Текст книги "Линия жизни (СИ)"

Автор книги: Сергей Ким

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Рицко, поудобнее расставила ноги, одёрнула расстёгнутый воротник блузки, и с явной натугой вскинула перед собой здоровенный пистолет, кое-как удерживая его обеими руками.

– Босс!!!

"Дезерт Игл" в руках блондинки – это пострашнее "Фауста" Гёте.

Громадный пистолетище рявкнул почище любого дробовика, а его ствол подбросило отдачей где-то градусов на сто двадцать и слегка провернуло влево в не отличающихся силой руках Акаги. Не знаю как мы, но "дезерт игл", похоже, явственно увидел на лбу Рицко надпись "бить сюда".

Бум!

Девушка подрубленным деревом начала валиться на спину, но была своевременно подхвачена успевшим среагировать Ларри. Почти двухкилограммовый пистолет негромко лязгнул, выпав из руки Рицко и ударившись об пол.

Мы с Аобой в панике кинулись к начальнице научного отдела.

– Босс!

– Доктор Акаги!

– Бооосс!!!

Глаза Рицко были закрыты, а на её лбу начала расти приличных размеров шишка.

– Тихо! – слегка возвысил я голос. – Слушайте!

В воцарившейся тишине послушался негромкое посапывание.

– Охренеть! – поразился О'Брайан. – Она вырубилась и уснула!

Из-за стенки высунулся Тесокабэ.

– Вот это я и имел в виду под естественным отбором, – наставительно произнёс сержант.

* * *

В итоге, я решил, что хватит сегодня с нас уже подвигов. На часах время было уже заполночь, завтра надлежало быть с самого раннего утра в Конторе по причине внеочередного общего собрания, так что я в ультимативном порядке потребовал прекращения банкета. По крайней мере, со стороны своих спутников.

Возражений не последовало.

Аоба заявил, что ему всё надоело, и он от скуки пойдёт и уснёт как последняя свинья. Ларри, после некоторого раздумья, тоже вынужден был признать, что гулять дальше – чревато. И попутно простенько, но со вкусом обматерил командование НЕРВ, которое выдумало провести банкет посреди рабочей недели. Я немедленно согласился, что это – просто верх садизма и иезуитской подлости. Акаги тоже не возражала против расползания по домам.

Согласитесь, сложно хоть как-то возражать, будучи в бессознательном состоянии.

В настоящий момент Рицко с почётом транспортировалась на руках О'Брайана, обняв того за шею и что-то мурлыкая во сне. Ирландец для порядка бухтел, но в целом ролью медэвака был доволен, благо что Акаги в топе красавиц НЕРВ шла сразу же за признанным лидером – Мисато.

Правда, сейчас у меня назревал жизненно важный вопрос – как добираться домой? Вариант поспать где-нибудь прямо в Конторе я решил оставить на крайний случай...

– Лейтенант Икари, – на одном из поворотов нас догнала пара парней в общенервовской ало-бежевой форме. – Нам поручено доставить вас домой.

– Класс, – искренне обрадовался я.

– Пилот Лэнгли уже дожидается вас в машине. Следуйте, пожалуйста, за нами.

– Хорошо. Ларри, Аоба, пока! До завтра!

– До завтра!

– Давай, старина, удачи!

После короткого прощания, оставшийся путь до стоянки я провёл в сопровождении двух безопасников, из принципа тащившись позади них. Типа, чтобы мне не дали по башке, не скрутили и не утащили в каком-нибудь мешке в совершенно неизвестном направлении...

Хотя я достаточно отчётливо представлял себе своё текущее состояние, и что в настоящий момент моя боеспособность выражалась сугубо в отрицательных значениях.

– А майор Кацураги едет с нами?

– Нет, сэр, майор Кацураги прибудет позже.

Командир изволит гулять на всю катушку... Что ж... Пусть так. Но зато завтра, когда мне будет очень хреново с похмелья, кому-то рядом со мной будет ещё хуже и это хоть немного, но согреет мою душу, хе.

* * *

В следующие пару часов я искренне раскаялся в своих чёрных и гадких мыслях, ибо кому-то рядом со мной было намного хуже, чем мне, но я отчего-то не испытывал по этому поводу никакой радости!

Неладное я почуял, когда увидел на задней сиденье конторского "ниссан-сафари" Аску, которой сейчас бы больше подходило название НПТ (несамоходное пьяное тело). Кажись, рыжая с непривычки круто перебрала с выпивкой и сейчас явно глубоко раскаивалась в содеянном.

Пара безопасников, что везла нас домой, сочувственно мне покивали и помогли дотащить Лэнгли до квартиры, но вот дальше мне пришлось выкручиваться одному...

Перво-наперво при помощи незаменимого помощника во всех сложных мероприятиях – Такой-то Матери, рыжая была отбуксирована в зал и уложена на диван. А потом пришёл черёд возвращаться в прихожую, разуваться и раздеваться, попутно благословляя Аску за небольшой вес и скромные габариты. Мисато транспортировать было бы ни в пример тяжелее...

Изобразив из себя броуновскую частицу, я немного помотался по квартире, закинув свою парадную форму в комнату и переодевшись в домашнее, а также занеся китель Аски в её жилище.

А затем вернулся в зал и критическим взглядом осмотрел валяющуюся на диване Лэнгли. Первой в голову пришла неприличная мысль – взять и... измазать эту каналью зубной пастой за мои измотанные нервы. Ну или хотя бы сделать ей какой-нибудь экзотическо-маскировочный макияж а-ля Северов-стайл.

Вторая мысль была более неприличная – перед тем как завалиться спать, желательно было бы отволочь Аску на её ложе. Предварительно раздев, ага.

Но после некоторого раздумья я счёл, что зрелище разной степени оголённости рыжей не стоило моей мучительной смерти на следующий день, когда она выяснит кто её таки, гм, затащил в постель...

Третью мысль додумать не дала мне уже сама Лэнгли, страдальчески застонав и заворочавшись.

Опа, а дело-то худо, хлопцы... Тааак...

Русские своих не бросают, так что Аску пришлось тащить в ванную, ибо прекрасная фройляйн изволила испытывать тошноту. Немка кое-как пыталась виснуть у меня на шее, бормоча что-то вроде "Кадзи, как ты мог?".

Следующие полчаса наших жизней были не слишком аппетитны, ибо Лэнгли решила поиграть в шамана по имени Бе Ля Ев и... эээ... вызвать из глубин Преисподней адскую тварь, прозываемую Ихтиандром...

Тошнило её, короче. А я, блин, играл роль заботливой мамочки, и эту рыжую морду умывал и вытирал. Влить стакан воды, дождаться инсценировки извержения Везувия, умыть, повторить до прекращения вулканической деятельности...

Вечер удался, scheisse – прям весь день спал и видел, как буду делать что-то такое...

Всё, donnerwetter, для рыжих в Токио-3 теперь будет сухой закон! Своей властью заместителя начальника оперативного отдела подсуну Мисато на подпись какой-нибудь циркуляр на тему любви, дружбы и дискриминации...

Одно хорошо – от всего этого Аска хотя бы немного оклемалась.

– Синдзи... – проскрипела девушка.

Небеса и подземелья! И этот стон у вас песней зовётся? А с голосом-то у вас, фройляйн – бяда...

– Синдзи, Синдзи, – хмуро подтвердил я, таща рыжую, поддерживая её за талию, и запрокинув её руку себе на плечи.

По здравому разуменью, я решил не повторять подвига Ларри с перетаскиванием прекрасной ноши на руках. Ирландец-то – не просто шкаф, а шкаф с антресолями, а я хоть и сильный, но лёгкий. Навернулся бы ещё со всего размаха... И, так сказать, не ударил бы лицом в грязь, а ударил бы Аской.

Вот радость-то, а?

– Синдзи, куда ты меня...

– В спальню, дорогая. А куда ж я тебя ещё потащу в первую брачную ночь? – с каменным лицом выдал я.

– Я ни фига не помню, но чую нутром – ты врёшь, – данное заявление Лэнгли подкрепила попыткой вырваться и садануть меня кулаком в бок. – Отпусти меня, извращенец!

Получилось только последнее.

– Слушай, ты... – моментально взбеленился я. – Я вообще-то не нанимался таскать тебя туда-сюда, когда ты изволишь налакаться как сапожник! Я это, между прочим, в порыве идио... альтруизма делаю.

– Извини, – моментально сникла немка, при попытке вырваться, осознавшая, что на ногах она стоит с большим трудом. очень большим. – Я... мне...

– Ты лучше скажи – чего так напилась? Я же когда тебя в последний раз видел, то ты была вполне адекватной.

– Неважно, – опустила голову Лэнгли.

– Неважно, так неважно, – не стал настаивать я. – Но чтоб больше так не нажираться, ОК?

– Я вообще теперь алкоголь ненавижу...

– Это ты сейчас так говоришь. Я тоже себе так часто говорил.

– Часто? – недоверчиво произнесла Аска. – А ты что – уже пробовал алкоголь?! Тебе же только четырнадцать!

– Спрос с меня как со взрослого, так что и отрываюсь по-взрослому, – широко ухмыльнулся я. – Сегодня, например, вообще-то собирались себе на ночь девчонок найти...

Рыжая мучительно покраснела – от корней волос до ключиц.

– Ты!..

– Да шучу я, шучу! – девушку пришлось прижать к себе поближе, вовремя зажимая заносимую для удара руку. – Не научишься ко всему с юмором относиться – рехнёшься. Как уже не первый месяц живущий в этот дурдоме тебе советую. И на этот раз без всяких шуток.

– Что за чушь ты несёшь? – проворчала всё ещё пунцовая Аска, но уже явно не собирающаяся устраивать мне утро самурайской казни. Или ночь, если быть более близкими к реальности.

– Ты не заметила, что НЕРВ – это жуткая помесь боевого подразделения и детского сада? Тут же все как могут так и сходят с ума, лишь бы не сойти с ума по-настоящему.

– Вроде как в попытке сублимировать напряг от тяжёлой работы?

– У, какие мы слова-то знаем, оказывается!.. Да, что-то вроде этого. Лучше раз в месяц капитально нажраться и раз в неделю расстрелять десяток мишеней в тире, чем копить всё в себе и однажды пустить пулю себе в голову или в головы своих ближних. Понимаешь?

– Понимаю. Понимаю, что ты тоже зверски пьян, Синдзи, – прыснула Лэнгли. – И сейчас ты особенно невыносимо нуден.

– Ну, уж какой есть... Всё, отпускай меня – станция конечная, то есть твоя кровать. Ложись, спи, а то завтра нам завтра с утра нужно быть в Конторе и...

Бормоча что-то в таком духе – дружелюбно-маловразумительно, я усадил девушку на её ложе, развернулся и поплёлся к выходу.

– Всё, спокойной ночи, Лэнг... Аска.

– Кадзи, – прилетело мне в спину одно слово-имя, заставившее меня остановиться. – Я видела его с Мисато. Они... целовались...

Я закрыл глаза и печально вздохнул.

Блин, ну что за невезуха? Мне теперь быть не только неотложной, но ещё и психологической помощью? Ладно уж, чего не сделаешь для напарника...

Развернулся, подошёл к понуро сидящей на кровати Аске, обнявшей себя руками, будто бы спасаясь от холода. Сел перед ней прямо на пол, скрестив ноги, и внимательно посмотрел на Лэнгли.

– Я ведь хотела, чтобы он был со мной, а он... Я всегда, а он... Я, конечно, понимаю, что мы не пара, но... Но почему? Почему, Синдзи? Неужели она лучше меня? Мы разные, но я ведь... Или... И вот... И теперь...

Аска неожиданно замолчала, подняла голову и тоскливо взглянула на меня.

– Глупо, да?

– Глупо, – резковато ответил я. – Конечно, глупо. Только не то, что ты в него влюбилась, а то, как пытаешься его добиться. Хочешь правду? Ты для него сейчас почти никто. Маленькая девочка, которая пытается казаться взрослой. Ребёнок. И вся твоя возня похожа именно на детскую игру. На любовь это не похоже. Действительно любишь его? Тогда жди. Год, пять... Десять! Пока ты или он не поймёте, что к чему. Или если это всегда было только игрой, то не делай так, чтобы игра становилась частью жизни. Ты всегда подсознательно будешь знать, что это игра и оттого не будешь искренней. Хватит уже разучивать придуманные роли: хочешь быть лучшей – будь собой! Хотя бы с собой... И не пытайся казаться взрослой – просто повзрослей на самом деле. Нам это несложно – поверь. Всего один раз попробуй почти умереть, сидя в Еве, и ты сразу же повзрослеешь лет на пять минимум. Хотя... Это не нужно рассказывать – это нужно понять самому. Самому пройти и самому понять. Добрые дяди и тёти не пройдут за тебя эту дорогу...

Я резко поднялся с места и зашагал к выходу.

– Извини, что снова был невыносимо пафосен и зануден. Извини, что не могу не быть собой даже сейчас. Доброй ночи, Аска.

И так не слишком хорошее настроение упало ниже плинтуса. Просто от одной мысли, что кому-то рядом со мной действительно плохо, а я не могу ничего сделать. Пускай это горе было почти детское, но и Лэнгли сейчас всё-таки больше ребёнок, чем взрослая. Ей действительно ещё нужно будет почти умереть, чтобы понять, что к чему...

А ещё было очень гадко от мелькнувшей мысли, что я вообще-то могу всё это относительно легко прекратить. Всего-то и надо было, что сесть рядом, обнять, помурлыкать что-то успокаивающе и ободряющее, и поцеловать. Соврать, что люблю и всё такое. Может быть, не только поцеловать. Сейчас в наших головах больше алкоголя, чем мозга – проканало бы. И потом я или бы получил по морде и был бы жутко ненавидим, или выступил бы в роли принца на белом коне.

Чем не рецепт от сериального сумасшествия? Там у Аски не было никого и ничего ближе, чем её Ева. И когда она потеряла возможность пилотировать, то махом сломалась.

А если бы у неё был кто-то, кто бы её любил? Ну, или Аска хотя бы думала, что это любовь... Кто защитит, кто утешит, ободрит, развеселит, заставит понять, что жизни не зациклена на кабине Евангелиона...

Вариант, да? Это бы её спасло. Наверняка бы спасло. И я ведь могу так сделать – действительно могу. С Рей всё получилось – там я придумал, что мы брат и сестра, и даже сам в итоге поверил в это. Аянами не нужен был любимый – ей хватило и просто кого-то, для кого она была бы дорогим и нужным человеком. А вот Аске нужен именно тот, кто бы любил её, и кого бы она любила тоже...

Но вот всегда ли цель оправдывает средства?

Нет, для меня – не всегда. Может кому-то покажется смешным, но у меня действительно есть моральные принципы, которые я не могу преступить. А если преступлю, то перестану быть. Быть собой или просто быть – уже не так важно.

И поэтому я сейчас говорил всё это Аске, но не пытался её обнять и утешить. Я буду ей другом, только другом...

...Я уже почти вышел из комнаты Лэнгли, когда почувствовал, что меня кто-то несмело взял за руку и уткнулся макушкой в спину.

Кто-то? Ну-ну.

– Знаешь, Синдзи... – тихонько произнесла Аска. – Сначала мне на тебя было страшно плевать. Мне вообще было плевать на других пилотов... Потом я тебе завидовала – когда ты уже вовсю дрался с Ангелами, а я всё ещё сидела в Германии. Потом – когда встретила... Почти возненавидела. Ты был просто невыносим! Хотя ты и сейчас невыносим... Но... Знаешь, Синдзи... Теперь я рада, что мы встретились. С тобой весело и... спокойно...

Девушка слегка рассмеялась. Но слишком мало было в этом смехе веселья.

– Гордись, Синдзи, мало кого Аска Великолепная называла своим другом! И ты один из этих немногочисленных счастливчиков!

Слегка обернулся, ловя взгляд, как всегда, весело поблёскивающих голубых глаз, лишь в глубине которых спрятались слёзы, и, как всегда, улыбнулся в ответ.

– Ага, – усмехнулся я. – Благодарю за оказанное мне доверие, прекрасная фройляйн. Gute Nacht, Аска.

– Gute Nacht, Синдзи.

Лэнгли отпустила мою руку и отстранилась, а я шагнул за порог и за мной задвинулась дверь. Немного постоял, сжимая и разжимая кулаки, а затем зашагал. Но не в свою комнату, а в ванную.

Включил воду, опёрся двумя руками на раковину и наклонил голову. Затем поднял её, поймал собственный взгляд в зеркале, криво усмехнулся. Мой двойник по ту сторону стекла ответил мне тем же.

Приблизил лицо чуть ближе к зеркалу и подышал на него, заставляя запотеть, а затем пальцем нарисовал на стекле два креста.

– Гроссмейстер сделал отличный ход... – прошептал я. И резко стёр ладонью испарину со стекла, вновь заглядывая в собственные глаза. – И не забудьте, будущий Командующий Икари, вам ещё нужно спасти этот мир.

Глава 2. Новая угроза

"...полную замену артиллерийских комплексов GG-2 на АК-1301 или же иной, но тоже не вызывающий нареканий в плане надёжности.

Теперь перейду к так называемому "оружию первого удара". Отмечая эффективность и мощность артустановок "Вулкан", всё-таки хочу обратить внимания на ряд моментов.

Во-первых, при калибре в 20 мм роторная пушка М61 "Вулкан", являющаяся базовой частью навесного модуля вооружения, имеет скорострельность всего лишь в 6000 выстрелов в минуту. Тогда как российское орудие аналогичной системы ГШ-6-23 при калибре в 23 мм имеет скорострельность в 9000 выстрелов. То есть при равной продолжительности огневого контакта ГШ способна выпустить в полтора раза больше снарядов, по весу также в полтора раза превосходящие снаряды орудия "Вулкан". Из недостатков следует отметить лишь более низкую начальную скорость снаряда – около 700 метров в секунду у ГШ против 1000 у "Вулкана".

Наиболее же оптимальным был бы переход на более крупнокалиберные системы, имеющие близкую скорострельность и начальную скорость снаряда. Из подобных образцов считаю наиболее перспективными североамериканскую авиационную пушку GAU-8 "Авенджер". Роторная семиствольная схема с гидравлическим приводом, калибр – 30 мм, скорострельность – до 4000 выстрелов в минуту, начальная скорость снаряда – свыше 1000 метров в секунду, вес снаряда – около 350 грамм.

Также хочу отметить потенциальную необходимость в роторном орудии большого калибра (57-76 мм) в качестве не навесного, а ручного оружия Евангелионов. Несмотря на сложность и тяжесть подобной системы, такое орудие будет иметь гораздо больший потенциал в плане пробоя АТ-поля Ангелов..."

Я устало потёр глаза и потянулся на стуле, с удовлетворением бросая взгляд на экран монитора, где сейчас высвечивался черновик моего рапорта.

Можно было с полным на то основанием гордиться собой – я всё-таки умудрился превратить собственное наказание в развлечение.

* * *

Несколькими часами ранее.

– Я понимаю – все были рады уничтожению Ангела и тому, что никто не погиб. Я понимаю – решили отдохнуть и сбросить напряжение... Я понимаю – выпили. Много выпили. А потом ещё добавили...

Фуюцки неторопливо прохаживался перед строем нервовцев, вещая почти что отеческим тоном.

– НО ЗАЧЕМ ЖЕ БЫЛО НАЖИРАТЬСЯ?! – неожиданно рявкнул полковник. – И это солдаты армии ООН, на чьих плечах лежит ответственность за судьбу всего мира? Нет, вы не солдаты. Вы – алкота!!

Находясь в первом ряду выстроившегося на правом фланге оперативного отдела я несколько меланхолично подумал, что идиотская гипотеза Асакуры имеет право на существование – лекторы так орать не умеют. Военные умеют, а вот профессора – вряд ли...

Периодически оглядываясь по сторонам, я мог сделать твёрдый вывод – вчерашний праздник определённо удался. Помятым выглядел каждый второй, не считая каждого первого, а вместо приветствия сегодня утром в Конторе было принято говорить "хочу сдохнуть", а отзывов на этот пароль – "лучше бы я сдох вчера". Ангела Израфиила мы таки одолели, а вот перед Бодунаилом оказались бессильны, хе-хе...

Фуюцки же сегодня давал фору по кровожадности любому инопланетному пришельцу, ибо движущихся в актовый зал ползком нервовцев он ещё кое-как стерпел. Стерпел и стойкий запах перегара. Но вот когда десяток человек начал храпеть прямо во время его торжественной, но жутко занудной речи, посвящённой героическому умерщвлению очередного громадного супостата, терпение полковника дало большую трещину...

Записи сего действия с камер наблюдения, наверное, легко можно было вставить в фильм, посвящённый разгону Учредительного собрания в 1918 году, после эпохальной фразы "караул устал". Только на этот раз устал не матрос Железняк, а полковник Фуюцки.

Вялые нервовцы были выгнаны охраной на свежий воздух Геофронта и построены перед пирамидой штаб-квартиры. А затем Козо продолжил свою речь, плавно перетекшую в воспитательно-распекательный характер. В её ходе я открыл для себя некоторые весьма занятные моменты:

– Фуюцки виртуозно владеет тайным боевым искусством всех начальников – говорить много, грозно и ни о чём;

– сейчас он разберётся как надо и накажет кого попало;

– по части японского матерного я – полный лох.

Но главное – народ оторвался вчера как никогда. Десяток человек не явился на службу, из них половину найти не удаётся, даже несмотря на привлечение сотрудников Второго Отдела. Вторая половина нашлась, но в самых замысловатых местах – от ангара с Евами до железнодорожной станции Хаконэ. Так что начальник всех безопасников НЕРВ – майор Нагасава, зол и алкает крови, ибо вчера его парни заколебались собирать падающих в неравной борьбе с зелёным змием нервовцев и развозить их по домам. Особо возмутительной Фуюцки нашёл попытку лейтенанта Хьюги, неожиданно проснувшегося в ходе транспортировки, скрыться от сотрудников Второго Отдела на дереве...

Услышав это, Аска даже слегка всхрапнула во сне. Хитрохвостая рыжая сейчас достаточно уютно спряталась за широченной спиной О'Брайна, как-то непонятно то ли опёрлась на него, то ли уцепилась, и теперь дремала. Стоя.

Мисато же в числе немногих имела вид хоть и помятый, но бодрый и жизнерадостный. Правда, её мятость не так уж и бросалась в глаза, потому как ввиду невозможности приведения в порядок форменного мундира, Кацураги быстренько переоделась в комплект полевой формы. В принципе, хоть это и не было разрешено, но и ходить в камуфляже особо не возбранялось. Зато в таком виде госпожа майор смотрелась куда более представительно и аккуратно, чем добрая половина оперативного и научного отделов, которые щеголяли форменными мундирами разной степени мятости...

А по Мисато даже так сразу и не скажешь, что всю ночь где-то гуляла... И, скорее всего, вместе с Кадзи...

Или, всё-таки, нет?

Иначе с чего бы ему было натурально шарахаться при встрече с Кацураги на входе в зал?

– Мисато, – слегка пихнул я стоящую рядом майора локтём в бок.

– Чего, Синдзи? – не отрывая преданного поедающего взгляда от Фуюцки, ответила девушка.

– Ты чего с Кадзи сделала вчера? Сегодня он тебя как увидел, так сразу заимел бледный вид...

– Ооо... – блаженно зажмуриваясь, протянула майор. – Это ты его ещё вчера не видел. Этот козёл перебрал и полез ко мне целоваться! Представляешь?! Причём даже умудрился поцеловать, паршивец, применив какой-то хитрый захват, так что его нельзя было достать ни рукой, ни ногой...

– А ты?

– А голова мне на что?

– Ммм...– неопределённо промычал я, не понимая к чему ведёт командир.

– Ага, – довольно кивнула Мисато. – Вот лбом я ему и засветила в переносицу. А потом ещё и за шею укусила. Мой инструктор по рукопашному бою из Академии, наверное, в этот момент с кровати упал... Но я же слабая девушка – мне простительно, правда?

– Правда, правда...

– Зато потом я его так отметелила!..

"Есть женщины в... японских селеньях – майорами их все с опаской зовут. Пришельца на лету остановят и хобот ему оторвут".

Не хокку, зато жизненно.

Кстати, вопрос. Стоит ли говорить об этом Аске или нет? Если она и дальше будет думать, что хватит уже предаваться глупым мечтам о её разлюбезном Кадзи, то... То что? Прекратит маяться дурью или будет маяться ею ещё больше – вот в чём вопрос.

Но с другой стороны – ложь до добра не доводит... Ещё пару очков в вашу копилочку, гроссмейстер?

* * *

– Ах, он паршивый кобель! Гадкий... Мерзкий... Вонючий...

– Козёл, – услужливо подсказал я мерящей шагами кабинет командира Аске.

– Козёл! – прорычала, полыхающая от ярости, рыжая.

– Свинья неблагодарная.

– Свинья неблагодарная!

– Дегенерат.

– Дегенерат!

– Лапочка.

– Лап... Чего?! – Лэнгли сбилась с шага и бросила на меня гневный взгляд.

– Я говорю – контрацептив штопанный, – безмятежно произнёс я, покачиваясь на стуле.

– Конацу... Чего?! Ты издеваешься, что ли?!

– Ну как вы только могли такое подумать, фройляйн! Всё, я оскорблён. А ведь кто принёс вам такие прекрасные новости, а?

– То, что Кадзи лез с поцелуями к Мисато – это по-твоему прекрасная новость? – у немки отчётливо задёргалась правая бровь. Мда, милочка... А брови-то у тебя ни к чёрту... Scheisse! То есть нервы! Конечно же, нервы!..

– А то! Разве не прекрасно, что она не ответила ему взаимностью?

– Чёрт. Ладно, ты прав, – вынуждена была признать Лэнгли.

– Пункт первый – командир всегда прав, – наставительно произнёс я. – Пункт второй – если командир не прав, то смотри пункт первый. Я тебе плохого не посоветую, Аска. Мне нужно максимально боеспособное подразделение. И лучше злое, чем корчащееся в депрессии!

Дверь в кабинет резко распахнулась, по-видимому, открытая мощным пинком. В дверном проёме нарисовалась запредельно мрачная и явно злая Кацураги.

– Полковник жесток, – процедила Мисато. – Много отчётов и рапортов. Очень много. Я больше не хочу проливать чернила – теперь я хочу проливать кровь.

Майор обвела комнату тяжёлым взглядом и поочерёдно задержалась на мне и Аске. Рыжая на всякий случай успокоилась, пискнула и начала пятиться. Я (тоже на всякий случай) решил всё-таки встать с командирского кресла.

– Два тунеядца, – нехорошо прищурилась Кацураги. – Ваша кровь порадует меня.

– А я докладную записку пишу, как и было приказано, – быстро произнёс я. – Я не тунеядец, я – хороший.

– Прогиб засчитан, – милостиво кивнула командир. – Ну, значит начну с Аски, а тебя оставлю на десерт...

– Кровь для кровавого бога! – добавил я в происходящее ещё одну капельку безумия. – Черепа для трона черепов!

– Это не смешно, Мисато! – опасливо вякнула Лэнгли.

– Так я и не смеюсь, дорогая моя... Ну, какое будет твоё последнее желание? Съездить в Диснейленд, скушать мороженку или не помирать девственницей? Рекомендую мороженку. С орехами, шоколадом и клубничной начинкой...

– Мисато!!!

– Ладно, вообще-то я жутко устала, так что казни египетские откладываются... – закончила дурачиться Кацураги, подошла к своему рабочему месту и, проигнорировав освобождённый стул, уселась прямо на стол, обняв большой коробчатый монитор. Наклонила голову, разглядывая текст на экране. – "Роторная семиствольная схема с гидравлическим приводом, калибр – 30 мм, скорострельность..." Фууу, Синдзи! Меня сейчас стошнит! И вообще – какого чёрта? Тебе же нужно было настрочить доклад об уровне боевой готовности пилотов!

– А я по тексту технично вырулил на оценку имеющих вооружений и кое-какие перспективные образцы. Пускай не только у одного меня голова болит!

– Да голова и так не только у тебя одного болит... Кстати, что вы вчера, паршивцы, сделали с Рицко? Она мало того, что вся зелёная, так ещё и голову полотенцем замотала и говорит, что это от головной боли. Но я-то чую, что она врёт!

– Кстати, да, – присоединилась к разговору немного отошедшая от фирменного юмора Кацураги рыжая. – Когда я вчера видела её в последний раз, то она была вполне бодрой. А потом вроде бы помню, как её кто-то на руках нёс...

– Это её О'Брайан вчера из тира выносил...

– Изверги! Вы вчера застрелили Рицко в тире?!

– Так ты же её сегодня живую видела – как мы тогда могли её застрелить-то?

– Ну, значит, не насмерть. .. Давай, колись!

– Да чего колоться-то? Мы вчера хотели эксперимент по стрельбе поставить... Но кто же знал, что Акаги от жадности схватит "дезерт игл", который при первом же выстреле саданул в лоб и отключил её! Так что предчувствия тебя не обманули, командир: у Акаги под полотенцем – шишка.

– Офигеть! – моментально вскочила на ноги Мисато. – Я должна это видеть! Так, мальчики и девочки, без меня не скучать – я быстро!..

– Сколько, говоришь, ей лет-то? – задумчиво произнесла Аска, провожая взглядом убегающую Кацураги.

– Ничего не говорю вообще-то. А лет – двадцать девять, хотя больше двадцати пяти не дают.

– Я бы и двенадцать-то не дала... И это взрослый человек?

– Ну... – несколько смущённо почесал я затылок. – Взрослые – они и такими тоже могут быть... Спорим, ты в двадцать девять тоже всё ещё будешь играть в компьютерные игры и попадаться на подколки в стиле нашего командира?

– Что за чушь! – возмутилась Аска. – Такого не будет! Конечно, спорим!

– Гут. А на что?

– Нууу... Спор долговременный, так что на мелочи и банальности размениваться нельзя... А если мыслить логически, то годам к тридцати ты будешь всё таким же типа крутым и пафосным солдафоном, но в чинах побольше. Будешь, если я не пристукну тебя на следующей неделе... Так что, думаю, будет неплохо, если ты произнесёшь перед строем каких-нибудь солдат речь... на кошачьем языке.

– В смысле? – не понял я.

– Ну, промяукаешь, – азартно взмахнула рукой Лэнгли. – Что-то типа: Мяу! Мяу-мяу-мяу! Мяяяу!.. Врубаешься?

– Слушай... Ты со вчера хоть протрезвела? А то у меня теперь сомнения...

– Дурак!..

* * *

– Если честно, то я сильно удивлён, что ты столь безропотно надела школьную форму, – высказал я мысль, когда мы с Аской и Рей в среду всё-таки отправились в школу.

– А почему удивлён? – поинтересовалась Лэнгли.

– Ну... Не сочти за грубость, но ты же у нас уравниловку люто ненавидишь – всё бы тебе выделиться из общей массы... Да и форму ведь не любишь...

– Что за ерунда! Мне не нравится милитаристическое убожество – это факт, но вот школьную форму я нахожу очень миленькой и красивой. Так почему бы и надеть её? И вообще, я всегда стараюсь вести себя так же, как и все вокруг...

– Оно и видно, – негромко вставил я.

– Вот среди американцев я всегда стараюсь вести себя по-американски, среди немцев – по-немецки...

– А среди идиотов? – ехидно вставил кто-то позади нас голосом Тодзи.

– А среди идиотов я впервые, – холодно бросила рыжая через плечо. – Здороваться не учили, горилла?

– Син, Рей, здорово! Видел в новостях записи вашего боя – офигенно! Жаль только, что вы эту рыжую демоницу заодно с Ангелами не уработали...

– Синдзи, скажи этой обезьяне, что ещё одно слово, и я его тоже уработаю, – процедила Лэнгли.

– Син, скажи этой ведьме, что ещё неизвестно кто кого уработает.

– Синдзи, скажи этому говорящему корнеплоду, что в честь него скоро заиграет марш Шопена. Но он его не услышит.

– Син, скажи...

– А ну отставить! – рявкнул я. – Я вам – не сова! И в дипломатический корпус не нанимался!

– А при чём тут совы? – не поняла Аска.

– Почту они разносят просто... – и тут на меня снизошло озарение. А если в этом мире некто по фамилии Роулинг ничего не писала о мальчике с логотипом "Опеля" на лбу? Нет, она же вроде бы первые книги ещё в конце девяностых написала... Но вот стали ли они настолько же известны здесь, как и в моём мире? Любопытно...

– Первый раз такую чушь слышу. Ты случайно с голубями не путаешь?

– Может и путаю...

Нда, наверное, по идеологическим причинам не пошло – насколько я понял, сейчас из литературы в моде фантастика (не фэнтэзи) и стиль так называемых "колониальных" боевиков. Про то, как дома стало худо, и крутые парни поехали в какие-то гремучие гребеня отвоёвывать себе и своим семьям место под солнцем. Или про то, как мудрые и сильные европейцы несут свет цивилизации в труднодоступные места планеты...

Та ещё чушь, конечно, но как по мне – так самое оно. Намного лучше всякой демшизоидной литературы о том, как всем нужно покаяться, признать некрофилов и прочую плесень нормальными людьми, или слезливых саг о добреньких упырях и мерзких злых людишках.