Текст книги "Фрилансер. Абсолютный хищник (СИ)"

Автор книги: Сергей Кусков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

Марину встретили. Обнимашки-целовашки, представление с Эммой. Потом повёз их в парк. Всех троих. Ага, Центральный. Закупились в ближайшем супермаркете для пикника и поехали. В платную часть Марина не захотела: «Там ничего интересного, Хуан, всё то же, только понты кругом, не люблю понты». Пошли в общую, под зубовный скрежет Белоснежки. Там, как обычно, мест возле водоёма не было, но мы устроились чуть поодаль, и девчонки бегали купаться за две-три сотни метров, не стесняясь голого тела. Две бутылочки вина на четверых – не великая цена для прекрасного времяпровождения. Впрочем, тут многие купались нагишом, это же Венера, правда только на моих заглядывалась половина пляжа.

– Хуан, пошли с нами? – присела и начала накидывать на себя что-то мокрая Марина. Перекатывающиеся по коже капельки воды безумно возбуждали, как и откинутые назад мокрые волосы, но я отрицательно покачал головой.

– Меня девчонки и так за малым не убили. Нет, может так, одетым, если что, хоть немного смогу вас защитить?

– Защитничек. – Санчес что-то прошептала про себя, но я отнёсся с пониманием. Ибо и правда, дочь королевы в опасный для страны момент… Потащил на людный пляж в Центральный Парк. Осёл!

…Но сегодня террорюгам, кто бы за ними ни стоял, не до меня. А вот завтра я на такой отдых уже не пойду.

– Чего грустишь, братишка? – спросила Сиби, выводя из созерцательной нирваны. Они там что-то обсуждали, девичье, тряпки-шмотки-красавчиков из очередной мальчуковой группы, а я… Мониторил масс-медиа.

– Думаю! – честно признался я.

– О чём?

Марина и Эмма замолчали, вслушиваясь.

– Если Бэль и Эдуардо увезли – это плохой знак. Очень плохой.

Резко напрягшиеся лица всей троицы. Пояснил:

– Угроза государственности. Угроза гибели королевы. Трон шатается. Фрейя – мамина помощница, остаётся работать в Альфе. А вот её наследников, среднюю и младшего, отправили в резервный центр управления королевством на другой стороне планеты. Чтобы если что – они оперативно смогли принять власть в самых адских условиях из возможных.

Девчонки застыли с раскрытыми ртами. Я же продолжил резать:

– Сиби, готовься, ты следующая в очереди. И очень многие на планете об этом знают. Сегодня гуляем последний день, после сидим в норке Бэль безвылазно. Так надо. Пока нам не сообщат новые инструкции.

– Но Хуан, я… – Сиби опала, задумалась. – Ты и правда думаешь, что я… Вместо тебя…

Я молчал. Эмма удивлённо перевела взгляд с неё на меня:

– Я всё правильно понимаю, да?

Тишина.

– Но этого нельзя произносить вслух, да?

Снова тишина. Она не так и глупа, как кажется. Хороший знак.

– А давайте выпьем? – решила разрядить атмосферу Марина. – Чтобы у наших ТАМ всё получилось?

На выходе из парка случилось очередное происшествие, в которые я люблю влипать. Шестеро наших, латинос, избивали двоих, судя по чертам, европейцев. Людей соответствующей внешности. Именно избивали, те уже не сопротивлялись. А вокруг стояла толпа, и никто не заступался за бедолаг.

– Хуан, нет! – попыталась остановить меня Марина, но не жестила, зная, что бесполезно. Девчонки тоже ничего не произнесли в ухо, понимая, что всё равно своё сделаю, не видя от шестёрки молодчиков серьёзных угроз. И я влез в драку, раскидав избивающих, и даже получив неприятно по касательной по скуле – совсем расслабился, жиром заплыл! И это плохая новость.

– Парни, валите, быстро! – рявкнул европейцам. Те посмотрели на меня злыми глазами и исчезли, набирая ускорение по мере возможного. Да, глазами злыми, ибо я тоже – латинос.

После чего стал объектом атаки окружавшей нас толпы:

– Ты зачем своих бьёшь?!

– Это же упыри! Им хорошо, когда нашим детям плохо!

– Если такой умный, иди в детский сад, там порядок наведи!

Ну и всё в таком духе. И это – только начало. Скоро такие драки охватят всю планету, и это грустно. Но объективно. Жаль, но тут ничего нельзя поделать, а что гвардия может – уже делает. Конечно, там где хочет.

Да, где хочет, а хочет не допускать подобное не везде. С той аллеи мы свалили, но у входа нас попытались перехватить местные гварды, вменяя организацию драки. Меня обвинили! Как зачинщика! Ибо посмел заступиться за нелюдь. Полномочий Снежки отмазать пока хватило, но настроение было вконец испорчено.

– Последняя инструкция. Вы уже на пляже были, когда пришло, – не стала жестить и ругать за Копакабану глава моей опергруппы, сажая нас в машину, – но сейчас уведомляю. Никаких походов по городу, сидите дома!

– Есть, сеньора лейтенант! – шутливо отдал я честь, за что получил в плечо мягким ударом.

– Поехали, шутник. Любишь же ты всех подставлять.

– А для чего тогда жить? – пожал я плечами. – Ради адреналина, так ведь.

– Эмм, поедешь к нам? Групповуху устроим? – открытым текстом сказал я, в задумчивости сев внутрь, продолжая играть ради адреналина. За что тут же от Марины получил удар в ключицу, а Сиби противно скривилась.

– Грубо, братик! Фи, как грубо! И это с твоим-то опытом ловеласа?

– Нет, Хуан, – задумчиво покачала Эмма головой, похоже, не заметив негатива девчонок и моей иронии в вопросе, принимая предложение за чистую монету. – Может в другой раз, но пока отвезите меня просто домой.

Два дня в шести стенах. Безвылазно. Биология в это время рулила, и Сиби помогала, сама при этом постигая материал, который пригодится не скоро. Цитология. Анатомия (азы). Ветеринария (азы). Системы и классы-типы-отряды живой природы. Биоценозы. Экология. Микробиология на границе с химией и фармакологией. Генетика. Серьёзный курс, но его я знал хорошо – всегда любил биологию. Марина подключалась по вечерам, приезжая с учёбы, но к вечеру мы как раз уставали, и в целом по предмету её особенно не беспокоили.

Нервы! Мы были постоянно на нервах, хоть и находились в безопасности. Бэль позвонила по приезду, а после – всего пару раз. Не ревновала, нет, наоборот, интересовалась у Марины как я, как у продолжения собственной руки, как будто спрашивает у себя самой. Сиби скучала, подключилась через сети к «Крыльям ветра», и вместе с парнями музицировала – разучивали новые песни. Или старые в новой аранжировке, с клавишными. Зашёл, послушал, чем занимаются – парни втроём, в три экрана, объясняли девчонке секреты мастерства, как ту или иную партию взять на клавишах. В общем, народ при деле.

Задолбавшись от прописи этапов окислительного фосфореллирования, смахнул учёбу и вывел на всю стену закладку с валяющимися в избранном каналами, начал осторожный просмотр.

М-да, город не сошёл с ума, нет. Пока держался. Но люди с каждым днём становились злее и злее.

Оперативный штаб вышел-таки на связь с народом. И сороколетний вьюнош в погонах майора нёс ахинею, что да, захватили. Да, погибли. Да, дети. Но мы, бла-бла-бла, делаем всё возможное бла-бла-бла. Призывал сохранять спокойствие бла-бла-бла. И тут же снова вышел ролик, где боевики культурно, на всё том же превосходном испанском, сказали, что «эта женщина умирает потому, что нас не восприняли всерьёз. И если силовики ещё раз попробуют пустить в здание газ, погибнут и другие заложники». После чего упыри выстрелом в голову убили стоящую перед ними на коленях всхлипывающую женщину. Судя по синякам на руках и ногах – её били. А по разорванной сбоку юбке и блузке – насиловали. Лицо её не скрывали, представляю, сколько дерьма сейчас поднимется. На лице размазаны остатки косметики. Позже сказали – сотрудница, воспитатель одной из групп.

На следующий день поехал на консультацию. Сиби сказал сидеть дома, никуда не выходить. Закинул Марину ко главному административному корпусу – у них тоже что-то типа консультации, встреча с человеком, кто курирует практическую часть экзамена. После чего смотрел утреннее говнобурление, то бишь девятичасовые новости. М-да.

Эмоции. Интервью у мужа убитой. Мужик сам не свой, коршуны напали и клевали его, а он, в слезах, не мог связать двух слов. У них осталось двое детей, старшую показали – школьного возраста, а младший находится в том же самом детском саду. И никакой охраны вокруг объекта – они что там, с дуба рухнули что ли? Снова никаких заявлений от штаба! Ребят, алё! Вы чего спите? Вы уже знаете, откуда будет удар, на ваших глазах заложницу грохнули! Имеющую имя и фамилию. Опергруппу туда – взять в охрану. Выступить с превентивным заявлением. Нет ничего хуже, чем вакуум информации. Это война, и если ты не даёшь информацию со своей стороны – за тебя её людям даст противник. Даст ту же правду, что мог дать ты, но только ты взвоешь от их интерпретации. И до конца жизни от неё потом не отмоешься. Кто там в штабе пресс-секретарь?

А ещё по всем каналам активно нагнетали… Эмоции. Сильные эмоции. Это когда не предлагают сделать конкретные шаги, когда не предлагают подумать над чем-то, а когда давят, дескать, вон те люди – плохие, у них котики не кормлены. Без фактов, упирая только на чувства, вызывающие в ответ реакцию возмущения и ненависти. Сколько столетий этим технологиям, и они до сих пор работают!

Но главное, кто-то вновь качает лодку под названием «Венера». И я, кажется, прав насчёт шатания трона.

При этом трон… Бездействует. И это главная новость, которую для себя отметил.

Консультация. Моя первая нормальная консультация. А, нет, вторая – ещё математику я сдал как человек. Эмофон в школе был подавленный – народ общался, тусил, обсуждал что-то, но на всех лицах отпечаталась нервозность, ожидание плохого. Это никак внешне не проявлялось, но если присмотреться, в глаза бросалось, что выпускники говорят либо об учёбе, либо о ерунде, почти никто не веселится и не шутит. И наш класс не был исключением. На меня больше не набрасывались, не пытали, и в целом, поход в школу закончился нормально.

Потом, на выходе из школьного шлюза, позвонила Сильвия:

– Хуан, сукин сын, ты сволочь! Мог хотя бы словом со мной переброситься после такого?

– Я… Виноват. – Я обречённо выдохнул. – Не спал, был на автопилоте. Потом поехал на экзамен. А потом… Началось.

– Да, началось, я насчёт этого и звоню. – Она не стала устраивать разнос, хотя могла, и это наоборот было в её духе. Вплоть до того, что пришлось бы срочно срываться и ехать «наказывать мировой капитализм» в колено-локтевой, прося прощение. Но нет, не стала, и это многое говорит. – Хуан, я не знаю, что там творится, но отец отправляет меня в Самару.

– Самару? – Удивила. Ибо здесь, в Альфе, Самара для латинос считается местом отмороженным, небезопасным. Это не так, но тут так считают.

– Да. Мы благодаря тебе начали там ряд новых проектов. Отец отправил их курировать. Срочно.

Пауза.

– Я не знаю, чем всё кончится, но, кажется, всё серьёзнее, чем думала. Держитесь тут. Удачи.

– Спасибо, Сильви, – вырвалось у меня.

– Я люблю тебя. Вы мне дороги. И ты, и Фрейя. И это, Хуан… Защити её. Хорошо?

– Конечно, Кудряшка.

После этого о биологии не думал совершенно.

Вечером забрал Марину, в машине ехали молча. Она устала – перегрузилась морально. У неё тоже завтра важный экзамен, и в отличие от меня, не просто теория; для неё мало просто знать. Надо понимать. А ещё показать практикум, то есть уметь делать, а не только понимать.

К вечеру у Золотого дворца образовался пикет из юношей и девушек, с плакатами и баннерами: «Спасите наших детей». Это совершенно точно не были родители тех, кто остался в детском саду, но страна воспринимала текст баннеров без эмоций. Естественно, окопались тут на ночь, и теперь просто так не уйдут. Кто-то серьёзно начал вкладываться в переворот, пользуясь захватом террористов, как поводом. Спросил ребят в Берлоге – они сами ещё не поняли, кто.

Потом мы втроём лежали в кухне на диване, вытянув ноги на столик, и смотрели очередную говно-передачу с перебивающими друг друга «экспертами», несущими дичь. Когда я не вытерпел и выключил звук, Сиби спросила:

– Хуан, ну что опять не так?

– Потому, что это бред! – лаконично ответил я. – Бред, девочки, понимаете? Не делают так. Да, нам нужна война. Да, нам нужен к ней повод. Но если ты нормальный правитель, а наши правители как бы ни выглядели со стороны, люди грамотные, ты создашь такой повод филигранно. Смотрите, – я вскочил и стал расхаживать по кухне, размышляя вслух. – Смотрите, допустим, мне нужен повод ввести войска и начать демонтаж враждебного и очень полезного твоей экономике государства. Что я сделаю? Устрою шумиху. Шумиху, девочки! То есть акцию, которую будут очень серьёзно обсуждать, но которая не принесёт такой головняк.

Предположим, я решил разыграть карту с заложниками. Но на Венере, блин, все слишком любят детей, чтобы рисковать ими! А значит что? – устремил взгляд на Марину.

– Что? – растерянно переспросила та.

– Значит, что я ПОЗВОЛЮ протащить упырям на Венеру боевую группу, и, всячески её опекая, ПОЗВОЛЮ захватить заранее выбранный объект. Важный, но не ключевой. От которого будет большой резонанс, но потери при штурме в котором для королевства не будут иметь большой ценности. Например, извини, зай, я говорю мысли, как думаю. Например, позволю захватить больницу в рабочем районе. Или персонал какой-нибудь шахты. Или небольшой торговый центр. Но только не детей!

– Хуан, я тебе ничего не говорила, но у нас в академии ходят слухи, что сразу после захвата начальной школы, была попытка захвата больницы, – мгновенно напряглась Марина. – Отделение двадцать два – сорок семь, это восточная окраина Санта-Марты. То ли ЛОР-корпус хотели захватить, то ли глазную, то ли хирургию – слухи разнятся. Но их прижучили прямо там, на подъезде к отделению.

– Откуда инфа? – теперь напрягся я – пазл начал складываться, и он мне не нравился.

– Ну… – Она смутилась. – У нас учатся дети непоследних людей на планете. Я тебе ничего не говорила! – испуганно пискнула она, осознав, как подставилась. Слава богу тут Изабеллы нет, которая может передать «наверх» любую ненужную там информацию. – Я сама толком не знаю, это ребята шёпотом друг другу передают.

Поюзав поиск, нашёл в городе несколько подобных слухов. Естественно, только в блогосфере – в официальных СМИ тишина. Получается, было ДВА захвата? Удачный и неудачный?

Чёрт, вообще ничего не понимаю! И да, слухи, тем более в блогосфере – это не та информация, которую можно без оглядки использовать в аналитических расчётах.

Из груди вырвался вздох. Как бы там ни было, я не при делах. Ничего не могу сделать, ничем помочь – там без меня справятся гораздо лучше. Да и что могу даже в теории? Морду набить? Кому, блин? Могу организовать информационный фронт, стать временным пресс-секретарём антитеррора. Ага, как боец информационного фронта, он самый. Тот «мальчик» в погонах майора явно не на своём месте, ему бы опергруппой при штурме руководить. Но…

Эх, была не была!

…Но Фрейя не отвечала.

Поскольку дело не великой важности, кавалерию подключать не стал, а лишь написал высочеству текстовку с предложением услуг и обоснованием оного на два листа. Освободится – прочтёт. И пошёл спать.

С утра Фрейя не ответила. Но сообщение прочитано. Ну и ладно.

Также как вчера, наказав Сиби никуда не ходить и музицировать с парнями, повёз Марину в академию. Сегодня с нами снова Кассандра с девочками – что радовало. Уже высадив супругу у шлагбаума (добывать пропуск на въезд, наглеть, не хотел), включил новости. И не зря. Или наоборот, зря? Не перед экзаменом такие новости. Ибо все СМИ передавали кадры расстрела упырями… Детей. Девять ангелочков, испуганно плачущих мальчиков и девочек, сидящих в ряд. Которые прекращают плакать и медленно падают на землю после выстрелов раскалёнными иглами в голову. Хоть смерть лёгкая, и без кошмара разлетающихся от пули в стороны мозгов. И десятая жертва – ещё одна избитая и изнасилованная воспитательница.

– Я хочу, чтобы ваше правительство и ваша королева знала! – разглагольствовал с горящими глазами и обдолбанными зрачками тот же тип, Мухариб – его погоняло все СМИ муссируют. – Если они начнут ещё один штурм – погибнет больше, куда больше детей!

Мы не хотим убивать вас. Мы не хотим убивать вообще. Просто освободите наших братьев, не предпринимайте атаки на нас, и мы сами отпустим всех, когда окажемся в безопасности!

Да, вы нас ненавидите, но прошу понимания. Между нами – война! Вы – наши враги! А значит мы в своём праве. Будете делать, как мы сказали – всё закончится хорошо и никто не погибнет. Нет – значит, будет война, и мы к ней готовы!..

Су-у-уки! Я до боли сжал кулаки, а на глазах выступили слёзы.

Глава 15. Абсолютный хищник

– Таким образом, несмотря на то, что каждый из них мы расшифровали и не по одной тысяче раз прогнали через уйму нейросетей, в целом более девяти десятых генов для нас по-прежнему тёмный лес, – закончил я по данному вопросу. – Мы, как сказал Ньютон, подобны человеку, сидящему во тьме со свечой в руке. Вокруг нас океан неизведанного, но видим ли мы лишь то, что ограничено светом маленькой свечки. И то, что нам помогают нейросети и современные лабораторные методы, лишь изменило свечку на более мощный фонарь, вокруг которого по-прежнему океан неизведанной тьмы.

– Браво, прекрасно сказано! – похлопал приглашённый гость, а им оказался профессор Венерианского Медицинского, с кафедры генетики. Мне как раз попался вопрос по его стихии, чем я нагло воспользовался, эмоционально разведя демагогию. – Но я прошу у коллег разрешения задать дополнительный вопрос. – Наш биолог, НОВЫЙ завуч, я его досье пока не изучал, и биолог из соседней школы пожали плечами, но не ответили – были не против. – Хуан, да, мы мало что в генах понимаем. Их много, причём бОльшая часть безбожно пересекается с генотипами близких эволюционно животных. Но что нам делать дальше? Как быть? Мы ведь не сложили руки в исследованиях, и активно генетику используем. Например, для создания модов. Ты сам сказал, что ты – мод.

– Да, мод. – Кивнул.

– Но мы топчемся на месте. Как дети, играющие в песочнице, никак не можем покинуть её пределов, пересыпая с места на место одни и те же песчинки. Тогда, как за бортиком – целая Сахара. Как нам перешагнуть этот бортик?

– Я… Я не знаю, сеньор, – признал я, ибо не понимал, чего профессор от меня хотел. А он определённо что-то хотел, подводил к какой-то мысли, но я понятия не имел, к какой.

– Но ведь должны же быть мысли? Идеи? Хуан, этот вопрос вышел за рамки экзамена, свои баллы я тебе поставил, просто поделись, если у тебя есть что сказать по теме.

Даже так? Ладно, попробуем.

– Сеньор, гены – слишком опасный инструмент. Одна ошибка в кодировке одного единственного белка приводит к тому, что кровь не сворачивается. Нарушения одного единственного гена из миллионов – и человек с такими патологиями, что гуманнее пристрелить, пока ребёнок! Единственный наш метод – это практика. И она упирается в морально-этические нормы создания нежизнеспособных и жизнеспособных уродов. Это… Жестоко, сеньор. Лучше уж пересыпать песчинки.

– Понимаю вашу личную оценку, – кивнул сеньор.

Новый завуч попытался перебить, но профессор останавливающее поднял руку:

– Хуан, я соглашусь с тобой, мы упираемся в морально-этическую сторону вопроса. Но позволь задать вопрос под другим углом. Возьми для примера войну. Любую войну. И на любой войне перед армией стоит цель – выполнить боевую задачу. И в ходе её выполнения армия несёт потери – гибнет такое-то количество личного состава и техники, на которую потрачены немалые ресурсы общества. Однако если цель достигнута, армия победила, никто не осуждает генералов за них! Без потерь не бывает войн. Главное – достижение цели.

Так и здесь. Наша цель – понять. Но не для галочки в таблице, а чтобы сделать человека, то есть нас с вами, лучше. Так может быть потери на этой войне стоят достижения поставленной задачи? Я не призываю удариться во все тяжкие, но осторожные исследования, с минимизацией потерь, с минимизацией ущерба для общества – почему нет? Может быть пора начать в обществе дискуссию по данному вопросу?

Так вот что ему нужно! Я – представитель власти, он хочет «донести проблему» до руководства. А заодно достучаться до меня, чтобы я, если вдруг стану консортом, педалировал эту тему со своей стороны, то есть со стороны верховной власти. Вот чертяка, мудрый сукин сын! И ему этот вброс ничего не стоит. Может его кто надо специально «направил» именно в сто вторую группу нашей школы посидеть «кивалой», не удивлюсь.

– Я думаю, дискуссия возможна, если общество начнёт понимать, ради чего это всё, – ответил я. – У нас есть «Рука надежды» и ей подобные фонды. У нас есть миллионы операций, дотированных для простых нуждающихся в помощи людей. Этого достаточно, сеньор. Для чего плодить уродов – народу нужно сначала объяснить. А потом ещё и попытаться убедить. Я… Не вижу перспектив, если честно.

Сеньор улыбался. Ждал такой позиции.

– Хуан, мой наставник в спирантуре, профессор Мигель де ла Росса, царствие ему небесное, был одержим идеей, которую было невозможно воплотить. Невозможно воплотить ЕМУ. Он выделил группу неких генов, по одному ему известному признаку, и считал, что часть из них отвечает… Не смейся, за лидерские качества. Понимаю, понятие «лидерские качества» довольно обтекаемое, но я и говорю, для уточнения нужны были исследования. Но для исследований…

– Нужны были гены лидеров? – предположил я.

– Именно, Хуан. И он всем жаловался, что их… Невозможно достать. Кто ж ему позволит! Пусть даже, перелопачивая историю, мы сможем назвать тех, кто явно подпадает под эту категорию. Но провести подобные исследования может только сильное государство с поддержкой на самом верху и хорошим финансированием. И игра по его мнению стоила свеч – ибо ведь человечество может получить на выходе не дохлых мажориков, за вечер проигрывающих в карты миллиард, – Оп-па! Сеньор точно засланный казачок! Мне хотелось смеяться, еле сдержался. – А целенаправленное, – продолжал он, – пусть и немного искусственное создание человека, который может возглавить планету, страну, континент… Да что там говорить, всё человечество! Мы можем как минимум создать вместо отмороженных, думающих только о себе представителей элиты – мудрых людей, заботящихся о благе остальных.

А что, если мы найдём гены, отвечающие за художественное искусство? За математические способности? За… Ну, пусть будет творчество в принципе? Какую пользу это принесёт глобально?

– Вашими устами, сеньор, шоколад пить, – улыбнулся я. – Но, к вашему сожалению, считаю, что прежде чем выпускать из бутылки джина, нужно слишком многое взять в расчёт. Это… Слишком опасно. Но я вас услышал. Возможно, в будущем в стране и развернётся такая дискуссия. Хотя лично я – против, говорю это вам в лицо, и плевать, сколько баллов вы поставите.

Члены комиссии заулыбались – все поняли цель беседы за рамками экзаменационного ответа и отнеслись с пониманием.

– Я уже поставил. И мнение каждого – эго святое право! – профессор поднял руки вверх в жесте: «Сдаюсь!» – Следующий вопрос? – Это он у завуча.

– Да, Хуан, – бодро вскинулся тот. – Что у тебя дальше?

– Пищевые цепи. – Ещё одна тема, особо актуальная для меня сейчас. Уж так получилось.

– Хорошо, начинай. – Он сделал у себя пометку.

В этот момент створки аудитории раскрылись и внутрь… Начали входить девочки. Серые форменные пиджачки, неброские серые юбочки почти по колено, бугорки «AEG»-шников на боку…

М-мать! Я про себя ругнулся. Нашла время понтоваться.

Девочки рассредоточились по «нижней» части аудитории, внимательно оценивая поднимающиеся ступеньками ряды парт-терминалов. Перед глазами каждой вихрился визор с точками целеуказания автоматической системы, соединённой со сканером ориентации твоих зрачков. И только после вошла ОНА. Как всегда прекрасная. В жёсткой-прежёсткой мини-юбке, но зато тщательно запахнутой блузке. Волосы радужные, но видно, красила давно, не подновляла больше недели. Но и в свой цвет не перекрашивала. Некогда?

– Сеньориты… – Завуч при виде входящих девушек поднялся вначале гневно, типа, вы кто такие, мне экзамен срывать, но после, поняв, кто сюда пожаловал, скуксился. – Сеньориты, чем могу быть…

Высочество его проигнорировало, словно сеньор – пустое место. Смотрела на меня, не мигая, собранным взглядом. И лицо её было крайне усталое, измученное. Лоб покрыт морщинками, а под глазами круги. Наконец бросила, тихо и устало, чётко по делу:

– Хуан, пошли. Ты нужен.

– У меня экзамен. – Да, взбрыкнул. Могла, блин, позвонить. И куда б я делся? Опять понты? Ну нафига, скажите?

– Мне некогда ждать, – покачала головой. – Сдашь потом. Я организую.

– Мне остался один вопрос. Десять минут.

Фрейя оценила компанию из четырёх съёжившихся преподавателей, согласно кивнула.

– Десять минут. Но не больше.

Затем прошла и села за свободный терминал в нижнем ряду. Под удивлённые и восхищённые взгляды группы.

Затем я отвечал про трофические цепи. Пастбищные и детритные. Ну и про всякую такую мутатень – вопрос лёгкий.

– Хуан, расскажи комиссии, что ты знаешь о сверххищниках? – раздался в аудиториуме голосок высочества. Я обернулся, сверил её злым глазом. Фрейя, повеселев, улыбалась. Сюда входила в преотвратнейшем настроении, но решила пошутить.

– Это хищник высшего порядка, – начал отвечать я, ибо у меня экзамен, и этот допвопрос хоть не от комиссии, но по теме. – Обычно консумент четвёртого или пятого порядка. Его отличительная черта – у него нет конкурентов. Наоборот, он сам может отбить добычу у других хищников. Он…

Далее как по учебнику продолжил, с примерами.

– Значит, всего один? – продолжала издеваться, вновь перебив, Фрейя.

– Один. – Я начал отвечать ей, а не комиссии. Комиссия, не желая связываться с наследницей престола, молчала. – В другие геологические эпохи было так, что их существовало два и более на одном ареале, но это было давно и неправда.

– Примеры? Назовёшь?

– А то! – Она тоже что-то от меня хотела. – Медведи. Белые медведи. Стаи волков или гиен. Тигры. Комодорские вараны. Аллигаторы и кайманы. Ещё? – Вопрос лишь что именно.

– А что насчёт абсолютного хищника? – сузились её глаза. – Ты так громко, направо и налево, разбрасываешься этим термином, что мне захотелось узнать, в чём разница?

– В том, что абсолютный хищник стоит над всеми трофическими цепями. – Взяло зло. Паршивка на камеру работает? Или просто издевается? – Даже над сверххищниками. Вне зависимости от региона. Он может схарчить любого. Его – никто. Даже близко.

– Медведя тоже никто не может схарчить! – уверенно продолжила она. – Так в чём отличие, Хуан?

– Отличие? – Озадачила. Ибо предмет знал не так, чтобы на ура. В смысле, читал, понимал, но… Эх, попробую так:

– Абсолютный хищник не просто вершина цепи. Он упирается в потолок эволюции. Он – всё, что смогла выжать природа на данном этапе развития ареала. Абсолют доминирует без оглядки, без любой возможности Системы бросить себе вызов. И так продолжается долго, пока… Система не уходит на коренной эволюционный виток. То есть когда эволюционные изменения революционны, и толкают мир и иные виды в будущее, снабдив их просто разгромными апгрейдами. Выводящими вчерашнюю еду на качественно новый уровень. Медведю и кайману не достичь такого.

– Но! – вскинул руку, останавливая её готовое сорваться возражение, а может уточнение. – Но перед этим он властвует столетия. Тысячелетия. Миллионы лет – когда кто как. И эти миллионы лет ареал живёт по ЕГО правилам.

– Но он МЕНЯЕТСЯ в итоге! – сверкнула она глазами. – Мир вокруг! До неузнаваемости. И меняется благодаря абсолюту, благодаря его вмешательству!

– Мир не стоит на месте, ваше высочество, – парировал я, понимая, к чему она. – Он ВСЕГДА меняется. И, может быть, наш абсолютный хищник заложит принципиально иные законы социума? – Теперь сощурился я, пронзая её глазами. – Благодаря ему напишутся новые законы, о которых сегодня можно только мечтать? Которые кажутся нам не то, что преждевременными, но фантастическими? К которым без абсолюта мы будем идти куда больше отмеренных ему миллионами лет, а то и вообще никогда не придём?

Фрейя думала долго, затем моргнула и согласилась.

– Да, мир не стоит на месте. И после нас что-то будет. Может ты и прав. – Комиссии. – Сеньоры, у меня всё.

– Сеньор Шимановский… Мы посовещались, и решили, что вы достаточно знаете предмет. – Завуч натужно улыбнулся. – Прошу, распишитесь.

В ведомости значилось сто баллов. И, подозреваю, дело было не только в Фрейе. Я действительно ответил на все вопросы, обстоятельно и аргументировано.

* * *

– Что за цирк? – с наезда начал я. Но она была непрошибаема.

– Хуан, я буду говорить негромко, мы в школе, полной камер. Просто слушай, и не перебивай. – Мы вышли наружу аудитории и двигались к лестнице, ведущей на парковку. – Не перебивай, говорю! – на мой жест что-то уточнить.

– Итак, проект девятьсот девяносто девять, он же «три девятки». Это не шедевр, это рядовой архитектурный проект типовой начальной школы. Разрабатывался во времена моей прабабки, королевы Оливии. Напомню, тогда у нас распоясались разные повстанцы и террористы. Был принят уже после её смерти, но при бабушке начал активно строиться. Почти все школы начального уровня, построенные и перестроенные за эти годы, это та или иная модификация «трёх девяток». И надо сказать, начали строит их вовремя – началась была эпоха, когда появились марсианские террористы, и мы много от них… – Сглотнула. – Это было суровое время.

Точно, суровое. Взрывы в метро, в шлюзах с атмосферными прорывами, взрывы в концертных залах и театрах. Их со временем задавили, но гадюка попортила нам жизнь, убив многих венериан. Потому у нас антитеррор и лучший – это следствие пережитой болезни.

– «Трёх» девяток на планете понастроили много, более двенадцати тысяч, по всем провинциям, – продолжала она. – Их до сих пор строят, если честно, с литерой «М» в проектной документации.

– Такая мощная крепость? – усмехнулся я, понимая, куда ветер дует.

– В общем да. Планировалось, что силами двух охранников, плюс два – смена «на всякий случай», можно обеспечить детям абсолютную защиту. Это крепость, Хуан. Очешуенная крепость! Все системы автономны до нескольких суток. Взорвать или прорезать внешнюю обшивку – надо быть очень смелым и наглым. То есть прорезать-таки можно, но нужно несколько часов. Композитные углепластиковые материалы чередуются с тугоплавкими металлами. Один из слоёв – золото, кислотами там тоже ничего не добьёшься. Мгновенно пробить можно только ядерной бомбой, но последствия, сам понимаешь…

– Да… – Я крякнул, из груди вырвался тяжёлый вздох.

– План сейчас дам в машине, посмотришь. В принципе у проекта есть слабые места. Это снабжение холодом и кислородом. Чем мы тотчас же воспользовались. Бойцы антитеррора по горячим следам попробовали сунуться через кислородный бак. Их там ждали, засада. Итог – пять трупов, четверо ранено; трое до сих пор в реанимации.