общем веселье.

– Командор? – нахмурился боец.

– Отключи связь, махнул ему.

Тот последовал приказу, после чего открыл щиток. Теперь я подался вперёд – шум всё ещё сильный, женщины что-то вопили и пытались драться с бойцами «Братства», не отдавая им «жёлтых», а парни не долго думая стреляли на поражение. Но сейчас есть дела куда более важные, чем гибель пары сотен гражданских чужой страны, напавших на инопланетный «корм».

– … Макс, он любой ценой должен выжить! Понял? Любой! Пока из него не выпотрошат всё, что надо, палачи Елены. И за это будешь отвечать ты. У нас «течёт», и я ему верю, потому дворец и база, без вариантов. Ибо если и там предатели, я лично застрелюсь, ибо жить больше не за чем.

– А остальные? – Кивок Макса на парней Этьена, которые спешно проносили мимо из ангара то, что осталось от ещё одного из живых «жёлтых».

– Решим. Есть вероятность, что там или никто не остался, кто знает, или почти никто, и никто не знает, кто именно. Такой инфой не разбрасываются, может только эти трое и были в курсе? И уж точно кураторы не могут знать всех в Организации, кто по работе мог догадаться. А убить всех индо-пакистанцев на планете – сюр, это только нам сейчас под силу.

– Понял. Разреши выполнять? – козырнул он.

– Выполняй! – отдал я честь в ответ и поставил щиток на место. Мать-мать-мать! Ну что за дерьмо! Когда это кончится⁈ Ведь только что думал, что разгрёб, немного осталось – доделать дела, а оно, оказывается… Как там говорят, «снизу постучали»?

«Дейтрид лития» – стучало набатом в мозгу, заслоняя все остальные мысли.

Глава 5
Отчаяние – первый шаг на пути к победе (продолжение)

Глава 5. Отчаяние – первый шаг на пути к победе (продолжение)

Только б успеть! Успеть бы! Больше ни о чём не молю.

– Хуан, надо поговорить. Да стой ты, чёрт возьми! Стой, кому говорят!..

Этьен. Голос фоном. Не до него. Спешу. Ещё чуть-чуть и сорвусь на бег, но бежать нельзя – командиры не бегают. Выжимаю всё, что могу в таком раскладе. Вокруг девчонки – за створкой шлюза присоединились кобылицы Сюзанны, бегут следом. А я несусь, как ужаленный – какое кольцо? Им бы меня догнать бы! Хорошо, очень хорошо, но медленно! Как же медленно!..

Бегу. Просто бегу. Коридор. Поворот. Снова поворот. И снова тоннель. Вот здесь эта створка, это место. Так уж получилось, что мне очень хорошо даются схемы и планы: один раз посмотрев на них, проанализировав, запоминаю намертво. Полезное свойство, и, подозреваю, генмодифицированное. То самое, на которое ссылалась Алиса в памятном отчёте, что мне удалось прочитать. Эх, жаль, прочёл всего три или четыре записки из той папки. Может если б не спешил, посидел вдумчиво, и ещё что интересное про себя обнаружил бы? Но и так пролил свет на происхождение, и… Не скажу, что с ним так уж всё плохо. Я крут, я мегакрут на самом деле! Вот только именно сейчас, в самый неподходящий момент, накрывает волной отката – генетической расплаты за крутость.

Вот оно! Техническая подсобка без наблюдения. Зачем наблюдать за складом, где лежат щётки и моющие, где стоят на приколе полотёры и роботы уборщики? Снаружи, во внешнем помещении, есть камеры, ты видишь, что сюда вносят, что выносят, а вот внутри следить просто не за кем.

– Снимайте скаф! Бегом! А вы помогайте! – кричу девчонкам. Голос срывается. Этьен сзади успел вбежать в техзону до того, как Сюзанна, в кои то веки проявив нерасторопность, запоздало гаркнула:

– Задраить створку! Двое снаружи – никого больше не запускать!..

Сообразила, корова! Жаль, с опозданием. Новых не запустят, но Феникса теперь не выгонят.

Трясун рук – те отбивали отчётливую чечётку. Плевать, это внешний эффект – все силы на то, чтобы сдержаться в принципе. Я срывался, медленно и неуловимо уходил в нирвану, и ничего не мог с этим сделать. Пока ещё мог тормозить процесс, делать его медленнее… Но не смогу контролировать до бесконечности, не могу сделать так, чтобы приступ не настал совсем. Ирония – когда-то я хотел это состояние, молил о наступлении. Когда Бенито с дружками метелили напротив выхода из школы, например. Или когда мечтал отоварить Оливию. Жаждал, готов был за приступ отдать что угодно… И только сейчас накрыло осознание, насколько это плохо. И особенно плохо будет, когда о недуге узнают «снаружи», а мир не без добрых людей.

– Бегом снимаем скаф! – Ору. Просто по-другому уже не получается. Голова трясётся, пальцы сжимаются. Сдерживаюсь из последних сил. – Вашу мать, помогайте, сейчас начнётся!..

Мои спешили, торопились, что-то подспудно понимая. Но только тут сообразили, что дело слишком серьёзное, и надо удвоить-утроить усилия. Ведь по-чесноку, приступов за то время, что я был рядом с ними, почти и не было, раз, два и обчёлся. С Оливией на приёмных испытаниях, когда Норма просила хранителей меня отоварить. С нею же и с Фрейей в день нашего с высочеством знакомства. С Изабеллой ещё, когда поссорились в Малой Гаване, точнее после ссоры, когда она психанула и уехала. Да после гибели девчонок и сотрудников безопасности у здания гвардии Северного Боливареса, когда Марта меня чуть не грохнула. И это не фигура речи – она была морально к этому готова, я находился в двух секундах от смерти. Да и всё, наверное, за два года. И все разы были вызваны эмоциональным накалом боя, произошли во время схватки… Или сразу после, как в Гаване. Но там скандал был эмоциональный, с последствиями – тогда казалось, решается моё будущее. Эмоции – ключ как к моему взлёту, успеху, так и к моей слабости. Иронично. Надо будет это учитывать… Но потом. Всё потом!

– Хуан, сукин сын, ты должен мне объяснить, что творишь, и что будешь делать дальше! – Этьен на плечах девчонок влетел-таки в подсобку, где меня раздевали. Он был на своей волне, и ангелы просто не обращали на него внимания – было дело поважнее. – Я не против так, надо – значит надо. Но давай согласовывать подобные вещи как-то заранее? А то получается, что мы – палачи, хотя идея была как раз…

– Готовьтесь… – пролепетал я, борясь со спазмом челюстей, которые сжались и не хотели произносить слова. – Я – всё…

Успели. Успели, мать его, снять с меня скаф! Ибо не представляю, что натворю, если буду корячиться в штурмовом доспехе.

– Чёрт бы тебя побрал, Хуан, это не так делается! Надо было сначала…

Это были последние слова, которые ещё услышал. Потом всё, повело.

Этьен заткнулся. Ибо перед ним предстала картина парня, с которого в шесть пар рук только что стащили доспехи, валящегося на пол и бьющегося в приступе, похожем на эпилепсию.

– Тревожная аптечка в машине! – Это с ужасом в голосе пролепетала одна из близняшек рядом с ним, с растерянностью смотря на мрачную старшую. – Средство – в машине!.. – И добавила непечатные эпитеты в адрес себя и напарниц, но не вслух.

– Мы ж на дело шли. Боевую операцию. И не взяли… – А это подтвердила убитым голосом невысокая шатенка, командир охраняющей Хуана четвёрки первого кольца.

– Курвы вы драные! – выматерилась старшая, но без злобы. – Что бы без меня делали, салажьё? Девчонки, давайте дежурку… – Это своим, себе за спину. – А вы если ещё раз пикните, как мы, старые вешалки, вас достали, работать не даём, власть забрали – сама пиши рапорт о переводе в резерв. На самоотвод реагировать не стану, но иначе… – Грозно покачала головой. – Закопаем!

– Есть не пикать про старых вешалок! – отдала честь шатенка, расплываясь в улыбке. – Есть рапорт на самоотвод, если повторится! – Лицо её просияло. Главная проблема, назревшая неожиданно, только что решилась, они не огребут по полной, а Этьен догадывался, что в такой структуре, как корпус, внутренние законы должны быть предельно суровыми.

Хуан бился в припадке, его держало четверо ангелов, не давая дёргаться уж слишком сильно. Девочки все были в доспехах, потому получалось у них отлично. Но наёмник смотрел на происходящее с широко раскрытыми глазами и не знал, ни что думать, ни как реагировать. Наконец, самообладание вернулось:

– Срань господня! Что это с ним? – Последний вопрос адресовался старшей группы, той самой грозной валькирии, что поставила шатенку в позу пьющего оленя, причём очень эффектно, сугубо морально и с песней радости последней.

Старшая вздохнула, но ответила:

– Его крест. Последствия генной модификации.

Он стоял и переваливал, когда она дополнила:

– Люди так устроены, что нельзя что-то сделать, вмешавшись в природу, без последствий. Если ты умный – должен быть слабый. Сильный – будешь глупым. А если сильный и умный… – Трагическая усмешка. – Чем круче прокачан человек, тем больше у него подобных… – Кивок на Хуана – … вещей, каких-то слабых мест. Люди могут о них не знать, но они есть. Не могут не быть.

– И насколько же круто он прокачан, – хмыкнул Этьен, тоже указывая на Хуана, – что так корёжит?

– Ты ж видишь, – обтекаемо ответила старшая. – Сам оцени.

– Расплата за то, что поставили во главе страны, «рулит» Венерой… – потянул наёмник. За то, что СПОСОБЕН стоять у руля…

– В двадцать лет! – добавила старшая, окончательно ставя все точки и руша его мир.

– И часто такое бывает? – не задумываясь, спросил он, поняв, что сморозил глупость, только когда вопрос вырвался. – Прости, понимаю, конфеденциальная информация. А я… Подписки придётся давать? Или грохните, чтобы наверняка? Утечки, все дела? – Странно, но страха не было. Он был уверен, что жить его оставят. Иначе бы просто не допустили до зрелища, и сейчас бы выперли. Но что жизнь станет сложнее – к гадалке ходить не надо.

Старшая пожала плечами.

– Не мне решать. Но, думаю, совсем страшного тут ничего нет. Ты у нас на контракте, персонально у королевы, и этот момент можно подвести к данным под грифом, переданным тебе для работы. Ты же, персонально ты, должен понимать, на КОГО работаешь?

Стервочка расплылась в улыбке, и Этьен, подумав, её поддержал своей. Да, понимать, на КОГО, с какой властью и с какими способностями – даже этот приступ под аргумент можно подвести… При желании. Но осложнения всё равно будут. Он не из болтливых, не боялся их, однако на душе всё равно словно камень лежало осознание.

– И ты здесь? – Увидев Этьена первым после того, как пришёл в себя, я удивился. Конечно, в припадках бьюсь, а девчонки «к командирскому телу» «левого» допустили! Перевёл взгляд на Сюзанну.

– Не успели. А потом стало поздно, – покачала она головой, и раскаяниями и извинениями в её голосе не пахло.

Металлический привкус во рту остался, но тело ломило не сильно. Совсем почти не ломило. А это значит, что…

– Укол? – Перевёл взгляд на Касссандру, но та отвела глаза. Ответила Сюзанна:

– Да. У нас с собой был один. У нас, не у них, – тоже кивок на итальянку.

Хмм… Обидно. Дочерей единорога нагнули, и сделали это одиозные старые девы, от опеки которых вся опергруппа Марты выла. Ну да и бог с ним, такие моменты не дают расслабляться – моим наука, будут в тонусе.

– Что ж, отдохнули – и ладно. – Пора кончать балаган и возвращаться в реальный мир. – Надо работать.

Начал подниматься. Бока болели – видимо, сильно девчонки навалились, пока держали. Но они же и помогли подняться, подставили руки и фактически поставили на ноги. М-да, чувствую себя не важно… Но работать, кажется, могу, ибо движения боль и судороги не вызывают, голова варит без сбоев.

– Есть что жизнеутверждающее? – Приложил два пальца к шее и немного оную пощекотал. И нет, не на алкоголь намёк. И меня все (кроме Этьена наверное) прекрасно поняли.

– Послала своих в машину, у нас там был апельсиновый сок, – снова взяла в руки нить беседы Сюзанна. – С просто диким количеством фруктозы и витамина «Ц»! – При последних словах весело свернула глазами, вложив голос в тон профессионального рекламщика с медиа.

– Хорошо. Пошли, что ли, работать? Камаррадо?.. – Это Этьену.

Девчонки, все, понимающе двинулись к выходу. Только персонально Сюзанне пальцовкой подтвердил – «всё в порядке» – не хотела даже на чуть-чуть оставлять наедине с чужаком. Я её понимал, но недоверенному лицу она бы сама концерт со мной в главной роли бы не показала. Так что нечего.

– Феникс, не хочу тебе угрожать, тем более помню, что это бесполезно… – начал я, оставшись с наёмником наедине, но Этьен и сам был парнем понятливым.

– Конечно. Разумеется. Никому не слова. – Провёл ребром ладони по шее. – Но какие вы возьмёте гарантии, что я не раскрою рот?

Кажется, это главный для него вопрос.

– Если честно – понятия не имею,– покачал я головой. – И пойми, я сейчас не угрожаю, а просто предупреждаю. В пыточных сеньоры Гарсия под сотым метром дворца ОЧЕНЬ некомфортно. И если растреплешь – они это из тебя вытащат. Как только поймут, что инфа ушла «налево», сразу там и окажешься. И мои хотелки и обещалки тут ну вот вообще никакой роли не играют – меня даже не уведомят!

Он подумал, кивнул и протянул мне сигарету. Которую я тут же подкурил и смачно затянулся.

– Хорошо, решили. Тут всё понял. Хотели бы – я б тут не был, так? Но давай к нашим баранам. Там только что погибло дофигища народу, часть из которого – заложники.

– Беру всё на себя! – отрезал я, и этой фразой изрядно удивил собеседника.

– Повтори? – Тот недоумённо затянулся.

– Сейчас быстро проводим брифинг. Журналисты уже давно на месте, в ожидании. Дежурят там. На котором я всё беру на себя, вы только исполняли приказ согласно контракта. Для любой ЧВК контракт – это нечто сакральное, к вам претензий не будет.

Этьен помолчал, озадаченно качнул головой.

– Хуан, обычно так не делают. Любой политик наоборот, стремится свой косяк повесить на исполнителей. А тут всё вообще на мази – мы сорвались, когда они начали убивать заложников. Нам по сути и не будет ничего – пальчиком пожурят, мы ж люди, и все на нервах. А в Африку, как всё наладится, и сами полетим – за длинным империалом, для нас это не наказание.

– И всё же я это сделаю, – усмехнулся я, наблюдая за реакцией прожженного наёмника. – Так надо, так правильнее.

– Шимановский, ты дурак? Скажи честно? – поднял тот глаза. – Тебя не просто под пенобетон закатают! А предварительно поглумившись. Это ты понимаешь? Давай, не дури, вали на нас – я всё подтвержу. Без перебора, мы тоже не всесильны, вот об этом я и хотел поговорить. Но после с тебя шоколадные контракты от Короны на льготных условиях.

Я молчал.

– Да, там хренова туча этих… – Слово «этих» собеседник презрительно выплюнул. – Но там были женщины и дети. И их там было МНОГО. Это конец, бро.

– Знаешь, как сделать так, чтобы о маленьком преступлении никто не говорил и не вспоминал? – парировал я.

– Совершить после него большое? – А он мыслит в верном направлении!

– Именно, Феникс. Именно. Давай, закругляемся, и покажу тебе высший пилотаж искусства вселения ужаса в целевой контингент. Просто поверь, У МЕНЯ всё получится. Ни у кого не получится, а у меня – да. При этом то, что будущий консорт, вообще не будет иметь значение, и не вспомнят… Ну, по крайней мере сразу.

– Давай так, спорить не буду, но реально посмотрю, что ты там навертишь, – усмехнулся Этьен и отбросил в сторону окурок. Я докурил и последовал его примеру. Да, нельзя мусорить, нехорошо, но как-то… Не до этого было.

Штаб. Вошли маршем победителей. По пути договорились, кто что делает, в смысле он должен собрать ребят, кто в строю, и дать им новую вводную, что будем делать сейчас. У них всего два меха, но больше и не надо – можно даже сказать, что АЖ два меха. Кивнул – мол, иди, выполняй. И Этьен пошёл. Я же подошёл к безопасникам.

– Как дела?

Отчёты, подробные и скрупулёзные. Всем было не по себе, но работу надо делать, за нас её никто не выполнит. Прав кто-то, виноват – всё потом. Будут комиссии, разбирательства, будут выводы и инструкции, но только когда всё придёт в норму. Сейчас же я – их начальство, другого нет, и, несмотря на экспрессию и местами детсад в заднице, не так ваш покорный слуга и плох на самом деле.

– С этим ясно. Всех, кто интересен, из ангара вывели?

– К сожалению, многие нужные погибли, – устало скривился куратор от ведомства тётушки. – А некоторых вроде как вытащили… Фрагментарно. Но отдельные фрагменты решили, что им на этом свете не интересно, и медики оказались бессильны. Но да, внутри интересных нам в живом состоянии не осталось.

– Это хорошо. Того говнюка нашли? – А это куратору от «трёшки».

Тот не стал переспрашивать «какого говнюка», всё понял. Кивнул.

– Да. И я взял смелость послать за ним своих ребят без приказа. Он здесь, его смена. Скоро приведут.

– По этому утырку есть что интересное? Связи? Разведки? Аристо? – Я нахмурился. Скорее всего нет, но вдруг – нельзя не проверить.

– Да ничего на него нет! – Тяжёлый вздох куратора «трёшки». – Во всяком случае, пока. Просто придурок, пишет блог про ерунду, а тут, глядя на «движ», вокруг космодрома и заложников, решил поднять рейтинг. Это не первая запись, он их с десяток за последние дни сделал – благо, что работает тут и доступ имеет, даже куда журналистов не пускаем. Но мои уже всё простмотрели и сказали, там ерунда, ничего серьёзного, потому он и прошёл через фильтр.

«Уже просмотрели». Вон как спецы работают! Я минут десять в отключке был, да ещё минут десять-пятнадцать в себя приходил, а они уже всю информацию имеют.

Ещё минут десять шло рабочее совещание, после чего пришло сообщение от Макса – они достигли палубы дворца, там пока всё в порядке, и одновременно на ЦПУ ввели… Того самого рабочего, который запорол нам всё дело. На которое потрачено СТОЛЬКО ресурсов и усилий!..

…Но я сдержался. Не сорвался, не отмудохал его прямо тут, хотя девчонки судя по виду готовились перехватывать. Всё, Мия, Роза, баста карапузики! Я только что сбросил весь напряг через приступ – даже металл на языке чувствую. Лишь подошёл и холодно спросил:

– На кого работаешь?

Тишина, недоумённый взгляд. Судя по синякам, бойцы «трёшки» его немного по дороге приголубили, потому глаза у сеньора были испуганные.

– На кого работаешь, падла, спрашиваю! – повторился я, добавив в голос угрозы.

– Отвечать! – вперёд вышла Сюзанна, и без запроса в мою сторону двинула парню под дых.

– Й-а-а-а!.. – Й-а-а-а-а… – Тот осел, повиснув на руках молодчиков третьего управления, так и не выпустивших его.

– Спрашиваю, на кого работаешь? Почему «слил» операцию по захвату? Кто разрешал снимать в запретной зоне?

Удар. И снова:

– Й-а-й-а-й-а…

Большего не добьюсь, но уже и не надо. Талант оценивать людей отчитался о проделанной работе, и в оценке я был уверен. Он не при чём. Как злыдень-террорист в смысле. Боги любят шутить, и дали понять вашему покорному слуге, что он заигрался. Передо мной стояло обычное трепло, решившее поднять рейтинг! Понимаете иронию? К операции были подключены бог, чёрт, третье управление и ДБ; для операции раскрутили топовый клан на космическое зеркало космической же стоимости, привлекли строителей с половины планеты, в том числе подключив их «крышу» в лице Сообщества флагов и звёзд… И всё это рухнуло из-за грёбанного репортажа никому не интересного горе-блогера, снятого в нужном месте за полчаса-час до начала, когда отрабатывали подготовку! Позор моим сединам!

Но, как учили преподаватели корпуса, сильный человек не тот, кто способен кого-то озвездюлить. А то, кто в случае неудачи стискивает зубы, встаёт и продолжает идти к цели. И я должен не просто пережить это, а решить проблему лучшим из оставшихся способов.

Журналисты. Человек пятьдесят. И официальные СМИ, и некоторые блогеры-ЛОМы, допущенные к процессу. Все смотрят с удивлением и лёгкой издёвкой. Знают. Уже знают. Да я и не препятствовал утечке – десять минут ничего не решат, а стоял за «тумбой» пред софитами и камерами сеньоров я уже через десять-двадцать минут после первой просочившейся информации. Тут даже есть представитель иностраного медиаканала, из Союза, хоть и не государственный. Противник более объективен, видит то, чего не замечаешь ты – анализ того, что Восток даст в эфир после этой встречи очень важен для понимания тамошних процессов. Мандража не чувствовал, как и волнения в принципе. Перерос. И даже не знаю, хорошо это или плохо? Кто-то скажет что брифинг ответственный, ибо ситуация аховая, я на волосок от политической гибели… Но я этот волосок не ощущал, и совершенно не боялся за будущее. Ладно, начали:

– Уважаемые сеньоры, сеньорины и все, кто нас смотрит и слушает. – Улыбнуться. Искренне. Зверски? Ну, такая у меня искренность, так проявляется. – Это прямое включение, ибо я считаю своим долгом из первых рук донести информацию о том, что случилось только что. – Действительно прямое. Сейчас госканалы прервали свою работу по всей планете. А негосударственные (многие) сами прервали работу, пусть и не все. – Случилось здесь, в агнарах складского комплекса за космодромом…

Вздох, и:

– Как вы все уже знаете, три ангара несколько дней назад были захвачены этнической преступной бандой выходцев из Пакистана и Индии. Их требования не были запредельными, королева могла бы рассмотреть их, и даже удовлетворить, если бы сеньоры не захватили заложников. Ситуация осложнялась тем, что и террористы, и заложники находились в помещениях, где ютилось по меньшей мере по десять тысяч человек в каждом, включая женщин, стариков и детей, а инфраструктуры, удобной для штурма, не было – это всего лишь бывший ангар для космолёта, а не купольный город.

Тишина в зале. Фоновые прешептывания, но все лица напряжённо глядят на меня – все уверены, что я решаю свою судьбу, и ждут, как буду выкручиваться. Хрен вам, я даже не буду пытаться это делать!

– Руководство операцией приняло решение начать с террористами переговоры. Ибо подчеркну, это были всего лишь бандиты. Не боевики с опытом, надрессированные спецслужбами иностранной державы, как Мухариб и его бойцы. Ни даже наёмники, прошедшие Африку. Это – бандиты, промышляющие криминалом на наших улицах. Да и требования их не запредельные, и как уже сказал, её высочество готова была их поддержать, и ждала всё это время лишь отмашки, что заложники отпущены – ибо никакая власть не любит, когда её что-то делать заставляют силой. И… Нет, я не буду прятаться за бюрократию, а её и в спецуре хватает, и честно признаюсь, я поддержал решение о переговорах. Как спецпредставитель главы государства. Ибо ребята эти хоть и особенные, но производили впечатление договороспособных.