Текст книги "Всадник Ветра (СИ)"
Автор книги: Сергей Плотников
Соавторы: Варвара Мадоши
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Как вообще вырвать себе сердце⁈
Еще одно полузабытое воспоминание: вечность назад училка на уроке зачитывает нам отрывок из Горького, а я раздумываю – как этот Данко разорвал себе грудь? Автор хоть палец сам себе оторвать пробовал? (Да, с литературой в первой жизни у меня точно так же не ладилось, как и во второй.)
Быть может, Веселов сказал так для красного словца и на самом деле он себе сердце вырезал. Скальпелем или другим острым ножом, например, имеющим лезвие предметом-компаньоном – брр, от одной мысли блевать хочется, но тут вся ситуация такая. Однако Аркадий произвел на меня впечатление человека, очень тщательно подбирающего слова. Скорее всего, речь шла о каком-то спелле, усиливающем пальцы рук, что-то вроде магических когтей. Но чтобы сохранить жизнь человеку – ребенку! с маленькой массой тела! – с хоть буквально вырванным, хоть даже аккуратно вырезанным сердцем, рядом должна дежурить медицинская бригада с раскочегаренной аппаратурой жизнеобеспечения. Счет-то идет на секунды. Ну, может, на минуты – где-то я читал, что с остановившимся сердцем несколько минут можно жить – но еще же есть такая вещь, как болевой шок и кровопотеря!
Как он это организовал?
Как вообще сердце вытащил сам у себя? Тренировался? В зеркало глядел? У него был спелл вроде моей эхолокации, позволяющий просвечивать грудь рентгеном?
Надо было расспросить поподробнее, но я был слишком шокирован словами своего собеседника. То ли внезапно застеснялся, то ли просто охренел. Кроме того, у меня сложилось впечатление, что Веселов и так втиснул нашу беседу в крайне напряженный (особенно при его состоянии здоровья) график. Не факт, что у него нашлось бы время удовлетворить мое любопытство. А любопытство, между тем, чесалось. Обязательно надо будет в следующий раз уточнить детали. Тема, конечно, болезненная, но сам виноват. Тем более, мне для дела…
«Для дела? – спросил я сам себя. – Точно? Ты что, прикидываешь этот вариант как возможный для себя?»
Вот тут честный ответ был решительное «нет». Не то чтобы я не смог бы пожертвовать собой ради других. Совсем недавно я уже это проделал, и не раз. Но – именно чтобы спасти чью-то жизнь. Рискнул бы я многолетними физическими мучениями и медленным умиранием ради важного дела? Тоже да. Но для меня это был бы реально последний выход, когда я потерпел поражение и все остальные попытки провалились. Или когда времени нет придумать что-то получше. А так, как Аркадий, обдуманно и хладнокровно… (Вряд ли иначе получилось бы, тут явно нужен подробный план и последовательная подготовка). Нет, совсем не мой стиль. Я бы скорее еще сто лет потратил на исследования, в надежде, что смогу либо сломить Проклятье самостоятельно, либо придумаю какой-то другой способ передать инфу, получше. Потому что потеряв сердце, главный аналитик вместе с ним потерял способность активно влиять на события, попал в полную зависимость от доброй воли других людей. И вот это мне совсем стало бы поперек горла.
И Аркадий-то терпит кое-как, по нему видно. Но терпит. Я бы не смог. Надо думать, у него совсем другой характер. Или он изначально принял смерть, хотел умереть… Нет, чушь: фаталист или самоубийца давно ослабил бы самоконтроль и поплыл эмоционально, а там и погиб бы. Тут нужна чудовищная воля к жизни!
По воле свободных ассоциаций вспомнился забавный мем о том, что нужно, мол, бояться вышивальщиц – они имеют терпение проткнуть нечто острым предметом десять тысяч раз, да так, что этого не будет потом заметно. Веселов, конечно, не вышивальщица, но, надеюсь, мы с ним никогда не окажемся по разные стороны баррикад. Возможно, его стоит бояться больше, чем всей военной машины Ордена.
…В общем, прогулка по Лиманиону особыми впечатлениями не запомнилась. С высоты любоваться было лучше. Беззаботней.
Переночевал я в первом попавшемся отеле: призвал Всадника Ветра, вошел с ним и попросил номер. Мне, разумеется, не отказали, и стеснения по поводу того, что «беру чужое» я больше не ощущал. Как-то это отступило на второй план по сравнению с другими заботами. А если совсем уж честно – после того, как я предотвратил аварию на АЭС, я чувствовал себя в своем праве. Да и не хотел использовать коммуникатор по такому пустяковому поводу: звонить в Орден и просить устроить меня на ночлег! И на лавке в парке спать не хотел. Смешно же. А возможность заработать деньги и расплатиться мне надежно блокировало Проклятье.
Впрочем, я не отказал, когда менеджер отеля попросил разрешения персоналу сделать со мной групповое фото. И даже разрешил повесить это фото в холле, когда напечатают. Мне нетрудно, а людям хоть какая-то компенсация.
(Естественно, о теракте в Челюстях они не знали – об этом вообще не сообщали и тем более никто не стал бы афишировать мою роль. Просто воспринимали любого ребенка-волшебника как заезжую знаменитость.)
Рано утром, когда с моря поднялся густой и влажный белый туман, я полетел на военный аэродром, чье расположение мне описал Командор: «Ближайший к госпиталю, сверху легко найдете. Просто скажите на проходной, что вы – Всадник Ветра, проводят. Вылет планируется на шесть утра – вам удобно? Вот и хорошо».
Меня в самом деле ждали и проводили к небольшому двухмоторному самолету, явному военному транспортнику средней дальности. Пилоты пожали мне руки, но фотку не попросили – и хорошо, потому что вот с ними было бы неловко. Других пассажиров кроме меня в самолете не оказалось, зато груза было взято с избытком – им заменили почти все ряды кресел.
– Не хотите пройти в кабину? – предложил капитан. – У нас три места, а летим вдвоем.
– Буду рад, – честно признался я.
Вот и сбылась мечта детства! Даже обоих детств, пожалуй. Побывал в кабине пилота!
Что сказать… Лететь самому и лететь в самолете – совсем разные вещи, особенно, когда не ты сидишь за штурвалом. Мы поговорили, потом я поскучал, потом еще поговорили… Я разобрался, как откинуть спинку пилотского кресла и начал лениво провожать взглядом тень самолета на белой облачной пелене под нами.
– Всадник Ветра! – меня потеребили за плечо. – Через пятнадцать минут будем над Убежищем Ладья! Приготовьтесь!
Я потер лицо, пытаясь проснуться. Странно, вроде и так ночью чуть не десять часов проспал – отрубился, едва зашел вечером в гостиницу. Может, еще остатки обезбола дают себя знать?
Облака снаружи поредели, и я легко опознал знакомые горные вершины. С такой высоты они выглядели немного иначе, чем я привык, но ведь я уже два месяца здесь живу, сложно заблудиться! Еще чуть-чуть – и моя пещера окажется прямо под нами.
– Не надо готовиться, – сказал я, выглядывая наружу. – Я здесь сойду. Вы мне люк только откройте. Парашюта не надо.
– Не первый раз ваших подвозим!
Когда сильный ветер ударил мне в лицо, я еще задумался: а как это они знали, что они над Убежищем, когда его с воздуха не видно?.. А, дурацкий вопрос: небось, у Орденской армейки все нужные координаты есть!
Странное чувство, когда выходишь из самолета без парашюта! Вроде и точно знаешь, что тебе ничего не грозит, а все равно немного не по себе. Хотя летал тут тысячу раз. Уже отдалившись от самолета, я заметил, что моя пещера осталась немного позади. Пришлось возвращаться.
…На подлете мною овладело сильнейшее дежа-вю: в пещере кто-то был! Кто-то в розовом… И в голубом… И в зеленом… И в желтом… И в фиолетовом… Платьях.
Цветник, блин. Или, скорее, табун.
Мне тут же захотелось развернуться и полететь обратно в Лиманион, требовать у Аркадия какое-нибудь срочное задание, желательно на другом континенте. Но минута слабости прошла. Досадно, конечно, что не удастся отдохнуть в одиночестве, привести в порядок мысли и составить новый план тренировок. Но совсем уж раздражаться на девчонок я не мог. В конце концов, я с ними пати создал, в результате у моего предмета-компаньона даже имя поменялось. Не чужие люди.
И все же я опустился чуть поодаль от них, выше по склону. После чего не спеша спустился.
Они меня уже ждали.
– Кирилл! – это Агриппина, или Рина, как я стал ее называть про себя: привычные для местных «Гуня» и «Груня» казались мне слишком простецкими, навевая ассоциации с сенными девками, а не с юной леди в кружевах. – А мы тебя искали-искали, ждали-ждали! В Убежище одну ночь провел, в пещере вот уже три дня не появлялся! Куда ты пропал?
– Мир спасал, – сказал я.
– Ну да, конечно, – девочка в зеленом, Ксения, она же Левая Задняя Подкова, угрожающе нахмурилась. – А у нас из-за тебя имена поменялись!
– У меня тоже, вообще-то, – заметил я. – Был Ветрогон, стал Всадник Ветра.
– Всадник Ветра! – возмутилась Ксантиппа, интеллигентная рыжеволосая девочка в голубом. – Я же говорю, это все было про обуздывание женского начала мужским! Просто… Просто феноменальное мужланство!
Я хотел было сказать, что не выбирал это имя, и вообще все вопросы к Проклятью, но тут Ксантиппа неожиданно захихикала, не удержала серьезную физиономию. Ага. То есть они не столько реально возмущаются, сколько выделываются. Ну-ну.
– И вообще! – воскликнула Агриппина. – Между прочим, это возмутительно! Тебе что, нас мало? Почему ты одеваешь и кормишь какую-то постороннюю девчонку?
– В смысле, мне вас мало? При чем тут это? Я что, больше ни с кем кроме вас общаться не могу⁈
– Ты нам имена поменял! – соскочила Агриппина с темы; или, точнее, вернулась к старой. – Мы только блог раскрутили – и ребрендинг теперь делать! Хоть представляешь, сколько это усилий⁈
– Вообще не представляю, – я скрестил руки на груди. – И как вас теперь зовут?
– Я теперь – Подкова Торнадо, – тихо сказала застенчивая Меланиппа, тоненькая беленькая девочка в желтом платье. Раньше, если мне не изменяет память, ее звали Левая Передняя Подкова.
– Я – Подкова Шторма, – сообщила Левкиппа, смуглая высокая девочка, до сих пор молчавшая.
– Я – Подкова Бури, – сообщила Ксантиппа.
– Я – Подкова Смерча, – хмуро добавила Ксения, – и мне не нравится, что это полный повтор с Торнадо!
– Замечу, что Буря и Шторм – тоже повтор, и эти повторы идут по бывшим Левым и Правым, – сказала Ксантиппа. – Довольно удобно получилось.
– А я теперь – Грива Урагана, – вздохнула Агриппина, бывшая Лента для Заплетания Гривы. – И все бы ничего, но у меня такое ощущение, что мои волосы должны быть все время в беспорядке! А я косы люблю.
– Интересно, – сказал я. – Ну и что? При чем тут я вообще? Проклятье же поменяло имена, а не я!
– Оно поменяло их так, как ты хотел, – сказала Ксантиппа. – Или, скорее, согласно твоим вкусам. Мы обсудили и решили, что это, скорее всего, так.
– Да! – воскликнула Агриппина. – Мы подумали и сообразили, что, наверное, в прошлый раз у нас имена поменялись из-за меня. Мне проще, когда все по номерам и по порядку. Поэтому так и вышло, пусть даже это не всем нравилось…
– Да ладно, нормально было, – Левкиппа положила руку Агриппине на плечо. – Имя – это всего лишь имя.
– Плюс к тому, – продолжала лидер Лошадок, – мой родной язык – истрелийский, а на нем «левая задняя подкова», например, звучит коротко и изящно!
– Угу, изящно, когда не тебе быть Левой Задней Подковой… – пробормотала Ксения, но без злобы, скорее, с досадой.
– Ну вот так, – вздохнула Агриппина и снова обратилась ко мне: – Зато у тебя другие эстетические предпочтения, и в этот раз Проклятье признало тебя лидером нашей пати. Вот поэтому… – она развела руками.
– Ну и? – спросил я. – Подкова Бури, Подкова Шторма, Подкова Торнадо, Подкова Смерча… И даже Грива Урагана. Круто же звучит!
Девочки переглянулись.
– Звучит – круто, – согласилась Ксантиппа. – Тут претензий нет.
– Но поменять девочке имя – значит, жениться! – сказала тихая Меланиппа. – Ты на нас как будто женился! На всех разом. А платья не подарил.
– Что⁈
– Лана-а… – застонала Ксения. – Ну что ж ты так прямо-то, а!
– Извините… – пробормотала эта тихоня. – Но где я не права?
– А мы, между прочим, красивее, чем та девочка! – добавила еще более прямолинейная Ксения. – Все до одной!
Да еж твою клеш.
– Что за девочка вообще⁈ – я схватился за голову. – Что за платье⁈ Я никому не дарил платьев…
И тут осекся. Потому что вспомнил. Марина, она же Песня Моря, порванная школьная форма, визит к отцу… А Пантелеймон Ураганов, конечно, не был бы Пантелеймоном, если бы не навязал Марине (правда, она не слишком сопротивлялась) еще один наряд собственного сочинения.
Такое ощущение, что это было если не тысячу лет назад, то как минимум сто. В другую эпоху.
– Вообще-то, дарил, – заметила Левкиппа, которая до этого казалась мне самой разумной. – А самое обидно, что в цвет твоего плаща. Темно-синее.
У меня просто слов не было. Ни одного. Но потом, порывшись в закромах памяти, я все-таки два нашел.
– Ладно, – сказал я. – Полетели.
– Куда?
– К портному, который пошьет вам платья! Но потом вы мне будете кое-что должны!
Девочки переглянулись еще раз.
– Что именно? – поинтересовалась Рина.
– Хотите больше фоточек поверженных тварей? – вопросом на вопрос ответил я.
Рина тут же энергично закивала, скромняшка Меланиппа подалась вперед с неожиданно горящими глазами, Ксения хмыкнула, Ксантиппа закатила глаза, а Левкиппа состроила покерфейс. Богатая гамма эмоций, однако.
– Мне тут прозрачно намекнули, что есть надежный способ повысить боеспособность, – продолжал я. – Пойдете проверять его вместе со мной.
Будет капитану Теримову сюрприз.
Глава 5
– У меня зеленые глаза! – довольно зло произнесла Ксения. – Поэтому и платье должно быть зеленым!
– Разумеется, вы имеете право одеваться в любой цвет, какой сочтете нужным, – мило улыбнулся ей мой отец.
Реально, «мило» и «улыбнулся» – не думал, что когда-нибудь употреблю эти слова применительно к нему! Пантелеймон Ураганов с появлением Лошадок в его мастерской расцвел, словно рассвет над горами. Он порхал бабочкой-переростком над живыми цветами, будучи одновременно сосредоточенным и профессиональным – удивительное и крайне поучительное зрелище. Поучительное, потому что я наконец-то начал догадываться, что мама в нем нашла… И продолжала находить пятнадцать лет. Как по мне, этого все равно недостаточно, но кто их знает, этих женщин! Даже Афина Ураганова, при всем ее здравомыслии и других похвальных качествах, все-таки тоже принадлежит к этому странному племени. Если бы я умел разбираться в женских причудах, вряд ли в принципе оказался бы сегодня здесь. Ведь зарекся, трижды или четырежды даже зарекся никогда в жизни, ни при каких обстоятельствах не приводить к отцу Девочек-Лошадок! И вот, пожалуйста. Им даже пытать меня для этого не пришлось.
(Хотя… Пять синхронных воплей в уши «Почему ты подарил платье другой девочке⁈» можно, наверное, приравнять к пыткам…)
Короче, я показал девочкам мастерскую и хотел было ретироваться подождать в коридоре – но нет! Они тут же начали обсуждать готовые платья, которые немедленно выкатил им радостный отец (оказывается, те наряды, которые я прежде видел, у него реально были пошиты на Девочек-Лошадок, и он уже успел заменить отданное Марине темно-синее новым). Ну и спорить. Дело в том, что отец, на глазок подобрав мерки и фасоны, зачем-то взял и переназначил девчонкам цвета. Рисковый мужик. Я бы не стал лезть в этот вулкан.
– Но при этом нужно учитывать, что цвет глаз на самом деле меньше влияет на восприятие внешности человека, чем принято думать, – продолжал разливаться соловьем папаша, обхаживая хмурую и слегка надутую Ксению. Вообще, хмурость, насколько я успел заметить, и некоторое общее недовольство происходящим было ее основной отличительной чертой – родственная душа! Хотя в бою, если я правильно помню, она демонстрировала похвальный оптимизм и даже некоторую безбашенность.
– Некоторые люди с крупными, идеально расположенными в глазной впадине глазами, которые при этом одарены ярким или необычным цветом, сразу же приковывает внимание! Но таких единицы!
Тут все пятеро Лошадок, очень внимательно слушающие эту внезапную лекцию, разом развернулись ко мне. С чего бы это?
– Да, – поддержал их отец, – Кирилл – хороший пример, как и его мать. Вы еще не встречались с моей женой?
Все девочки помотали головами, а я подумал: с чего он спросил? Зачем бы мне знакомить их с Афиной?
Пантелеймон, между тем, продолжал:
– Ну, познакомитесь еще. У них обоих надбровные дуги мало выдаются вперед, глаза не затенены, и благодаря яркому васильковому цвету сразу же заметны. У Кирилла еще заметнее за счет детских пропорций и правильных черт лица.
Блин, впервые при мне отец сказал обо мне что-то положительное – и то о внешности. С другой стороны, мы с ним очень похожи (к сожалению), так что это он, считай, себя похвалил.
– У меня тоже надбровные дуги не выпирают и детские пропорции! – воинственно произнесла Ксения. – И правильные черты!
– Совершенно верно! Но у вас к тому же очень густые и длинные, очень красивые темные ресницы, настоящее сокровище. Они настолько густые, что из-за них глаза тоже кажутся темными! В результате цвет ваших глаз не считывается с первого взгляда. Сомневаюсь, что он будет заметнее, даже если подобрать платье тон-в-тон – а тогда оно должно быть серо-зеленое, но не цвета первой листвы!
– Ну вот! – пробормотала Ксения, закусив губу. Она явно разрывалась между положительными эмоциями от комплимента ее ресницам и отрицательным от того, что ей сказали, что цвет ее глаз не слишком замечают.
Отец покачал головой:
– Вы зря расстраиваетесь! У вас очень, очень выигрышная внешность, уважаемая Ксения, просто ваши сильные стороны – не цвет глаз, а ваша статная фигура. Я бы подчеркнул именно ее. А цвет… Цвет вам пойдет почти любой при таком тоне кожи и каштановых волосах, можно и зеленый, почему нет? Просто, в отличие от вас, у уважаемой Ксантиппы редкий ярко-рыжий цвет волос – его сочетание с зеленым трудно переплюнуть. К тому же ее глаза просто серые, но из-за их переменчивости могут показаться и зелеными, и голубыми, в зависимости от освещения. Таким образом, для нее зеленое платье действительно подчеркнет цвет глаз. Если вы настаиваете на том, чтобы цвета между вами не повторялись.
Ксантиппа безразлично сказала:
– Если Ксюша хочет зеленое платье, мне все равно. Мне и голубой цвет нравится. А могу вообще какой-нибудь серый.
– Серый – плохо на фотках будет выглядеть! – решительно отвергла это предложение Агриппина. – Девчонки, это пустой спор! Ну вы посмотрите, правда! Это уже готовые платья, и прямо на нас! Ну и что, что цвета немного другие? Можно подумать, у нас предметы-компаньоны разноцветные! Нет же?
– Ну, не знаю… – подала голос Левкиппа, с сомнением разглядывая манекены. – Мне – и надеть розовый? Вместо тебя? А тебе – желтый? А Лане – сиреневый? Вот в жизни я бы так не распределила!
– Может быть, хотя бы примерим? – спросила Меланиппа и состроила такую жалостливую мордочку, что ее подруги прямо-таки вынуждены были уступить.
Вот тут-то я и хотел слинять, но сердитая Ксения поймала меня за руку.
– Стой, Всадник! Оценишь, нравится тебе или нет.
Девчонки похватали наряды и скрылись в соседней комнате, где у отца хранились всякие выкройки и еще какие-то причиндалы. Несколько минут хихиканья – реально, всего несколько минут, я ожидал, что они дольше провозятся – и мой «табун» появился оттуда, преображенный.
Как отец и сказал, сочетание зеленого и рыжего трудно переплюнуть: Ксантиппа выглядела маленьким эльфом. Или, скорее, дриадой: эльф предполагает легкость и лукавость, а ее личико сохраняло серьезное, даже одухотворенное выражение. Тем более, отец и покрой платья поменял: поднял талию под грудь, юбку сделал чуть менее пышной и подлиннее, чуть ниже колен… Кажется, это называется «ампир». В общем, ей очень шло. Левкиппа тоже преобразилась: нежно-розовый цвет отлично сочетался со смуглой кожей и иссиня-черными волосами, зря она сомневалась. В фиолетовом она казалась очень взрослой и напряженной, а тут стала свежей-свежей, ей только розового бутона в волосах не хватало. И Меланиппа в сиреневом платье тоже выглядела по-другому – более заметной, что ли, чем в бледно-желтом? Ксении очень пошло темно-голубое платье с прямой юбкой, особенно в связи с тем, что она избавилась от желтых бантов и завязала один хвост на макушке простой резинкой. Сразу из первоклашки-переростка превратилась в юную амазонку! Ну и наконец Агриппина… Как-то я не подумал, что блондинке пойдет желтое, а зря! Она выглядела настоящей королевой. Уж не знаю, как Пантелеймон этого добился. Покрой, конечно, он тоже поменял – но я таких слов не знаю, чтобы описать, что получилось. Одно могу сказать: все пятеро стали выглядеть одновременно и взрослее и как будто моложе, что ли? А! Не моложе, а так, словно они перестали изображать и оделись на свой возраст. Не могу точно объяснить.
Плюс благодаря белым цветовым акцентам, кружевам и пояскам, все пять платьев выглядели как единый набор, хотя и радикально отличались покроем и цветами.
– Нормально, – сказал я, оглядев моих товарищей по команде.
– Нормально⁈ – взвилась Ксения. – И все⁈
– Да успокойся, отличная реакция, – Левкиппа шлепнула ее по плечу. – Ты бы слышала, что мой папа говорит, когда мама новое платье сошьет!
– А что он говорит? – поинтересовалась Ксантиппа.
– Бурчит что-то под нос, и уходит хлев чистить.
Ксантиппа хихикнула.
– Большое вам спасибо, – Меланиппа застенчиво обратилась к моему отцу. – Это такие чудесные платья, такие чудесные!
– Да, очень здорово, – Рина вертелась перед зеркалом. – И удобные! Я даже не ожидала. Разрезы везде, где надо. В таких хоть в бой, хоть на фотосессию.
– В этом и состояла моя цель, – произнес Пантелеймон скромным, но гордым голосом.
– Но… Я даже не знаю, сможем ли мы это принять, – вдруг сказала Агриппина. – Я же вижу, какое это качество тканей и отделки! Много часов работы, не говоря уже о стоимости материалов! Мы вас разорим, если заберем целых пять платьев!
– Не обижайте меня, дамы! – Пантелеймон прижал руки к сердцу. – Во-первых, у меня последнее время очень хорошо с заказами, так что я могу позволить себе сделать небольшой подарок своему сыну и его друзьям. Во-вторых, если вы при случае скажете на одной из своих пресс-конференций… Или напишите в блоге… Что ваши новые наряды пошиты у мастера Пантелеймона Ураганова в Атомограде-58…
– Конечно, мы скажем об этом в блоге! – сказал Ксантиппа. – Я уже и пост набираю…
В руках у нее в самом деле был телефон. Так вот кто пишет посты. А я думал, Агриппина… Хотя нет, Агриппина у них фоточки делает.
– Так ваша фамилия Ураганов? – вдруг спросила Главная Лошадка. Причем каким-то подозрительным тоном.
– Да, а Кирилл вам не сказал? – удивился отец.
– Не-ет… – и Рина посмотрела на меня очень нехорошим взглядом.
Чего это она? Почему моя фамилия стала камнем преткновения? Дети-волшебники и именами-то не всегда пользуются, не говоря уже о фамилиях – в основном обзываемся по имени предмета-компаньона. Да и чья бы корова мычала, Рина вообще свою фамилию с прежним именем забвению предала!
И тут до меня дошло. Еще прежде, чем Рина мягко сказала:
– Грива Урагана, значит? Ну-ну.
«Блин, надеюсь, при отце она не станет устраивать разборки⁈»
Не стала. Уф.
– Мастер Пантелеймон, – вдруг сказала Левкиппа, – скажите, а может быть, вы сделаете для нас еще один заказ? Не срочно совсем, но… Я тут подумала… – она нерешительно замолчала.
– Сделаю, – улыбнулся отец. – Если речь не идет о… Скажем так, деликатных деталях дамского туалета. За такое я не берусь, тут нужен мастер другой квалификации.
– Нет-нет, что вы! – фермерская дочка покраснела так густо, что даже на ее темной коже было видно. – Это мы в магазине!.. Просто… У нас тут с Кириллом так получилось, что нам удалось объединить силы и повысить нашу магическую мощь. Такое случается иногда с детьми-волшебниками, вы, может, в курсе?
– Нет, не в курсе, – удивился отец, но поглядел на меня с неожиданной гордостью. – Но я знал, что Кирилл всегда добьется большего! В любых обстоятельствах.
Знал он, как же. Второй комплимент за полчаса, на сей раз настоящий. Да уж, серьезно ему по башке двинула эта ситуация.
– Во-от… – продолжила Левкиппа. – И мы были бы очень благодарны, если бы вы нам сделали костюмы… В том же стиле, как у Кирилла.
– Плащи? – отец тут же поглядел на меня.
Я вспомнил шесть плащей, которые отец пошил. Блин, а совпадение ли, что их было шесть⁈
– Нет, плащи, наверное, сложно, – открестилась Левкиппа, – а вот платья в тон… Или, может быть, не всем платья, я бы лично предпочла брючный костюм.
– Я тоже! – воскликнула Ксения.
– Если честно, то и я… – вздохнула Ксантиппа. – Юбка – это здорово и очень красиво, но иногда хочется немного поменять стиль.
– Да, вот кстати и по стилю, – вставила Агриппина. – Может быть, больший уклон в милитари кэжуал, как у Кирилла? Если я правильно формулирую…
– Понял! – Пантелеймон поднял руки вверх. – Очень интересная задача, которая безмерно меня порадует – и как портного, и как отца, так сказать, виновника.
Виновника⁈ Это он в каком смысле⁈ Виновника чего⁈
– Так, все, я пошел отсюда, – сказал я. – Нас ждет нормальная тренировка. Заканчивайте и вперед.
Я выскочил за дверь, провожаемый хихиканьем и чьим-то возгласом: «Кир, ты что, обиделся⁈»
Нет-нет, поскорее скинуть их спецназу, пусть мужики отдуваются!
* * *
«Командир дежурного спецназа приглашает в гости» – вот и все, чем я мог руководствоваться в поисках места, где меня ожидали новые знакомые. Несмотря на мой живой интерес к Искровому оружию и орденской армейке в целом, я, как выяснилось, довольно смутно представлял себе обустройство быта на военной базе… Во всяком случае, в этом мире, где мне служить по призыву не довелось. Я даже не знал, размещается ли спецназ именно на базе, вместе с остальными родами войск, или где-нибудь рядом с АЭС, возможно, на ее территории?
Пришлось попросить у Ксантиппы телефон и поискать инфу.
Оказалось, что, хотя дежурная часть действительно размещается на территории АЭС – на то она и дежурная – но это в рабочее время. Живут и тренируются они именно на территории военной базы. Что ж, будем надеяться, там на КПП дежурные тоже предупреждены, не то придется нам перелетать стены… А, надо думать, народ там сейчас нервный. Стрелять не будут, но побегать, скорее всего, побегают.
Девчонки, конечно, возмутились, когда узнали, куда мы держим путь.
– Ты реально хочешь нас с автоматами потренировать? – сделав большие глаза, спросила Ксения. – Ты чего! Это же… Я даже не знаю.
– Честно говоря, я не уверена, что военная муштра – то, что нам нужно, – вторила Ксантиппа.
– Столько людей… Я буду стесняться, – печально произнесла Меланиппа.
Агриппина и Левкиппа не возражали, но в них я тоже чувствовал скепсис. Тогда мне пришлось прибегнуть к неотразимому доводу:
– Девушки, вы не понимаете. Разве в вашем блоге будут плохо смотреться фоточки с брутальными мужиками в снаряге? И вы такие красивые рядом в платьях.
Это решило дело, хотя Меланиппа все-таки сказала, что она ни слова не произнесет, потому что у нее все слова поперек горла встанут. Я про себя подумал, что такой милашке и говорить-то ничего не надо, все и так будут под ее дудку плясать, но вслух не высказал.
Дежурная смена на воротах и правда были предупреждены, но во все глаза уставились на мой «эскорт».
– Всадник Ветра и…
– И его отряд! – встряла Агриппина. – Грива Урагана, Подкова Шторма, Подкова Торнадо, Подкова Бури и Подкова Смерча, так и запишите.
– Они действительно мой отряд, – я нашел в себе силы подтвердить слова девочек-лошадок недрогнувшим голосом. Нет, они все классные, конечно, и такие красивые! Но… Блин. Если отряд мой – я сам его и должен был собирать! Ай, ладно. Что уж теперь.
– Сочув… – начал декарх (десятник, то есть сержант на деньги моего прежнего мира), но тут же поправился. – В смысле, поздравляю! Отличный у вас отряд.
– А то, – сказал я, стараясь звучать, как гордый отец семейства, а не как замотанный подкаблучник.
Действительно, чего это я стушевался? Эти девчонки мне во внучки годятся на самом-то деле, если не в правнучки…
Одна беда: общаясь с ними, я вовсе не чувствовал себя старше. Ну, не намного старше. По той же причине меня так легко поставила в тупик вредная девчонка Агни в Убежище Ладья. Жизненным опытом я мог бы превосходить их даже на столетия – но гормональный фон, против которого, как я уже многократно выяснил, не попрешь, ставил меня с ними на одну доску. Со взрослыми мужчинами в этом плане куда проще, на них моя лимбическая система не реагирует!
– Теримов сейчас со своими на стрельбище по расписанию, найдете? – спросил декарх. – Или вам схему нарисовать?
– Нарисуйте, – согласился я.
И оказался прав, потому что за воротами военной базы прятался целый город. Ну, скажем так, городок. В нем имелось даже несколько кварталов аккуратных частных домиков с участками, судя по двум входам, рассчитанных на две семьи. «Стрельбище» мы тоже сразу нашли: длинный низкий дом-тир и почищенная от снега обширная площадка с мишенями рядом. Там-то и нашлись мои знакомые бойцы: пристреливались, кто лежа в снегу, кто стоя на одном колене, кто просто стоя. Стоило нашей пестрой группе приземлиться, как они тотчас нас окружили.
– Кир! – командир снял боевой шлем, и без него и без маски оказался совсем молодым, не сильно за двадцать. Надо же, а по голосу я ему чуть ли не сорок дал. – Кирилл! Дорогой гость! А мы ведь с тобой даже не познакомились толком! Меня Алмаз зовут, Алмаз Теримов. Можно просто Алмаз. Или по позывному – Буян.
Он протянул руку, которую я с удовольствием пожал.
– А я – Всадник Ветра, или Кирилл Ураганов. Ну, вы это уже знаете.
– Да, нам сказали.
– Серна, – его зам тоже протянул мне руку. – По жизни – Феофан Ковров. Ты в отличной компании сегодня.
– Именно! – сказал я. – Это мои боевые соратницы, Девочки-Лошадки. Вы, может быть, о них слышали…
– Я их блог читаю! – вставил один из бойцов.
– Ага, я тоже, – поддержал другой. – Автографы даете, девочки?
Причем без юмора сказал, с надеждой.
– Конечно, и сфотографируемся с подписчиками! – весело сказала Агриппина. – Кстати, ничего, если мы это в блоге опубликуем?
Я был уверен, что ребята скажут: нет, нельзя публиковать, или только если мы в масках будем, или заблюрьте лица. Но они с энтузиазмом согласились, только сказали, что нужно предварительно просмотреть фото и удалить те, на которых будут какие-то опознаваемые детали базы.
М-да, непуганые они тут пока. Нет открытой войны, нет информационных терактов, кражи личных данных и воздействия на родственников…
Подумав, я сказал Алмазу:
– Попроси только бойцов в масках фотографироваться. Из Сети ничего толком не удалишь, кто знает, сколько лет эти фото провисят и что дальше будет. Вдруг кто-то начнет прицельно разыскивать военнослужащих Ордена и их семьи?
