Текст книги "Тайна вечной жизни"

Автор книги: Сергей Морозов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 27 страниц)

Свободный выбор – принцип вида

Естественный отбор существует для всех природных популяций. Но свободный выбор присутствует только у высокоорганизованных животных и человека. Ни один вид не располагает такой степенью свободы выбора, как человеческий, и ни один вид в такой высокой степени от нее не зависит. Можно заметить еще одну закономерность: чем выше степень организации вида, тем более развит свободный выбор. Человек не только пользуется свободным выбором; человек – результат свободного выбора, в силу когда–то сложившихся обстоятельств ставшего возможным.

В современной цивилизации свобода является безусловной, основополагающей ценностью, включающей в себя множество подсвобод. Почему свобода – это ценность? Потому что свобода как ценность фундаментальная в чем–то обычно служит свободе выбора – биологической, необходимой, вынужденной свободе. Все свободы – это далекое отражение первоначальной биологической свободы выбора партнера. Если свобода ничего не делает для свободы выбора, то к ней нужно относиться с подозрением, потому что это не свобода – это абстракция, созданная в лучшем случае из благих пожеланий, а обычно – для ограничения основной свободы выбора в нации в интересах отдельных не способных ею воспользоваться лиц и групп.

Качество людей почти постоянно и не меняется на малых временных промежутках. Но люди не могут наследовать качество относительно родителей с абсолютной точностью. Вот и получается правило 50%: половина имеет качество выше родительского, половина имеет качество ниже. Но только тогда, когда свободный выбор работает.

Панмиксические популяции (т.е. популяции, практикующие случайный выбор) требуют огромной смертности. Гораздо большей, чем человеческие 50%. Любой выбор по небиологическим принципам можно приравнять к случайному с точки зрения отбора по биологическим параметрам. Несвободный выбор, до сих пор практикующийся в экономически отсталых человеческих сообществах, люди подсмотрели у животных, причем не у каких–то, а у копытных.

В обществах, где партнеры не пользуются свободным выбором, отбраковка должна быть многократно большей, до 75% только для того, чтобы поддержать качество. Многодетная семья – единственное решение этой проблемы. Но если сократить смертность или рождаемость, эти нации выродятся за пару поколений.

Степень свободы выбора определяется множеством факторов, связи между которыми бывает сложно проследить. Например, чем больше войн, тем выше роль мужчины. Чем выше роль мужчины, тем меньше прав у женщины. Чем меньше прав у женщины, тем меньше у нее возможностей выбирать партнера. Чем меньше у женщины таких возможностей, тем ниже биологической качество нации. Вроде бы свободу выбора никто не ограничивал – она ограничилась «сама».

Если мужчин мало, а женщин много, женщины не выбирают, а хватают что попало – это не свободный выбор. Если женщины ориентируются на успешных социально – они хватают первых попавшихся представителей богатого класса. Выбор по обману – это не свободный выбор. Причем так успешно их обманывают, что богатые вырождаются быстрее всех других.

Можно сказать так, что популяции человека – нации, практикующие свободный выбор, и знающие, как реализовывать его механизмы, выигрывают в естественном отборе через более высокое качество потомства. На современной Европе это не прослеживается, поскольку свободный выбор – не единственное правило вообще; но на Европе колониалистской, захватившей в свое время почти весь мир, это работает. Степень свободы в Европе времен великих географических открытий была многократно выше, чем в мусульманских странах; в некоторой степени это сохранилось до сегодняшнего времени. Если в местности А свободно выбираются партнеры в 30% браков, а в местности В – в 10% браков, то степень свободы выбора в местности А выше, чем в В на 20%. Вслед за свободой выше биологическое качество и уровень интеллекта. Сменится два–три поколения в таком состоянии – и нация А начнет экспансию против нации В.

Степень ограничения свободы выбора обратно пропорциональна биологическом качеству популяции. Иначе, чем больше ограничений в выборе партнера, тем ниже качество потомства. Отсутствие свободного выбора можно компенсировать количественным повышением воспроизводства и детской смертности, но обычно это не спасает популяцию от отставания (опять пример почти всего неевропейского мира), а только компенсирует воспроизводство.

Если примерно обобщить цифры по степени свободы выбора, тогда дети по качеству на уровне или выше родительского родятся:

При свободном выборе – 1/2 (исходя из общих видовых принципов)

При полусвободном (например, при избирательной покупке жены) –1/4

При случайном – 1/8. (здесь можно только предполагать, верна только тенденция, но не цифра)

Оценка степени свободы выбора может помочь в ответе даже на вечные вопросы, которым посвящаются многочисленные книги и публикации. Например, «как Запад стал богатым?» – по счастливому стечению обстоятельств на Западе в Средние века была обеспечена свобода выбора партнера – не абсолютная, но большая, чем в иных странах. В результате качество населения выросло, что сделало возможным ускорение экономического роста, в свою очередь спровоцировавшее видимую внешнюю экспансию.

В то время, когда человеческий интеллект зарождался и развивался, женщины уходили в другой род, и делать это они могли не один, а несколько раз. Такая же система сейчас существует у шимпанзе. У животных есть развод, который повышает степень свободы выбора. А у большинства животных семья существует только один сезон – еще большие возможности расширения. До сих пор у некоторых примитивных человеческих племен брак заключается сроком на один год, и потом по взаимному желанию пролонгируется. Это не значит, что развод обязателен в жизни каждого человека. Если кому–то повезет с первого раза, никакого развода не нужно.

В неволе обезьяньи сообщества вырождаются и не прогрессируют. Это связано с тем, что гаремные самки из–за ограниченности пространства не могут изменять вожаку – вожак все видит. Ограниченность пространства может быть не только территориальной. Но и территориальность, и остальные факторы имеют социальную природу. Для людей «обезьянья клетка» может принимать самые разные формы – от полностью извращенных до почти невидимых.

Самое первое нарушение свободного выбора произошло в результате появления ценностей. Этими ценностями стали металлические изделия, которые играли роль денег и которые можно передавать по наследству. Передача по наследству означает неравный старт для членов сообщества. С тем, как появился товар, его владельцы захотели обменивать один успех – в количестве товара – на другой успех – в количестве женщин. Поскольку роль мужчины в воюющем обществе выше, а количество успешных мужчин меньше, такой обмен стал возможен.

Известно, что 90% детей в современном «цивилизованном» обществе рождается с патологиями. Этих родившихся детей можно поделить на две группы – родившихся по любви, или по свободному выбору, и родившихся по расчету и по случайному биологическому выбору. Представим ситуацию, что общество поделено поровну – 50 на 50. Тогда у социально выбирающих будет 50 родившихся с патологиями, или 100%, а у свободно выбирающих – 40 с патологиями, или 80% с патологиями. На самом деле и при случайном отборе могут рождаться нормальные дети, но их количество в общем отношении должно быть очень невелико.

Естественный отбор у любого вида имеет индивидуальную систему реализации. Самое главное – это гибель территориально не адаптированных. Здесь все как у животных. Здоровье не под климат – погиб, зрение хуже – погиб, и т.д. Но, возможно, у человека помимо естественного отбора за тысячелетия эволюции сложился и инстинктивный механизм выбора партнера. В данном случае нельзя считать что–то доказанным, можно только предположить, что у человека существует три уровня реализации:

Резерв эмоционального восприятия – существует у женщин обычно, у мужчин редко. Женщина может воспринимать некоторое количество мужчин как идеальных партнеров с первого взгляда; ошибки при данном способе исключительно редки. Женщина может таким образом воспринять от 3 до 8 мужчин, при исчерпании резервного количества половых партнеров, вне зависимости от того, использовалось эмоциональное восприятие или нет, эта способность утрачивается. «Любовь с первого взгляда» в данном случае представляется чисто биологическим механизмом.

Фенотипическое восприятие – способность по отвлеченным признакам оценивать степень биологической полноценности и национального соответствия. Существует у биологически полноценных. Интеллект в процессе не участвует, более того, должна присутствовать способность «выключить» его при решении задачи. Сначала – симпатия, потом – любовь. Возможно, единственный вариант животных.

Оценочное восприятие – Способность определить усредненную степень биологической полноценности по прямым признакам; здоровый внешне – значит полноценный. Разумеется, это не всегда так. Существует у всех людей, но у людей с нарушениями приводит к ошибкам выбора. На вариант оказывает влияние сознание, и потому сильно влияние внешних факторов, например, «моды». Оценочное восприятие работало в первобытном обществе по принципу «завалил медведя – значит жизнеспособный». А в современном обществе возникает иллюзия, что богатый – значит жизнеспособный, значит проявивший себя. Еще один фактор относительно быстрого вырождения верхних общественных групп – на охоту за их представителями чаще выходят женщины, имеющие проблемы с восприятием, потому и имеющие возможность в качестве индивидуального успеха поставить социальные задачи. А женщины, способные влюбляться, делают это не глядя на социальный статус, а иногда и вопреки ему.

Относительно высокая степень свободного выбора – преимущество в межпопуляционной борьбе. Отсутствие свободного выбора – всегда шаг в сторону вырождения. Лучший аргумент в пользу свободного выбора – это карта мира; достаточно сравнить степени общего успеха наций и степени их свободы в выборе, чтобы ситуация стала предельно понятной.

Нация – популяция человека

Популяция – это минимальная самовоспроизводящаяся группа особей, на протяжении эволюционно длительного времени населяющая определенное пространство, образующая самостоятельную генетическую систему и формирующая собственное экологическое гиперпространство (А. Яблоков). При том, это «эволюционно длительное время» определено в генетических исследованиях как «свыше 3–х поколений», популяцию людей можно идентифицировать с нацией.

Эволюционируют не отдельные особи, а их сообщества – популяции (Дарвин). Дарвинизмом ХХ века принято называть синтетическую теорию эволюции, провозглашенную в книге Дж. Хаксли «Эволюция: современный синтез». В основу ее методологии было положено два исходных постулата:

1. Элементарной эволюционирующей единицей является не особь, а популяция – группа особей одного вида. Вид есть целостная замкнутая система, включающая соподчиненные подвиды и популяции.

2. Раскрытие закономерностей эволюции возможно лишь на основе синтеза знаний самых разных областей.

Обращаясь к истории человечества, можно добавить к вышеприведенному:

1. Поскольку никакой подход, кроме синтетического, к многокомпонентным системам не применим, в качестве основы нужно брать нижний уровень – биологию.

2. Раскрытие закономерностей социальной эволюции возможно только на основе изучения биологической эволюции (Что пытались реализовать многократно, но до сих пор не добились успеха).

3. эволюция происходит в популяциях, и только после победы какого–либо эволюционного изменения в одной популяции оно распространяется на соседние популяции.

4. Раскрытие закономерностей в развитии неизвестных человеческих сообществ (например, працивилизации) возможно на основе эволюции как глобальной тенденции, и следовательно, эволюция «черных ящиков» должна в общих чертах повторять эволюцию наций.

Инструментарий работы с нацией включает несколько отдельных понятий, с помощью которых ее можно описать как систему: это генотип, фенотип и биологическая полноценность.

Генотип – совокупность всех генов у отдельной особи или совокупность разброса генов популяции или вида

ФЕНОТИП (от греческого phaino – являю и тип), совокупность всех признаков и свойств организма, сформировавшихся в процессе его индивидуального развития. Складывается в результате взаимодействия наследственных свойств организма – генотипа и условий среды обитания.

Биологическая полноценность – степень наличия генных комплектов, предопределяющих адаптацию к конкретной природной среде. Вне территориального рассмотрения биологическая полноценность человека не имеет смысла как понятие. Производным понятием по той же схеме является популяционная полноценность. Расовой полноценности не существует. Исходя из обязательности территориального рассмотрения сравнение биополноценности представителей разных рас не имеет смысла. Биологическая неполноценность существует как в абсолютном варианте неполноценности, так и в относительных национальных вариантах.

Следуя принципу упрощения, народ, нация, этнос, популяция – это один и тот же объект, по–разному именуемый в этнографии, истории, биологии. За исключением случаев, когда первые два термина определяют сумму жителей территории, это одно и то же, это один предмет. Именно нация–популяция, а не раса и не подраса является эволюционирующим элементом. Нет нации – нет и эволюции, нет эволюции – есть только деградация до победного конца.

Нация – совокупность людей, обладающих генетическим кодом в пределах определенного диапазона, иначе – индивидуальное название популяции у вида хомо сапиенс. Нация – величина как правило переменная, срок существования обычно ограничивается изменением природных условий, но при их консервации может быть любым. Нация может быть в активном состоянии и в нейтральном – в состоянии равновесия с природной средой.

Нация отличается от собрания людей на одной территории наличием устоявшегося комплекта генных частот. Комплект этот складывается в результате особенностей естественного отбора на конкретной территории. Помимо того, ландшафт и условия отбора действуют не только напрямую, но и через врожденные задатки, оказавшиеся максимально успешными на данной территории. Поэтому возникновение нации требует повышенной отбраковки – как прямой, так и отбраковки «неудачников». Сто лет англичане прибывали в Америки и сто лет жили как англичане. Но за этот срок генные частоты стабилизировались, понятие успешного экземпляра сформировалось, и как результат возникла нация, сразу же начавшая войну за независимость.

Нация существует до первого серьезного изменения условий существования. Если условия не меняются, нация может существовать сколь угодно долго. При изменении условий так или иначе начинается генетический обмен с другими нациями. Если же обмена не происходит, нации приходится переживать долгий период адаптации на основе вымывания генов, не адаптированных под новые условия. Редко какая нация этот период переживает, обычно начинается распад на первоэлементы и новая сборка с нуля.

Гены национальности неизвестны. Морфологические гены (отвечающие за видимые, или фенотипические признаки человека) хорошо изучены. Поскольку первые и вторые неразделимы, национальность можно определять по морфологическим признакам, к которым относятся почти все внешние данные.

Все люди различны. Но люди одной национальности похожи. Двойники – явление редкое, но встречаются они с достаточной частотой, чтобы говорить о почти одинаковых генотипах; а еще больше двойников никогда не узнают, что таковыми являются. Похожие внешне люди обладают и похожими характерами. Это обусловлено ограниченным количеством разных хромосом, которых всего 24 (22 + Х + Y). Все хромосомы «внутри» каждого из 24 «комплектов» имеют по несколько вариантов в результате некритических мутаций. Например, первый комплект у популяции имеет 5 вариантов, второй – 3 варианта, и т.д. до 24–го комплекта. Признаки не могут передаваться вне хромосом, что обусловливает достаточно резкую стандартизацию национальных комплектов.

Генный комплект популяции является следствием естественного отбора на соответствие данному ландшафту в изначальном генном комплекте. Естественный отбор является системой формирования генного комплекта популяции через гибель всех не соответствующих ландшафту. Поскольку в период перестройки под ландшафт несоответствующих ландшафту обычно оказывается больше, чем соответствующих, генный разброс нации ограничен настолько, что может быть определен. Например, генетики при описании патологии пользуются термином «эффект пробанда, или основателя». Точно так можно составить портрет нации – т.е. нация не есть что–то неопределенное, нация при желании вполне может быть описана на уровне хромосом и содержащихся в них генов.

Вопрос принадлежности личности к нации еще не решен на математическом уровне, и потому для него можно предложить только гипотезу.

Нация представляет собой собрание людей, располагающих определенными частотами одного гена. Например, один и тот же ген, только с разными модификациями, отвечает за цвет волос. Но в нации могут быть люди с разным цветом волос, и число каждого типа измеряется процентом, а не наличием или отсутствием. Так же точно со всеми национальными признаками – для того, чтобы нация имела максимальные адаптационные способности, она должна иметь признаки в соотношении. Например, какой–то нации нужно иметь 10% высокорослых, 80% среднерослых и 10% низкорослых. Другой нации может понадобиться 70% высокорослых и 30% среднерослых. Всем нациям нужен незначительный процент людей с высоким уровнем абстрактного мышления – но и этот процент различен. Но есть и определяющие не–национальные гены, например, цвет кожи: русский не может быть черным, т.е. частота генов белой кожи в русской нации составляет 100%. Например, для нации 70% высоких и 30% средних ненациональным будет низкий рост. Разумеется, здесь и далее речь идет об определяющих морфологических генах адаптации к среде, число которых от общего составляет от 0,1 до 0,01%.

В момент возникновения нации генные частоты стабилизируются, и проценты не подвержены сильным изменениям вплоть до изменения условий среды. Получается, что один человек не может нести генного комплекта всей нации. Любое сообщество людей одного (узкого) генетического типа оказывается неадаптированным не к текущей среде, а к первому, даже незначительному изменению среды.

Человек относится к нации, если он не имеет определяющих ненациональных генов и располагает определенным высоким процентом (для каждой нации своим) национальных высокочастотных генов. Например, 80% генов человека должны входить в число 80% самых популярных национальных генов. Разумеется, о биополноценности тоже забывать нельзя.

Территориальная адаптация

Нация – популяция человечества, биологически адаптированная, специализированная для жизни на определенной территории. Территориальная адаптация – это следствие отбора под конкретную территорию. Специализация приводит к адаптационным преимуществам и доминированию нации на этой территории. Нация, существуя в ограниченном территориальном диапазоне, находится под постоянным давлением естественного отбора, и выживают те, кто к территории адаптируется лучше всего. Поэтому у каждой национальной группы существует свой определенный генотип, сформировавшийся под влиянием конкретной природной среды. Здесь присутствуют и генетические преимущества, и генетические болезни, которые нация несет как свой крест, так или иначе их преодолевая.

Нация специализирована под территориальные условия. Но мир существует благодаря системе противоположностей, положенных в его основу. Специализация важна, но, следовательно, должна присутствовать и непрофильность, должны присутствовать разнонаправленные параметры. Разброс таких параметров называется вариабельностью. Если нация не обладает достаточной полосой разброса признаков, она не сможет приспособиться к новым условиям, которые рано или поздно сменят условия прежние.

Например, биологическая структура муравейника организована сложно: в нем есть королева, солдаты, рабочие. На первый взгляд биологическая структура человеческой популяции устроена гораздо проще – вроде бы все однотипные. Люди проще муравьев! На самом деле по генетическим параметрам, а конкретно по частотам генетических параметров в человеческой популяции присутствуют и высоко-, и низкоинтеллектуальные, с развитой рефлексией и развитым абстрактным мышлением, обладающие высокой наблюдательностью и обладающие способностью делать выводы из чужих наблюдений. Это и есть вариабельные типы, в сумме представляющие одну нацию. А уже сочетание этих параметров делит людей изначально, по задаткам на воинов, ученых и рабочих. Причем необходимо, чтобы образование пар проходило не по специализации, а вопреки ей – что, оказывается, совпадает с общими принципами свободного выбора партнера.

В истории человеческого общества неоднократно возникала кастовая система, причем возникала независимо на разных континентах. Конечно, любая попытка социализации биологических задатков действует на биологическое качество сообщества отрицательно, тем более передача статуса по наследству. Но у некоторых индейских народов были запрещены браки внутри каст – что биологически правильно, а у современных индийцев практикуется браки внутри каст, причем без свободного выбора – что биологически губительно. Возможно, изначально в человеческой истории касты возникли как системы определения задатков человека по внешним (морфологическим) признакам строения, по внешности, и для нации было достаточно эффективно знать, какого ребенка готовить в воины, какого – в ученые, какого – в рабочие. Тем более что сейчас такие системы предопределения способностей открыты заново, и ничего недоступного древним людям в них не оказалось. А потом касты превратились в институты социальные, и нации именно с социальными кастовыми институтами стали проигрывать в борьбе за жизненное пространство.

Неандертальцев погубила узкая специализация – охота на крупного зверя и отбор по принципу успешных охотников. Люди, в отличие от них, были не только охотниками, но еще и собирателями. До поры до времени – менее успешными, чем неандертальцы. Все подытоживая, можно сделать вывод, что «излишняя» в значении подавляющая специализация столь же опасна для популяции, как и ее отсутствие. Специализация, приведшая к успешности очень малого числа признаков, в генетике имеет даже свой термин и называется моногеничностью.

Можно представить, что на озере живут две человеческих популяции. Первая довела процесс рыбной ловли до совершенства, при этом отказавшись от других источников дохода. Вторая занималась не только рыбной ловлей, но и собирательством. Разумеется, вторая популяция, не специализируясь, оказывается менее успешной до того времени, как озеро пересыхает. Первая популяция погибает, а вторая – живет. Для того, чтобы спроецировать это на современность, достаточно вспомнить кризисы аграрных монокультурных или ресурсопаразитарных стран.

Всем нациям нужны и умные, и глупые, и высокие, и низкорослые. Но никаким нациям не нужны слабые и больные. Это универсальные правила. Но есть и правила индивидуальные: эфиопам не нужны белые, индейцам не нужны узкогрудые, эскимосам не нужны большеглазые. Для указанных народов подобные признаки являются комплектом генов, не адаптированным к их среде обитания – и люди с такими признаками будут не только рассматриваться как неполноценные, они при всем желании своем и окружающих не смогут выполнять национальные обязанности как аборигены, и окажутся действительно неполноценными среди этих народов. Но если эскимосов переселить в Африку, они там погибнут, потому что узкий, жестко специализированный разброс их признаков не содержит генов, носители которых могли бы выжить в африканском климате.

Известно, что генная вариабельность человека очень мала, она меньше, чем у двух соседних популяций горилл. Но в отличие от горилл, человеческая вариабельность обусловлена принципиальными отличиями, связанными с адаптацией к природной среде. Если скрестить двух даже очень разных горилл, адаптационные способности останутся, поскольку обе гориллы адаптированы к африканскому тропическому лесу. Но при скрещивании людей разных наций адаптационные способности в большинстве случаев не сохраняются.

На базе генетического набора существует набор фенотипов. Фенотип представляет собой визуальное отражение генной структуры, не совсем точное, но дающее достаточное представление о биологической полноценности. Проще говоря, внешний вид отражает генную структуру, за исключением так называемых рецессивных генов, которые на внешности не отражаются.

Самый яркий, хрестоматийный пример территориальной адаптации – ген серповидно–клеточной анемии (СКА). Он должен присутствовать у народов, живущих в малярийный регионах. Для народов, с малярией не сталкивающихся, этот ген является ненормальным, является признаком болезни и общего снижения качества. Генов в комплекте два. Один может быть нормальным, другой может нести СКА. Если нет ни одного гена СКА, человек заболевает малярией. Если есть один ген СКА, человек не заболевает малярией. Если оба гена СКА, человек является генетически больным безо всякой малярии. Т.е., для некоторых африканских народов присутствие одного гена в комплекте – это признак здоровья. Ген, являющийся хорошим для одних наций, является плохим для других наций. Но следствие такой адаптации – только два ребенка из четырех являются максимально адаптированными к территории. Один оказывается не адаптированным и обычно заболевает, второй обычно не выживает.

Естественный отбор – основа формирования и существования наций. Естественным отбор называется только потому, что кроме природных условий его никто не определял. Пример: Существуют два генных комплекта: расщепление молока и нерасщепление. У кочевников, питающихся молоком, рождаются дети и с первым комплектом, и со вторым. Первые выживают, вторые гибнут, не дав потомства. В следующем поколении родившихся с нерасщеплением молока уже будет меньше, далее – еще меньше, и т.д. В результате гибели носителей генный комплект нерасщепления «вымоется» из нации, и у всей нации будет только комплект расщепления. Но генный комплект находится в хромосоме. Например, в «изначальные» времена первой адаптации, когда было два генных комплекта, расщепление молока могло быть связано с коротким носом, а нерасщепление – с длинным. В результате получатся длинноносые кочевники, и длинный нос станет их национальным признаком. А короткий нос будет считаться неправильным и некрасивым.

Каждая нация формировалась под действием естественного отбора. И у каждой нации возникли на базе сцепленных в одной хромосоме практических (расщепление молока) и непрактических (длина носа) генов свои представления о красоте и национальной приверженности.

У русских широкие ноздри – это не национальный признак, поскольку они не согревают зимний воздух, человек простужается и его полноценность падает. Возможно, когда–то жили предки русских и с узкими ноздрями, и с широкими. Но с каждым поколением число людей с широкими сокращалось, пока этот ген совсем не вымылся из популяции. Это пример прямого практического гена: ген не соответствует территории, его носители погибают.

Но монголоидный разрез глаз не помешал бы русским жить на своей территории. Но монголоидов среди русских нет. Соответственно, люди с таким разрезом исчезли при формировании популяции постольку, поскольку монголоидный разрез был спарен в хромосоме с каким–то другим, практически неприемлемым для данной территории признаком. К примеру, он мог быть спарен в одной хромосоме с широким носом.

Всех людей можно разделить на две большие группы – люди национальные и люди ненациональные. Национальность является популяционной принадлежностью, и потому имеет определенный генный код. Поскольку гены передаются не по одной штуке, а комплектами, содержащимися в хромосомах, нужно говорить о сцепленных генах. Хромосомы неделимы. Человек получает от каждого родителя по хромосомному комплекту, в котором гены, отвечающие за национальную адаптацию, находятся вместе с генами, отвечающими за морфологию.

Признаки делятся на национальные и ненациональные; у каждой нации эти признаки свои, и что для одних – признак национальный, для других – нет. К примеру, есть нации с одним цветом волос, есть с разными. У высокогорных индейцев у всех широкая грудная клетка – родившиеся с узкой не выживали из–за разреженного воздуха. У жителей равнин грудная клетка может быть любой – на равнине это не критический фактор. Но за эту самую грудную клетку отвечает не одна хромосома, а несколько, причем почти все признаки человека столь же сложны. Получается еще одно ограничение вариабельности по признаку сцепления – негодными может оказаться три или четыре хромосомы, т.е. все, отвечающие за признак.

У жителей высокогорий в крови число эритроцитов на 30% больше, чем у жителей равнин. Даже если они с гор спускаются. Жители высокогорий могут жить в низменном климате, но жителям низин будет крайне тяжело в горах. Но те же жители высокогорий плохо воспринимают высокую влажность.

В нации гуляют одни и те же генные комплекты, объединенные в хромосомах. Комплекты сцеплены – находятся в одних хромосомах – с внешними признаками. При определении национальной принадлежности вопрос должен ставиться не о чужих генах, а о чужих хромосомах.

Встречаются люди, которых окружающие считают или не совсем нормальными, или странными и т.д. Скорее всего, эти люди несут настолько отличный от массового генный комплект, что относятся к «чужой» нации больше, чем к «своей». Если вернуть этих людей в свою среду, то все проявления «ненормальности» и «неадекватности» исчезнут сразу после «акклиматизации» в другой нации.

Гены и мутации

Фразы типа «генофонд нации», «цвет нации», слова «элита», «вырождение» в современной цивилизации превратились в расхожие общеупотребительные штампы, потому неудивительно, что эти весьма важные термины при применении стали обладать эффективностью шаманских заклинаний. Далее отдельные положения генетики приводится для понимания общих принципов функционирования человека.

Человек имеет комплект из 46 хромосом. Эти элементы предопределяют его биологические параметры – они отвечают за все наследственные признаки. От каждого родителя получается по 23 хромосомы. Сам комплект именуется диплоидным, но проще назвать его двойным. Потому его можно записать так: (22 + Х) + (22 + У) для мужчины и (22 + Х) + (22 + Х) для женщины. В скобках собраны хромосомы, полученные от одного из родителей. Все хромосомы имеют номера; хромосома 1 матери должна встретиться с хромосомой 1 отца, вторая – со второй, и т.д. А всего разных хромосом, как говорилось выше, (22 + Х +У).