Текст книги "Фрилансер. Абсолютный хищник (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

– Мой дед постарался, я только полгода как узнал, что она есть, – продолжил я. – А теперь ей надо помочь – девочка сдала на грант и стала вольным слушателем. Хочет подать документы к нам, по моим стопам. Отговариваю, но она всё равно хочет.

– Ну, лучше поступать туда, где уже знают твоего брата, – совершенно искренне выдала Селеста, видимо, разделяя эту позицию, зарубая мне на корню программу антиагитации, которую собирался включать вечером.

– Мне в общем всё равно, – скривила мордашку Сибилла. – Я из такой дыры, что любая столичная школа – недосягаемый вариант. Но почему б не эта? Тут мило. И вряд ли тут хуже, чем в любой другой.

– В общем, логично, – согласилась камаррада. – Тут точно не хуже. Другие школы категории «А» – такие же. И Хуана тут знают, многие помнят. Не обидят. – Уважительный взгляд на меня. – Но не рано ли тебе? Ты как-то… Молодо выглядишь. – Селеста расплылась в покровительственной улыбке.

– Я эрудит! – смешно вскинуло носик чудовище. – А ещё жила в шести стенах на ферме в такой дыре, где всё общение с внешним миром сугубо интерактивное. Выучила программу и сдала раньше, как всё равно больше нечем было заняться.

– Девочки, вы пока поболтайте, я найду Хуана Карлоса! – сурово взглянул я Селесте в глаза. «Прикрой».

Селеста придержала за рукав, отведя на пару метров в сторону:

– Хуан, мне учиться здесь год. Я сделаю что смогу, но… – Вздох. – Она слишком маленькая. Когда уйду, её могут обижать. Я не решение твоей проблемы.

Я наклонился к её уху и прошептал, стараясь сдерживать внутреннего дракона, почувствовавшего вдруг свою нужность внешнему миру и рвущегося наружу:

– Селеста, у этой девочки есть брат, который смешает с дерьмом и размажет по пенобетону любого обидчика в этой школе. Включая учредителей. Понимаешь? Я тут всё по кирпичикам раскатаю в прямом смысле слова! Я не вешаю на тебя это, просто прошу приглядеть, пока будешь здесь. И не только чтоб её не обижали – она и сама может тут всё раскатать, другим от неё тоже может защита понадобится.

Селеста хихикнула.

– Мы, Шимановские, та ещё семейка, – закончил я и тоже улыбнулся.

– Точно. Вы те ещё больные на голову! – Тяжёлый, но одновременно облегчённый вздох и новый удар кулачком в плечо. – Хуан, я тебя люблю! – Задорно подмигнула. – Но парню моему об этом тс-с-с-с-с!

Она с тем же встречается? Прикольно. Значит он её на самом деле любит. Просматривал как-то его досье… Не критичный злыдень. Ладно, её жизнь, всё в её руках – ни мешать, ни помогать не буду.

Оставив таки девчонок посплетничать о косметике и мальчиках, вышел в коридор. У створок встретился со сжимающей планшетку Николь. Сеньорита, увидев меня, ойкнула и отступила на шаг назад. Смотрела испуганными растерянными глазами, не зная, что сказать. Я тоже смотрел на неё, пытался понять, что чувствую. И знаете… Я ничего не чувствовал. Да, она красивая. Милая. Та ещё секси – в масштабах страны не то, чтобы номер один, но мой вкус, я именно таких и люблю. Но… Всему своё время. Сейчас она просто красивая девчонка, одна из.

– У тебя всё хорошо? – спросил её. – Помощь не нужна?

Она покачала головой.

– Нет.

– Смотри! – погрозил пальцем. – Я такой, за друзей всех порву. Селеста подтвердит.

Николь снова покачала головой.

– Нет, говорю же. У меня всё нормально. И… – Она покраснела. – Я рада, что и у тебя всё нормально. Что ты нашёл ту девушку. И это здорово, наверное, что она принцесса, да?

Я неспешно закивал.

– Прости меня… – Опустила голову. – Что тогда… Что не поверила. Я…

– Забей. – Я по-простецки улыбнулся. – Я никогда и не парился. Ты просто сделала свой выбор, а мы уже не дети. Согласен я с ним или нет – это твоя жизнь. Помочь, если надо – помогу, но лезть не буду. Так что ты извини, что давил.

– Да нет, но… – Она ещё больше покраснела и расплылась от счастья. Она что, считала, что обижаюсь? Злюсь? Бред. Ох уж эти девчонки!

Хуана Карлоса нашёл, подключившись к школьной базе, войдя туда под… Скажем так, под аккаунтом сотрудника безопасности. Даниель из «Берлоги» от скуки развлекался, прикрывал и подсказывал. Хуан Карлос уже был здесь, сидел в пятой оранжерее, той самой, на самом нижнем уровне. Спустился к нему. Тут также было людно, и больше народа с нашего потока – готовятся к информатике. Бывший друг сидел на парапете починённого и отреставрированного фонтана, одна рука загипсована медицинской пеной, лицо сосредоточенное – уткнулся в планшетку, изучая материалы. Это я не парился с этим экзаменом, ибо взглянул на информационные системы с такой стороны, что из всей школы единицы приблизятся к подобной глубине понимания. Для других это был сложный муторный предмет на стыке творчества и математики, а для меня развлечение.

– А, вот ты где! – окликнул его. Он поднял голову. Нахмурился.

– Привет. – Сухо, сжато, как не родному. Руку не подал (хотя загипсована левая).

Я сел рядом, благо на парапете было место. Вздохнул. И решил рубить, как есть, без предисловий.

– Я не спал с нею. И ты это знаешь.

Он молчал.

– У тебя до неё были женщины. А у неё до тебя никого не было. И это ты тоже знаешь. Она до сих пор девственница и держит себя для тебя.

– Ты знал, что она мне нравится. И она бегает в увольнительные на встречи со мной, – парировал он. – И всё равно зажимал её, лапал, давал в рот, устраивал тактильные оргазмы. – Сука Маркиза! Убью нахрен! – Если бы это был кто-то левый, кто не знал… Я всё понимаю, не мальчик. Это нормально, когда сближаются двое людей с историей за плечами. Но ты ЗНАЛ!!! – Он зашипел от ярости.

– Или ты принимаешь философию корпуса, принимаешь её такой, какая есть, или отвали от неё, – совершенно спокойно, обыденно, произнёс я, поняв, что если буду лечить, попытаюсь что-то доказать, сделаю только хуже. – Заберу её себе. У меня и так гарем, одной больше, одной меньше – найду и ей место. Так что или принимай, как данность, или срули к чёртовой матери в сторону, камаррадо. Это последний раз, когда я поднял эту тему! – Видимо мои глаза как-то нехорошо загорелись, а в голосе прорезалось нечто, ибо Хуан Карлос вжал голову в плечи и чутка отодвинулся.

– Ещё чтоб ты знал, я не говорил ломать тебе руку, – продолжил я. – Но оценивая её поступок с высоты сего дня, признаю, это было оптимальное решение. И подчёркиваю, его принял не я! Она – эффективная девушка. Сама, и без моего тонкого и острого ума.

Он усмехнулся, но в усмешке кроме иронии было слишком много обречённости.

– Хорошо, разобрались. Дальше что? – буркнул он. – Думаешь, между нами возможна дружба, которая была тогда?

– Нет, конечно! – покачал я головой. – Дальше мне надо заняться партийной работой. Хочу создать свою политическую партию. И ты можешь помочь. Прежней дружбы не будет, но ты мне не враг. Наоборот, я тебе доверяю. А это на сегодня немало, я мало кому доверяю.

– Очень смешно! – снова фыркнул он, но теперь гораздо увереннее. – Политическая партия… Ты с какой орбиты упал, Хуан?

– Я не говорю, что это будет завтра, – вновь покачал я головой. – Но в течение года-двух нужно понять, как что делать, и сделать первые шаги. Познакомь с теми, кто в этом шарит. Сам ты, и ты это понимаешь, так себе партийный деятель. Пока. Но в будущем из тебя выйдет толк… Если не свяжешься с нехорошими сеньорами, конечно.

Он задумался – я его огорошил.

– Хуан, ты сам себе веришь? – спросил бывший друг, но я видел, говорит он слова, но думает совсем иначе. Подсознательно понимает, что я МОГУ это сделать. Как, через сколько, сколько потрачу денег и сил – дело девятое. Но могу. И точка.

– Если правильно себя поставишь и проявишь, будешь лидером этой новой партии, – подсластил я. – Пока всё, давай, у меня дела. Думай. Отзвонюсь позже, после информатики. – Встал с намерением подняться назад, в третью оранжерею, к сестрёнке и Селесте.

– Ты действительно хочешь идти во власть? – раздалось в спину.

Обернулся. Коварно оскалился.

– Если всякие… Эскобары выполняют безумные планы по завоеванию политического Олимпа, то чем я хуже со своей «подпиской»?

Вышел.

В третьей оранжерее народу убавилось – у кого-то уже началась консультация. На парапете фонтана сидели уже три сеньориты – к двум мною оставленным присоединилась Эмма.

– О, Хуан! Вернулся! – подскочила Селеста. – Ты это… Извини. Но у меня консультация. Чао!

Чмокнула меня в щёку и убежала. Переводные экзамены не то же, что выпускные (я так вообще их не сдавал, наоборот, войнушку в этих стенах устроил), но всё же для титуляров они важны.

– Привет, – кивнул я засмущавшейся Эмме и сел рядом. – Как ты?

– Знаешь, наверное, хорошо, – произнесла девушка, и я поймал себя, что эпитеты вроде «дылда» и «шпала» глядя на неё больше не приходят в голову. – Я уже знаю, где буду учиться.

– Она хочет модельером стать! – сдала её Сиби, листая что-то на чужой планшетке. Учитывая, что Селеста ушла, нетрудно догадаться на чьей.

– Ну, нет ничего невозможного, – согласился я и усмехнулся, вспоминая сеньора Феррари. – Но это сложный и тернистый путь.

– Хуан, ты не представляешь, какие у неё эскизы! – подняла Сиби округлённые глаза. – Я бы сама, может, такое надела.

– Да, Хуан! – вскинулась и Долорес. – Ты что, совсем сдурел? Привести девочку СЮДА? – Окинула рукой вокруг. – В ЭТОМ? – А теперь окинула и саму девочку.

– А что такое? – не понял я. Ибо привык не заморачиваться с одеждой. К слову, костюм на мне с недавних пор всегда только брендовый, одежду мне покупают или Бэль, или Мерседес, и отбрыкаться не получается.

– А то! – нахмурила Долорес глазки, – что в ТАКОМ в такие места, как ЭТА школа, не ходят! Если, конечно, не хочешь, чтобы её не засмеяли.

– Пусть попробуют, – усмехнулся я, оценивая рабочее-крестьянский вид Сиби. Девочка только с поезда, в домашнее-дорожном. М-да, я лопух. И чтобы понять это, надо быть женщиной.

– Не надо недооценивать местных мегер, – не согласилась Долорес. – Ты знаешь, сколько в школе таких, как Карина? Каждая первая!

Карина. Блин, персонаж, которому я не успел отомстить. А теперь мстить как-то мелко, не по статусу. Эх, пусть живёт, так и быть.

– Ты сможешь её одеть? – пронзила голову следующая революционная мысль. Ручаюсь, это была импровизация, я не планировал сбагрить Сиби, когда сюда ехал. Более того, я даже собирался вместе с нею посидеть на информатике, послушать, что скажет препод… Которого не видел вообще ни разу. Вот совсем. А в аудиторию её пустят – с её чипом проще пустить, чем начинать разборки, если юная сеньорита будет сидеть тихо.

– К-конечно, – не поняла глубину задницы Эмма, догадавшаяся по моим забегавшим глазкам, что задумал для неё какую-то каку-бяку.

– Тогда делаем так. Вы, сеньориты, идёте на консультацию по ИС. Изучаете что это такое, – взгляд на малолетнее чудо, – готовитесь к экзамену, – а теперь на Эмму, согласно кивнувшую, – а после едете, обе, куда-нибудь… Эмма, ты лучше знаешь, куда, я не советчик, и одеваете Сибиллу как настоящую принцессу. Вот, держи. – Вытащил из внутреннего кармана карточку с жалованием безопасника, к которой так и не притронулся. Там немаленькая сумма, так как я считался не рядовым опером, а элитой, белой костью, представителем особого отдела. – А ещё покупаете чего-нибудь впрок, так как сеньорита будет ближайшие три года жить в Альфе, ей много что понадобится.

– Хуан, ты серьёзно? – нахмурилась Сиби. – Бросаешь с первой встречной?

– Почему с первой встречной? – картинно нахмурился я. – И почему бросаю? – И продолжил с наездом:

– Сестрёнка, я доверяю Эмме! – Бесцеремонно потрепал по головке и Долорес, которая смутилась, но совсем чуть-чуть. – Лучше, чем она, тебя в этом городе никто не оденет. – При том, что ненавижу шляться по модным магазинам, и у меня при этом есть важные дела, ты, зная меня, должна понимать, что это не просто так. Так что, девочки, развлекайтесь. А потом я подъеду к вам в торговый центр, куда скажете, и заберу тебя. Поедем знакомиться с Изабеллой.

– Ой, а может не надо? – Испуг на лице девочки. – Может с Изабеллой… Попозже?

– Надо. Не бойся. – Покровительственно улыбнулся. – Изабелла гоняет только соперниц. Ты ей как объект агрессии не интересна, наоборот, вы подружитесь. Я сегодня немного отхвачу за Сильвию, а потом, возможно, куда-нибудь сходим, мириться, все втроём, так что тебе по-любому нужно что-то из гардероба. Эмма, я в тебя верю! – уставил я на Долорес умоляющие глаза. – Сделай из неё принцессу! Я деревянный, не справлюсь!

Та расплылась в улыбке.

– Хорошо, Хуан. Сделаю. Я всё равно не планирую серьёзно ИС сдавать, мне не нужно. А ты сам как, будешь сдавать?

– Да. И это единственный предмет, за который не переживаю, – хмыкнул я. – Скажи там, что всех люблю и целую. Пока-пока! – Чмокнул обеих в щёчки и убежал. Да, информационные системы я сдам. А значит нечего тратить время. И чудовище в надёжных руках – больше, чем Эмма, среди моих знакомых о моде и новых веяниях никто не знает.

* * *

– Входи, Хуан, входи! – поприветствовал дон Бернардо. Он был в добродушном настроении. Я вошёл, прошёл по его кабинету, более напоминающему не офис начальника, а гостиную для приёмов высоких гостей. А зачем ему кабинет в полном смысле слова? У него другая специфика работы. И скучную канцелярию он давно перевесил на сотрудников.

Дон Бернардо был не один. Сидел в кресле, за невысоким столиком, на котором располагались две бутылки красного вина серьёзной марки и закуска. Человек в кресле напротив него был мне не видим, но сбоку стояло третье кресло. Для меня. Я прошёл, сел.

И тут же спёрло дыхание. Ибо гость сеньора Ромеро… Господи!..

– Здравствуй, Хуан! – улыбнулся этот пожилой сеньор. – Вижу, мой диск пошёл тебе на пользу и изменил твою жизнь к лучшему. Рад за тебя. Я люблю делать подобные роковые инвестиции. – Он расплылся в доброй улыбке.

– Добрый день, мистер Смит, – уважительно склонил я голову. – Да, ваш диск… Он вначале перевернул мой внутренний мир, а после… – Я вздохнул, вспоминая былое, с чего всё начиналось. Фонтан. Королеву в третьей оранжерее. Бэль и Фрейю в королевской галерее… И чем всё закончилось – сегодня. – А после он стал одним из факторов, изменившим мою жизнь. Спасибо вам. За всё!

– Не забывай, ты как-то грозился прийти к старине Адаму за новыми дисками, когда сможешь их себе позволить, – улыбнулся он. – Старый Адам всё также любит хорошее виски, но здоровье его с каждым годом всё больше и больше «уже не то».

– Обязательно, сеньор… Мистер Смит, – снова склонил я голову. – Пока я ещё не могу себе их позволить, но работаю над этим.

Дон Бернардо смотрел на наш диалог с умилением. Наконец, решив, что с эмоциональной частью закончено, вступил в беседу:

– Хуан, рад, что ты знаком с мистером Смитом. Хочу тебя снова с ним познакомить, немного в другом ракурсе. Мистер Смит – ценитель музыки, и отдельно он уважает жанр, который ты называешь «Рок-н-роллом».

– Это я понял, сеньор. – Я налил себе в пустующий бокал вина, откинулся на спинке.

– Он является одним из учредителей фестиваля, который произойдёт через две недели.

Я кивнул, уже понимая, зачем позвали.

– Чтобы ты знал, это… Музыка для избранных, – оправдал ожидания дон Бернардо. – Политики. Аристократия. Различные инвесторы. Важен не сам фестиваль, а те люди, которые туда приходят, чтобы поговорить друг с другом, встретиться, обсудить различные вопросы.

– Клуб для избранных. Богоизбранных, – нашёл я аналогию.

– Именно. Имея вход туда, ты сможешь пересечься с людьми, с которыми вряд ли пересечёшься, даже несмотря на родственные связи с моей крестницей. Потому, что без неё ты – никто. Ты будешь иметь вес и для тебя станут открыты многие двери в шоу-бизнесе, без которых покорять вершины будет значительно дольше.

Я мог бы с ним поспорить насчёт возможностей и родственных связей, дескать, на любую гайку найдётся винт, но не стал. Ибо в его словах была доля истины. Да, смогу и сам, если будет очень надо. Но зачем подрывать динамитом там, где можно просто потянуть на себя дверную ручку?

– Что от меня требуется взамен? – взял я быка за рога.

Собеседники недоумённо переглянулись.

– В смысле, что требуется? – искренне не понял дон Бернардо. Чем сбил с толку.

– Вы же не просто так являете меня «городу и миру», – нахмурился я, понимая, что выстрелил в «молоко», но не понимая, почему. – Что впоследствии потребуется от меня?

– Юн и глуп, – констатировал мистер Смит. – А мне нравится этот юноша, деловой подход.

– Хуан, – картинно, как маленькому, вздохнул дон Бернардо, – мне не нужно от тебя НИ-ЧЕ-ГО! – «Страшно» сузил глаза. – У меня есть всё, что надо от жизни, и ты ничего не сможешь предложить, что не могу достать без тебя. Скорее я беспокоюсь о тебе. Ибо вижу, что ты не безнадёжен и можешь принести этой стране пользу.

Помолчал. Молчал и его гость.

– Знаю, крестница поступила с тобой не самым лучшим образом, – продолжил он. – Внучки об этом рассказали, что ты зол на неё. – Под «внучками» имелись в виду Изабелла и Фрейя. У него есть и родные, но и детей Леи он считает как своих. – Но я не буду осуждать её – у неё своя правда. И тебе советую успокоиться и пересмотреть взгляд на проблему. – Угу, и дон Бернардо об этом же, ножом по живому.

– Вы предлагаете альтернативу, – снова выстрелил я. – Раз я не гожусь в политики, вы берёте под крыло и устраиваете рост творческий?

Оба старика презрительно скривились.

– Хуан, Бернардо нет интереса развивать тебя, каков бы ты талантлив ни был, кроме одного единственного случая, – воскликнул мистер Смит. – Ты ему симпатичен, и он видит, что у тебя есть будущее. Присоединюсь к Бени, оставь политику за стенами этого здания. Бени хочет сделать тебя звездой потому, что он этого хочет, без относительно её величества, её планов и желаний. Он из тех, кто играет только за себя.

Вон оно как. Я задумался. Ибо это было хорошо – сеньор реально «качает» меня ради… Меня. Но плохо – это будет проект без политики, к которой я привык.

«А уверен, что тебе она нужна, эта политика?» – спросил внутренний голос. И я пока не был готов дать ответ.

– Она запретила мне тебя… «Прокачивать», – употребил моё сленговое слово дон Бернардо. – Хотела сделать из тебя свою игрушку. Но чтобы ты понимал, я с самого начала видел в тебе будущее. И сейчас, когда ты ушёл, осветив разрыв с нею на всю страну, – укор в глазах, – я готов рискнуть и поставить на тебя.

– Хуан, твой поступок в том ресторане – плохой, – снова вставил пять центаво мистер Смит. – Нельзя такие вещи говорить на всю страну. Но мы пошушукались и решили, что это поступок творческого человека. А значит можно закрыть на него глаза и дать шанс, если пообещаешь больше никогда не выносить сор из избы. Всё, что происходит у нас, в нашем мире, в этих стенах, остаётся у нас.

– Адам поручился за тебя, – посуровел взгляд старого продюсера. – Убедил, что с тобой стоит рискнуть поработать. Но я не Лея, я не прощу таких финтов. И мне всё равно, какое у тебя мнение на тот или иной процесс. Если хочешь работать под моим началом – слушайся.

– Есть, сеньор команданте! – шутливо козырнул я.

– Не ёрничай.

– На самом деле я сам хотел попросить вас о протекции, – выложил я свой козырь. – Мы работали в рамках проекта «Кабальеро плаща и гитары», он же «Цитадель». У проекта не было названия, как кто хочет – так пусть и называет. Но теперь политика осталась за бортом, и ребятам, да и мне… Нужны деньги. – Осмотрел лица обоих сеньоров. Сеньоры смотрели бесстрастно – этот мой шаг был понятен и не то, что просчитывался – по другому не может быть. – Называйте это творческой ломкой, если хотите, но мы… Хотим играть. Серьёзно, по-крупному. В стадионном формате. И теперь готовы делать это по уму, а не с наскока, преследуя политические цели. Просто я ещё не до конца отошёл от того проекта, потому пока не рискнул искать с вами встречи.

– Значит мы поняли друг друга, Хуан, – расплылся в кривой улыбке дон Бернардо. – Я готов «вписаться» за ваш коллектив и дать вам толкового продюссера. Но для начала докажите, что достойны этого. И порвите всех на грядущем фестивале. Он через две недели, но, думаю, для вас это не проблема – у вас куча наработанного материала. Я помню, как ты пел «Храм короля» на одной из самых первых репетиций. И это была импровизация! – сделал он большие глаза, посмотрев на мистера Смита. Снова взгляд на меня. – Не подведите, Хуан. Получив расположение этих людей, вам будет гораздо проще карабкаться на Олимп. В данном случае музыкальный, но поверь, это тоже ой как много и ой как непросто.

– Мы постараемся, сеньор Ромеро.

* * *

Концерт от сеньоры Маршалл, чтобы протолкнуть её протеже. Концерт для сеньора Ромеро, чтобы доказать, что мы готовы стать его командой. Что мы достаточно уровневые и можем «нагнуть» не просто «Атлетико» с фанатами, которым больше не за кого «болеть», а способны усладить вкус изысканной публики, слушающей только лучшее, что существует. Интересное задание, и, на самом деле это более важный концерт, возможно даже самый важный во всей моей жизни. Но отчего-то не переживал за него. Примут нас старые пердуны – хорошо. Нет – и не надо, значит, нет. А потому эту новость донёс до ребят, возможно, не с той помпой, какой стоило.

Закономерно, как и я, они тоже не напряглись. Надо – сыграем. Действительно, материала у нас куча, времени на репетиции хоть отбавляй – успеем. А вот с НПК проблем виделось гораздо больше.

– То есть у вас всего одна кандидатура, – ухмылялся я, выслушав предварительную их речь по поводу творчества, НПК и Пабло Эскобара в целом. Поскольку в ней много непечатного, приводить её здесь не буду.

– Да, – переглядываясь, в один голос подтвердили парни.

– И мы думаем, что ты хочешь предложить нам этот же вариант, – добавил Хан.

Я откинулся на спинку, задумался. «Натюрморт», где мы сидели, жил своей жизнью. На сцене уже кто-то пел, причём на испанском – дядя Ваге филонить начал после приезда королевы. Это плохо, рушит репутацию русского кабака, но пока вроде на финансовой части это решение его пока не коснулось. Вот и экспериментирует. Мы на сцену не рвались, переросли этот уровень. Угу, нам теперь стадионы подавай. Зажрались, да, но может здоровые амбиции к лучшему? Заставляют тебя прыгать выше, чем можешь? Это развивает.

– На самом деле у меня два варианта, – пакостно улыбнулся я. – И третий – написать песню самим. Про реально каких-нибудь госпитальеров, только на русском. Но давайте остановимся на вашем.

– Нет, скажи второй! Нам интересно! – подался вперёд Фудзи.

– Потом. В другой раз.

Они назвали свой. Он совпал с тем, что «придумал» и я. Ожидаемый вариант. И на самом деле спасибо предкам, что он у нас в загашнике был. Ибо под техзадание сеньора Эскобара предки в прошлом могли банально не написать стоящей вещи. Или она могла банально быть не настолько стоящей, чтобы остаться в веках. И я не нашёл бы её в базах данных, не скачал наряду с десятком тысяч других песен и не показал бы парням. И мы сейчас занимались бы тантрическим сексом, придумывая песню, сочиняя, что гораздо сложнее. Да, стиль мышления у парней изменился – они пишут своё, и это «своё» стало заметно тяжелее, с суровыми рифами, с длинными соляками, с перетоком из низких в высокие (под мой голос в симбиозе с Кареном), и главное, появился драйв, какого не было в сопливых песнях «Алых парусов». Но, блин, придумывать всегда в разы сложнее!

– Сволочь ты, Чико, – выдал вердикт Хан, когда я наотрез отказался озвучивать второй возможный вариант. – Нам же страсть интересно, что мы пропустили.

– Парни, самая короткая дорога это та, которую знаешь, – успокоил я. – А самый сложный выбор – это выбор Буриданова осла. Давайте не будем напрягаться, дескать, «нет, эта – фуфло, пробуем вторую». Начнём одну – одну и закончим, как бы ни разосрались из-за неё на репетициях.

– Смысл в этом есть, – согласился Фудзи. – Давай, я не против.

Творческий процесс мучительный. Один «Дым над водой» как вспомню, чего нам стоил…

Будем мы в ближайшее время репетировать. Перекладывать музыку под мой голос. Соединять, резать, клепать. Повышать/понижать. Будем ссориться. И на фоне психов будет велика вероятность коллективно забросить дело на полпути и начать сначала с другой композицией, где все прелести творческих мук предстоит познать по полной. Новый круг ада. Чур-чур!

– Итак, решено. Берём этих… Болгар, – вынес вердикт Карен.

– Сербов, – поправил я.

– Да какая разница! Я в них не разбираюсь, – отмахнулся он.

– Там всё рядом, – хмуро поддержал его Хан. – Чёрт ногу сломит. Я тоже не разбираюсь.

– Ага, как в Дагестане, – не мог не поддеть Карен. – Там вас тоже много таких разных на маленьком участке суши.

Хан нахмурился, но решил не развивать давнюю внутрикомандную дискуссию.

– В таком случае завтра же принимаемся за репетиции? – подался вперёд Наото.

– Так точно! Я – за, – отсалютовал пивом Хан.

– Парни, вы забыли кое-что, – усмехнулся я. – НПК это не конкурс. У него иная задача. Это, мать его ШОУ.

Пауза. Парни смотрели на меня, но не понимали подтекста. Разъяснил:

– Какую бы вы забойную тему ни сделали, этого мало. Наша задача не «достойно выступить», как у всех. Наша задача – порвать зал. Порвать планету. Порвать всех. Чтобы ни у кого не было сомнения, мы – лучшие. А значит, что нужна охрененная визуализация.

Нам нужна убойная картинка, парни. Желательно в костюмах эпохи. Желательно не просто в костюмах, а в достоверных, в реконструкции. Латы-шматы, мечи, копья, пушки, коняшки – всё такое. Реальная картинка битвы, кровь, но последняя в меру, чтоб цензура пропустила. С офигительной подачей в зал, что, блин, он, зритель, там; надо заставить зрителя пережить всё вместе с героями. Эмоции – вот ключ ко всему. Только заставив зрителя плакать, мы сможем достигнуть цели. Иначе получим на выходе пшик. Мне в общем плевать на Эскобара и его карьеру, но во-первых, работу, если берёшься, надо делать хорошо, и во-вторых, я действительно хочу разрушить НПК.

– Кто хоть за ним стоит? – понимающе и поддерживающее улыбнулся Карен. – Выяснил?

– Обижаешь! – Я усмехнулся. – Хотя было непросто. Но по косвенным данным всё откопали и просеяли.

– Кто же? – А это загорелись глаза Фудзи.

– Сама Селена Маршалл, парни! – довольно выдал я информацию из сводки Даниеля, которой занимался, покинув школу, сбагрив чудовище на Эмму. – Семь месяцев назад она продала почти все свои акции проекта. К слову, компания её матери была одной из четырёх основателей конкурса в современном виде. НПК был и до этого, но при королева Оливии они прыгнули в дамки, и устроили всё «по-взрослому». И заработали на проекте миллиарды за эти годы.

НПК политизирован; несмотря на то, что звездульки там третьего эшелона, учредители гребут деньги карьерным экскаватором. И вот представьте, что такая акула бизнеса, как Селена продаёт свой пакет в четверть проекта, оставляя за собой лишь полтора грёбанных процента? Причём покупатели акций – трое остальных совладельцев в равных долях. Сечёте?

Над столом повисла тишина. Наконец Фудзи выдавил:

– Селена решила «кинуть» партнёров, слив им свой пакет. Наказать за что-то своё, нам неведомое. В результате нашей диверсии она разорит их, заставив платить очень и очень много из своих средств. Возможно даже по дешевке скупит другие их активы. А сама понесёт только полтора процента от общих убытков. Так?

– А один моржовый хрен «поднимется» на этом скандале, – добавил Хан, – его узнают в столице, и на следующих выборах народ, ЗНАЮЩИЙ, кто такой Эскобар, будет за него голосовать. Так как этот перец на слуху, а голосует демос за того, кто на слуху, кого знает, а не за умного.

Верно мыслит. Я поаплодировал.

– При этом мы на острие атаки, физические исполнители замеса, – поддержал мозговой штурм Карен, – и слава будет нас не просто преследовать – мы будем купаться в её лучах! – Его глаза озорно загорелись.

– Именно, всё это так, – согласился со всеми я. – А потому повторяю: нам капец важно, чтобы еально порвать всех, а не просто «достойно выступить». И без видеоряда там – никак!

А потому берём музыкальную паузу до завтра и пишем подробный сценарий, как и что должно происходить в сопроводиловке. Хотя бы примерный план. Я попробую напрячь связи среди реконструкторов, смогут ли организовать постановку? Она должна быть не простой – три лошадки и пять латников на «зелёнке», которых нейросеть размножит, а реально эпической.

– Но монтаж… – попробовал возразить Карен.

– Нет, – уверенно покачал я головой. – Никаких монтажей и зелёных фонов. Только хардкор. В зале любая фальшь остро чувствуется, какой бы умной ни была нейросеть. Так что, Фудзи, бери перо, начинай писать, – откинулся я на спинке кресла.