Текст книги "Принцесса на измене (СИ)"

Автор книги: Сергей Плотников

Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Глава 19
Личность Ночки

Под землей, без солнечного света теряешь счет времени. Я понятия не имел, сколько уже брожу по бесконечным темным тоннелям, время от времени вырываясь в просторные пещеры, некоторые скучные, другие, напротив – такие прекрасные, что куда там дворцам! Сперва у меня не хватало света оценить их великолепие: больше всего магической энергии я получал от Леу, потому что у дракона ее в принципе больше всего, а моя связь позволяла мне брать не более десятой части. Однако десятая часть от ее Ядра Природы не давала мне создать очень уж яркий магический огонь – или пришлось бы всю магическую энергию в него и бухать, а это вызвало бы вполне неиллюзорную трату ресурсов организма. То есть повышенный аппетит и все, что с этим связано. Не очень-то удобно, когда из всех запасов у тебя немного орешков да сухофруктов!

Однако, когда мы оказались в пещере, словно бы заставленной колоннами из сросшихся сталактитов и сталагмитов, да еще у подножия каждой – причудливая «капитель» известковых наростов, я не удержался и посетовал вслух:

– Красота какая! Жаль, что не разглядишь толком.

И тут же Ночка вспыхнула ярко, как пылающий факел. Огненные «волосы» гориллы, руна на груди и алые глаза светились так, что заменяли довольно приличный светодиодный фонарь!

– Спасибо, дорогая! – от души поблагодарил я. – Так ты, выходит, теперь можешь реагировать на мои слова? Отвечать на вопросы? Слушай, а если я напишу буквы на камне и ты будешь на них показывать? Ты ведь знаешь буквы?

Вместо ответа Ночка взяла меня за руку – по-прежнему очень нежно и аккуратно, но и очень решительно – и потащила вглубь пещеры.

– Ясно… – пробормотал я. – Сначала дело, разговоры потом, да? Но ты хотя бы можешь намекнуть мне, что будет, когда мы сотрем все эти руны? Ты же не исчезнешь, нет?

Ночка опять ничего не ответила.

– Может быть, ты и сама не знаешь, что случится? – пробормотал я. – Но все равно хочешь попытаться?

Тут Ночка остановилась, развернулась ко мне – и снова едва заметно кивнула. А затем опять потащила вперед.

Ну что ж, исчерпывающе. Я бы, конечно, предпочел бы получить больше информации, но вдруг каждый пример общения со мной ей дается с колоссальным трудом? Откуда я знаю, какие путы на ее воле ей приходится преодолевать! Или не путы. Или речь идет о каком-то заклятье вроде заклятья Мириэль, но со сложной программой, и по условиям этой программы Ночка не может сообщать мне ничего напрямую?

Подумав, я озвучил эту догадку – а вдруг Ночка опять сумеет подтвердить? Однако на сей раз кивка не дождался. Либо я догадался неправильно, либо ее «программа» не позволяла реагировать на такие догадки.

Мы уничтожили пять рун, когда я понял, что больше не могу, и запросил у Ночки пощады.

– Милая, если это срочно, я, конечно, соберусь и буду топать, пока не свалюсь… Но если время хоть немного терпит, можно, я посплю? Ведь, когда мы закончим, мне, может быть, придется колдовать или драться – а я не в форме.

Ночка остановилась.

Я ждал какой-то реакции, еще чего-то, но она просто стояла себе прямо посреди тоннеля – и я понял, что, собственно, можно расположиться на привал прямо здесь. Я, в конце концов, не один, у меня есть надежный проводник – даже стрелку не надо рисовать на стене, чтобы, проснувшись, вспомнить, в какую сторону идти.

Но стрелку я все-таки нарисовал – мало ли. Как рисовал ее у каждой развилки и в каждом расширении, где оказывался.

Так что я отыскал в рюкзаке спальник (кстати, очень мягкий и удобный оказался – покойный Фирион знал толк в качественных вещах), расстелил его прямо на камнях и залез внутрь. Подумал еще, что надо послать сон кому-нибудь – Мире, например, чтобы не волновалась, или Мишелю, уточнить, как там дела в столице, или Рагне, спросить, как там дома. Но тут же сообразил: я понятия не имею, сколько времени на поверхности! Когда я уходил под землю, время было послеполуденное. Однако накануне, когда мы находились в гостях у герцога Эмисса, мне почти не довелось поспать из-за планирования операции и всяких оргвопросов – ночь получилась короткая, поскольку выступили мы с рассветом. Так что сейчас мог быть и закат, и глубокая ночь и, в принципе, даже утро следующего дня! Я понятия не имел, спит ли сейчас кто-нибудь из моих друзей и родных – не говоря уже о том, что, если в столице их ждал какой-нибудь лютый ад, они могли и вовсе не ложиться этой ночью.

Хотя уж Рагна-то почти наверняка спит… Надо послать сон ей…

Только я так подумал – как заснул, не успев предпринять никаких магических действий.

К счастью, Рагна оказалась более дисциплинированной, чем я. Потому что, едва провалившись в сон, я увидел знакомый белый туман, пронизанный золотыми солнечными лучами.

Моя самая ученая жена сидела на камне возле обреза лесного пруда, весело мне улыбаясь – и кинулась мне в объятия, стоило мне шагнуть навстречу.

– Как я рада тебя видеть, Андрей!

В этот раз ее лицо вовсе не выглядело зыбким, наоборот, имело вполне привычный мне вид. И одета она была не в свою предсмертную ночнушку, а в полюбившийся ей свитер и леггинсы из моего мира. Из чего я сделал вывод, что ее младенческое тело достаточно окрепло, чтобы Рагна могла лучше контролировать свою внешность в сновидении.

– Я тоже ужасно рад тебя видеть! – я расцеловал ее щеки и лоб, намеренно избегая поцелуев в губы – мало ли. Потом уселся сам на тот же камень и усадил ее рядом с собой. – Рассказывай, как у вас там?

– Меня Ханна обижает! – тут же нажаловалась она.

– Обижает⁈ Тебя⁈ – поразился я.

Нет, так-то я не сомневался, что Ханна мечтает отшлепать сестру за все ее художества. Но подвергать наказанию ребенка, которому и недели не исполнилось⁈

– Она меня… – Рагна густо-густо покраснела. – Она меня накормила молоком! Представляешь⁈

– А в чем проблема… – и тут до меня дошло.

Правильно, накормила молоком! Ханна бросила кормить Рея полгода назад, но ведь она сейчас на седьмом месяце – а во время беременности лактация у нее всегда начиналась рано. Сейчас же, видно, процесс ускорился, раз в поле ее зрения появился младенец. В таких ситуациях бывает, что и не рожавших женщин начинает идти молоко.

И, несмотря на то, что размерами груди Ханна намного уступала Мириэль, молока у нее было значительно больше! Мириного еле-еле хватало Сашке и Лиде, обоих нужно было уже с четырех месяцев подкармливать козьим – а Ханне еще и сцеживать приходилось. Она даже в деревню грудничкам это молоко отдавала. Еще и шутила, что, мол, обычно баронессы берут кормилиц из деревни, а нам приходится наоборот поступать.

– Так, слушай, ну и что тут такого? – мягко спросил я Рагну. – Обычное житейское дело. А представь, у Ильзы бы вообще молока не было – и что тогда?

– Но у нее же есть! Ну, маловато, но для первых дней лактации это нормально, это я как лекарь твердо могу сказать! Подумаешь, я бы потерпела…

– Это ты бы потерпела. А Ханне каково твой плач терпеть? Ты же его не контролируешь… Или контролируешь? – Рагна мотнула головой, поморщилась: мол, да, контроль за младенческим телом еще оставляет желать лучшего. – В общем, просто жмурься, когда пьешь, и не капризничай, – закончил я.

– Ух, какой ты… – фыркнула Рагна.

– Какой?

– Как Ханна! Два сапога пара! Я ей во сне тоже уже… высказала! А она говорит: «А что, невкусно было?» – и ржет.

Я не удержался и тоже засмеялся.

– Смейся-смейся… – с угрозой проговорила Рагна. – Вот вырасту и устрою тебе веселую жизнь!

– Жду с нетерпением!

– Ладно, что я о наших делах… У нас-то все хорошо, все здоровы, Хелена с мелким Мишем тоже. А у вас как? Вы разбили войско синдиката?

– Понятия не имею, – сказал я. – Я лично все еще брожу под землей.

– В смысле, бродишь под землей⁈

И тут я сообразил, что еще не успел рассказать домашним об этой истории с Ночкой. Точнее, успел, но только Мире – а она-то в Ильмор сон не посылала. Пришлось все пересказывать в подробностях, даже рисовать руны прутиком на земле.

Рагна озабоченно покачала головой:

– Понятия не имею, что это за символы такие… Никогда их не встречала. Как и символ на груди Ночки. И ритуал… Ох, прямо не знаю, сколько нужно было бродить по этим пещерам, чтобы найти подходящие точки и разместить руны там! – тут у Рагны в глазах что-то мелькнуло. – Андрей… А ведь если ты внутри Даринского хребта – и не Хемпстед… то будет обвал. Хребет-то заговоренный.

– Так… – пробормотал я. – Хочешь сказать, что Ночка – из королевской семьи? Честно говоря, мне тоже приходило это в голову, когда я понял, что она связана с Даринским хребтом. Но… как-то маловероятно. Это, выходит, кто-то использовал душу женщины из королевской семьи для создания голема? Как-то накладно.

По ассоциации я вспомнил книгу о минеральных богатствах Даринского хребта, написанную древней принцессой Беатрисой. Выписки из нее я читал, а биографию принцессы потом даже раскопал – чисто на всякий случай. Ничего примечательного в этой даме не было, кроме ее геологического хобби… и того факта, что она так и не вышла замуж и умерла в не слишком преклонном возрасте шестидесяти лет во время одной из своих «научных экспедиций» по хребту. Может ли быть, что Ночка – и есть та принцесса, и погибла она как-то более интересно? Вроде бы, все сходится, вот только… Беатриса не была магом. У нее не было Ядра Артефакта.

– Или женщина из королевской семьи попыталась создать… не обязательно голема, нечто, – хмуро сказала Рагна. – И что-то пошло не так. Вот уж не было печали! Это получается, когда Ночка вернет память, нам придется с короной за нее сразиться?

– Сразимся, если нужно, – твердо сказал я. – Главное, чтобы… – тут я замолчал.

– Чтобы ее душа не улетела, когда вы закончите? – тихо спросила Рагна. – Это будет не самый плохой исход, если честно. Раньше я относилась к перерождениям иначе, но теперь мои взгляды сильно изменились. Умереть не так страшно, как кажется. Есть вещи намного хуже.

– Разрушение души – уж точно хуже, чем обычное перерождение, пусть даже с потерей большей части памяти! – сказал я, подумав о боге Воды. – Если мы действительно все вспомним, когда-то там, в конце времен… Но все же я пока не поднялся до таких высот осознанности. И не хотел бы отпускать Ночку.

– Я бы тоже не хотела… – хмуро согласилась моя самая ученая жена. – Ладно, в любом случае, выбора у нас нет. Если бы я хотя бы приблизительно представляла, где искать информацию, можно было бы попросить Ночку подождать, пока я соберу побольше данных об этих рунах… В смысле, пока ты соберешь. Наверное, я еще долго не смогу посидеть в библиотеке!

– Ночка уже достаточно ждала, – покачал я головой. – У меня такое ощущение, что ее терпение лопнуло давным-давно. Вряд ли она согласится ждать еще. Так что выхода у меня все равно нет.

– Значит, делай, что должен, – подтвердила Рагна мою прежнюю максиму. – Я люблю тебя. И Ночке передай, что с она заслужила нашу полнейшую поддержку и лояльность. Я не буду говорить «любовь», потому что, честно говоря, не способна полюбить каменную лошадь, – Рагна вздохнула. – Я же не чокнутая наездница вроде Хелены! И Ханна к Ночке тоже нежно относится… Но ты можешь ей сказать, что мы все ее очень любим, это будет почти правда. Уверена, что смогу ее полюбить, как только она станет более… интерактивной.

– Обязательно так и скажу, – пообещал я, с иронией думая, что Рагна, конечно, как всегда! Не любит она Ночку, конечно же. То-то она в свое время голосовала против попытки Веллерта извлечь ее душу, то-то она всегда больше меня читала о големах и советовала попробовать мне то один «улучшающий» артефакт, то другой!

…Когда я проснулся, в пещерном коридоре ничего не изменилось. Ночка так же стояла чуть поодаль, пылая уже не так ярко – видно, приглушила свечение, пока я спал. Голова была еще тяжелой – видно, проспал я недолго. Однако разговор с Рагной переместил на сознательный уровень подсознательное понимание: у Ночки кончилось терпение, Ночка торопится. Значит, и мне пора поторапливаться.

Я вылез из спальника и принялся его сворачивать.

– Ну что, пойдем дальше, красавица?

Ночка зашагала в темноту.

* * *

В этом зале я понял: все, перед нами последняя руна.

К тому времени я уничтожил остальных знаков уже двенадцать штук – распространенное магическое число. Под землей я не мог нормально замерить и оценить расстояние, но, скорее всего, эти знаки были расположены по секторам огромного круга, причем, судя по всему, по четыре на каждый виток спирали, от края к центру. Это стандартное расположение для высокоэнергетических магических кругов. Значит, скорее всего, нас ожидала точка фокусировки.

И точно. Она.

Горящая огнем спираль, похожая на рисунок Галактики, посреди огромной пещеры.

Я представил себе, как эта спираль горит тут бесконечно и неутомимо, а над нею на земле проходят, вероятно, века – и не мог не поежиться.

– Эту штуку ладонью не закроешь, – вслух произнес я, и мой голос неожиданно гулко заметался под темными сводами. – Даже если я целиком на нее лягу…

Тут Ночка вспыхнула особенно ярко, и яростно, куда заметнее, чем раньше, мотнула головой.

– Ни в коем случае на нее не ложиться, да? – я сглотнул. – Это тебя прямо здесь… принесли в жертву?

Потому что я почти не сомневался, что Ночка все-таки не сама это сделала. Слишком много скрытой ярости мне чудилось в ее движениях по мере того, как мы двигались от знака к знаку!

Ночка кивнула, так же резко и решительно, как до этого помотала головой.

Потом подошла ко мне – и обняла. Впервые.

Ее каменная шкура, так же, как в лошадином облике, казалась мягкой на ощупь. Алый огонь, которым она теперь пылала почти целиком, не обжигал, а согревал. И в целом, несмотря на то, что в этом облике она была куда крупнее меня и легко могла бы раздавить, я едва чувствовал ее прикосновение.

Тогда я обнял ее в ответ, прижался щекой к каменной коже.

– Ноченька… прости меня, – мой голос звучал хрипло и дрожал, в тишине пещеры я слышал это очень отчетливо. – Я так мало уделял тебе времени. Почти ничем не смог тебе помочь. Если бы я догадался раньше! Мне стоило привезти тебя сюда самому, а не ждать, пока обстоятельства удачно сложились! А ты так помогала нам, была такой опорой… Если сейчас что-то пойдет не так… мне очень жаль. Знай, что если я хоть чем-то могу помочь, даже если это очень рискованно, – я не буду колебаться! Все, что тебе нужно.

Ночка отпустила меня, отступила на шаг. Поглядела на меня – с прежним выражением, но, как мне показалось, грустно. А затем попятилась, не сводя с меня глаз.

Я машинально вытянул к ней руку, будто хотел удержать. Так же я несколько дней назад протягивал руку к призраку Рагны. Но Ночка не была призраком и отлично контролировала свои движения. Она легко уклонилась от моего прикосновения, сделала еще шаг назад. Ее стопы коснулись алой спирали. Тут же огонь взвихрился, поднялся ввысь – точно так же, как поднимался туман над магическим кругом, когда мы с Рагной возвращали тело Ханне.

Ночка сделала еще несколько крупных шагов назад, остановилась в самом центре. И вдруг вспыхнула сама, да так ярко, нестерпимо ярко, что я вскрикнул от боли и зажмурился.

Вспышка тут же пропала.

Я открыл глаза – полная, чернейшая чернота, ни лучика света! Только зеленые пятна плавают перед глазами. То ли я ослеп, то ли…

Тут же я сотворил тусклый магический огонек – и отлично увидел его голубое мерцание. Сглотнув, я послал огонек вперед.

Он осветил центр пещеры, пол, на котором остались впечатанными спиральные линии – но уже без огня. И бесформенную глыбу в центре спирали. Глыбу, которая, наверное, раньше была Ночкой.

Наверное, я не такой хороший человек, каким пытаюсь быть и казаться. Потому что вместе с горечью и нестерпимым чувством вины я ощутил и ледяной страх: а как мне теперь выбираться наверх? Я старался, оставлял пометки мелом на каждой развилке и каждом привале, но найду ли я эти пометки? И обратно придется идти голодом: припасы у меня кончились. Пока Ночка была со мной, это меня не беспокоило, но теперь все иначе.

Однако если я поддамся сейчас этому ужасу, то потеряю право называться мужчиной. Или мужем.

Так я не развернулся и не бросился назад по своим следам, убегая от мрака подземелья. Сперва я подошел к этой глыбе, прижался к ней ладонями и лбом.

– Ноченька… – пробормотал я. – Ты еще там? Или ты ушла?

Хмуро подумал про себя, что делаю сущую глупость. Еще бы слезу уронил, по обычаю диснеевских принцесс!

Но… по камню вдруг побежала светящаяся трещина! Прямо от моих рук!

Я машинально отпрянул – и светящаяся линия не исчезла! Камень пошел трещинами, очень яркими, куда ярче, чем мой магический огонек, – и вдруг осыпался пылью!

Открыв девушку, что стояла в самом центре.

Не высокая, но и не низкая, ростом примерно с Леу в ее человеческом облике или с Хелену, обсидианово-черная – и без, сомнения, каменная. Блестящий, отлично отполированный обсидиан местами переходил в более грубую каменную текстуру, как у Ночки; виднелось даже две-три трещины, сквозь которые пылал огонь. Глаза, как и раньше, горели, длинные рыжие волосы клубились пламенем.

Одежды девушка не носила, зато была буквально увешана золотыми украшениями. Ожерелья, кольца, браслеты, ножные браслеты, золотой пояс с пряжкой, тиара… Я с непередаваемым чувством узнал все драгоценности, которые «скормил» Ночке за последние семь лет! Даже не думал, что их столько.

Но и это не главное. Главное, что бросилось мне в глаза: девушка была невероятно, победительно красива. Ее черты немного не дотягивали до безупречной гармонии Мириэль – но близко к тому. Более «человечный», я бы даже сказал, более милый вариант. А уж фигура! Такую идеальную грудь я кроме как у Миры видел только еще у одной женщины. Собственно, даже лицо – если абстрагироваться от черноты и горящих глаз…

– Хелена⁈ – ахнул я. И тут же поправился: – Хелена – твоя родственница⁈

Значит, она все-таки из королевского рода?

– Да, – сказала девушка. Поразительный голос: низкий, сильный, вибрирующий. Не совсем человеческий, в нем будто слышался гул и эхо. Потом она кашлянула и заговорила снова, теперь иначе: уже обычный, хоть и очень красивый женский голос, тоже похожий на голос Хелены. – Жена твоего друга – моя правнучатая племянница. Правда, не знаю, сколько «пра» добавить в эту степень родства. Слегка потеряла счет.

Я сделал шаг к ней, крепко обнял, прижал к себе. Так же, как и Ночка прежде, она казалась немного мягкой на ощупь, только золотые украшения впивались в кожу чужеродным холодом.

– И как же тебя зовут? – шепотом спросил я у каменной девушки.

Моя первая жена издала тихий смешок.

– Не догадался еще? Дарина.

– В честь Даринского хребта?.. – тут я понял, что говорю глупость. – Нет! Это хребет назвали в твою честь, так?

– Именно, – сказала она уже совсем другим тоном, низким и мрачным. – Эти гнусные лицемеры! Им мало было меня убить – они даже имя мое забрали!

– Это тебя… – тут я почувствовал, что картина начинает понемногу складываться у меня в голове. Извержение вулкана, которое случилось здесь в первые годы колонизации. Эксклюзивные права королевской династии на Даринский хребет. Необходимость амулета с генетическим материалом, который позволяет работать в недрах горы…

– Это тебя твоя собственная семья? – закончил я. – Чтобы хребет навеки принадлежал им?

– Да! – прорычала Дарина. – Мои собственные родители! Мать и отец! Надеюсь, их души будут пылать в бездне – как моя пылала все эти годы!

– А Ночка?.. В смысле, голем? Ты же была в нем, так?

– Не совсем. Ночка – элементаль, она самозародилась в недрах горы из моего Ядра. Пятьсот лет назад во время восстания Магов Камня один из магов выпустил ее наружу, подчинив себе, как обычного голема. Но она – не я. Она всегда была только частью меня, причем очень плохо управляемой! Я еле-еле могла до нее дотянуться даже в лучшие годы! Пока, конечно, ты не стал повышать ее класс как голема с помощью всех этих артефактов… – она коснулась своего ожерелья. – Но даже и тогда наш контакт оставлял желать много лучшего. И теперь, благодаря связи Белого мужа, я смогла наконец-то собраться воедино и порвать связь с горой, когда ты вернул Ночку сюда! Считай, ты все-таки вытянул меня на поверхность.

Я мог только крепче прижать ее к себе, чувствуя одновременно радость и горечь. Нелепо – но я почувствовал, что буду скучать по Ночке, которую я знал.

Дарина отстранилась, пытливо поглядела мне в лицо.

– Мне не жаль потомков Хемпстедов, – проговорила она. – Но мне жаль твоего друга. И мне жаль мое творение.

– Твое творение? – не понял я.

– Мальчика, – сказала Дарина. – Его сделала я. По просьбе его отца. Не хотела, но пришлось… я вынуждена была подчиняться приказам действующего короля.

– Ты о Бэзиле говоришь? – охнул я. – Он что, не человек⁈

– Он человек настолько же, насколько и Ханна, – с улыбкой сказала Дарина. – Его отец принес в пещеру куб с Идеальной плотью – тот самый, что хранился в дворцовой сокровищнице. Умолял меня создать ему наследника – мол, позарез нужен, он не может отдать трон своему дяде, а жена не дает его любовницам забеременеть и выносить ребенка…

– Странная история, – перебил я. – Он что, не мог какую-нибудь любовницу обложить охраной, в том числе магической? Или предложить много золота ученой магичке с Ядром Природы – у такой плод просто так не вытравишь! И почему он настолько не хотел власть дяде отдавать, что аж понадобился чудесный наследник?

Дарина пожала плечами.

– У меня тоже возникли вопросы, но я была не в том состоянии, чтобы задавать их. Так что я просто сделала, как он просил. Думала, ребенок будет такой же бросовый, как папаша. Но ему повезло с Мишелем. И, в целом, неплохой растет. Давай ему поможем.

– Естественно! – горячо согласился я. – Ты ведь помнишь путь назад?

– Мы пойдем короткой дорогой.

Дарина взмахнула рукой – и гора расступилась перед нами. Откуда ни возьмись открылась длинная галерея, чьи стены густо усеивали кристаллы кварца, отражавшие огонь моей супруги.

– Пойдем, – она взяла меня за руку.

– Постой, – сказал я. – Одну секунду.

После чего крепко поцеловал ее. Как я и думал, на ощупь ее губы и язык мало отличались от человеческих – тверже, глаже. Но в целом куда приятнее, чем первые наши опыты с Леу, когда она не желала избавиться от полного рта хищных зубов! Да. Даже очень приятно. Честно говоря, если бы нам не нужно было торопиться…

– Это была не одна секундочка, – пробормотала Дарина, когда мы наконец оторвались друг от друга.

– У тебя есть возражения? – уточнил я.

– Только насчет того, что я не умею останавливать время.

– Когда мы решим эту проблему с «Ивовой ветвью», у нас будет все время мира, – пообещал я Дарине.

Она усмехнулась.

– Ну что ж, тогда давай поторопимся!